Кейт обрадовалась, когда наутро перед праздником Грегор поехал на прогулку с остальными «призраками».

Ее удивляло, что им так долго удавалось скрывать свои личности. Достаточно было оглянуться вокруг в поисках самых страшных, угрожающе выглядевших людей, и поиски можно прекращать. И если бы она не собиралась замуж за самого красивого мужчину в Шотландии, то заметила бы, что все они необычайно привлекательны. Высокие. Мускулистые. Все вместе они выглядели довольно впечатляюще.

Однако больше всего Кейт порадовало, что Грегор взял с собой лук и на этот раз собирался им воспользоваться. Отсутствие лука на его спине волновало ее больше, чем она могла бы предположить. Кейт не помнила, когда в последний раз Грегор проводил столько времени без практики. Но, кажется, странный перерыв подошел к концу. Наверное, потому, что скоро он возвращается на войну. У Кейт сердце остановилось, когда прошлым вечером после ужина Грегор рассказал ей.

Всего через день после свадьбы? Это нечестно!

Уже не впервые она проклинала своего отца, хотя на этот раз не за то, что бросил ее, а за то, что отбирает любимого мужчину.

«Ты должна ему рассказать». Кейт понимала, что не может скрывать это от Грегора вечно. Это бы, может, и не имело значения, если бы он просто состоял в армии Брюса, но тут все иначе. Совсем иначе.

Она ему расскажет. Как только представится возможность. Сейчас же собралось столько гостей, что было сложно, практически невозможно поговорить наедине. Но прежде чем уехать, Грегор наклонился и прошептал Кейт на ухо: «Сегодня». Единственное слово наполнило душу Кейт глухим ожиданием, которое заставляло ее трепетать от предвкушения.

Этот трепет предвкушения мучил ее целый день. Негодяй! Он хоть понимает, что сделал? Вероятно. Определенно!

Она чувствовала, что краснеет в самые неподходящие моменты. Когда была в кухне с Этти, наблюдая за приготовлением поросенка, и одна из служанок упомянула, с каким нетерпением ждет праздника. Когда девушка спросила, рада ли Кейт тоже, то ее щеки вспыхнули вовсе не от мыслей об угощении.

Страдания Кейт только усилились, когда долгожданный праздник начался. И хотя хозяйские обязанности Грегора не оставляли ему времени на разговоры, она сидела рядом с ним за столом, и не однажды его рука будто случайно касалась ее, предплечье задевало грудь, а бедро прижималось к бедру, заставляя Кейт подпрыгнуть. Его дядя Малкольм, глава Макгрегоров, сидевший по другую сторону от невесты, не раз бросал на нее странный взгляд и наконец спросил, в чем дело. Метнув укоризненный взгляд в направлении Грегора, Кейт отодвинулась от последнего на несколько дюймов.

Но расстояние не слишком помогло. Каждый раз, когда их взгляды встречались, Кейт видела выражение лица Грегора и краснела до корней волос. Она не раз сбивалась с мыслей, отчего постыдно теряла нить разговора с бесконечным потоком поздравлявших ее людей.

Во время танцев после обеда стало еще хуже. Грегор не упускал ни одной возможности дотронуться до нее. Рука задерживалась слишком надолго… прикосновение к талии во время очередной фигуры. К концу первого танца она раскраснелась, задыхалась и была так возбуждена, что, ей казалось, все видят, как невесте натерпится стащить с жениха темно-синюю бархатную тунику и довести его до потери сознания. Угрожающе выглядящий пират Лахлан Макруайри подхватил Кейт однажды и посмотрел на нее, подняв одну очень темную бровь – она могла бы поклясться с усмешкой. Кейт пришла в такой ужас, что мечтала забраться под стол, дабы спрятаться от посторонних глаз.

К сожалению, не она одна смотрела на своего суженого так, словно не может его дождаться, чтобы проглотить. Обычная стая женщин слетелась к его ногам. Но Грегор не давал Кейт повода ревновать. Хотя он вел себя по обыкновению очаровательно и вежливо со всеми танцующими дамами, фривольные взгляды и прикосновения были предназначены для нее одной. Только когда она увидела его танцующим с Шинейд, то ощутила укол чего-то похожего на ревность. Может, Кейт понадобиться больше времени, чтобы забыть о том поцелуе.

Но она быстро поняла, что ей не о чем волноваться. Щит недосягаемости, который отделял Грегора от остального мира, вернулся на место. Прошло так много времени, что Кейт почти забыла, каково это. Но с ней он им не пользовался. Она одна смогла пробиться сквозь его броню.

К тому времени как зажгли люстру, Кейт не могла дождаться окончания праздника и наступления ночи. Она собиралась заставить Грегора поплатиться за все подначки.

Но Грегор не заставил ее ждать. Вскоре он подошел к ней сзади, пока она разговаривала с Джоном, и пробормотал ей на ухо: «Вино».

Кейт не требовалось спрашивать, что он имел в виду. Уголком глаза она заметила, как Грегор скрылся за перегородкой, ведущей в небольшую комнату, где хранилось вино.

Пульс Кейт участился от предвкушения. Она практически слышала земляной, древесный запах бочек. Практически чувствовала его губы на своей шее, прикосновения его кожи, тепло и твердость его тела…

Им следует поторопиться, если не хотят, чтобы их хватились. Но почему-то спешка только усиливала предвкушение.

Кейт подождала, как ей показалось, достаточно долго, прежде чем выскользнуть вслед за ним.

Однако она сделала всего несколько шагов, когда услышала кого-то позади и обернулась. Она застыла, тело инстинктивно подготовилось к неприятному разговору.

– Вот ты где, Катерина, – произнесла Шинейд невинно, словно они встретились случайно.

Кейт оглянулась вокруг, с удивлением не заметив ее верных приспешниц.

– Ты искала меня, Шинейд? – Она мило улыбнулась. – Странно, что ты меня не заметила. Я сидела за столом рядом с лэрдом.

Кейт должна была признать, что видеть злость на лице женщины, чьи ядовитые слова мучили ее годами, доставляло ей почти детское удовольствие. Но оно скоро сменилось сожалением. Она не должна позволять Шинейд так ее задевать. Кейт не была недоброжелательной или злорадной.

По-крайней мере обычно. Но что-то в этой женщине вызывало в ней худшие чувства. Насмешки Шинейд, ее вечные придирки, ее снисходительность и неприязнь напоминали Кейт о ее детстве и о том, что она была безродным ублюдком – ребенком, который отчаянно боролся за место в мире, смотревшем на нее свысока. Место, которое стало значительно хуже, когда человек, которого Кейт считала идеалом, бросил ее.

Взгляды Шинейд заставляли Кейт чувствовать себя ничтожеством, отчаянно пытавшимся доказать остальным свою значимость. Она чувствовала себя как пятилетний ребенок, который, получив красивое платье, считает себя принцессой.

От этого ей хотелось сорваться. Хотелось злорадствовать и опуститься до отвратительного уровня Шинейд.

Но Кейт не должна злорадствовать. Ей не нужно ничего никому доказывать. Она честно завоевала Грегора. Он с ней не потому, что ее отец оказался королем – она до сих пор не могла поверить, что красивый юный граф, который сидел на грязном полу в коттедже ее матери и играл с ней, был королем! – и не из-за женских хитростей или размера груди.

Она стиснула зубы. Она будет вести себя благородно, чего бы ей это ни стоило. Более приятным голосом Кейт добавила:

– Я что-то могу для тебя сделать, Шинейд?

– Я тебя недооценила, – произнесла та, неприятно сверкнув глазами. Она окинула Кейт долгим взглядом, разглядывая сверху донизу ее зеленое бархатное платье. – Ты явно знала, о чем говоришь, когда заявила, что заставишь его на тебе жениться.

Кейт напряглась.

– Я этого не говорила! – «Или сказала»? Она прикусила губу. – Я вовсе не это имела в виду.

Шинейд явно удивилась ее возражениям.

– А что еще ты могла иметь в виду? Ты все очень ясно сказала. Ты сказала, что самый красивый мужчина в Шотландии женится на тебе, даже если тебе придется его заставить. Ты была очень уверена в себе и настроена весьма решительно. Ты разве не говорила что-то вроде «если думаешь, что у меня не получится, то ошибаешься»?

Кейт поморщилась. Господи боже, она действительно так сказала? Это звучит так… отвратительно.

Шинейд, может, и не совсем повторила ее слова – Кейт ничего не говорила о том, чтобы заставить Грегора, – но смысл передала верно.

– Ну и как тебе это удалось? – продолжала Шинейд. – Ты что, разделась и залезла к нему в постель, чтобы ему пришлось на тебе жениться?

Щеки Кейт горячо вспыхнули. Все было совсем не так! Ей приснился кошмар, и это просто… случилось. «Потому что ты дотронулась до него, когда он собирался уйти. Ты хотела его заставить. Хотела его соблазнить». Но в тот момент Кейт совсем не думала о браке!

Но, может, часть ее все-таки знала, чем это кончится?

Кейт побледнела. Нет! Она не позволит Шинейд это сделать.

– Разумеется, нет! – возразила она. – Как ты смеешь делать такие намеки! Это касается Грегора и меня и вовсе не твое дело!

Но Шинейд вцепилась в ее совесть, как собака в мясистую кость.

– Так и было! Я знала, что должно быть объяснение. С какой еще стати Грегор Макгрегор вообще посмотрел бы на такую, как ты? – Ее взгляд упал на грудь Кейт, а губы скривились. – Если ты, конечно, не прячешь там больше, чем кажется.

«Такую, как ты»… От презрительного тона другой женщины что-то внутри Кейт сорвалось. Она не позволит себя оскорблять! Не кому-то вроде Шинейд.

– Почему на такую, как я? Может, потому, что находит меня привлекательной внутри так же, как и снаружи? Может, потому, что мне есть что предложить, помимо превосходно уложенных золотых локонов и огромной груди? – Кейт ответила на каждую каплю презрения. – Тебе не следует быть столь откровенной. Твое платье не оставляет ничего воображению. Иногда мужчинам нравится немного тайны, особенно если больше нечего предложить.

Шинейд задохнулась. Ее взгляд стал ледяным.

– Ты притворяешься такой правильной и высоконравственной, а сама заманила мужчину в ловушку. Если бы я хотела опуститься так низко…

– То оказалась бы в постели в одиночестве, – выплюнула Кейт. Она была в таком бешенстве, что даже не слышала, что говорит. Сейчас она могла думать только о том, что впервые не обязана выслушивать чьи-то издевательства. Она не должна чувствовать себя ниже. – Ты обманываешь себя, если считаешь иначе. Знаешь, в чем твоя проблема? Ты завидуешь. Тебе невыносима мысль, что девчонка, которая не была достаточно хороша, чтобы быть твоим другом, вдруг смогла получить то, что ты хотела сама. – Она сделала шаг в ее сторону. – Но я победила, Шинейд. Он хочет не тебя, а меня, и тебе придется с этим смириться.

Взгляд Шинейд, прикованный к ней, неожиданно сместился налево над плечом Кейт и на чем-то остановился.

Нет, на ком-то.

Сердце Кейт ушло в пятки. Кровь застыла в ее жилах. Ей не надо было оборачиваться, чтобы знать, кто стоит за ее спиной.

Шинейд улыбнулась.

– Милорд, я просто хотела поздравить Кейт с победой.

Как давно он там стоит? Кейт повернулась и встретила его невозможно холодный и безразличный взгляд. В его глазах не было ничего, кроме пустой темноты.

«Достаточно давно».

Каждое произнесенное слово возвратилось к ней одной позорной волной ужаса. Кейт захотелось проглотить свой дурацкий язык. Но теперь уже поздно. Как она допустила, чтобы Шинейд так вывела ее из себя?

Грегор пожалел, что не остался в кладовой. Но Кейт не было очень долго, и он решил, что она его, возможно, не поняла. Он услышал голоса, как только открыл дверь, и узнал тихий тон Кейт и более резкий Шинейд.

Он стоял там все это время. Но обе женщины были так заняты своей перепалкой, что совершенно его не заметили.

Жаль, что не заметили.

«Выйти замуж за самого красивого мужчину в Шотландии… заманить… заставить жениться… если думаешь, что у меня не выйдет, то ошибаешься». Он дернулся, не в состоянии постичь того, что услышал. А ответ Кейт? Хвастовство и насмешки вместо того, чтобы отрицать. А потом она нанесла последний удар, ее слова не оставили никаких сомнений: «то, что ты сама хотела получить».

«Получить». Как будто он какой-то чертов приз!

Он чувствовал, как внутри все перевернулось.

Проклятье, только не Кейт. Это не может быть правдой. Кейт на такое не способна. Она слишком честная для подобных игр. Она не столь поверхностная и коварная, как Шинейд и ей подобные, даже если на какое-то мгновение говорит те же слова. Ему не понравилась эта злобная, хвастливая сторона Кейт. Все же он не хотел в это верить.

«Держи себя в руках, – велел он себе. – Успокойся. Это же Кейт». Его Кейт.

Но ее слов было достаточно. Почему она ничего не отрицает и соглашается со всем, в чем ее обвинила Шинейд? Почему бросает свою «победу» другой женщине в лицо? И потом это выражение, ее лицо, когда она обернулась и выдавила потрясенное:

– Грегор!

Ужас. Вина. Стыд. Он увидел гремучую смесь эмоций на ее лице, и его сомнения начали крепнуть.

Грегор посмотрел на Шинейд, и ее довольная кошачья улыбка укрепила их еще больше. Но будь он проклят, если позволит этой тигрице увидеть, как глубоко проникли ее когти!

– С победой? – лениво спросил он.

Шинейд улыбнулась.

– Это просто такое выражение, милорд. Большое достижение для девушки вроде Катерины, получить предложение от человека вашей… репутации.

Кулаки Грегора непроизвольно сжались. Он точно знал, о какой репутации она говорит.

– Девушки вроде Катерины?

Шинейд вспыхнула, видимо сообразив, как ядовито это звучит.

– Я только хотела сказать, что она все-таки сирота, милорд.

Он точно знал, что она хотела сказать.

Кейт, кажется, оправилась от шока. Она схватила его за руку.

– Грегор, я…

Он перебил ее, не желая выслушивать объяснения, по крайней мере не сейчас.

– Я вижу, ты посвятила Шинейд в нашу небольшую шутку, – сказал он.

Кейт была так же удивлена его улыбкой, как и его словами.

– Шутку?

Грегор повернулся к Шинейд.

– Кейт рассказала мне о вашем разговоре. Мы посмеялись, как он совпал по времени с нашим объявлением, но никак не думали, что кто-нибудь нам поверит. – Он одарил ее медленной смертельной улыбкой. – Я похож на мужчину, которого может обвести вокруг пальца неопытная девчонка?

Шинейд сильно покраснела, ее щеки стали ярко-пунцовыми.

– Разумеется, нет. Мы просто удивились внезапному объявлению, вот и все.

– И поэтому решили поговорить о причинах? – Его взгляд стал мрачным. – Я надеюсь, вы не распространяете слухи и не злословите о моей невесте, мисс Макиан?

Глаза девушки распахнулись от не слишком прикрытой угрозы в его голосе.

– Нет, конечно же нет!

– Хорошо, – сказал Грегор, ни на минуту ей не поверив. – Тогда я полагаю, мы больше подобного не услышим. И вы поправите любого, кто станет повторять эту отвратительную ложь? – Он бросил настойчивый взгляд на ядовитую блондинку, а затем повернулся к Кейт, которая смотрела на него с явным облегчением.

Нервно закивав, Шинейд пробормотала что-то нечленораздельное и удалилась – ей явно не терпелось покинуть коридор.

– Спасибо, – сказала Кейт, положив ладонь на его руку.

Заметив, как Грегор напрягся, она посмотрела на него вопросительно. Искреннее выражение ее очаровательного лица только усугубило положение.

Его лицо стало каменным.

– За что?

– За то, что защитил меня. За то, что достаточно доверяешь мне, чтобы понимать, что то, что сказала Шинейд, неправда. Я не собиралась загонять тебя в ловушку, Грегор.

Его рот сжался, нарастающая внутри горечь грозила вылиться наружу расплавленным горячим потоком.

– Да неужели? Тем не менее именно так и вышло. Ты, кажется, все обсудила со своей подругой – или бывшей подругой. Кажется, она воспроизвела ваш разговор весьма достоверно. С твоей стороны было много хвастовства, но не слишком много отрицаний.

Он ожидал потока отрицаний и заверений, что все это ложь. Вместо этого Кейт виновато вспыхнула.

– Если ты мне не веришь, зачем все это ей сказал? – Внезапно причина стала ей очевидна. – А-а.

Да, и того, что его обвели вокруг пальца, было вполне достаточно. Грегор не собирался распространяться об этом всем и каждому. Сама мысль о том, что он стал жертвой таких махинаций – быть вынужденным жениться и стать разыгранным призом, – вызывала отвращение. Именно этого он пытался избежать всю свою жизнь.

Этим занимались другие женщины. Не Кейт.

Ладонь на его руке напряглась. Она приблизилась. Тепло ее тела и легкий аромат волос дразнили и без того натянутые нервы. Грегор должен побороть желание, которое даже сейчас – когда он чувствует, словно кто-то вонзил кинжалом ему в грудь, – никак его не отпускает.

– Пожалуйста, Грегор, выслушай меня. Это не то, что ты думаешь.

Кейт понятия не имеет, как ему хочется ей верить.

– Значит, ты не говорила, что заставишь «самого красивого мужчину в Шотландии» жениться на тебе? И не пыталась сделать все возможное, чтобы «заполучить» меня?

Он с трудом мог произнести эти слова – так нелепо они звучали. При мысли о том, что Кейт могла сказать нечто столь пустое и коварное, ему становилось плохо. Она не такая. Она совсем другая.

Тогда почему она этого не отрицает? Почему ее лицо полыхает стыдом и виной? Почему она смотрит на него с паникой в больших темных глазах?

– Это звучало совсем не так. Я никогда не говорила, что заставлю тебя. Это слова Шинейд, а не мои. – Выступившие на глазах слезы свидетельствовали об искренности. – Я знаю, это звучит ужасно, но ты должен понять, какие у нас с Шинейд отношения. Она всегда пытается найти способ меня унизить и заставить чувствовать себя ничтожной. Я больше не могла слушать, что я никому не нужна, что веду себя как мальчишка и что любовь между нами совершенно невозможна. И когда она загнала меня в угол в церковном дворе, я сорвалась. Это было на следующий день, после той ночи в коридоре, когда ты обнял меня, и я поняла, что ты тоже что-то чувствуешь. Я знала, что мы созданы друг для друга, и это показалось мне подтверждением. И когда она стала дразнить меня, что ты можешь жениться на мне, только если я тебя соблазню, но для этого у меня нет необходимых качеств, я сказала ей, что она ошибается. Я знаю, что это было отвратительно и глупо, но я ничего не могла поделать. Так же, как сегодня. Она вызывает во мне самые худшие порывы.

Кейт заморгала от слез, и Грегор видел, что ее боль настоящая.

– Тебе никогда не хотелось бросить что-то в лицо тому, кто был с тобой жесток? Я знаю, что это ребячество, но я столько наслушалась насмешек в детстве, что, когда подвернулась возможность, не смогла сдержаться.

Он понял, что ее дразнили в детстве, и от такой несправедливости ему самому захотелось сорваться. Так что да, это он мог бы понять. Если бы это был просто разговор, он мог бы понять. Но дело не только в этом.

Грегора весьма эффективно принудили к браку, когда обнаружили его в постели с Кейт – в постели, которую он пытался покинуть, пока Кейт так дерзко до него не дотронулась. Такое прикосновение не должно было соблазнить мужчину с его опытом, но у Кейт это получилось.

Он снова пытался уйти утром после ее странного исчезновения, и она снова его остановила. Очень настойчиво. Теперь он вспомнил. Она очень настаивала, чтобы он остался. Тогда Грегор решил, что Кейт просто не готова, чтобы ночь закончилась, так же, как он, но, может, тут скрывался какой-то иной замысел? И еще ему вспомнилась ее странная реакция, когда он пошутил насчет того, чтобы быть «пойманным». Тогда он принял ее за невинность, но что, если это не так? Что, если это было чувство вины?

Ему хотелось верить Кейт, но он не мог игнорировать все эти вопросы.

– И твой кошмар был совпадением? Я думал, у тебя их давно не было.

Кейт уставилась на него, ее исполненный боли взгляд заставлял чувствовать себя виноватым только за то, что спросил.

– Я говорила тебе, почему мне приснился кошмар. Это из-за человека, которого я видела.

– Да, ты так и сказала.

Она отстранилась, в ее глазах блеснули первые признаки обиды и ярости.

– Господи боже, Грегор! Ты что думаешь? Что я все придумала, заманила тебя к себе в постель, соблазнила, а потом подстроила так, чтобы нас поймали? Ты считаешь меня гораздо предприимчивее, чем я того заслуживаю.

Может так, а может и нет. Хотя это и кажется маловероятным, учитывая разницу в возрасте и опытность, они оба знали, что Грегор к ней слишком неравнодушен и из последних сил борется с желанием и практически дошел до точки.

– И все же именно это и произошло.

Кейт выдержала его взгляд.

– Я не делала того, в чем ты меня обвиняешь, Грегор. Я ничего не планировала. Просто все случилось как случилось. Может, мне жаль, что подтолкнула тебя, когда дотронулась, – поэтому мне было стыдно перед Шинейд – но я не пыталась заставить тебя жениться, я хотела, чтобы ты перестал отрицать свои чувства ко мне. Я люблю тебя. Я бы никогда тебя не обманула и ничего не подстроила. Я надеялась, что ты это понимаешь и без моих слов. Я сожалею о разговоре с Шинейд. Это была глупость и ребячество, и мне не следовало говорить о тебе как о призе, который надо выиграть. Это недостойно меня и моей любви к тебе. Но я тебя не обманывала и ни к чему не принуждала.

Она стояла величественная, как королева, и ждала, пока Грегор что-нибудь ответит. Когда он ничего не сказал, она опустила взгляд, словно он ее разочаровал.

– Подумай об этом, Грегор. В глубине души ты знаешь, что это правда. Я не Изабел.

Нет, она не такая. Он смотрел, как она уходит, высоко подняв голову и расправив плечи, и хотел ей верить, несмотря на все услышанное. Кейт говорила так искренне, и все, что он знал о ней – или думал, что знает, – подсказывало, что она сказала правду. Она любила его, она понимала его, она не стала бы делать ничего такого, зная, как он презирает подобные махинации.

Но любовь не исключает предательства. И любовь не будет иметь никакого чертова значения, если он узнает, что она ему врала.

Грегор подождал немного, чтобы остыть и позволить эмоциям немного угаснуть. Он поверит ей – пока.

Но слишком много в той ночи его беспокоит. И он не сможет забыть об этих вопросах, пока не получит ответ хотя бы на некоторые из них.

Грегор получил ответ на свои вопросы быстрее, чем ожидал. Первым, кого он встретил по возвращении в многолюдный зал, был его брат. Одним беспечным предложением Джон разрушил последние надежды на оправдание Кейт.

– Она послала за мной. – Не колеблясь, ответил Джон, когда Грегор спросил его, почему он появился в комнате Кейт тем утром. Джон наслаждался щедро лившимся на пиру элем и ухмылялся, не понимая, какие последствия могут иметь его слова. – Сказала, что что-то важное.

– И это не могло подождать до утра?

Джон пожал плечами.

– Я волновался. Мальчишка что-то говорил про кровь, поэтому я разбудил Этти и Лиззи. – Он нахмурился. – Интересно, чего она хотела? – Он криво улыбнулся. – Ну, я полагаю, все обошлось.

Еще как обошлось – именно так, как она рассчитывала. Горький привкус предательства наполнил рот Грегора… его легкие… его грудь. Он обжигал внутренности, как кислота. Чтобы его погасить, требовался виски. Но пламя только разгоралось сильнее.

До этого момента Грегор не понимал, насколько хочет ей верить. От того, что Джон подтвердил ее обман, ему стало только хуже. Грегор подозревал, что тем утром что-то шло не так. Теперь Кейт, должно быть, послала за его братом, когда надолго ушла из комнаты. Поэтому она не хотела, чтобы Грегор ушел после ее возвращения.

Какой же он идиот! Как он мог поверить, что она и правда его любит? Его! Не его репутацию и все прочее дерьмо к ней в придачу.

Она такая же, как Изабел, а он просто слепец. Кейт использовала его, чтобы одержать какую-то «победу» над своими друзьями. И у нее получилось. Маленькая «сиротка», которая казалась такой искренней, заманила человека, который считал, что его нельзя заманить. Она превратила прожженного циничного мужчину во временного «верующего».

Грегор бы посмеялся, если бы не чувствовал такой боли. Его злила именно боль. Он не хотел этого признавать, но Кейт добралась и до его сердца. Черт, он действительно влюбился в нее.

Изабел ранила его гордость, но Кейт поступила гораздо хуже. Она заставила его чувствовать. И если это и есть любовь, то Грегор не желает иметь к ней никакого отношения. Он и так был в полном порядке, но позволил себе быть пойманным в игре какой-то девчонки.

Но теперь все кончилось. Его глаза открылись – широко открылись, черт подери. И скоро ее тоже откроются. Она, может, и заставила его жениться, но больше она ничего не «получит». Он достанется ей таким, какой есть, или не достанется вообще.

Он осушил стакан и налил новый. Новый год все-таки, черт подери. Через неделю он женится. Какая разница, что невеста сделала из него круглого дурака? Пришло время праздновать. И он собирается хорошо провести время.

Кейт возвратилась в зал и изо всех сил старалась делать вид, что ничего не случилось. Но она улыбалась натянуто, слушала невнимательно, а сердце щемило. Ей казалось, что кто-то прошелся молотом по ее счастью и разбил иллюзию, как стекло.

Она не знала, насколько хрупка их связь с Грегором, пока не объявилась Шинейд и не сломала ее несколькими беспечными словами и полуправдой.

Кейт стыдилась разговора с Шинейд. Она не должна была хвастать о своих отношениях с Грегором или говорить о браке с ним, как о каком-то соревновании, в котором он приз, особенно если знала, насколько его беспокоит, когда о нем думают в таком свете.

Этот поступок делает ее ничуть не лучше бесконечных женщин, которые пристают к нему, потому что он самый завидный мужчина в Шотландии, и пытаются заманить его своими кознями. Она не такая, как эти женщины. Которые пытаются его соблазнить, которые хотят выйти за него замуж не потому, что любят, а потому, как он выглядит и кем является. Он должен понимать разницу – ведь так?

Но говорить о нем так было неправильно, и Кейт глубоко сожалела. Она думает о нем совсем не так, и ему не следовало слышать разговор, который может стать поводом усомниться в ее искренности и глубине чувств.

Она не слепая. Разумеется, ей нравится его внешность. Но Кейт видит дальше этого. Она видит человека, который мог бы получить королевство, но хочет проявить себя на своих условиях. Она видит человека, в которого когда-то никто не верил, даже собственная семья, но который все-таки стал тем, на кого можно положиться. Кейт видит того, кто пожалел брошенную всеми девочку и дал ей дом, семью и способ держать кошмары под контролем, посоветовав научиться мужским навыкам. Она видит то, что делает его одним из лучших воинов в Шотландии, и глубину сострадания к тем, кого он убил, которая делает его хорошим человеком.

Может, Кейт и заслуживает неодобрения и гнева за свой разговор с Шинейд, но несколько бездумных слов стоят далеко от обмана и подлости, в которых Грегор ее обвинил. Ее беспокоило, как быстро он был готов принять ее вину. Она бы никогда не попыталась принудить мужчину – любого мужчину – к браку. Грегор должен был это знать, как бы ужасно все ни прозвучало.

Надо признать, это действительно звучало плохо, и, учитывая происшествие с Джоном и остальными видевшими их, это выглядело плохо. Но Кейт ранили его недоверие и холодный, бесчувственный взгляд, которым он на нее смотрел после недолгой паузы. Если он так просто отступился от нее, может, она знает его не так хорошо, как думала?

«Сердцеед». Она вспомнила, что о нем говорят. Кейт убеждала себя, что это пустые слова, что Грегор способен на чувства. Он заботился о ней, может, даже любил ее. Когда он обо всем подумает, то поймет правду.

Но она была разочарована, обижена и зла – точно не в настроении для веселья. Кейт заставила себя улыбаться и потанцевала с его дядей, а потом с ровным потоком других гостей. «Все будет хорошо», – убеждала она себя. Грегор придет в чувство. Ему, без сомнения, будет стыдно за то, что не верил ей, и позже он найдет способ загладить свою вину.

Но вечер продолжался, и в мысли о грешных поцелуях и жарких извинениях Кейт становилось верить все сложнее. Грегор совсем не выглядел как человек, который о чем-то сожалеет.

По возвращении в зал Грегор недолго поговорил с Джоном, велел принести виски и продолжал снова и снова наполнять кружку крепким напитком, который обычно употреблял очень редко и не в таких количествах.

Но количество выпивки было не самым худшим. Все легкомысленные взгляды и прикосновения, которые предназначались только для Кейт, теперь раздавались свободно и без разбора.

Грегор ни разу не посмотрел на нее с момента возвращения в зал. Но его друзья смотрели. Озабоченные взгляды, которые бросали в ее сторону остальные фантомы и Джон, никак не помогали это выносить. Когда одна из служанок каким-то образом оказалась на коленях у Грегора после того, как нагнулась, чтобы в очередной раз наполнить кружку – и ее обширная грудь практически очутилась у него под носом, – Кейт потеряла терпение. Она не позволит обращаться с ней так, словно она для него пустое место.

Кейт проследовала в угол зала у камина, где Грегор развалился, словно какой-то пьяный султан, и уставилась на него, пока хихикающая служанка ее не заметила и не посчитала за лучшее сползти с его колен и испариться.

Толпа стоявших вокруг мужчин – наверное, для того, чтобы оградить ее от того, что она видела, – медленно рассосалась.

Не желая устраивать сцену, Кейт заговорила негромко, сквозь стиснутые зубы и с натянутой улыбкой:

– Что ты делаешь?

– А на что это похоже? – ответил Грегор, сощурившись, с опасным блеском в глазах, которого она не видела прежде. – Праздную Новый год.

– Похоже, что ты уже вдоволь напраздновался, – сказала она, указывая взглядом на кружку.

От его неприятной улыбки у Кейт по спине побежали мурашки.

– Я еще даже не начинал. Вечер в самом разгаре. – Грегор встал более решительно, чем, как ей казалось, способен после всего выпитого виски, и, проглотив остаток содержимого кружки, грохнул ею об стол перед носом Кейт. – Ты пока мне не жена, Кейт. Тебе лучше об этом помнить.

Она втянула воздух. Сердце замерло в груди. Значит ли это, что он больше не хочет жениться на ней?

– Что это значит?

Он мрачно посмотрел на нее с чувством, которого она не поняла.

– Это значит, что я знаю правду. Это значит, что ты, может, и выиграла маленькую игру со своей подружкой, но не пытайся стоять у меня на пути.

Предупреждение было понятно. Он явно до сих пор ей не верит.

– Грегор, не надо так. Мы должны поговорить.

Его взгляд превратился в черный, беспощадный лед.

– Да, еще как должны, и мне есть, что тебе сказать. Но сейчас не подходящий момент. Не выводи меня из себя, Кейт.

Она отпустила его и беспомощно смотрела ему вслед. Что значит «Я знаю правду»? Если бы он знал правду, то не вел бы себя так. Но было ясно, что он не в том состоянии, чтобы мыслить разумно. Он сказал – они поговорят. Завтра… завтра все прояснится.