Это злосчастное столкновение с Фэксом принесло все же и некую пользу. Главный мастер цеха кузнецов Фандарел отозвал своих мастеров из всех «семи холдов» Фэкса. Главные мастера прочих цехов последовали его примеру. Фэкс все еще праздновал удачный захват Руат-холда и был слишком занят, чтобы сообразить, что происходит. Спохватившись, он схватился за голову и предложил мастерам невиданные льготы, только бы они вернулись. Не осмелился он и сорвать злобу на тех немногих подмастерьях, кто все-таки остался, — но все, кто только смог, ускользнули, прежде чем Фэкс успел это заметить. Даже мастер-горняк, испокон веков живший в Кроме, ушел и устроил свою новую главную мастерскую в одной из кузнечных мастерских Телгара. Мастер Идаролан, сделавшийся мастером-рыбаком после Гостола, отказался строить Фэксу новые суда взамен тех, что таинственно исчезли из рыбацких деревень Плоскогорья, невзирая на предложенное вознаграждение. Теперь у Фэкса остались только маленькие шлюпы и кочи, не способные перевозить большие грузы или ходить на дальние расстояния.

Единственным цехом, который не отказался сотрудничать с Фэксом, был цех целителей. Глава цеха, мастер Олдайв, скромно, но твердо заявил, что подобные меры идут вразрез с самой сутью его ремесла. Его уважали за это, как и тех его мастеров, кто остался в семи холдах, чтобы помогать больным, немощным и раненым. А в семи холдах таких хватало.

— Да, потерять всех мастеров — на это Фэкс явно не рассчитывал, — с явным удовольствием заметил Робинтон. Разумеется, всех арфистов Фэкс давно уже изгнал или перебил. Шнырок рассказывал, что в землях Фэкса сделалось чуть ли не преступлением даже владение музыкальным инструментом, а тем более способность играть на нем или петь.

— Видно, этот человек изо всех сил старается сделать жизнь как можно тоскливее. И, надо сказать, ему это удается. В конце концов, это должно обернуться против него.

— Будем надеяться, — сухо произнес Робинтон.

— Вот погоди, сам увидишь! — ответил Шнырок с не свойственным ему оптимизмом.

— Да уж подожду…

Мастеру-арфисту пришлось ждать целых пять Оборотов. Все это время он занимался в основном тем, что улучшал обучение в своем цехе. В частности, он попросил у Грожа лучшего бойца из его стражников и поручил этому человеку обучать всех, начиная с учеников и кончая мастерами, самообороне, а также хорошо бегать, ловко прятаться и отступать при малейшей возможности. Наиболее самоуверенным из молодых студентов последняя часть науки давалась нелегко. К удивлению Робинтона, Сибелл оказался сильным и отважным — едва ли не агрессивным: только Сальтор, командир стражи, да его могучий помощник Эмфор решались работать с ним в паре.

— Сибелл великолепен! — сказал как-то Робинтон Сальтору, когда юноша в три приема повалил Эмфора на маты.

Сальтор только усмехнулся.

— Он готов любой ценой защищать тебя, мастер Робинтон. Держи его при себе, и тебе будет нечего опасаться.

— Да он и так все время при мне! — ответил Робинтон. Конечно, Сибелл ему приходится родичем, но все равно удивительно, отчего парнишка так к нему привязался.

— Да они все готовы умереть за тебя, знаешь ли, — продолжал Сальтор.

Робинтон смутился.

— Оно и к лучшему, по правде говоря; — добавил наставник и отошел, чтобы поправить кого-то из учеников.

Надо сказать, что Сибелл был искусен не только в борьбе. Он так жадно вбирал все знания и умения, что заслужил ранг подмастерья едва ли не так же рано, как в свое время его обожаемый наставник. Робинтон скрепя сердце отпустил его на один Оборот учителем в Айген-холд. И только тогда обнаружил, насколько он привык во всем полагаться на парня. Через Оборот он вернул его обратно. И Сибелл, словно чувствуя, где именно Робинтону требуется помощь, взвалил на себя столько обязанностей и справлялся с ними так хорошо, что ни мастера, ни подмастерья постарше не возражали против того, чтобы мастер-арфист держал своего бесценного помощника при себе.

Именно Сибелл придумал новое занятие для юного Траллера. Траллер, на редкость шкодливый ученик, изводил всех мастеров цеха своими выходками и шалостями, а также умением отвертеться от любого задания, которое ему давали. И часто выходило так, что Траллер почему-то не виноват, а за его проказы надо наказывать кого-то другого. Когда распределяли работу, Траллер бесследно исчезал — а потом всегда находил подходящее оправдание. Он мог справиться с любым скакуном на конюшне, за сто шагов прибить кинжалом муху к стене, во время борьбы уклониться от любых приемов старших ребят. Совести у него не имелось совершенно, зато наличествовал живой ум и неистощимый запас отговорок. Словом, Траллер был живым воплощением своенравия. Однако Робинтону мальчик нравился, невзирая на то, что он то и дело представал перед мастером-арфистом в ожидании наказания за очередную проделку. У Траллера был хороший дискант, но теперь голос у него ломался, и главным умением Траллера осталось искусство игры на барабане. На вышке ему не было равных, но барабанил он всегда и везде, по любой поверхности, которая только способна издавать звук. Он барабанил пальцами по стене (один из его соседей по спальне жаловался, что ночью Траллер барабанит пальцами ног по спинке кровати), палками и даже куриными косточками в столовой.

— Я хотел поговорить насчет Траллера, — сказал Сибелл однажды вечером, когда Робинтон собрался отдохнуть после обеда.

— О-ох! — простонал Робинтон. — Что же он натворил на этот раз?

Он уже истощил свою фантазию в поисках наказаний, которые могли бы утихомирить шалопая.

— Я просто подумал, мастер, что его не мешало бы отдать в ученики к Шнырку, — сказал Сибелл и лукаво усмехнулся, видя, как воспринял эту идею Робинтон. — Каждый раз, как Шнырок является для доклада, он выглядит все более усталым и измученным. Ему нужен кто-то еще — хотя бы затем, чтобы приносить тебе новости. — И, видя, что Робинтон призадумался, добавил: — Я не думаю, что кому-нибудь когда-нибудь удастся укротить Траллера, но Шнырку его неистощимая энергия может оказаться полезной.

— Сдается мне, что ты придумал для парня идеальное применение, Сибелл! Даже странно, что это не пришло в голову мне самому.

Сибелл фыркнул.

— Видно, ты был занят чем-то другим!

Робинтон от души согласился с ним и вернулся к этим самым другим делам. Все они были довольно срочные — к примеру, распределить между арфистами преподавательские должности на следующий Оборот.

Однако о предложении Сибелла он не забыл, и в следующий раз, как Шнырок появился в кабинете арфиста, сопровождаемый Сибеллом, который принес для него еду и кла, Робинтон сказал:

— Шнырок, у меня есть человек, которого ты, возможно, захочешь взять в ученики.

— Да ну? — Шнырок скривился. — Нет уж, Роб. Одному путешествовать как-то сподручнее. И безопаснее. А, Сибелл! Спасибо, ты такой заботливый.

Он вгрызся в рулет и принялся жевать. А Робинтон продолжал:

— Я считаю, что тебе стоит хотя бы поговорить с юным Траллером и посмотреть, стоит ли его учить.

— А, ну, если ты об этом, тогда ладно. Давай я на него посмотрю.

— Видишь ли, либо его берешь ты, либо он поедет обратно в Керун. Цех арфистов, похоже, не может найти применения его… хм… специфическим талантам. Ты ведь сам говорил, что не можешь быть в нескольких местах одновременно. Если я нуждаюсь в помощнике, значит, и ты тоже.

Шнырок прекратил жевать.

— Но ведь не Сибелла же… — Он покачал головой. — Нет. Я не хочу подвергать кого-то опасности и быть в ответе за чью-то жизнь. А у Фэкса опасно. Очень опасно.

— Тем больше причин тебе завести… хм… помощника, — заметил Сибелл.

Шнырок хмыкнул.

— Ты хотел сказать — «тень»? — уточнил он, ткнув большим пальцем в Сибелла.

Тот только усмехнулся в ответ — ему было приятно считать себя тенью Робинтона.

Робинтон вскинул брови, расплылся в улыбке и, наконец, расхохотался. Между ними с Сибеллом и впрямь было некое сходство — цвет и разрез глаз, темные волосы, на макушке почти вьющиеся, крупные черты лица, твердый подбородок, орлиный нос, — напоминающее об отдаленном родстве. Сибелл теперь почти сравнялся ростом с главным арфистом, и за эти несколько Оборотов перенял многие его повадки. Они встретились глазами и усмехнулись: мастер и подмастерье прекрасно понимали друг друга и уважали.

— Сходи, приведи его, — сказал Робинтон, хотя время было уже позднее и ученикам пора было спать. — Небось барабанит где-нибудь.

— Уже привел, — сообщил Сибелл, указывая на дверь. — Я его нашел на лестнице барабанной вышки — он пытался выяснить, кто это явился на ночь глядя.

— Хм, звучит многообещающе, — сказал Шнырок и лично пригласил Траллера в комнату.

Некоторое время они разглядывали друг друга — недоверчиво, как незнакомые псы.

— Извините, — сказал наконец Шнырок, взял Траллера за плечо и вывел из комнаты.

* * *

На следующее утро Шнырок сказал Робинтону, чтобы парня переименовали в «Скрыта» и назначили «учеником, отправленным по особому заданию».

— Я же тебе говорил, он прирожденный шпион! — сказал Робинтон с легким самодовольством. Шнырок фыркнул.

— Он еще не шпион. Он будет шпионом, когда я над ним поработаю. — Потом усмехнулся своей неподражаемой улыбкой. — Но из парня точно будет толк. Спасибо, Роб. Да, кстати, я беру его с собой. У меня уже стоят двое скакунов, оседланных и готовых в путь. Парень, как и любой хорошо воспитанный, — тут Шнырок ухмыльнулся: слова «хорошо воспитанный» плохо вязались со Скрытом, — как и любой хорошо воспитанный керунец, сидит на скакуне как влитой.

Уже на пороге он остановился на миг и добавил:

— И бегает быстрее ветра.

* * *

В течение следующих двух Оборотов Шнырок со Скрытом доставляли вести по очереди. Но однажды Скрыт внезапно появился перед Робинтоном поздно вечером. Робинтон как раз читал ежегодные отчеты об успехах учеников и вздрогнул от неожиданности. Скрыт самодовольно усмехнулся.

— Шнырок говорит, что в Руат-холде происходит нечто странное.

— Да ну?

Робинтон был только рад оторваться от отчетов. С некоторыми он был не согласен, и к тому же его всегда огорчало, когда его любимые «сыночки» не достигали той высокой планки, которую он для них устанавливал.

— Так вот, похоже, что дела в Руате идут все хуже и хуже. Там перебывало четыре управляющих, и ни одному не удалось заставить этот холд приносить доход. — Скрыт ухмыльнулся. — Такое впечатление, что все попытки кончаются ничем, по той или иной причине. А Фэкс неудач не прощает.

— Хм… Интересно. Тайное сопротивление?

Скрыт фыркнул — точно так же, как Шнырок.

— Чье? Этих работяг? Да я такого стада бестолочей сроду не встречал. И с тех пор, как я побывал на севере, — Скрыт указал большим пальцем через плечо, — я перевидал все способы уклониться от тяжелой работы, какие только есть на свете. И еще кое-какие. Там более-менее прилично работают только тогда, когда над работягами стоит надсмотрщик с кнутом. Надсмотрщиков у Фэкса не так уж много, а владения-то большие… — он расплылся в ухмылке. — Хотя запас кнутов со вплетенными металлическими грузами у него, похоже, неограниченный!

— «Один холд — один лорд»! Это правило не зря придумали, — наставительно заметил Робинтон.

— Вот именно. И Скрыт вернулся к делу: — А Шнырок очень настаивал, чтобы я рассказал тебе именно о Руате.

— Так что же там может происходить? — задал Робинтон почти риторический вопрос. — Если там нет никого, кто способен организовать сопротивление, в чем же дело? В обычной небрежности управляющих?

Скрыт пожал плечами. Он повзрослел и сделался худощавым, жилистым мужчиной, немногим выше своего наставника. Он очень старался выглядеть незаметным, но преуспел в этом искусстве меньше Шнырка. Ему никак не удавалось скрыть живой, любопытный блеск своих темных глаз.

— Что-то там есть. Нечто вроде, — он склонил голову набок — жест, который он тоже перенял у Шнырка, — нечто вроде смутного беспокойства. Как будто кто-то все время за тобой наблюдает. Но кому там наблюдать, спрашивается? И за кем?

— Мне бы следовало самому съездить и…

— Нет, не следовало! — Скрыт вскинул руку. — Любой арфист для Фэксовых головорезов — все равно что мишень. Конечно, в Руате стоят не лучшие из них, но тем не менее тебе нельзя рисковать… мастер Робинтон, — добавил он из вежливости, спохватившись. — Кстати, Барген тоже зашевелился у себя в Плоскогорье, теперь, когда у него в Вейре набралось побольше народу.

— Но ведь он осмотрителен, не правда ли?

— Барген-то? Да он осмотрителен, точно баба! — сказал Скрыт с легким презрением. Потом вздохнул: — Хотя, конечно, ему хочется дожить до того дня, когда он сумеет вернуть себе холд Плоскогорье. Так что все его люди выполняют всякие мелкие поручения. А уж он мастер придумывать всякие козни!

— Не впутывая при этом посторонних?

— Они предпочитают делать хоть что-нибудь, чем не делать ничего, мастер Робинтон, — сказал Скрыт. — У них ведь тоже своя гордость есть, знаете ли.

Робинтон кивнул.

— Это правда, что в Бендене зреет новая кладка? — спросил Скрыт.

— Да. А Йора умерла.

Робинтону известны были кое-какие подробности. Р'гул, пытаясь спасти госпожу Вейра, привозил в Вейр целителя-подмастерья от лорда Райда — а этот подмастерье написал потом отчет мастеру Олдайву. Робинтон помнил, как лопала Йора на пиру в честь Запечатления, — а ведь это было много Оборотов тому назад, — и ничуть не удивился, узнав, что она умерла от обжорства. Целитель пришел в ужас, увидев, до чего она себя довела, и дал согласие на то, чтобы ее погребли в Промежутке.

— Я слышал барабаны. Но правильно ли я разобрал, что королева отложила золотое яйцо?

Скрыт склонил голову и с надеждой уставился на Робинтона. Арфист кивнул.

— И время уже близко, не так ли?

Робинтон снова кивнул, и Скрыт спросил:

— А ты будешь на Запечатлении?

— Надеюсь.

Робинтон не был уверен, что Вейр разошлет приглашения, но это не означало, что мастера могут туда не пустить. В конце концов, с тех пор, как умер С'лонер, кладок и Запечатлении было не так уж много.

— А Неморт'а дотянет? — с тревогой спросил Скрыт.

— Должна. По крайней мере, я так думаю — насколько я могу судить о поведении драконьей королевы. Неморт'а даже без всадницы попытается дожить до того, как вылупятся ее детеныши.

— Как ты думаешь, следующая госпожа Вейра будет лучше Йоры?

Робинтон хмыкнул:

— По-моему, хуже некуда!

— Значит, всадники должны отправиться в Поиск, не так ли?

— Видимо, да.

— Я, пожалуй, пошел.

— Куда?

— Мне надо встретиться с ним. — «Он» в устах Скрыта всегда означало «Шнырок». — На Плоскогорье. Фэкс сидит там, готовится к одной из своих «поездок».

— Поездок?

— Ну, это когда он ездит по холдам и выясняет, почему он получает со своих владений меньше, чем рассчитывал.

— Ну что ж, удачи ему, — хмыкнул Робинтон.

— Пожелай лучше удачи тем бедолагам, из которых он выколачивает свои доходы, — сказал Скрыт и выскользнул за дверь.

* * *

В следующие несколько дней Робинтона не оставляло ощущение, что вот-вот должно случиться нечто важное. И потому он совершенно не удивился, когда Сибелл привел в его кабинет гонца, утомленного и забрызганного грязью. Однако послание его ошеломило.

— Скрыт говорит, что вам лучше приехать, мастер Робинтон.

— Приехать? Куда?

Робинтон вскочил на ноги, едва завидев, кого привел Сибелл. Арфист и подмастерье усадили гонца в кресло, и Сибелл налил ему вина.

— Фэкс… выехал в Руат-холд. И туда же собираются всадники.

— Всадники собираются в Руат?! Одновременно с Фэксом?!

Гонец кивнул и отпил вина.

— Они в Поиске.

Он поморщился.

— Нужна немалая храбрость, чтобы лезть в Плоскогорье!

Робинтон хмыкнул.

— А кто?

Гонец покачал головой.

— Он сказал, что вам придется обойтись Шнырком и Скрытом.

— Сколько времени у меня в запасе? — спросил Робинтон, отмахнувшись от Сибелла, который хотел что-то возразить.

— Фэкс передвигается ускоренным маршем. Тебе лучше поторопиться.

— Ну да, пожалуй. Чтобы оказаться на месте раньше, чем они, не так ли?

Робинтон ощутил прилив дикого возбуждения и вздохнул с облегчением. На лице Сибелла отражалась тревога, но Робинтон не обратил на это внимания.

— Позаботься о нем, ладно, Сибелл?

И Робинтон понесся вниз, в покои Сильвины.

— Мне нужна простая одежда, такая, какую мог бы носить простой работник, — сказал он.

— Что это ты задумал? — осведомилась она, уперев руки в бока.

— Только не надо расспросов! Не хватало мне еще споров с тобой, — отрезал он куда грубее, чем собирался, и указал на ключи у нее на поясе. — Я должен выглядеть в соответствии с ролью.

— Уж не думаешь ли ты, что можешь потягаться со Шнырком? Да ты никак в уме повредился! Отправь Сибелла.

— Нет, только не Сибелла! — гневно возразил Робинтон. — Им я рисковать не согласен.

— А собой, значит, согласен? — возмутилась Сильвина, но тем не менее против воли повела его в кладовые. — Ну ладно, а как ты собираешься спрятать свою долговязую фигуру? — осведомилась она, найдя новый аргумент в споре.

Робинтон немедля ссутулился и, размахивая рукой, принялся изображать походку хромого.

— Хромай посильнее, — посоветовала она, понаблюдав за ним. — Хм… Выглядит так, будто тебя пнули сапогом в нежное место.

И она тяжело вздохнула, осознав, что переспорить Робинтона не удастся.

К тому времени, как к ним присоединился Сибелл — подмастерье хотел отговорить мастера, но взглянул ему в лицо и оставил возражения при себе, — Робинтон с Сильвиной уже отыскали подходящие лохмотья. Даже Сибелл вынужден был согласиться, что, стоило Робинтону ссутулиться и начать прихрамывать, как он терял всякое сходство с высоким, благородным мастером-арфистом.

— Если ты не очень торопишься, я могу еще извалять эти тряпки в навозе, — ехидно предложила Сильвина.

Робинтон содрогнулся. Сибелл захихикал, но прикусил язык, когда Робинтон сунул тряпки ему в руки и распорядился сделать именно это.

— Вонь наверняка заставит людей держаться от меня подальше и не вглядываться в меня чересчур пристально, — объяснил он со страдальческим вздохом. — Сибелл, пока меня не будет, говори всем, что у меня лихорадка и я лежу у себя.

Сибелл послушно кивнул, хотя ему было явно не по душе, что его мастер ввязался в какую-то темную авантюру. Однако мальчик знал, когда следует помолчать.

* * *

Добравшись до Красной реки, Робинтон переоделся. Черныш шарахался и прижимал уши, глядя на сумку с вонючими тряпками. Робинтон оставил скакуна у пограничников и предупредил их, чтобы держались начеку.

Отсюда Робинтон отправился прямой тропой в сторону Руата и вышел к хлеву. В хлеву стояло всего два дойных животных и те самого жалкого вида. Робинтон растерянно созерцал царящее вокруг запустение, когда в небе появилось крыло драконов и в сторону холда помчался перепуганный мужичонка, вопя во все горло:

— Всадники! И Фэкс едет! Всадники!

И он, не переставая вопить, исчез в дверях холда.

Робинтон, переодетый калекой-поденщиком, мог позволить себе подойти поближе и полюбоваться прибытием целого крыла драконов. Некоторые все еще изрыгали мелкие язычки пламени и один за другим издавали трубный рев. Робинтону показалось, что они удивлены. Пока драконы разворачивались, ища, где приземлиться, Робинтон заметил среди них синего — похоже, это был Тагат'. Видимо, это все-таки крыло Ф'лара. Ну да, нужно обладать отвагой сына Ф'лона, чтобы отправиться на Поиск на Плоскогорье. Может, удастся перекинуться парой слов с К'ганом… А быть может, даже встретиться наконец-то с повзрослевшим Ф'ларом. Интересно, неужто Р'гул разрешил вести Поиск в этом районе? Ой, вряд ли! Но тут Робинтон напомнил себе, что сейчас есть более насущные вопросы.

Он подумал, что слабоумный поденщик, скорее всего, постарается куда-нибудь спрятаться, и поспешно захромал в сторону двора, где суетились такие же работяги.

Бледно-зеленый от ужаса управляющий выскочил во двор, убедился, что его не обманули, и принялся выкрикивать противоречащие друг другу приказы:

— Надо приготовиться! Надо что-то делать! Готовьте угощение! В этом холде должен быть порядок! Я с вас шкуру спущу!

Каждая фраза сопровождалась увесистым пинком, отвешенным очередному работнику, которого он загонял в холд.

Робинтону удалось увернуться от пинка, предназначавшегося ему, но в холд он вошел охотно. На миг он замер на пороге при виде некогда великолепного холла и главного зала, который виднелся за покосившимися дверьми. Но тут на него кто-то налетел, и это заставило его вернуться к своей роли.

Старуха и встрепанная работница помладше раздавали метлы и тряпки и все, что необходимо для уборки. Работников погнали вверх по лестнице, убираться и готовить покои для гостей. В покоях, судя по их ужасающему виду, никто не жил со времен той давней резни. Робинтона втолкнули в комнату, которая, очевидно, несколько Оборотов простояла с окном нараспашку: листья, сучья, пыль лежали в углах, точно сугробы. Очаг был полон золы, которая за эти годы превратилась в камень. Белье на постели было грязное и заплесневелое, его оставалось только выкинуть. Робинтон сильно сомневался, что в этом холде найдется, что постелить взамен. А поспешная уборка могла снять лишь верхний слой грязи, накопившийся на голом каменном полу. Управляющий бегал по комнатам, поторапливал уборщиков, приказывал принести чистой воды, требовал, чтобы все работали в полную силу, и щедро раздавал тумаки. Робинтон не понимал, как можно было довести некогда ухоженный холд до такого состояния. Если бы в этой комнате подметали хотя бы раз в месяц, получилось бы вполне нормальное жилище…

Робинтону удалось домыть пол прежде, чем явился Фэкс со своими присными. Тогда его за шиворот выволокли в коридор и отправили вниз, ставить в конюшню скакунов Фэкса.

Главный зал пережил массированную атаку бестолковых уборщиков и теперь выглядел несколько приличнее. Только на полу местами стояли лужи, и до ползунов так никто и не добрался — их прозрачная паутина клочьями висела с потолка. В холде царило смятение — крики, вопли, лай взбудораженных псов, вертевших на кухне вертела. Так что Робинтон был только рад убраться отсюда и заняться скакунами. Он надеялся, что конюшню тоже слегка почистили.

Он увидел Фэкса. Тот гневно хмурился и постукивал по сапогу тяжелым хлыстом. Леди Гемма была снова беременна, и ее снимали со скакуна двое самых сильных стражников Фэкса. Они обращались с ней очень бережно, но Робинтон заметил, как она морщится. Когда она очутилась на земле, несколько дам из этой разношерстной свиты бросились ей на помощь и под руки ввели ее в холд. Робинтону стало жаль ее. Он понадеялся, что покои, которые предоставят ей, будут в лучшем состоянии, чем та комната, где выпало убираться ему. Неужто Фэкс старается ее погубить? Возможно, так оно и есть, если верить некоторым отчетам Шнырка, — а у Робинтона не было оснований им не верить.

Его заставили взять нескольких скакунов одновременно. Это было очень неудобно, особенно если учесть, что ему приходилось еще и изображать хромоту. За ним и несколькими наспех собранными работниками, которым было поручено позаботиться о животных, отправились присматривать двое Фэксовых головорезов. «Руатанские скакуны, — мрачно подумал Робинтон. — Вернулись домой, называется!»

Дойные животные исчезли. Очевидно, управляющий собирался подать их на ужин своему лорду. Небось жесткие, как подошва…

Робинтон, как и прочие, работал спустя рукава, невзирая на тумаки и затрещины, которыми головорезы пытались заставить их «двигаться пошустрее». Робинтон прекрасно знал, что у работников в цехе арфистов и Форт-холде жизнь совсем иная, однако он проникся сочувствием к людям, которым недостаток способностей или энергии не позволяет подняться выше столь незавидного положения. Сочувствовал он и усталым скакунам, хотя к тому времени, как ему и прочим сунули в руки серпы и отправили нарезать свежей травы, Робинтон уже устал не меньше скакунов. Теперь он прихрамывал уже по-настоящему, и стоны его звучали совершенно искренне. Он весь день ничего не ел. А если его подозрения верны, в холде не хватит еды даже для того, чтобы накормить всех гостей, не говоря уже о постоянных обитателях. Быть может, всадники привезли с собой собственные припасы? И как ему добраться до К'гана, если он целый день проведет за работой? Жаль, что ему никогда не удавалось общаться с Тагат'ом так же хорошо, как с Сайманит'ом…

* * *

Когда стражники Фэкса убедились наконец, что скакуны накормлены и обихожены, Робинтон и еще пятеро людей, с которыми он работал, вернулись в холд. Все работники вполголоса обсуждали, будут ли их сегодня кормить. Стемнело. А светильники еле горели — еще один признак нищеты, царящей в Руате.

— Краюху хлеба кинут — и то, если повезет, — сказал один из работников, бредя к холду.

— Да разве ж нам везет когда? — возразил другой. — Я бы хоть где согласился жить, только не тут!

— Ага, дерут три шкуры и спуску не дают… — согласился первый. — А ты кто такой? — спросил он вдруг у Робинтона.

— С йими пришел, — ответил мастер-арфист, ткнув пальцем в сторону солдат, шагающих впереди. Согнутая спина ныла, ему отчаянно хотелось выпрямиться и потянуться, но он не был уверен, что это поможет, и к тому же боялся выдать себя. Он был на голову выше своих временных товарищей по работе.

Работник издал неопределенный звук — то ли хмыкнул, то ли крякнул.

— Так ты с йими, значит?

— Ну, дальше-то я с йими не попрусь, — угрюмо ответил Робинтон.

Они направились ко входу на кухню. Первый заглянул в дверь и отшатнулся: внутри царил хаос, до них донесся грохот посуды, крики и вопль поваренка, получившего оплеуху. Один мужчина орал громче всех, отдавал приказы и бранился, если ему не отвечали тотчас же.

— Клянусь Осколками! Да оно с одной стороны горелое, а со всех остальных сырое! — яростно взревел он.

Взвыла и заскулила собака. Робинтон услышал оплеухи и новые крики и стоны — очевидно, повар срывал зло на безответных поварятах.

— Если это мясо, может, нам достанется! — с надеждой пробормотал работник, облизываясь и принюхиваясь.

— Ну да, дожидайся! Нам только понюхать и дадут! — отозвался другой.

Надо сказать, что запах был не особенно аппетитный. Но Робинтон воспользовался их интересом к тому, что происходит на кухне, чтобы незаметно скрыться в сумерках. Проходя мимо главного входа в холд, он заметил, что ни у дверей, ни в главном зале стражи нет. Конечно, в лохмотьях работника в главный зал соваться не стоит, но он наверняка сумеет проникнуть в казармы и переодеться там во что-нибудь более подходящее.

Он проскользнул в казарму как раз вовремя, чтобы услышать, как один из младших командиров распределяет посты на вечернюю стражу. Стражники протопали мимо. Робинтон укрылся в нише — при этом слабом освещении заметить его было совершенно невозможно.

По счастью, многие солдаты Фэкса были высоки ростом и имели привычку возить с собой по нескольку смен одежды. Робинтон выбрал самую чистую и, с радостью сбросив мерзкие, вонючие лохмотья, переоделся. Одежда была широковата в груди, штанины коротковаты, а так ничего. Робинтон перетянул ремень потуже, а брюки спустил пониже. Он взял рукав своей старой куртки и принялся оттирать башмаки, пытаясь избавиться от комьев навоза.

— Скорлупа и Осколки, где тебя носило? — спросил грубый голос.

Робинтон развернулся и увидел в дверях младшего командира.

— Только что сменился, — буркнул он, боясь, что грохот колотящегося сердца его выдаст.

— Тогда вали в зал! Вам всем велено собраться там, потому как эти хреновы всаднички не умеют себя вести.

Судя по ухмылке стражника, он намеревался поучить «всадничков» хорошим манерам.

— Щас, — ответил Робинтон. Он расправил плечи, что было не так-то просто после того, как он целый день проходил согнувшись, и осторожно обошел командира, словно ожидая удара. Однако удара не последовало. Оглянувшись, Робинтон увидел, что солдат достает из седельной сумки меч.

Подходя к дверям зала, Робинтон замедлил шаг, чтобы не наступать на пятки двум командирам Фэкса, которые сопровождали в зал своего предводителя и одну из его дам. Впереди, пятясь и кланяясь, шел управляющий. Робинтон проскользнул вдоль стены, делая вид, что вошел сюда с одной из предыдущих групп, и встал посередине между теми стражниками, что уже стояли вдоль стен. На него никто не обратил внимания — все смотрели на всадников, которые сидели за одним из столов, расставленных перпендикулярно помосту, на котором возвышался главный стол. Робинтон увидел серебристую голову К'гана и вздохнул с облегчением. А во главе стола всадников сидел молодой человек, и это был Ф'нор. Ошибиться было невозможно: сын Ф'лона сидел, чуть склонив голову набок, и улыбался, совсем как его отец. Ф'нор следил за своим сводным братом, который сидел за главным столом, беседуя с одной из дам Фэкса. Леди Гемма сидела по другую сторону от него. Ф'лар явно был не рад обществу разговорчивой дамы. Тут с потолка на стол упал ползун. Леди Гемма съежилась.

Фэкс, громко топая, поднялся на помост, к столу. Он резко отодвинул свое кресло, зацепив при этом леди Гемму. Потом придвинулся к столу с такой силой, что шаткий стол — доска, уложенная на козлы, — едва не опрокинулся. Лорд Фэкс с отвращением воззрился на свой кубок и тарелку.

Управляющий приблизился к господину. Ему явно было не по себе.

— На ужин — жареное мясо, господин мой, и свежий хлеб, господин мой, и все фрукты и коренья, какие остались с урожая.

— Остались? Вот как? Ты ведь говорил, что ничего не уродилось!

Управляющий выпучил глаза и сглотнул.

— Ничего, что можно было бы послать… Ничего достойного, мой лорд… ничего… Если бы я знал о твоем прибытии, я отправил бы людей в Кром…

— В Кром?! — взревел Фэкс и так сильно врезал кулаком по тарелке, которую он разглядывал, что край посудины погнулся. Управляющий съежился еще сильнее.

— За подобающим угощением, мой господин! — проблеял он.

Робинтон внезапно ощутил странную дрожь, как будто кто-то извне пытался проникнуть в его разум.

— В тот день, когда один из моих холдов не сможет прокормиться сам или достойным образом принять своего законного господина, я отрекусь от него!

Леди Гемма ахнула. Быть может, она тоже ощутила это странное прикосновение. Снаружи, словно в знак подтверждения, взревели драконы. И Робинтон ощутил прилив странного чувства.

Мастер-арфист подумал, что Ф'лар тоже это почувствовал, потому что он взглянул на сводного брата, и Ф'нор чуть заметно кивнул в ответ. Прочие всадники тоже обменивались взглядами.

— Что случилось, всадник? — рявкнул Фэкс.

Робинтон подивился самообладанию Ф'лара. Молодой всадник вольготно развалился на тяжелом стуле, вытянув свои длинные ноги.

— Случилось?

Его голос был похож на голос Ф'лона — такой же густой, выразительный баритон. Интересно, умеет ли он петь?

— Драконы! — сказал Фэкс.

— А… ничего. Они часто ревут… на стаю пролетающих стражей, на закат солнца или когда проголодаются.

Ф'лар любезно улыбнулся Фэксу. Его соседка по столу, однако, была настроена далеко не столь благодушно. Она испуганно пискнула.

— Когда проголодаются? Их разве не кормили?

— Кормили. Пять дней назад.

— Пять… дней… назад? А когда они опять… проголодаются?

Голос у нее сорвался, и глаза сделались круглыми от страха.

— Только через несколько дней, — заверил ее Ф'лар. Робинтон наблюдал за тем, как всадник обвел глазами зал, умело изображая скучающее любопытство.

— Выставлена ли охрана? — небрежно осведомится он у Фэкса.

— В холде Руат — в двойном количестве! — бросил Фэкс.

— Тут? — Ф'лар едва не рассмеялся, обводя рукой облезлое, неухоженное помещение.

— Именно тут! — рявкнул Фэкс и сменив тему, взревел: — Еды!

В зал вошли пять служанок, пошатываясь под тяжестью блюда с жареным мясом. Запах, ударивший в ноздри Робинтону, не намного улучшился по сравнению с тем, что доносилось с кухни. Пахло в основном паленой костью. Следом шел управляющий, точа ножи, чтобы резать мясо.

Робинтон был не единственным, кто заметил, как леди Гемма затаила дыхание и изо всех сил стиснула подлокотники.

Служанки ушли и вернулись с блюдами, на которых красовались караваи. Караваи местами подгорели, но, впрочем, горелая корка была везде тщательно срезана. По мере того, как служанки вносили все новые блюда, проплывавшие под самым носом леди Геммы, Робинтон видел, что ее все сильнее начинает тошнить. Потом он заметил, как судорожно цепляется она за подлокотники, и понял, что дело, видимо, не в еде. Он увидел, как Ф'лар наклонился к ней и что-то сказал, но женщина чуть заметно покачала головой, прикрыла глаза и попыталась сдержать дрожь, которая сотрясала все ее тело.

«Э-э, — подумал Робинтон, — бедняжка, похоже, рожает!»

Управляющий трясущимися руками протянул Фэксу тарелку с мясом — он тщательно отобрал самые приличные куски.

— Ты называешь это пищей? И смеешь предлагать своему лорду?! — взревел Фэкс.

С потолка снова посыпались ползуны — звук его голоса сотряс тонкую паутину.

— Да это дерьмо! Дерьмо!

И он швырнул блюдо в лицо управляющему.

— Мой господин, это все, что у нас есть… нас поздно уведомили… — проскулил управляющий. Он стоял, не смея утереть струйки крови, ползущие по щекам. Фэкс швырнул в него кубком, и по груди управляющего заструилось вино. Следом за кубком полетела миска с вареными клубнями. Управляющий, залитый горячим отваром, жалобно взвыл.

— Господин, господин, если бы я только знал!..

Робинтон снова ощутил прикосновение неведомой силы. На этот раз в ней чувствовалось торжество.

— Очевидно, Руат не может достойно принять своего правителя! — прозвенел в тишине голос Ф'лара. — Тебе, лорд, стоит отречься от такого холда!

Робинтон уставился на всадника. И все остальные тоже. Мастер-арфист заметил, что Ф'лар удивленно сморгнул, как будто бронзовый всадник сам удивился собственным словам. Однако Ф'лар тут же расправил плечи и вызывающе посмотрел на Фэкса. В зале воцарилась тишина — только ползуны шлепались с потолка да с одежды управляющего падали на пол капли овощного отвара. И в тишине был отчетливо слышен скрежет подков на сапогах Фэкса — лорд медленно развернулся лицом к бронзовому всаднику. Робинтон со своего места увидел, как поднялся Ф'нор, сжимая рукоять кинжала. Ему очень хотелось подать юноше знак сесть на место и не браться за оружие, но он сдержался.

— Верно ли я расслышал твои слова? — осведомился Фэкс. Его голос звучал неестественно ровно. Робинтон был рад, что Фэкс стоит к нему спиной.

— Ты говорил, милорд, — небрежно протянул Ф'лар — и Робинтон с отеческой гордостью отметил, что молодой человек прекрасно владеет собой, — что отречешься от холда, который не сможет прокормиться и достойно принять своего господина.

И всадник, не сводя глаз с Фэкса, невозмутимо взял с блюда горсть вареных овощей и принялся жевать. Ф'нор все еще стоял на ногах и обводил глазами зал, как будто не мог понять, кто это говорил. Только теперь Робинтон понял, что эти странные волны силы исходили не от всадников и не от драконов. Тогда откуда же?

Фэкс и Ф'лар оба молчали, глаза в глаза. Внезапно у леди Геммы вырвался стон. Фэкс раздраженно обернулся на нее и замахнулся кулаком, словно собирался ее ударить. Но судороги, сотрясавшие ее раздувшееся тело, были столь же красноречивы, как и стон.

Фэкс разразился хохотом. Он запрокинул голову и раскатисто заржал, скаля крупные гнилые зубы.

— Ладно, отрекаюсь! В пользу ее потомка… Если родится сын… И если он выживет!

— Услышано и засвидетельствовано! — воскликнул Ф'лар, вскочив на ноги и указывая на своих всадников. Те тоже мгновенно оказались на ногах.

Робинтон заметил, что руки стражников потянулись к кинжалам на поясе, и тоже схватился за кинжал. Но, поскольку Фэкс так и не подал знака, продолжая заливаться глумливым хохотом, стражники расслабились и некоторые даже заухмылялись.

Дама, сидевшая по другую руку от Ф'лара, леди Тела, явно беспокоилась за леди Гемму, но не знала, что предпринять. «Помог бы ей кто-нибудь, — подумал Робинтон. — Страдает ведь женщина!»

На помощь пришел Ф'лар. Он бережно поднял Гемму с кресла. Она схватила его за руку и что-то пробормотала, отвернув лицо от Фэкса. Ф'лар вскинул брови и успокаивающе стиснул ее руки. Робинтону очень хотелось знать, о чем они говорят.

Ф'лар жестом подозвал двух людей управляющего и подтолкнул к Гемме леди Телу.

— Чем я могу помочь? — спросил бронзовый всадник.

Фэкс презрительно хмыкнул.

— Ох, ох… — лицо дамы было искажено паникой. — Воды, горячей, чистой. Тряпок. И повитуху. У нас вроде бы была повитуха…

Ф'лар оглядел зал и сделал знак управляющему.

— У вас в холде есть повитуха?

— Разумеется! — обиделся тот.

— Так пошлите же за ней!

Фэкс не возражал. Управляющий пнул какую-то служанку, стоявшую на помосте.

— Ты, как тебя там! Беги быстро, приведи ее из мастерской! Ты ее должна знать.

Служанка с резвостью, которой она, очевидно, была обязана многолетней тренировке в уклонении от пинков, пронеслась через зал и выскочила через дверь, ведущую на кухню.

Фэкс присел рядом с блюдом жаркого и принялся отрезать себе ломти мяса, насаживать их на острие и есть с ножа. Временами он поглядывал в ту сторону, куда удалились женщины, и издавал короткий лающий смешок. Ф'лар тоже подсел к туше, не дожидаясь приглашения, жестом предложил своим всадникам присоединиться и принялся отрезать себе аккуратные ломтики. А люди Фэкса сидели и ждали, пока их лорд не нажрется досыта.

Стражников, стоявших вдоль стен, никто отпускать не собирался и кормить тоже. Как ни плохо было приготовлено жаркое, это все же была еда, и в животе у Робинтона забурчало от голода. Вдобавок ему ужасно хотелось пить, и ноги болели. По правде говоря, болели не только ноги, но и все тело. Сам виноват, нельзя настолько терять форму! Мастер-арфист обязан быть готов ко всему. А он явно оказался не готов…

Служанка вернулась куда быстрее, чем можно было рассчитывать. Она вошла через главную дверь, ведя за собой женщину ненамного чище ее самой, хотя почти такую же дряхлую. Увидев, кто сидит в зале, повитуха застыла на пороге, разинув рот.

Ф'лар подошел к ней, взял за руку и повел к лестнице.

— Ступай скорее, женщина, у леди Геммы преждевременные роды!

Он озабоченно хмурился. Служанка подхватила повитуху под другую руку и потащила ее мимо стражи к лестнице.

Ф'лар стоял, глядя им вслед, пока они не скрылись наверху. Потом вернулся к столу всадников и о чем-то негромко заговорил с Ф'нором и всадником, в котором Робинтон узнал К'нета, всадника бронзового Пиант'а.

Робинтон отдал бы что угодно за возможность присесть или заполучить кусок обрезанного хлеба, лежащего на столе в двух шагах от него. Он заметил, что еще двое стражников потихоньку переминаются с ноги на ноги и поводят плечами.

Ожидание длилось. Сверху не доносилось ни звука, зато с кухни слышался плач и звуки тумаков: очевидно, управляющий раздавал слугам награды за труды.

Внезапно раздался жуткий вопль. На лестницу выбежала одна из женщин и ненадолго замерла на верхней ступени.

— Она умерла! Умерла! Умерла…

Ее крик отозвался эхом под сводами зала, и с потолка снова посыпались ползуны.

— Умерла?! — Фэкс стремительно развернулся, глядя на рыдающую женщину, ковыляющую вниз по лестнице.

— Умерла, умерла! Бедняжка Гемма! Ах, лорд Фэкс, мы сделали все, что могли, но тяжелое путешествие…

Она подбежала к Фэксу. Фэкс небрежно отвесил ей затрещину, и женщина рухнула к его ногам, заливаясь слезами.

Робинтон увидел, как Ф'лар потянулся к кинжалу. В Вейре с женщинами так не обращались, и всадник такого стерпеть не мог. Робинтон стиснул кулаки, мысленно упрашивая бронзового всадника успокоиться.

Люди заворчали: многие были огорчены кончиной своей госпожи. Фэкс, однако, казался вполне довольным.

— Ребенок жив! — объявил голос с верхней площадки. Робинтон поднял голову и увидел, что голос принадлежит той самой служанке, которая бегала за повитухой. — Это мальчик.

Ее голос звучал хрипло от гнева и… ненависти? Робинтон был ошеломлен.

Фэкс встал, безжалостным пинком отшвырнул с пути рыдающую женщину и грозно уставился на служанку.

— Что ты сказала, женщина?

— Ребенок жив. Это мальчик, — повторила она твердым голосом, слишком молодым для ее внешности.

Лицо Фэкса исказилось от гнева. Люди управляющего, которые собирались было разразиться радостными криками, поспешно прикусили языки,

— У Руата новый повелитель! — объявила служанка.

Снаружи затрубили драконы.

Служанка спускалась по лестнице, глядя прямо перед собой. Робинтон был поражен тем, как уверенно она держалась и как твердо звучал ее голос. Драконы все ревели, но женщина, казалось, не слышала этого рева.

И не замечала грозящей ей опасности. Только Робинтон видел, как Фэкс внезапно взметнулся и одним прыжком пересек разделяющее их пространство, крича, что она все врет. И не успела служанка понять, что он собирается делать, как могучий кулак ударил ее в лицо. Она упала, покатилась вниз по лестнице и осталась лежать на каменном полу безжизненной грудой грязного тряпья.

— Остановись, Фэкс! — крикнул Ф'лар, когда предводитель Плоскогорья уже занес ногу, чтобы пнуть неподвижное тело.

Робинтон тоже рванулся было вперед, но вовремя одумался.

Фэкс развернулся, сжимая рукоятку кинжала.

— Услышано и засвидетельствовано, Фэкс! — предупредил его Ф'лар, протянув руку. — Засвидетельствовано людьми Вейра! Ты обязан выполнить клятву!

Робинтон невольно покачал головой. Кому-кому, а Фэксу подобного вызова бросать не стоило…

— Засвидетельствовано? Людьми Вейра? — воскликнул Фэкс и презрительно рассмеялся, отмахнувшись от всех разом, как от назойливых мух, — точно так же, как в свое время отмахнулся он от лордов и мастеров в главном зале Набола. — Бабьем на драконах? Попрошайками Вейра, ты хочешь сказать?

Но он тут же подался назад — всадник выхватил кинжал и пошел на него.

— Бабьем на драконах, говоришь? — переспросил Ф'лар опасным, вкрадчивым тоном. Он надвигался на Фэкса, и его клинок сверкал в тусклом свете светильников.

«Молодец, Ф'лар!» — подумал Робинтон, вспоминая другую подобную сцену. Ф'лар, в отличие от своего отца, сохранял хладнокровие, но был так же силен и жилист, как Ф'лон в молодости.

— Бабы, бабы! Паразиты Перна! Ваша власть кончилась! Кончилась навсегда! — взревел Фэкс. Он прыгнул вперед и принял боевую стойку.

Робинтон улучил момент и обвел взглядом остальных присутствующих. Люди Фэкса явно рассчитывали на добрую драку и смерть неосторожного храбреца. Всадники растянулись кругом, намереваясь препятствовать страже вмешаться. Судя по их лицам, они — в первую очередь. К'ган — были уверены в своем командире крыла. Улыбающаяся физиономия К'гана несколько успокоила Робинтона.

Фэкс сделал ложный выпад. Ф'лар ловко ушел от атаки. Они снова пригнулись, стоя футах в шести друг от друга и карауля каждое движение противника, поводя рукой с кинжалом из стороны в сторону и вытянув вторую руку — чтобы при малейшем удобном случае вцепиться в противника.

Фэкс снова напал первым. Ф'лар подпустил его вплотную, а потом отскочил назад, нанеся удар вскользь. Раздался треск ткани. Фэкс зарычал и немедленно ринулся вперед, куда проворнее, чем можно было ожидать от такого тучного человека. Ф'лар снова вынужден был уклониться, но на этот раз Фэкс сумел полоснуть кинжалом по его куртке из кожи стража.

Фэкс снова пошел в атаку. Он норовил зажать Ф'лара между помостом и стеной. Робинтон затаил дыхание. Хоть бы только Ф'лар не споткнулся о служанку, лежащую без сознания.

Ф'лар нанес ответный удар, проскользнул под занесенной рукой Фэкса и по пути резанул его наискосок по боку. Фэкс перехватил его, бешено рванул, и Ф'лар оказался притиснут к другому боку противника, тщетно пытаясь удержать левой рукой его руку с ножом. Он вскинул колено и ушел вниз; Фэкс скорчился от удара в пах, и Ф'лару удалось вывернуться; однако Робинтон заметил, что на его левом плече выступила кровь.

Фэкс, побагровевший от гнева и задыхающийся от ярости и боли, выпрямился и снова ринулся в атаку. Ф'лару пришлось поспешно отступить вбок, так, чтобы между ними оказался столик для резки мяса. Всадник принялся осторожно обходить противника по кругу, поводя плечом, чтобы проверить, насколько серьезна рана.

Внезапно Фэкс схватил с блюда с жарким горсть жирных крошек и швырнул их в лицо Ф'лару. Всадник пригнулся, и Фэкс воспользовался этим, чтобы преодолеть разделявшее их расстояние. Сверкающий клинок Фэкса мелькнул в нескольких дюймах от живота всадника, но Ф'лар инстинктивно увернулся. Робинтон едва сдержал торжествующий возглас. И в тот же миг кинжал бронзового всадника рассек тыльную сторону предплечья Фэкса. Оба мгновенно развернулись лицом друг к другу, однако левая рука Фэкса теперь бессильно свисала вдоль тела.

Ф'лар решил воспользоваться успехом и бросился вперед, пока Фэкс замешкался. Но, очевидно, лорд был ранен не так серьезно, как показалось Ф'лару: когда всадник попытался нырнуть под нож, он получил мощный пинок в бок. У Робинтона перехватило дыхание. Ф'лар упал на пол, скрючившись от боли, и поспешно откатился в сторону. А Фэкс тем временем бросился на него, рассчитывая добить поверженного противника. Ф'лару каким-то чудом удалось встать на ноги и встретить натиск Фэкса. Это движение застало Фэкса врасплох. Он промахнулся и потерял равновесие. И тут Ф'лар нанес мощный удар, и его кинжал вонзился глубоко в незащищенную спину Фэкса.

Фэкс рухнул ничком на вымощенный плитами пол — с такой силой, что окровавленный кинжал на добрый дюйм выбило из спины.

* * *

Тишину прорезал тоненький плач. Робинтон поднял голову и посмотрел наверх. На верхней площадке лестницы стояла женщина, баюкая на руках крохотный сверток.

— А вот и новый лорд, — пробормотал Робинтон. Стоявшие рядом с ним стражники оглянулись на него с изумлением.

«Не стоит ли мне теперь заявить о себе как о мастере-арфисте?» — подумал Робинтон, оглядываясь вокруг в поисках того, кто теперь станет распоряжаться. Ф'нор, К'ган и К'нет придвинулись к Ф'лару, на случай, если стражникам Фэкса вздумается отомстить за смерть господина.

Ф'лар утер лоб рукавом и, пошатываясь, подошел к служанке, которая по-прежнему лежала без сознания. Он бережно перевернул женщину. Даже оттуда, где стоял Робинтон, был виден здоровенный синяк от кулака Фэкса, расплывшийся на чумазой щеке.

— Есть ли желающие оспорить исход поединка? — поинтересовался Ф'нор. Руки его были пусты, но он явно готов был выхватить кинжал при первых же признаках угрозы.

В служанке было нечто — худощавое лицо, разрез глаз, — что привлекло внимание Робинтона. Ф'лар поднял безвольно обмякшее тело на руки, и копна немытых волос свесилась вниз. Когда бронзовый всадник повернулся, Робинтон пригляделся к женщине повнимательнее — и что-то шевельнулось в его памяти.

Арфист прищурился. Нет, не может быть. Они ведь все погибли. В тот день перебили всех, в чьих жилах была хоть капля крови властителей Руата. Неужели… не может быть… неужели эта девушка — Лесса?

И тем не менее… Из Руатанского рода вышло немало всадников, и не одна госпожа Вейра. Они обладали могучим духом и могучей… могучей силой? Робинтон вгляделся еще раз. Так вот что за сила пульсировала в зале, вот отчего трубили драконы, а Ф'лар столь опрометчиво бросил вызов Фэксу! Теперь все сходится. Как по нотам. Это она была источником тайного сопротивления Фэксу, которое Шнырок ощущал в Руате. Она была чистой руатанской крови, и в их роду все женщины отличались силой. Достаточной для того, чтобы руководить Вейром. Тем более теперь, в роковой для Перна час…

Робинтон с трудом сдержал ликующий возглас, родившийся в глубине его души. К'ган! Надо будет сказать К'гану, чтобы приглядел за ней, когда она окажется в Вейре, и не позволил этому бездельнику, Р'гулу, манипулировать ею. Надо позаботиться о том, чтобы именно Мнемент', дракон Ф'лара, догнал новую королеву, чтобы Ф'лар сделался предводителем Вейра. Вот-вот может начаться Прохождение. Конечно, они будут предупреждены об этом, в день Солнцестояния, когда Алая звезда появится в Глаз-Камне, одной из Звездных Скал на краю чаши Бендена, а восходящее солнце коснется Пальца. Быть может, это произойдет не в этом Обороте, но это должно наверняка случиться в одном из следующих, и грозное знамение сможет увидеть любой, кто окажется рядом. Хорошо, что сегодняшнее событие произошло при свидетелях. И он, как мастер-арфист, присоединит свой голос к голосам всадников. А его голос был куда весомее, даже невзирая на то, что ему не полагалось тут находиться.

— Я вижу, ты все-таки добрался сюда, — прошелестело за плечом.

— Шнырок, в один прекрасный день ты напугаешь меня до разрыва сердца! Нельзя же появляться так внезапно! — Робинтон прислонился к стене и вздохнул с облегчением. — Где ты был?

Шнырок указал в сторону кухни. И в самом деле: принюхавшись, Робинтон заметил, что от шпиона несет паленой костью и заплесневелыми горшками.

— Ну, не знаю, как ты, а я зверски голоден. Тут есть… ну, хотя бы хлеб.

Робинтон подошел к столу, сграбастал по ломтю в каждую руку и принялся жадно жевать.

— Куда он ее потащил? — сказал Шнырок.

— Лессу?

— Лессу?!

По счастью, ошеломленный Шнырок выдохнул это изумленным шепотом.

— Тс-с! Это единственный человек, кого я знаю, способный на то, что сегодня сотворила она!

И Робинтон усмехнулся.

— А Ф'лар как же? Он сражался, как герой! И ранен, кажется…

— Ну, похоже, рана ему не особенно мешает, — сказал Робинтон, глядя наверх и ожидая, пока Ф'лар появится снова. — И сдается мне, что пора кому-то из присутствующих взять ход событий в свои руки, а?

— Вообще-то да, хотя мне кажется, что всадники и так держат ситуацию под контролем. Фэксу служили не за совесть, а за страх. Теперь, когда его не стало, сохранять ему верность не имеет смысла. Скажи этим типам пару слов — они и разбегутся.

Мастер-арфист был только рад избавиться от шлема — тот уже успел намять ему лоб.

— Думаю, вам стоит возвратиться обратно в Набол, Кром или Плоскогорье, — сказал он солдатам Фэкса. — Вряд ли всадники станут вас задерживать.

— Скорлупа и Осколки, а ты кто такой? — осведомился тот самый младший командир, с которым Робинтон встретился в казарме.

— Я — мастер-арфист Робинтон, а это — мой коллега, арфист-подмастерье Кинсейл, — ответил Робинтон твердым, повелительным тоном.

— Мастер-арфист? — переспросил ошеломленный солдафон, переводя взгляд с одного оборванца на другого. — А ну-ка, погодите! — начал он, внезапно вспомнив о своих полномочиях.

Но тут на вышке зарокотал барабан.

«Значит, Скрыт тоже тут», — с радостью подумал Робинтон. Пожалуй, шпионить — дело по-своему занятное. То есть было бы занятным, если бы при этом не приходилось выполнять столько грязной физической работы.

— Скорлупа и Осколки! — взревел командир. — Если мы не заткнем этого барабанщика, нам конец!

Двое всадников немедля встали на страже у подножия лестницы, выразительно положив руки на рукояти кинжалов.

— Я бы посоветовал вам быстро и незаметно исчезнуть, — сказал Шнырок-Кинсейл и свистнул К'гану, который быстро сообразил, что к чему.

— Скоро с пограничных постов лорда Грожа явятся его люди, — добавил Робинтон. — Я разговаривал с ними по пути сюда. На вашем месте я предпочел бы убраться подальше к тому времени, как они прибудут.

Этот совет заставил бандитов пересмотреть свои планы. Все они прекрасно понимали, что покровительство Фэкса умерло вместе с ним. Большинство выглядели озабоченными и беспокойно озирались.

— Б'рант, Б'рефли, — окликнул Робинтон, выбрав тех всадников, кого он знал по именам, — проводите их в казармы, пусть соберут вещи. Полагаю, скакуны успели достаточно отдохнуть, чтобы отправиться в путь на ночь глядя. По крайней мере, до границы Набола их должно хватить.

Затем он спросил К'нета:

— Как ты думаешь, много ли времени потребуется людям лорда Грожа на то, чтобы добраться сюда?

— Не очень, — любезно ответил К'нет. — Ну и, конечно, мы, всадники, можем доставить сюда нескольких человек прямо сейчас, если очень понадобится.

И он помахал Ф'нору, который тут же направился к двери.

— Мы уходим, — сказал командир.

— Я хотел бы, чтобы кто-нибудь из вас забрал Баргена из Вейра Плоскогорье, — сказал Робинтон ошеломленному Ф'нору. — Он — законный наследник своего холда. Нам следует позаботиться о том, чтобы власть в холдах, захваченных Фэксом, досталась потомкам законных лордов — конечно, в том случае, если кто-то из них выжил.

— А я и не знал, что Барген жив! — удивился Ф'нор.

— У меня есть список тех мест, где живут остальные выжившие, — вставил Шнырок. — Кое-кого приютил Отерел у себя в Тиллеке — ну, да ты и сам знаешь.

— Нет, я не знал. Но это в его духе. Так, значит, работы у нас выше головы, не так ли?

И Робинтон радостно улыбнулся. Один холд — один холдер. За последние несколько Оборотов справедливость этого древнего изречения сделалась более чем очевидна. Робинтон надеялся, что люди надолго запомнят урок.

— Да, и надо что-то сделать с…

Тут он остановился, сообразив, что труп Фэкса уже исчез.

— Первое, что я велел сделать своим товарищам-слугам, — сказал Шнырок. — Видел бы ты, с каким удовольствием они поволокли его на помойку! В былые дни его оставили бы в добычу Нитям. Так оно чище.

Увидев, что мастер содрогнулся, он добавил:

— Ну как же, это ведь идеальная дезинфекция!

Тут голодный вопль напомнил им о другой проблеме, требующей немедленного решения.

— Надо раздобыть новому лорду Руата кормилицу, — сказал Робинтон, пытаясь вспомнить, есть ли у них в цехе кормящие женщины.

Прочие тупо уставились на него.

— Я не думаю, что кто-нибудь из здешних женщин сможет его выкормить, а я хочу, чтобы мальчик выжил, раз уж ему удалось родиться, — пояснил Робинтон.

— Найдем кого-нибудь, — твердо сказал Ф'нор.

— Вели Скрыту послать еще одно сообщение, — предложил Шнырок.

Но не успели они заняться делом, как на верхней площадке лестницы появился Ф'лар и стремительно сбежал вниз.

— Это странное создание… женщина… Она тут не пробегала? — осведомился он, схватив Ф'нора за руку.

Ф'нор сразу догадался, что Ф'лар имеет в виду служанку.

— Нет… Так это она источник силы? — изумился Ф'нор.

— Она, она. — Ф'лар сердито огляделся. — И руатанской крови вдобавок.

Робинтон самодовольно усмехнулся.

— Ух ты! Так. значит, у нее больше прав, чем у этого младенца? — спросил Ф'нор, указав на повитуху, которая пристроилась с малышом на кресле у пылающего очага.

Ф'лар, уже повернувшийся было, чтобы бежать дальше на поиски Лессы, застыл на месте.

— Младенца? Какого еще младенца?

— У мальчика, которого родила леди Гемма, — ответил Ф'нор, удивленный недоуменным взглядом Ф'лара.

— Так он жив?

— Ага. Повитуха говорит — малыш крепкий. Несмотря на то, что он родился раньше срока и его пришлось силой извлекать из чрева умершей матери.

Ф'лар запрокинул голову и расхохотался. Затем до них донесся рев Мнемент'а, сопровождаемый любопытным бормотанием остальных драконов.

— Мнемент' ее поймал! — воскликнул бронзовый всадник и расплылся в улыбке. Он спустился по лестнице во тьму главного двора.

Робинтон смутно видел громадный силуэт бронзового дракона, неуклюже присевшего на задние лапы и размахивающего крыльями, чтобы удержать равновесие. Мнемент' бережно поставил девушку на ноги и обнял когтями так, что получилась клетка. Робинтон видел, что девушка подняла голову и смотрит прямо на огромную клиновидную голову, склонившуюся над ней.

«Она не боится ничего на свете!» — подумал мастер-арфист и благоразумно решил предоставить Ф'лару самому объясняться с новообретенной госпожой Руата.

Два ломтя хлеба, которые он успел сжевать, не смогли удовлетворить его бурчащий желудок. На этот раз чувство голода взяло верх над любопытством арфиста. Должно же на остатках этой жареной туши найтись что-нибудь съедобное! И Робинтон твердо намеревался это съесть — ему казалось, что иначе он немедленно умрет от истощения. И потом, пусть Ф'лар разберется с девицей сейчас, пока она еще не запечатлила королеву. Робинтон усмехнулся про себя: он подумал, что молодой бронзовый всадник наверняка справится с этой задачей.

Мясо было жестковато, однако на туше и впрямь отыскалось немало приличных кусков. Робинтон поделился ими со Шнырком и Скрытом. Скрыт уже успел спуститься с барабанной башни.

— Молодец! — неразборчиво промычал Робинтон — рот у него был набит жилистым мясом.

— Где же вы прятались, мастер Робинтон? — спросил Скрыт, беря кусок жаркого с ножа арфиста.

— Днем исполнял обязанности слуги, а к вечеру перерядился в солдата, — вздохнул Робинтон. — Честно говоря, до сих пор я не понимал, почему обязанности слуги считаются трудными. Никогда больше не возьмусь за такую работу, клянусь!

Шнырок со Скрытом сдержанно хмыкнули.

— Вам-то двоим это, конечно, нипочем, — продолжал мастер-арфист, отыскав себе еще один не слишком горелый кусочек. — Вы ко всему привычны!

Внезапный звериный вопль заставил их вздрогнуть и обернуться к дверям холда. Затем послышался крик Лессы: «Нет! Не убивай его!» Все трое бросились ко входу в холд. Ф'лар лежал, растянувшись на камнях, — очевидно, страж порога сбил его с ног. Зверь уже готовился снова напасть на поверженного всадника. Мнемент' взмахнул своей огромной головой, собираясь атаковать стража. Тот, повинуясь крику Лессы, извернулся в прыжке и тяжело рухнул наземь. Послышался глухой треск: в результате неудачного приземления страж сломал себе спину. Не успел Ф'лар подняться на ноги, как Лесса бросилась к стражу и принялась бережно баюкать огромную голову на руках. На лице ее отражалось горе.

— Он просто меня защищал! — сказала Лесса срывающимся голосом. Она глубоко вздохнула, прежде чем продолжить. — Он… он был единственным, кому я доверяла. Моим единственным другом…

Робинтон смотрел, как Ф'лар неловко похлопывает девушку по плечу. Да, бронзовому всаднику придется еще многому научиться. Однако эта неуклюжесть выглядела по-своему обаятельной…

— Настоящий друг, верный и бесстрашный, — сказал Ф'лар. Огонь зеленовато-золотистых глаз стража порога потускнел. И потух.

Все драконы издали жутковатый, еле слышный, пронзительно-высокий звук, от которого волосы поднимались дыбом. Так они прощались с сородичем.

— Он был всего лишь стражем порога! — пробормотала Лесса, ошеломленная такими почестями.

— Драконы оказывают почести, когда они считают нужным, — сухо заметил Ф'лар.

Лесса еще раз взглянула долгим взглядом на уродливую голову, которую держала на руках. Потом опустила ее на камни, погладила подрезанные крылья. Проворно расстегнула тяжелую пряжку, скрепляющую металлический ошейник, и отшвырнула ошейник прочь.

А затем плавным движением поднялась на ноги и решительно направилась к Мнемент'у, не оглядываясь более на Руат-холд.

«Значит, Ф'лару удалось убедить ее оставить Руат и сделаться госпожой Вейра», — подумал Робинтон. Его это не удивило. Однако ему хотелось бы знать, что такого сказал — или сделал — Ф'лар, чтобы убедить Лессу оставить свой любимый Руат.

Ф'нор, К'ган и четверо других остались стоять на крыльце. Прочие всадники спустились во двор, дожидаясь своих драконов.

— Надо привезти сюда Лайтола из Плоскогорья, — сказал Ф'нор, пока всадники один за другим садились на драконов. — Пусть он тут распоряжается.

— Хорошая идея, — одобрил Робинтон.

— А кто ты, собственно, такой?

Ф'нор спросил об этом беззлобно, но он не мог не заметить, что Робинтон одет в цвета Фэкса.

К'ган усмехнулся.

— Это главный арфист Перна, Ф'нор.

Он обернулся к Робинтону.

— Я сразу подумал, что это ты, когда увидел тебя стоящим на страже у стены, но освещение было плохое, а я и представить себе не мог, что ты сумеешь проникнуть в Руат!

Ф'нор воззрился на Робинтона с растущим уважением и интересом. В это время Мнемент' подпрыгнул и ушел ввысь. За ним начали взлетать прочие драконы.

— Неужели вы думаете, что я согласился бы пропустить сегодняшние события? — сказал Робинтон. — Да ни за что на свете!

Он оглянулся на столы, накрытые в главном зале, и печально спросил:

— Как вы думаете, у них тут не найдется приличного вина?