Акорна хотела видеть Кандо по целому ряду причин, главная из которых состояла в том, что ей хотелось как можно более основательно разобраться в этом человеке. Сейчас она уже жалела о том, что была чересчур щепетильна с братом Бьюлайбабом. Ей следовало дать ему возможность рассказать поподробнее о планах заговоров, которые вынашивал его бывший хозяин. В таком случае она была бы лучше подготовлена к предстоящему разговору с Кандо. Теперь же она понятия не имела, как отреагирует мульзар на то, что она и РК самовольно взяли на себя миссию по спасению пораженной болезнью фауны этой планеты. Она также не знала, какие действия предпримет Кандо, узнав о том, что она задумала.

Еще больше Акорну озадачило то, что Беккер, судя по всему, находится в полном восторге от Эду. Обычно он довольно хорошо разбирался в людях, но, несмотря на свою великолепную интуицию, Беккер не являлся (или, по крайней мере, не всегда являлся) телепатом. Хитрый и обаятельный ловкач вполне мог обвести его вокруг пальца. Особенно в том случае, если дело касалось выгодной сделки.

Когда Акорна вошла в кабинет, Кандо сидел за массивным письменным столом, заваленным картами и свитками. Свиток, с которым он в данный момент работал, был прижат к столешнице большим золотистым камнем с огненно-палевой полосой посередине. Акорна села напротив правителя.

Его мысли были надежно защищены, и все же ей удалось кое-что уловить. Под тонким слоем деланного радушия Акорна увидела неодолимую отвратительную похоть, которую мульзар испытывает по отношению к ней, и была шокирована. Теперь она уже не сомневалась в том, что атмосфера, царящая вокруг этого человека, напоена двуличием и интригами. Безусловно, он являлся влиятельным лидером весьма значительного региона планеты, и, возможно, Беккер был прав, полагая, что в скором времени Эду будет править всей Макахомией.

Акорна решила не лукавить и высказать все, о чем думает, без экивоков.

— Мне стало известно, что вы дали разрешение капитану Макдоналду лечить ваших животных и передать жителям Макахомии сельскохозяйственные технологии, которые помогут им выживать до тех пор, пока поразившая вашу фауну инфекция не исчезнет из почвы. Так вот, я хочу отправиться вместе с ним.

— Правда? Как мило с вашей стороны! — фальшиво-медовым голосом проговорил Кандо, взяв золотистый камень и сжав его в кулаке. — Я не вижу для этого никаких препятствий, хотя, боюсь, наши транспортные средства вряд ли подойдут для столь высокопоставленного лица, как вы.

Маска, которую надел на себя Кандо, не помогла ему скрыть раздражение, вызванное тем, что он был вынужден дать согласие на экспедицию капитана Макдоналда. Очевидно, он не привык иметь дело с телепатами и не умел защищать от них свои мысли, однако этот недостаток в полной мере компенсировался его врожденной неискренностью, которую Акорна обнаружила почти сразу. В его сознании мелькали различные образы, от созерцания которых он явно испытывал удовольствие. Вот лабораторные пробирки, которые они с Макостатом передают друг другу, вот их содержимое, помещаемое в ловушки для насекомых-паразитов, вот и они сами, пожирающие зараженную приманку. Затем паразиты попадают на котов, и те начинают умирать. Инфекция распространяется уже и в сельских районах. Очень скоро начинают умирать и другие живые существа, включая людей.

Так происходило до тех пор, пока не прилетела Акорна и Макдоналд. Ну нет, теперь уж она не станет выпрашивать у него разрешение.

— Возможно, вы удивитесь, но меня это вполне устраивает, — сказала она и оскалила зубы, изображая приветливую, в понимании людей, и крайне враждебную, с точки зрения линьяри, гримасу.

— Ну что ж, посмотрим, — туманно ответил Кандо, поглаживая подушечкой большого пальца палевую полосу, проходящую посередине золотистого камня.

— Разумеется. Благодарю вас за то, что дали разрешение. С капитан-лейтенантом Макостатом не так просто иметь дело. Сами знаете, он через каждое слово цитирует всякие договоры и правила, установленные Федерацией.

— Я сам разберусь и с ним, и с Федерацией, посланник Акорна. Кстати, вас так назвали при рождении? Акорна… Очень экзотично.

Он покатал камень кончиками пальцев по ладони и, произнеся слово «экзотично», резко сжал руку в кулак. Акорна снова оскалила зубы.

— Вы находите? — спросила она. — Мои соплеменники придерживаются такого же мнения.

Акорна не стала рассказывать о том, почему и от кого она получила имя. Ей не хотелось посвящать этого человека в подробности своей личной жизни.

— Акорна, я надеялся… Завтра утром я буду говорить со своими подданными. Я очень высоко ценю то, что вы сделали для наших хранителей. И мне бы хотелось, чтобы вы тоже присутствовали. Вы и Надари, разумеется. Я знаю, что капитан Макдоналд будет слишком занят погрузкой своих телег, но после моего обращения вы сможете присоединиться к нему.

Положив камень на стол, Кандо взял ладонь Акорны в свои руки и некоторое время смотрел на три ее пальца с тремя суставами на каждом, а затем жестом опытного обольстителя погладил ее ладонь большим пальцем: — Я хочу, чтобы мой народ признал вас в качестве своего… нет, нашего нового друга.

— Ваше желание для меня закон, — ответила Акорна, поскольку в данной ситуации ничего другого сказать не могла, а потом осторожно, но решительно высвободила руку с силой, которой — она это заметила — он от нее не ожидал. Повернувшись к двери, она почувствовала, что Кандо за ее спиной улыбнулся и снова взял со стола камень.

Акорна вернулась в свою комнату и улеглась на кровать, жалея о том, что дверь не запирается. Откуда-то с потолка свалился Размазня и уютно устроился возле нее.

В ее голове, словно в работающей центрифуге, вертелись события и персонажи минувшего дня: Тагот и Мью-Шер, РК и храмовые коты, Надари и Тагот, Тагот и мульзар Кандо, Беккер и Кандо, Макдоналд и ваты, Кандо и она сама. Все они смешались в причудливый коктейль, в который добавились еще непроходимые джунгли с зарослями медного цвета, плоская красная пустыня, разноцветные хризобериллы — камни, называемые здесь кошачьим глазом, широкие открытые степи, изрезанные артериями рек и ручьев. Акорна и сама не заметила, как начала дремать.

И вдруг до нее дошло, что все вертится так быстро потому, что она пролетает мимо этого, над этим, а все, что она видит, вовсе и не вращается. Вот она пролетела мимо города и всего, с чем уже успела познакомиться в этом мире. Теперь ее взору поочередно открывались Храмы, выстроенные в виде котов. Их гигантские уши торчали из зарослей дождевых лесов, они припадали к земле на берегах рек в степях и горделиво, наподобие сфинксов, возвышались в песках пустынь. У этих котов-сфинксов даже лица были человеческие. В своем сне Акорна услышала голос Ари, говорившего ей: «На самом деле это не Храмы, а памятники Грималкину. Хотя они называют его Звездным Котом, эти люди знают, что у него человеческое лицо. Он привел меня сюда, чтобы я спас этих людей, а сам он тем временем решил увеличить здешнее население и улучшить его генофонд, причем с помощью личного участия. Вот откуда у них появилась способность переходить из человеческого состояния в кошачье и наоборот. Ты, я надеюсь, также заметишь, что здесь нет никого, кто напоминал бы линьяри. Спутник не счел возможным присовокупить к здешнему генофонду свои доминантные свойства, вступая в связь с местными особями женского пола».

Акорна продолжила свой полет. Достигнув джунглей, она увидела под собой Храм, а рядом — сотни котов, окруживших гигантское блюдо с изображением черепа и двух скрещенных костей. Она спрыгнула вниз, чтобы отогнать животных от отравы, прежде чем они начнут есть, однако там уже стоял капитан Макдоналд, сказавший ей: «Но должны же они поддерживать свои силы, золотце!»

Затем она снова летела над пустыней, но внезапно земля далеко внизу разверзлась, открыв глубокую и широкую рану, в которой застыло зеркало изумительно красивого и неизвестно откуда взявшегося озера. Стоявший здесь Храм отличался от прочих, но не успела Акорна сообразить, чем именно и почему, как увидела стоявшего внизу Ари. Он смотрел на нее, размахивал флагами и указывал на место рядом с собой, призывая ее спуститься вниз.

Но когда через мгновение она подбежала к нему, то увидела, что Ари уже не живой линьяри, а памятник, статуя, и она не может даже подойти к нему, поскольку статуя стоит посередине стремительного потока, впадающего в озеро. Вокруг него блестели и подмигивали бесчисленные кошачьи глаза, причем за многими из них даже не было кошек, они смотрели как бы из пустоты. «Никогда не знаешь, существуют они или нет, — услышала она чей-то незнакомый голос, — до тех пор, пока им не захочется поесть, подраться или спариться».

И тут Акорна проснулась. Она попыталась пошевелиться, но не смогла. Ощущения в груди и руках были такими, словно кто-то, пока она спала, ограничил свободу ее движений, возможно даже связал ее. Руки были словно пришпилены к кровати в области локтей, и когда она попыталась подняться, колени отказались сгибаться.

За дверью послышались шаги и раздался голос:

— Посланник!

Послышалось резкое возмущенное шипение, и груз с ее груди исчез. РК, устроившийся там и всю ночь смотревший на ее лицо, при первых же признаках пробуждения девушки-единорога одним прыжком взлетел с ее груди на балку, устремившись к кошачьему лазу у самого потолка. Он, правда, немного оплошал, поскольку задние лапы его сорвались и он повис, вцепившись в дерево балки когтями передних. Однако замешательство длилось недолго, и через секунду его хвост уже исчез в узком темном отверстии. Паша, Хаджи и Шер-По тоже разбежались в разных направлениях, и Акорна оказалась свободной. Оказывается, на ее руках и ногах всю ночь лежали охраняющие ее коты, потому она и не могла пошевелиться. Ей захотелось рассмеяться, но сейчас это было бы явно не к месту, поэтому она собралась и проговорила:

— Да, в чем дело?

— Выступление мульзара вот-вот начнется.

— Благодарю вас, — ответила Акорна, — я сейчас подойду.

— Но сначала вам следует умыться и позавтракать. Вчера мы не смогли услужить вам. Мы проявили нерадивость и не поухаживали за вами, когда вы проснулись. Так можем ли мы войти сейчас?

Акорна вздохнула и неохотно дала согласие, после чего в комнату вошла целая вереница женщин. Акорна не смогла бы сказать, кем они были — жрицами, послушницами либо простыми служанками. Одна держала в руках кувшин с водой, вторая — тазик, третья несла одежду Акорны — вычищенную, выглаженную, на которой не осталось никаких следов вчерашних приключений. Четвертая женщина внесла в комнату корзину с самыми разнообразными фруктами и овощами.

— Благодарю вас, вы очень добры, — пробормотала Акорна, жуя какой-то зеленый стебель, похожий на резиновый шланг. — Очень вкусно. Что это такое?

— Это растение называется «песчаный коготь», госпожа посланник. Я сама удалила с него шипы.

— Значит, что-то вроде кактуса? Но все равно вкусно!

Женщины стояли вокруг нее и наблюдали за тем, как она завтракает.

— Кто-нибудь из вас видел Мью-Шер сегодня утром? — спросила Акорна, покончив с кактусом.

— Когда я видела ее в последний раз, она разыскивала Гримлу, — ответила одна из женщин. — Мульзар потребовал, чтобы во время его выступления все священные хранители находились рядом.

— Вот как?

— Да, госпожа посланник. А он сегодня желает поведать народу о сотворенных вами чудесах.

— Правда?

Это встревожило Акорну. Если именно Кандо организовал эпидемию, поразившую котов (а это было именно так, если она правильно прочитала его мысли), его деланная забота о том, чтобы все увидели их живыми и здоровыми, показалась ей весьма зловещей.

После того как ее утренняя свита сочла, что госпожа посланник приобрела достаточно презентабельный вид, ее провели прямиком к открытой «пасти» здания-кота. На его «языке» располагался открытый балкон, откуда открывался вид не только на храмовый двор, но и на городские улицы. Над ними, как и над пригородными районами, висела застоявшаяся дымка, которую поднявшаяся пыль окрасила в охряной цвет, от чего свет двух красных солнц казался еще более агрессивным и день казался злым и угрожающим.

Люди облепили стены и дворы Храма, но улицы за ними были пустынны. Только маленькие смерчи красной пыли пьяно гуляли по ним, словно солдаты войск космических захватчиков, вторгшиеся на планету и теперь шляющиеся по улицам в поисках поживы.

Несмотря на ветер, поднимавший эти крохотные торнадо, день был невыносимо знойным, и поднимавшийся время от времени бриз напоминал скорее выдохи древнего огнедышащего дракона, только что проснувшегося и пробующего свои силы, взмахивая крыльями и выпуская огненные струи.

В толпе и вокруг нее стояли жрецы, вооруженные мечами, кинжалами, копьями и еще каким-то непонятным оружием — круглыми, похожими на диски предметами. Судя по всему, тот факт, что кузен Надари являлся признанным Федерацией правителем города, вовсе не означало, что его любят все без исключения здешние жители. Акорна просканировала общее настроение толпы, и у нее создалось впечатление, что люди собрались здесь вовсе не для того, чтобы выслушать мудрые наставления Эду. Им просто приказали прийти. Причем большая часть собравшихся испытывала трепет, боясь, что в своем обращении к подданным правитель сообщит о введении каких-нибудь новых налогов или ограничений.

Акорне, Надари и еще нескольким привилегированным персонам было позволено разместиться на балконе возле Кандо, пока он будет выступать. Мью-Шер стояла возле правого клыка открытой «пасти» Храма. Увидев Акорну и Надари, она оставила свой «зубастый» пост и переместилась поближе к ним. Гримла свернулась у нее на руках и помахивала хвостом, кончик которого задевал руку Акорны.

Кандо воздел руку, и толпа умолкла.

— Жители Хиссима! Я призвал вас сюда, чтобы говорить с вами о болезни, которая убила наших священных хранителей, многих домашних животных и даже некоторых наших соплеменников. Этот бич унес жизни священного Фадора, священной Нади и сорока двух священных котят — настолько маленьких, что они еще не успели получить имена. У нас имеются основания полагать, что эта болезнь является частью заговора, направленного против нашего города, нашего Храма, нашего правления. Это козни врагов, которые не остановятся ни перед чем, лишь бы только свергнуть нас. Прежде котам-хранителям не причиняли ущерба даже в пору самых жарких битв, но теперь все стало иначе. Мои мудрые друзья и союзники из Федерации подсказали мне, что наши священные хранители были отравлены. К нам подослали шпионов, а недавно самым зверским образом был убит один из наших жрецов. Все улики указывают на то, что эти злодейства являются делом рук преступной тайной секты аридими, окопавшейся в глубине пустыни. Мы должны отплатить негодяям за эти злодейства. Мы вторгнемся в их земли, предадим их огню и мечу и привезем в наш Храм их священных хранителей взамен тех, которых убили они, — закончил Кандо, сделав глубокий выдох.

— Но ваше преподобие! — протестующе выкрикнул из толпы крупный, состоятельный на вид мужчина в легких светлых одеяниях, украшенных целым созвездием красных металлических украшений и драгоценных камней. — Мы слышали, что хранители заболевают и умирают не только в нашем городе, но по всей планете!

— До меня тоже доходили эти лживые слухи! — громогласно ответил Кандо. — Говорили даже, что поразивший нас бич — это не форма тайной войны, а дело рук фанатичного культа, стремящегося уничтожить всех, кто следует по пути, избранному для нас Звездным Котом. Даже если это так, они не добились своей цели. Благодаря моим связям в Федерации четыре священных хранителя не стали их жертвами и были спасены. Теперь же я вижу, что единственный способ победить болезнь состоит в том, чтобы привести всю нашу планету под единое правление. Мы непременно узнаем, кто те богохульники, которые осмелились посягнуть на жизнь наших священных, но до той поры я полагаю мудрым покорить врагов Хиссима, забрать порабощенных ими хранителей и привезти их сюда взамен тех, которых убила чума, насланная на нас нашими врагами. Поскольку мы не знаем точно, на ком именно лежит вина, следует исходить из того, что виноваты они все, и действовать соответствующим образом.

— Но зачем им понадобилось убивать своих собственных хранителей и домашних животных? — выкрикнул все тот же нарядный мужчина. — Мы наверняка смогли бы вычислить отравителей по тому, сколько животных выжило у них.

— Ага, и ты полагаешь, что они сообщат нам об этом? — с сарказмом в голосе вопросил Кандо. — Что они позволят этой информации выйти на поверхность? Когда заболели первые из наших хранителей и я услышал, что та же болезнь поразила священных в других государствах, я испытал столь великую скорбь, что призвал к себе рабов, захваченных нами в различных областях планеты, и отправил их к их народам, снабдив лекарствами и продовольствием. Возможно, лишь благодаря этим моим быстрым действиям были спасены остальные хранители. А может быть, это стало результатом того, что главной мишенью отравителей стали именно мы. Я слышал о том, что болезнь поразила все районы, но немногие знают, что только нашему Храму удалось вырвать из лап смерти несколько хранителей. Не является ли это знаком свыше, указанием на то, что над всей планетой должна быть установлена именно наша гегемония? Существует и еще один знак: мы получили чудесный дар, божественное благословение — к нам прибыла инопланетная целительница, которая излечила наших хранителей, и это тоже свидетельствует о том, что наше дело правое.

— Я слышал, что все хранители умерли! — послышался выкрик из толпы.

— Еще три дня назад мы думали, что так и будет, но сейчас послушницы и служанки покажут вам четырех наших хранителей, которые волей божественного провидения были возвращены к жизни.

По его сигналу Мью-Шер и трое других храмовников, ухаживающих за котами, вышли вперед и подняли над головами Гримлу, Пашу, Хаджи и Шер-По. Все животные выглядели на редкость здоровыми: их шерсть блестела, глаза были светлыми, носы и подушечки лап — розовыми.

— Конечно, это чудо, это благословение свыше снизошло на нас после того, как, пользуясь своими связями в Федерации, я встретился с посланником народа линьяри, леди Акорной Харакамян-Ли, чьи выдающиеся познания в медицине помогли спасти четырех этих бесценных для нас священных хранителей.

По мере того как Акорна начинала понимать, куда клонит Кандо, в ней закипала ярость. Ее дар целительства, который помог ей вылечить храмовых котов, Кандо пытался использовать в качестве повода для развязывания новой войны и для упрочения собственного авторитета. Она видела мульзара насквозь, как если бы он был из стекла. Эду преуменьшил ее роль в спасении котов, и это, собственно, не противоречило ее желаниям, но Акорну бесило другое: этот хитрый политик использовал ее для реализации собственных планов. Если бы он говорил об исцелении священных животных более расплывчато, его подданные, глядишь, решили бы, что и вылечил-то их именно он.

Акорна чувствовала, что люди испытали огромную радость, увидев четырех хранителей живыми и здоровыми, но они по-прежнему не доверяли Кандо и боялись его. Что касается Акорны, то у нее все происходящее вызывало глубокое отвращение. Слегка прикоснувшись к сознанию Надари, она убедилась в том, что речь Эду вызывает у нее такие же чувства.

Акорна пришла к мнению, что Кандо чересчур заигрался в политические игры и что ему нет никакого дела до здоровья котов, домашних животных и даже собственных подданных, иначе он не стал бы распространять среди них инфекцию.

Воспользовавшись тем, что Кандо представил ее, она сделала шаг вперед и слегка поклонилась сначала собравшимся внизу, а затем мульзару, вызвав в толпе шквал восторженных криков и аплодисментов. Он хотел было что-то сказать, но она опередила его:

— Благодарю вас, мульзар. Я, как вы правильно сказали, целитель, и, хотя одновременно с этим я также являюсь посланником другого мира, у меня не всегда получается быть дипломатом в достаточной степени. Прошу вас простить меня за то, что в данных обстоятельствах я считаю все эти разговоры о войне и завоеваниях ужасающими. Как я уже говорила вам, мой народ не верит в то, что войны способны приносить хоть какую-то пользу. Это касается всех миров — и нашего, и вашего. Сейчас важно лишь одно: смертоносная болезнь продолжает распространяться, убивая хранителей — существ, которых все люди этой планеты почитают как священных. Так, может быть, лучше сосредоточиться на том, чтобы вылечить как можно больше этих животных, чем готовиться к войне, которая непременно убьет, искалечит еще больше существ — как четвероногих, так и двуногих! Я смотрю на вас, и мое сердце врача чувствует, как страдает ваша душа, как измучена она переживаниями за жертв страшной болезни, поразившей ваших возлюбленных хранителей, которые одним только своим присутствием оберегали вас. Теперь же, когда большинство их пало, ваш народ бедствует и голодает. И, я уверена, эти чувства разделяют все остальные народы вашей планеты.

— Тем более их надо покорить! — раздался крик из толпы.

— Но кого вы собираетесь покорять? Мертвых и умирающих людей с их мертвыми и умирающими животными? У них нет ни еды, которую вы могли бы отобрать, ни хранителей, которых вы могли бы забрать себе. Какой во всем этом смысл? Я хотела бы предложить вам, мульзар… — заговорила она, вновь повернувшись к Кандо, но осеклась, увидев его лицо. Его выражение было вежливым, но по его глазам Акорна поняла, что он ни удивлен, ни тронут ее речью. Впрочем, она от него этого и не ожидала. — Так вот, — продолжала она, — я поеду к тем, кого вы намереваетесь завоевать, и предложу им использовать мои навыки врачевания, чтобы излечить как можно больше их храмовых котов и других животных. Таким образом, мне, по крайней мере, удастся выяснить, сколько хранителей уцелело в других районах планеты. Если на моем пути попадется Храм, в котором их много, я в обмен на свою помощь попрошу котят, чтобы отдать их в те Храмы, в которых их не осталось.

Мульзар внезапно улыбнулся:

— Вы будете шпионить на нас? Вы поистине умнейший человек, предлагая информировать нас о том, у кого имеется больше всего столь необходимых нам хранителей!

Акорна почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, и подумала, что от накатившей на нее ярости, наверное, покраснел даже ее рог, однако тон ее остался спокойным, а речь вежливой.

— О нет, мульзар, вы неправильно истолковали мои слова! Если ваши оппоненты окажутся честными людьми, вам не придется нападать на них. На тех же, у кого осталось совсем мало священных котов, нападать также не имеет смысла, ибо что с них взять! Что же касается тех, кого эпидемия пощадила, то их жрецы в благодарность за мои услуги подарят мне котят, которых я передам в те Храмы, которым повезло меньше. Мне нет смысла кривить душой или тем более шпионить. Я хочу только одного: оказать помощь всей вашей планете в это трагическое время.

(Будь предельно осторожна, Акорна, он буквально бурлит от бешенства!) — пришло мысленное послание от Надари.

— Как отрадно видеть столь светлый идеализм в человеке вашего положения, посланник, — мягко заговорил мульзар, — но вы слишком молоды, добросердечны и, по вашему же признанию, происходите из народа, который никогда не воюет. Вы просто не в состоянии понять, какими осложнениями чревато для народов нашей планеты то, что вы предлагаете. Я более чем уверен, что Федерация ни при каких обстоятельствах не даст разрешения на осуществление вашего плана.

— А я уверена в том, что, если вмешаетесь вы, сэр, и используете свои связи среди высокопоставленных чиновников Федерации, мой путь станет гладким, как стекло. Не сомневаюсь, что ваш друг капитан-лейтенант Макостат сделает все от него зависящее, чтобы помочь нам.

Лицо Надари дергалось, словно от нервного тика. На самом деле она просто пыталась сдержать раздиравший ее смех, наблюдая позорное фиаско своего ненаглядного кузена.

Мульзар снова воздел руки, давая понять: вмешательство Акорны вовсе не означает, что он закончил свою речь, и что он закончит ее тогда, когда сочтет нужным.

— Жители Хиссима! Хоть я всецело разделяю ваше ликование в связи с чудесным спасением наших хранителей, мне кажется, что мы подверглись испытанию. Боги ниспослали нам эти беды и эту леди, чтобы испытать нашу веру, преданность и покорность по отношению к ним — все те качества, которые вам пристало испытывать по отношению ко мне. Первым делом они забрали у нас тех, в ком мы нуждались больше всего, — наших возлюбленных хранителей. А затем нам дали выбор в лице посланника Акорны и ее целительского дара. На меня снизошло откровение.

Повисло глубокое молчание. Акорна прислушалась к мыслям толпы и поняла: люди надеются, что на сей раз откровение мульзара не грозит им новыми бедами.

— Бесспорно, боги были милосердны к нам, но теперь наш долг — доказать, что мы достойны этого, и вернуть им кое-что из того, что они даровали нам.

Акорна уловила его мысль раньше, чем он успел облечь ее в слова. Так вот что он задумал, чтобы направить свои истинные намерения и чувства толпы в одно русло! Акорна отправила мощное мысленное послание Мью-Шер:

(Бери Гримлу и беги! Он собирается потребовать принести ее в жертву!)

Однако едва она успела сделать это, как на балкон шмякнулся невесть откуда взявшийся еще один член экипажа «Кондора», испустив при этом отчаянный вопль, который в переводе с кошачьего звучал так:

(Разбегайтесь, братья и сестры! Спасайте свои жизни! Этот гад хочет перебить вас!)

Хотя теперь на балконе присутствовало всего пять храмовых котов, включая РК, воздух, казалось, наполнился мелькающими повсюду лапами, хвостами, хлещущими из стороны в сторону, выпущенными когтями. Особенно когтями. Коты брызнули в разные стороны, прыгая, прокладывая себе путь сквозь толпу, оставляя на лицах и руках людей кровоточащие раны — в тех местах, до которых успели добраться их смертоносные когти.

А в следующий момент на балконе не осталось ни одного кота.

* * *

Однако все это видели только те, кто находился на балконе. Акорны, Надари и Мью-Шер здесь уже не было. Кандо был до такой степени ошеломлен неожиданными результатами разыгранного им же спектакля, что стоял с открытым ртом, прижимая полу плаща к плечу, чтобы унять кровь, струящуюся из полученной раны. Те, в чьи обязанности входило ухаживать за котами, за исключением Мью-Шер, по-прежнему находились на балконе, растерянно оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, что здесь произошло. Но единственным признаком того, что здесь недавно присутствовали коты, были несколько пучков шерсти, опускавшиеся в потоках горячего воздуха к установленным внизу флагштокам.

Люди что-то бормотали, вскрикивали, кто-то даже засмеялся, но, правда, тут же умолк.

Дин из жрецов что-то пошептал на ухо Кандо, и тот продолжил свою речь:

— Как видите, жители Хиссима, коты живы, но их дух находится в смятении, поскольку им не было предназначено остаться с нами. Я думаю, посланник Акорна только что поняла это, поэтому они и пропали… И все вы собственными глазами видели чужого кота, который напал на меня, что, вне всякого сомнения, явилось прямым вызовом со стороны наших врагов. Оказавшись на их территории, посланник может стараться изо всех сил, но мы будем готовиться к войне.

Повернувшись к стоявшему рядом с ним жрецу, он вполголоса добавил:

— Дня через два коты вернутся… И тогда эта драгоценная четверка, не задерживаясь, отправится к богам, чтобы лично передать им нашу благодарность.

Неподалеку от Храма телеги уже были погружены и готовы к отправке. Жрец, правивший передней, был ошеломлен, когда РК, а с ним еще четверо храмовых котов перемахнули через стену и вспрыгнули на повозки. Следом за ними показались Акорна, Надари и Мью-Шер.

Капитан Макдоналд, держа вожжи, сидел на второй телеге, Рыжий ват — на третьей, его светловолосый соплеменник — на четвертой. На первой был жрец, которому, судя по всему, была отведена роль проводника. Надари знаком велела ему слезть с телеги и сама взялась за вожжи. После того как Акорна и Мью-Шер уселись рядом с ней, она резко крикнула:

— Й-й-а! Й-й-а! — и их повозка резко рванулась с места.

(Следуйте за нами!) — мысленно обратилась Акорна к капитану Макдоналду. — (Мы все объясним позже).

Из ответа Макдоналда следовало, что он готовился к выполнению вполне мирной миссии, но совершенно не готов к внезапному побегу от представителей местных властей. Капитан, однако, подчинился, щелкнул языком, и остальные телеги последовали за головной. Ваты — и это было очевидно — пребывали в полном восторге. Ощутив себя в своей стихии, они азартно нахлестывали несчастных животных и едва не опрокинули телеги, гоня их на большой скорости по ухабистой дороге.

Ворота были открыты, и путники успели выехать из города раньше, чем сюда поспел гонец с приказанием закрыть ворота и не выпускать их. Вместо того чтобы сделать остановку и помочь местным фермерам, которые были вынуждены забивать свой скот, как планировал поначалу Макдоналд, они продолжали ехать, чтобы оказаться от Хиссима как можно дальше и как можно скорее.

— Мульзар пошлет за нами своих самых быстрых всадников, — сказала Мью-Шер. Акорна ощутила, что внутри девушки дрожит каждая жилка.

— Не думаю, — проговорила она. — Скорее всего, он воспользуется нашим отъездом в собственных интересах и скажет народу то, что сочтет нужным. Возможно даже, он попытается возложить вину за все происходящее на меня и РК.

— Наверняка, — поддержала ее Надари. — А также на Йонаса и капитана Макдоналда. Поскольку жители Хиссима знают о других планетах лишь то, что считает нужным говорить им Эду, их будет несложно убедить в том, что мы все — воплощение зла. Он скажет людям, что мы в чем-то виновны, иначе зачем нам было бы убегать?

— Может, нам стоило подождать того момента, когда он приказал бы убить храмовых котов? — предположила Акорна. — Тогда люди поняли бы, что мы спасаем хранителей. Но могло получиться так, что если бы мы стали дожидаться его приказа, то уже вообще не успели бы спасти их. Стражники тут же схватили бы животных, а мы бы оказались бессильны.

— Мы сделали то, что должны были сделать, — проговорила Надари, глядя на дорогу, которая вела по направлению к скопищу жалких лачуг. Впереди начиналась пустыня.

Стоило им миновать последнюю хижину, как на дорогу перед ними выскочила какая-то фигура. Надари натянула поводья так сильно, что запряженные в телеги животные едва не встали на дыбы. Мью-Шер спрыгнула на землю и побежала к мужчине.

— Дядя! — закричала она. — Ты живой!

— Как видишь. Не согласитесь ли меня подвезти? Макдоналд остановил свою повозку, бросил вожжи и, спрыгнув на землю, пошел вперед. Его лицо было мрачнее тучи.

— Это была неимоверная глупость с вашей стороны, коммандер Надари. Вы остановили повозку так резко, что все остальные могли разлететься в щепки, а животные погибнуть — и запряженные, и те, которых мы ведем с собой. И что бы тогда с нами было? Наш поспешный отъезд, чем бы он ни объяснялся, пока не приносит никому ничего хорошего. — Увидев Тагота, торопливо направлявшегося к ним, он сердито осведомился: — А это еще кто, черт его задери? Какого дьявола вы выскочили на дорогу, сэр? — крикнул он и тут же осекся. — Эй, подождите-ка…

Тагот снял шапку, и Макдоналд, хрустнув от удивления костяшками пальцев, воскликнул:

— Брат Бьюлайбаб? У меня отличная память на лица, но, когда я видел вас в последний раз, у вас лица не было вообще. Так что же здесь происходит?

* * *

Первое, что сделал мульзар, закончив свое выступление перед подданными, был отданный им приказ схватить ухаживавших за котами храмовников, чтобы подвергнуть их допросу с пристрастием. Первой сломалась женщина по имени Некбет.

— Пожалуйста, не приносите в жертву наших хранителей, мульзар. Во всем произошедшем виноват чужой кот, кот госпожи посланника.

— У нее есть храмовый кот? Почему мне не сообщили об этом раньше?

— Она сказала, что это их корабельный кот, мульзар, а после того, как она исцелила наших котов, мы подумали, что…

— Вы не думали! Кот, о котором ты говоришь, с нашей планеты, и это видно с первого взгляда. Это можно понять, даже просто взглянув на отметину от его когтей на моей руке. Посланник — шпионка! Я это знал! Я должен немедленно уведомить об этом капитан-лейтенанта Макостата и арестовать друга этой женщины. Она насильно или обманом увезла с собой послушницу, четырех хранителей и мою кузину, контрабандой провезла сюда кота и угнала повозки, которые мы великодушно одолжили другому ее другу, чтобы помочь нашему несчастному народу.

Врач, отвечавший за «методы убеждения», с помощью которых из допрашиваемых вытягивались ответы на задаваемые мульзаром вопросы, спросил:

— Следует ли нам послать за ними погоню, мульзар?

Эду лишь отмахнулся от него. На самом деле Акорна и Надари своими необдуманными поступками невольно оказали ему огромную услугу. Теперь у него имелся великолепный повод для того, чтобы развязать долгожданную войну и обнаружить цитадель аридими. Если же она будет найдена уже после того, как выяснится, что он нарушил табу Федерации на использование ее технологий, он объяснит это необходимостью вырвать священных котов из лап инопланетных преступников. Для того, ха-ха, чтобы самому наложить на них лапу. Ну да, конечно же!

— У нас есть дела поважнее, — сказал он доктору. — Мы объявим нашим врагам священную войну. И именно таким способом мы вернем наши повозки, захваченные вероломными предателями. Готовьте армии!

— А как же жертвоприношение, мульзар?

— Поскольку мы не можем принести в жертву котов, вместо них будут принесены в жертву те нерадивые, которые должны были ухаживать и следить за ними, но вместо этого позволили им убежать.

— Мульзар! — в ужасе воскликнул ошеломленный врач. Всего день назад мульзар убеждал его в том, что, если они сделают вид, будто хотят причинить вред котам, это поможет вспугнуть последователей культа. Теперь же выходило, что он действительно намеревался пожертвовать хранителями.

Услышав в голосе врача нотки неповиновения, Кандо осознал свою ошибку. Он заговорщически подмигнул мужчине, после чего тот немного расслабился.

— Да, я думаю, их жертва укрепит стены Храма. Замуруйте их внутрь стен, а вместе с ними и того старого дурака. Это заставит заговорщиков вылезти на свет.

* * *

Бешеная гонка от стен города вымотала животных, тащивших повозки, и всем живым существам, сопровождавшим небольшой караван, до смерти хотелось пить. А воды-то у них и не было. При погрузке Макдоналд не взял с собой воду, собираясь разжиться ею в первой же деревне. Что еще хуже, подумалось Акорне, когда она глядела на хранителей, рыскающих по телегам и усердно нюхающих груз, они не взяли с собой ничего, чем можно было бы накормить котов.

Пока Надари и Тагот, как обычно, препирались, а Макдоналд, который так и не получил ответов на свои вопросы, закреплял ящики со своими метлейтерскими химическими грядками, чтобы они не свалились на тряской дороге, РК запрыгнул на козлы, на которых сидела Акорна, залез ей на колени, заглянул в лицо и открыл рот, как если бы зевал. На самом деле он говорил, только слов его не слышал никто, кроме девушки-единорога.

(Я хочу домой), — сказал он. — (Я хочу обратно на «Кондор». Эти глупые штуки, на которых мы едем, ни за что не довезут нас вовремя, и мы никого не успеем спасти).

(Размазня, ты же знаешь, мы не можем потребовать от Беккера, чтобы он вывел корабль в космос, а потом посадил его там, где нам заблагорассудится. На этой планете существуют правила, запрещающие использовать современную технику за пределами космопорта).

РК наигранно зевнул.

(Правила? Какая скука! Зато здесь нет правил, запрещающих травить котов. Я читаю тебя с такой же легкостью, с какой ты читаешь этого мула… как его там! Кроме того, лично ты не нарушила бы никаких правил. Передай Беккеру, что я хочу домой. Он прилетит и заберет меня. Я для него важнее любых правил).

Акорна хмыкнула, но, когда кот подкрепил свои аргументы с помощью своих острых когтей, она охнула от неожиданности:

(Ой! Да, ты в чем-то прав. Но должна тебе сказать, что эта твоя привычка царапаться совершенно невыносима. Больно, между прочим).

(Заканчивай ныть и свяжись с капитаном, маленькая линьяри. Не ставь сама себя в безвыходное положение).

Гримла вылезла из-под юбок Мью-Шер, подошла к ним и, легонько оттолкнув РК, села рядом и улыбнулась Акорне своей милой мордочкой. Внезапно она села на задние лапы, изящно сложив передние на груди, и ласково потерлась головой о щеку девушки.

Паша, Хаджи и Шер-По тоже подошли, заинтересовавшись происходящим, и добавили несколько собственных комментариев. Акорна засмеялась, почесала уши РК и Гримле в знак того, что сдается, и направила Беккеру мысленное послание со всей силой, на которую была способна:

(Капитан Беккер, ваш первый помощник хочет домой, а всем нам не помешала бы помощь).

(Понял тебя, принцесса), — пришел ответ. — (Слышу четко и ясно и тебя, и проклятого кота. Я уже в пути).

(Я уже в пути), — передал Беккер Акорне, а затем увидел, что он был не единственный, кто направляется к его друзьям. У ворот базы появились четыре воина-жреца из Храма, к которым присоединились четверо военнослужащих Федерации. На коммуникаторе замигал сигнал вызова.

— Займись этим, Мак, — велел Беккер. — Ответь им и… ври как сивый мерин!

— Врать? Но, капитан, мы сделали посадку и находимся в доке. С какой стати мне врать и как мне это делать?

— Кто бы там ни заявился, а я уверен, что это Макостат, не дай им возможности заявить о цели их прихода и потребовать свидания со мной. Ты вообще не знаешь, где я нахожусь.

— А где вы будете находиться, капитан?

— Я должен помочь Акорне. Она только что связалась со мной… э-э-э… по частному каналу.

— Значит, вы все-таки воспользуетесь одним из воздушных катеров, которые я подготовил? О, это отличная посудина! Модель, разработанная линьяри. Я усовершенствовал этот катер, добавив к его конструкции кое-какие приборы, которыми линьяри обычно оснащают свои большие суда, например великолепное защитное устройство. Я был бы счастлив продемонстрировать их вам в действии. Вы хотите, чтобы я вас сопровождал?

— Нет. Ты будешь держать оборону здесь. На самом деле твоя задача гораздо сложнее, чем та, что стоит передо мной, понял? Ври во всю мочь и не пускай их на мой корабль.

— Есть врать во всю мочь, сэр! — После этого андроид ответил на вызов коммуникатора: — Специальный корабельный техник корабля по сбору утиля «Кондор» андроид Маккен-Z на связи, — бодро отрапортовал он. — Пожалуйста, назовите себя.

На экране возникло злое лицо.

— Это капитан-лейтенант Дсу Макостат. Мне немедленно нужно поговорить с капитаном Беккером.

— Приношу свои извинения, господин капитан-лейтенант, но капитан Беккер в данный момент недоступен, поскольку испытывает некоторое недомогание.

— Какое еще недомогание?

— О, это очень интересный процесс, сэр. Видите ли, время от времени капитан Беккер заправляется определенным видом топлива для поддержания на адекватном уровне своих жизненных функций и энергетического уровня. Но проблема заключается в том, что не всякое топливо совместимо с его операционной системой. В таких случаях ему на определенном этапе необходимо избавиться от этого неподходящего топлива.

Беккера позабавил этот монолог, с помощью которого Мак описал пищеварительные и экскреторные функции его организма, и он помимо воли улыбнулся себе в усы. Андроид продолжал безостановочно разглагольствовать, а Макостат тем временем размахивал руками и безуспешно пытался вставить хотя бы слово, чтобы сообщить Беккеру о том, что он намерен произвести арест. Беккер, правда, и так все понял. Сообщение Акорны о том, что у нее возникли проблемы, плюс эти вояки, столпившиеся возле «Кондора», — все это подсказывало Беккеру, что, если он не уберется отсюда поскорее, ему наверняка поджарят задницу. Но что задумала Акорна? Каким образом ей за столь короткий срок удалось довести местных царьков до белого каления? Когда он виделся со своими друзьями в последний раз, все вроде бы было нормально. Даже не просто нормально, а превосходно. Но коли теперь они угодили в какую-то передрягу, Федерация при желании запросто может задержать «Кондор» на этой богом забытой планете. Если же он привезет Акорну, РК и, предположительно, Надари обратно на корабль, все они окажутся в еще более сложном положении, чем даже теперь.

Когда Беккер уже уселся в воздушный катер и открыл люк, чтобы вылететь из отсека корабля, он получил еще одно послание от Акорны:

(Капитан, РК просит передать вам, чтобы вы захватили с собой ОЧЕНЬ МНОГО кошачьей еды!)

* * *

Эду Кандо стоял рядом с Макостатом. Они вместе пришли к «Кондору».

— Мне очень жаль, Эду, — сказал Макостат. — Мы бы и близко к Хиссиму их не подпустили, если бы с ними не было твоей кузины.

— Это не имеет значения, — отмахнулся Кандо. — Да и хорошо, что Надари оказалась здесь. Увидев широту моих… то есть наших воззрений, она обязательно вернется. Химикалии с тобой?

— Разумеется. Но высыпать их в то озеро, о котором ты мне говорил, ты должен сам. Если я отвезу тебя туда, то засвечусь и меня снимут раньше, чем наша операция будет завершена.

Они наблюдали за тем, как их войска подходят к странному кораблю, корпус которого напоминал лоскутное одеяло. Не успели отзвучать последние слова Макостата, как кусок обшивки «Кондора» отъехал в сторону и из образовавшегося отверстия выскользнуло нечто большое и белое с причудливыми узорами на борту и завитушками из позолоты на широких крыльях. Взмыв в воздух, этот предмет пролетел над стеной, окружавшей космопорт, пролетел в вышине над городом и взял курс на пустыню.

— Что это такое? — спросил Кандо, указывая в ту сторону, куда улетело чудище.

— Похоже на воздушный катер, — ответил Макостат и горестно покачал головой, словно не веря собственным глазам: — Как же это мои люди пропустили его во время осмотра корабля! — А затем, повернувшись к своим подчиненным, приказал: — Поднимитесь на корабль, ребята, и арестуйте всех, кто находится на его борту.

Однако через несколько секунд подчиненные, вернувшись от «Кондора», доложили Макостату:

— Извините, сэр, но если там кто-то и находился, то все они, похоже, улетели на летающей шлюпке.

Макахомианские воины-жрецы смотрели в небо с благоговейным страхом.

А в гидропонной оранжерее вдруг зашевелилась грядка, из нее, словно два диковинных побега, вылезли руки в белых перчатках, и вскоре возле грядки на корточках сидел Мак. Стряхнув с формы землю, он поправил растения Акорны, которые, закапываясь, пришлось немного потревожить, и вернулся на капитанский мостик. Ему предстояло удалить только что установленные на корабельном компьютере блокировки, причем так, чтобы на мониторах Федерации ничего не отразилось. Задачка была сложной, но он и сам был не прост.