Когда пир в честь коронации и прочие развлечения подошли к концу, Орлак поцеловал руку Лаурин, а затем посмотрел ей прямо в глаза. Его странный, почти невероятный фиалковый взгляд говорил все, что он хотел высказать. Девушка почувствовала, как у нее пересохло в горле. В послании, заключенном в этом взгляде, не могла ошибиться даже девственница.

— Спасибо за этот вечер, — сказала она и почувствовала, что у нее горят щеки.

— Для меня он стал настоящим удовольствием, — очень вежливо произнес он, но не отпустил руки, которую только что поцеловал. Лаурин чувствовала прикосновение его прохладной кожи к своей собственной. Что же происходит?

— На самом деле, я считаю, что был, вероятно, слишком жаден сегодня вечером… Возможно, я не давал другим гостям приблизиться к вам, — добавил он.

Лаурин ничего не могла с собой поделать. Она была очень польщена этим заявлением. Решив преподать Джилу урок этим вечером, она и подумать не могла, что флирт приведет ее к подобной ситуации. Девушка была вынуждена признать, что, несмотря на преследование только личных целей, ей действительно понравилось общество ослепительного регента Силка. Он был хорошо воспитан, отличался изысканными манерами. Любая другая женщина уже рухнула бы в его объятия. Тем не менее, в его интересе к девушке чувствовалась какая-то напряженность. В этом было что-то любопытное, что Лаурин никак не могла определить. Она не сомневалась, что проведенное с ним этим вечером время помогло добиться изначальной цели. Девушка чувствовала ярость Джила, и это приносило удовлетворение. Но теперь кипреанец хотел затащить ее в постель. А больше всего пугало то, что намерения чужеземца совсем не шокировали. Так что придется прилагать силу воли, чтобы этому противостоять.

Она решила сказать правду, возможно наивно надеясь, что это поможет разрешить проблему.

— На самом деле, вы сегодня стали в некотором роде моим спасителем. Я не знаю многих из этих людей. Да, по правде говоря, никого здесь не знаю. Король… Он — мой друг. Но сегодня он был занят.

— Я это заметил, — сказал кипреанец. Однако по лицу посланника ничего нельзя было прочитать.

— Да… Я была очень рада вашему обществу сегодня вечером и получила удовольствие.

Лаурин надеялась, что это поможет удачно завершить вечер, но знала: ее неопытность в отношениях с мужчинами очевидна.

Взгляд Орлака стал напряженнее. Хотя вокруг сновали дюжины людей, которые прощались друг с другом, Лаурин внезапно почувствовала, будто в зале никого нет, кроме них двоих. У нее создалось ощущение, будто регент затянул ее в какой-то кокон. У девушки перехватило дыхание. Внезапно она попала в его власть, и захват оказался очень сильным.

Девушка смутилась и пыталась определить, что ее в нем так тревожит. Она смотрела в глаза необычного цвета, и на мгновение почему-то вспомнила отца. Взгляд регента напоминал Тора. Возможно, сравнение получалось странным. У отца глаза были такого же сочного цвета. Невозможно поверить, что такой цвет существует, пока не увидишь его сам. Невозможно также представить их выразительность и напряженность взгляда. Лаурин считала, что их не встретишь на каком-то другом лице. У отца был удивительный темно-голубой цвет глаз, а у Силка они оказались фиалковыми — темными, и одновременно — очень яркими.

И в этот момент, когда она поражалась глазам Силка, Лаурин увидела в нем кое-что, что на короткое время замечала в отце. Схожесть имелась не только в цвете глаз — но и в уязвимости. За этими яркими глазами стояла печаль, как и за ослепительной улыбкой, за изысканными манерами. Такую же уязвимость она видела в отце. Он печалился из-за ее матери — по крайней мере, так думала Лаурин. Теперь она пыталась определить, что вызвало подобный грустный взгляд у регента Силка.

Она слегка пошевелилась, потом выдернула руку. Волшебство рассеялось. Девушка снова осознавала присутствие всех остальных людей в зале, например, пару королевских глаз, которые жгли ей макушку. Пришла пора уходить.

— Я прощаюсь с вами, регент, — сказала девушка, собираясь покинуть зал.

— Надеюсь, что это не прощание, леди Лаурин, а просто пожелание доброй ночи.

Девушка кивнула, скромно улыбнулась и покинула зал так быстро, как только могла. Она чувствовала огромное облегчение.

В отведенных посланнику покоях весело потрескивал камин, обогревая холодные комнаты. Орлак вышагивал из стороны в сторону. Он был достаточно раздражен и готов выпустить на свободу свою силу и разрушить весь дворец, чтобы тот рухнул на короля Джила из Уиттона. Девчонка вывела его из себя. Что в ней такое, что его так сильно притягивало? Джуно очень точно дала ее описание. Как же она выразилась? Что-то там говорила про его собственное представление об идеале… Да, все правильно.

А затем Джуно рассказала про эту леди Лаурин. Определенно, это и есть она. Описание подходило почти идеально — маленькая, выглядит хрупкой… Орлак стал вспоминать все, даже замечание о характере. Он обратил внимание, что Лаурин быстро выходит из себя, например, когда она заметила пренебрежение со стороны короля и покинула зал. Теперь молодой бог не сомневался, что в видении Джуно появлялась именно эта женщина. Значит, так тому и суждено быть.

Он не осознавал, что не закрывал свои мысли, и теперь выругался, когда к ним присоединился Доргрил, словно продолжая разговор.

«Ну, тогда забирай ее», — предложил старший бог.

Орлак нахмурился: «Ты имеешь в виду — перебрось ее через плечо и уезжай в ночь?»

«Что-то в этом роде».

Дядя ждал ответа, но когда Орлак не высказал больше никаких возражений, а просто тяжело опустился на стул, Доргрил продолжал. «Это идеально, мальчик! Только подумай об этом. Ты хотел стереть Таллинор с лица земли, а можно действовать гораздо более утонченно и вывести короля Таллинора из строя, украв объект его желаний. Я так люблю изысканную, сложную интригу! Унижение гордого мужчины столь неожиданным ходом гораздо интереснее, чем победа над ним на поле брани. Для подобного шага требуется проницательность. Ведь нужно же догадаться, чего он желает больше всего на свете. Это будет блестяще!»

«А почему ты думаешь, что это его так сильно обеспокоит? Может, ему будет наплевать?»

«О-о, я думаю, что ему будет совсем не наплевать. Вероятно, наш король Таллинора решил сделать Лаурин королевой. Я считаю, что он отправится в погоню, а мы можем устроить и ему, и его солдатам веселенькую жизнь. Можно его унизить, обесчестить в твоем присутствии, а ты, если захочешь, в это время будешь систематически разрушать державу у него за спиной».

Он сделал паузу, давая Орлаку время подумать обо всем этом.

«Ты имеешь в виду — буквально ее украсть?»

«Не думаю, что она уйдет добровольно».

«Я хочу ее».

«Больше, чем Таллинор?»

Это был хитрый и умный вопрос. Орлак почувствовал себя в ловушке. Нет, он не мог сказать, что хочет Лаурин больше, чем уничтожить Таллинор. Но если быть честным с самим собой, разрушение державы не интриговало его так, как эта женщина.

«Нет. Таллинор может подождать. А мое желание не может».

«Значит, она будет твоей, племянник. Можем взять ее с собой в Кипрее. Если захочешь, то сделаешь ее своей рабыней. Она будет исполнять любые твои желания».

«А Ксантия?»

«Что Ксантия? Она — пешка… ничего больше. Но она еще и жестока; ей интрига понравится, как и тебе».

Орлак опять задумался.

«В Лаурин есть что-то такое… — размышлял он. — Независимо от того, как я хочу ее, есть еще что-то, чего я не могу определить».

«Думаю, что я могу», — заявил дядя. Хитрость опять зазвучала в его голосе.

«Так скажи мне».

От прозвучавшего смеха Орлак разозлился. В нем стали пульсировать Цвета.

«Успокойся, мальчик. Я скажу тебе, что подозреваю. — Дядя снова рассмеялся, и Орлак в эту минуту возненавидел его. — Я только гадаю сейчас, поскольку единственные доказательства, которые у меня есть — это то, что я вижу сквозь твои глаза. Ты никогда не видел Элиссу, но позволь мне заверить тебя — леди Лаурин, которую ты так хочешь, — это точная копия подруги Гинта».

«Ты лжешь!»

«Я ничего не получу, если буду лгать тебе по этому поводу. Я понял это, когда ты поцеловал ее руку и посмотрел ей в глаза, глубоко заглянул в них. — Доргрил почувствовал, что Орлак вот-вот придет в ярость. — Подожди! Сейчас послушай меня. Лаурин упоминала Гладкий Луг, даже ты обратил на это внимание. Я подозреваю, что она может быть дочерью Торкина Гинта и Элиссы. Я не могу это подтвердить, но знаю, что у него есть дети. И эти дети вернулись в Таллинор. Лаурин слишком похожа на Элиссандру, они не могут не быть родственницами».

«Моя племянница!» — воскликнул Орлак.

«Тихо… Не нужно будить весь дворец. Мне тоже нужно убедиться. А теперь зови посыльного. Где наш слуга?»

Орлак подошел к двери и раскрыл ее. Перед ней стоял человек в ярком костюме кочевых племен. По его внешности сразу же можно было понять, что он родом с Чужестранных островов. Он низко поклонился.

— Как я могу быть вам полезен, регент Силк?

— Тит, немедленно приведи кого-то из дворцовых пажей.

— Сию минуту, сир — ответил Адонго и снова низко поклонился.

Орлак закрыл дверь и стал ждать.

«Где ты его нашел?» — спросил Доргрил, думая о темнокожем мужчине, который только что получил задание.

«Это один из дворцовых слуг. Джуно выбрала его для меня. Она сказала, что он умеет держать язык за зубами, не мешать. Он очень исполнительный. Идеально подходит для путешествия».

«Он странно смотрит на нас — словно что-то знает».

«Тебе это только кажется, Доргрил».

В дверь тихо постучали, и Орлак впустил молодого пажа, который все еще окончательно не проснулся и тер глаза. К счастью, он достаточно уже пришел в себя и поклонился, несмотря на усталость.

— Сир, меня зовут Ипек. Я — посыльный. Как я могу вам помочь?

— Я хочу передать послание в покои леди Лаурин.

— Хорошо, сир. Мне подождать снаружи, пока вы его пишете?

— Нет, в этом нет необходимости.

Он подошел к очень красивому резному столику, взял перо, опустил его в чернильницу и вроде бы стал что-то писать на пергаменте. Затем он поднял голову с удивленным выражением на лице.

— Леди Лаурин… А какая у нее фамилия? Я хочу правильно к ней обратиться.

Парень был застигнут врасплох. Он как раз зевал, когда прозвучал вопрос кипреанца. Но паж быстро взял себя в руки.

— Ее фамилия — Гинт, сир.

— Прекрасно, так я и думал, — сказал Орлак и поразился своему гневу, который внезапно закипел в груди.

Вместе с гневом внутри поднимался красный туман, который завладел сущностью Орлака без предупреждения. Внезапно в комнате грозвучал голос Доргрила.

— Подойди сюда, мальчик.

Ипек покорно подошел к регенту и почувствовал холодный жесткий клинок, который пронзил ему горло. Он умер, не успев даже вскрикнуть от удивления.

Доргрил исчез, а Орлак тяжело дышал, освободившись и от него, и от собственной ярости.

«Заверни его в ковер, пока вся комната не испачкана в его крови», — приказал Доргрил.

Орлак опять пришел в ярость, но молча завернул труп, как велел Доргрил. Затем он поднялся и сделал несколько глубоких вдохов перед тем, как начать говорить.

«Если ты еще раз сделаешь что-то подобное, Доргрил, то я покончу с собой. Я больше не стану тебя предупреждать. Ты будешь вынужден вечно жить в теле смертного. Я уверен, что это лишь немного лучше жизни в Пустоте. Запомни мои слова».

Теперь голос Доргрила звучал угрюмо: «Ты сам бы этого не сделал, а посыльный был лишним свидетелем».

«Какое это имеет значение? Мне плевать, сколько человек отправится за нами в погоню. Они все могут умереть всего лишь от одного удара моей ментальной силы. Больше не вмешивайся».

Орлак открыл дверь. И снова Адонго низко поклонился и выслушал приказ.

— Я хочу, чтобы оседлали трех лошадей. Мы выезжаем немедленно.

На лице Адонго ничего не отразилось.

— Ваши вещи, сир… остальное наше имущество… Мне их упаковывать?

— Нет, я хочу уехать немедленно. Наши вещи привезут остальные члены нашей делегации, которые могут уехать завтра. Встретимся во дворе внизу.

— Могу ли я спросить, для кого нужна третья лошадь?

— Нет. Выполняй приказ.

— Сию минуту, сир.

Лаурин услышала стук в дверь и почувствовала облегчение. Наконец-то! Пришел Джил, и они смогут все обсудить и со всем разобраться. Девушка знала, что после того, как он ее поцелует, она все ему простит, а он, конечно, не сможет на нее сердиться. Ведь ей нужна только его любовь.

Девушка набросила шелковый халат, улыбнулась, поняв, что ее одеяние почти прозрачно, и Джил найдет это не только забавным. Лаурин чуть-чуть приоткрыла дверь и была шокирована, увидев Силка.

— Регент! Уже поздно… Вы не должны приходить ко мне в такой поздний час.

— Я должен поговорить с вами. Пожалуйста.

Орлак все еще был в гневе из-за недавнего убийства парня Доргрилом и выяснения имени этой женщины. Конечно, это мало влияло на его желание, он все еще хотел ее… И внезапно молодой бог решил, что больше не потерпит сопротивления. Он сейчас не в том настроении.

— Нет, сир, я не могу позволить вам зайти в мои покои в такой час. Что подумают люди?

Она выглядела восхитительно, слегка взъерошенная после того, как поднялась с постели. Но девушка наверняка не спала… Возможно, она даже надеялась на позднего посетителя, и Орлак с сожалением понял, что ожидали не его.

Бог проник сквозь дверь и появился за ее спиной. Девушка видела, как он исчез у нее перед глазами. Ее ограниченное зрение не позволяло разглядеть, как он просочился в трещинку в двери, и Лаурин открыла ее пошире, чтобы посмотреть, куда он подевался.

— Лаурин! — позвал Орлак.

Она удивленно обернулась и случайно захлопнула дверь.

— Как?… Как, именем Света, вы это сделали?

Лицо у нее побледнело, на нем читался испуг.

— Не всегда все бывает таким, как кажется, — мудро заметил Орлак. — Я пришел за тобой.

— Вы пришли за мной? О чем вы говорите?… Как вы проникли в мою комнату?

— Волшебство, — произнес он, и снова воспользовался магией, направив в нее легкий удар.

Она стала падать, но он подхватил ее и не дал без сознания рухнуть на пол. Орлак улыбнулся, перебросил девушку через плечо, вспомнив разговор с Доргрилом, который, к счастью, сейчас благоразумно молчал. Затем молодой бог раскрыл шкаф, взял несколько вещей, включая теплые сапоги, бросил их в холщовую сумку и повесил ее на плечо.

Он заставил Цвета подняться на поверхность, и Лаурин, которая все еще мертвым грузом висела у него на плече, стала невидимой. Орлак вышел из ее покоев и направился из южной башни во двор. Дворец спал, и он по пути встретил только двух стражников. Как и ожидалось, они спросили, куда он идет, и гость ответил, что проголодался. Стражники сказали, что в кухне у Поварихи всегда можно чем-нибудь поживиться. Орлак поблагодарил их и быстро двинулся дальше, стараясь не показывать, что несет что-то тяжелое.

Адонго ждал во дворе с тремя лошадьми.

— Возьми сумку и привяжи к одной из лошадей, — сказал Орлак и бросил ему сумку с вещами Лаурин.

Морук ловко поймал ее. Он чувствовал, что в воздухе висит волшебство, но не мог разобрать, что происходит. Он также ощутил присутствие Лаурин где-то поблизости. Она в беде? Не хотелось ее оставлять, но совершенно непонятно, что задумал его хозяин. Более того, не отпускала мысль о том, что Лаурин каким-то образом находится рядом.

Следующие несколько минут Адонго пытался разобраться, почему он чувствует присутствие девушки. Как такое может быть? Она же спит у себя в покоях. Но он не мог позволить себе тянуть время. Слуга решил, что ради того, чтобы не выдать себя, нужно пока выполнять приказы хозяина. Если он обнаружит, что они сегодня ночью далеко уедут от Лаурин, то он найдет способ бежать и вернуться к ней.

Лаурин его пока не знала — они даже не встречались взглядами. Но Адонго был связан с ней, и теперь ее не оставит, если конечно, сможет.

При помощи Джуно ему удалось стать слугой Орлака. Адонго нервничал, снова оказавшись в его присутствии, но был предупрежден обо всем. Поэтому морук взял себя в руки, и не показал своего беспокойства.

К счастью, Джуно вернулась молодой, поэтому Орлак не мог ее узнать. Но Адонго появился с той же внешностью, поэтому они на пару с Джуно ее изменили.

Они сбрили его длинные волосы, и он теперь регулярно смазывал маслом темную кожу. Голова постоянно блестела. Морук отрастил усы и бороду, которые коротко стриг. Благодаря этим уловкам он так сильно изменился, что даже сам себя не всегда узнавал. Из зеркала на него смотрел никак не вождь племени.

Джуно смеялась и предупреждала, что рядом с Орлаком нельзя использовать магию, он мгновенно это почувствует. Но при такой измененной внешности бог никогда не узнает Пятого Паладина.

И Орлак не узнал. Морука не признал и Доргрил, который явно отличался гораздо большей подозрительностью. Адонго прошел проверку, и его приняли, как Тита. Так что теперь именно Тит садился в седло.

Он не заметил, как Орлак бросил невидимую ношу на спину третьей лошади, однако посчитал странным, что хозяин прикрепил поводья запасной лошади к своим собственным, а не приказал слуге ее вести.

В караульном помещении Орлак задействовал весь свой шарм.

— Не могу спать, — сказал он. — Вот, взял с собой слугу… Я решил проехаться в Тал и посмотреть, что там происходит, — он подмигнул.

— Именно за этим вам и нужна третья лошадь? — спросил стражник с улыбкой.

— Ну, никогда не знаешь, когда тебе повезет, — подыграл ему «регент», тоже улыбнувшись. — На самом деле, я думаю купить подарки придворным дамам Кипреса на ваших знаменитых ночных базарах. Поэтому потребуется помощь для доставки их во дворец.

— Одной лошади недостаточно. Женщины всегда хотят больше, чем получают, — ответил стражник, качая головой. — Наслаждайтесь!

— Обязательно, — гость бросил через плечо последний взгляд на дворец.

«Я с удовольствием посмеюсь над вами перед тем, как сотру ваше королевство с лица земли», — подумал он.

Позднее, на рассвете, через несколько часов езды верхом, когда они уже значительно удалились от Тала и оказались в сельской местности Таллинора, на северо-западе, Орлак снял волшебную пелену. Взору Адонго представилась Лаурин, перекинутая через седло третьей лошади.

Адонго вскрикнул в отчаянии до того, как смог сдержаться.

Казалось, что Орлак никак на это не отреагировал, а просто спрыгнул на землю, обошел лошадь и уставился прямо в глаза человека с Чужестранных островов.

— Боюсь, что мне теперь придется убить тебя, Тит, раз ты знаешь мою тайну.

Адонго опустился на колени. Требовалось действовать быстро и как-то образом обезопасить Лаурин. Наконец, он понял, чем объяснялось странное ощущение ее близкого присутствия, которое не оставляло его все это время.

— Мой господин, вы и есть тот самый!.. — воскликнул Адонго.

— Что? — переспросил Орлак, которому стало немного забавно.

— Я видел вас во сне. Я видел, как вы спустились с небес и материализовались в этом мире. Мне сказали, что я должен стать вашим слугой… И должен всюду следовать за вами.

Услышав эти слова, Орлак похолодел.

— Кто тебе это сказал?

Теперь Адонго требовалось проявлять большую осторожность.

— Я не видел, кто говорил. Но я видел вас. Именно поэтому я и приехал в Кипрес, чтобы найти вас, мой господин. У меня не было выбора. Мы, моруки, — особый народ, а моя судьба была определена. Я должен был найти вас и стать вашим слугой. Я ждал знака, говорящего о ваших способностях.

А теперь вы их открыли, и я трепещу перед вами! Вам не нужно меня убивать. Я и так уже ваш раб, и покорно выполню все ваши приказы.

«Я тебе говорил, что он понимающе за нами наблюдает. Он может быть полезен», — прошептал Доргрил.

«Думал, что ты не любишь лишних свидетелей».

«Когда девчонка проснется, будет много шума. В этом я не сомневаюсь. Он может помочь. Пусть завоюет ее доверие, а затем через него мы можем заставить ее нам помогать… По крайней мере, пусть остается до Кипреса. Он даже может пообещать ей устроить побег, а на самом деле докладывать все нам».

«Ты не перестаешь меня удивлять, Доргрил».

«От меня есть польза», — объявил старший бог.

— стань, — приказал Орлак.

Адонго почувствовал облегчение в напряженном теле. Орлак принял его. Слуга изобразил на лице благоговейный трепет и готовность подчиняться. Теперь он должен всеми силами защищать Лаурин. Для нее это будет нелегко. Можно с уверенностью предположить, что ее ждет эмоциональное и, вероятно, физическое испытание, которое девушка должна пережить. Адонго же обязан помочь ей пройти через них, а потом залечить оба шрама, пока за ней не придет настоящий Тот Самый.

Адонго скромно стоял и смотрел в фиалковые глаза бога, а затем рискнул отправить сильнейший мысленный импульс в направлении Сердца Лесов… Там Торкин Гинт должен был услышать его просьбу о помощи. Он молил Сердце Лесов, обладающее особым волшебством, каким-то образом скрыть послание.

Красный туман вспыхнул.

«Что это было?!» — воскликнул Доргрил.

«Я это сам почувствовал, но не уловил содержания, — признал Орлак и обратился к слуге. — Ты Чувствующий?»

«Да, о великий. Я отправил благодарность богам, которые наблюдают за мной и привели меня к вам».

Адонго понимал, что его точно ждет смерть, если Орлак не поверит его рассказу.

— Никогда больше не делай ничего подобного. Иначе я тебя убью.

Слуга поклонился, скрывая улыбку.

«Нет, мы убьем тебя, Орлак», — подумал он.

— Я нижайше прошу прощения, мой господин, — сказал он вслух.

Они услышали громкий стон Лаурин. Девушка приняла сидячее положение и пришла в ужас. Потом ужас перешел в ярость. Она вспомнила, что случилось.

— Вам это не сойдет с рук, Силк!

Орлак рассмеялся:

— Уже сошло.

— Король последует за вами… и убьет вас.

— Ну… он может попытаться.

Лаурин спрыгнула с лошади и встала на земле, чувствуя поднимающиеся Цвета, однако затолкала их назад. Отец однажды посоветовал ей не использовать волшебную силу, пока точно не разобралась, против кого выступает. Теперь пришлось последовать его совету. Она не будет торопиться, пока хватит и просто гневных слов.

— Что бы вы ни хотели, я вам этого не дам. Никогда. Можете убить меня прямо сейчас.

* * *

Король Джил только что получил печальную новость. Леди Лаурин не отвечала на стук дверь, потому что ее не оказалось в покоях. Не было и регента Силка… Однако в его покоях нашли тело посыльного, Ипека, с перерезанным горлом. Труп завернули в ковер и оставили лежать на полу.

— Обыскать территорию! Приведите ко мне стражника, который позволил регенту Силку покинуть дворец ночью.

Джил почувствовал ком в горле. Первый официальный день его царствования обещал быть плохим.

Так и вышло.