Двух дней оказалось вполне достаточно.

Услышав лязг мечей в дальнем конце двора за бараками, Грегор поспешил из дома вниз по лестнице. И хотя ему было любопытно посмотреть на улучшения, о которых все говорил Джон, его волновала сама Кейт, а не ее умение обращаться с мечом.

Он больше не мог выносить этого напряжения.

Кейт не игнорировала и не избегала его… вроде бы. Но она постоянно сжимала рот, перестала смеяться над его шутками, вздрагивала, когда он пытался шутить во время обеда, или то, как вздергивался ее подбородок, словно защищаясь, когда он обращался к ней напрямую, – все это ясно давало понять, что она по-прежнему на него злится. Может, даже больше, чем злится. Может, ему наконец удалось разогнать все звезды в ее глазах.

Именно этого Грегор и хотел. Он должен радоваться, что она больше не лезет из кожи вон, чтобы привлечь его внимание. Больше не пытается соблазнить его короткими улыбками и внезапными прикосновениями. Больше не смотрит на него так, будто хочет, чтобы он прижал ее к ближайшей стене и осыпал сотнями поцелуев.

Стрела был этому рад. Так же как рад, что она не пытается больше вмешиваться в его личную жизнь. Нет, прошлым вечером после ужина он спустился в кладовую за вином с одной из служанок, и никто к ним не вошел. Он мог бы наполнить не только кружку, но оказалось, что, кроме вина, ему ничего не хочется.

Грегор говорил себе, что это чувство вины. Как только они с Кейт помирятся, все вернется в норму.

Или нет?

«Я говорила, что люблю его».

Проклятье, он все еще слышал ее голос! Она озвучила то, что он не желал признавать и назад уже ничего не вернешь.

Глубоко в душе он знал, что их отношения больше не будут таким как раньше, и это очень его беспокоило. Ему нравилась Кейт. Нравилось разговаривать с ней, потому что она не щебетала и не угождала ему, как остальные женщины. По крайней мере обычно. Но даже ухищрения Кейт в первые несколько дней по его возвращении скорее забавляли, чем раздражали. Ему нравилось испытывать ее, чтобы посмотреть, как далеко она может зайти. Нравилось, как она пытается скрыть приступы гнева под натянутой улыбкой.

Да, это ему очень нравилось. От этого ему хотелось посмотреть, сможет ли он заставить эти глаза искриться от другого жара. Хотелось знать, окажется ли она такой же неистовой и страстной в постели.

Окажется. Грегор точно это знал, и это его заводило.

Именно из-за этих непрошеных мыслей ему так и не терпелось подыскать Кейт мужа. Задача, оказавшаяся более сложной, чем он себе представлял, но по совсем неожиданным причинам. Грегор обнаружил, что есть много желающих заполучить Кейт, и с трудом может решить, кто из них ее достоин.

Кейт особенная, и ей нужен кто-то, кто это понимает. Кто понимает, какие демоны живут в ее кошмарах и заставляют тренироваться во дворе с Джоном. Кто не станет пытаться превратить ее в кого-то, кем она не является.

Через несколько дней наступит Рождество, и канун Нового года не за горами. Время было на исходе.

Грохот мечей прекратился. Заворачивая за угол барака, Грегор ожидал увидеть, что тренирующие прервались или закончили. Но увидел совсем не это.

Он увидел Джона и Кейт, круживших друг против друга в подернутой морозом грязи, как делали мужчины во время состязаний по борьбе на Играх горцев. Они оба были без шлемов и доспехов. Темные волосы Кейт завязала в узел на затылке, и, несмотря на холодный зимний день, на ней была простая подпоясанная рубаха до колен из коричневой шерсти, толстые рейтузы и сапоги. Джон снял свою накидку и остался только в льняной сорочке, заткнутой в кожаные штаны.

Они оба вымазались в грязи, раскраснелись и немного вспотели, словно от тяжелой работы, и что-то в этом Грегора разозлило.

Черт, они выглядели так, словно всю ночь провозились в постели!

Они были так сосредоточены и поглощены друг другом, что Грегор не думал, что они его заметили – только вот его брат был слишком хорошим бойцом, чтобы не заметить.

Джон сделал ложный выпад, пытаясь заставить Кейт ответить, но она не повелась. Он подгонял ее словами, которых Грегор не мог расслышать, но, судя по выражению лица брата, она отвечала тем же.

Грегор почувствовал, как выходит из себя. Ему не нравилось, что он не слышит, о чем они говорят. Это все казалось слишком интимным, что было совершенно нелепо, учитывая, чем они занимались.

Он бы никогда не поверил, что произошедшее впоследствии реально, если бы сам не увидел. Джон бросился на Кейт, целясь кулаком ей в лицо. Воспользовавшись моментом, Кейт левой рукой блокировала удар, повернувшись, схватила его за запястье, потянула и через бедро швырнула на землю. Потом, удерживая запястье лежавшего на боку Джона, она дернула руку и уперлась ею в бедро. При желании она могла бы с легкостью ее сломать. Вместо этого она прижала его коленом и сымитировала движение ладонью в его лицо, от которого, будь это по-настоящему, нос Джона вдавился бы прямо в череп.

Грегор был потрясен. Кейт двигалась так быстро и уверенно, выглядела… сильной. Как настоящий воин.

Кейт – малышка Кейт – совершала те же защитные маневры, которым Бойд учил его и которые он передал Джону. Только в ее исполнении они выглядели иначе. Он стиснул челюсти. Совершенно иначе. Тела соприкасались совсем по-другому.

Но нельзя отрицать, она его впечатлила.

– Прекрасно, – сказал Джон. – Никаких сомнений и побольше уверенности. Если собираешься вступить в бой, будь готова причинить боль.

Кейт ухмыльнулась и начала подниматься. Но как только она убрала колено, Джон схватил ее за запястье и дернул на землю, перекатившись через нее и прижав ее руки над головой.

Сердце Грегора оказалось в горле от чувства, которое могло быть только страхом. Господи, она не пострадала? Он двинулся вперед, но смех брата остановил его.

– Что теперь? – с вызовом бросил Джон.

– Ты жульничаешь! – выкрикнула Кейт с негодованием, сопротивляясь. Она явно не пострадала, но была в ярости.

– Я что? – спросил Джон, наклоняясь и прижимая ее сильнее.

Грегор стиснул кулаки, не в силах оторвать взгляд от того, как ее тело растянулось под его братом…

Черт побери, Джон выглядел так, словно собирается ее поцеловать!

Рот Грегора сжался в тонкую линию. Может, в конце концов, брат его не заметил. Кажется, Джон не видел ничего вокруг, кроме девчонки под ним.

Она пробормотала что-то, как подозревал Грегор, вовсе не женственное, а потом, к его изумлению, рассмеялась.

– В бою не бывает жульничества, – сказала Кейт, подражая низкому голосу его брата. – Я знаю.

«Я должен был научить ее этому», – понимание ударило Грегора, подобно лезвию ножа. Кейт – его ответственность, а не Джона. Но Джону, похоже, было все равно. Он выглядел слишком по-собственнически.

– И что ты будешь делать? – подначивал Джон.

Грегор собирался положить этому конец. Кейт была беззащитна. Ей ни за что не одолеть силы и веса такого противника. Джон был почти таким же здоровым, как Грегор. Черт, он, наверно, раздавил ее. Если на ней окажется хоть один синяк…

– Это, – ответила она. Ноги Джона расположились по бокам ее бедер, и пинком правого колена под зад она сшибла его вперед, обхватила его за грудь и, подтянув пятки к бедрам, перевернула его, оказавшись на нем верхом.

Вот ведь черт! Грегор не мог в это поверить. Она выпуталась с поразительной легкостью.

Его братец хорошо ее обучил. Грегор недооценивал Кейт и вообразить себе не мог, что крошечная девчонка может одолеть опытного воина – что бы он там не говорил.

– Вот это моя девочка, – сказал Джон с улыбкой.

Черта с два она его! Реакция Грегора была такой свирепой и немедленной, что если бы он мыслил рационально, это его обеспокоило бы. Но сейчас он был в ярости. Что-то во взгляде Джона на Кейт включило тревогу в мозгу Грегора и вызвало желание немедленно их растащить. Вообще-то ему захотелось их растащить при виде брата на ней, а теперь – при виде Кейт верхом на нем тем более.

Это зрелище ему не понравилось совершенно. Это слишком напоминало положение, не имеющее никакого отношения к бою. И если судить по выражению лица брата, ему тоже об этом прекрасно известно.

Кейт не для Джона, и Грегор собирается положить этому конец прежде, чем у его братца возникнут другие идеи. Если кто-нибудь и будет ее тренировать, то это Стрела. Джон будет освобожден от этой обязанности.

– Думаю, этого вполне достаточно, – сказал он, подойдя ближе.

Кейт и Джон разом уставились на него. То, что они оба совершенно не заметили его появления, разозлило его еще больше.

Должно быть, Джон что-то заметил во взгляде Грегора и нахмурился.

Кейт тоже нахмурилась, встала и протянула Джону руку, чтобы помочь подняться.

– Что-то не так? – спросила она.

– Нет, – сорвался Грегор.

– Тогда чего ты рычишь?

– Я не рычу.

Она вела себя так, словно его не слышала.

– Я делала что-то неправильно?

Кейт так ждала похвалы, что он почувствовал себя болваном. Она справилась великолепно.

Разумеется, его чертов братец ту же пришел ей на выручку.

– Ты все сделала идеально, – сказал Джон, уставившись на брата.

Грегор уставился в ответ.

– Мой брат хорошо тебя обучил, но есть приемы, которых он не знает. Если хочешь, я тебе покажу.

Джон собирался заспорить, и Грегор послал ему предупреждающий взгляд.

Кейт просияла, ее желание увеличить успехи тренировок, очевидно, перевешивало недавнюю обиду.

– Правда? Когда?

– Завтра. Сейчас мне нужно с тобой поговорить.

– Но я обещала Пипу… – Ее взгляд обратился к мальчишке, тихо сидевшему на камне в тени барака. Грегор его не заметил. Черт, темный и зловещий, парень был как Макруайри, появляющийся и исчезающий из тени.

Пип встал. Хоть он и не смотрел в сторону Грегора, можно было практически почувствовать источаемую им враждебность. Очевидно, «сын» тоже не испытывал к «отцу» теплых чувств.

– Мне все равно нужно разыскать Эдди. Я обещал ему попинать свиной пузырь за то, что вчера ему удалось вовремя добежать до уборной.

– Это блестящая идея, – одобрила Кейт. – Я бы никогда не додумалась!

Мальчишка пожал плечами, словно комплимент ничего для него не значил, но Грегор заметил, что это не так. Похвала значила очень многое, и, видимо, жизнь парня была не слишком ими богата. Грегор почти посочувствовал ему, пока не напомнил себе, что тот здесь из-за обмана.

Джон взглядом дал понять Грегору, что они поговорят позже, и положил руку мальчику на плечо.

– Идем, Пип. Я покажу тебе лужайку прямо за стеной, где мы с братьями раньше гоняли мяч.

– Держитесь подальше от воды. – Сурово сказал Грегор, не имея ни малейшего представления, откуда возник этот порыв.

Джон поднял бровь, а Кейт посмотрела на него, как будто он только что победил дракона.

Может, в конце концов, немного звезд еще осталось.

Последние пару дней Кейт погрузилась в тренировки и хозяйственные заботы, чтобы перестать думать о произошедшем в амбаре. Хотя она предпочла бы обойтись без аудитории, впервые высказывая Грегору свои чувства, она знала, что должна была это сказать. Кроме того, как она и заявила Шинейд, это вряд ли было секретом и она не стыдилась своих чувств.

Нет, вовсе не от злобных попыток Шинейд унизить ее Кейт избегала думать об этом, а от собственных смешанных чувств. Поцелуй Грегора и Шинейд поколебал ее веру, заставив думать, что она в нем ошибалась. Может, она обманывала себя, что мужчина, от которого без ума все женщины, согласится на одну женщину и тем более на нее? Может, его привлекает просто поверхностное очарование?

Но больше всего Кейт волновало другое: можно ли на него положиться или он такой же, как ее отец?

Она видела между ними сходство, которого раньше не замечала, или, вероятно, не хотела замечать. Красивые, обаятельные, благородные, щедрые, стремящиеся к своей цели мужчины, которые ничего не делают наполовину, – их присутствие меняло все вокруг. Может, Грегор просто воссоздание великого благородного рыцаря, заполняющее пустоту в ее сердце, оставленную другим человеком? Может, он бросит ее, когда подвернется кто-то получше? Способен ли повеса обеспечить ей необходимую верность?

Вопросы расклевали уверенность Кейт, заставив усомниться в себе и сделав уязвимой. Человек, от которого она не ждала разочарования, сделал именно это. Грегор так долго был для нее якорем, что без него она совсем потерялась.

Может, ей и казалось, что она тонет, но Кейт была не готова сдаться. Самое трудное – это верить, когда для веры не осталось никаких оснований, а Кейт в него верит и в них, даже если он – нет.

И эта вера только что была вознаграждена. Предупредить Пипа не подпускать Эдди к воде, может, стоит не слишком многого, но для Кейт это знак. Она не ошиблась в Грегоре. Ему не все равно, даже если он пытается это скрыть. Он был защитником по природе, и совсем не таким, как ее отец. Грегор принял Кейт и ни разу от нее не отвернулся, хотя поводов она давала предостаточно. Он, может, ругается и жалуется, но детей он тоже не бросит.

Надо проявить терпение. Неразумно было ждать, что он сразу передумает. Это ведь не сказка. Грегор не может только посмотреть на нее и сразу забыть о других женщинах – как бы ей того не хотелось. Но когда он осознает свои чувства, все станет по-другому. Господь свидетель, он ведь еще даже ее не поцеловал.

Пока.

Как только Джон с Пипом ушли, Кейт повернулась к нему. Иногда она забывала, насколько Грегор красив, а иногда – как сейчас – это поражало ее, подобно удару молнии. Золотисто-каштановые волосы блестели на солнце, зеленые глаза сияли, как изумруды, а лицо было сильным и таким идеально вылепленным, что заставило бы ангелов петь, – боже, может она себя обманывает?

Кейт глубоко вздохнула.

– О чем ты хотел со мной поговорить?

Может, «хотел» – это слишком сильно сказано. Хотя белые линии и натянутость вокруг рта начали пропадать (он на что-то злится, но что бы там ни было, это, кажется, касается Джона, а не ее), он был явно настроен решительно, как человек, которому требуется справиться с неприятной задачей.

А неприятная задача – это Кейт.

Все же его взгляд не был лишен сострадания, хотя это не совсем то, чего бы ей хотелось.

– По поводу того, что произошло на днях. Я не хочу, чтобы между нами была какая-либо… – Он помедлил. – Неловкость.

Она склонила голову набок и посмотрела ему в глаза.

– Тогда что ты хочешь, чтобы между нами было?

На мгновение в его взгляде появилось что-то жаркое и властное. Что-то дикое и примитивное, от чего ей стало не по себе. Что-то заставившее ее слегка задрожать и усомниться, имеет ли она представление, о чем говорит.

Вспышка, однако, мгновенно сменилась раздражением.

– Ничего, черт подери. – Грегор сунул ладонь в волосы, словно изыскивал все терпение на Иова. – Господи, Кейт, я не хочу причинять тебе боль.

– Тогда не причиняй.

Он посмотрел на нее и проигнорировал ответ.

– То, чего хочешь ты, невозможно.

– Откуда ты знаешь, чего я хочу?

Угол его губ слегка приподнялся.

– Чего хотят все девушки, которым кажется, что они влюблены? Сказку. Брак. Детей. Любящего мужа. Но это не про меня, Кейт. Я не создан, чтобы осесть с одной женщиной. Когда ты станешь старше, то поймешь.

Теперь уже Кейт разозлилась.

– Вот только не надо снисходительности, Грегор. Мне уже двадцать лет, а не пятнадцать. Я достаточно взрослая, чтобы понимать свои чувства. Мне не кажется, что я влюблена. Я люблю тебя, нравится тебе это или нет. И хотя все остальное звучит неплохо, и я действительно думаю, что ты создан, чтобы осесть с одной женщиной – с подходящей женщиной, – все, чего я сейчас от тебя хочу, это признать, что ты тоже что-то ко мне испытываешь.

– Я испытываю похоть, но слишком забочусь о тебе, чтобы этим воспользоваться. Черт возьми, я пытаюсь защитить… – Грегор вдруг остановился и посмотрел на нее так, словно его поразила одна из стрел, с которыми он так хорошо обращался. – Сколько тебе лет?

Кейт немного поморщилась.

– Двадцать.

Он сощурился.

– И почему ты позволила мне думать, что тебе меньше?

Она пожала плечами.

– Ты никогда не спрашивал. Твоя мать думала, что ты знаешь, но тебе все равно.

Стрела выругался, снова запустил руку в волосы, на сей раз более резко.

– Черт, двадцать? – Он обвиняюще растягивал слова, оглядывая Кейт с ног до головы, словно она какое-то невиданное создание из зверинца, которого он никогда не встречал.

– Это что, так важно?

– Да, – сорвался он. – Нет! Я по-прежнему твой опекун, и ты по-прежнему слишком молода.

Кейт наморщилась. Так в этом все дело? Поэтому он так сопротивляется своему к ней влечению? Из-за какого-то неуместного чувства ответственности за нее? Она больше не найденыш, которого надо спасать!

– Как ты только что мог убедиться, мне больше не нужна защита, Грегор. Я могу сама за себя постоять.

– Как было с юным Макнабом? Ты знаешь, что его отец хотел тебя арестовать?

– За что? За то, что я защищалась?

– За то, что унизила его сына.

Кейт уставилась на Грегора, словно он шутит.

– Так мне надо было позволить ему ударить себя?

– Разумеется, нет. Ты вообще не должна была вмешиваться.

– Он обижал Пипа.

– Их там было полдюжины, Кейт. Ты должна была позвать на помощь. Что бы случилось, не появись я в нужный момент?

Об этом Кейт предпочитала не думать.

– Ты что, никогда не дрался, когда шансы не в твою пользу?

Его рот превратился в тонкую линию – тонкую линию защиты.

– Дело не в этом.

– А в чем тогда? Мы обсуждаем не мою драку, мы обсуждаем, почему ты не можешь удовлетворить свою… похоть. – Она подошла ближе и положила ему на грудь руку – которую он тут же убрал. – Тебе не нужно чувствовать за меня ответственность.

– Я отвечаю за тебя, и воспользоваться твоей неопытностью будет неправильно.

Кейт стиснула зубы, чтобы сдержаться – с трудом удалось взять себя в руки. Она хотела снова до него дотронуться, но вместо этого разочарованно сжала кулаки.

– И поэтому ты без проблем поцеловал Шинейд, хотя она моложе меня. Как насчет ее молодости и неопытности?

Грегор стиснул зубы.

– Это была ошибка.

Кейт это знала, что каким-то образом только ухудшало ситуацию. Она уставилась на Грегора.

– Как ты так можешь, Грегор? Как можешь быть с женщинами, которые для тебя ничего не значат?

Он резко усмехнулся.

– Довольно легко. Тот факт, что ты задаешь этот вопрос, явно доказывает, как мало ты понимаешь в отношениях. Поверь мне, чувства тут не требуются.

Кейт стало так противно, что она покраснела. Противно, что он заставляет ее чувствовать себя такой глупой и наивной.

– Это вообще не похоже на отношения, если ты никак не относишься к тому, с кем их имеешь. Тебя не волнует, что ты разбиваешь их сердца?

Грегор засмеялся, искренне засмеялся.

– О господи, ты такая наивная. Ты действительно думаешь, что женщинам, с которыми я сплю, есть до меня дело? Уверяю тебя, если женщина спустя две минуты после встречи со мной готова на все, то это не в меня она влюблена, а в «самого красивого мужчину в Шотландии».

– Потому что других своих качеств ты никому не показываешь.

Он улыбнулся, ослепительной дерзкой улыбкой, вероятно, растопившей множество сердец, но Кейт показавшейся пощечиной.

– А ты думаешь, что есть что-то еще?

Она посмотрела на него в упор.

– Я знаю, что есть.

Ее спокойная уверенность, кажется, его задела. Грегор нахмурился.

– Не ищи ничего больше, Кейт. Тебя ждет только разочарование. Я же вполне доволен своей жизнью.

От детского прозвища Кейт напряглась.

– И тебя не беспокоит, что они тебя используют?

– Используют меня? – Грегор снова рассмеялся, покачал головой и изобразил серьезность. – Да, это тяжкое бремя, что женщины так и норовят залезть ко мне в постель, но я справляюсь.

Она знала, что ему не все равно, и его издевательства вызывали желание сорваться и доказать это.

– А когда твоя невестка использовала тебя, чтобы заставить брата ревновать, тебе тоже было все равно?

На мгновение выражение его лица стало таким холодным, что Кейт испугалась. Она хотела отступить, но пальцы Грегора обхватили ее руку, как кандалы. Перемена, произошедшая в нем, оказалась ужасающей. Вместо красивого повесы перед ней предстал смертоносный воин.

– Кто тебе об этом рассказал?

Кейт закусила губу, не желая выдавать источник.

Грегор с отвращением ее оттолкнул.

– Мать. Только она могла. Джон и Патрик об этом ничего не знают. Что еще она тебе рассказала?

– Достаточно, чтобы знать, что это была не твоя вина. Что ты любил Изабел, а она тобой манипулировала.

Грегор резко рассмеялся.

– Значит, быть глупым и доверчивым – это достаточное оправдание, чтобы спать с будущей женой брата? – Кейт вытаращилась, и он усмехнулся. – Ага. Спорю, об этом мать ничего не знала. Но в этом и есть опасность, когда двое молодых людей играют в игру, правил которой не знают. – Предупреждение относилось к ней. – Изабел обвела меня вокруг пальца. Я думал, она меня любит, а она считала, что флирт и пара вольностей с «никчемным, но приятным для глаза» – это ее слова – младшим братом будущего лэрда заставят Алистера ревновать. Представь ее ужас, когда вольности завели нас слишком далеко. Но ее план сработал. До Алистера дошли слухи, по крайней мере какие-то, и он вернулся домой.

Кейт потянулась к Грегору, но он стряхнул ее руку.

Она пыталась игнорировать болезненный укол, вызванный его неприятием.

– И он не знал, что вы с ней?..

Обращенный к ней взгляд был полон боли и ненависти к себе.

– Не сразу. Я отправился служить под началом дяди, полагая, что объявлю о помолвке по возвращении домой, а вместо этого она вышла за моего брата. Но в какой-то момент он, должно быть, узнал правду. Брат, которого я обожал, едва мог находиться со мной в одной комнате. – Грегор пожал плечами, как будто рассказанное не имело значения, но Кейт знала, что это не так. – Он уехал вскоре после моего возвращения и через несколько месяцев погиб при осаде замка Ботвелл. Отец, разумеется, во всем винил меня.

– Это глупо! Ты-то здесь при чем?

Он взглянул на Кейт напряженно и безучастно одновременно.

– При чем? Правда уничтожила моего брата. Видишь ли, оказалось, он действительно ее любил. Ей вообще не нужно было использовать меня, он и так собирался на ней жениться. Ее предательство – мое предательство – привело его в отчаяние, он добровольно брался за все самые опасные задания. В итоге одно из них его погубило.

– Ты в этом не виноват, Грегор. Ты не можешь отвечать за поступки своего брата или Изабел.

Он долго смотрел ей в глаза. В конце концов его рот язвительно скривился.

– Мой отец был с этим не согласен. После похорон брата я перестал для него существовать. Оказывается, пренебрежение гораздо приятнее безразличия. Так что, когда Брюсу понадобились люди, я уехал.

– Что стало с Изабел?

– Она умерла в родах спустя несколько месяцев после похорон брата. Если тебе интересно, ребенок был не от меня. Они с Алистером были женаты больше года, прежде чем я возвратился.

– Она была тебе небезразлична, Грегор. Случившееся не было твоей виной.

Грегор смерил Кейт долгим, жестким взглядом, предназначенным отпугнуть ее.

– Как я и говорил, чувства здесь совсем ни при чем.

– Значит, раз обо мне ты заботишься и не хочешь сделать мне больно, ты не станешь ко мне прикасаться, но раз тебе наплевать на всех этих женщин, то с ними можно совершенно спокойно спать? Тебе не кажется, что это как-то неправильно? – Она придвинулась ближе. – Почему бы тебе не притвориться, что я Шинейд?

Ее сарказм Грегор явно не оценил.

– Ты совсем не похожа на Шинейд.

Ну хоть в чем-то они соглашались. Но исходившее от него горячими волнами напряжение подначивало Кейт. Ей хотелось, чтобы он обнял ее и продемонстрировал всю страсть, которой требовало ее тело.

– Если чувства не имеют значения, то что имеет? – потребовала она ответа, придвигаясь так близко, что их тела почти соприкасались. – У меня что, недостаточно большая грудь? Или мое лицо недостаточно красиво?

Грегор выплюнул ругательство, которого она раньше никогда от него не слышала. Кейт буквально чувствовала вибрирующее в нем напряжение. Его челюсть сердито задергалась.

– Прекрати, Кейт. Ничего не выйдет. Я же сказал, что не гожусь тебе.

В его голосе было тяжелое предупреждение, но Кейт не обратила внимания. Он вот-вот готов был сдаться, она не сомневалась в этом. Она прижалась к нему краем груди, на которую Грегор решительно отказывался смотреть, заставляя его попробовать отрицать вспыхнувшее между ними влечение.

– И что со мной не так? Чем я отличаюсь ото всех остальных? Я что, не слишком стараюсь? Мне надо кидаться тебе под ноги, как другие женщины?

Грегор схватил ее за руку и дернул к себе, его взгляд полыхал от гнева – и чего-то еще.

– А ты разве не этим занимаешься с тех пор, как я приехал?

Кейт поразилась. Значит, вот что он думает? Она вовсе не хотела… Она не думала, что он так это воспримет. Кейт вовсе не хотела вести себя, как эти женщины.

– Я хотела, чтобы ты обратил на меня внимание, потому что я люблю тебя.

– А то я раньше этого не слышал.

Он посмотрел вниз на прижавшуюся к нему грудь, и Кейт обжег его взгляд. На мгновение ей показалось, что Грегор ее поцелует. Она думала, что его тело также сильно гудит от желания, как и ее. Что его тяга окажется такой же непреодолимой. Что она в состоянии привлечь мужчину вроде него.

Однако Грегор неспешно улыбнулся.

– Меня не так-то легко поймать, малышка. Поверь мне, если бы для этого требовались только хорошенькое личико и шикарная грудь, я бы оказался перед священником много лет назад.

Кейт вывернулась и с ужасом отшатнулась. Господи, так вот что он думает? Она не пыталась получить от него ничего, кроме, может быть, поцелуя. Неужели он думал, что Кейт может воспользоваться своим телом, чтобы завлечь его под венец?

Она вовсе не чувственная или обворожительная. Не захватывающая и интригующая. Она не принадлежит к типу женщин, перед которыми мужчины не могут устоять (что подтверждается фактом, что в свои двадцать лет она никогда не целовалась!). Она милая, а не прекрасная. У нее подтянутое и сильное тело, подходящее для драки, а не мягкое и пышное, созданное для любви.

И его отказ Кейт об этом напомнил. Он разрушил уверенность в ее женской привлекательности и, что еще хуже, заставил чувствовать себя дурой.

Она надеялась, что подступившие к горлу слезы не доберутся до глаз.

– Я хотела, чтобы ты поцеловал меня, потому что я тебя люблю. Потому что каждый раз, когда я закрывала глаза и мечтала о первом поцелуе, то видела только твое лицо. Потому что за двадцать лет никого, кроме тебя, не хотела. И потому что думала, что ты тоже хочешь меня поцеловать. Так что если ты собираешься меня в чем-то обвинять, то только в том, что была дурой, раз думала, что мне есть что тебе предложить.