Лёжа головой на твоих коленях, камерадо, я продолжу своё признание – то, что я начал говорить тебе там, на открытом воздухе: знаю, я беспокоен, и беспокою других, знаю, мои слова – орудия, полные опасности, полные смерти, (поистине я реальный солдат, а не тот со штыком, и не артиллерист с красными нашивками), ибо я противостою покою, безопасности и всем установленным законам, чтобы нарушить их; я более решителен, потому что все отвергли меня, чем я мог бы быть, если все соглашались бы со мной; я не замечаю, и никогда не замечал, ни опыта, ни осторожности, ни большинства, а так же насмешек; и угроза, что называется адом, лишь мелочь или ничто для меня, и соблазн, что называется раем, лишь мелочь или ничто для меня. Дорогой камерадо! Признаюсь, я убеждал тебя идти со мной, и снова убеждаю, не имея ни малейшего представления, куда мы направимся, и будем ли мы праздновать победу, либо нас полностью разобьют и повергнут. – Уолт Уитмен –