– Ты перестал принимать витамины, – жестко заявил монсеньер. – Судя по внешнему виду, твоему организму не хватает железа.

– Нет, сэр, – ответил Джон. – Я в поганом порядке.

– Я чувствую, когда кому-нибудь не хватает железа. – Макдауэлл выдвинул ящик письменного стола и извлек на свет флакон с таблетками «Айрон плюс». – Держи. Я сам постоянно их принимаю. Человек, достигший определенного возраста, нуждается в дополнительном количестве железа.

– Да, сэр, – согласился Джон и опустил флакон в карман.

– Отлично. Теперь вернемся к нашим делам. – Макдауэлл раскрыл большую книгу-календарь. Как ты знаешь, мы с отцом Стаффордом отправляемся на католический съезд в Сан-Диего. Мы уезжаем в субботу утром и думаем вернуться в среду.

– Я думал… – заморгал Джон, – что тоже вхожу в число делегатов. – Нет, я решил взять с собой только отца Стаффорда Мне кажется, тебя не очень интересует политика, не так ли? – Тонкие брови встали домиком.

– Да, сэр, это верно, – вынужден был согласиться Джон. От пережитого этой ночью его все еще колотило, а поспать толком удалось опять не более трех часов. – Хорошо Таким образом, ты остаешься на хозяйстве, так сказать. Надеюсь, не подведешь Джон кивнул, едва различая слова «Остаться на хозяйстве» означало постоянно находиться в офисе, вести консультации, принимать исповеди и вообще быть в пределах досягаемости в любой час дня и ночи – на тот случаи, если что-то произойдет. А еще это означало, что от субботы до среды он будет не в состоянии увидеться с Дебби.

Рука Господа наконец-то направляет его на путь истинный и возвращает к реальности.

– Ты не кивай, а скажи «да», – настойчиво произнес Макдауэлл.

– Да, сэр, – ответил Джон.

– Очень хорошо. Держи это. – Он передал Джону список планируемых дел и встреч на период между субботой и средой. Все это были события невысокого ранга, но тем не менее требовавшие присутствия католического священника. – Дополнительную информацию сообщу в четверг. Жду тебя в десять утра.

– Да, сэр – Он встал, и в этот момент его словно ударило. – В десять утра? В этот четверг?

– Есть проблемы?

Ему показалось, что закружились стены. Пришлось ухватиться за край массивного черного письменного стола монсеньера.

– Нет, – наконец выдавил он. – Нет, никаких проблем.

– Ну и хорошо. Желаю приятного дня. Каким-то образом Джон выбрался из кабинета, добрался до своих апартаментов и принял таблетку железа Целый день он провел в церкви – в чтении, штудировании и усердных молитвах. Он ни разу не взглянул на большой красный «X», хотя и не забывал о нем ни на минуту. Ему хотелось заполнить сознание чистой святостью, потому что оно имело явную склонность раздваиваться: одна часть была занята воспоминаниями о Дебби, бреющей его в ванне, полной ароматной пены, и прижимающейся к нему полными грудями, другая – о ночной стрельбе.

Оказавшись дома, он с трудом удержался от того, чтобы позвонить в полицию. Просто могли возникнуть определенного рода сложности. Полиция приехала бы побеседовать с ним, монсеньер бы это наверняка обнаружил и захотел бы узнать, в честь чего ему вздумалось гонять на велосипеде по ночным улицам. Сложностей лучше избегать.

Стрелявший в него был, безусловно, либо психопатом, либо перегрузившимся наркотиками И встреча была, конечно же, чистой случайностью. Джон остался жив, хотя первая пуля прошла настолько близко, что дома, раздеваясь, он обнаружил на свитере осколки стекла разбитой витрины. Впрочем, хватит об этом.

В среду после обеда, когда все дела и занятия закончились, он снял свой белый воротник, переоделся в обычную одежду и вывел велосипед на улицу. Навстречу шел церковный служка по имени Гарсия. Пришлось наклониться и сделать вид, что нужно исправить мелкую неполадку, но тот все равно узнал Джона и поздоровался, проходя мимо. Убедившись, что Гарсия больше не смотрит в его сторону, Джон сел в седло и покатил по улице.

Он не собирался навещать Дебби Может быть, и не собирался. Но в таком случае колеса сами привезли его к ее дому. «Фиата» на стоянке не было. Он проехал мимо магазина Джиро, в течение часа покатался по извилистым улочкам, после чего вернулся обратно. «Фиат» не появился. Рабочий день, подумал он. Почувствовав спазм в сердце, он направился восвояси.

В четверг он проснулся в шесть утра и лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к тиканью будильника.

Монсеньер Макдауэлл будет ждать его в своем кабинете в десять утра. В это же время он должен быть на борту самолета, направляющегося в Лос-Анджелес. Он, талисман удачи для порнозвезды, которая рассчитывает, что сегодня произойдет коренной перелом в ее жизни. Он встал с постели, принял витамины и пошел принимать душ. Ледяные струи подействовали освежающе. После душа он принялся чистить свои черные туфли.

Часы тикали как ни в чем не бывало. Без четверти восемь он, в джинсах, рубашке и свитере, уже вывел велосипед на улицу. Если ехать с нормальной скоростью, путь до дома Дебби займет минут пятнадцать – восемнадцать. Но он хотел выехать заранее, до тех пор, пока Дэррил и монсеньер не появятся в своих кабинетах.

Пристегнув велосипед цепью к перилам, он поднялся вверх по лестнице.

Дебби открыла дверь. Джон обратил внимание на следы белого порошка вокруг ноздрей.

– Лаки! – беззвучно выдохнула она и крепко обняла. Он почувствовал, что ее просто колотит. Потом, изо всех сил вцепившись в его руку, втащила в квартиру и захлопнула за собой дверь.

– Как хорошо, что ты пришел пораньше, – проговорила она, все еще не выпуская его руки. – Поможешь мне успокоиться и собраться. Хочешь кофе? Ни черта не могу приготовить, из рук все валится, но паршивый кофе – пожалуйста. Черный. Ты любишь черный?

– Да, конечно. Очень хорошо. Она налила кофе. При этом ее руки так тряслись, что чашка звенела и едва не упала с блюдца.

– Немного нервничаю, – извиняющимся голосом произнесла она – Я тебя не облила? – Он отрицательно покачал головой. – Дядя Джо сказал, что привезет тебе костюм. Он сказал, что вы с ним нашли, как это он выразился?., общий язык.

– Да, кажется, мы поняли друг друга, – подтвердил Джон. Дебби проглотила кофе, вскочила, достала из буфета флакон с таблетками, кинула парочку в рот и продолжала вести себя как теннисный шарик, гоняемый двумя ракетками. Убежала в спальню, через пару секунд появилась, уже без белого халата; одна нога в чулке, другая – голая, груди полностью обнажены.

– Слушай, у меня хриплый голос? – спросила она. – Мне кажется, я хриплю. О Боже, если я подхватила простуду – я умру!

– У тебя отличный голос, – заверил ее Джон, старательно отводя глаза от ее бюста.

Она начала надевать черный лифчик, но никак не могла справиться с застежками.

– Который час? Лаки, который час?

– Восемь двадцать шесть.

– Черт побери, не застегивается, мать его! – У нее перехватило горло, – Не могу… У меня ничего не получается!

Он встал, подошел и аккуратно застегнул бюстгальтер. Она дрожала по-прежнему и нервно ерошила волосы.

– Тш-ш-ш, – прошептал он, обнимая сзади за плечи. – Успокойся.

Продолжая вздрагивать, она положила голову ему на плечо. Черная волна волос накрыла лицо. Он ощутил, как под ладонями бьется ее сердце – словно птичка, пытающаяся вырваться из силков. Какие у него нежные руки, подумала Дебби, чувствуя, как его тепло успокоительно действует на ее обледеневшие внутренности.

– Ничего не могу сделать, – призналась она. – Постой так, хорошо?

Он обнял ее крепче, вдыхая запах ее волос. Потом поцеловал в шею. Губы свело как от ожога. Они соприкоснулись головами.

– Черт побери, я же должна собираться! – воскликнула Дебби, высвобождаясь из объятий, и ринулась в спальню. Джон услышал, как она яростно выворачивает наизнанку платяной шкаф.

Появившийся неизвестно откуда Единорог увернулся от его ноги, проковылял мимо и забрался в горшок с кактусом, где принялся деловито зарываться в песок.

Без семи девять в дверь позвонили. Джон пошел открывать, потому что Дебби все еще мучительно выбирала наряд – между юбкой со свитером и красным платьем. За дверью оказался широкоплечи темноволосый молодой человек с такими же холодными глазами под тяжелыми веками, как у отца.

– Вы Лаки? – произнес он. Джон кивнул. – Это для вас. – Парень протянул вешалку с синим костюмом, белой рубашкой и пестрым галстуком. – На время, – грозно предупредил он и ломанул в комнату, отодвинув Джона плечом. – Эй, Дебра! – послышался его громкий голос. – Машина ждет! Шевели задницей! – Затем он обернулся и презрительно бросил:

– Чего стоишь, лопух? Одевайся!

Джон торопливо снял свою одежду и втиснулся в новую. Втиснулся, потому что все оказалось как минимум на размер меньше, а воротничок рубашки таким жестким, словно вырезанным из платины. Кое-как застегнув его, он попробовал завязать галстук. Попробовал раз, другой, третий, пока наконец младший Синклер не вытерпел:

– Тьфу ты, дьявол! Ты что, не знаешь, как завязывать галстук? Поди сюда! – Протянув руку, он дернул его к себе за злосчастный галстук, распустил нелепый узел и перевязал заново. – Дебра! – завопил он снова. – Мы стоим в запретной зоне! Пошевеливайся!

– Я готова, – послышался голос из спальни. И на пороге появилась она.

И Джон и парень молча уставились на это явление.

Она остановила свой выбор на красном платье – на тех самых языках пламени, которые Джон видел, когда она приходила на исповедь. Макияж безукоризнен; блестящие черные волосы, мягкими волнами ниспадающие на плечи, полностью открывали лицо, лучащееся жизненной энергией. Спокойный и уверенный взгляд серых глаз. Она полностью взяла себя в руки.

Дебби накинула легкий красный жакет, взяла в руки сумочку и направилась к выходу. Младший Синклер поспешил распахнуть перед ней дверь. Джон в своих слишком тесных брюках последовал за ними.

В салоне белого «роллс-ройса» пахло сигарами. За рулем сидел второй сын Синклера, а сам Синклер устроился на просторном заднем сиденье.

– Дебра, ты неотразима, – проговорил он, прикладываясь к ручке. Потом поздоровался с Джоном:

– Привет, Лаки. Похоже, ты несколько растолстел.

Джон хмуро улыбнулся. Синклер пихнул локтем сына и оглушительно расхохотался.

– Значит, так, – заговорил он, как только машина тронулась. – Солли встречает вас в аэропорту. У вас забронирован номер в «Спаго» с часу тридцати. – Бросив взгляд на Джона, он пояснил:

– Это классное место. Проба назначена на три тридцать. Солли вас туда отвезет. Потом доставит обратно в аэропорт. Обратный рейс в восемь сорок. Я решил, чтобы у вас было побольше времени – на тот случай, если парни из «Брайт стар» захотят пригласить вас перекусить. – Он взял руку Дебры в свои ладони. – Дай-ка я на тебя посмотрю. Открой ротик. Зубки хорошо почистила? Жвачку не хочешь? Чак, дай ей мятную! – Юноша моментально протянул пачку «Клоретс». – У тебя руки как лед, – заявил Синклер. – Нюхала уже?

– Самую капельку. – Она нацепила на нос темные очки.

– Хорошо Это поддержит тебя в боевом настроении – Синклер резко обернулся и уставился на Лаки. Этот несчастный наркоман, похоже, следит за ним. – Что ты на мне нашел, дубина стоеросовая?

– Джо! – воскликнула Дебби чуть более резко, чем хотела – Прошу… Лаки мой друг. – О, я знаю, чего ему надо. – Синклер вынул бумажник и раскрыл его, продемонстрировав толстую пачку зеленых. Отсчитав четыре стодолларовые купюры, он шлепнул их на колено Лаки. – Это Дебре на развлечения. Если что захочет – ни в чем не отказывать.

– Спасибо, дядя Джо, – сказала Дебби, глядя в окно.

Через двадцать минут Джон и Дебби уже седели в самолете. Без двух десять моторы взвыли, а чуть позже небольшой аэроплан местных авиалиний покатил по рулежке.

Дебби крепко стиснула руку Джона.

– Я боюсь взлета, – пояснила она.

Джон сжал ее ладонь, пристально глядя на то, как стрелки наручных часов приближаются к десяти ровно. Он не сомневался, что в этот момент монсеньер Макдауэлл тоже смотрит на свои часы.

Самолет оторвался от земли и взял курс на юг. Как только они взлетели, Дебби сняла очки и начала рассказывать, в какой фильм ее приглашают играть – Называется «Рад-бригада». Рад – это сокращение от «радиации». Такой научно-фантастический фильм о последствиях ядерной войны. Там действуют подростки-мутанты. Они стали ужасно сильными и все такое. Потом им приходится.., ну.., вроде как сражаться с другой шайкой, тоже мутантов, только нехороших. Меня приглашают на роль Тони, проститутки.

Джон ничего не смог поделать; губы сами расплылись в улыбке. Он покачал головой.

– Это важная роль! – продолжала Дебби. – Тони тоже из мутантов, понимаешь? У нее.., это.., сиськи в темноте светятся. Но она защищает «Рад-бригаду» от шайки «Бластера». Она – герой. Или героиня. Ну, ты понимаешь, о чем я.

Джон подумал, что слишком хорошо ее понимает, и решил, что чем меньше будет рассуждать на эту тему, тем лучше. Поэтому предпочел держать рот на замке.

Под крылом показалось гигантское лоскутное одеяло Лос-Анджелеса. Дебби вернула на место темные очки и снова крепко взяла Джона за руку.

– Ты должен принести мне удачу, – сказала она. – Я в этом уверена. Я поняла это с того самого момента, как только мы встретились. Скорпион и Рыбы. Родственные души. У меня получится, правда?

– У тебя все будет отлично! – уверенно произнес Джон, поцеловал ее руку и оставил у щеки.

Самолет с легким толчком коснулся земли.

У выхода их уже ждал Солли Сапперстайн – худощавый, компанейского вида мужчина лет сорока, в шелковистом костюме и прической под битлов. Он говорил громко, с ярко выраженным северным акцентом, при этом взгляд его блуждал где угодно, только не на Дебби. На Джона он вообще не обратил никакого внимания. Они вышли на огромную стоянку для машин и погрузились в черный «кадиллак» Солли с ржавыми царапинами по бокам.

«Спаго», расположенный на Сансет-бульваре, на самом деле оказался обыкновенной пиццерией, только с заоблачными ценами. Там подавали пиццу с козьим сыром и кроличьими потрохами. Дебби заказала один салат. Очки она не снимала. Джон тоже решил ограничиться салатом, а Солли заказал пиццу с утиной колбасой и двойным чесноком.

– Дебра! – расплылся Солли в широкой белозубой улыбке. – На прошлой неделе видел тебя в «Животной страсти»! Потрясающе, детка! Ты не просто бомба, ты – ядерная бомба!

– Спасибо, – откликнулась Дебби и неловко поерзала в кресле.

– А ты видел? – обратился он к Джону. Прежде чем Джон успел что-либо сообразить, Солли уже орал дальше:

– Там такой парень потрясный, у него шланг – как отсюда до Энчино! Если бы у меня был такой шланг – уй-йя!

– Прошу вас говорить потише, – обратился к нему Джон, чувствуя, что в животе словно камни ворочаются.

– Чего это с ним? – полюбопытствовал тот у Дебби. – Ты, снялась в потрясной киношке, детка! Сделала отличное шоу. Если перенесешь немного того жару на сегодняшнюю пробу – уйдешь оттуда с ролью в кармане!

Дебби медленно сняла очки. В глазах появилось прежнее свечение. Дебра Рокс проснулась.

– Тут не с кем трахнуться ради этого?

– Нет, детка. Здешние парни – не по этому делу. Они все – профи. Они в такие игры не играют. – Он, извиняясь, пожал плечами. – Они вкладывают пять, шесть миллионов баксов и хотят быть уверены, что получают за это настоящий драматический талант, а не… – Он поперхнулся, прокашлялся и откусил еще кусок пиццы. – Нет, они в такие игры не играют.

Дебби водрузила очки на нос, пряча глаза Дебры Рокс. Потом отвернулась к окну. Джон увидел, как она нервно начала соскребать лак с ногтя большого пальца, и положил ладонь ей на руку.

– Не нервничай.

– Верно, послушай своего приятеля, – подхватил Солли.

До того места, где должна была состояться проба, путь оказался долгим. Джон сидел на заднем сиденье, обнимая Дебби за плечи, и чувствовал, как ее тело периодически вздрагивает, словно пронизываемое электрическим током. Во время полета и за ленчем он не переставал посматривать на часы, представляя, что сейчас должно происходить в церкви. Но сейчас он забыл обо всем. Главное – успокоить Дебби.

Здание киностудии «Брайт стар», расположенное в районе Бербанка, больше всего напоминало большой сарай, давно нуждающийся в ремонте. Но стоянка перед зданием была полна «БМВ», «мерседесами» и «ягуарами», поэтому Джон решил, что они не ошиблись адресом.

– Не отходи от меня, – шепотом попросила Дебби. В горле у нее что-то пискнуло. Они вылезли из машины и поспешили следом за быстро шагающим Солли Сапперстайном ко входу в здание.