В парке развлечений «Шесть флагов» в Новой Англии есть такой аттракцион: тебя пристегивают к сиденью, а потом безо всякого предупреждения запускают на высоту двадцатиэтажного здания со скоростью полета в шестьдесят миль в час.

Именно это сейчас со мной и происходит. У меня душа уходит в пятки; и даже не получается закричать. Волосы облепили лицо, руки вытянулись по швам. Я лечу.

Вверх.

Вверх.

Вверх.

Да сколько еще?!

Неожиданно полет прекращается. Откуда-то снизу раздается странный звук, и я падаю на землю. Ударяюсь локтем о металлическую решетку и издаю громкий стон.

— Добро пожаловать назад, — доносится до меня сверху.

Это Альфа. Он протягивает руку, но, как только я пытаюсь схватить ее, сразу же убирает.

— Не хочу, чтобы ты причинила себе вред, — говорит он. — А это, уверяю тебя, обязательно случится, если ты попытаешься сбежать. Так что, договорились?

Я ничего не отвечаю. А потом решаюсь блефануть. Здесь и сейчас.

— Не знаю. А День Испытаний закончился?

Альфа в замешательстве прищуривает свои медово-ореховые глаза.

— День Испытаний закончился несколько часов назад. Ты мне не поверила?

Я молчу, потому что не знаю, что сказать. Голос Альфы тверд, а по глазам я вижу, что моя судьба решена. В этот момент я понимаю. Это реально. И меня поглощает пучина разочарования. С Пилом покончено. Я это чувствую. А это значит, что покончено и с Эйбом.

Я пытаюсь подняться, но Альфа хватает меня за плечи и вынуждает сесть обратно на пол:

— Нет-нет. Сначала пообещай мне, что мысль о побеге забыта.

Теперь я в Страже времени. Стража времени. Организация, о которой я прежде никогда не слышала. Приходится, сжав зубы, признать тот факт, что путешествие во времени возможно. Наверное. Уф, я даже не знаю, что и думать. Но одно я знаю точно: Альфа сильнее меня, и его военная подготовка определенно лучше. Поэтому я буду полной идиоткой, если попытаюсь схлестнуться с ним еще раз.

— Хорошо, проехали, — говорю я.

Альфа опять подает мне руку, и я хватаюсь на нее. Он помогает мне подняться на ноги.

— Рад это слышать. Теперь тебе нужно спроецироваться еще раз.

Я резко вскидываю голову.

— Мне нужно…что?

Альфа берет в руки часы, висящие у меня на шее.

 — Ты не в настоящем.

— Как…Я не…

— Когда ты перемещаешься в прошлое, в настоящем время продолжает идти своим ходом. Если ты переместилась на двадцать пять лет назад, то на каждую минуту, которую ты проводишь в прошлом, приходится две минуты в настоящем. Чем дальше ты перемещаешься, тем быстрее летит время. Когда-нибудь слышала о последовательности Фибоначчи? Тут такой же принцип.

Я пытаюсь осознать, что он только что сказал. Даже не знаю, верю ли я ему.

— Например, — продолжает Альфа, — ты переместилась на четыреста лет назад. Значит, каждая минута, которую ты проводишь там, равняется почти двум дням в настоящем.

Я изумленно открываю рот. Невероятно. Этот факт попросту перечеркивает все, чему меня учили на практических занятиях по сохранению невозмутимости.

Альфа откашливается и нажимает на верхнюю головку на часах. Крышка откидывается, и Альфа еще раз нажимает верхнюю головку. Стрелки совершают шесть оборотов.

— И на будущее, — говорит Альфа, — если тебе нужно вернуться в настоящее, просто нажми на верхнюю головку, когда крышка будет в открытом положении. Тебя автоматически перенесет в настоящее. Если тебе это интересно, то ты промахнулась примерно на шесть часов.

— Что…

Не успеваю я закончить вопрос, как Альфа заталкивает меня обратно в черную комнату и закрывает крышку часов. Меня опять засасывает, и я в шоке начинаю задыхаться. Через секунду приземляюсь на ту же металлическую решетку.

Альфа опять протягивает мне руку.

— Договор все еще в силе? — спрашивает он.

Меня, кажется, вырвет. Решетка подо мной начинает кружиться.

— В силе, — говорю я.

Альфа рывком ставит меня на ноги, и я выхожу следом за ним в ярко освещенный коридор. Он останавливается возле двери в другом конце и вводит код, а затем поворачивает ручку и приоткрывает дверь на дюйм.

— Ты готова служить своей стране, делая то, что никогда не считала возможным? — обернувшись ко мне, спрашивает он.

Когда он произносит это, волосы на моих руках становятся дыбом. Не знаю, может, это из-за того, что я вымотана до нельзя или, потому, что температура в коридоре всего около шестидесяти градусов, или, может, потому что где-то в глубине души крошечная частичка меня надеется, что Стража времени — это реальность. Что есть такая организация, которой подвластно перемещение во времени. И что они хотят меня.

Я киваю.

Альфа открывает дверь и приглашает меня внутрь. Первое, что я замечаю, — это зеленое в полоску платье. Эта та сучка, которая преследовала меня. Она сняла шляпку и распустила свои светлые волосы, которые локонами обрамляют ее лицо. Девушка была бы хорошенькой, если бы не выражение этого самого лица. Такое выражение появляется, если кто-то держит у тебя под носом мешок с собачьим дерьмом. Мне не нравится эта дамочка. Я ничего не знаю о ней, но девушки обычно интуитивно понимают такие вещи. Она не собирается хорошо относиться ко мне, также, как и я к ней. Конец истории.

Она стоит возле стены и шепчется со вторым преследователем. Он улыбается мне, но это не раздражает так, как в 1874 году. Его улыбка… дружелюбная. Расслабленная. Но мне не хочется улыбаться ему в ответ. Пока нет.

Прямо передо мной стоит стол, за которым сидят двое человек. Место посередине свободно. Один стул стоит по центру перед столом, а за ним располагается еще ряд стульев. Я насчитала семь. Семь стульев. Пять из них заняты парнями и девушками, которые сидят ко мне спиной. Выглядит так, как будто все ожидают меня.

Альфа толкает меня вперед, и я двигаюсь мимо ряда стульев к тому, который, как мне кажется, предназначен для меня. Прохожу мимо девушки с фиолетовыми волосами, но не смотрю на нее. Мой взгляд устремлен вперед, к людям, сидящим за столом. Очевидно, что они — главные. Альфа занимает свободное место и вытаскивает ту же самую зеленую поношенную записную книжку, которую он не выпускал из рук в День Испытаний, и что-то кратко записывает в ней. Слева от Альфы сидит женщина. Я понимаю, что не следует глазеть, но ничего не могу с собой поделать: она сидит в инвалидном кресле, а ее тоненькие как прутики руки и ноги выгнуты под неестественным углом. На ее лице отчетливо читается выражение отчаяния, и это заставляет меня вспомнить о маме.

Я перевожу взгляд в сторону мужчины, сидящего справа от Альфы. Он выглядит гораздо лучше. Как и Альфе, ему примерно столько же лет, сколько было бы сейчас моему отцу. Но его взгляд не такой тяжелый и жесткий. В молодые годы, он, наверное, был симпатичным парнем. У него темно-каштановые волосы с проблесками седины, ярко выраженный контур нижней челюсти и зеленовато-голубые глаза, внимательно разглядывающие меня из-под ресниц, за которые любая девчонка могла бы совершить убийство. Тем не менее, в манере, которой он преподносит себя, есть что-то реально пугающее. В этом и заключается его схожесть с Альфой. Должно быть, он тоже действующий или бывший военный.

— Садись, — командует Альфа. Я выполняю приказ. — Ты успешно прошла тест. Добро пожаловать в Стражу времени. С этого момента и до самой смерти твое кодовое имя — Ирис. Поняла?

Я не двигаюсь и даже не моргаю.

Альфа пристально смотрит мне в глаза.

— Стражу времени основали в одна тысяча девятьсот шестьдесят пятом году. — говорит он. — Семь человек, которые были наделены способностью к Хронометрической аугментации. Их целью было проецирование во времени и вмешательство в события прошлого для изменения последствий в настоящем. Они — наши отцы-основатели. Они создали организацию и правила, которых мы придерживаемся по сей день, включая кодовые имена. Эти семь человек использовали для своих имен числа от одного до семи.

Альфа показывает на людей за столом:

— Мы с коллегами — второе поколение Стражи времени. Ты уже знаешь меня. Слева — Ипсилон, справа — Зета. Мы то, что осталось от второго поколения.

Я напрягаю мозг, пытаясь вспомнить греческий алфавит. Альфа, бета, гамма, дельта, ипсилон… Что там дальше?

— Люди, которые сидят позади тебя, это третье поколение. Твое поколение.

Я вытягиваю шею, но вижу только парня, сидящего на крайнем стуле слева. У него темные волосы, оливковая кожа и скулы, как у кинозвезды, а одет он в белую рубашку на пуговицах и темно-синие брюки.

— Ред! — говорит Альфа, и парень, на которого я пялюсь, резко встает. — Представь свою команду.

Он кивает:

— Есть, сэр!

 Я поворачиваюсь на стуле и смотрю на него. Уж если планировалось представление, то они могли бы и получше расставить стулья, а не так, что мне приходится сидеть ко всем спиной.

— Я — Ред, — произносит парень, хотя это уже и так ясно. — Глава Стражей времени Три. Наши кодовые имена — это цвета.

— Это моя команда, — продолжает он, —  твоя команда. Орэндж! — парень рядом с ним встает с места. У него реально оранжевые волосы. Вот не повезло.

— Еллоу! — встает сучка в полосатом платье.

— Грин! — Я перевожу взгляд на невысокого парня с длинными каштановыми волосами.

— Блу! — Внимательно изучаю загорелого блондина, который разглядывает свои ноги. Но в последнюю секунду он поднимает взгляд и смотрит мне в глаза. У меня на секунду останавливается сердце, и я сдавленно кашляю.

Это Тайлер Фертиг.

Я едва слышу, как Ред представляет Индиго — парня, преследовавшего меня, и Вайолет — девушку с фиолетовыми волосами. Тайлер — Страж времени. Тайлер Фертиг — суперзвезда Пила, которому отказали в выпуске, когда он был младшекурсником. Тайлер Фертиг, который был зол настолько, что пробил кулаком стену во время церемонии. Тайлер Фертиг. Он здесь.

Это убеждает меня в существовании Стражи времени гораздо сильнее, чем непонятное перемещение в Бостон. Если Тайлер Фертиг в команде, тогда все по-настоящему.

Наши с Тайлером взгляды пересекаются. Я знаю, что он узнал меня. Он знает, кто я такая. Но он отводит глаза и садится вместе с остальными.

Альфа кашляет, пытаясь привлечь внимание. Я чуть колеблюсь, а потом поворачиваюсь и смотрю на него, чувствуя, что Тайлер-Блу-или-как-его-там продолжает пялится на меня и пытается прожечь взглядом дыру у меня в голове.

— А ты — Ирис, — говорит Альфа.

— Но это не цвет, — обращаю я его внимание на свое имя.

— Это так, — подтверждает он, а мужчина справа — кажется, Зета — приподнимает брови, как будто удивляясь тому, как я разговариваю с Альфой. — И это потому, что ты здесь на испытательном сроке. А теперь нам хотелось бы послушать отчет о твоей первой миссии. Индиго, давай начнем с тебя.

Индиго выходит вперед и становится немного в стороне, между мной и столом.

— Ирис великолепно справилась с работой, — сложив на груди руки, произносит он. — Она воспользовалась дедукцией, чтобы точно определить год, а также поняла, как пользоваться часами. Думаю, она будет отличным Стражем времени.

Мне нравится Индиго. Не так, как Эйб, конечно, но я могла бы с ним поладить.

Позади меня кто-то кашляет.

— Еллоу? — спрашивает мужчина справа, — ты не согласна?

Я слышу, как она встает и продвигается вперед, к Индиго, подметая пол платьем.

— Абсолютно не согласна, сэр. Ирис совершила ряд нарушений, — она откидывает голову назад, чтобы убрать с плеч волосы, и в это же время неприязненно смотрит на меня. — Во-первых, она была замечена несколькими историческими субъектами в не подходящей времени одежде. Во-вторых, — Еллоу замолкает, чтобы усилить драматический эффект, а потом продолжает, — она пыталась воспользоваться мобильным телефоном. В 1874 году.

Позади меня раздаются тихие смешки.

— Я не виню ее за попытку, — говорит Индиго. — Она не имела понятия, где очутилась, и пыталась узнать, работает ли он.

Еллоу поднимает руку, чтобы он замолчал:

— В-третьих, она вступила в переговоры с историческим субъектом.

Мне хочется сказать ей, что я посмотрела бы на нее при попытке ограбления, но она так быстро говорит, что я не могу вставить ни слова.

— Ну, и в заключении, она практически провалила миссию, разгуливая в рваном платье с современным школьным галстуком, повязанным вокруг талии.

Я открываю рот, чтобы сообщить ей, что никто, кажется, и не заметил мой галстук, и что я сделала все возможное, чтобы скрыть дыру в платье, которое было мне мало, но в это время Еллоу переводит взгляд на меня и приподнимает одну бровь с выражением насмешки на лице.

Она осматривает меня сверху до низу, задерживаясь на рваных швах и говорит:

— Тебе нужно скинуть вес.

— А тебе нужно поцеловать мой зад, — не думая, произношу я. Все открывают рты, а я даже не моргаю глазом. Я резко поднимаюсь, а Еллоу встает в стойку. Она хочет подраться? Ладно.

Альфа встает и стучит рукой по столу так сильно, что просто удивительно, как он не сломал его.

— Всем сесть!

Я не отвожу взгляд от Еллоу, пока она медленно отходит назад и садится на свое место между Орэнджем и Грином. Только после этого поворачиваюсь, встречая злой взгляд Альфы.

— Я сказал, сесть! — рявкает он мне. Я сажусь. — Ты не помнишь, как я сказал, что ты тут на испытательном сроке?

— Тогда, может, стоило бы спросить меня, хочу ли я быть здесь, до того, как вы выдернули меня из школы, привязали к столу, имплантировали в руку чертов маячок и заставили вступить в организацию, о которой я никогда ничего не слышала?! — Я настолько зла, что мне становится все равно на нарушение протокола.

Альфа наклоняется вперед. Он в ярости. Я так и жду, что он перепрыгнет через стол и снова повалит меня на пол. Но вместо этого он выпрямляется, хватает папку, открывает ее и начинает перебирать кипу бумаг. Вытаскивает одну, подходит ко мне и впечатывает ее мне в грудь.

— Помнишь это?

Он отпускает лист бумаги, и я, наконец, могу посмотреть что в нем написано. Сверху красуется печать Академии Пил. Я моментально понимаю, что это. Это обязательство, которое мы подписываем на первом году обучения.

— Прочти его, — говорит Альфа.

— Я знаю, что там написано.

— Прочти его, — повторяет он. — Громко.

Злость течет у меня по венам и просачивается сквозь поры. Но я глубоко вздыхаю, вытягиваю лист перед собой и начинаю читать спокойным голосом.

— Я, Аманда Джин Оберман, даю свое согласие на то, чтобы Правительство Соединенных Штатов направило меня на службу в любую организацию, которая, по его мнению, нуждается во мне, в любое время, когда понадобится, — снизу моя подпись.

— Я никогда не слышала о Страже времени, — опустив руку, произношу я. Мой голос все еще звучит немного резко.

Альфа вздыхает. Не понятно, то ли от разочарования, то ли от облегчения.

— Хорошо, тебе нужно кое-что принять, и это в том числе. У тебя есть выбор: остаться здесь на испытательном сроке или уйти.

Я выпрямляюсь:

— Я могу уйти? — перед глазами сразу встает образ Эйба. Я могла бы увидеть его уже завтра.

Позади меня кто-то тихим злым шепотом произносит: «Нет».

— Конечно, — говорит Альфа. — Но не так, как ты думаешь. В школу ты больше не вернешься. Ты уже выпустилась. Ирис больше не ученица. Стража Времени — одна из самых секретных правительственных организаций за всю историю. Ты одна из немногих людей, которые об этом знают. Боюсь, мы не можем просто так тебя отпустить. Если ты решишь уйти, то будешь… задержана.

У меня пересыхает во рту, и я чувствую покалывание в плечах. Голос Альфы низкий. Пугающий. Даже угрожающий.

— Как это… задержана?

Альфа сжимает губы в тонкую линию и молчит, как будто пытается подобрать правильные слова.

— Тебя будут содержать под охраной, твои действия и связи будут под постоянным наблюдением ради национальной безопасности.

Перед глазами все меркнет, как только я понимаю, о чем он говорит.

— Вы имеете в виду не «задержана», а «заключена под стражу».

Губы Альфы изгибаются в подобие ухмылки, но он не произносит ни слова.

— Где? — спрашиваю я.

— Скорее всего, в Карсвелле.

Я так резко вскакиваю со стула, что он переворачивается. Я знаю, где находится Карсвелл. Это женская федеральная тюрьма в Техасе. Теперь мне отчетливо ясно, что означает «задержана».

Тюремное заключение в одиночной камере.

В Пиле у нас была лекция по поводу одиночного заключения. Это, своего рода, психологическая пытка. По природе своей люди — социальные создания, и этого нельзя изменить. Отрезанные от общения, изолированные заключенные медленно сходят с ума. Годы и годы нелечимого сумасшествия. Я уже знаю, каково это.

Единственная моя мысль — исчезнуть. Мне нужно убраться отсюда. Сейчас. Но еще до того как я делаю шаг, сзади меня обхватывают руки. Много рук. Члены моей предполагаемой команды. Кто-то отодвигает стул и усаживает меня на него. Я пинаюсь и пихаюсь, но все без толку. Все равно, что вдесятером на одного.

— Тебе нужно научиться сдержанности, — говорит Альфа спокойным, практически скучающим голосом. — Итак, ты уходишь или остаешься?

— А у меня что, есть выбор? — выплевываю я.

— Да. Ты можешь выбрать: уйти или остаться.

— То есть выбора нет, — говорю я. — Конечно, я остаюсь.

Альфа кивает головой:

— На испытательном сроке, — повторяет он. — Понимаешь, нас определенное количество. Команды всегда состояли из семи членов. Правительство думает о том, чтобы расширяться, но оно пока не уверено. Так что ты, своего рода, эксперимент. Если он окажется удачным, ты в деле. Если нет, ну… не обессудь. Я уже рассказал тебе о последствиях.

Я пытаюсь опять вскочить со стула, но несколько пар рук прочно удерживают меня.

— Почему я?! — я вот-вот расплачусь. — Я все делала правильно. Все. Всегда играла по правилам, — у меня срывается голос. — Все, чего я когда-либо хотела, это…

Я обрываю себя на полуслове, пока не сказала слишком много. Никому не нужно знать о моем отце, хотя есть шансы, что они и так все знают. Они, наверно, знают все и обо всем.

— Хотела чего? — говорит Альфа. — Получить уровень доступа? А почему ты думаешь, что не сможешь сделать этого здесь?

Вот оно. Альфа знает. Я никогда никому не рассказывала об истинных мотивах поступления в Пил. Даже Эйбу. Но каким-то образом Альфа знает и об этом.

В голове крутятся его слова. Я могу получить доступ. Это то, чего я хотела с того момента, как мне исполнилось семь лет, и я поняла, что мама ничего не расскажет мне об отце. Теперь я могу, действительно могу узнать, что произошло с ним. Почему он умер. В чем заключалась его миссия. Мне не надо будет ничего воображать, рассматривая жетон служащего ВМФ Соединенных Штатов, который я обнаружила спрятанным в коробке из-под обуви в мамином шкафу. Мне не придется разрываться между мыслями о том, что мой отец может быть пилотом-истребителем, которого сбили во время тайной миссии в Сомали, или же «морским котиком», которого взяли в заложники и убили в Северной Корее. Я смогу узнать правду.

Я вспоминаю маму и то, какой она стала тем летом. Это случилось за неделю до начала занятий в школе. К этому времени она уже много дней не покидала свою комнату. Я зашла ее проверить и обнаружила, что ее предплечья покрывают глубокие порезы. Некоторые уже затянулись, но были и свежие. Я в ужасе отскочила: она раньше не делала ничего подобного. Мама сплела покрытые засохшей кровью пальцы и пристально посмотрела на меня. Так, как будто во всем виновата я.

Меня с головой накрывает чувство стыда. Мне стыдно, потому что я ушла. Ушла из комнаты. Ушла из дома. Уехала из штата. Я просто не могла это видеть. Но, может, я смогу вернуться к ней, если буду знать, что случилось с моим отцом. И тогда, может быть, всего лишь может быть, моя мама откроется, и мы подумаем о лечении, которое ей отчаянно необходимо.

Я поднимаю руки, соглашаясь на предложение Альфы, и мои товарищи медленно отходят назад.

— Извините, — говорю я. Не знаю, насколько это извинение искренне, но нужно же с чего-то начинать. Если это поможет мне узнать правду об отце, то начинать нужно именно с извинения.

Альфа садится на стул и мужчина справа — кажется, Зета, — медленно кивает головой, как будто знает что-то, чего не знаю я.

— Вайолет! — произносит Альфа. За моей спиной кто-то встает. — Покажи Ирис ее комнату. Думаю, на сегодня хватит.

Неожиданно Вайолет оказывается рядом со мной:

— Шевелись, — шепчет она.

Я встаю, но остальные в комнате остаются на своих местах. Я следую за Вайолет, вперив взгляд в конец ряда, там где сидит Тайлер-Блу, но он не обращает на меня внимания. Мне нужно поговорить с ним. Надеюсь, мне удастся это сделать завтра.

Мы опять выходим в ярко освещенный коридор, я поднимаю ладонь и закрываю глаза, защищаясь от света.

— Ты привыкнешь, — говорит Вайолет по пути к двери в конце коридора.

Она набирает код и открывает дверь, которая ведет к лестнице, похожей на ту, которую можно увидеть в любом отеле или офисном здании. Серые цементные стены, металлические перила. Мы поднимаемся на один этаж, на котором находится еще одна дверь. Вайолет приставляет руку к сканеру, набирает код, и замок открывается.

Она открывает дверь и передо мной предстает самая великолепная комната, которую я когда-либо видела. На полу роскошное темно-зеленое, с завитками цвета слоновой кости, ковровое покрытие, в центре — круглый мраморный стол около пяти футов в ширину. Каждый его дюйм заставлен цветами. Белыми цветами в прозрачных вазах. Тут розы, и лилии, и гортензии, и еще куча цветов, которые я никогда не видела и о которых, скорее всего, даже и не слышала.

Мой взгляд останавливается на массивной хрустальной люстре над столом, потом на деревянной лестнице справа. На ум приходит только одно слово — особняк.

— Что это за место? — спрашиваю я.

— Зал Стражей. Мы здесь живем. Пойдем, я покажу твою комнату.