Изабель понимала, что это обязательно должно было случиться. Но почему сейчас, когда у них с Рори только-только появился намек на близость, а у нее стало складываться ощущение, что ей удается завоевать свое место в Данвегане? Место, которое так много значило для нее.

Недвусмысленное напоминание об истинной цели обручения с Рори Маклаудом нужно было проглотить как горькую микстуру. Ей почти удалось убедить себя, что этот момент, может быть, никогда не наступит. Что, может, они просто забыли о ней. Наивная! Они же вовсе не играют с ней в игрушки. Будущее клана зависит от успеха ее предприятия. Дядя не забыл о ней и не придумал другой план, чтобы получить власть над островами.

Слава Богу, Рори оставил ее в библиотеке, чтобы она в одиночестве прочла письмо. По выражению его лица было понятно, что ему очень интересно узнать, что в письме, но он не стал спрашивать о содержании. А она ничего не сказала ему.

Изабель опустилась на стул у очага, разломала печать и стала читать.

Дядя едва скрывал недовольство тем, что не получал сообщений о ее успехах в Данвегане. Он писал, что «обеспокоен молчанием дорогой племянницы» и надеется, что у нее найдется время, чтобы сообщить «обеспокоенной семье», что она привыкает к новой жизни в Данвегане и «обрела все то, что искала» со своим молодым мужем. Он еще упомянул о «слухах» про Маккензи, которые готовятся напасть на клан Макдоналдов и на замок Строум.

Какое красноречивое разграничение личного и делового!

Письмо упало на колени, а Изабель слепо уставилась на сполохи огня в очаге. Внезапно вздрогнув, она плотнее закуталась в плед.

Наступил решающий момент, когда надо сделать немыслимый по трудности выбор, достойный самого царя Соломона. Любой из вариантов означает предательство. Либо предать Маклаудов, либо Макдоналдов. Она должна сделать выбор между семьей, в которой выросла, и семьей, которой хотела принадлежать.

В Данвегане она обрела дружбу, счастье и еще кое-что, на что даже не надеялась. Она была уверена в дружбе с Маргарет. В дружеском отношении к ней Алекса. Отношения с Рори оставались пока непростыми. Но почему-то в глубине сердца Изабель не сомневалась, что он тоже все больше симпатизирует ей. Иначе не попросил бы ее помочь организовать турниры. Благодаря этому они чуть ли не целый день провели вместе, чего он явно избегал раньше.

Но возможно, самым главным свидетельством того, что его отношение к ней изменилось к лучшему, было то, что он не сделал. Он не удалил ее из своей спальни, не отставил от счетов, не стал препятствовать ей заниматься с Маргарет луком, не запретил ухаживать за Алексом. И вообще после того нападения в лесу он стал ласков к ней и предельно внимателен. Можно было сделать вывод – он начал привыкать к мысли, что она займет место в его семье.

Однако Рори по-прежнему намеревался отослать ее назад.

И несмотря на то что он хочет ее, а их обоюдную страсть нельзя не заметить, ему еще нужно сделать ее своей настоящей женой.

На лбу появились горькие морщинки. Каждый раз, когда ей начинало казаться, что их отношения стали прочнее, им обязательно что-нибудь мешало. Как вот это письмо, например, которое напомнило ему о том, что она принадлежит семье его врагов. Ухватив прядь волос, она намотала ее на палец, занятая собственными унылыми мыслями.

Как она могла объединиться с таким человеком, как ее дядя, против такого человека, как Рори? Если бы дело было только в притязаниях Слита на власть над островами, она приняла бы сторону Рори. Но еще есть клан. Гленгарри отчаянно нуждается в дружине Слита, чтобы выстоять против Маккензи. Без помощи дяди ее клан обречен потерять земли. А клан без своей территории не может существовать. Их людям придется вымаливать землю, еду и защиту у другого клана. О такой перспективе даже не хотелось думать.

У Изабель были обязанности перед своей семьей, но в глубине души ей хотелось думать только о себе. Ей хотелось счастья. Хотелось, чтобы Рори принадлежал ей. Но, несмотря на то, что ее не слишком привлекала роль спасительницы клана, Изабель не желала зла своей семье. Она не смогла бы счастливо жить, зная, что ее неудача пагубным образом сказалась на близких ей людях. Изабель отчаянно нуждалась в каком-то другом решении, чтобы помочь своей семье защититься от Маккензи. Нападение Маккензи и на Данвеган, и на Строум могло произойти в любой момент.

Что-то щелкнуло, и в голове забрезжила неясная мысль. Маккензи! Вот ключ к решению проблемы. У ее отца и Маклауда один и тот же враг. Враг моего врага – мой друг. Старое арабское изречение, привезенное с собой еще крестоносцами, могло бы стать единственно верным решением. Она постаралась удержаться, чтобы не слишком довериться вспыхнувшей надежде.

Может, никакого выбора и не придется делать.

Силы Рори примерно такие же, как у дяди. Поэтому, если отец получит поддержку Маклауда, ему не нужен будет Слит. И Изабель не нужно будет предавать Маклаудов, воровать знамя Фей или разыскивать секретный ход, если он вообще существует.

Разум лихорадочно заработал, когда она начала рассматривать возможности. Получится или нет? Это могло бы быть прекрасным решением. Но как склонить к этому Рори? Она не может просто взять и отправиться к нему с таким предложением. Не может, пока он намерен выпроводить ее. Не может, пока союз с ее семьей временный.

Тогда как сделать, чтобы он не отослал ее назад? Он должен полюбить ее. Если это случится, тогда он сам не захочет расстаться с ней. Она нахмурилась, сообразив, что не такое уж это легкое дело – завоевать его любовь. Изабель знала, что Рори рассчитывает на объединение с Аргайллом, чтобы тот помог склонить короля решить в его пользу вопрос о владении спорным полуостровом Троттерниш. Хорошо бы что-нибудь придумать, чтобы союз с ней выглядел таким же выгодным.

Однако как ни крути, а она из Макдонаддов. Рори ненавидел Слита. Но если Рори полюбит ее, тогда не исключено, что новое родство поможет вчерашним врагам объединить свои усилия.

Правда, одну вещь Изабель знала совершенно точно: Рори ни за что не простит предательства. Она содрогнулась, вспомнив его лицо, когда он застал ее за обыском башни Фей. Ей бы меньше всего хотелось стать свидетелем ярости, если он вдруг узнает, что обручение устраивалось с единственной целью – обвести его вокруг пальца. Но если ей повезет, он может никогда не узнать о ее вероломстве. Она подумала признаться ему во всем, но на это ей не хватит смелости. Во всяком случае, до тех пор, пока она не будет уверена в его чувствах. И в том, что ее замысел сработает.

Замысел не идеален, но следует попытаться. И если все удастся, она получит то, на что надеялась: положение в Данвегане и уважение его семьи. А самое главное – любовь Рори. В глубине души Изабель понимала, что завоевать его любовь для нее жизненно важно. Так же необходимо, как пища, как воздух. Он стал частью ее существа.

Оставив волосы в покое, она встала и вдруг испугалась того, что ей предстоит. Глянув под ноги, увидела, что это мерзкое письмо упало на пол. Коротко выругавшись, она подняла его, скомкала в кулаке, а потом швырнула в огонь. Мстительно улыбаясь, Изабель смотрела, как огонь охватывает пергамент, скручивает по краям, как он чернеет и сжимается. Наконец от письма остался только жалкий дымящийся серый комочек. Ненавистные слова о предательстве превратились в ничто.

Приняв окончательное решение, она покончила с инерцией нескольких последних месяцев. Появился повод поступить так, как ей на самом деле хотелось. Просто просыпаться в объятиях Рори уже было недостаточно. Ей была нужна близость, и близость такая, какая бывает, когда занимаются любовью.

Изабель знала, что должна сделать. Он не придет сам. Значит, нужно соблазнить его. Ей не хотелось вспоминать, как он предупреждал не пытаться манипулировать им. Ее побуждения были чисты. Она будет биться за любовь Рори и соблазнит его. Не для того, чтобы предать, а для того, чтобы удержать.

Она распрямила плечи и двинулась наверх, чтобы переодеться к вечерней трапезе. Все свершится сегодня. После ужина она отправится в их комнату и будет ждать.

Изабель покусала губу. Что она будет делать, когда он придет? За последние месяцы она хорошо научилась целоваться и получила некоторое представление об интимных взаимоотношениях мужчины и женщины. Но существовала огромная разница между теорией и практикой. Как дать ему понять, что она готова сделать последний шаг?

Изабель размышляла над этим, идя по слабо освещенным коридорам. Время, казалось бы, недавно перевалило за полдень, а зимний день почти закончился. Сумерки уже опустились. Она открыла дверь.

Замигала свеча. На нее пахнуло теплым влажным воздухом, смешанным с изумительным острым запахом мужчины.

Еще не увидев его, она поняла, что он рядом. А когда увидела, сердце у нее ушло в пятки.

Рори только что вышел из ванной. На нем была банная простыня, обернутая вокруг бедер, и – она сглотнула – ничего больше.

Изабель с жадностью разглядывала его мужскую стать. Он был роскошен. Широкая обнаженная грудь, блестевшая от капелек воды, узкая талия, сильные мускулистые ноги. Каждый дюйм этого тела был твердым, словно сталь. Оно принадлежало воину и было прекрасным оружием само по себе. Многочисленные шрамы, пересекавшие грудь, говорили о его предназначении. Влажная ткань тесно обтягивала бедра и откровенно обозначила то, что вздымалось в паху. Стало сухо во рту, когда она увидела, как он возбужден. Простыня приподнималась спереди, что лучше всяких слов говорило о его желании.

Изабель бросило в жар. Понимание того, что началось между ними, что неминуемо на этот раз должно произойти, молнией пронзило обоих. Сердце застучало так громко, что она была уверена – он слышит его. Она подняла на него глаза и чуть не лишилась сил от его пронзительного взгляда. Ей никогда еще не доводилось быть в фокусе такой всепоглощающей страсти. Она почувствовала голод, почувствовала желание. Словно удар хлыста. Его взгляд подчинял себе. Как зверушка, попавшая в капкан, она была парализована силой сексуального влечения. Он смотрел на нее так, будто был готов сорвать с нее одежду и взять ее силой. Изабель никогда еще не видела его таким. И на мгновение ей стало страшно.

Замерев, они стояли и смотрели друг на друга. Его глаза мерцали, как сапфиры. Когда он стянул с головы кожаный ремешок, влажные золотисто-каштановые волосы упали вперед, укрыв его до самого подбородка. Из-за упавших теней черты лица стали угловатыми. Вместе с огромным телом они производили устрашающее впечатление.

Изабель задрожала от предвкушения. Никогда она еще не была настолько уверена в себе. Сила его желания только придавала ей храбрости. Ей захотелось укротить этого мужчину, заполучить этого воина для себя.

Все, что она распланировала, стало бессмысленным. Момент настал. Собрав решимость в кулак, она вздернула подбородок и шагнула к нему.

Он застыл. Напрягся каждый мускул. Желваки заиграли, когда она подошла ближе. Медленно она спустила с плеч плед, в который куталась, и накрыла им стул.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он, стиснув зубы.

– Я пришла переодеться к ужину. Не думала, что ты будешь принимать ванну.

– В заливе сейчас не поплаваешь. Холод собачий!

– Ну, разумеется.

– Лучше уходи.

Изабель покачала головой и сделала еще один шаг к нему. Она стояла так близко, что слышала его неровное дыхание. Его удерживала какая-то ниточка, и она понимала это. Наслаждалась этим. Смаковала. И хотела ее оборвать.

Он двинулся к ней. И она увидела его взгляд, темный и тяжелый от желания. Он наклонился, взяв ее за подбородок, и пытливо заглянул ей в глаза.

– Уверена? – Голос был хриплым и полным обещания. – Это вне моих обязательств. Но ничего не поделаешь, Изабель. Это уже не в моей власти.

Сердце резко подскочило. Он хочет что-то изменить? Проблеск надежды придал ей смелости, в которой она так нуждалась.

* * *

Вежливый, пустячный разговор опустошил Рори. Терпение стремительно подходило к концу. Она, вне сомнения, видела, как бьется его пульс, с каким трудом он пытается втянуть в себя раскаленный воздух, сгустившийся вокруг них, как он борется с желанием схватить и прижать ее к себе с того момента, как она вступила в комнату.

Ее красота чуть не свалила его с ног, словно кто-то с силой ударил его в живот. А потом он ощутил ее аромат. Лавандовый запах манил. Но настоящую надежду сулили эти фиалковые глаза, которые с обожанием следили за его телом, и он понял, что у него еще не было такого хорошего шанса. Этот момент был предопределен, возможно, с самого начала. Это судьба!

Рори ждал, напрягшись всем телом, каким образом она откликнется. Приходилось изо всех сил бороться, чтобы сдержаться и не задрожать от желания. Она должна подойти к нему, понимая все и ни на что не рассчитывая. Ничто другое не утолит у него чувство вины. Он не сможет лишить ее девственности, пока она сама не осознает неотвратимость этого. Существовал еще, конечно, вопрос о потенциальной беременности, но Рори знал, как предохраняться. Было также интересно спросить ее про письмо дяди, но с этим можно подождать до завтра.

Недели, когда он, как ни на что не способный евнух, просто обнимал ее, прошли. Все! Он не в силах больше бороться со своей нечеловеческой, сводящей с ума тягой к ней.

Кончиками пальцев она коснулась его руки. Он содрогнулся, потрясенный. Легкое прикосновение воспламенило адский огонь, который охватил все тело.

– Я поняла, – просто сказала она. – Не надо ничего обещать.

И этого было достаточно.

Рори жадно привлек ее к себе, сжимая в объятиях. Напряжение было так велико, что она громко застонала, вдруг почувствовав облегчение. Теперь он точно знал, она хочет его, как он – ее.

Захватив в горсть шелковистые вьющиеся локоны, он оттянул назад ее голову и нагнулся над ней. Прижавшись к приоткрытым губам, стал постигать их сладостно-медовый вкус. Эту жажду было невозможно утолить. Таким непередаваемо прекрасным был, наверное, нектар богов. А потом, когда дотронулся до ее языка, он хрипло застонал, сознавая, что пути назад уже нет.

Рори не мог совладать со своим желанием. Никогда оно не было таким насыщенным и не подвластным воле. Таким первобытным. Многочисленные привязанности, страсти, увлечения, которые ему довелось пережить до этого, унесло, словно дикой бурей. Ему нужно было взять ее тело, взять ее душу.

Он чувствовал себя первобытным дикарем, который не в силах обуздать охватившую его страсть. Как мучимый голодом пытается насытиться, он впился ей в губы грубо и жестко. Она храбро ответила на движения его языка, касаясь своим языком. Этот ответ только усилил боль, нараставшую в паху.

Рори понимал, что теряет контроль над собой, что он груб, что идет напролом. Но она отвечала ему тем же. Ему ничего не нужно было, кроме как содрать с нее одежду, кинуть на кровать, зарыться, спрятаться в ней. Ему хотелось взять ее грубо и быстро, биться и проткнуть ее, чтобы она крепко зажала его, пока он будет проникать вглубь на всю свою длину, а потом взорвется в ней в нескончаемом освобождении. Что эта женщина творит с ним? Понимание того, что он подошел к пределу, дало ему силы обуять себя.

Рори должен быть уверен, что первый раз для нее станет самым прекрасным, даже если это и убьет его.

Ниже наклонив голову, он стал жадно целовать ей шею, чувствуя губами жар кожи. В нетерпении скользнул ниже, к основанию горла.

Полностью сдаваясь на его милость, она запрокинула голову. Ощущая губами, как она дрожит, он зарылся в глубокую ложбинку между грудей и с наслаждением вдохнул аромат лаванды. Провел языком вдоль кромки лифа, специально задевая сморщившиеся круги сосков.

Она обреченно застонала.

Просунув руку под шнуровку, Рори подтянул вверх розовую жемчужинку соска и затаил дыхание, зная, что она испытывает такое же возбуждение, как и он. Подул на сосок, лизнул его и осторожно зажал зубами. Она изогнулась, требуя, чтобы он не останавливался. Он и не остановился. Только сосал и сосал грудь, пока не услышал, как она замерла, не дыша. Тогда он понял, что она близка к пределу. Но нет, не сейчас.

– Я хочу посмотреть, какая ты, – сказал он.

Раскрасневшись от страсти и смущения, она согласно кивнула.

С опытом, приобретенным за многие годы, он быстро снял с нее платье и корсаж, расшнуровал корсет, стянул рукава, а потом одним коротким движением через голову сдернул нижнюю сорочку.

И с благоговением посмотрел на открывшееся ему сокровище. На стройное, гладкое, молочно-белое тело. На нежные округлости высокой груди, плоский живот, на аккуратные бедра, длинные, стройные и в меру мускулистые ноги. Она походила на мраморную статую Афродиты. Только эта богиня была полна жизни. Пронзительно усмехнувшись, он наблюдал, как ее тело начинает розоветь там, куда он направлял свой взгляд. Потом у него будет достаточно времени, чтобы подробно рассмотреть ее. Чтобы погладить ее руками, поласкать языком.

Слегка пожалев о ее скромности, он взял ее на руки и осторожно опустил на кровать. Помня о том, что она невинна, наклонился над ней, целуя и лаская, чтобы вновь возбудить в ней страсть.

Остатки его терпения подошли к концу.

– Мне тебя хочется безумно. – Голос, хриплый от едва сдерживаемого желания, сводил с ума. – Не могу ждать.

– Не жди, – выдохнула она. Ему было нужно именно такое приглашение.

Высохшая на нем простыня отлетела в сторону. Она опустила глаза и глянула на него. Глаза наполнились удивлением и страхом.

Поняв, о чем она думает, Рори опустился рядом с ней и шепнул:

– Не беспокойся, я все сделаю как надо.

– Но как…

Слишком узко, мысленно ответил он на незаданный вопрос. Представив, как ее нежное тепло, словно ножны, охватывает его, Рори уже не мог сопротивляться самому себе.

– Все будет как надо, Изабель. В первый раз всегда немножко больно, потом будет легче. Доверься мне.

В ответ она подняла к нему лицо, приглашая без слов. Прежней соблазнительницы не стало, вместо нее перед ним была невинная девушка, которая жаждала обрести то единственное, что он мог ей дать.

Не требовалось никакой приманки. Он снова поцеловал ее, поцеловал властно. Притянул ее к себе и был потрясен, как никогда раньше, прикосновением ее голой кожи к своему телу. Жаркие, отзывчивые, их тела прижимались друг к другу, плавясь в огне страсти. Он гладил ее грудь, бедра, живот, длинные ноги, изящные лодыжки… Ему хотелось дотронуться до каждого дюйма этого тела.

Она извивалась в сладостной агонии, прижимаясь к нему бедрами. Он знал, чего ей хочется. Он дал ей это. Со вздохом восхищения Рори прижался губами к ее груди, а руку двинул вниз по животу. Сам слишком возбужденный, чтобы продолжать эти игры, он засунул руку ей между бедер, и понял, что она уже влажная от желания.

Он сильнее прижался к ней ртом. Направив палец внутрь, начал ласкать ее. Когда к первому он добавил еще один палец, она задохнулась. Стиснув бедрами его руку, она задвигала ими в одном с ним чувственном ритме.

Он видел, как она откинула голову на подушку, зажмурив глаза, приоткрыв рот. Слышал, как тяжело она задышала. Потом ему удалось нащупать главную точку, и его все знающие пальцы сделали свое дело, подведя ее к грани, за которой неистово царила буря.

Пот заливал лоб. Каждая секунда отсрочки добавляла боли от собственного возбуждения. Желание становилось просто невыносимым. Хотелось одного – соскользнуть в ее шелковистое тепло, но что-то удерживало его. Было важно, чтобы это понравилось ей так же, как нравилось ему.

Целуя ее бархатистый живот, Рори спускался все ниже и ниже. И, пока она не догадалась, схватил ее за бедра и припал губами к ее лону. От удивления она взбрыкнула и что-то протестующе промычала, но он удержал ее. Она была изумительно влажной, и он не мог не отведать вкус ее страсти.

Укрощенная в ту же секунду, Изабель не могла поверить, что он так интимно ее целует. Сопротивляться было бессмысленно. Так солнце запрещает луне выйти в вечернее небо. Она не могла оттолкнуть его. Само тело не позволило бы ей. С каждым движением опытного языка она чувствовала, как внутри нарастает напряжение. Она покорилась наслаждению и перестала думать. Ей хотелось вскинуть бедра, обхватить ими его голову и прекратить эту сладостную пытку. Он терзал ее, пока она не задрожала, пока против воли сама разверстыми бедрами не прижалась к его рту, желая еще и даже более того.

– Скажи, что ты хочешь, Изабель?

Она поморщилась, потому что он вывел язык из ее лона.

– Говори, – приказал он сдавленным от страсти голосом.

– Я хочу… – Она запнулась. – Мне хочется, как в прошлый раз.

– Хочешь, чтобы я заставил тебя кончить?

Этот голос окунул Изабель в волну чувственности, которая освободила ее от всех внутренних запретов. Она не могла представить, что такая близость возможна. Вся воспитанная в ней благопристойность куда-то подевалась перед лицом отчаянного желания собственного тела.

– Пожалуйста, – попросила она.

Рори, ликуя, засмеялся и снова уткнулся в нее лицом. Он все безудержнее целовал ее, как будто ему всё было мало.

– Мне нравится, какая ты на вкус, как теплый мед. – Его слова привели ее в неистовство, а от прикосновений языка можно было достать до небес. Никогда не изведанные чувства захватили ее. Ей казалось, что она поднимается все выше и выше, а простое покалывание превратилось в бешеную пульсацию. И вот когда ей показалось, что она не выдержит больше, он нашел самый чувствительный бугорок и взял его в рот. Она взорвалась, пульсируя и освобождаясь от напряжения.

В полном изнеможении Изабель не чувствовала своего тела, пресыщенная, словно насытившаяся кошка. Он прочел это по ее лицу и рассмеялся.

– Это еще не все, моя дорогая. Это только начало.

Он вытянулся над ней, приподнявшись и опираясь на руки, которые утвердил по сторонам от ее плеч.

Изабель открыла глаза, пытаясь перехватить страсть в его взгляде, страсть, в которую она окунулась с головой. Она видела его нависающим над собой, видела его сильную грудь. Кончиками пальцев она потрогала мускулы на его руках, на его груди, Даже простое касание будило в ней страсть. Она не торопясь исследовала шрамы, которые покрывали его торс, осторожно проводя по ним пальцем. Он воплощал в себе силу и мужественность. Под защитой этой широченной могучей груди, парадоксально теплой и твердой, как сталь, она чувствовала себя и невероятно уязвимой, и в полной безопасности. Сила в самом деле опьяняет, сообразила она, но совсем не так, как думает дядя. Грубая физическая сила, которую она ощутила, когда исследовала Рори, привлекала и ошеломляла. Это была сила защищающая. Когда она оказалась в его объятиях, она поняла, что ей ничего не страшно.

Изабель знала, что ее прикосновения сводят его с ума. Но ей хотелось чего-то большего. До боли хотелось почувствовать его. Она положила руку ему на грудь, а потом провела ею вниз, гладя мускулистый живот. Тело под ее рукой напряглось. Казалось, он не мог ни двинуться, ни дохнуть, пока рука опускалась все ниже и ниже. Изабель улыбнулась. Ей понравилось такое средство контроля.

Без спешки она нашла то, что искала.

На этот раз никакая ткань не помешала ей. Он застыл, почувствовав, как ее рука обхватила его возбужденный член. Изабель поразилась этой стальной твердости, одетой в нежнейшую кожу. Она прошлась пальцами вдоль всей длины, потом из-под ресниц стыдливо посмотрела на него. Ей показалось странным, что лицо у него исказилось, словно от боли. Глаза закрыты, зубы стиснуты, скулы обозначились еще резче.

– Покажи как.

Она не поняла, услышал ли он ее. Но наконец он приоткрыл глаза.

– Не уверен, что выдержу.

– Пожалуйста.

Просьба, вероятно, подействовала. Потому что он подсказал ей, в каком ритме действовать. В полном восторге Изабель стала свидетельницей того, как можно довести его до предела и заставить сдаться, и одновременно поражалась своей способности настолько возбудить его. Она чувствовала, как в нем накапливается сила, готовая вот-вот взорваться. С нежностью Изабель наблюдала, как удовольствие от ее прикосновений превращается в безудержную страсть. Она стала повелительницей этого стального воина. Она держала его в своих руках. Он принадлежал ей.

– Хватит. – Рори отцепил ее руку. – Больше не могу.

Он просунул ей руку между ног, попробовал пальцем между складок и охнул.

– Видишь, как твое тело хочет меня? – Наклонившись, он поцеловал ее. – Снова влажное, специально для меня.

Ухватив за бедра, он приподнял ее и, не торопясь, стал искать удобную позицию, чтобы не причинить ей излишней боли. Провел несколько раз вдоль складок ее лона. Девушку кинуло в жар. Она раскрылась ещё шире, и он стал осторожно, потихоньку входить в нее. Она напряглась, инстинктивно сопротивляясь вторжению. Он был слишком большой. Даже огромный. Все слишком. Почувствовав ее страх, сжав зубы, чтобы не дать себе воли, он наклонился над ней.

– Доверься, Изабель. Будет больно только один миг, – прошептал он.

И прежде чем она успела что-нибудь подумать, он резко и глубоко вошел в нее, разодрав плеву невинности.

Рори накрыл ртом рвущийся из нее крик. От боли Изабель сжалась. Показалось, что ее разорвало на две части. Она уперлась ему в грудь и попыталась столкнуть с себя. Все было напрасно.

– Господи, как хорошо, – застонал он, – Расслабься, Изабель. Почувствуй, что я в тебе. Почувствуй, как я тебя целую. – Он снова начал целовать ее, уговаривая. Начал гладить, чтобы забылась боль, и наконец она стала приходить в себя.

Постепенно Изабель почувствовала, что оживает. Ощущение того, что он находится в ней, не походило ни на что испытанное ранее. Он заполнял ее собой, становясь частью, о которой она не догадывалась.

Рори начал двигаться вперед и назад. И когда движения ускорились, она почувствовала, как ею вновь одолевает лихорадочное состояние. Она вцепилась ему в плечи, приноравливаясь к его жесткому ритму. Инстинктивно подняла бедра навстречу его движениям.

Со всей остротой Изабель ощутила, как внутри ее постепенно начинает расти нечто более грозное, чем прежде. Он овладел ею грубо, не останавливаясь, проникая глубже и глубже. В неистовстве она прочертила ногтями по его спине и ухватила за каменные ягодицы, когда почувствовала, что это подступает все ближе. Вот уже совсем близко. Пульс зашкаливал. Сердце готовилось выскочить из груди. Она обхватила его ногами в последнем усилии. Потом это взорвалось внутри, принося с собой яростное освобождение. Ей показалось, что она рассыпается на тысячи сверкающих осколков, падая вниз с обрыва.

В этот момент Рори подхватил ее под ягодицы, приподнял ей бедра и вошел в нее в последний раз, заполнив всю целиком. Закинув голову и глухо прорычав, он замер, выплескивая семя где-то в глубине ее. Вцепившись друг в друга, они ждали, когда над ними пронесется волна оргазма. Если раньше их было двое, теперь они стали единым целым.

Рори упал на нее. Не хотелось думать, что придется выйти из нее и разорвать связь, которая замкнула их в душном коконе завешенной шелковым пологом кровати. Теплый воздух был густым и влажным, обильно сдобренным мускусным запахом остывающего наслаждения. Изабель почувствовала, как из него волнами потихоньку уходит страсть. Ее сердце начинало биться ровнее. Дыхание выровнялось. Наконец с явной неохотой Рори скатился с нее и осторожно потянул ее за собой. Изабель наслаждалась тем, как скользили их влажные тела, и было непонятно, где чья рука или нога.

Теплое, острое ощущение счастья, которого она еще не испытывала, пронзило ее до мозга костей. Вздохнув от полноты чувств, Изабель привалилась к этому воплощению жаркой силищи рядом с собой и закрыла глаза. Она даже не предполагала, что такая красота и такая близость могут существовать на свете. Ей хотелось, чтобы он всегда оставался рядом.

Но сколько это продлится? Не желая омрачать себе момент счастья, Изабель вслушалась, как ровно бьется его сердце, убаюкивая ее, пока она не погрузилась в сладостный сон пресыщения.