Янусу Квисту было не по себе. Пират не мог точно определить, почему так нервничает и дергается, но что-то его беспокоило. Он пережил этот день со сжатыми зубами, и едва ли разговаривал с остальными членами отряда. На вопросы капитан отвечал односложно и неохотно.

Приближались сумерки, и путешественники уже различали очертания деревьев. Это говорило, что они почти достигли одной из частей Великого Леса. Ни одна из женщин не умела хорошо ездить верхом, поэтому Квист придерживался более низкой скорости, чем хотелось бы. Вначале он думал, что Хела начнет возражать. Она очень нервничала в борделе и хотела как можно скорее отправиться в путь. Оказавшись на дороге, служанка, похоже, успокоилась, особенно, когда он объявил, что они пересекли неофициальную границу Карадуна и находятся непосредственно в Таллиноре. А когда Локки показал на темную массу впереди и пояснил, что это и есть Великий Лес, Хела заметно расслабилась. Правда, в тот момент Лес выглядел лишь неясно различимое пятном. Она заговорила веселым тоном и попыталась, хотя и безуспешно, втянуть пирата в разговор. Женщины и Локки смеялись и болтали о жизни при дворе в Кипресе. Казалось, молодой пират находил это захватывающей темой.

На самом деле Квист получил бы удовольствие от этой болтовни, если бы не дурное предчувствие. Оснований для него не имелось. Во время путешествия на юг не случилось ничего примечательного. Они встретили на дороге всего несколько человек, погода стояла хорошая, даже по вечерам. Дождь не шел, даже ветер их не беспокоил, хотя в это время года отсюда с гор обычно доходил пронизывающий холодный воздух. Каждый вечер отряд разводил костер, все вкусно и сытно ели, поскольку взяли с собой много припасов, а потом спокойно спали. Им никто не мешал.

Спокойно… кроме этого утра, — напомнил он сам себе. Квист вспомнил свое странное пробуждение. Он открыл глаза до рассвета и почувствовал страх. Капитан огляделся, взяв себя в руки и пытаясь успокоиться. Сердце учащенно билось. Обычно Квист вставал рано, но все-таки после восхода солнца. Он сел и с радостью отметил: их маленькая группа продолжает крепко спать. Женщины прижимались друг к другу. Они обе ему нравились, а служанка вызывала особое уважение и чем-то напоминала ему его любимую Эйрин. Она была решительной, смелой и симпатичной, то есть, обладала всеми качествами, которые вызывали у него восхищение.

Янус потер глаза, а потом понял, что его разбудила Эйрин. Ему показалось, что она звала его во сне. Судя по голосу, жена чего-то боялась. Квист не очень четко помнил сон, зато вспомнил, как успокаивал ее. Затем она каким-то чудесным образом оказалась вместе с дельфинами и плавала с ними, пока он сам стоял на белом песке, на берегу, и смеялся, радуясь ее веселым выкрикам. Ей явно нравилось плавать с дельфинами.

Больше он ничего не помнил. Правда, когда она в последний раз исчезла из его поля зрения, то нырнула в морские глубины, держась за плавники двух сильных и гордых дельфинов, которые легко разрезали телами соленые воды.

Пират потряс головой, чтобы очистить ее от чудных мыслей. Вместо них он представил Эйрин спящей и улыбнулся. Она ненавидела рано вставать, и можно было ожидать вспышки гнева, если побеспокоить жену до восхода солнца. Квист знал, что больше не заснет, поэтому даже не пытался. Он встал, потянулся и на цыпочках обошел их маленький лагерь, который они разбили на ночь. Поблизости протекал ручей и капитан решил сходить за водой, а заодно поворошить угли во вчерашнем костре, чтобы приготовить завтрак к моменту пробуждения остальных. Впереди их ждал долгий день. После дня езды верхом они должны добраться к Великому Лесу в сумерках, правда, уставшими и измотанными. Все будет болеть.

Квист скучал по Эйрин. Он хотел сдать этих женщин Гинту и снова сесть в седло ко времени наступления темноты — если ему только удастся быстро найти этого человека.

Локки явно влюбился в девушку, да еще и королеву — ни больше, ни меньше. И она оказалась не лучше — бросала на него застенчивые взгляды, призывно улыбаясь и сверкая темными глазами. Локки будет громко возражать, не желая так быстро покидать Сэйрел и Хелу, но Квист уже принял решение. Пират не собирался задерживаться так далеко на юге. Он был человеком с севера, и с этой стороны Карадуна объявлен вне закона. Нет, он здесь не останется. Надо как можно скорее вернуться к жене и быть рядом с «Вороном».

Он разбудил сонное трио и заварил чай из собранных листьев. Квист постоянно удивлял людей. Те, кто считал его необразованным человеком из-за того, что он был пиратом, на самом деле, оказались дураками. Капитан получил образование, но решил не делать карьеру, потому что искренне любил море. Отец запретил ему выходить в море, и Янус сбежал из дома на юго-западе Таллинора, а потом пробрался на побережье. Он много лет ходил по морям из Киракавии, пока его корабль однажды не атаковали карадунские пираты.

Атака пиратов провалилась, и это изменило жизнь Квиста. На корабле, где трудился Янус Квист, был отличный капитан. Он мог бы легко уйти от пиратов, но решил вступить в бой, успешно захватил пиратский корабль и убил большую часть команды. Капитан объяснил молодому моряку, что разбойники погибли из-за жадности. Именно из уст того капитана Янус впервые услышал необыкновенную идею. Если найдется пират, который будет оставлять всех в живых на захваченных кораблях, брать только половину добра и не атаковать один и тот же корабль более двух раз в год, то он станет процветать и, вероятно, заслужит неохотное уважение врагов и властей. Капитан просто высказал вслух мысли, которыми ни с кем не делился раньше. Но его речи вместе с радостью, которую Квист испытал во время погони за пиратским кораблем, заставили молодого моряка мгновенно принять решение. Пиратство — вот его жизнь!

— Мы доберемся до леса до темноты? — внезапно спросил Локки, врываясь в воспоминания Квиста.

Пират поднял голову и увидел, что все лошади остановились перед ним, а три пары глаз устремлены на него.

— Простите… Я думал о другом.

— Мы заметили, — ответила Хела, но по-доброму, и улыбнулась ему.

— М-м-м… Да, если поторопимся. Нужно доставить вас в безопасное место, женщины, а эти деревья…

Квист не закончил фразы. Его привлек какой-то грохот, который к ним приближался. Другие тоже это услышали.

— Что это? — спросила Сэйрел, оглядываясь и пытаясь определить его происхождение.

Все внимательно прислушивались.

— Всадники, — сказали Хела и Квист одновременно.

Квист посмотрел на Локки, который уже тянулся к кинжалу, прихваченному с собой.

— Это они, — упавшим голосом произнесла Хела.

— Кто? — Сэйрел побледнела.

— Те, кто хочет твоей смерти. Я знала, что они появятся. Значит, теперь будем сражаться.

— Нет! — приказал Квист. — Локки, бери Сэйрел и Хелу и скачите, как ветер. Мы не знаем, кто это. Но если это преследователи, я их задержу. Обещаю вам, что буду сдерживать достаточно долго, чтобы вы успели добраться до Великого Леса. Бросайте лошадей, когда потребуется, и прячьтесь под покровом Леса.

— Я не оставлю тебя, — заявил Локки.

— Ты сделаешь так, как я приказываю, — крикнул в ответ Квист и повернулся к Хеле. — Веди свою королеву в безопасное место. Сейчас нужна смелость. Скачите так быстро, как только позволят лошади.

— Но я не могу ехать так быстро! — воскликнула в ужасе Сэйрел.

— Можешь! — прикрикнула на нее Хела. — Спасибо, Квист. Мы встретимся вновь.

Квист хотел сказать, что этого, по его мнению, не случится, но промолчал, спрыгнув с коня и шлепнув остальных животных по крупу. Это вместе с его громким криком возымело нужный эффект. Локки оглянулся на капитана, и на его лице смешались злость и беспокойство, но вскоре шурин уже скакал галопом и подгонял других лошадей. Пират наблюдал за ними с мрачным видом, потом быстро помолился Свету с просьбой помочь им добраться в безопасное место и не позволить женщинам упасть с лошадей.

«Просто доберись до деревьев, Локки», — отправил он мысленный зов, затем отвернулся от поднятого лошадьми облака пыли и сделал глубокий вдох.

Вот оно! Вот почему он так мерзко чувствовал себя весь день. Предчувствие его не обмануло, теперь он должен действовать, чтобы спасти жизни других. Квист хотел успокоить себя, что это может оказаться просто группа таллинезских гвардейцев, которые скачут галопом, но почувствовал — такое маловероятно. Не зря же он весь день пребывал в отвратительном настроении.

Он запустил руку в седельные вьюки и достал небольшой мешочек, который бросил в них, собираясь в дорогу. Ему тогда почему-то пришла в голову мысль его взять. Теперь он очень поможет. Квист достал две абордажные сабли, которые обычно брал с собой в путешествие по морю или по суше. С этими клинками он стал серьезным противником и сегодня намеревался забрать с собой в могилу как можно больше врагов.

Высыпая содержимое мешочка на дорогу в одну линию, он понял, что спокойно думает о смерти. Это было правдой. Квист не ожидал, что выживет после предстоящей схватки, и намеревался лишь убить побольше преследователей Сэйрел и дать своим друзьям шанс на спасение. Он всем сердцем надеялся, что Торкин Гинт находится в Великом Лесу. Хела руководствовалась увиденным во сне. Хотя капитан ничего из этого не понял, он доверял ей, поскольку она действительно во все это верила.

Теперь он сжался в тени у обочины дороги. Сумерки перешли во тьму, всадники приближались, и мысли Квиста обратились к Эйрин. Он думал о ее счастливых криках, которые слышал во сне, когда она плавала с дельфинами. Капитан надеялся, что ей его будет не хватать.

* * *

Тор с Элиссой находились в Сердце Лесов вместе с Саксоном и Арабеллой, ожидая волчицу. Пришло время выяснить побольше про Рубина. Все четверо испытывали нетерпение, но знали, что Солиану нельзя торопить. В любом случае, она вскоре появится. Однако первым появился Клут и только добавил им напряжения. Он внезапно пролетел над деревьями, привлек их внимание, а потом беззвучно опустился в центре поляны, где они сидели. Птица выглядела изможденной. Тор подбежал к ней, чтобы взять на руки.

«Как ты? С тобой все в порядке?»

«Просто устал. Дай мне минутку отдохнуть».

— С ним все в порядке? — спросила Элисса, выражая всеобщее беспокойство.

— Он измучен. Нам нужно дать ему отдохнуть, — ответил Тор.

«Нет, — заявил ему сокол, тяжело дыша и прижимаясь груди Тора. — Я должен сообщить очень плохие новости. Они тебя расстроят».

Тор почувствовал, как у него волосы встают дыбом на шее сзади и на руках. Клут не любил театральных эффектов. Поэтому подобные слова испугали Тора. Значит, им предстоит услышать что-то на самом деле ужасное.

Тор приложил палец к губам, чтобы никто не задавал никаких вопросов.

— У Клута есть новости, — просто сообщил он.

Все молча ждали.

«Рассказывай», — мягко попросил Тор.

«В Карадуне был Гот — он посетил заведение мадам Эйрин».

Тор не хотел больше ничего слушать, но знал, что должен, и сжал челюсти в ожидании самого худшего.

«Он преследует Сэйрел, нынешнюю королеву Кипреса. Как я догадываюсь, ей удалось каким-то образом сбежать от Орлака. Похоже, Гот теперь работает на нашего врага».

Тор видел обеспокоенность на лицах друзей, и кивнул им, показывая, что вскоре поделится с ними всеми новостями. А пока он должен дать Клуту все рассказать.

«Продолжай», — попросил он.

«Гот задержался в борделе ровно столько времени, сколько ему потребовалось на его обычную грязную работу и получение ответов на вопросы. Сейчас он с солдатами направляется сюда».

«Подожди», — перебил Тор и быстро пересказал остальным услышанное.

Все это очень мало значило для Элиссы и Арабеллы, но Саксон мгновенно отреагировал и стал тереть лицо руками. Он боялся за молодую королеву.

«Рассказывай дальше», — попросил Тор сокола.

«Мне очень жаль, Тор, что я принес такие новости».

Тор погладил Клута.

«Знаю, но ты — это наши глаза и уши. Рассказывай, не тяни».

Он услышал, как птица вздохнула в душе, и понял, что это будет его последняя минута спокойствия в этой жизни. Возможно, новость прозвучит как погребальный звон по нему самому. Что бы Клут ни сказал, это потребует немедленных действий. Тор не сомневался в этом и знал, что надежды на то, чтобы избежать кровопролития, растаяли. Он почувствовал пульсацию Цветов, а затем услышал ужасные новости.

«Гот замучил Эйрин. Кипреанские солдаты, которые прибыли вместе с ним, избили девушек».

«Эйрин мертва?» — Тору требовалось дополнительное подтверждение. Он вроде бы понимал каждое слово, но до него не доходило их общее значение.

Ненависть Клута к Готу нарастала во время полета домой и, наконец, кристаллизовалась во что-то непробиваемое. Он нацелился отомстить. Гот должен заплатить своей жизнью за это жестокое деяние. Клут понял, что Тор старается никого не убивать, если только может. Единственным способом дать Тору почувствовать весь ужас смерти Эйрин был точный рассказ о случившемся ясным утром в Карадуне, когда в воздухе появился намек на лето…

Клут специально говорил, не выражая никаких эмоций, просто сообщил ужасную историю.

«Он приказал ее раздеть и подвесить за ноги к дереву, вниз головой. Сам он вспорол ей живот и вывалил содержимое в пыль».

Никто другой из собравшихся на опушке не слышал этого ужасающего описания случившегося в Карадуне. Они могли только видеть шок и печаль на красивом лице Тора. Элисса услышала, как он часто задышал, а Арабелла с Клутом, связанные с Тором особой связью, почувствовали, как в нем закипают Цвета. Он задрожал, потом медленно встал, посадил сокола на ближайшую ветку, а затем специально прижался к дереву, впитывая его силу. Требовалось утешение, пока его долго и сильно рвало.

* * *

Теперь Квист видел их. Лица мужчин ничего не выражали, губы были плотно сжаты. Он узнал форму кипреанских гвардейцев. Хела оказалась права. Впереди ехал мужчина в черном. Его лицо нельзя было назвать ничего не выражающим. Его искажала жуткая гримаса, он безжалостно хлестал лошадь кнутом — все сильнее и сильнее. Предводитель был в ярости и отчаянно пытался побыстрее добраться до Великого Леса.

Пират сглотнул образовавшийся в горле ком. Внезапно ему пришло в голову, что одно появление этих всадников здесь означает, что они уже посетили Эйрин. Он сейчас не мог думать, что это значит. Тогда бы у него затряслись руки, а сейчас требовались решительность, смелость и железная воля. Капитан коснулся горящей щепкой странного порошка, который много лет назад купил вместе со специальной таблеткой в аптеке в Карадуне. Сухой старик, который продал порошок, сказал, что это называется Колдовским Огнем. Квист купил эту новинку на всякий случай, но так никогда и не попробовал разжечь ярко-красное пламя. Сейчас наступил подходящий момент. Пират надеялся, что порошок сработает. Он загорелся, и пламя побежало по высыпанной дорожке к таблетке в середине. Она взорвалась. Ослепительная вспышка и неожиданный шум напугали лошадей, которые приближались на высокой скорости. По крайней мере, четыре встали на дыбы и сбросили ездоков.

«Отлично!» — подумал Квист и схватился за абордажные сабли, а затем отошел во тьму, чтобы зарубить упавших солдат. Он молча и быстро убил трех из них, пока ехавший впереди мужчина в черном, которого в Таллиноре звали Прокаженным, пришел в себя и восстановил какое-то подобие порядка. Лошади были испуганы и разбегались в ужасе. Янус Квист подбежал сзади и поразительно высоко подпрыгнул, чтобы отрубить голову одному из солдат, а затем отсек кисть второму. Раненый истошно закричал, а пират на мгновение вспомнил одного знаменитого капитана, прославившегося тем, что рубил кисти врагам и развешивал на своей мачте. Там они чернели и высыхали на ветру и соленом воздухе.

Квист снова отбежал назад под прикрытие кустов, но знал, что переполох продлится недолго. Его очень скоро обнаружат. На этот раз он атаковал отряд сбоку и, хотя это ему не нравилось, стал выводить из строя лошадей. Теперь испуганные крики раненых животных смешивались со стонами людей.

Обладающий острым зрением Гот заметил его. Квист услышал, как Прокаженный кричит, перекрикивая шум, и показывает на него. Значит, его заметили. Пират пошел в последнюю атаку. Он подбежал к солдатам и завалил еще двух до того, как завалили его: кто-то умело резанул ему под коленями сзади. Капитан в беспомощности рухнул на землю. Он разделался с семью из тринадцати солдат. Еще двое получили тяжелые ранения, их, вероятно, оставят умирать. Шесть лошадей больше не смогут идти, еще четыре пропали. Значит, осталось только три лошади и пять способных следовать дальше человек, подсчитал он. Для одного атакующего это был прекрасный результат. Теперь, наблюдая за приближением предводителя, он посчитал, что должен смело умереть.

Гот захлопал в ладоши.

— Очень хорошо, Квист, — сказал он. — Ты отлично послужил Ее величеству своими огненными трюками и сверкающими лезвиями.

Квист видел бывшего Главного Инквизитора Таллинора второй раз в жизни. В первый раз это случилось в Карадуне. Тогда Гот только что приехал туда и задавал вопросы в борделе. Он наводил ужас на всех девушек, и Эйрин попросила капитана избавиться от посетителя. Тот проводил Прокаженного до двери, и он ушел, не создавая проблем. Пират знал, кто это, но был типичным жителем Карадуна. Пока его лично не беспокоят, он не будет ни о чем рассказывать таллинезцам, которые его ищут, назначена награда или не назначена. Янус Квист не делился секретами Карадуна.

Судя по последним сообщениям, Гот подсел на стракку, стал бесполезным. Тем не менее, он сейчас стоял перед Квистом, хотя и похудел в два раза. Однако в его теле все еще оставалась сила, а жестокость светилась на изуродованном лице. Когда сапоги Прокаженного остановились рядом с Квистом, он подумал об Эйрин.

— Поставьте его на колени, — приказал Гот.

Боль была ужасной, когда Квиста грубо подняли и поставили перед Готом. Пират чувствовал, как кровь вытекает из раны. Ему перерезали сухожилия. В ногах совсем не осталось сил, и Квист хотел, чтобы Гот поскорее с ним покончил.

— Где королева, Квист?

— Не здесь.

— В Великом Лесу?

— Нет.

— Где же тогда?

— Направляется в Тал, но ты ее никогда не догонишь. У них свежие лошади, а ваши, как я вижу, находятся в полумертвом состоянии, даже без моей помощи, — соврал он.

— В Тал, да? — Гот так сильно ударил Квиста кулаком, что пират тяжело завалился на бок. — Врешь, пират. Хочешь, я объясню тебе, откуда это знаю?

Квист ничего не ответил. Вероятно, Гот подал знак подчиненным, потому что капитана снова подняли на колени. У него кружилась голова, и на этот раз он смотрел в пах Прокаженному. Пират где-то слышал, что какой-то клук отрезал Готу мужское достоинство, а потом засунул его бывшему Главному Инквизитору в рот и оставил умирать. Наверное, это было шуткой. Никто не выживает после такого наказания, а если и выживает, то, вероятно, станет отшельником. Однако самомнение Гота, казалось, не только совсем не пострадало, а даже усилилось.

— Посмотри на меня своим единственным глазом, Квист — или я его выколю.

Квист помнил, как лишился глаза. Наверняка, нет ничего болезненнее, чем толстая щепка, глубоко врезающая в глазное яблоко. Во время налета началась драка, кто-то в дикой ярости замахнулся на него саблей, но вместо этого попал по палубному ограждению. Дерево треснуло, и острая щепка впилась в глаз. Сделать ничего было нельзя. Тот удар, пришедшийся по деревянному ограждению, не лишил Квиста жизни, но цена оказалась огромной. Лекарь в Кипресе удалил поврежденный глаз. Боль во время пути назад была неописуемой, и команда постоянно вливала в капитана спиртное, привязала к койке, на которой он извивался и кричал на всем пути домой.

Янус Квист не был уверен, что способен пережить подобное еще раз. Он предпочтет умереть. А чтобы ускорить смерть, а заодно задержать Гота, он поднял голову, как приказали, и уставился в дергающееся изуродованное лицо, которое пыталось улыбаться.

— А-а, так лучше. Будет ужасно потерять один оставшийся глаз, не правда ли?

Квист просто кивнул, чтобы позабавить Гота. Каждая минута, пока он поддерживает заинтересованность Прокаженного, означала еще одну минуту свободы его друзей, пока они неслись к убежищу.

— Я хочу тебе объяснить, откуда я знаю о твоем вранье про королеву и ее друзей.

— Валяй, — сказал пират. — Я никуда не ухожу.

Гот оценил шутку и громко рассмеялся:

— Ты мне нравишься, Квист. А поскольку ты мне так нравишься, я во всех подробностях расскажу тебе, с каким наслаждением убивал твою жену, вместо того, чтобы просто сообщить об этом.

Квист больше не чувствовал боли. Она исчезла вместе с желанием жить. Значит, Эйрин не спит в своей пуховой постели и не плавает с дельфинами. Его жена висит вниз головой на дереве перед борделем, а ее тело гниет и больше не интересует никого, даже птиц, питающихся падалью. Эйрин мертва. Умерло и его сердце. Теперь ему просто нужно сделать так чтобы оно прекратило биться, и тогда он отправится на ее поиски. Капитан сделал все, что мог, — он обеспечил друзьям какое-то время ценой собственной жизни и жизней солдат. Теперь им троим предстоит добраться до Гинта и каким-то образом отомстить за смерть Эйрин. О себе пират совсем не думал. Он жил полной жизнью, и последней наградой стала молодая жена и ее красивое тело, прижимавшееся к его, ее нежность и привязанность, если и не любовь… Но она могла прожить еще долго. Эта мысль разбудила в Квисте невероятную злость, а вместе с ней и силу, чтобы броситься с колен на ненавистного Прокаженного. Один последний удар — за Эйрин.

Квист врезался лбом в челюсть мучителя, и Гот на мгновение был ошарашен. В нем забурлила ярость. Как смеет это ничтожество, путающееся с проститутками, да еще и женившееся на одной из них, перебивать его речи?! А он еще даже не рассказал, как копался в теле Эйрин Квист, как извлекал из него теплые внутренности.

Гот восстановил равновесие, хотя зубы у него заболели от удара, потом посмотрел на жалкую кучу, которую теперь представлял пират. Определенно он лишился последних сил во время этого смелого, но бессмысленного удара.

Гот поднял меч и опустил его на шею пирата. Затем он ногой отбросил голову Квиста к одному из кипреанских солдат и быстро отошел в сторону, чтобы не запачкаться кровью, выливающейся из обезглавленного тела.

— Мы заберем ее с собой, — объявил Гот.