Замок Данстаффнэйдж,

Аргайлл, Шотландия

24 мая 1308 года

«Господи, пусть он умрет. Пусть это наконец кончится».

Анна Макдугалл поставила корзинку на пол и встала на колени у ног отца, моля о том, чтобы пришли вести об окончании войны.

Анна родилась в великий и знаменательный день в истории Шотландии: 19 марта 1286 года. В тот самый день, когда король Александр III пренебрег советами своих людей и помчался в бурную ночь в Кингхорн к молодой жене, но упал с утеса и нашел свою смерть.

Страсть короля оставила страну без прямого наследника, что и послужило причиной двадцатидвухлетней войны и распри за его трон и корону. В какой-то момент было четырнадцать претендентов на трон. Но настоящая ожесточенная война всегда шла между двумя группировками Бейлльол-Коминами и Брюсами. Когда два года назад Роберт Брюс взял дело в свои руки и убил главного соперника Джона Рыжего Комина, он навсегда стал кровным врагом Макдугаллов. С такой же силой, как Брюса, ненавидели и презирали только их родичей Макдональдов. Действия Брюса побудили Макдугаллов вступить в нежеланный союз с Англией, потому что видеть на троне даже Эдуарда Плантагенета было лучше, чем Брюса. И теперь Анна молила Господа о смерти Брюса. С тех пор как распространилась молва, что во время своей военной кампании на севере Брюса постигла некая таинственная хворь, Анна молилась, чтобы болезнь убила его.

Конечно, это тяжкий, смертный грех молить Бога о смерти человека. Любого человека. Даже такого убийцы и монстра, как Роберт Брюс, — монахини в аббатстве пришли бы в ужас, узнай они об этом, — но Анне было все равно. Если бы только его смерть положила конец этой кровавой богопротивной войне. Эта война уже унесла ее брата и жениха и потребовала не только такой жертвы, как ее престарелый дед Александр Макдугалл, лорд Аргайлл, но также угрожала жизни отца, Джона Макдугалла, лорда Лорна.

Трудно было поверить, что всего год назад этот король-разбойник бежал с горсточкой сподвижников и дело его казалось почти проигранным. Но беглый король вернулся и главным образом благодаря кончине короля Англии Эдуарда I теперь снова претендовал на трон Шотландии.

И, будь то греховным или нет, Анна молилась о смерти их врага. Она готова была нести наказание, принять епитимью за свои злые мысли, если это давало ей возможность защитить отца и клан от человека, готового их уничтожить. К тому же монахини говорили ей много раз, что она не годилась для монашеской жизни. Она слишком много пела и смеялась и, что было гораздо важнее, никогда не была так предана Господу, как своей семье.

Анна взглянула на отца, пытаясь понять его реакцию на письмо, которое он сейчас читал.

Судя по всему, новости скверные. Красивое лицо отца раскраснелось, глаза заблестели, как в лихорадке, а губы сжались в тонкую линию. Такое выражение лица лорда Лорна вселяло страх в сердца самых закаленных в боях воинов, но у Анны вызвало лишь беспокойство.

Она сжала подлокотник кресла, на котором сидел отец, и с беспокойством спросила:

— В чем дело, отец? Что случилось?

Он поднял на нее глаза. Ее охватил страх, когда она прочла в его взгляде признаки зарождающегося гнева. Близкая к апоплексической ярость отца всегда ее пугала. Он мог поспорить своим бурным темпераментом с королями Англии из анжуйской династии Плантагенетов, известными своими приступами гнева, но после недавней болезни такого с ним больше не случалось. Сильный приступ гнева вызвал у него в прошлый раз боль в руке и груди. От этой боли он замер, у него сперло дыхание, а после того, как приступ прошел, ему пришлось пролежать в постели около двух месяцев.

Отец смял пергамент и буркнул:

— Бьюкан бежал. Комины разбиты.

Анна была потрясена, и ей потребовалась минута, чтобы понять, что он сказал, потому что ей это показалось немыслимым. Джон Комин, граф Бьюкан, родич Джона Комина, павшего лорда Баденоха, был одним из самых могущественных людей в Шотландии.

— Но как? — спросила она. — Ведь Брюс на краю могилы.

Отец всегда поощрял своих детей задавать вопросы. Он осуждал невежество даже в женщинах и именно поэтому настоял, чтобы все его дочери получили образование в монастыре. Но, видя, как пылает гневом его лицо и как он будто оцепенел от ярости, она почти пожалела, что задала вопрос.

— Этот наш бич способен творить чудеса даже на смертном одре, — ответил он с отвращением. — Люди уже считают его героем вроде второго воплощения Артура из Камелота. Бьюкан загнал мерзавца в угол в битве при Инверари, но его люди спасовали, увидев Брюса во главе армии. — Он ударил кулаком по столу, и из кубка выплеснулось вино. — Комины бежали, как зайцы, при виде больного вождя, которого несли в бой на носилках. Они разбегались от этого чертова калеки!

Он раскраснелся, и на висках у него выступили набухшие вены.

У Анны от страха сжалось сердце. Но не потому, что она испугалась его гнева, а из-за опасения за его здоровье. Глаза ее были полны слез, однако она не позволила дать им пролиться, потому что ее гордый отец счел бы это за проявление слабости; Он был могучим воином и не нуждался в том, чтобы его жалели и нянчились с ним.

Но эта война его убивала так же безжалостно, как медленно действующий яд. Если бы Анна могла помочь ему пережить эти горести, связанные с Брюсом, все бы наладилось. Почему бы этому лжекоролю не поддаться болезни и не пасть ее жертвой? Тогда все было бы кончено.

Вместо того чтобы лить слезы, заламывать руки и умолять отца, Анна взяла его ладонь и лукаво улыбнулась:

— Лучше не говори так при матушке. Ты ведь знаешь, она не любит, когда кто-то ругается.

На мгновение Анне показалось, что отец не услышал ее слова, но гнев медленно стал улетучиваться. Когда лорд Лорн наконец посмотрел на дочь, будто только теперь по-настоящему увидел ее, она с невинным видом спросила:

— Может, мне позвать ее?

Он издал хриплый смех, похожий на лай, и ответил:

— Не смей этого делать. Она заставит меня пить какой-нибудь отвратительный отвар. Господу известно, что намерения у твоей матери благие, но она способна и святого угробить своим постоянным беспокойством. — Он покачал головой и с любовью посмотрел на дочь, давая понять, что разгадал ее намерения. — Тебе нечего опасаться. Ты знаешь, что я очень крепок. — Он прищурился. — А ты хитрюга, Анна, любовь моя! Ты похожа на меня больше остальных детей, я тебе это всегда говорил.

Анна улыбнулась, обрадованная комплиментом, и на щеках у нее появились ямочки.

— Да, отец.

Лорд Лорн вздохнул:

— Бьюкан пишет, что будет искать прибежища в Англии. Раз Комины разбиты, узурпатор обратит свои силы против нас.

«Против нас»? Анна с трудом сглотнула. Ее объял ужас.

— А как же перемирие?

Несколько месяцев назад, когда Брюс начал свой поход на север, он на некоторое время обратил свой взоры на людей Аргайлла и подумывал о том, чтобы вступить с ними в бой, угрожая им и с суши и с моря. Отец, будучи больным и испытывая недостаток в воинах, согласился на перемирие, как сделал на севере граф Росс. И Анна надеялась, что это перемирие положит конец кровопролитию.

— Его срок истекает на августовские Иды. И днем позже мы можем ожидать неприятеля у ворот. Он вытеснил Макдауэллов из Галлоуэя, а раз уж Комины разбиты…

Отец снова поморщился от отвращения.

Чувствуя, что его гнев грозит вернуться, Анна напомнила ему:

— Граф Бьюкан никогда не был хорошим полководцем. Ты много раз это твердил. С тобой этому королю-разбойнику не повезет, и в этом в первую очередь причина, почему он пошел на перемирие. Битва при Дэл-Рай еще свежа в его памяти.

Отец принялся теребить увесистую серебряную брошь на шее. Большой овальный кристалл, окруженный крошечными жемчужинками, был талисманом, напоминавшим, насколько близка была возможность пленить беглого короля. Им почти удалось захватить Брюса, буквально сжать его в тисках, но брошь отстегнулась в момент схватки.

По едва заметной улыбке отца Анна могла помять, что ему были приятны ее слова.

— Ты права, но на этот раз наша недавняя победа его не остановит. Между ним и короной стоим мы все.

— А как насчет графа Росса? — спросила Анна. — Он, конечно, будет сражаться на нашей стороне?

Отец сжал губы:

— На Росса рассчитывать не приходится. Он не захочет оставить свои земли без защиты. Но я попытаюсь убедить его, что нам нужно объединить свои силы и раз и навсегда разбить короля-разбойника.

В речи отца не содержалось укора, и все же Анна почувствовала угрызения совести. Убедить Росса было бы легче, если бы в прошлом году она приняла предложение его сына Хью.

— Я созову своих баронов и рыцарей и пошлю письмо королю Эдуарду с просьбой о помощи. Он и вполовину не такой король, каким был его отец, но, возможно, поражение Комина в конце концов заставит его понять необходимость направить на север как можно больше людей.

Однако в его тоне Анна не расслышала надежды. Она знала так же хорошо, как ее отец, что не стоит особенно надеяться на помощь Эдуарда II. У нового короля Англии и без того хватало забот, чтобы еще беспокоиться и о Шотландии. Хотя английские солдаты и были расквартированы во многих ключевых точках и замках вокруг Шотландии, особенно вдоль ее границ, Эдуард отозвал многих своих полководцев, в том числе Эймераде Валенса, нового графа Пемброка.

Анна прикусила губу:

— А если помощь не придет?

Она понимала, что лучше не спрашивать отца, смирится ли он с этим. Он предпочел бы увидеть их всех мертвыми, чем если бы ему самому и его родичам пришлось преклонить колена перед Брюсом. Девиз Макдугаллов «Победить или умереть» не был для ее отца пустыми словами.

Несмотря на то что в соларе было тепло, Анну пробрал озноб.

— Тогда я сам, один, разобью ублюдка. В битве при Дэл-Рай я ведь почти сумел это сделать, чуть не убил его. Но на этот раз закончу задуманное. — Его глаза сурово прищурились. — К концу лета голова Роберта Брюса будет красоваться на моих воротах, и коршуны выклюют ему глаза.

Анна постаралась не обращать внимания на возникшее у нее неприятное, чувство. Она ненавидела, когда отец так говорил. Он ведь не был жестоким и беспощадным, для нее он был самым дорогим, и она его обожала.

Анна смотрела на него и видела мрачную решимость в его суровых чертах и ни на миг не усомнилась в нем. Отец был одним из величайших воинов и полководцев Шотландии. Возможно, судьба на них и ополчилась, но Джон из Лорна мог ее обуздать и повернуть войну в иное русло. Может быть, все-таки конец войны был близок. Неуверенность, смерть, разрушения, обман — со всем этим будет покончено. Для семьи наступят безопасные времена. Она выйдет замуж, обретет собственный дом, родит детей, и все станет восхитительно нормальным.

Анна не могла думать о неблагоприятным исходе, но иногда у нее возникало ощущение, что она пытается бороться с водоворотом, который готов увлечь под воду их всех: родителей, сестер, братьев, ее маленьких племянников и племянниц.

Она не могла этого допустить. Что бы ни случилось, она должна защищать свою семью.

— Что я могу сделать?

Отец улыбнулся и нежно ущипнул ее за щеку.

— Ты хорошая девочка, Анни, любовь моя.

— Как насчет того, чтобы навестить кузена-епископа?

Она кивнула.

Отец посмотрел на нее с улыбкой, когда она потянулась взять свою корзинку.

— Не забудь о пирогах, — сказал он. — Ты же знаешь, как он их любит.

Над древним каменным памятником повисла полная луна, но прозрачные перистые струйки дыма от ближайших костров смягчали свет, превращая его в призрачную дымку. Вкус победы казался Артуру горьким. Близилась полночь, но дымный ночной воздух гудел от отдаленных звуков шумных пирушек и грохота. Брюс использовал уроки Уильяма Уолеса: он сжигал все дотла, не оставляя после себя ничего, что мог бы использовать враг, Комин был изгнан из Шотландии, но и поражение Бьюкана было не за горами.

Артур смотрел на прогалину в тени деревьев, кольцом окружавших камень, и с непривычным для себя нетерпением ожидал появления людей. Он надеялся, что придет все-таки конец обману. Он устал жить во лжи. После долгих лет притворства иногда ему было трудно вспомнить, на чьей он стороне.

Если не считать встреч на поле боя, в первый раз за два с половиной года Артур должен был увидеть человека, за которого сражался все это время с того самого дня, как его силой заставили покинуть тренировочный лагерь Хайлендской гвардии и присоединиться к врагам. То, что король рискнул встретиться с ним лично, позволяло надеяться на то, что его жизнь шпиона подходит к концу.

Артур хорошо выполнил свою работу, предоставив важную и даже ключевую информацию накануне битвы при Инверари, что помогло Брюсу и его людям разбить графа Бьюкана, заставив его бежать в Англию с поджатым хвостом. Когда были побеждены Комины, Артур возымел надежду занять подобающее место среди других членов Хайлендской гвардии, тех, кто был лучшими из лучших, элитной группой воинов, тщательно отобранных Брюсом за их достижения и мастерство в избранной области воинского искусства.

Он замер, и взгляд его метнулся к деревьям. Первым признаком приближения людей был слабый шорох, оттого что они потревожили белку или кролика и те скользнули подальше в тень.

Не производя ни звука, Артур отступил в сторону, а потом срезал путь по диагонали между деревьями и приблизился к воинам сзади.

Убедившись в том, что это союзники, он дал им знать, поухав совой.

Трое мужчин мгновенно обернулись, обнажив мечи.

Первым пришел в себя брат Артура Нил.

— Мощи Господни! Это еще лучше, чем я предполагал. Мы по крайней мере в пятидесяти шагах от тропинки. — Он взглянул на высокого человека устрашающего вида. — Ты должен мне шиллинг, Вождь!

Тор Маклауд, капитан Хайлендской гвардии, которого воины между собой называли Вождем, пробормотал ругательство. Но Нил не обратил на это внимания и, не скрывая радости, шагнул к Артуру.

— Ты оказался еще лучше, чем я думал, брат. — Он бросил взгляд на Маклауда и пояснил: — Я поспорил с этим упрямым варваром, что ты найдешь нас, прежде чем мы дойдем до прогалины, как бы тихо ни двигались. И ты пробил брешь в этой его стальной горской гордыне.

Артур счел разумным скрыть улыбку. Тор Маклауд был величайшим воином в Северо-Шотландском нагорье и на Западных островах, и гордость его была несокрушимой, но, похоже, он произвел впечатление на своего капитана и старшего брата.

Нил был старше Артура на двадцать четыре года и во многих отношениях заменил ему отца. Теперь Артур примерно на полфута возвышался над Нилом, но все равно продолжал смотреть на него снизу вверх. Если кто и был ответственен за то, каким Артур стал теперь, то это был Нил. Именно он настаивал на том, чтобы Артур оттачивал свои таланты, а не зарывал их в землю.

Маклауд выступил вперед и пожал его руку.

— У меня не было случая отблагодарить тебя за то, что ты сделал, — сказал он. — Без твоего вмешательства моя жена… — Он не закончил. — Я твой должник.

Артур кивнул. За два года до того, как Брюс выдвинул претензии на корону, Артур предотвратил убийство жены Маклауда. Он оказался в нужное время в нужном месте.

— Я слышал, тебя можно поздравить, — сказал Артур.

Капитан Хайлендской гвардии сдержанно улыбнулся.

— Да, — сказал Маклауд, — у меня появилась дочь. Ее назвали Беатрикс в честь тетки.

Нил рассмеялся:

— Не думаю, что он хоть раз за неделю взял ее на руки, очень боялся покалечить малышку.

Тор хмуро посмотрел на него, но возражать не стал.

Вперед вышел третий человек. Он был ниже Маклауда и Нила, но имел широкие плечи и крепкие мускулы. На нем были полные доспехи и золоченый плащ поверх лат, украшенный геральдическим узором в виде красного льва, готового к прыжку. Хотя грубоватые черты воина не были видны под стальным шлемом, Артур узнал его. Он опустился на колено и склонил голову перед королем Робертом Брюсом.

— Государь, — промолвил он.

Король кивком признал его вассальную зависимость.

— Встань, сэр Артур. — Он сделал шаг вперед и пожал его руку. — Я должен поблагодарить тебя за твою службу и помощь, оказанную нам при Инверари. Без добытых тобой сведений мы не смогли бы прибегнуть к немедленной контратаке. Ты оказался прав. Бьюкан и его воины были плохо подготовлены, и их ряды дрогнули при первом же нашем броске.

Артур вглядывался в лицо короля, и от него не укрылись бледность, доходящая до серости, и морщины, появившиеся от забот и непосильного напряжения. Маклауд незаметно приблизился к королю и встал рядом с ним, чтобы осторожно поддержать его, а Артур был удивлен тем, что король вообще способен ходить. Он заподозрил, что недалеко были люди, готовые донести короля до лагеря на руках.

— Вы Е порядке, милорд?

Брюс кивнул:

— Наша победа над Комином стала для меня самым лучшим лекарством, лучше, чем любая настойка, которые приготовили для меня церковники. Мне сильно полегчало.

— Король настоял на том, чтобы лично поблагодарить тебя, — сказал Маклауд, и в тоне его послышалось неодобрение.

Но похоже было, что короля это не тронуло.

— Твой брат и Вождь кудахчут надо мной, как две наседки.

Маклауд подвел короля к низкому камню, чтобы тот мог сесть, и сказал, ничуть не раскаиваясь:

— Это моя работа.

Король, казалось, хотел возразить, однако, понимая бессмысленность этого, повернулся к Артуру.

— Вот почему мы здесь, — сказал он. — У меня для тебя есть новая работа.

Так вот в чем дело. Он ждал этой минуты.

— Вы хотите, чтобы я присоединился к Хайлендской гвардии? — спросил Артур.

Наступила неловкая пауза.

Король нахмурился. Похоже, он хотел сказать что-то другое.

— Нет. Пока еще нет. Твой таланты слишком драгоценны, когда ты работаешь на стороне врага. Но нам стало известно, что существует еще одна возможность.

Новая возможность! Значит, ему пока не суждено вернуться в Хайлендскую гвардию. Артур испытал разочарование от этой новости.

Хотя, может, это и к лучшему. Он отвык работать в отряде. Ему нравилась свобода и возможность принимать решения самостоятельно. Не отчитываться ни перед кем и не разъяснять свои действия. В качестве рыцаря в доме своего брата Дугалда он мог приходить и исчезать, когда ему было угодно.

Как и многие семьи Шотландии, семья Кемпбеллов была разъединена войной. Братья Артура Нил, Дональд и Данкан были на стороне Брюса, но остальные его братья — Дугалд и Гиллеспи — объединились с графом Россом и оказались на стороне англичан.

Раскол семьи облегчил ему проникновение в стан врага.

— И что это за новая возможность? — спросил он.

— Проникнуть в самое сердце врага.

Проникнуть. Это означало ограничение его свободы.

Именно этого Артур пытался избежать. Именно поэтому он никогда не связывал свою судьбу с титулованной аристократией, как делало большинство рыцарей.

— Мне лучше работается в одиночку, милорд. Когда я вне отряда. Когда я могу слиться с тенями и оказаться на периферии, где могу оставаться незамеченным.

Нил, знавший брата лучше всех, усмехнулся:

— Не думаю, что на этот раз ты станешь возражать.

Взгляд Артура метнулся к лицу брата. Удовлетворение, которое он прочел на нем, заставило его понять, что брат имел в виду.

— Лорн?

Одно это слово прозвучало, как удар кузнечного молота.

Нил кивнул. Его губы изогнулись в понимающей улыбке.

— Это тот самый случай, которого мы так долго ожидали.

Маклауд пояснил:

— Джон из Лорна бросил клич своим баронам и рыцарям. Твои братья откликнутся на него. Отправляйся с ними. Разузнай, что задумали Макдугаллы, численность их сторонников, кто к ним присоединится. Их курьеры проскальзывают мимо наших людей, и надо, чтобы ты их остановил. Мы хотим их задержать и изолировать, насколько возможнотна то время, пока не истечет срок перемирия. Я располагаю Ястребом, наблюдающим за морскими путями, но мне нужен кто-то и на суше.

Артур хорошо знал эти места, потому что Аргайлл был на землях Кемпбеллов. Сам он родился в Иннис-Хоннел, замке, стоящем посреди озера Лох-Эйв, и жил там до тех пор, пока Макдоннеллы не захватили эти земли.

Артур почувствовал радостное волнение. Он давно ожидал этой минуты, а чтобы быть точным, четырнадцать лет. С того момента, когда Джон из Лорна предательски заколол отца у него на глазах. Артур не ожидал этого, и это был единственный раз, когда его подвели чувства.

Даже если бы Нил не попросил его об этом, если бы Брюс не предложил ему земли и не обещал богатую невесту за то, что он станет сражаться на его стороне, Артур все равно присоединился бы к Брюсу ради возможности уничтожить Джона из Лорна и всех Макдугаллов.

Ошибочно истолковав его молчание и приняв его за отказ, Маклауд продолжал:

— С твоим знанием территории ты лучше всех подходишь для такой работы. Ты потратил два года на то, чтобы завоевать доверие именно ради этой миссии. Лорн, возможно, не хочет, чтобы рядом с ним оказался один из Кемпбеллов, но, принимая во внимание то, что Эдуард покончил с вашим феодом и твой брат Дугалд недавно примирился с ним, у него не будет оснований не доверять тебе.

— Черт возьми, дядя Лорна сражается на нашей стороне, — добавил Брюс, имея в виду Данкана Макдугалла из Данолли.

— Он кое-что знает о расколе в семьях.

— Джон из Лорна не знает, что ты видел, как он убил отца, — сказал Нил спокойно. — Делай все то, что делал всегда. Держись тише воды, ниже травы и наблюдай. Ради чего-то столь важного, — добавил он с нежной улыбкой, напоминая, что он не всегда был таким, как теперь, — ты подходишь, как никто другой, при твоих удивительных способностях уметь быть незамеченным. Старайся не привлекать внимания Лорна. И будь осторожен. Поначалу он может относиться к тебе с подозрением. Поэтому не поворачивайся к нему спиной.

Об этом Артур знал лучше других. Впрочем, убеждать его не стоило. Любая мысль о сопротивлении тому, чтобы внедриться в семью врага, мгновенно исчезла при упоминании о Лорне.

— Ну? — спросил Брюс.

Артур встретил его взгляд и зловеще улыбнулся:

— Когда мне отправляться?

Он увидит, как будет умирать Джон из Лорна, и насладится этим кровавым зрелищем.

Ничто не может его остановить.