Эти первые несколько месяцев в Сиэтле в 1999 году были захватывающими. Грейс было уже 18 месяцев, и она училась говорить. Я стал считать слова, которые она произносит, и я быстро насчитал сотню. Мы виделись с моей мамой каждый день. Вместе с мамой и моим дядей Джоном - братом моей матери, врачом и моей трезвостью как в начале 80-х – я пытался понять, чему я хотел обучаться, когда я начну учиться в Сиэтлском Университете, что теперь казалось неизбежным. Наконец, я наметил свою цель: начальный бизнесс-курс в Школе Бизнеса и Экономики при Сиэтлском Университете для студентов с неоконченным высшим.

Тогда, апрельским днем 1999 года, я ехал к маме на машине вместе со Сьюзан и Грейс. Мы остановились, чтобы купить что-нибудь для нее к ланчу в Taco Time. Мой телефон зазвонил.

Моя мама умерла.

Что? Я же разговаривал с ней сегодня утром! Этого не может быть!

Моя мама сражалась с болезнью Паркинсона долгое время, но врачи думали, что у нее в запасе еще много времени. Тот, кому довелось потерять родителей, знает, что это оставляет большую зияющую дыру в жизни детей. Первое время, было как-то трудно отвыкнуть от некоторых привычек. Например, когда Грейс произносила новое слово, я тут же тянулся к телефону, чтобы позвонить маме. Мам, угадай, какое слово Грейс только что сказала…

Смерть моей мамы оказала на меня большое влияние. Ее мудрые советы и спокойное поведение помогли не только мне и дюжине моих друзей, но даже детям, которые были для меня случайными незнакомцами. Я никогда не забуду, как возвращался домой по-разному поводу после того, как я покинул родительский дом, и встречал дома оборванных подростков-панков, сидящих с моей мамой и обсуждающих что-то за чашкой чая. Такого рода щедрость духа была важна для меня. Всегда была, и, я надеюсь, всегда будет.

Ее хорошо прожитая жизнь повлияла на все, что я сделал в своей собственной, и я стремился быть ближе к ее идеалам, на что я и положил свою жизнь в последние годы. В то время я был опустошен, но по крайней мере, я мог утешить себя тем, что она стала свидетелем того, что я начал новую жизнь, создал семью, получаю образование.

После маминой смерти дядя Джон стал главой семьи МакКэганов, оставаясь главой своей собственной семьи; его сыновья, дочери и внуки делили отца с нами. Он помог мне сфокусироваться на цели, которую я себе недавно поставил: получить образование. Критерии приема абитуриентов в Университет Сиэтла включали в себя категории студентов по обмену, иностранных студентов и “других студентов”. Я относился к последним. Или так я думал. Как выяснилось, я не подхожу даже под категорию “другие” – эта категория для детей, которые находятся на домашнем обучении, или кто был ранее исключен из Университета, или для взрослых, которые получили степень бакалавра и искали дополнительные возможности к самообразованию без перспективы получения ученой степени.

В конце концов, я поговорил с сотрудником приемной комиссии, и мне сказали, что меня могут принять. Он поручил мне написать “вступительное эссе”. “Вступительное эссе”? А как же мой идеальный средний балл? Я думал, что двери для меня откроются мгновенно, герой возвращается с поля битвы жизни, в шрамах, но живой. Нет. Ничего подобного. Тотчас же стало ясно, что университет смотрел на мои достижения в колледже как на не более чем забавные. И все, что я мог предъявить о средней школе - это диплом о среднем образовании. Вы не можете попасть в Университет Сиэтла с дипломом о среднем образовании. Такова была реальность.

Я не писал эссе со средней школы, это было двадцать лет назад. Спасибо Господу за Дейва Дедерера. Мы с Дейвом были дружны, с тех пор как я в последний раз писал эссе. К середине 90-х он приобрел наибольшую известность как гитарист в группе Presidents of the United States of America, которая добилась офигенного успеха с песнями “Lump” и “Peaches”. Но я также знал его, как хорошо образованного человека: он специализировался на английском в Брауновском Университете - входящем в Лигу Плюща - и работал учителем прежде, чем его музыкальная карьера набрала обороты. У него был маленький сайд-проект, акустический дуэт “Gentlemen”, и мы играли крошечные концерты в Сиэтле, с тех пор как Сьюзан, Грейс и я начали приезжать в Сиэтл регулярно год назад.

“Я не помню, как писать эссе” – сказал я Дейву.

Дейв появился в моем доме с подарком, которым я пользуюсь и по сей день: Странк и Уайт Элементы стиля. Эта книга стала моим учебником, содержащим тонкости изучения английского языка, и на ее страницах был план написания эссе.

Далее я задал Дейву очевидный вопрос.

“Что они хотят от меня получить? Мне просто взять, и написать эссе на свободную тему?”

“Нет, Дафф. Расскажи им свою историю. Расскажи им все. Расскажи им, как ты вырос в Сиэтле, играл в панк-рок группах, и как переехал в Лос-Анджелес. Напиши о том, как ты был в Guns n’ Roses, о том, как ты пил, нюхал кокаин, и тому подобные вещи. Напиши о своем успехе, о попытках завязать, о своих неудачах. Расскажи им о том, как ты завязал и встал на путь трезвости вместе с боевыми искусствами и катанием на горном велосипеде. Расскажи им о Сьюзан и твоем ребенке. Пусть они знают, что у вас есть, и как вы здесь оказались”.

Ого. Я был настроен скептически.

Но приемной комиссии понравилась история. Они пригласили меня на еще одно собеседование.

“Следующее, что нас интереует - это ваша успеваемость”, сказали мне в приемной комиссии. “Всё, на что мы можем опереться - это несколько классов в местном калифорнийском колледже. Я уверен, вы сможете понять, насколько нам сложно оценить это. У вас вовсе нет никаких записей о том, что вы проходили математику”

Вот дерьмо. Эссе было хорошим, но это была лишь отправная точка для этого сложного института.

“Вот что мы предлагаем. Посмотрим, сможете ли вы поступить в Seattle Central Community College. Если вы сможете, вот вам список предметов, которые мы вам рекомендуем к изучению. Получите пятерки по всем предметам и возвращайтесь к нам, и тогда мы рассмотрим вашу заявку.”

Список курсов включал в себя то, с чем я никогда не сталкивался: математика на уровне колледжского образования, история западной цивилизации, обзор английской литературы. Но вызов был брошен, и я собирался его принять. С Сьюзен, Дейвом, сенсеем Бэнни и дядей Джоном решительно заняв позицию в своем углу (видимо параллель с рингом), я мог принять вызов.

В этот раз я взял с собой диплом о среднем образовании и благодарности от губернатора, когда я пошел в колледж – меня приняли туда сразу. Затем я взял расписание тестирований. По математике я получил низкий результат. Я никак не мог вспомнить хоть что-нибудь. Сами предметы меня привлекли, даже математика, отчасти потому, что это было испытание.

И в конце семестра, я вернулся в Университет с выпиской из зачетно-экзамеанционной ведомости. У меня были круглые пятерки – мама была бы горда мной, и я хотел бы показать это ей, прежде чем я отнесу его в приемную комиссию.

“Это великолепно”, - сказали мне в Университете. “Теперь, мы хотим, чтобы вы взяли этот список предметов и получили по ним пятерки.”

Да ладно!

В конечном итоге, я провел весь следующий год, учась в колледже. На протяжении всего этого года меня не покидало ощущение, что моя мама была где-то рядом. Однажды, Грейс, которой было 2, 5 года, обернулась на меня и Сьюзен, и мы оба замерли - мы смотрели на покрытое морщинами лицо моей 76-летней мамы - она просто смотрела на нас и улыбалась. Это продолжалось несколько секунд. Я думаю, такая сильная связь, основанная на основе любви и всеобъемлющего доверия не исчезает в одночасье.

На следующее лето, в 2000 году, после подачи другого отчета с пятерками из колледжа, я получил письмо из Университета.

Дорогой мр. МакКэган,

Поздравляем! Мы рады сообщить вам, что вы зачислены в Школу Бизнеса и Экономики Альберс.

В это же лето, 14 июля 2000 года, Сьюзен родила вторую дочь, Мэй. Она была большим, круглым ребенком-Буддой, но роды у Сьюзен прошли гораздо быстрее и легче, чем когда она рожала Грейс. Грейс просто души не чаяла в своей младшей сестре.

Второе имя мы решили дать ей в честь моей мамы - Мария.