Иди с Мадлен сели в автобус и оказались на скамейке в ветреном парке в надежде увидеть «старика».

– Видимо, он приходит сюда кормить птиц, – заметила Иди.

– Мы пробыли здесь почти два часа. Сомневаюсь, что он придет.

– Мы могли его упустить…

– Он мог уже умереть.

Иди смерила Мадлен строгим взглядом.

– Или сегодня просто слишком ветрено. Не самая лучшая погода. – Она подняла голову. – Тучи собираются.

– Точно! – Мадлен встала. – Ну, нам здесь не повезло, и мои ноги онемели, так что нужно пройтись.

– Севил-роу? – предложила Иди.

– Пойдем. Ты снова будешь мрачной?

– Нет. Но, возможно, я приду сюда как-нибудь еще раз. Мне уже плевать на Сару. И даже на эскизы. Это не конец света.

– Я горжусь тем, что слышу от тебя.

– Спасибо. Давай пойдем строить глазки каким-нибудь богатым красивым джентльменам.

– У многих из которых есть незамужние дочери, – сказала Мадлен, постукивая себя по носу.

Они бодро шли против ветра мимо парикмахерской.

– Мой отец любил заходить сюда постричься и побриться, когда был помоложе. Я думаю, сейчас сын продолжает дело того парикмахера, – сказала Иди, заглядывая в окно. Знак на двери гласил, что парикмахерская закрыта, и у нее все равно не было никаких оснований идти туда. – Возможно, Том смотрел на это окно в тот день, – сказала она, прикасаясь к стеклу.

Мадлен оттащила ее за руку.

– Пойдем. Не расклеивайся, а то начнешь видеть знаки везде, где их нет. Отведи меня на Севил-роу.

Иди уверенно вела подругу по Пиккадилли к церкви Св. Якова. Парочка свернула на Саквил-стрит, стуча зубами от холода и придерживая шляпки, которые рисковал сорвать порывистый ветер из-за того, что высокие серые каменные здания создавали аэродинамическую трубу.

Они поспешили свернуть на Виго-стрит, где Лондон становится тише, которая привела их на Берлингтон-Гарденс, где ветер свирепствовал гораздо меньше.

– Сюда. – Иди указала через дорогу, и они свернули направо. – Это Севил-роу, – торжественно проговорила она, когда шум машин и толпы пешеходов как-то разом исчезли.

Мадлен присвистнула, глядя на великолепное внушительное здание с кирпичным фасадом, по крайней мере в три окна шириной. Круглые арочные окна и дверные проемы были искусно отделаны кирпичом, а главная дверь была установлена в углублении с простыми каменными блоками.

– Это «Дживз и Хоукс», одежда для джентльменов. Три этажа и подвал. Я была в этом салоне столько раз, что уже потеряла счет. Папа был любимым поставщиком главного портного.

– Почему?

Иди улыбнулась.

– У папы был, как говорят портные, наметан глаз. – Мадлен нахмурилась, и она пояснила: – Это говорят про тех, чья квалификация такова, что он может не обращать внимания на правила.

– Правила?

Иди взяла Мадлен под руку, и они двинулись дальше.

– Большинство портных и швей подгоняют одежду под клиента с помощью множества тщательных измерений. Лекала и выкройки основаны на математике, которая позволяет идеально подогнать костюм по фигуре. Папа делал это, руководствуясь интуицией. У него были лекала, но он почти никогда ими не пользовался. Это дар. У него был золотой глаз.

– У тебя он тоже есть! Я знаю, что ты измерила меня только потому, что тебе казалось, что так положено. Признайся, ты могла бы сшить то первое платье только по одному эскизу.

– Наверное, – согласилась Иди.

– Я знала это! Иден, я никогда не слышала за всю свою жизнь, чтобы у кого-то был такой талант. Ты до мозга костей дочь своего отца.

Иден кивнула.

– Дочка портного, так называли меня здесь, когда я была ребенком, – призналась она. Потом улыбнулась и указала пальцем: – Вон «Андерсон и Шеппард», еще одни папины поклонники. А вот и их главный портной – прекрасный джентльмен по имени Персиваль Фитч.

Фитч вышел на улицу, чтобы проверить цвет какой-то ткани при пасмурном дневном свете.

– Боже мой. Иди Валентайн, ты ли это?

– Это я! Как вы, господин Фитч?

– Иди-ка сюда. – Она была удивлена искренними объятиями, в которые он ее заключил. – Мы так давно не виделись. Ах, ну только посмотри на это кольцо. Эйб всегда говорил, что ты выйдешь замуж за Бенджамина Леви. Поздравляю.

Иди моргнула, она не хотела вдаваться в подробности с Фитчем, и это действительно не имело значения.

– Я слышал про Эйба, – продолжал Фитч. – И очень сочувствую твоей потере.

– Спасибо. – Она могла сказать гораздо больше, но предпочла поскорее сменить тему. – Господин Фитч, это моя самая близкая подруга, мисс Мадлен Делакруа.

– Enchanté, мадемуазель, – сказал он, мягко улыбаясь.

– Merci, господин Фитч.

Фитч усмехнулся.

– Иди, я слышал, ты открыла свадебный салон?

Она кивнула.

– Ну, хорошо. Все на Роу будут гордиться нашей маленькой дочкой портного.

Иди улыбнулась стоявшей рядом Мадлен.

– Спасибо. Как идут ваши дела, господин Фитч?

– О, все так же. Наши постоянные клиенты поддерживают бизнес на плаву.

Иди повернулась к подруге.

– Господин Фитч всегда говорил, что джентльмены приходят сюда, чтобы заказать костюм, а также убежать от женского нытья и остального шума. Конфиденциальность – валюта Роу.

Фитч смущенно возразил:

– Мы пытаемся сохранить мир. И избежать волнений, если это возможно.

– Разве это не скучно? – спросила Мадлен.

Он понял, что она его дразнит, поэтому искренне улыбнулся.

– Скучно, и нам это нравится. Не так давно одного из наших самых уважаемых клиентов сбило такси на Севил-роу. Поднялся такой ажиотаж, что мы обсуждали это несколько дней. – Он покачал головой и прицокнул языком.

Обе женщины рассмеялись.

– Надеюсь, что ваш клиент выздоравливает, господин Фитч? – спросила Иди.

– О, я с облегчением могу сказать, что он не пострадал. Только сперва пережил шок. Мы не видели его много лет, но у нас до сих пор сохранился его довоенный костюм, который я дал ему, потому что его собственный темно-синий костюм порвался. Позже я узнал от другого клиента – врача, – что он пришел в себя на удивление быстро и в тот же вечер уехал домой.

– Ну, похоже, это был необычный день. – Иди вспомнила о темно-синем костюме Тома, который нравился ей этим смелым цветом.

– Это правда. Тем более что это был вернувшийся с войны офицер, который…

– Простите, господин Фитч. – У него за спиной возник молодой человек. – Ваш клиент, назначенный на два часа, приедет на полчаса раньше. Вы не против?

Фитч нахмурился, вынул карманные часы и снова цокнул.

– Полагаю, у меня нет выбора. Извините, дамы. Долг зовет, – сказал Фитч.

– Ну что вы.

– Мадемуазель Делакруа. – Он галантно поклонился Мадлен, прежде чем ласково сжать руку Иди. – Удачи, Иди. Я буду следить за твоими успехами с большим интересом.

Женщины поднялись по Кондуит-стрит к Риджент-стрит и автобусу, который должен был отвезти их домой.

– Он мог бы предложить нам зайти, чтобы согреться, – пожаловалась Мадлен.

– «Андерсон и Шеппард» не место для женщин, Мадлен. Как и Севил-роу, но я рада, что ты увидела ее.

– И незачем говорить французу о конфиденциальности. Это наша вторая натура, потому что все заводят интрижки! – сухо сказала Мадлен.

– Салоны на Севил-роу – это старая гвардия, но в конце концов и до них дойдут изменения с прибытием молодой крови. Прет-а-порте у нас на пороге, Мадлен, поэтому, если мне удастся заполучить несколько невест в свой салон, я начну думать о первой коллекции на продажу. Продажа готовой одежды – наше будущее.

* * *

Семья снова собралась в гостиной Ларксфелла. Ферн отсутствовала, и Алекс подозревал, что она еще не была готова снова столкнуться со всем кланом Уинтеров, когда явно затевалось что-то формальное.

Послеобеденный чай был подан, и Элси только что закончила нарезать посыпанный сахаром фруктовый кекс.

– Это все, мэм?

– Спасибо, Элси, – сказала Сесили.

Брэмсон стоял в дальнем конце комнаты, далеко от камина, но достаточно близко, чтобы быть глазами и ушами семьи, которая была смыслом жизни Сесили Уинтер… как было всегда.

– Итак, мама, что такого произошло, что ты так спешно собрала нас, заставив меня примчаться из Лондона? – спросил Руперт, добавляя ложку сахара в чай.

– Да еще в такой холод в понедельник, – добавил Дуги.

– Да, действительно, мама, – вставила Шарлотта. – Мы с Джулианом надеялись провести несколько дней вместе.

– Мне очень жаль, мои дорогие, но у нас есть довольно неожиданные новости, которыми мы хотим с вами поделиться.

За ее словами последовал стон.

– О нет, – сказала Шарлотта. – Не надо больше плохих новостей, пожалуйста.

– Это хорошая новость, по правде говоря, – вставил Алекс, бросив успокаивающий взгляд на Пен, которая сидела так же тихо, как стоял Брэмсон.

– Вы решили выплатить нам новые дивиденды или что, Лекс? Говори, – потребовал Руперт.

Алекс усмехнулся.

– Нет, старик. Мы попросили вас всех собраться здесь сегодня, чтобы объявить, что весной следующего года я женюсь.

Все с грохотом поставили чашки на блюдца, открыли рты и ахнули, а затем заговорили все разом.

– Ты только недавно вернулся! Как ты можешь уже объявлять о помолвке? – взвизгнула Шарлотта.

– Ура! Это отвлекает внимание от меня! – пошутил Руперт.

Дуги сначала застонал, а затем сказал:

– Ты, должно быть, шутишь!

– Дорогие мои, пожалуйста, – попросила мать. – У меня от вас голова заболит.

– Кто эта счастливица, брат? – Руперт подмигнул Пен.

– Ну, видите ли… Вы все знаете ее достаточно хорошо.

– Боже мой! – воскликнул Дуги. – Пен, может, ты прольешь свет на это? Боюсь, Алекс умышленно юлит.

Алекс заметил, что Пен не стушевалась, когда все члены семьи Уинтер вдруг уставились на нее.

– На самом деле, Дуги, могу. Я знаю эту очень счастливую девушку очень хорошо, – сказала она, не сумев скрыть самодовольства. – Это я.

Позже, когда первое потрясение прошло и вопросы сменились на поздравления, Руперт ушел, а Дуги вскоре последовал его примеру.

Алекс проводил среднего брата до двери.

– Никаких проблем с тем, что она дальняя родственница?

Дуги покачал головой.

– Наоборот, это укрепит семейные узы, но, если честно, Лекс, я-то думал, что ты просто по-братски сопровождал Пен на всякие мероприятия. Мы все так думали. Не то чтобы ты был… э… сентиментален. – Алекс вздохнул, услышав этот мягкий упрек. Брат усмехнулся. – Ты полон сюрпризов, Лекс. Но это самый лучший из них. Ты уверен, не так ли?

– Пен – замечательная девушка.

– Звучит невероятно романтично, – ответил Дуги, не в силах скрыть сарказма. – Сам не знаю, почему это так меня удивляет. Мне всегда было известно, что Пен отчаянно влюблена в тебя, но я думал, что она это переросла.

– Так и есть. Полагаю, что влюбленность превратилась в любовь.

– Да, но я не слышу любви в твоем голосе.

– Просто будь благодарен, что она есть у вас с Ферн, и не суди других. Я делаю все возможное, Дуги.

Брэмсон подмигнул, когда Алекс вернулся в гостиную, и он понятия не имел, что это значит. Алекс надеялся, что это одобрение.

– Ну, я рад, что это закончилось, – сказал он, наливая себе свежую чашку чая.

– Нужно подождать, пока пройдет шок, Лекс, – успокоила его Шарлотта. – Это странно, не буду вам врать, но я думаю, что вы очень хорошо подходите друг другу, и надеюсь, что вы очень счастливы, – добавила она, взяв Пен за руку.

– Хорошо сказано, Шарли, – сказала Сесили. – Мальчики привыкнут. Руперт может теперь официально называться повесой семьи Уинтер, а Дуги просто слегка ревнует. Ты завидная партия, Пен, дорогая. Тут двух мнений быть не может. Алексу очень повезло.

– Так… твое платье! – воскликнула Шарли. – О твоем платье будет говорить весь юг.

– Боюсь, так и будет, – призналась она. – Единственный ребенок, единственная дочь – это большое событие, Лекс. Мне жаль, тетя Сесили. Я знаю, что вы предпочитаете более скромные церемонии.

– Ерунда, дорогая. Это будет главный день в вашей жизни, и твоя мать имеет полное право отпраздновать его так пышно, как ей вздумается.

– Пен, я не думаю, что готов к пышной светской свадьбе… – начал Лекс.

– Тебе, вероятно, придется с этим смириться, – извиняющимся тоном сказала Пен. – Я дала тебе возможность жениться на мне прямо на пирсе в Брайтоне, но ты ею не воспользовался. Так что стисни зубы и терпи. Обещаю, что после свадьбы я больше не буду мучить тебя пышными церемониями… даже в честь крещения наших детей, которое я буду счастлива провести в часовне Уинтеров.

– Не так быстро, – предупредила Шарли. – Я хочу знать все о твоем платье. Белое, конечно.

– Я думаю, скорее, цвета слоновой кости, по правде говоря, – сказала Пен.

– Я видела в воскресной газете, что Дом Эйнсворт выпустил смелую новую коллекцию для следующей весны, – заметила Сесили.

– О, я тоже их видела. Очень интересные, – продолжала Шарли. – Ты должна туда съездить.

Пен пожала плечами.

– Даже не подумаю. Вы знаете, что я буду главной подружкой невесты на свадьбе Николы Финч?

Алекс умирал со скуки и бросил умоляющий взгляд Брэмсону, чтобы тот его спас.

– Я отказываюсь говорить о подружках невесты и свадебных финтифлюшках.

– Финтифлюшках? Я не ослышалась, дорогой? – поддразнила его мать.

– Э… господин Алекс, простите, могу я поговорить с вами? – сказал Брэмсон, поняв намек. – Простите, что перебиваю.

– Конечно, – с благодарностью отозвался Алекс, допивая чай. – Извини, мама. Я ненадолго.

Женщины едва заметили его уход.

– Продолжай, – сказала его сестра, стремясь услышать дальше.

– Боже, Шарли, – сказала Сесили. – Ты никогда не интересовалась платьями, не говоря уже о свадебных нарядах. Нам случайно не стоит ожидать услышать свадебные колокола в честь вас с Джулианом в ближайшее время?

Шарли покраснела, и Пен взвизгнула.

– Правда?

– Вы с Алексом меня опередили, – призналась она.

– О, дорогая! – сказала Сесили, протягивая руку к дочери. – Как чудесно. Я очень рада за тебя.

– Должна признаться, что Джулиан немного спешит, поэтому я очень довольна тем, что вы двое преградили нам путь. Я смогу немного сбросить обороты. Но я хочу сказать ему «да», и папе очень нравился Джулиан, правда же?

Мать кивнула.

– Совершенно верно. И мне тоже. Я одобряю без оговорок, поэтому, когда будешь готова, принимай предложение своего прекрасного молодого человека.

– Спасибо. Я собиралась поговорить с Лексом об этом в ближайшее время. Во всяком случае, Пен, не думай, что вы мне помешали, наоборот, дали необходимое время. Но я хочу послушать, какие у тебя есть идеи насчет платья. Ты мне поможешь?

– Только если ты будешь моей подружкой невесты. Я хочу Уинтеров с обеих сторон!

Шарли усмехнулась.

– С удовольствием.

– Ну, так вот, мы с Николой сначала нашли удивительный новый салон под названием «Валентайн», который открылся в Челси. Мало того что этот салон ужасно смелый, его владелица – Иден Валентайн – просто потрясающая, и у нее очень оригинальные эскизы. Все, что мы видим в американских или французских журналах, она уже сделала, только лучше.

На слушательниц это произвело впечатление.

– Тогда почему сейчас она заказала платье в Доме Эйнсворт? – спросила Сесили.

– Понятия не имею, но я обращусь к Иден Валентайн. Мне кажется, она делает потрясающие вещи, и на ее модели даже мешок будет выглядеть эффектно. Я, безусловно, хочу, чтобы меня одели они.

– Молодец, Пен. Тогда я тоже, – сказала Шарли. – Звучит захватывающе.

– Поскольку мы не дали тебе провести несколько дней с Джулианом, может, поедем со мной в Лондон и встретимся с ней?

– Да, вы обе. Давайте-ка в Лондон. Если хотите, Шарли, можете остановиться в квартире в Белгравии.

– Отлично, мама. Это ведь недалеко от салона, да?

– Конечно, – сказала Пен. – Я могу позвонить прямо сейчас и назначить встречу.

Алекс вернулся.

– Надеюсь, вы уже закончили об атласе и кружевах?

– Только что, – сказала Пен. – Ты можешь отвезти нас завтра в Лондон, Лекс?

– Почему бы и нет. В любом случае мне нужно заехать к своему портному. Пора заказать весенний гардероб.

– И светло-серый костюм для свадьбы, дорогой, – напомнила Пен.

* * *

Хотя они были близки как сестры, Иди и Мадлен решили жить раздельно, хотя и выходило дороже. Иди предложила поискать квартиру с тремя спальнями, но Мадлен хватило ума указать, что такое решение быстро перестанет казаться Иди удачным.

– Я поздно ложусь, курю, пью шампанское, когда могу себе это позволить, и мне нравится развлекать мужчин, когда у меня есть соответствующее настроение. И очень громко включаю джаз на граммофоне, пока мы наслаждаемся друг другом. Мне нравится ходить по дому в халате, а еще лучше – голой. – Она лениво улыбнулась подруге. – Я слишком долго жила одна, cherie. Я люблю тебя, люблю Томми, но живу по своим собственным правилам, которые не подходят для воспитания ребенка.

Таким образом, Мадлен переехала в съемную квартиру на Турло-сквер в Южном Кенсингтоне, а Иди купила крошечную двухкомнатную квартиру на Флад-стрит в Челси. Ей было очень удобно добираться до салона, она могла дойти по Кингз-роуд по набережной, а в конце улицы находился ресторан «Куперз Армз», где они с Мадлен могли поужинать, если слишком уставали, чтобы готовить. А если Иди начинала скучать по своему саду в Эппинге, она могла провести часок в Физик-Гарден в конце улицы, где Томми всегда любил играть.

Иди нашла женщину, живущую по соседству, которая раньше была учительницей и была не прочь заработать пару шиллингов, и они с Тильдой дарили Томми всю свою любовь, словно он был их родным внуком. Миссис Миллер присматривала за Томми по нескольку часов почти каждый день, а Иден брала выходной по понедельникам, чтобы провести весь день с сыном, и по средам после обеда, чтобы переделать домашние дела и побыть с Томми. Четырнадцатимесячный мальчик купался в женской заботе и вскоре должен был пойти в детский сад.

Автобусы курсировали по оживленной Кингз-роуд, но Иди предпочитала ходить по ней пешком мимо магазинов, любуясь улицей и людьми, рассматривая их самих и то, как они одеты.

Мадлен обычно открывала салон, и Иди редко появлялась там раньше четверти одиннадцатого, оставив Томми с миссис Миллер.

Мадлен зашла в «гардероб», как они называли эту комнату, чтобы взглянуть на платье, над которым работала Иден. Иден скрывала его от всех, даже от Мадлен. Она, похоже, боялась неодобрения, ведь теперь она рискнула на еще более смелое решение.

Расстегнув мягкий хлопчатобумажный чехол, который защищал хрупкое платье, французская модель ахнула от восторга.

Оно было восхитительно. Помня о моде на укороченные платья, Иди сделала его длинным. Мадлен знала, что оно было сшито на ее рост и размер, а также интуитивно поняла, что это самое вдохновенное творение ее подруги на сегодняшний день.

Она вспомнила слова Иди после фиаско с Финчем: «Мне кажется, что невеста в коротком платье, независимо от возраста, выглядит как-то несолидно. Для начала длина не гармонирует с вуалью и шлейфом».

И вот результат. Мадлен осторожно провела рукой по мягкому платью с низкой талией из органзы и крепдешина и сложной вышивкой по подолу, усеянному жемчужинами. Рукава из тончайшего кружева создавали провокативный эффект, но без пошлости. Тело невесты будет проглядывать через кружево.

– О, Иден, ты волшебница с иглой, – прошептала Мадлен. – Ни одной женщине перед этим не устоять.

Зазвонил телефон, и Мадлен посмотрела на часы. Не было еще и половины десятого. Она выскользнула из «гардероба» обратно в кабинет.

– «Валентайн», это Мадлен.

– О, доброе утро, Мадлен. Не знаю, помните ли вы меня, меня зовут Пенелопа Обри-Финч, и я приходила в салон с мисс Финчем.

Мадлен заколебалась, вспомнив несговорчивых Финчемов.

– Ах да, я демонстрировала наряды для этой свадьбы, – сказала она, стараясь скрыть недовольство в своем голосе. – Надеюсь, вы звоните не по поводу эскизов мисс Валентайн… они пропали при очень странных обстоятельствах. – Она оставила обвинение висеть в воздухе.

– Я видела эту газету. Меня удивила статья, и я засомневалась, действительно ли платье принадлежит Дому Эйнсворт. Мне очень жаль, что происходят такие вещи.

Мадлен, к счастью, колебалась с ответом, ей вдруг стало любопытно и слегка неловко.

– Видите ли, я тоже выхожу замуж… э… и мы торопимся. О, дорогая, это звучит как-то нелепо. Я просто без ума от этого человека с самого детства, и вот он наконец-то заметил меня, и я не хочу дать ему шанс передумать!

Мадлен улыбнулась, ей начинала нравиться мисс Обри-Финч.

– Поздравляю.

– О, благодарю вас. Я так счастлива, что мне кажется, просто сейчас взорвусь.

Мадлен усмехнулась.

– Чем вам может помочь салон «Валентайн», мисс Обри-Финч? – спросила она, хотя уже сама догадывалась.

– Ну, я просто в восторге от мисс Валентайн. От ее салона и эскизов, никогда раньше я не видела таких чудесных платьев. Я хотела попросить ее сшить мне свадебное платье и платья подружек невесты.

У Мадлен перехватило дыхание.

– А еще я хотела узнать, не могла бы мисс Валентайн сшить для меня новый гардероб. Видите ли, я считаю, что у нее неповторимый стиль. Мне хотелось прямо сорвать с нее тот великолепный твидовый костюм и забрать себе, – призналась Пен со смешком. – Вы, наверное, думаете, что я сумасшедшая, извините. Я опьянела от счастья. Это пройдет.

– Я вовсе не думаю, что вы сошли с ума. Иден Валентайн моя подруга, но, несмотря на всю мою предвзятость, я верю, что ее ждет огромный успех.

– О, я тоже! И мне хочется быть одной из ее первых невест.

– Вы будете самой первой, мисс Обри-Финч.

– Еще лучше. И я хочу рассказать о ней в нужных кругах, если это как-то поможет.

– Zut, Alors!

Клиентка усмехнулась.

– Я некоторое время училась в Париже, Мадлен, – сказала она на безупречном, но все же разговорном французском. Мадлен было приятно услышать родной язык, и она продолжила говорить на нем с клиенткой, чтобы откровенно объяснить ситуацию.

– Спасибо за желание помочь нашему салону, мисс Обри-Финч. Было бы неправдой сказать, что мы совсем потеряли оптимизм, когда наши эскизы пропали и были опубликованы от имени другого дома моды. Но Иден решила преодолеть это препятствие и начать все заново. Простите, но мне было легче произнести это по-французски.

– Я понимаю, – сказала Пен, но сама перешла на английский. – Черт возьми. Она святая.

Мадлен вернулась к своему второму языку.

– Она определенно очень талантлива, и, судя по тому платью, которым она заменила предыдущую основную модель, Иден создаст еще более мощную коллекцию. Уверена, она будет рада одеть вас для медового месяца и после него.

– Вы меня очень заинтриговали, я ужасно хочу увидеть новое платье прямо сейчас!

Мадлен улыбнулась.

– Вы в Лондоне, мисс Обри-Финч?

– Буду завтра. Могу ли я зайти к вам в салон на следующий день?

– Конечно. Тогда, скажем, в 11 утра в четверг?

– Идеально.

– Вас будет кто-нибудь сопровождать?

– Да, мисс Шарлотта Уинтер. Она будет главной подружкой невесты.

– Отлично. А ваша мать?

– Нет, я сама буду выбирать себе платье, Мадлен. Мама сможет увидеть его на первой примерке.

Мадлен улыбнулась и внутренне порадовалась хорошей новости, которая ждет Иден.

– Будем с нетерпением ждать встречи с вами в четверг, à bientôt.

* * *

– Ты абсолютно уверена? – спросила Иди.

– Они опаздывают всего на минуту. К тому же дождь. Она придет, обещаю.

– О, надеюсь на это. Я расспросила о мисс Обри-Финч. Серьезная светская львица, Мадлен. Родители фантастически богаты… старая, старая семья, по-видимому, с французскими корнями.

– Ну, должна сказать, что по телефону она звучала восхитительно. А вот и она. Выходит из машины через дорогу. – Она махнула подруге. – Выйди-ка пока, Иден. Тебе нужно эффектное появление.

– Что?

Мадлен зашипела и прогнала ее прочь.

Иди не могла ничего видеть, но услышала нежный звон распахнувшейся двери и женский голос, который произнес: «Пока, Лекс. Еще раз спасибо, дорогой», – а затем две женщины, смеясь, укрылись в салоне от дождя. «Что случилось с летом?» Оно пронеслось в один миг, и уже наступил октябрь. Она надеялась, что миссис Миллер удастся сводить Томми в парк…

– Мисс Обри-Финч? – услышала она голос Мадлен.

– Да, но, пожалуйста, зовите меня Пенелопа. Вы, должно быть, Мадлен. Enchanté.

– Enchanté, – подтвердила Мадлен. – А это… мисс Уинтер, я полагаю?

– Шарлотта. Только называйте меня Шарли, все остальные так делают.

– Я буду называть вас Шарлотта, потому что это красивое имя, как и его владелица, – сказала Мадлен, и Иди за перегородкой усмехнулась. – Позвольте мне взять ваши пальто, дамы. Это был ваш жених, Пенелопа?

– Да. Алекс вчера привез нас в Лондон и был слишком галантен, чтобы позволить своим драгоценным девушкам промокнуть, так что дал нам свой черный зонтик. Я положу его здесь, можно?

– Он мне уже нравится. – Мадлен улыбнулась. – Давайте я возьму ваш зонт и позову мисс Валентайн. Могу ли я вам что-нибудь предложить?

Иден одернула платье, услышав, как женщины вежливо отказались, объяснив, что человек по имени Алекс угостил их плотным завтраком. Она сделала глубокий вдох. Она выглядела очень смело сегодня, одевшись почти по-мужски, что, она знала, не соответствует представлению хихикающей невесты и ее подруги о дизайнере. Прямой пиджак из темно-синей шерсти с такой же юбкой составляли простой и строгий осенний костюм, единственным украшением которого была малиновая шелковая подкладка, которая мелькала, когда она снимала пиджак. Она сшила его так, чтобы ансамбль привлекал максимум внимания.

Мадлен вошла и кивнула ей.

– Готова к бою?

– Надевай новое платье! Думаю, стоит пойти ва-банк.

Они обнялись и разошлись. Мадлен уже снимала юбку, а Иден расправила плечи и быстрым шагом вошла в салон.

– Мисс Обри-Финч, мисс Уинтер, как приятно видеть вас и добро пожаловать в «Валентайн».

Обе женщины громко ахнули.

Иден надеялась на это и сразу почувствовала облегчение. Она уже выиграла.

– В чем дело? – спросила она.

– Нет, ничего, – сказала блондинка с ослепительной улыбкой и встала, чтобы поздороваться. Это, без сомнений, была Пенелопа. – Ваш галстук… он… великолепен! Пожалуйста, зовите меня Пенелопа.

– Спасибо. В ближайшее время это станет писком моды. Я решила возглавить эту тенденцию.

– Это замечательно! Цвет такой… рискованный.

Иден усмехнулась.

– Ну, в преддверии британской зимы, которая, безусловно, наступит раньше, чем все мы надеялись, нет ничего более освежающего, чем вспышка яркого цвета на женщине, как вам кажется?

– Абсолютно верно. О, вы просто угадываете мои внутренние желания, мисс Валентайн. Это Шарлотта, моя подружка невесты.

– А я Иден, – сказала она, впервые произнеся свое имя, отдавая себе отчет в той власти, которая, по мнению Мадлен, всегда в нем крылась. – Судя по тому, как вы одеты, я мало что нового могу рассказать вам о том, как подчеркнуть собственную красоту. Думаю, вы знаете свое тело и очень элегантно подаете его.

Блондинка посмотрела на свою подругу с явным удовольствием.

– Благодарю вас. Это огромный комплимент из ваших уст.

– Свадебное платье – это, пожалуй, самое главное, вероятно, самое дорогое и зачастую самое публичное платье, которое женщина надевает в жизни. Некоторым женщинам нужны более четкие инструкции относительно того, что им лучше всего подойдет. Я не думаю, что вы из их числа, поэтому просто расскажите, в чем вам хотелось бы идти к алтарю. Полагаю, ваша свадьба будет весной?

– Да, в конце апреля, – начала Пенелопа. – Но я не хочу белое платье. Я думала о цвете слоновой кости, но не уверена, что он будет хорошо сочетаться с моим цветом волос. Может, более глубокий кремовый оттенок. Шелк и кружево, конечно. – Она пожала плечами. – Какой девушке не хочется кружева на свадебном платье? Что касается стиля, я предпочла бы услышать, что, по вашему мнению, подойдет мне лучше всего.

Слушая Пенелопу, Иди уже знала, что ее светло-бежевое кружевное платье идеально подходит мисс Обри-Финч. Иди позвала Мадлен и почувствовала, что даже ее сердце на секунду замерло, когда подруга появилась в ее новом творении, идеально сидевшем на ее высокой фигуре.

Иди покосилась на Пенелопу и заметила, что рот ее клиентки открыт, а глаза расширились и блестят от восторга. Да, действительно, это было идеальное платье для Пенелопы Обри-Финч, платье, которое сделает «Валентайн» первым номером в списке лучших новых дизайнеров.

– О, Иден, это мечта, – прошептала Пенелопа.

– Ваша мечта? – спросила она.

Пенелопа кивнула.

– Я даже не хочу больше вообще ничего смотреть. Это платье еще лучше того, что вы сшили для Николы.

Иден пришлось согласиться.

– Счастлива, что вы так думаете. Должна предупредить, что все невесты, которых вы увидите следующей весной и летом, будут с короткими рукавами – они вошли в моду в этом году. Но, мне кажется, невеста должна быть немного скромной… в любом случае гораздо более соблазнительно лишь намекнуть на кожу, чем ее показать.

Четыре женщины понимающе рассмеялись.

– А теперь позвольте Мадлен продемонстрировать вам, что мы можем подобрать в ансамбль к нему для вашего торжества.

Следующие полчаса они провели, выбирая подходящую вуаль и шлейф. Иди предложила легкую сетку бледно-кофейного цвета. Мадлен была обворожительной невестой, и обе видели, что клиентка была в полном восторге от всего образа.

– Я думаю, что важна простота, – продолжала Иди. – Вашей красоты достаточно, Пенелопа. Это вы носите платье… не позволяйте ему носить вас. Поэтому мы должны убедиться, что главное внимание будет сосредоточено на вас, а если будет слишком много… кхм… украшений, они только помешают, а не добавят элегантности. Если мы будем придерживаться простоты, эта вуаль будет выглядеть как легкое сияние вокруг вас.

Пенелопа кивнула. Она еще не отказалась ни от одного совета Иди.

– Теперь что касается шлейфа, мне кажется, можно было бы немного поиграть с ним. Можно использовать шармез того же светло-бежевого цвета, что и платье, так что он останется легким, но не слишком легким, чтобы цепляться за ковер, когда вы будете идти к алтарю. Чтобы добавить немного веса и фантазии, можно было бы украсить его золотым шелком и жемчугом. – Она посмотрела на своих клиенток. – Шарлотта, с вашим цветом волос мягкая зелень или розовато-лиловые цвета будут хорошо оттенять наряд невесты, отличным дополнением будет букет весенних цветов. Мать невесты – в сумеречно-розовом, мать жениха – в серебристо-сером или наоборот. Думайте о весенних цветах и не бойтесь… – она подыскивала слова, – вкрапления яркого цвета, например, фуксии или ярко-красного.

– Наряд для отъезда в свадебное путешествие? – сказала Шарлотта, целиком поглощенная картиной, которую нарисовала Иден.

– О, костюм, конечно… возможно, соответствующее пальто или плащ для весны. И я бы предложила холодный цвет. Бледно-голубой или сиреневый, чтобы подчеркнуть ваши глаза, Пенелопа.

Посетительницы вздохнули.

– Ну, салон «Валентайн» получает наш заказ, Иден. Пожалуйста, выпишите счет на все, что мы обсуждали, в том числе платья для моей матери, шести подружек невесты, двух девушек с цветами и мальчика-пажа, если вы сможете одеть и его тоже.

Иди с трудом подавила желание взглянуть на Мадлен или издать радостный вопль, который так и рвался у нее из груди.

– Конечно, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал профессионально. – Сегодня же подготовлю его для вас.

– Алекс не устоит, когда увидит меня в этом.

– Еще бы он устоял, – шутливо сказала Иди, чтобы подыграть клиентке.

– Ну, это уже не секрет, что я с ума сходила по своему жениху еще с тех пор, как мы были детьми, – сказала она, взглянув на Шарли.

– В самом деле? Это очаровательно.

Пенелопа пожала плечами.

– Про себя я решила, что если Лекс не вернется с войны, то я никогда не выйду замуж ни за кого другого. Для меня никогда не существовало никого, кроме Лекса Уинтера.

– Ну, он вернулся домой и сделал вам предложение, значит, он тоже вас любит, – ответила Иди, но увидела сомнение в глазах Пенелопы.

– Шарлотта, вероятно, тоже выйдет замуж в ближайший год, не так ли, дорогая? – поспешила сменить тему Пенелопа, или так, по крайней мере, показалось Иди. – Думаю, вы можете рассчитывать еще на одну свадьбу в семье Уинтер.

– Несомненно! – выпалила Шарли. – Я дам пыли осесть после свадебной церемонии Алекса, поэтому, наверно, в конце лета или в начале осени.

Иди сжала руку Шарлотты.

– Прекрасная новость. И я, конечно, была бы рада сшить ваше свадебное платье, чтобы ваш отец гордился, когда поведет вас к алтарю.

Шарлотта запнулась.

– Э… мой отец умер.

– О, простите меня, – сказала Иди, коря себя за ошибку и понимая, как неприятно, должно быть, почувствовала себя девушка. – Мой отец тоже умер вскоре после того, как я вышла замуж. Мне очень жаль, – сказала она, положив руку на плечо Шарли.

– Вы же не знали, – успокоила ее Пен. – Было очень тяжело потерять дядю Томаса как раз перед тем, как Алекс вернулся домой.

Иди кивнула, не зная, что сказать, и чувствуя стыд за свою оплошность.

– О, а вы не спрашивали Иден насчет гардероба для Европы? – вставила Пенелопа, глядя на Мадлен.

Иди кивнула.

– Да, она вскользь упомянула об этом. Я с радостью подготовлю для вас эскизы и образцы тканей, на которые вы сможете взглянуть во время первой примерки. Я разработаю для вас весенний гардероб для Европы. Куда вы планируете поехать?

– Лекс повезет меня в Париж, а затем мы поедем через всю Европу на поезде в Стамбул.

Иди ахнула.

– Это всегда было моей мечтой, Пенелопа! Мы с моим мужем тоже обсуждали эту поездку. – Она вспомнила разговор в ванной под воскресный звон колоколов в местной церкви.

– Ну, я буду думать о вас, когда выпью свой первый бокал шампанского, выезжая из Парижа на Восточном экспрессе.

– По правде говоря, я хотела бы попросить вас поднять бокал за меня еще и в Венеции. Мы с Томом хотели прокатиться на поезде между Парижем и Венецией вместе.

– Том? – переспросила Шарлотта. – Моего отца звали Томас. Но бабушка иногда называла его Томом.

Пенелопа встала и поцеловала Иди в щеку.

– В Венеции, обещаю. И поцелую Алекса, думая о вас с Томом.