«Ворону» помогал сильный ветер, и корабль преодолел путь до Таллинора быстрее, чем когда-либо в прошлом. Ему предстояло встать у причала Карадуна всего через несколько часов. После побега из Кипреса все пребывали в мрачном настроении, люди почти не разговаривали. Смерть Херека очень сильно беспокоила Кайруса и короля, оба почувствовали, как их тянет друг к другу. Они часто тихо беседовали на палубе, разговоры затягивались до поздней ночи. По большей части они обсуждали Лориса. Теперь Джил увидел своего отца в начале царствования глазами бывшего прайм-офицера, и понял, каким хорошим другом и верным воином короля был Кит Кайрус.

Капитан страдал не меньше. На Локки очень сильно повлиял вид мертвого прайм-офицера Херека. Иногда ему казалось, что корабль идет назад сам по себе, и он никак не использует свой опыт. Он несколько раз благодарил команду за их поддержку. Моряки сгрудились вокруг молодого капитана и вели судно по знакомым водам в родной порт.

Казалось, Лаурин пришла в себя, но держалась отстраненно. Она не упоминала случившееся с ней и продолжала закрываться особым щитом от Адонго и Джуно. Хотя она не избегала их и вежливо с ними разговаривала, оба чувствовали холодок и то, что перед ними как бы закрывают дверь. Однако оба ее Паладина были умны, и набирались этой мудрости на протяжении веков. Поэтому, несмотря на беспокойство, они понимали: Лаурин пережила ужас, с которым не справилось бы большинство людей. Они знали, что девушка общается с Рубином по личному каналу мысленной связи, и считали, что это пойдет ей на пользу.

Рубин совершил мастерский трюк, появившись из воздуха не только с четырьмя людьми, но и с извивающимся у него на руках щенком с золотистым окрасом шерсти. Лаурин сразу же заявила, что это ее щенок, и объяснила, что ей его подарили. Жест Рубина растопил лед и помог сложиться отношениям между братом и сестрой. Хотя вначале они немного робели друг с другом, Кайрус поражался, насколько часто юноша смеялся вслух по поводу сказанного Лаурин. Это было особенно заметно, потому что раньше его смех раздавался очень редко. Теперь же он сделался не только частым, но и по-настоящему радостным.

Лаурин стояла на палубе, кутаясь в шаль, потому что дул сильный ветер, и позволила Джилу обнять себя.

— Теперь ты веришь в наши магические способности? — прошептала она.

— Я стал свидетелем странного волшебства. Я видел все это собственными глазами. Как я могу не верить в тебя? — прошептал он ей в мягкие волосы.

— Ты должен нам доверять.

— Нам?

— Моему отцу, матери, братьям… — она замолчала.

— Лаурин…

Она тряхнула головой.

— Со мной все в порядке. Просто на меня накатывают волны страха, когда я думаю, что моя семья находится под угрозой.

Джил крепче обнял ее и смотрел, как приближаются причалы Карадуна.

— Я не позволю, чтобы тебя еще когда-нибудь коснулось какое-то зло. Я посвящу свою жизнь защите моей королевы. Она развернулась, попыталась улыбнуться, но у нее ничего не получилось.

— Ты не можешь меня защитить, мой король. Не от него.

— Ну, тогда я умру, пытаясь.

— Тогда ты умрешь, — тихо произнесла Лаурин. — Он приближается, и его гонит зло. Я слышала и видела зло изнутри. Мы все можем умереть.

Джил не мог придумать никаких слов утешения. Ее смирение с судьбой было полным.

— Ну, тогда мы сделаем наши последние вздохи вместе, любовь моя, потому что я не хочу жить без тебя.

Теперь она прямо посмотрела ему в глаза.

— Нет. Я не позволю ему принести тебе зло. Ты нужен Таллинору.

Увидев огонь в ее глазах, Джил поверил ей.

Кайрус заметил, что король и Лаурин стоят рядом, и понял, что это, вероятно, их последние минуты вдвоем. Вскоре «Ворон» причалит и начнется последний этап путешествия, которое длится уже несколько столетий. Кайрус испытывал страх перед предстоящим, отчаяние из-за смерти Херека и беспокойство о том, как защитить Рубина от сумасшедшего бога. Но при мысли о том, что они снова окажутся среди деревьев, он почувствовал, что плохое настроение уходит.

«Он отпустил нас, верно?» — спросил Кайрус, подходя поближе к Рубину, который смотрел на море, пока все остальные глядели на Карадун.

Рубин кивнул.

«Как ты думаешь, почему он позволил нам бежать?»

«Я думаю, что он помог нам сбежать».

«Но зачем помогать нам добраться до места, где в нас вливается сила? Он определенно знает про Сердце Лесов».

Молодой парень пожал плечами: «Я не могу догадаться, почему… Возможно, он хочет победить нас именно в том месте, где мы чувствуем себя наиболее сильными. Так его победа окажется еще слаще».

«Ты в это веришь?»

«Нет».

«Рубин, пожалуйста, скажи мне, что ты думаешь».

Молодой человек вздохнул: «Думаю, он хочет, чтобы мы его уничтожили. Именно поэтому он и позволяет нам добраться до Сердца Лесов, где мы сильны… где мы чувствуем себя в большей безопасности».

Они недостаточно сильно прикрывали щитом свой канал мысленной связи. Рядом с Рубином, с другой стороны, появилась Лаурин.

«Я согласна, — пожала плечами она. — Простите, что подслушивала. — Казалось, никто из них не возражал, поэтому она продолжила. — Орлак страдает. Я видела это. — Она замолчала, и мужчины тоже молчали, глядя в море, пока она собиралась с силами. — Когда Доргрил делал самое худшее… когда мы с ним соединились… я чувствовала ненависть и отчаяние Орлака. Мы можем использовать это против него, но нам нужно обсудить этот с папой».

Кайрус кивнул.

«В последний раз, когда мы с ним связывались, они как раз заходили в горы Роркъеля вместе с Готом», — сообщил он.

«А когда это было?» — спросила Лаурин.

«Позапрошлым вечером».

«Значит, его работа закончена».

«Нам следует с ним связаться?»

Она покачала головой: «Я хочу его удивить, если все не против, хотя чувствую, что он, наверное, сам с нами вскоре свяжется», — ответила она.

Они все не осознавали, что во время их разговора Элиссу в последний раз нежно поднимали из рук мужа.

Ее дети никогда ее больше не увидят.

— Ты с нами не поедешь? — мягко спросил король у молодого человека, который в целости и сохранности доставил его назад в Таллинор.

Локки низко поклонился.

— Сир, я должен вернуться домой и навести порядок в делах. Я обязан позаботиться о других людях, — сказал он, думая о молодых женщинах из таверны. Локки выпрямился, посмотрел на короля и даже попытался улыбнуться. — Кроме того, я не обладаю магическими способностями. Больше от меня толку для вас не будет.

— Насчет этого я сам решу, — сухо ответил Джил. — Херек говорил мне, что ты хочешь вступить в отряд «Щит».

Джил увидел, как в грустных до этого глазах Локки вспыхнули огоньки.

— Да, сир, — сказал он и сильно покраснел, правда, его смелость не покинула его. — У меня всегда были амбиции.

Теперь король улыбнулся.

— И большие амбиции? — спросил он.

Локки откашлялся, думая о Хереке и о том, сколько для него значила встреча с этим человеком.

— Если мне представится возможность, сир, то я буду стремиться стать прайм-офицером.

Выражение лица Джила не выдавало никаких эмоций, он только слегка приподнял бровь. Король знал, что значит иметь подобное сильное желание. Он помнил, как сам ценил возможность обучаться под руководством Херека в должности его помощника. Джил сам надеялся, что когда-то наступит день, в который он станет первым человеком при Лорисе. Молодой король с грустью подумал, как хотел стать главным защитником отца. Локки еще достаточно молод, чтобы научиться военному делу… А если такой человек находится на борту корабля… Это может оказаться очень большим преимуществом.

— О-о, ты высоко метишь, — заметил король.

— Да, сир. Это неправильно?

— Совсем нет. Так, парень, решай свои проблемы на севере, а затем приезжай в Тал. Тогда мы подробно обсудим твое будущее.

Локки выглядел так, словно был готов лопнуть от гордости. Груз смертей Эйрин, Квиста, а затем еще и Херека, который сильно давил ему на плечи, казалось, слегка уменьшился, и парень широко улыбнулся впервые за много дней.

— Я приеду, сир. Постараюсь побыстрее.

Король протянул руку, как было принято в Таллиноре.

— Таллинор многим тебе обязан, Локлин Гилбит. Мы будем рады тебя видеть при дворе в любое время.

Покинув причал после прощания с Локки и его командой, все чувствовали какую-то пустоту внутри. По краям этой пустоты также подползал страх. Король отправил часть подчиненных в Киракавию. Там должно было остаться небольшое подразделение, а основным силам приказали возвращаться в Тал и ждать следующих указаний. Джил снова брал на себя командование… как прайм-офицер и король.

— Что теперь? — спросил Джил у Кайруса.

До того, как солдат успел ответить, в голове возник знакомый холодок. Резко открывался канал мысленной связи. Это же ощутили Рубин, Лаурин, Адонго и Джуно.

К ним обращалась Солиана.

«Где вы?» — кратко спросила она напряженным голосом.

«В Карадуне», — ответил Рубин.

«Поторопитесь. Воспользуйтесь помощью деревьев, и не задерживайтесь нигде. Вы нужны вашему отцу».

Она закрыла канал связи, не позволив больше ничего обсудить.

Глядя на внезапно изменившиеся выражения лиц спутников, Джил заподозрил, что что-то случилось.

— В чем дело? — повернувшись к Лаурин, спросил он.

— Я думаю, что возникли какие-то проблемы, — обеспокоено ответила она. — У нашего отца.

Командование на себя взял Кайрус, надеясь, что король простит ему это оскорбление.

— Рубин, ты можешь доставить нас всех на место?

Молодой человек кивнул с серьезным видом. Кайрус снова повернулся к королю.

— Ну, тогда мы едем в Карембош, сир.

— А что потом? — спросил Джил в замешательстве.

— Потом будет самое необычное путешествие, которое вы когда-либо сможете проделать в вашей стране, сир, — ответил Кайрус.

* * *

Доргрил строил планы. Его раздражал Орлак, который был слишком задумчив и закрылся от него. Старший бог никогда не мог читать мысли племянника, но интуиция подсказывала ему, что сейчас он находится в опасной ситуации. Он знал, что так когда-нибудь сложится. Пришло время полностью завладеть Орлаком. Дядя должен это сделать до того, как они доберутся до Великого Леса.

Глубоко в глубине души Доргрил чувствовал, что Дарганот, Король Сонма, будет там, станет ждать его. Поэтому Доргрилу требовалось полностью взять под контроль все силы племянника, если он хочет заново войти в землю богов и разобраться со своим слабым братом.

«Как мы отправимся в путь?» — спросил он у племянника. Тот сидел с грустным видом на балконе и смотрел на красивые королевские сады, в которых так часто гулял с Лаурин. Младший бог был погружен в размышления. «Естественно, поедем не на медленном корабле со скоростью улитки?» — продолжал Доргрил.

Орлак молчал, что раздражало.

«Скажи мне. Я заинтригован», — настаивал дядя. Ему приходилось прилагать усилия, чтобы скрыть раздражение под сладким голосом.

«Когда я буду уверен, что они прибыли на место, я тебе скажу. До тех пор оставь меня в покое».

Доргрил замолчал, но не собирался выполнять просьбу младшего родича.

* * *

Рубин обратил внимание, что его камень, любимая и единственная личная вещь, которая на протяжении многих лет о себе никак не напоминала, начинает разогреваться. Юноша чувствовал, как от камня исходит жар и проникает сквозь тонкую рубашку, в кармане которой он лежал. Рубин ощутил странное спокойствие от внезапного пробуждения камня, когда вел остальных членов группы от огромного старого дуба в Сердце Лесов.

Джил был с самого начала настолько ошарашен, что не мог высказывать никаких мыслей относительно уникального способа перемещения в пространстве. У короля кружилась голова от волшебства и от понимания того, что всего несколько мгновений назад они стояли у края Великого Леса, недалеко от Карембоша. Теперь он видел, что они находятся в глубине леса. Воздух в этом месте был прохладным, солнечный свет пробивался сквозь густую листву. Лаурин крепко сжала руку Джила, пытаясь успокоить. «Доверяй, — постоянно повторял он себе, словно слыша предупреждения матери. — Доверяй волшебству». Он почувствовал облегчение: вскоре они снова встретятся.

Король не осознавал, насколько ему ее не хватало во время этой странной череды событий после того, как он на огромной скорости выехал из Тала в погоню за ее дочерью.

Их встретила огромная серебристая волчица.

«Пойдемте», — только и сказала она, развернулась и побежала прочь.

Хотя молодой король не услышал ее призыва, он почувствовал страх, который словно нахлынул на небольшую группу людей. Все тронулись вперед. Джил посмотрел на Лаурин, которая крепко прижимала к себе щенка Пелисса.

Она быстро покачала головой.

— Мы идем за ней, — только и прошептала девушка и вдруг почувствовала успокаивающее тепло. Это камень, который она всеми силами хранила во время пленения, начал просыпаться.

Солиана молча вела их по лесу, пока они не вышли на знакомую опушку. Лаурин опустила Пелисса на землю и побежала к отцу. Он крепко прижал ее к себе, но никаких радостных слов приветствия не прозвучало, не было улыбок или слез радости от новой встречи с ней. Сама Лаурин почувствовала облегчение, оказавшись в объятиях его сильных рук, и не уловила печаль Тора. Даже отступив назад, она не задумалась о его странном приветствии, потому что к ней склонился Гидеон и крепко обнял сестру.

Он тоже очень старался не расплакаться.

«Ты…» — заговорил он.

«Со мной все будет в порядке, — отмахнулась она, теперь заметив его печаль, а потом обратилась к Гидеону по каналу связи, к которому не мог подключиться никто, кроме них двоих. — Что происходит?»

Ей хотелось знать, почему матери нет на опушке, но Гидеон только снова обнимал ее.

«Пусть отец все объяснит».

Внезапно его камень, лежавший в нагрудном кармане, стал горячим. Гидеон почувствовал странное спокойствие, которое немного облегчило грусть.

Кайрус быстро понял, что случилось что-то серьезное. Было легко заметить, что встречающие сдерживают чувства, несмотря на счастливые крики Лаурин, радующейся воссоединению с семьей. Сердце Кайруса судорожно забилось в груди при виде комичной пары, появившейся из другой части Великого Леса. Гигант и его спутник, карлик, не узнали его. Конечно, Кайрус в эти дни выглядел совсем по-другому. Но их глаза сияли от радости при новой встрече с Адонго. Внезапно бывший прайм-офицер и Джуно почувствовали себя чужими в кругу людей, отлично знающих друг друга.

Кайрус отправил мысленный зов одному Тору, который казался странно лишенным каких-либо эмоций.

«Спасибо за то, что привел их», — сказал Тор до того, как бывший прайм-офицер успел вымолвить хоть слово.

«Я всегда держу обещания. Объясни мне, что происходит», — отправил следующие фразы в сознание Тора Кайрус.

«Подожди, — ответ был произнесен мягким тоном. — Поздоровайся со всеми. Это важно для Паладинов».

Появились Небесные Огни, началась их песня. Потом возник мерцающий образ Дармуда Корила.

— Добро пожаловать назад, смелые душою Паладины, — сказал он тихо, но радость его была очевидна.

Казалось, несколько слов, произнесенных богом, открыли в них какой-то клапан. Создавалось впечатление, будто они все сдерживали дыхание, а после его приветствия резко выпустили воздух. Мгновенно все десять Паладинов восстановили старую дружбу, которая уходила в прошлое на века. Они улыбались друг другу и плакали и особенно были рады, узнав Кайруса и Джуно.

За этой счастливой сценой наблюдал Джил. От вида Дармуда Корила у него отвисла челюсть. Он был уверен, что никогда больше ничего подобного не увидит. Он, смертный, чувствовал, как вокруг бурлило сильнейшее волшебство. Наконец, под сенью Сердца Лесов воссоединились все Паладины. Но где его мать?

Он отчаянно хотел снова ее увидеть. Джил уже даже повернулся к Торкину Гинту, чтобы спросить об ее местонахождении, но по какой-то причине сдержался. Что-то в манере поведения высокого черноволосого мужчины подсказывало ему, что следует подождать. Элисса сама вскоре появится. Король подумал, что мать, вероятно, собирает цветы для Лаурин, скорее всего, травы, которые использует для лечения.

Джил улыбался, наблюдая, как обнимаются Паладины, и внезапно почувствовал, что ему столько нужно сказать матери. Его отец умер, и теперь у него осталась только она. Она и Лаурин. Дорогие королевы Таллинора. От этой мысли он снова улыбнулся. Король уже не думал о страхе, который чувствовали все. Он мечтал о будущем, когда Таллинор выживет после натиска Орлака, а сам Джил увидит Лаурин на троне рядом с собой. Юноша не мог сказать, почему, но не сомневался, что это видение Лаурин на троне возникло у него в сознании как раз в то мгновение, когда появился Дармуд Корил.

Во время воссоединения Паладинов Тор испытывал разнообразные чувства. Мысли путались. Он стоял неподвижно, уйдя в себя, поскольку это казалось лучшим способом справиться с хаосом внутри… Он только так мог сказать о своих чувствах. И все это время что-то настойчиво звало Тора. Он не был уверен, что это, но зов был сильным, постоянным. Это что-то хотело обратить на себя его внимание. В сознании появились искры Цветов, яркие и ослепительные. Они обращались к нему, но Тор временно отодвинул их в сторону.

Элисса. Он не мог о ней думать. Его сердце обливалось кровью, и так и будет кровоточить, пока он не умрет после потери любимой. Но пока у него оставались силы, он должен направить свои мысли на Орлака. Элисса и кровь вернутся позднее… если это «позднее» вообще наступит. Тор хотел бы чувствовать ту же радость, которую в эти минуты испытывали Паладины, но вместо этого ощутил грусть. Он виноват в том, что все эти прекрасные души вынесли столько боли и печали. Именно потому, что его отец Дарганот отправил его сюда, все эти люди теперь смело пожертвуют своей жизнью… во второй раз.

Он с отсутствующим видом отметил щенка с золотистым окрасом шерсти, который обнюхивал каблуки Гидеона. Тот, в свою очередь, представился Рубину. Тор почувствовал острое разочарование из-за того, что подвел собственных детей. Два брата до этого дня ни разу не видели друг друга, а теперь им придется срочно строить отношения, которые их свяжут. Им явно будет неловко и некомфортно, но они должны доверять друг другу. Кто знает, с чем им придется столкнуться? Кто знает, каково их предназначение? Лаурин, которая стояла так близко к нему, уже заплатила из-за него высокую цену. Защищая отца, она отдала часть себя безумцу.

Появилась злость. Он не должен сдаваться. Пока нет. Вначале все должны узнать причину его печали.

Он впервые заговорил.

— У нас очень грустные новости.

Все Паладины замолчали. Тор говорил вслух, чтобы его также мог слушать и Джил. Он боялся за короля. В конце концов, Элисса была его матерью, пусть и приемной, поскольку не произвела его на свет. Тор взял Лаурин за руку. Он опасался и за нее.

— Ваше величество, — сказал Тор и почтительно поклонился монарху.

Джил удивился этой вежливости Гинта. В такой обстановке он забыл про весь королевский протокол. Но это неудивительно при таких-то странных обстоятельствах! В ответ король только кивнул человеку, который забрал сердце его матери.

— Спасибо. Могу ли я спросить, где Ее величество?

Он не собирался усиливать ее связь с собой, но во всем, что касалось матери, Джил чувствовал себя беспомощным. Он была бывшей королевой, женой его отца, Лориса. Они — его родители. Но не позволит другим не замечать ее отсутствия, хотя и не демонстрируя собственные переживания по этому поводу. Юноша заметил, как несколько человек, собравшихся перед ним, занервничали и переступили с ноги на ногу после того, как он задал вопрос. Торкин Гинт бесстрашно встретился с ним взглядом. Его невероятно яркие темно-голубые глаза смотрели прямо в его собственные.

— Об этом я и хочу говорить, сир, — признался Тор.

— Хорошо, — ответил Джил в замешательстве. — Тогда позовите ее. Давайте все соберемся вместе. Мне постоянно повторяют, что время — наш враг. Тем не менее, мы стоим здесь, нас вежливо представляют друг другу, мы наблюдаем за трогательным воссоединением. Не пора ли строить планы?

Он забеспокоился, когда Гинт покачал головой.

— Нет, сир. Никаких планов. Он придет, а мы его встретим.

Лаурин снова взяла короля за руку и бросила взгляд на Гидеона. Что-то случилось с ее матерью. Теперь она в этом не сомневалась, потому что иначе Элисса обязательно встречала бы их, вернувшихся в целости и сохранности в Сердце Лесов. Девушка чувствовала, как пышет жаром ее камень, в то время как сердце судорожно билось в груди. Что за неприятные новости?

Все глаза следили за Торкином Гинтом, который сделал глубокий вдох. Появился Клут и опустился на ближайшую к нему ветку.

«Покажи мужество, — прошептала птица Тору в сознание. — Как сделала она».

Тор расправил плечи, отбросил другие мысли и принялся рассказывать печальную историю.