Сьюзен и я решили арендовать дом в Лос Анджелесе и я взял академку в Университете Сиэттла. Самой главной задачей для нас было найти хорошую школу для Грейс, которой подходило время идти в детский сад. Мы нашли одну, которая нам понравилась в Студио Сити, и исходя из этого выбирали, где жить, чтобы проще было добираться.
В Сиэтле мы со Сьюзен обросли неплохим кругом друзей, у многих из которых были дети того же возраста, что и наши. Теперь же, в Лос Анджелесе, мы заново сблизились с одной из пар, строивших семью – Ричардом и Лори Старк. В 1993 году я организовывал в своём доме на Эдвин Драйв празднование рождения их первого ребёнка. Я надраил дом и позаботился о том, чтобы никто из моих тупоголовых дружков не заявился на праздник. С Ричардом я познакомился в 1988, когда он торговал украшениями и изделиями из кожи прямо на своём Харлее. Пока я отсутствовал его бизнес разросся в полномасштабную компанию под названием Chrome Hearts с сотнями сотрудников и магазинами по всему миру. Я был одним из его первых покупателей, так мы и подружились. У Ричарда и Лори теперь уже было трое детей, и они были рады нашему со Сьюзен переезду в Лос Анджелес.
Это был счастливый для нас период. Мы сталкивались с уже знакомыми нам как семье трудностями, но Сьюзен всегда доверяла мне и поддерживала в любом решении. Чего ещё можно желать?
А потом я начал много болеть. Сперва я приписывал это тому, что Грейс пошла в детский садик – она наверняка приносила в дом простуды от разных детишек. Тяжёлая физическая нагрузка всё ещё была неотъемлемым условием для моей способности медитировать, а выбросы эндорфина помогали мне отказаться от наркотиков и желания выпить. Но я так часто заболевал, что это начало мешать моим походам в зал. А для такого парня как я, это очень плохо. А порой я пропускал тренировку или утреннюю медитацию даже когда чувствовал себя нормально. Да ладно, я же так занят… После стольких лет трезвенности я убедил себя, что я никогда снова не подсяду, даже если дам слабину в отношении тренировок. В то время я не распознал, что такое отношение к делу мне ещё отзовётся.
В конечном итоге я стал болеть так часто, что это меня обеспокоило. Меня в дрожь бросало от мыслей о том, почему это происходит. Какое-то расстройство иммунитета? Рак? ВИЧ? Я попросил своего доктора провести анализы. Все они ничего не показали, однако он сказал, что это похоже на хроническую синусную инфекцию. Но и после того, как он высказал это предположение, мне даже в голову не пришло, что пазухи моего носа, разрушенные кокаином, могут быть плохим фильтром против микробов.
По крайней мере в конце 2003 и в начале 2004 я был загружен работой. Velvet Revolver решили записать альбом на NRG Studios, той же студии, где мы записывали базовые треки для альбома Neurotic Outsiders. У меня с этим местом был связан отличный опыт, и полные вдохновения мы начали работу над нашей дебютной пластинкой - Contraband.
Не думаю, что группа может существовать как минимум без одного человека, способного объединить разные типы личности в коллективе и разрешить неизбежные проблемы. В этом отношении, коллектив похож на любой другой рабочий, за исключением того, что нет формального начальника. Всего лишь четверо-пятеро отбросов, которые, как в нашем случае, всю жизнь заглатывали хренову тучу наркотиков и бухла, чтобы справиться с жизнью и случавшимися конфликтами. Вокруг группы и внутри неё стало накапливаться столько негативной энергии, что кому-то нужно было взять ответственность в свои руки. Жребий выпал мне. Это был первый раз, как мне кажется, когда мы все оказались в группе женатыми. Не то чтобы жёны представляли собой проблему, но теперь мнений по любому вопросу становилось в два раза больше, и порой эти мнения были весьма и весьма непоколебимы. Но это было нормально, просто по-другому.
Мы выехали в тур в мае 2004, первым городом стал Сэйнт Луис. Contraband сразу после релиза в июне дебютировал на первом месте в чартах.
В дороге было непросто соблюдать режим тренировок и медитаций.
Займусь этим завтра.
А на следующий день всё повторялось.
И так я продолжал болеть в туре, всё сокращая время, которое должен был проводить в зале. Я устал и был эмоционально истощён – не столько из-за концертов, сколько из-за всего что происходило помимо этого. У нас был отпуск на пару недель в июле после разъездов по США, прежде чем мы поехали в Европу. Как-то вечером, когда я пытался разобраться с одной проблемой, Сьюзен спросила: «А почему это вечно ты должен разруливать все проблемы?».
В первую неделю Августа мы прилетели в Данию, чтобы начать пятинедельный тур по Скандинавии, Германии, Испании и Великобритании, плюс несколько дополнительных фестивальных выступлений в Швейцарии, Австрии, Бельгии, Италии и Голландии. Сначала я строго ходил на тренировки и медитации каждое утро. Порой я даже по нескольку раз в день посещал зал, просто чтобы не думать ни о чём. Но затем я стал всё реже и реже заниматься.
Я просто слишком занят, говорил я себе. И потом – я же теперь сильный.
Если столько людей от меня зависит – семья, группа – то наверное на меня можно положиться, наверное я сильный. Блять, да я даже Скотта заставляю держаться – я мужик!
К тому времени, как мы окончили этот отрезок тура, мне везло если удавалось выкроить десять секунд на медитацию в день.
То же повторилось и на других направлениях наших гастролей. К началу второго европейского этапа, когда мы приехали в Германию в июне 2005-го, группа уже была в туре - даже с учётом перерывов – тринадцать месяцев. И снова тренировки и медитация отошли на второй план. А потом я и вовсе прекратил их. В то же время в группе начался раскол. Оказалось, что я способен держаться в присутствии наркотиков и бухла, но управление делами группы, в то время как в ней закипает межличностная драма – вот это сводило меня с ума.
У меня оставалась заначка с таблетками Занакса от моих панических атак. Я хранил их в рюкзаке на крайний случай во время перелётов. Не смотря на то, что в обыденной жизни мне удавалось контролировать свои приступы, мне всё ещё было некомфортно летать. И пугало меня не да-он-же-рухнет, а чёртова-металлическая-трубка-мне-не-выбраться. Чаще всего уже сама мысль, что у меня есть Занакс меня успокаивала и купировала подступающие приступы паники. Я знал, что эти таблетки действуют быстро, так что сознание того, что у меня в багаже имелась эта маленькая баночка избавляло меня от тревоги во время перелётов. Между 1994 и 2004 я принимал лишь по четверти таблетки – их можно было резать, чтобы не принимать полную дозу – всего три раза, и каждый раз в самолёте. За исключением тех трёх раз, мне всегда удавалось уединиться в моём воображаемом безопасном месте, которое я построил благодаря занятиям боевыми искусствами.
Однажды в Эссене, в Германии, мои плечи и спина напряглись и в висках начал стучать пульс. Я почувствовал себя в западне. В западне, так же как в самолёте. Сидя в своём номере отеля, протянул руку к рюкзаку и достал из бокового кармана бутылочку Занакса. Пару минут я смотрел на упаковку, а затем открыл её и вытряхнул одну таблетку на ладонь. Я проглотил ту таблетку Занакса в одиночестве, в своём номере, потому что мне казалось, что я тащу весь мир на своих плечах.
Блять.
Это было уже не для перелёта. Это было от «стресса».
Так дело не пойдёт.
Я начал переживать.
Но вот таблетка начала действовать.
Мммм…
Всё в поряяяядке…
У меня было решение того хаоса, что подбирался ко мне.
На следующий день я принял две таблетки. Моя толерантность к препаратам вернулась.
На третий день я уже узнал, где раздобыть больше таблеток. На много больше. Я позвонил промоутерам в городах, в которые мы направлялись и договорился, чтобы они получили рецепты от местных докторов. Я сказал им, что меня мучают панические атаки и мне нужно то да сё. Вскоре у меня уже был коктейль – Занакс и Сома, мышечный релаксант.
Я забыл, что был наркоманом.
Стоп, а был ли я наркоманом?
Неее…
Ложь.
Дэйв Кушнер заподозрил, что со мной что-то не так.
«Дафф, мужик, у тебя всё в порядке?»
«Всё в норме» сказал я. «Просто устал»
Ложь.
А мои тренировки как раз начали набирать обороты. Я ходил в зал и обманывал себя, думая – Да не всё так плохо. У меня всё ещё всё под контролем. В конце концов, я же всё ещё занимаюсь. Ложь.
Однажды днём мне позвонила Сьюзен:
«Ты как-то странно разговариваешь» - сказала она.
«Со мой всё в порядке»
«Ты едва языком ворочаешь. Опять заболел?»
«Да разве что немного нос заложен, а так всё окей. Я просто очень, очень устал.»
Со мной всё в порядке.
Правда, всё в порядке.
Я же не пью и не нюхаю. Эти таблетки наверное были разработаны в какой-нибудь Гарвардской лаборатории.
Мне их дали доктора.
Ложь.
Я вспоминал о моей жене и детях постоянно и испытывал чувство вины за то, что подвожу их. А это только осложняло всё.
Я скоро во всём разберусь.
У меня есть для этого силы.
Я завяжу, как только вернусь домой.
Скоро.
Я вернулся домой в начале июля 2005, оставалась пара недель прежде чем мы снова двинулись бы в путь по Америке. Сьюзен и дети были в Сиэтле. Было тепло – 25 градусов, а в Сиэтле ощущалось на все 35 – и они играли на заднем дворе, когда я приехал.
Меня била дрожь.
«Я устал» - сказал я. «Пойду наверх, прилягу»
Я был слишком обдолбан, чтобы играть с детьми. Сьюзен никогда не видела меня под кайфом, так что она не распознала это состояние. Каждая моя кость болела, и как только я зашёл в дом, я проблевался в туалете на первом этаже, пока никто не видел.
Поднявшись на второй этаж в спальню, я позвонил Эду.
«Эй, чувак, у меня тут большие проблемы.»
«Да ты что?» - ответил он. «Что стряслось?»
«У меня ломка. У меня хренова ломка»
«Окей, хочешь я тебя заберу? Я прямо сейчас приеду» - сказал Эд.
«Ага, мне нужно в группу поддержки обратиться или типа того»
Эд сказал, что знает одну группу неподалёку.
«И ещё, Эд…»
«Да?»
«Сьюзен не знает.»
Эд подъехал к дому менее чем через час. Я всё ещё дрожал и был в панике. Вместе мы пошли на встречу наркозависимых. После этого друг Эда подошёл, чтобы поговорить с нами.
«С чего твой друг пытается слезть?» спросил он.
Я ответил, хотя вопрос и не был адресован мне лично.
«С Занакса и Сомы» - сказал я.
Он спросил меня, в какой дозировке я это принимал. Я рассказал ему свою историю: как принял сперва одну единственную таблетку, а двумя неделями позже уже жрал по двадцать две.
«Чувак, да ты же блять не можешь за раз отказаться от такой дозы. У тебя припадок будет.»
А я и не подозревал.
«Тебе нужно обратиться ко врачу. Нужно постепенно снижать количество таблеток. Тебе нужно в реабилитационный центр.»
Я поехал домой.
Сьюзен так ничего и не сказал.
Я решил, что при моём запасе таблеток, я мог бы и сам снижать себе дозу. Я принял парочку.
Посреди ночи я проснулся, побежал в ванную и проблевался.
Я начал плакать. Я так был разочарован в себе.
Сьюзен проснулась и вошла в ванную, где я валялся на полу у унитаза.
«У меня ломка после рецептурных препаратов,» - сказал я, рыдая.