— Капитан, пришло срочное сообщение по интеркому, — объявил Мак.

Акорна и другие линьяри перетаскивали огромные связки травы и цветов, собранных в садах на борту «Балакире».

Мак, Рафик и Беккер принесли скудные запасы, оставшиеся на «Кондоре», и четыре больших мешка с кошачьим кормом. РК нервно приплясывал возле этих мешков, словно пытался охранять их все сразу.

— Начальник службы безопасности Азиза Амунпул докладывает, что наши камни определенно подвергаются чьему-то воздействию. Она спрашивает, следует ли ей и ее экипажу предпринять попытку задержать подозреваемых, — продолжал Мак.

— Ты же не приближался к мостику, когда грузил свою порцию кошачьего корма, Мак. Откуда тебе это известно? Не говори мне, что поддерживаешь мысленную связь с оборудованием на «Кондоре».

— Нет, капитан. Этого я вам не скажу. Но у меня для вас действительно сюрприз. — Он расстегнул свой мундир и нажал на то место, где у человека находится пупок. — Видите? Я вмонтировал сюда портативную модель интеркома. Я подумал, что это может оказаться полезным в таких ситуациях, как та, в которой мы сейчас оказались. То есть если мы за пределами корабля, когда приходит важное сообщение.

— Мак, тебе придется прибавить себе фут роста и потолстеть в талии, чтобы на тебе поместились все эти модификации, — заметил Беккер. Рафик уже был занят серьезной беседой с электронным пупком Мака.

— Как далеко они от вас находятся, Азиза?

Танцовщица сосредоточенно нахмурилась и продиктовала координаты.

— Значит, они примерно на том же расстоянии от нас, что и вы, но только с другой стороны.

— Оставайтесь на месте. Мы уже летим, — сказал ей Рафик.

— Мы не можем просто бросить здесь этих людей с четырьмя мешками кошачьего корма и охапкой травы, — сказал Беккер. — Если верить словам Ари, он уже должен был вернуться.

— Он может вообще не вернуться, капитан, — сказала Акорна. — То существо, которое только что пообещало нам спасти этих людей, — не Ари.

— Он меня обманывал?

— И всех нас тоже, — сообщила ему Нева. — Но мы только что сделали анализ ДНК и сравнили его клетки с ДНК Ари. Это не он.

— Это Грималкин, — сказала Акорна. — По крайней мере я в этом совершенно уверена.

— А где тогда Ари?

— Я бы и сама хотела это знать, — ответила Акорна. — Надеюсь, он также был на борту корабля, на котором прилетели мои родители, но ничто это не подтверждает. Если он был там, то почему не дал нам знать? Боюсь, что Грималкин улетел не для того, чтобы помочь нам накормить этих людей. Я думаю, он улетел потому, что понял, что его сейчас разоблачат как самозванца. Ему надо многое объяснить, но полагаю, отвечать на вопросы в данный момент не входило в его планы.

— Я могу только сказать, что он неудачно выбрал время, чтобы оказаться кем-то другим, — прорычал Беккер. Потом еще раз громко крикнул то же самое.

Беженцы производили много шума, хрустя сухим кормом для кошек и травой. Они накинулись на пищу, словно саранча, и уже истребили большую ее часть.

— Мак, застегни рубаху, и пойдем к настоящему интеркому, поговорим с Хафизом.

— Мы можем остаться здесь и помочь этим людям, — предложил Ванье. — Сады «Балакире» за сутки вырастят еще пищи.

«Ваши люди могут некоторое время прожить на салате?» — спросила Акорна у всех беженцев сразу.

«Это лучше, чем…» — начал один из них, но внезапно его прервал приступ рвоты. Некоторых других тоже начало тошнить.

— Что такое? — встревожился Беккер. — Наша еда для них не годится? Но я сам ел эти кошачьи сухарики!

— Нет, капитан, — заверила его Нева, поддерживая ближайшего беженца и как бы нечаянно прикасаясь к нему своим рогом. — Просто они ели слишком быстро, а их желудки слишком долго обходились без пищи.

Акорна и другие слегка подлечили беженцев прикосновениями своих рогов. Кроме того, что их лечение исцелило людей от тошноты, оно помогло избежать напрасной траты драгоценного питания.

«Очень приятно находиться вместе с вами, люди с белым рогом, — произнес тот музыкант, с которым она разговаривала в яме. — Может быть, кто-нибудь из вас питает склонность к музыке и захочет остаться с нами?»

«Мы все можем остаться с вами, если хотите, пока не наступит облегчение, — ответила ему Нева. — Капитан Беккер пошел поговорить об этом с дядюшкой Хафизом».

«Я бы хотела завершить свою миссию на „серной“ планете и как можно скорее вернуться на Вилиньяр, — сказала Акорна. — Я теперь волнуюсь за Ари. Грималкин, наверное, что-то с ним сделал, чтобы скрыть свою хитрость, какими бы мотивами он ни руководствовался. И боюсь, что даже если они были друзьями, как считал Ари, и Грималкин не замышлял ничего дурного, он судит обо всем не слишком здраво».

«Без сомнения! — согласилась Нева. — Пусть он не кхлеви, но вполне в его духе поставить нас всех под угрозу, вернувшись назад во времени, чтобы найти там какого-нибудь кхлеви просто для того, чтобы посмотреть, какими они были».

Акорна содрогнулась.

«Надеюсь, мои сны были всего лишь снами, а не видением того, что это существо сделало с Ари. Мне невыносимо вспоминать, как он оказался в клешнях у кхлеви».

Ари ошибался, решил Грималкин. Его Кхорнья была жестокосердной, упрямой кобылкой, на которую не стоило тратить усилий. Как бы настойчиво он за ней ни ухаживал, она его отвергала. Он явственно чувствовал, что его недооценили и обидели. Он большего добился бы от нее, если бы принял облик этого корабельного кота, РК, который так рьяно охранял свою территорию. Его она с готовностью ласкала.

Наверное, он мог бы с тем же успехом вернуться на Вилиньяр и забрать Ари из пещеры. Что касается его предполагаемого полета за едой для людей Скарнесса, то с его стороны это было лишь предлогом, позволяющим ускользнуть от проницательного взгляда Акорны. Хотя того последнего прикосновения ее рога почти хватило, чтобы заставить его остаться, он почувствовал в ней скрытый мотив. Такие резкие перемены в поведении, по крайней мере когда они случались у него, обычно говорили о каком-то подвохе.

Но теперь Грималкин снова в космосе, где не несет ответственности ни перед кем и ни за кого. И может идти своим путем.

Он лежал на широком подоконнике перед иллюминатором. Как обычно, глядя на звезды, он жалел, что не может перемещать их по собственному вкусу. Они так хаотичны.

Ему действительно необходимо вернуть Ари. Но ему еще нужно провернуть одно дельце до возвращения к другу. Те хризобериллы по праву принадлежат ему. Ари сделал их из отравляющих веществ священного озера Макахомии. Никто не понимал или не помнил, что изначально они представляли собой просто непривлекательные камни. К счастью для планеты, Грималкин был склонен к сотворению мифов и сказок. Он перестроил минералы таким образом, что эти камни теперь всегда будут похожи на его собственные глаза. А когда они с Ари улетали от обожествляющих их жителей планеты, Грималкин прибавил еще один мифический штрих. Он прорыл взрывами длинные долины на каждой из лун планеты и слегка изменил их орбиты. Теперь луны часто сближались друг с другом, и долины погружались в тень, тогда как остальная поверхность лун отражала красный свет солнца. Это создавало прекрасное, таинственное зрелище, и жители Макахомии до сих пор дрожат при виде его. Грималкин лизнул лапу и провел ею по морде. Его глаза и правда если не главное его достоинство, то самая любимая из многих привлекательных его черт.

Бедная Кхорнья. Эта девица понятия не имеет, что она теряет. Не то чтобы он собирался отнять ее у Ари. Просто хотел одолжить ненадолго, чтобы положить начало новому виду. Если бы она не была такой недоверчивой и привередливой, она, возможно, и не почувствовала бы разницы. Собственно говоря, он надеялся ощутить некоторые из тех эмоций, которые излучал этот влюбленный мальчишка Ари, когда рассказывал о ней. Хотя… Грималкин так и не понял, чем тут можно так восхищаться. Да, она — интересный образец своего вида, но не такая уж особенная, чтобы позволить себе отвергать ухаживания заинтересованных мужчин, особенно того мужчины, которого она имела все основания считать своим спутником жизни.

Грималкину придется придумать другой способ добыть их с Ари гены для их будущей расы — той расы, которую он с таким блеском создаст, посрамив своих соратников-ученых, которым это не удалось.

Но пока нужно заняться этими хризобериллами, там, внизу, среди существ, которые их не способны ни использовать, ни оценить. Он решил тайком вернуться на несколько дней назад и подождать, а потом перехватить вора. Это к вопросу о «когда». А теперь ему нужно лишь выяснить, «где» притаиться. И опять-таки, это не проблема, не считая того, что место, которое ему необходимо занять, в настоящий момент заполнено кораблем Азизы Амунпул под названием «Али-Баба». Что делать… Что делать…

* * *

— Всем привет. Есть голодные? — спросил голос изнутри скафандра Мака.

Беккер резко остановился на ходу и перестал ворчать.

— Заинька моя? — спросил он. — Это ты, Андина?

— Можешь держать пари на свои сладкие булочки, Йонас. Кстати, у меня полный груз оборудования и припасов для кухни для десяти основных типов инопланетян и гуманоидов, входящих в состав Федерации и обитающих в непосредственной близости от Вилиньяра.

— Только не говори, что тоже читаешь мои мысли, сладкая моя… — сказал Беккер. — Откуда ты узнала, что у нас появится триста лишних ртов, которые нужно кормить?

— Я знала, что вы отправились в спасательную экспедицию. Мой опыт подсказывает мне, что в этом случае всегда находится кто-то, кто очень голоден, пусть даже это сами спасатели. Я не знала точно, для кого придется готовить — для камней или нет, так как именно Поющие Камни подали сигнал тревоги, но прилетела, подготовившись к любым неожиданностям.

— Какое счастье, что хоть кто-то об этом подумал, — с облегчением произнесла Нева.

Музыканты с радостью представили список своих обычных потребностей и предпочтений в еде. Мак передал его Андине, и та очень быстро посадила «Элоизу» по другую сторону от «Кондора», напротив «Балакире». Ее экипаж сразу же начал операцию «Походная кухня», трое из его членов разливали, четвертый раздавал тарелки, а пятый выстраивал беженцев в очередь. Андина и ее персонал немного повздорили с клиентами, когда те отказались позволить им сложить из Поющих Камней столбики подходящей для сидений высоты. Но даже без подходящих сидений пища вскоре попала в руки тех, кто в ней нуждался.

— Кажется, здесь все под контролем, — вслух произнесла Нева. — «Ферили, Ванье, как мне это ни грустно, но придется пока покинуть вас. Кхорнье необходимо вернуться на Вилиньяр. Я знаю, что вы хотите побыть вместе с ней. Поэтому, возможно, вы захотите сопровождать ее в путешествии».

«Мы полетим с ней и ее друзьями-людьми, — ответил ей Ванье. — До встречи на Вилиньяре, сестра моей спутницы жизни».

Все трое соприкоснулись рогами на прощание.

Беккер вернулся, нежно попрощавшись с Андиной.

— Она такая замечательная. Всегда знает, в чем нуждаются люди, — сказал он, удивляясь, как у нее это получается.

Акорну это тоже удивляло. Она спрашивала себя, как в данном, конкретном случае Андина узнала, что именно в этом месте и в данное время понадобится еда.

* * *

Будучи эмпатом, Грималкин испытал много заимствованных у других эмоций, но чувство вины ему было неведомо. Его не беспокоило данное обещание вернуться с едой или с кораблями, на которых доставят пищу для беженцев. Он всегда мог заняться этим, если бы решил это сделать, позднее, при помощи перемещения во времени.

Сейчас он совершил такое небольшое перемещение назад, в то время, когда Смит-Вессон сбросил хризобериллы, и замаскировал свой корабль, чтобы его не заметили ни вор, ни обитатели серной планеты. Он наблюдал за всеми событиями до того момента, когда Смит-Вессон изрубил первую группу Твердых, потом обезглавил вулкан и древовидных Твердых на свадебной церемонии, кончая погребением камней под ветками «деревьев». Наблюдая, он начал лучше понимать Смит-Вессона и разгадал его план. В результате ему в голову пришла забавная мысль.

Он уже отбросил идею забрать камни до того, как Азизу отправят их охранять. Это исключило бы полет на Скарнесс и сорвало его замысел вернуть Акорне ее родителей. Пусть Акорна не заслуживала всех тех трудов, которые он взял на себя после того, как она неоднократно отвергла его ухаживания, но он по справедливости гордился тем, что ему удалось сделать, и не имел желания все это уничтожить. По крайней мере сейчас. Единственное, что он предпринял, пока ждал, когда его снова догонит время, вызвал на связь Мечту и сообщил им, что на Скарнессе находятся гуманоиды, которых нужно накормить.

Очень жаль, что серные существа не гуманоиды. Грималкин без труда менял свой облик, как и облик некоторых других вещей, но после того, как он видел прием, устроенный Рафику серными существами, решил, что ему лучше по возможности держаться подальше от поверхности этой планеты.

Твердые, Жидкие, Изменчивые — все они были слишком чужими, даже для такого универсального создания, как Грималкин. Он никогда не встречал ни одного представителя хотя бы одной расы, который не хотел бы хоть чего-нибудь, и был уверен, что эти существа тоже чего-то хотят. По крайней мере некоторые из них. Они сами, или хотя бы некоторые из них, умели менять свой облик, так что еще он мог им предложить? Но должно же быть что-то еще!

Ах да. То же самое старое божество, по сути, только на этот раз он не собирался ни с кем сочетаться, чтобы распространить свою славу вместе со своим семенем. Серные существа были не тем видом, с которым он хотел бы спариваться. Тем не менее он мог временно предстать в их образе — по крайней мере в сознании тех, с кем хотел установить контакт. Он принял облик, напоминающий тот, который, как он понял, серные массы внизу считают самым почитаемым и уважаемым среди жителей планеты, — облик Изменчивого. Потом послал этот свой образ той аудитории, которую выбрал из прочих серных существ.

«Слушайте меня, Жидкие, — передавал он мысленным голосом, вызывающим ассоциации с взрывами и лихорадочно вскипающими пузырями. В это время транслируемый им образ менялся от древовидных жертв Смит-Вессона до камневидных Твердых и дальше через жидкую форму возвращался к первоначальной. — Почему вы, которые могут принимать форму любого сосуда, позволяете ограничивать себя приказами других форм? Выслушайте мои слова, и я освобожу вас от вашего бремени и дам вам ту форму, которую вы пожелаете».

«Кто ты? Какой-то вид сосуда?» — спросило сознание Жидкого шипящим голосом.

«Я — гораздо больше, чем сосуд. Выслушайте меня, и ваша форма больше никогда не будет зависеть от сосуда. Никогда больше вы не станете тратить свою субстанцию и терять драгоценные молекулы; становясь кислотными брызгами, чтобы сражаться в битвах Изменчивых и Твердых».

«Но ты — Изменчивый», — с подозрением заметили они.

«Я не Изменчивый. Я — Великий Изменяющий.

Я обладаю властью менять все существа. Я могу превратить вас из Жидких в Твердых, если захотите, и обратно; сделать вас такими же великими, как все остальные, кроме меня».

«Докажи это. Преврати нас сейчас же в Твердых».

«Но если вы станете Твердыми и Изменчивыми, кто будет ниже вас? Кто будет распылять кислоту, чтобы защитить мемориал павшим и камни, которые лежат под ним?»

«Это правда. Это правда. Только Жидкие могут это делать».

«А не могут Изменчивые стать Жидкими?»

«Могут, но их никак не заставишь тратить свои капли кислоты. Они оставляют это нам. Но когда ты сделаешь нас похожими на них, им придется, не так ли?»

«Я мог бы стабилизировать их форму, чтобы они уже не могли меняться. Если бы они стали Жидкими, а вы в это время стали Изменчивыми, вы поменялись бы местами».

Злобная кислотная радость вскипела в существах внизу.

«Сделай это! Сделай это!»

Внушительный мысленный образ Грималкина выполнил эквивалент местного пожатия плечами.

«Я вас превращу. Вы сможете превратить их?»

Жидкие образовали водоворот, так они совещались.

«Что вы затеваете? Это не обычный порядок для охраны мемориала!» — проинформировала Жидких делегация Изменчивых.

«Вы же знаете, каково нам без сосуда, — лукаво ответили Жидкие. — Мы совершенно забываем о нужной форме. Вы нам лучше покажите еще раз».

После этого Изменчивые превратились в Жидких, чтобы им это показать. Грималкин заморозил многих из них, превратив временно в Твердых, и воспользовался своим грузовым лучом, чтобы извлечь хризобериллы из «мемориала». Когда камни оказались на борту корабля, он их стал катать и играть с ними в те моменты, когда ему не приходилось управлять кораблем. Затем наступило время поиграть со Смит-Вессоном.