Лёжа головой на твоих коленях, камерадо,
я продолжу своё признание –
то, что я начал говорить тебе там, на открытом воздухе:
знаю, я беспокоен, и беспокою других,
знаю, мои слова – орудия, полные опасности, полные смерти,
(поистине я реальный солдат,
а не тот со штыком, и не артиллерист с красными нашивками),
ибо я противостою покою, безопасности и всем установленным законам,
чтобы нарушить их;
я более решителен, потому что все отвергли меня,
чем я мог бы быть, если все соглашались бы со мной;
я не замечаю, и никогда не замечал,
ни опыта, ни осторожности, ни большинства,
а так же насмешек;
и угроза, что называется адом, лишь мелочь или ничто для меня,
и соблазн, что называется раем, лишь мелочь или ничто для меня.
Дорогой камерадо! Признаюсь, я убеждал тебя идти со мной,
и снова убеждаю, не имея ни малейшего представления,
куда мы направимся,
и будем ли мы праздновать победу,
либо нас полностью разобьют и повергнут.
– Уолт Уитмен –