Письмо, взятое из Первого Приложения к сделкам купцов-предпринимателей Кола, том 8, 126-й год Свободы города Кола.

Мои достопочтенные братья по коммерции!

Полный самых радужных упований, я надеюсь, что это письмо найдет вас в здравии и процветании. Не сомневаюсь, вас удивят мои слова, принимая во внимание мое последнее сообщение из хаоса Триолла.

Итак, к делу. В дебетных колонках, не скрою от вас, мы несем тяжелые потери. Порт в Триолльской бухте был подчистую разграблен отрядами герцога Драксимала. Товары и прибыли от торговли за этот год между Триоллом и Алдабреши теперь проигрываются в лагерях да идут на украшения грязных солдатских потаскух. Кроме того, эта их война – не просто летняя гроза. Если кто-то говорит вам, что все уляжется к Солнцестоянию, отведите глупца в игорный дом, запишите ставки и сдерите с него все до последней марки, что найдется в его сундуках. Возможно, эта война началась с притязаний на трон, но она превращается в борьбу за самую плодородную землю, доступ к рекам и морю и тому подобное. Я не представляю себе, как Парнилесс избежит участия в ней, а вместе с тем и последняя приличная гавань на этой стороне Тормалина станет не безопаснее пиратского гнезда. Коммерция в Лескаре так же мертва, как человек с ножом в горле.

Откуда тогда взяться надеждам, спросите вы. Позвольте же объяснить. Я пишу сие письмо в деревушке под названием Релшаз. Сама деревушка не более чем скопище грязных лачугпрямо в дельте Рела, и пока у этого места есть только одно достоинство для его рекомендации – его положение. Оцените преимущества порта, таким образом расположенного: Рел судоходен до Абрея для любых судов, а баржи могут проходить еще дальше, фактически до самого Далазора. Поселение здесь могло бы привлечь торговлю из большей части восточной Каладрии, и если коммерция в Лескаре все же возродится, такой порт идеально подошел бы для хранения товаров и вытекающих прибылей.

Мы должны действовать быстро и дерзко или упустим возможность держать в своих руках всю будущую торговлю в Каладрийском Заливе. По сообщениям моих источников, лорд Метрил из Аттарской бухты хочет расширить свою гавань, и лорд Сетель Пинеринский надумал построить ряд пристаней вдоль Ферлских дорог. Оба плана будут поданы на утверждение Парламенту на сессиях в Равноденствие, и в данном случае я не думаю, что мы услышим бесконечную говорильню, в которой так преуспело то дворянство. Оба лорда интенсивно работают, чтобы обеспечить себе поддержку при голосовании, и сотрудничество было ловким ходом с их стороны. Я постараюсь запустить лисицу в их курятник, а вы тем временем должны найти средства, чтобы начать строительство гавани до прихода зимних штормов. Я знаю, как трудно собрать такие деньги в этот самый скудный из годов, но мы должны смотреть дальше кратковременных потерь на долговременные прибыли.

Ваш торговый партнер Джерам Гилтхенд

Релшазский паром, Каладрия, 27-е поствесны

Никто из нас так и не понял, что стоит за интересом Найла к моему мечу, но скоро эта проблема осталась позади вместе с караваном мулов, ибо мы свернули на Западный тракт к Адруллу. Отчасти для того, чтобы срезать длинный изгиб реки, отчасти – чтобы захватить Овражный большак и посмотреть, не удастся ли напасть на след второй группы эльетиммов. Но ни в одном из трактиров о них и слыхом не слыхивали, и мы пришли к выводу, что эта группа, должно быть, направлялась в Энсеймин, если это и в самом деле были Ледяные Люди. Я не забыл про них, но решил, что можно пока не забивать ими голову.

Наш путь вел нас через те скучные каладрийские рыночные городки, которые вскоре стало трудно отличить друг от друга. Шив выглядел довольным. Каждый вечер маги плескались в своей гадальной чаше, раз за разом убеждаясь, что эльетиммы, ограбившие Вилтреда, по-прежнему направляются в Релшаз.

Чем дальше на юг, тем становилось теплее. В дневную жару мы ехали в одних рубахах, и настроение Вилтреда заметно улучшилось: солнце умалило его боли. Тенденция последнего поколения к огораживанию зародилась в Южной Каладрии, и эта земля за живыми изгородями и стенами выглядела все более упорядоченной, а скот – более лоснящимся и крепким. Вокруг попадалось все меньше коров и кукурузных полей, зато больше овец и виноградников; города выросли настолько, чтобы обзавестись трущобами и нищими, и движение на дороге заметно оживилось. Я почти убедил себя, что еду под защитой гор на юг, к Зьютесселе.

Я даже повеселел – погода и местность все сильнее напоминали мне родину. С помощью Ливак я спал крепче, но чувства ее, как и прежде, оставались для меня загадкой; мы оба предпочитали радость плотских утех любым тяжелым разговорам об уготованном нам будущем. Наконец утренний ветерок принес из-за холма сырое, пасмурное дыхание великого устья Рела: смесь ила, гниющего дерева, водорослей и рыбы. Въехав на холмистую гряду, протянувшуюся вдоль берега, мы увидели внизу сияющий Релшаз, плотное скопление побеленных зданий, уверенно теснящихся на островах между широкими черными рукавами реки. Илистые воды с холмов Каладрии и равнин Лескара обвивали город и огромным темным пятном уходили в мерцающее море. Под солнцем поздней весны Лескарский Залив казался синим, как крыло зимородка, а с далекого горизонта мягко накатывали волны. Я вдохнул полной грудью, смакуя резкий привкус соли в воздухе. Он не имел той чистой остроты моего родного, бурного океанского побережья, но все же это был запах моря.

Однако вскоре и от того слабого намека на открытую воду не осталось и следа – дорога, петляя, начала спускаться с холмов. Там, внизу, Пряный тракт и Речная дорога встречались на широкой, вытоптанной рыночной площади, где некоторые торговцы предпочитали совершать куплю-продажу, чтобы не тратить время и деньги на переправу в город. Мы с трудом протискивались сквозь толпу людей, галдящую вокруг на разных языках, с мулами, волами и повозками, а из-под ног поднималась пыль, от которой першило в горле.

– Пусти меня вперед.

С тех пор как Хэлис сняла швы с руки Шива, он твердо держал поводья своего коня, и я охотно уступил ему дорогу. Злобный вороной растолкал двух тонконогих мулов, и под брань их владельца я скользнул вслед за магом. К счастью, чалой Вилтреда не хватало мозгов, чтобы пугаться этого хаоса, поскольку Ливак пришлось взять упряжную лошадь под уздцы, дабы заставить ее идти. Хэлис щелкнула кнутом, и упрямое животное нехотя сдвинулось с места.

– Долго нам ждать парома? – перекрикивая гвалт, обратился я к Ливак, когда мы остановились у деревянных мостков, обвешанных водорослями, под которыми темнела зловонная илистая жижа.

Ливак пожала плечами.

– Час, не меньше.

В этот миг над мутными водами разнесся колокольный звон.

– Люблю быть там, где есть настоящие часы и регулярные куранты, – заметила она.

Моя городская кровь шептала мне то же самое.

Через реку мы переправились скорее, чем ожидалось, ибо на этот раз, оценив давку у мостков, я проскользнул вперед и встретил паромщика теплым рукопожатием с вложенной внутрь каладрийской маркой. Как только дилижанс прогрохотал по деревянному настилу на широкую палубу парома, оставляя достаточно места для нас и нашего шарабана, паромщик взмахом руки велел нам садиться впереди страшно обиженного виноторговца.

– Повезло, – заметил Шив.

– Ничего подобного, – покачал я головой. – Тут главное – знать, как проворачиваются дела в порту.

Мы стояли у перил и смотрели на закованных в кандалы потных рабов. Они налегали на дубовые рукоятки, поворачивая гигантские барабаны, на которые наматывались тяжелые цепи, несущие паром через темные бурные воды реки. За ними, на другой стороне, гомонила еще одна толпа, желающая покинуть город. Облепленные грязью ребятишки играли на отмелях и копались в мусоре, а когда паром подошел ближе к берегу, побежали к нему, протягивая ручонки за медяками.

– Кто бы мог подумать, что здесь до сих пор не возвели настоящий мост, – кисло пробурчал Вилтред. – Хотя бы на каладрийской стороне.

Хэлис присоединилась к нам. Сегодня она хромала сильнее обычного, а все из-за лошади Шива, наступившей на здоровую ногу.

– Смотри, как бы тебя не оштрафовали за такие речи, – предупредила она. – Релшазцы носятся со своей независимостью, как с писаной торбой, а река уже не раз их спасала. Любого, кто вознамерится строить здесь мост, казнят.

– Я это слышал…

– Как съедем с парома, направимся в округ Аррил, – заносчиво перебил меня Вилтред. – Я буду править, – добавил он и повернулся спиной к Хэлис, чтобы залезть в шарабан.

– Куда мы едем? – удивился я.

– У меня тут много знакомых, – с раздражающим превосходством улыбнулся старый маг.

– Как и у нас с Ливак, – мягко заметила Хэлис, без суеты уступая вожжи.

– Верно. – Ливак пришпорила свою чалую, которая заартачилась перед мостками. – Мы сэкономим время, если разделимся. Мы с Хэлис разнюхаем, что тут и как, и встретимся с вами. Где?

– Нет, это совершенно исключено, – категорически возразил Шив. – Пока будем держаться вместе. Я должен кое с кем поговорить, прежде чем решу, что делать дальше, и не хочу, чтобы о нашем присутствии разболтали раньше времени.

Взгляды, которыми обменялись подруги, красноречиво говорили о том, что требование мага они примут так же охотно, как кошелек с лескарскими марками. Надо приглядывать за этой парочкой, решил я; Ливак терпеть не может, когда ей приказывают, даже если это делает наш добродушно-веселый Шив. Я смотрел на нее, пока она стояла, пялясь на безымянные обломки, которые вода прибивала к плавучей пристани. Как же нам примирить мои клятвы и долг с ее упрямой независимостью и любовью к рискованной жизни? Дилижанс исторг своих пассажиров на конечной остановке, а следом и мы распрощались с паромом. Проезжая мимо трактира, где на вывеске красовалась шляпа с огромным пером, Хэлис и Ливак что-то шепнули друг другу, печально косясь на спину Шива.

– Там что, хороший эль? – небрежно спросил я.

– Хороший эль, – подтвердила Хэлис. – Сравнительно честная игра, довольно чистые постели и, как правило, достоверные сведения.

– Магия – это, конечно, здорово. – Ливак подвела свою чалую ближе ко мне. – Но хотелось бы подкрепить ее местной информацией, купленной и оплаченной.

– От меня вы не услышите возражений. – Я с любопытством огляделся. – Ты хорошо знаешь Релшаз?

– Мы приезжали сюда пару раз в прошлом году. – Ливак резко осадила лошадь: какой-то человек выскочил на дорогу прямо перед ней. – В основном на праздничную игру, смотря как выпадали руны. Дело в том, что мы знаем здесь людей, а они знают нас.

– Постарайся сказать это Шиву, – решительно посоветовал я.

– А он станет слушать? – кисло парировала Ливак.

Вилтред направлял шарабан по оживленным улицам, часто останавливаясь, когда повозки сбивались в кучу возле узких мостов, переброшенных через неисчислимые каналы Релшаза. Должен признаться: чем больше я видел, тем меньше восторгался. Вблизи знаменитый Белый Город Залива выглядел довольно грязным и обшарпанным, особенно с внутренней стороны. На крашеных стенах зеленели пятна плесени, гниющий мусор плавал в воде и вонял тем сильнее, чем выше поднималось солнце. В тенях узких улочек и входов прятались вороватые нищие, и я порадовался, что мы не прибыли ночью. Я выпрямился в седле и сдернул плащ с плеча, освобождая меч, чтобы отпугнуть тех, кто вздумает попытать счастья.

Мы въехали в район складов и мастерских. Взмыленные лошади тянули в упряжках веревки, перекинутые через ряды блоков, поднимая товары на верхние этажи зданий. Женщины толкали ручные тележки с одинаковыми деталями мебели и металлических изделий, частями столов, ножками от стульев к следующей мастерской, чтобы следующий ремесленник заработал свои скудные гроши на сдельной работе. Дети бегали с записками, держали лошадей, подметали перекрестки. Интенсивное движение немного отдалило нас с Ливак от шарабана, и я потеребил ее за рукав.

– На что похож этот Аррил?

Ливак покачала головой.

– Я плохо его знаю. Обычно сижу в трактирах и игорных домах, а округ Аррил – это сплошь солидные дома для респектабельных купцов и им подобных. В общем, мы едем в шикарные заведения с видом на Залив.

– А как по-твоему, где Ледяные Люди устроили бы себе логово в этом лабиринте?

– В любом месте. – Ливак повернулась ко мне, лицо ее было сосредоточенным. – Мы с Хэлис знаем людей, которые могли бы все разведать. Шив должен разрешить нам использовать старые связи.

Вилтред свернул на боковую улицу. Шарабан запрыгал по булыжникам между высокими кирпичными домами, сулившими лучшие удобства города. Белые стены сияли свежей краской, на роскошных балконах пестрели цветы в горшках, отовсюду доносились голоса и смех людей, наслаждающихся солнцем. Женщины в тонких шелках проходили мимо, ведя за ручку чистых, порой даже веселых детей, а другие в это время торговались с мелочными торговцами, сплетничали с подругами и подгоняли служанок.

Вилтред остановился перед высокими широкими воротами в стене из гладкого камня и одеревенело слез с шарабана.

– Подождите здесь.

На его стук немедленно ответил привратник в опрятной ливрее.

– Передайте госпоже, что приехал Вилтред Серн, – промолвил старик на безупречном релшазском, да еще с таким представительным видом, что показался вдруг на пять пальцев выше своего небольшого росточка. Я с удивлением понял, что это родной язык Вилтреда. Внимая его беглому каладрийскому, я думал, что родина мага – Каладрия.

Ворота распахнулись, и Ливак многозначительно подняла брови. Мы въехали в идеально чистый двор с широким газоном, где среди цветущих фруктовых деревьев сверкали струи фонтана. Из конюшен, что отделяли каменный дом от улицы, прибежали два конюха и взяли наших лошадей, а привратник повел нас к отполированной до блеска двери. Затем проводил в длинный, освещенный солнцем салон с кисейными занавесками, раздувающимися вокруг высоких окон, открытых весеннему ветерку. Мои пыльные сапоги заскребли по полированному полу, но оказалось, не только я избегаю бирюзовых и нежно-зеленых шелковых ковров, лежавших поперек темного дерева. Муаровые шелковые драпировки тех же тонов смягчали стены и обрамляли любопытную коллекцию скульптуры и керамики: ничего особо ценного, но каждый предмет был тщательно подобран к общему убранству комнаты. Элегантность смешивалась с ароматом свежих цветов.

Вилтред проковылял к изящному дивану, обитому шелком, и плюхнулся на него с завидным апломбом.

– Пожалуйста, вина, – махнул он рукой ливрейному лакею, и тот мгновенно удалился.

Стараясь выглядеть так же непринужденно, как Вилтред, я присел у столика из шелковистого фруктового дерева, но все время боролся с чувством, что должен стоять навытяжку, как при официальном визите в дом патрона.

– Вилтред, дорогой мой!

Дверь распахнулась, и в облаке духов возникла женщина с изумительной фигурой в шелестящем желтом платье. Она горячо обняла старого мага и грациозно опустилась на диван рядом с ним. После чего окинула нас царственным взглядом.

– Это Меллита.

Вилтред поцеловал ей руку с утонченной галантностью, которая так не вязалась с его пыльной измятой одеждой и усталым лицом, что я едва сдержал улыбку восхищения. Ай да старый ловелас!

– Кто твои спутники? – Меллита изогнула тонко выщипанные брови.

Было трудно определить ее возраст. Несмотря на молодое лицо, безукоризненное, как фарфоровая ваза за ее головой, в каштановых волосах женщины блестела седина, а вокруг проницательных серых глаз лучились тонкие морщинки.

Маг представил нас. Вернулся лакей с вином и тут же был отпущен – хозяйка сама раздала нам бокалы.

– Как дети? – с неподдельным интересом спросил Вилтред.

– Треф путешествует по Энсеймину, пишет портреты всех этих мелких лордиков с претензиями на величие.

Пригладив на бедрах дорогое шелковое платье, расшитое яркими цветами, Меллита снова села.

– Тиа по-прежнему в Хадрумале со своим отцом, изучает переплетное ремесло. Они решили, что Тиа примет дела через год, когда он удалится на покой. Санан собирается жениться на очень милой девушке из Кола. Ее отец владеет трактирами, и после свадьбы они поедут туда. Патрин служит наемницей в Лескаре, что меня, как ты понимаешь, совсем не радует. Но я получила от нее весточку несколько недель назад. Она вернется в Релшаз на Солнцестояние, и я надеюсь уговорить ее войти со мной в дело.

– Я был бы несказанно счастлив, если б она тебя послушалась, – кивнул Вилтред.

Меллита засмеялась.

– Оставь этот отеческий тон. Сколько раз я тебе говорила, что понятия не имею, твоя ли она дочь!

Ну и ну! Оказывается, наш старый петушок распускал крылья в молодые годы и потряхивал гребешком – поди, заливисто кукарекал, раз очаровал такую курочку. Меллита явно была женщиной состоятельной и независимой, отнюдь не украшением в шелках и ароматах.

Шив кашлянул.

– Боюсь, это не просто светский визит, сударыня.

Хозяйка улыбнулась, и ямочки на щеках только прибавили ей очарования.

– Я так и не думала. – Она провела рукой по красивой прическе и деловито спросила: – Чем могу вам помочь?

С восхитительной краткостью Шив поведал ей нашу историю. Не помешали даже частые замечания Вилтреда – не все они показались мне уместными. Меллита немного удивила меня, спросив мое мнение, и ее глаза, каким бы самообладанием ни отличалась хозяйка, оставались настороженными. В некотором отношении это напомнило мне беседы с нынешней любовницей моего патрона, госпожой Чаннис, одной из тех ослепительных женщин, чья красота тем не менее не столь ценна, как ее ум. Хэлис и Ливак сидели молча, попивая прохладное белое вино, и время от времени обменивались взглядами. В один из таких моментов я увидел, что Меллита смотрит на них, и понял: эта женщина хочет увидеть обе стороны монеты, прежде чем положить ее в свой кошелек.

– Думаешь, ты сможешь помочь нам? – спросил наконец Шив.

– Я, несомненно, могу навести для вас справки о чужеземцах в черных мундирах. – Меллита пересела за письменный стол, достала гладкую, дорогую папирусную бумагу и чернила. – Такие люди даже в Релшазе должны бросаться в глаза.

– Будь осторожна, не привлекай к себе внимания, – предупредил Шив. – Это опасные люди, убийцы.

– Я – откупщик налогов, – уверенно молвила хозяйка. – Мне положено задавать вопросы, и на меня работает масса людей, которые знают, что такое осмотрительность.

– Хочешь сказать, будто не черпаешь сведения из хитрых заклинаний и непогрешимого колдовства? – засмеялся Вилтред. – Именно это я слышал, когда был здесь в последний раз.

– Ты – маг? – удивился я.

– Да, но это не главное мое занятие. Хотя я стараюсь, дабы время от времени меня видели за магическим ремеслом, чтобы и дальше поддерживать сию мельницу слухов. Это очень полезно. – Меллита лукаво улыбнулась. – Большинство людей не видят смысла утаивать свои доходы, если убеждены, что ты способна видеть сквозь их столы и читать их приходные книги.

Ливак засмеялась. Она явно почувствовала себя непринужденнее, узнав в Меллите женщину, слепленную из того же теста, что и она сама. Должно ли это беспокоить меня, криво усмехнувшись, подумал я.

– Мне следует приняться за гадание и поискать воров, – вмешался старый маг. – Вдруг ты увидишь что-то знакомое…

– Это помогло бы направить твоих агентов, – согласился Шив, и я тоже поддакнул.

Меллита встала, оправила платье на пышных бедрах.

– Это можно сделать прямо сейчас. Мне понадобится несколько вещей, а пока я схожу за ними, создайте-ка мне образ этих людей.

Она позвонила в серебряный колокольчик, и двери открылись, впустив двух служанок; те быстро поставили на буфет уникальный набор обеденных блюд.

Поначалу никто как будто не заметил их. Сев прямо, Вилтред сконцентрировался на образе эльетиммов, и воздух над столом замерцал. Мы с Ливак и Хэлис смотрели во все глаза, как старый маг сплел из мотков голубого света первые жгуты, сделал наброски форм, затем вывязал сами фигуры – плотные, точные до мельчайших деталей и цветовых оттенков. Меллита принесла чашу, графин с водой и несколько пузырьков. Шив с интересом наблюдал за ее приготовлениями.

– Что ты используешь?

– Парфюмерные масла. – Меллита добавила их в воду, отсчитывая капли. – В последнее время я работаю над некоторыми новинками, они дают очень хорошие результаты.

Вилтред подсел к ней, и маги втроем уставились в благоухающую чашу. Внимательно поглядев на образ Ледяных Людей, Меллита закрутила воду, и масла на поверхности заблестели в зеленом свечении ее магии. Темные, неясные образы полусформировались, но вскоре растворились. Какие-то лица вынырнули из глубины и уплыли в никуда. Внезапно появился каменный пол, на удивление отчетливый, и так же быстро исчез.

Я посмотрел на Хэлис и Ливак. Мы дружно пожали плечами и пошли к буфету перекусить.

– Как странно, – озадаченно промолвила Меллита, – я не могу сфокусировать заклинание, хотя знаю, что не делаю ничего необычного. Единственное, что я могу сказать, – они точно в городе, но даже ума не приложу, где.

Шив откинулся на спинку стула и пригладил волосы.

– Не думаю, будто ты делаешь что-то не так. Просто что-то мешает заклинанию. Я уже видел такое раньше, то же самое происходило и с нами…

– Ты совершенно уверена, что это внешняя проблема? – допытывался Вилтред.

Меллита смерила его спокойным взглядом.

– Кто здесь маг, родственный воде?

– Ну, и что теперь? – Шив досадливо нахмурился.

Я не мог винить его. Наконец-то мы были в одном месте с нашей добычей, а магия чародеев вновь решила покинуть нас. Теперь вся надежда на приятелей Ливак и Хэлис, но вот скоро ли удастся связаться с ними?

– Погодите минутку. – Меллита подняла руку, сверкающую кольцами. – Знаете, несколько лет назад я уже сталкивалась с чем-то похожим. – Она порылась в ящике стола, перебрав стопку маленьких дневников. – Вот он, торговец изящными искусствами, чей доход никак не сходился. Я решила проследить за ним во время его поездки в Тормалин, и что-то путало мою магию в течение первых двух дней.

– Что это было? – жадно спросил Вилтред.

Меллита пожала плечами, лоб ее слегка нахмурился.

– Я так и не поняла толком, – сказала она, листая свои записи. – Все это было довольно странно, он торговал предметами поклонения, статуэтками богов и богинь и прочими вещами, которые люди держат у себя дома. Насколько я могу судить, эта проблема была вызвана одним из его товаров. Я даже сомневалась, что он об этом знал, ибо, как только он распродал все фигуры, гадание стало отчетливым, и я смогла увидеть, сколько денег он зарабатывает сверх того, что указал в декларации для голосования, и где держит их вместе с ювелиром в Тормейле.

В комнате воцарилась тишина. Хозяйка подняла голову и взглянула на каждого из нас по очереди.

– Я сказала что-то важное?

– Это довольно сложно, – замялся Шив. Меллита устремила на него стальной взгляд.

– Молодой человек, я – один из ведущих налоговых откупщиков в этом городе. Чтобы купить право на сбор налогов, я должна рассчитать предложение и обратиться с ним в Магистрат, а тот, в свою очередь, определит налоги, которые люди станут платить без особых возражений. Расходы – дело самого откупщика, а еще нужно думать и о собственной прибыли, что только добавляет сложности. Я всю свою жизнь имею дело со сложными предметами.

Шив изволил залиться румянцем и начал объяснять, что успел разведать Верховный маг об этой таинственной эфирной магии, которой эльетиммы пользуются с такой пугающей легкостью.

Океанская гавань в Зьютесселе, еще до того, как на перевале была возведена сторожевая башня и когда еще стоял старый рыбный базар

Гавань была заполнена судами, а не рыбацкими лодками, что обычно покачивались у ее стен. Океанские корабли с высокими бортами и мачтами неуклюже теснились вдоль причалов, построенных для меньших судов, на каждом сновали матросы, ходили туда-сюда люди, занятые погрузкой и укладкой разнообразных припасов и снаряжения.

– Куда это девать, эсквайр? – остановился краснолицый грузчик с тяжелым мешком на плече.

– Это что, бобы? – Темар проверил печать на кожаном ярлыке, затем провел пальцем по своему списку. – Носовой трюм, рядом с бочонками.

Грузчик хмыкнул и пошел дальше, за ним потянулись другие.

– Минутку. – Юноша стал проверять их груз. – Отлично, идите с ним.

Он вернулся к другой цепочке носильщиков, доставляющих сундуки и кожаные мешки на пассажирскую палубу. Следовало убедиться, что на каждой упаковке есть угольная метка, означающая официальное разрешение. Когда последний человек поднялся по трапу, эсквайр тяжело вздохнул и посмотрел на солнце. Из-за всего этого шума он с рассвета не слышал курантов и понятия не имел, который теперь час. Хорошо хоть, что в начале сезона еще не слишком жарко, и дождь, угнетавший их в предыдущие дни, прекратился.

Едва Темар подумал об этом, как случайный порыв ветра донес до его ушей слабый медный звон. Все грузчики и носильщики вопрошающе уставились на него.

– Полуденный перерыв! – громко крикнул эсквайр. Лица работников посветлели, да и он сам испытал облегчение при мысли об отдыхе и еде.

Темар сунул списки за пазуху тускло-зеленого камзола и направился вместе с толпой к рыбацкому трактиру. Открывая на ходу вощеный блокнот, юноша тщательно зачеркнул выполненные этим утром дела. Невычеркнутых оставалось больше, но все же это был успех. Темар улыбнулся немного печально. Что бы подумал Лачальд, если б увидел его сейчас? Руки в чернилах, простые манжеты рубахи испачканы углем.

– У тебя веселый вид, эсквайр Д'Алсеннен.

Подняв голову, Темар обнаружил, что едва не налетел на худощавого мужчину с продолговатым лицом и копной седых волос, зачесанных назад. Бледно-зеленые кошачьи глаза, не мигая, уставились на него.

– Мессир Ден Феллэмион! – Юноша торопливо поклонился и вытер ладонь о бриджи, прежде чем протянуть руку.

– Как идет погрузка? – Ден Феллэмион ответил на обходительность эсквайра кратким рукопожатием.

– Очень хорошо, мессир: к концу дня все сухие продукты должны быть на борту, и почти все вопросы с помещением разрешены.

Ден Феллэмион одобрительно кивнул.

– У тебя есть список текущей погрузки для моих секретарей?

– Будет к закату, – пообещал Темар и, мгновение поколебавшись, снова вытащил из кармана блокнот, чтобы добавить это задание к списку необходимых дел. Лучше выглядеть ребенком, зубрящим буквы в школе, рассудил он, чем ненароком забыть.

Слабая улыбка тронула бледные губы дворянина.

– Выпей со мной прохладительного, Д'Алсеннен.

– Охотно, мессир.

Возможно, это приглашение больше напоминало приказ, но Темар слишком изнывал от жажды, чтобы обижаться.

Ден Феллэмион оглядел пристань и махнул лакею с плетеной корзиной через плечо.

– Давай найдем тихий уголок.

До полуденных курантов это было бы непросто сделать, но теперь причал заметно опустел, ибо усердно работавшая толпа набилась в таверны и шумно требовала еду. Темар направился к уступу скалы, где раньше видел женщин, которые чинили ловушки для крабов. Он с благодарностью взял предложенные винные мехи и большими глотками смочил пересохшее горло.

– О, превосходно! – Ден Феллэмион открыл корзину и выложил свежий хлеб, курицу с пряностями, копченый окорок и желтый сыр, завернутый в промасленную ткань, после чего передал Темару блюдо с привязанной и запечатанной крышкой. – Погляди-ка, что там.

Это оказалась смесь фруктов в сладком вине; у юноши заблестели глаза.

– Госпожа Ден Реннион по-прежнему убеждена, что меня нужно откармливать, – засмеялся мессир. – Думаю, здесь хватит на двоих. Угощайся!

– Спасибо.

Темар вытащил из-за пояса нож и отрезал себе щедрый кусок крошащегося сыра.

– Я должен поговорить с тобой кое о чем. – Ден Феллэмион откинулся назад и закрыл глаза, наслаждаясь проблеском весеннего солнца, посеребрившего парчу в его строгой серой одежде.

Эсквайр спешно перебрал в уме все свои обязанности, но не нашел особого повода для беспокойства.

– Да?

Возможно, у мессира есть для него новые поручения.

– Благодаря тому, что твой Дом предоставил четыре корабля да еще снабжает продовольствием несколько чужих и много ваших арендаторов подрядились работать в колонии, вы внезапно стали одними из главных устроителей нашей экспедиции, ты это понимаешь?

– Мой дед – глава нашего Дома. Он заслужил эту честь. – Юноша терялся в догадках: к чему клонит Ден Феллэмион?

– Твоего деда здесь нет. Ты есть. – Зеленые глаза открылись и устремили на Темара пронизывающий взгляд. – Многие будут смотреть на тебя как на своего патрона еще до того, как мы отчалим и когда обоснуемся за океаном. Ты получишь обширную клиентуру, если решишь использовать ее. Каковы твои намерения в этой области?

Темар неуверенно развел руками.

– Я как-то не думал об этом.

– Пора подумать, – безапелляционно заявил Ден Феллэмион. – Если ты рассчитываешь жить чужим трудом, деря три шкуры со своих арендаторов, в стиле таких Домов, как Немиты, я думаю, наша затея сможет обойтись без тебя, несмотря на ресурсы, которые ты предлагаешь. Если же ты намерен принять безраздельное участие в управлении колонией, взваливать на свои плечи и обязанности, и ответственность, тогда, как мне представляется, ты мог бы стать ценным заместителем Ден Ренниона и моим. Очень мало дворян участвует в этой экспедиции, а народ по привычке будет смотреть на нас, и от того, как мы себя поведем, будет зависеть успех или крах колонии.

Темар не знал, что на это ответить.

– Д'Алсеннены всегда сознавали свой долг перед арендаторами и Империей, – наконец скованно произнес он.

Ден Феллэмион разглядывал его без улыбки.

– Тогда потрудись объяснить, почему ты проверял благосклонность едва ли не каждой девицы, что попадалась тебе на пути, с тех пор как ты прибыл сюда? Есть много устаревших традиций, которые я намерен оставить на этой пристани, и право сьера или его представителя разрешать себе вольности по отношению к арендаторшам – определенно одна из них.

Застигнутый врасплох, Темар ляпнул первое, что пришло на ум:

– Дед хочет, чтобы я женился…

– Я не рекомендую выбирать жену, испытывая ее между простынями. Ты испытываешь лошадей перед покупкой, но не женщин, во всяком случае, если хочешь мира в своем доме. – Внезапная улыбка стерла суровость с лица Ден Феллэмиона. – Держи свои бриджи зашнурованными, Темар. Мы – маленькая община, и я не хочу, чтобы ты вызывал ожидания или возмущение, превратно истолковав предназначение девушки.

Юноша покраснел и провел рукой по волосам.

– Конечно, мессир, я не думал…

– Ничего страшного. – Ден Феллэмион вдруг поднялся и помахал кому-то на другой стороне гавани. – Гуиналь, присоединяйся к нам!

Оглянувшись, Темар увидел девушку в серо-голубом плаще, осторожно пробиравшуюся по булыжникам, скользким от брызг. Она была ниже среднего роста, но хорошо сложенная, с открытым лицом в форме сердечка.

– Мессир, эсквайр, – поздоровалась девушка с каждым по очереди, прежде чем спокойно усесться на ловушку для крабов.

– Поешь чего-нибудь. – Ден Феллэмион вытер нож о лоскуток муслина и решительным жестом вложил его в ножны. – У меня много дел, Гуиналь, увидимся в семь у колонийского склада.

– Как вам будет угодно.

Девушка взяла хлеб и зашарила под плащом в поисках собственного ножа.

– Позволь мне. – Темар отрезал ей ломоть. – Сыр, окорок или курицу?

– Сыр, спасибо.

– Окорок очень хорош. – Эсквайр уже занес руку. – Позволь отрезать тебе.

– Не сегодня, спасибо, – вежливо, но твердо ответила Гуиналь. – Возможно, в другой раз.

Подняв голову, она увидела, что Темар весьма озадачен.

– В двойное новолуние я воздерживаюсь от мясной пищи во имя Острина.

– Ты жрица? – Эсквайр не мог представить себе никого менее подходящего в служители богу кровопролития, чем эта девушка с нежным лицом.

– Прислужница Ларазион, но я соблюдаю обряды всем богам. – Самообладание Гуиналь не дрогнуло, однако в теплых карих глазах вспыхнули золотые искорки.

Темар не знал, что на это ответить, и какое-то время они ели молча. Он смотрел мимо девушки на мол и открытый океан за ним. А неплохо бы взять с собой жрецов и прислужников, думал он, приязнь богов всегда придется кстати. Юноша взглянул на скромный плащ Гуиналь, ее длинные, ничем не украшенные каштановые волосы. Вероятно, эта девушка – одна из подкидышей или сирот, взятых на воспитание большой усыпальницей; без родни у нее не будет никаких уз по эту сторону океана. Темар улыбнулся ей. Без сомнения, она была соблазнительной крошкой.

– Если тебе нужна помощь, или совет, или любые представления, спрашивай, не стесняйся. – Юноша подвинулся чуть ближе. – Тебе есть где жить?

– Спасибо, я уверена, мой дядя обо всем позаботится.

Проследив за ее жестом, Темар увидел узкую спину Ден Феллэмиона, тот упорно указывал пальцем на что-то в мешке.

– Мессир – твой дядя?

– Его покойная жена была сестрой моего отца.

Гуиналь развязала плащ, чтобы вернуть на место нож. Его простые ножны свисали на золотой цепи с пояса рядом с украшенным драгоценными камнями футлярчиком для ароматического шарика, серебряным сетчатым кошельком, ключами и гравированной серебряной коробочкой для записей. Ее сизое платье, хоть и простого фасона, было сшито из дорогой ткани.

– Я не знал.

Темар лихорадочно пытался вспомнить, что ему известно о семье Ден Феллэмиона. Его жена была дочерью Тора Приминаля, не так ли? Даже будучи из младшей линии Дома Приминалей, эта скромная девушка может требовать превосходства над половиной дворян Собрания, если захочет.

Юноша встал и церемонно поклонился.

– Я должен вернуться к своим делам, но если понадоблюсь – я к вашим услугам.

Гуиналь подняла на него глаза, слегка щурясь от солнца.

– Спасибо, эсквайр, – серьезно произнесла она, но у Темара возникло неприятное ощущение, что за ее полными губами скрывается улыбка.

Он быстро зашагал к кораблю. На причале вновь становилось оживленно, люди спешили закончить работу. Вокруг царила атмосфера ожидания: скоро луны станут посылать двойной отлив, чтобы ускорить их отъезд, и корабли должны быть готовы достичь неизвестных земель с как можно большим запасом лета.

– Темар!

– Не сейчас, Вахил. – Не замедляя шаг, эсквайр продолжат путь.

– Да ладно тебе, пойдем выпьем.

Догнав Темара, Вахил с живым интересом огляделся по сторонам.

– Бьюсь об заклад, эти трактиры с Равноденствия наторговали больше, чем за все последнее поколение, – со смехом заметил он. – Итак, на что похожи эти публичные дома? Куда тут идет рыбак, чтобы бросить свой якорь?

– На твоем месте я бы держался от них подальше, – строго посоветовал Темар. – Не то кончишь с дурной чесоткой или вшами в штанах размером с черных тараканов.

– Ты серьезно? – Квадратная челюсть Вахила слегка отвисла, а светло-карие глаза испуганно округлилась.

– Нет, – с усмешкой покачал головой Д'Алсеннен, – я понятия не имею, на что похожи эти бордели. Я не искал шлюх.

– А что, много девиц стремятся начать свои приключения еще до отплытия?

– Я бы и этого не советовал. Это лишь приведет к неуместным ожиданиям или недоразумениям.

Голос Темара не дрогнул, но щеки слегка покраснели, и он был рад, что Вахил смотрит в другую сторону.

– Что же тогда человеку делать для возбуждения? – Младший Ден Реннион повернулся, веселости в нем заметно поубавилось. – Дорога слишком плоха, чтобы за вечер добраться до Залива и обратно, а мать поднимет шум, если меня не будет всю ночь.

Он оглянулся на длинный склон, где обсаженная деревьями извилистая дорога поднималась к низкой седловине, которая разрывала цепь гор, уходящих к Мысу Ветров. Темар тоже оглянулся, распаленный мыслью о ночных развлечениях, предлагаемых более крупной частью города на той стороне перешейка.

– Я только привез матери письмо от Эльсир, а отец теперь велит остаться здесь до отплытия, – заворчал Вахил, но Темар уже был не волен остановить свои мысли.

– Кому-то предстоит заняться этой дорогой, когда колония укрепится, – медленно произнес он. – Волочить по гравию сани с рыбой, может, и удобно, но для повозок и мулов нам понадобится что-то понадежнее, по крайней мере приличные булыжники.

– Сэдрин, упаси меня, ты действительно относишься к этому так серьезно? – Вахил недоверчиво засмеялся.

– Тебе бы не помешало делать то же самое, – ответил уязвленный Темар. – Эта колония – будущее твоего Дома, разве нет?

– О, об этом заботится мой отец, – беспечно отмахнулся Вахил. – Пошли выпьем и поглядим, где тут играют в руны.

Он обнял Темара за плечи, но тот вдруг досадливо стряхнул его руку.

– Меня ждет работа. Я здесь единственный, поскольку Сэдрин счел нужным отыскать свои ключи для моего отца и дядей.

Вахил испуганно остановился, его грубое обветренное лицо вытянулось от раскаяния.

– Прости, я снова пою не в лад, ты ж меня знаешь. Ладно, так чем я могу тебе помочь?

– Возьмешь тот тюк? – с тайным злорадством предложил Темар.

Подняв брови, Вахил неуклюже взвалил груз на плечо и последовал за Д'Алсенненом по причалу.

– Отнеси его в носовой трюм.

Темар вытащил свои списки и начал давать краткие указания грузчикам, которые сходились после перерыва. Поглядев на него долгим взглядом, Вахил пожал плечами, сбросил свой модный, отделанный атласом камзол и присоединился к веренице носильщиков, непрерывно перетаскивавших на суда кипы груза.

– Ты мне будешь нужен как свидетель, – предупредил он Темара некоторое время спустя, когда остановился вытереть пот с лица. – Ты должен поклясться моим родителям, что я честно проработал весь день, именем Мизаена и всем прочим, если нужно будет.

– Полдня, если выдержишь до конца, – поправил его Д'Алсеннен с озорной усмешкой.

– Вижу, мне следовало включиться в это раньше, – крикнул Вахил, поднимая тюк из тающей груды узлов на булыжниках, – тогда я мог бы сидеть тут, жуя свое перо!

– Шевелись, не то урежу жалованье. – Темар изящно махнул списком, как бы прогоняя его.

Эта сцена развеселила остальных рабочих, и, к радости эсквайра, весь дневной груз был водворен на судно и надежно убран еще до того, как солнце начало садиться за горы; они понижались к перешейку, а потом снова вырастали, образуя неприступные скалы и рифы вокруг Мыса Ветров.

– Ну теперь-то ты не скажешь, что я не заработал на выпивку? – Вахил уныло разглядывал покрасневшие ладони, пока Темар отпускал грузчиков с благодарностями и распоряжениями на утро.

– Я угощаю, – кивнул он.

Вахил перебросил камзол через плечо, и юноши направились в пивную.

– Знаешь, меня тоже интересует идея этой колонии, – внезапно сказал Вахил. – Империи необходимо нечто подобное, чтобы дать людям надежду, нечто положительное, ради чего стоит работать и на что рассчитывать теперь, когда наш драгоценный император, Немит Безмозглый, умудрился потерять все провинции. Отец говорит, что та земля хороша для посевов и скота, что там есть металлы и даже драгоценные камни, словом, все, что нужно для жизни. Вот там и будет наше будущее, Темар, и, бьюсь об заклад, оно будет грандиознее, чем мы можем себе вообразить.

– Лучше не бейся, а то последнее время тебе что-то не везет в пари. – Темар толкнул кружку через липкий стол.

– Что я слышу? Мул критикует осла за его уши? – Вахил поднял густые брови. – Напомни-ка мне, сколько ты проиграл в том борделе, когда мы последний раз вместе ездили в Тормейл?

От ответа юношу спас посыльный, вовремя похлопавший Вахила по плечу.

– Вас ожидают на ужин с вашими родителями, эсквайр, и Д'Алсеннена тоже. – Лакей поспешно поклонился Темару.

– Зубы Даста, я ведь для того и шел к тебе. Но мы так чудесно развлекались, таская твои мешки, что я напрочь забыл! – Вахил залпом выпил кружку и встал, рывком надевая камзол, который угрожающе затрещал по швам. – Пошли, у нас сегодня ожидается гостья, племянница Ден Феллэмиона, что ли?

– Ну, знаешь, ты действительно безнадежен!

Пока они торопливо шагали за лакеем по городу, Темар нашарил в сумке, висящей на поясе, заколку для волос. Потом одернул измятый камзол и подвернул грязные манжеты.

– Вахил! – Мессир Ден Реннион ждал на пороге скромного дома, который снимал здесь для своей семьи. Его обычно добродушное лицо недовольно хмурилось.

– Я помогал Темару с погрузкой, – не смутился Вахил. – Это изумительный способ нагулять аппетит! Позволь мне только быстро умыться, и мы сразу же спустимся.

– Одолжи Темару чистую рубашку! – крикнул ему отец, когда юноши уже взбегали по лестнице.

– Не спеши, дорогой! – донесся следом безмятежный голос госпожи Ден Реннион. – Все хорошо, Ансель, – успокоила она мужа. – Я отвела им время на опоздание, когда диктовала повару меню.

Темара никогда не переставало изумлять, как такой абсолютно неорганизованный человек мог родиться у столь педантичных и деловитых родителей? Он схватил кувшин и без всяких извинений завладел умывальником.

– Найдешь какое-нибудь чистое белье, а?

– Да, мессир, сию минуту, мессир, что-нибудь еще, мессир? – Вахил выдвинул ящик комода и бросил на кровать пару рубашек.

Ежась, Темар потянулся за той, что лежала ближе. Влез в нее и скривился, глядя на свое отражение в плохоньком зеркале; придется надеть испачканный камзол, а иначе не скрыть, что эта рубаха и коротка ему, и слишком широка в плечах. Но по крайней мере она чистая, и, если повезет, качество будет заметнее, чем несоответствие размера.

– Пошли.

Довольный, Вахил неторопливо рылся в подносе с безделушками.

– Одну минуту, куда ж я ее дел? А! – Он выдернул из волос кожаный ремешок и защелкнул довольно вычурную золотую заколку в жестких каштановых кудрях. – Безупречный дворянин!

Темар улыбнулся и покачал головой. Вахил испытывал большое удовольствие, штурмуя вершины моды, и при этом нисколько не стеснялся своей полноты или изъеденного оспой жизнерадостного лица.

Зазвенел колокольчик, и молодые люди поспешили вниз, где старший Ден Реннион мирно беседовал у камина со своей гостьей, попивая вино из бокала.

– Это Гуиналь, барышня Тор Приминаль.

Мессир встал и поклонился ей, Темар с Вахилом, приученные с детства манерам, поступили так же. Гуиналь присела в глубоком реверансе, зашелестев шелковыми юбками цвета пламени.

– Как я понимаю, вы уже знакомы, Д'Алсеннен? – Ден Реннион передал Темару бесподобный стеклянный кубок ароматного красного вина.

– Знакомы. – Темар приободрился, видя дружелюбную улыбку на лице девушки.

– Не вижу смысла в императорских церемониях, когда мы ужинаем в скромной гостиной. Рассаживайтесь сами.

Госпожа Ден Реннион возглавляла череду слуг, несущих тяжело нагруженные подносы. Вопреки всем претензиям на неофициальность, она выглядела величественно в сапфировом платье с широкими юбками, а в ее безукоризненной прическе блестели серебряные гребни.

– Барышня.

Вахил первым успел подать руку и проводить Гуиналь к удобному месту подальше от камина. Слегка расстроенный прыткостью друга, Темар сел напротив девушки, не обращая внимания на огонь, пригревающий спину.

– Ну, моя дорогая, я слышала, ты недавно прибыла из Саррата. – Госпожа Ден Реннион широко распахнула глаза, на ее полном напудренном лице проглянуло благожелательное любопытство.

– Два дня назад, – вежливо улыбнулась Гуиналь и положила себе с блюда скромную порцию пряных бобов.

Темар подал ей тарелку сыров, слегка обжаренных в травах, и заметил, что на столе представлен непривычно широкий выбор не мясных яств. Госпожа Ден Реннион отличалась от других женщин поразительной осведомленностью, хотя мужчины вроде его деда и называли ее заядлой сплетницей.

– Мы с твоим дядей крайне признательны, что ты согласилась оставить свои занятия и присоединиться к нам. – Мессир Ден Реннион с подозрением осмотрел глазированный луковый пирожок и взял вместо него ломтик кровавой говядины. – Мы крайне нуждаемся в людях, владеющих Высшим Искусством.

Темар чуть не выронил тарелку печеной свеклы, которую протягивал Гуиналь. Откашлявшись, он отпил воды, стараясь не глазеть на девушку.

– Ты же говорил, у вас полно народу, чтобы принимать послания и тому подобное, – заметил Вахил, подцепив ножом пару ломтиков печеного барашка.

– В самом деле? – Внимание Гуиналь слегка обострилось. – Что это за люди, мессир?

– О, главным образом секретари, экономы… люди достаточно обученные, чтобы посылать сообщения другому тренированному уму, но не более того. – Мессир налил всем вина. – Многие из них остались без места после сокращения Империи, и, откровенно говоря, в наше время уже нет большой нужды в таких умельцах.

– А далеко ли можно послать сообщение с помощью Высшего Искусства? – Вахил выжидательно уставился на девушку.

– Пока мы не обнаружили никаких ограничений относительно расстояния, – непринужденно ответила Гуиналь. – Навыки практикующего – вот что определяет дальность и четкость связи с умом другого.

– У нас ведь есть люди с опытом, чтобы посылать сообщения через океан, не так ли? – Слабая тень беспокойства мелькнула в глазах госпожи Ден Реннион, устремленных на мужа. – Мы не будем отрезаны от дома, Ансель?

– Это одна из задач, которую я должна решить по просьбе моего дяди. – Гуиналь улыбнулась с безмятежной уверенностью и потянулась к подносу с фаршированными яблоками.

Темар передал ей чашку лукового соуса.

– Значит, ты не едешь с нами? Конечно, глупо ожидать, чтобы девушка с такими связями в высшем обществе и притом хорошо образованная отказалась от своих преимуществ.

– О, я отказалась, – успокоила его Гуиналь. – Это потрясающая возможность для меня.

– Как так? – удивился Вахил. Девушка вытерла пальцы салфеткой.

– В наше время Высшее Искусство используется главным образом для того, чтобы посылать сообщения, находить тех, кто пропал или скрывается, или говорить правду в Суде. Все это – нужная работа, и за последние поколения она стала жизненно важной для сохранения Империи. Не подумайте, что я не ценю тех, кто обучен таким приемам, я ценю, но у Высшего Искусства есть гораздо больше возможностей, в которых мы сейчас просто не нуждаемся. Примкнув к вашей колонии, я смогу проверить их эффективность.

У Темара создалось впечатление, что это была заготовленная речь.

– О каких возможностях ты говоришь? – Заинтригованный, Вахил облокотился на стол, отмахнувшись от матери, предлагающей ему курицу.

– Ну, например, есть способы понимать речь людей, которые не знают вашего языка; как прикажете нам опробовать их, когда все по эту сторону Солура говорят по-тормалински? В наше время даже Лесной Народ и Горные Люди используют его как язык торговли и обучения.

– Но в Кель Ар'Айене, той земле за океаном, никто не живет. – Мессир Ден Реннион оторвался от тарелки с легкой тревогой в глазах.

Девушка сдержанно улыбнулась.

– Это лишь один пример. Вы бы сочли полезным, если б я сказала вам, где прячется дичь в лесной чаще? Если там встретятся хищники, волки и тому подобное, вы бы хотели, чтоб я спрятала от них ваш след, установила защитные заклятия, чтобы не подпускать их к вашему скоту?

– Ты могла бы это сделать?

Темар подумал, что Вахил немного перебарщивает со своим острым интересом.

– Талагрин допускает это, – уверенно кивнула Гуиналь. – Есть способы просить Сэдрина открыть проход между мирами и путешествовать из одного в другой или перемещать товары, покрывая много лиг менее чем за вздох. Можно попросить Мэвелин защитить съестные припасы от порчи, очистить воду и, наоборот, ускорить гниение отходов, чтобы удобрить почву. Грамотные молитвы Острину могут остановить кровотечение из смертельных ран или безболезненно свалят с ног животное прямо в стойле – для мясника. Попечение Дрианон может уберечь женщин от зачатия, облегчить им роды, когда они пожелают иметь ребенка, а милость Ларазион не подпустит заморозки к нежным посевам или пошлет дождь во время засухи. Высшее Искусство дает нам средства вызывать такие щедроты.

Девушка обвела взглядом благоговейные лица сидящих за столом и, слегка краснея, положила себе немного соли.

– Я и не подозревала! – Несмотря на светские приличия, госпожа Ден Реннион была откровенно поражена.

– В наше время медицина и хорошее земледелие означают, что у нас есть практические средства для таких вещей, – пожала плечами Гуиналь. – Во многих отношениях это предпочтительнее.

– И любой может научиться все это делать? – От изумления Вахил даже забыл про еду.

– По какой-то причине Мизаен отмечает для себя отдельных людей, которые не могут, но большинство способны освоить какие-то приемы, если захотят. – В легком тоне Гуиналь таился глубокий подтекст. – Это вопрос обучения, применения своих сил. Требования тем больше, чем сложнее поставленные задачи, и потому естественно, что не столь значительное число людей находят в себе склонность к таким скрупулезным занятиям.

– Но у тебя эта склонность есть. – Глядя на девушку, Темар спросил себя, сойдет ли она когда-нибудь с заоблачных высот учености, чтобы участвовать в обычных, житейских танцах.

– Думаю, есть, – с надлежащей скромностью, но без всякого намека на извинение ответила Гуиналь. Она встретилась с юношей взглядом сквозь пламя свечей, и в ее глазах блеснул вызов.

Эсквайр улыбнулся девушке, достаточно заинтригованный, чтобы не устрашиться ее талантов или связей.

– Думаю, ты будешь ценным дополнением к нашей экспедиции, а также одним из прекраснейших ее украшений. – Он галантно поднял бокал.

– Лучше не говори этого при моей сестре! – громко засмеялся Вахил. – Эльсир твердо решила стать законодательницей красоты и моды. Бьюсь об заклад, она только для того и плывет с нами, чтобы удрать от соперничества при дворе.

– Не слушайте его. – Госпожа Ден Реннион оглядела стол. – Если у всех положено, давайте есть.

Дом Меллиты Эстерлин, Релшаз, 28-е поствесны

Должно быть, всему виной был привкус соли в воздухе, пусть и грязном; я понял, что мне снился дом, когда осторожный стук слуги разбудил меня на следующее утро. Вот только странный это был сон, город выглядел как-то не так, но стоило открыть глаза – и все испарилось. Я брился у изящного мраморного умывальника и не смог сдержать улыбку: мой отец был бы наверняка поражен искусством местных камнерезов, и это при том, что город стоит на болоте.

– Привет.

Обернувшись, я увидел Ливак; она наблюдала за мной – свежая в бледно-лимонной льняной тунике поверх свободной рубахи с разрезами в том же алдабрешском стиле, что был в моде прошлым летом у нас дома. Парадоксально, но мягкие складки облегали ее стройные ноги гораздо соблазнительнее обычных бриджей, а цвет приятно оттенял рыжие волосы.

– Хорошо выглядишь, – сказал я.

Ливак коротко улыбнулась, подошла к окну и затеребила кисточки, золотящиеся в лучах раннего солнца. Она пребывала в необычном напряжении, и я слегка встревожился. Меллита, женщина столь же тактичная, сколь и проницательная, отвела нам комнаты не только соседние, но и с общей внутренней дверью; проснувшись один, я просто решил, что Ливак вернулась к себе.

– Кто эта Гуиналь? – спросила она вдруг.

Сей бессмысленный вопрос стал для меня полной неожиданностью.

– Кто?

Ливак устремила на меня испытующий изумрудный взгляд.

– Кто такая Гуиналь? Это ведь тормалинское имя, да? Ты бормотал его ночью во сне.

Забыв о бритве в руке, я покачал головой и выругался, порезавшись.

– Да, имя тормалинское, но я никого такого не знаю.

Я спешно порылся в памяти. Имя звучало изысканно, но немного устарело, чтобы шлюха выбрала его для псевдонима. Нет, у меня никогда не было ни завоеванной, ни купленной дамы сердца, которая бы так звалась.

Ливак пожала плечами.

– Ну и ладно.

Я не был так оптимистичен.

– Но я правда не знаю никого по имени Гуиналь.

Ливак потупилась.

– Я забыла, как звали твою сестру.

У меня перехватило дыхание при внезапном явлении родного лица, уже двенадцать лет как сожженного на погребальном костре, но все еще живого в моей памяти.

– Нет, – отрезал я, – ее звали Китрия.

– Тогда почему ты говоришь о какой-то Гуиналь?

Я с облегчением услышал, что ревнивая нотка в интонации женщины сменилась недоумением.

– Наверно, это был сон. – Я вновь покачал головой, на сей раз держа бритву на безопасном расстоянии.

От этих слов мы оба замерли, и наши глаза снова встретились в обоюдной неуверенности. Я отвернулся первым и натянул рубаху через голову, не желая углубляться в сию догадку.

– Не говори об этом Шиву, – предупредил я Ливак. – Я честно ничего не помню и вообще не уверен, что хочу снова заполучить у себя в голове эту эфирную магию, что бы там ни приказал Верховный маг.

– От меня он ничего не услышит. – Ливак сочувственно взяла меня за руку, когда мы спускались по лестнице.

Она одна знает, сколь гадким может быть вторжение того проклятого колдовства. Шиву повезло: при захвате в плен он был уже без сознания, и тот ублюдок-эльетимм не выворачивал наизнанку его память, но, как верно заметила Ливак, никакое телесное насилие не сравнится с насилием над разумом.

Меллита разбирала стопку писем за накрытым к завтраку столом, довольно улыбалась над одними и грозно хмурилась над другими. Сегодня она предпочла более строгий стиль, приличествующий ее положению, и смотрелась презентабельно в синем льняном платье с высоким воротом.

– Вчера я отправила кое-кого навести справки, – объявила она без предисловий, когда появился Шив. – Потребуется пара дней, чтобы сложить всю картину, но я слышала, будто рынок тормалинских древностей необычайно оживлен. Цены растут, и торговцы начинают озираться вокруг в поисках чего-нибудь, связанного с домом Немита Последнего. Я дала знать, что интересуюсь всеми, кто покупает, и каждым приезжим в городе, кто продает.

– А никому не покажется странным, что ты задаешь вопросы об этих людях? – Вилтред все еще беспокоился.

– Как раз сейчас я составляю предложение для нового контракта, – успокоила его Меллита. – Все откупщики будут задавать вопросы о всех и каждом.

– Мы тоже можем поспрошать. – Ливак посмотрела на Хэлис, и та кивнула в знак согласия, уплетая за обе щеки великолепный мягкий белый хлеб с глянцевитым вишневым вареньем.

– Нет, мы не хотим привлекать к себе внимания. – Шив задумчиво кромсал сладкую булочку, превращая ее в несъедобные липкие куски. – Я также не хочу пока, чтобы кто-нибудь из вас ходил поодиночке.

Ливак рассердилась.

– Я думала, весь смысл моего пребывания здесь – это возвращение безделушек Вилтреда! У меня есть связи, чтобы выследить эльетиммов, и именно мне предстоит взламывать ставни. Если я снова рискую шеей ради твоего Планира, то я и буду щелкать кнутом.

– Когда дойдет до кражи, тогда, конечно, именно ты будешь составлять план. – Шив оттолкнул тарелку. – Но прежде я хочу кое с кем поговорить. Возможно, он сумеет помочь нам другими путями.

– Ты имеешь в виду Керрита Осьера? – Меллита закончила свой завтрак, и рука замерла над серебряным колокольчиком рядом с ее бокалом. – Он будет сегодня в храме. У него назначена встреча со жрицей Мэвелин.

Шив вытаращил глаза.

– Как ты узнала, кого я имею в виду?

Меллита встала и набросила на плечи охровую шаль, красочное пятно шелка добавило интересный штрих к ее наряду.

– Я слежу в оба за магами, приезжающими в город. – Она улыбнулась Шиву с самодовольным превосходством – Я люблю выяснять, что за камни они выкапывают. Вдруг обнаружится нечто интересное! Он здесь с Равноденствия, роется в Архиве и говорит со старыми жрецами.

Она обвела присутствующих властным взглядом.

– Скажите слугам, если вам что-нибудь понадобится. До полудня я буду в своей конторе, потом у меня встречи с членами Магистрата. Ужинать я буду не здесь, но заеду переодеться на закате и дам знать, что я обнаружила.

Она удалилась в вихре кружев нижней юбки, а мы повернулись к Шиву, который смотрел на нас исподлобья.

– Ну, и каковы будут распоряжения?

Мне только почудилось или в словах Хэлис и правда звучал сарказм? Впрочем, это не важно. Судя по выражению на лице Ливак, которое она даже не потрудилась скрыть, Шив тратит средства из очень тощего кошелька, если ждет, что эта пара будет и дальше беспрекословно выполнять его приказы. Придется поговорить с каждым из них об этом, пока наш хрупкий союз не разбился о скалы разногласия.

– Кто такой этот Керрит? – Я передал Ливак фрукты и подвинул Шиву новую булочку.

– Он изучает магию в Тормалинской Империи для Планира. Я мало что знаю об этой стороне работы, но Керрит посещает все главные храмы, пережившие Хаос. Он исследует то, что жрецы называют чудесами. По всей видимости, это единственный пережиток эфирной магии по эту сторону океана.

– Ярмарочные фокусы, – фыркнул Вилтред. Шив игнорировал его.

– Возможно, он сумеет объяснить, почему наше гадание не может отыскать эльетиммов. Возможно, он знает, как переработать заклинания, чтобы обмануть эфирное воздействие.

Ливак его слова не убедили, но когда она хотела заспорить, я сжал под столом ее колено. Закрыв рот, женщина свирепо глянула на меня и снова повернулась к Шиву.

– Мы послушаем, что скажет этот Керрит, но потом я намерена связаться с моими собственными знакомыми, чтобы они нашли для меня эльетиммов. Мы не можем так терять время, Шив. Мы ничего не знаем об их планах, а вдруг они нынче же уедут? Что ты тогда скажешь Планиру?

Судя по несчастному виду мага, ее слова попали точно в цель.

– Тогда пошли, – огрызнулся Шив, что было для него совсем несвойственно. – Встречаемся у ворот.

Хэлис позвонила в серебряный колокольчик, и появились слуги, чтобы убрать со стола. Мы разошлись по своим комнатам. Я наполнил кошелек и встал с мечом в руке, соображая, надеть его или нет.

– Готов? – Ливак возникла в дверях.

– В Релшазе носят меч до полудня? – Я попытался скрыть нерешительность за легкой насмешкой.

– Эта носит. – Ливак похлопала свой короткий клинок. – Еще она таскает при себе кучу кинжалов. Но обычно она не отвечает на вызовы у храмов, поэтому нынче утром взяла только два.

Криво улыбнувшись в ответ на ее усмешку, я пристегнул меч и вслед за ней спустился по широкой мраморной лестнице. Я слишком нервничаю из-за этой проблемы с мечом, подумал я, ведь все равно не помню этих проклятых снов. Планир напрасно тратит время, пытаясь манипулировать мессиром и мною. Если меч привлечет к нам эльетиммов, ну что может случиться средь бела дня на глазах у множества людей, толпящихся в пределах вытянутой руки? По крайней мере мы нашли бы этих Ледяных Людей, и я не мог представить себе, чтобы Ливак или Хэлис потеряли их след при такой оказии.

Мы пробирались через запруженный народом город, жители спешили по своим утренним делам, и вскоре мы оказались разделены: Шив сопровождал Вилтреда, а мы втроем тащились немного позади, Хэлис со своим костылем не могла идти быстро в такой толпе. Я наслаждался видами и звуками города, но заметил, что Шив злится из-за частых остановок – то нас задерживало движение, то давка вокруг пешеходных мостиков через каналы, то, к моему удивлению, старые знакомые Вилтреда, приветствующие его. Воспользовавшись одной из таких задержек, мы с Ливак купили у какого-то старика горсть куриных кусочков, кипящих в котелке на угольной жаровне; вкус растительного масла был приятным напоминанием о доме после целого сезона еды, поджаренной на бараньем жире, если не хуже. Я свирепо посмотрел на женщину, едва не протаранившую мне ребра корзиной, из-за чего чуть не уронил кулечек из грубого папируса, в который было завернуто мясо, но вместо извинения услышал колкость на невнятном релшазском.

– Где живут все эти люди? – пробормотал я.

Мы с Ливак опять остановились, и я вынул из кулечка последний кусок курицы.

– Владельцы домов набивают их как сельдей в бочки. – Облизнув пальцы, она указала на боковую улицу, по обеим сторонам которой стояли многоквартирные дома, такие высокие, что заслоняли солнце от булыжников.

Я моргнул, насчитав шесть рядов окон.

– Здесь только кирпич и дерево… – протянул я. – Мой отец не рискнул бы строить так высоко из лучшего бремилейнского камня.

Хэлис подтвердила мое открытие едким замечанием:

– Некоторые определенно уходят в иной мир плоскими, как вяленая рыба. Пару раз в году здесь бывает большой обвал, да еще пожары, если особенно не повезет.

Я покачал головой, хотя чему тут было удивляться. Так всегда и происходит в городах, где избранные правители на деле озабочены лишь собственной прибылью. Торговля – это в Релшазе все, товары свозятся за сотни лиг отсюда, покупаются, продаются или превращаются в готовые изделия облюбовавшими чердаки артелями, никогда не видящими и десятой доли цены своей деревянной, бронзовой или стеклянной продукции.

– Значит, твой отец – каменщик? – спросила Ливак.

В этот миг нас остановил своенравный осел, застрявший посреди узкого моста.

– Ты разве не знала?

– Понятия не имела.

– А я, кажется, упоминал об этом. У него свое дело с двумя моими старшими братьями. Следующий мой брат, Мисталь, в Тормейле, готовится стать адвокатом в суде.

– Да, ты говорил о нем, я помню.

Движение возобновилось, и наш диалог закончился, но, пробираясь дальше по городу, я поймал себя на мысли, как все же мало мы с Ливак знаем друг о друге, о наших семьях и узах, которые связывают или – в ее случае – не связывают нас с домом. Какое значение все это будет иметь для нашего общего будущего, если, конечно, нам суждено быть вместе? Я еще бесплодно размышлял над этими вопросами, когда людской рой впереди неожиданно растаял и мы замерли в благоговейном молчании, застигнутые врасплох этим зрелищем.

Улица осталась позади, и перед нами простерлась мощенная плитами огромная площадь. Я прищурился от яркого солнца и понял, что мы добрались до противоположной стороны города. Массивное беломраморное здание смотрело на нас, обрамленное искрящимся сапфиром залитого солнцем моря. Я таращил глаза, как пастух, впервые спустившийся со своей горы, и не стыжусь признаться в этом. После разрушения большинства главных храмов в Хаосе, усыпальницы в Лескаре и Каладрии преобладают крохотные молельни, в которых служат фактически отшельники, и при всех его размерах я ожидал увидеть в городе что-то более скромное.

Но это роскошное здание могло бы стоять в центре Тормейла, хотя наши императоры, как правило, отличались большим вкусом в архитектуре. Массивные каменные колонны с непомерно вычурными капителями поддерживали длинный фронтон, украшенный фризом из сказочных листьев. Статуи под черепичной крышей изображали богов в сценах из мифов и легенд, и все это оплетали яркие, даже кричащие узоры. Входы между колоннами достигали в высоту два человеческих роста, резные двери блестели начищенной бронзой. Во всю ширину здания тянулась белокаменная лестница, всасывая толпы с площади.

Вокруг ступеней храма кишели такие же толпы, как вокруг любого императорского дворца. Оборванные нищие, горожане, проталкивающиеся к своим молитвам, пристающие ко всем без разбора жрецы подозрительно цветущего вида… Когда мы подошли ближе, нас со всех сторон осадили лоточники с подносами канонических приношений и благовонных палочек. Они махали горстями в наши лица и нахваливали свой товар, стараясь перещеголять друг друга. Их крики смешивались с призывами большой группы рационалистов: они перехватывали тех, кто устремлялся к фонтану, мечтая напиться воды. Их попытки преследовать изнывающих от жажды людей, дабы обсудить свои теории о неуместности богов в современную эпоху, чаще всего не имели успеха. Кстати, это были первые рационалисты, которых я встретил с тех пор, как оставил восточный Лескар; видимо, их сложная философия находит мало приверженцев среди прозаичных каладрийцев.

– Надеюсь, мы отыщем Керрита в этом столпотворении, – пробурчат Вилтред, распаренный и раздраженный.

Я искренне ему сочувствовал. Для портового города Релшаз казался на удивление безветренным, а припекающее солнце напоминало о том, как далеко на юг мы заехали. Мы все еще были гораздо севернее моей родины, но в Зьютесселе всегда дуют океанские бризы, несущие желанную прохладу.

– Давайте поглядим внутри, – предложил я. – Кажется, Меллита говорила об усыпальнице Мэвелин?

Я протолкался мимо докучных лоточников к лестнице. Остальные устремились за мной. Внутри храма царила прохлада, от чего руки покрылись мурашками, и потребовалось несколько мгновений, чтобы глаза привыкли к полумраку. В воздухе висела дымная мгла от свечей и благовоний, и я испугался, что вот-вот чихну – проблема, с которой я часто сталкивался в храмах, к величайшему смущению моей матери.

У нас в Тормалине каждая усыпальница посвящена одному божеству, но релшазцы предпочли затолкать своих богов и богинь в единое место, как свой рабочий люд в те самые тесные дома. Храм имел множество отдельных молелен, в каждой стояла своя статуя, охраняемая зоркими жрецами. Огромное пространство в центре храма было оставлено толпам народа, терпеливо ждущим в очереди, чтобы высказать свои мольбы, и даже здесь их донимали назойливые нищие. Все жрецы носили хорошего покроя мантии, подпоясанные шелковыми шнурами, на шеях висели амулеты с драгоценными камнями. Тихий шепот молящихся сопровождался непрерывным звоном монет. Я покачал головой. Бедняки идут в тормалинские усыпальницы за милостыней от жрецов, а не для того, чтобы обогащать их своими жалкими грошами.

Шив разглядывал лица. Стараясь не отставать от него, Вилтред делал то же самое. Поскольку я в жизни не видел их Керрита, то стал искать Мэвелин среди посвящений, написанных над молельнями. Архаичные тормалинские письмена было трудно читать, к тому же они, давно затемненные свечной копотью, сливались с темнеющим известняком. Я растерялся. Дастеннин, Повелитель Бурь? Такого титула я прежде не видел. Рэпонин – просто Судья. Полдрион, Владыка Света, – это был очень древний титул для Перевозчика. Похоже, со времен падения Империи релшазская религия претерпела несколько собственных изменений. У нас дома сфера Острина – это земледелие, гостеприимство и уход за больными; здесь я видел просто веселого толстяка, отлитого в бронзе, с виноградными листьями в волосах и винными мехами в руке. Рядом с ним стоял суровый Талагрин, увенчанный рогами из черного алдабрешского дерева, охотник с луком и колчаном, его владычество над дикими местами было забыто.

Одна статуя, у которой не обнаружилось ни одного молящегося, привлекла мое внимание, и я подошел ближе. Это был истощенный юноша, жалкий, в рваной набедренной повязке, скверно вырезанный в скверном камне: Дрен Ситарион. Дитя Голода? Упитанного вида жрец подступил ко мне и загремел блюдом для пожертвований. Я смерил его враждебным взглядом.

– Что это? Как ты можешь поклоняться богу голода?

– Все силы почитались древними тормалинцами, которые первыми открыли, как управлять ими посредством молитв и подношений. Расширяя свою Империю, они несли просвещение всем покоренным, и все народы научились молиться о помощи и милости в тяготах жизни.

Самодовольство толстяка раздражало. Как всякий человек, я знаю богов назубок, но этот был здесь совершенно не к месту.

– В Империи никогда не существовало культа голода!

Жрец был невозмутим.

– Много мудрости погибло, когда настали темные века Хаоса, но мало-помалу люди возвращаются к истине. Ты видел когда-нибудь такой голод, когда младенцы умирают у груди матери, потому что у той нет молока? Голод – это великая сила во многих землях, и мы стараемся умилостивить ту силу, чтобы она не обрушила свою страшную кару на наш народ.

Я не нашел, что ответить, а только фыркнул от отвращения и пошел дальше. С таким приспособленчеством жрецов рационализм, возможно, найдет-таки сторонников в Релшазе.

– За последнее время в Энсеймине было несколько недородов, – заметила Хэлис. – А это всегда ведет к новым культам. Они не долго существуют.

Мы перешли на другую сторону огромного зала, и в глаза бросилась та же смесь знакомого и необычного в названиях женских божеств. Здесь плачущая Аримелин была почему-то Матерью Скорби, а не Ткачихой Снов, что мгновенно отбило у меня охоту возжечь ей благовоние с просьбой расстроить интриги Планира. Мы пошли дальше, и я увидел Ларазион в венке из пшеницы, вырезанную в красно-коричневом ядре древесины. Она звалась Маладин, Королева Жатвы. Роль Дрианон сводилась тут к помощи беременным женщинам, тогда как незамужние, видимо, девицы стояли в очереди перед холодной и далекой Халкарион в ее более традиционном обличье Лунной Девы. Она взирала на балки пустым мраморным взглядом, а рядом с ней бабки терпеливо ждали своей очереди, чтобы возвести молитвы Ахд Мэвелин, Зимней Ведьме; древний дубовый горбыль нес ее примитивно вырезанный образ с резкими чертами.

– Вон он! – облегченно вздохнул Шив, проталкиваясь к сутулому толстяку с бледным лицом.

Когда мы подошли ближе, я с изумлением понял, что этот Керрит всего на горсть лет старше меня или Шива, а не на полпоколения, как казалось издалека. Он толковал о чем-то с кротким старичком в пыльной выцветшей мантии. Даже странно, как этого древнего служителя еще не отволокли насильно к портному остальные разряженные жрецы.

– Шиввалан! – заулыбался Керрит, увидев нашего мага. – Подожди минутку, я сейчас.

Он сердечно простился со стариком и сунул пачку записей в нарядную кожаную сумку, висевшую на плече.

– Ну, что привело тебя в дельтовый город? – Бесцеремонно растолкав паломников, Керрит пробрался к нам.

– Мы можем поговорить в каком-нибудь укромном месте?

Я удивленно взглянул на Шива. Любой, желающий подслушать нас, должен был бы торчать у нас под носом или надеяться, что мы будем орать во все горло.

– Сюда.

Керрит завел нас в сравнительно тихий угол за изображением Сэдрина у двери между мирами. Оно давало отличное укрытие каждому, кто захотел бы к нам подкрасться, но прежде чем я успел встать около изображения, чтобы следить за подходом, этот пост заняла Хэлис. Я добавил это к растущему списку вещей, которые придется обсудить с Шивом, пока он не свел нас всех с ума своей паранойей.

– Ты привез мне письмо от Планира? – Керрит не сводил глаз с изображения Мэвелин, его мысли явно были заняты чем-то другим.

– Нет. Мы выслеживаем Ледяных Людей, укравших некоторые артефакты, – без обиняков выложил Шив, безраздельно завладев вниманием Керрита.

– Они здесь, в городе?

Шив кивнул.

– Но они прикрываются эфирным колдовством, чтобы ускользнуть от нашего гадания.

– Да ну? – выдохнул Керрит, сверкнув глазами. – Очень интересно…

– Ты можешь помочь Шиву обойти это прикрытие? – вмешалась Ливак, отметив, что лицо ученого мага стало задумчиво-отрешенным.

– Что? Увы, нет, моя дорогая. Дело в том, что поскольку сам я – урожденный маг, эфирные заклинания в моих устах не действуют.

Ливак никогда не отличалась долготерпением, и, понимая, что она может взорваться, я тотчас вмешался, сам едва сохраняя спокойствие.

– У тебя есть заклятия против их колдовства, которые мог бы использовать один из нас?

Толстяк слегка наморщил лоб.

– Мне бы нужно самому посмотреть, что они делают, но думаю, есть кое-что, что стоило бы попробовать.

– Ты можешь пойти с нами? – вежливо осведомился Шив.

– Вообще это не очень удобно. – Керрит явно смутился. – Видите ли, тот старый жрец знает шесть заклинаний, он называет их чудесами и утверждает, что может исцелять болезни, старые раны, даже некоторые врожденные уродства. Я должен узнать больше подробностей, разобрать…

– А как насчет сломанных костей? – неожиданно спросила Хэлис.

У меня сжалось сердце, когда на ее некрасивом лице промелькнуло облачко отчаянной надежды.

Керрит озадаченно хлопал глазами, пока не заметил ее искривленную ногу и костыль.

– Этого он не сказал. Дело в том, Шив, что заклинания удаются ему в каждой попытке. Мне действительно надо больше узнать о нем и о его работе, осмотреть его больных, выяснить, можно ли с уверенностью говорить об их исцелении.

– Выходит, этот старик – что-то особенное? – Как всегда, любопытство Ливак побеждало. Но по крайней мере оно несколько сдержит ее норов.

– О да! – заверил ее Керрит оживляясь. – Возьмите десять здешних жрецов, попросите их совершить один и тот же ритуал и получите от пяти до десяти различных результатов. Я пытаюсь выяснить почему.

– Я понимаю, это важно… – сказал Шив.

– Старый жрец никуда не денется, – перебил я его. – А эльетиммы того и гляди исчезнут. Уверен, ты сможешь уделить нам остаток дня, чтобы помочь в таком решающем для Планира деле.

Мысль о том, что ему придется отвечать перед Верховным магом, явно перетянула чашу весов.

– Верно-верно.

– Тогда пошли.

Выйдя из угла, чтобы помочь Хэлис пробиться к дверям, я уловил краем глаза какую-то суматоху. Недалеко от нас в давке молящихся толстая женщина догнала высокого человека в темно-сером плаще, видимо, твердо решив не пропускать его вперед. Когда Вилтред обернулся, этот человек, определенно узнав его, вылупился на старика, и лицо его стало враждебным. Он отпихнул толстуху и, не реагируя на ее крики, направился прямо к старому магу.

– Вилтред, ты знаешь того типа? – Я кивнул головой, надеясь, что вышло не слишком заметно.

– Нет. – Старик помрачнел, в его выцветших глазах вспыхнул испуг. – Никогда его не видел.

А человек в плаще между тем посмотрел налево, потом направо. С возрастающей тревогой проследив за его взглядом, я увидел, что он не один. Еще трое в сером мелькали в толпе, и когда один протискивался мимо группы детей, его плащ распахнулся, открыв хорошо знакомый мне черный мундир.

– Эльетиммы, – обронил я. – Немедленно уходим.

– Сюда. – Керрит повернулся и быстро повел нас по-за статуями к маленькой двери, предназначенной для жрецов.

Страх узлом завязывался в моем животе, а ставшее вдруг неровным дыхание рвалось из груди. Молча проклиная воспоминание об эльетиммской магии, которое довело меня до такого состояния, я взглянул на Ливак. Одно утешение, что она тоже неестественно бледна и сжимает рукоять меча так, что побелели костяшки.

– Ты можешь спрятать нас? – рявкнул я Шиву.

– Дай мне минутку. – Он остановился, закрыл глаза. Меж его пальцев замерцал голубой свет. – Вилтред, поможешь мне?

Маги стояли, вместе творя заклинание; оно давалось им нелегко, так как приходилось скрывать магический свет, всегда возникающий при манипулировании стихиями. Тем временем люди в серых плащах цепью растянулись по всей длине храма, ища нас подобно загонщикам, вспугивающим дичь для сокола.

– Ну вот, готово.

Воздух вокруг нас заколыхался, как марево над раскаленным солнцем песком. Мы осторожно шагнули в проход и направились к открытой двери. Я затаил дыхание, когда эльетимм с худощавым лицом осматривал толпу вокруг нас, пропуская магов. Я уже хотел с облегчением вздохнуть, как вдруг его взгляд вернулся к нам. Островитянин заметно вздрогнул: возможно, увидел сквозь маскирующее заклинание. Он оглянулся на своих сообщников и встретился глазами с одним из них. Готов поклясться, они каким-то образом переговаривались, потому что второй начал проталкиваться прямиком в нашу сторону, хотя не мог ясно видеть нас из-за статуй.

– Они заметили нас. Шевелитесь.

Я потянулся к мечу, но передумал: не хотелось обнажать клинок в храме, не зная, как поведут себя жрецы. Не хватало еще, чтобы нас растерзала возмущенная толпа верующих.

– Проклятие!

Грязно ругаясь, Шив сбросил свое заклинание и стал прокладывать путь к двери. Видя, что он отказался от маскировки, серые плащи сделали то же самое. Я шел замыкающим и услышал сзади возмущенное шипение, а затем крики: это один из эльетиммов ответил на увещевания жреца металлическим скрежетом выхваченного меча. Я оглянулся. Люди спешили убраться с дороги, но толпа была достаточно плотной, чтобы мы могли успеть к двери раньше погони.

– Бежим! – скомандовал я.

Мы бросились вниз по лестнице на сравнительно открытое пространство храмовой площади. Ливак схватила Хэлис под руку, и они вместе не то бежали, не то прыгали. Я с трудом сдерживал злость. Это была именно та ситуация, которой я боялся: или бросить калеку, или всем вместе подвергнуться опасности.

Когда между нами и храмом остался фонтан, я рискнул еще раз оглянуться. Люди в серых плащах разошлись, образуя кордон в толпе. Я зыркнул на другую сторону площади – если это загонщики, то где же охотник с соколом? Машинально положил руку на меч, и перед глазами вдруг все поплыло. Голова закружилась, и я, ругаясь, сжал пальцами виски. А когда открыл глаза, то чуть не задохнулся от охватившей меня паники. Куда исчезла людная городская площадь? Вместо нее был глухой лес, кругом деревья, под ногами – пучки травы, а утренняя суета Релшаза сменилась безмятежным пением птиц да клубящимся туманом.

– Возьми себя в руки! – яростно осадил я себя.

Сзади послышался тихий вздох. В одно мгновение выхватив меч, я резко повернулся, но там никого не было. Я стиснул зубы и сосредоточился на злости вместо страха, и окружающий мир вновь растворился, а когда в глазах посветлело, прямо передо мной возникла Ливак – она смотрела на меня с нескрываемым ужасом. Я проглотил внезапный комок тошноты, чувствуя, как холодный пот струится между лопатками.

– Твои глаза, Раш, твои глаза! Они стали совершенно голубые!

Наши взгляды встретились и застыли. Мы оба вспомнили те черные ямы, в которые превратились глаза Айтена, когда эльетиммский колдун захватил его разум и тело, чтобы всех нас убить.

– Шив, кто-то снова напускает на нас эфирную магию! – визгливо закричала Ливак, уставясь за мое плечо.

Я оглянулся. Погоня приближалась. Мне вдруг кое-что припомнилось.

– Цепи! Шив, Вилтред, их колдуны носили цепи на шее. Видите таких? Нет?

Мы встали посреди суетливой толпы, глядя во все стороны: Хэлис и Ливак – с кинжалами наготове, я – положив руку на меч.

– Там!

Я посмотрел, куда указывал Шив, и сердце екнуло: на другой стороне площади появилась еще горсть эльетиммов, и золото блестело на горле центральной фигуры. Выходит, охотник привел не только загонщиков, но и собак, чтобы приносили ему дичь.

Вилтред глубоко вдохнул и, когда начал вбирать в себя силу, его глаза потеряли фокус.

– Чувствую, без прямых мер нам отсюда не выбраться, – пробормотал он и резко взмахнул руками.

Воздух перед глазами эльетимма вспыхнул и замерцал, ослепляя его. Стоявший рядом с ним островитянин пошатнулся, упал, и даже с такого расстояния было видно смятение на лицах его спутников.

– Воздушная веревка? – добродушно поинтересовался Керрит.

– Вокруг ног, – мрачным тоном подтвердил Шив.

– Может, потом обсудим тонкости магического ремесла? – огрызнулась Ливак.

– Шевелитесь, шевелитесь! – заторопил я их.

Шив без всяких извинений прокладывал дорогу в толпе, и мы быстро двинулись за ним. Увидев впереди еще один серый плащ, Вилтред послал внезапный порыв воздуха, оглушивший этого типа, как дубинка – рыбу. Когда охотник упал, один из сородичей бросился ему на помощь, разбивая строй. Мы тут же ринулись к бреши в кордоне, еще сильнее распихивая народ.

Вдруг старый маг согнулся задыхаясь. Хэлис и Ливак схватили его под мышки, а я огляделся в поисках источника нападения. Один из серых плащей влез на основание фонтана и уставился на нас, губы его шевелились, у ворота блестело серебро. Шив не тратил время на проклятия. Зеленый свет заблестел в его пальцах – длинное щупальце сверкающей воды обхватило колдуна и утянуло в бассейн. Высокая волна взметнулась над основанием; теряющая надежду рука высунулась и снова была увлечена вниз жадными всплесками, окатившими тех, кто стоял рядом. Люди попятились от фонтана, испуганные восклицания резко зазвучали над бормотанием площади. Я шагнул вперед, но наткнулся на застывшего в смущении Керрита.

– Тот человек не творил вообще никакой магии, – оскорбленно пробормотал он и полез в сумку за бумагой и чернилами.

– Позже! – рявкнул я, хватая его за руку. – Вилтред, как ты?

– Уже хорошо.

Но выглядел он совсем нехорошо: губы синюшные, в глазах – боль и ужас.

– Шив! – выдохнула Ливак, и мы разом повернули головы.

Толпа на миг расступилась, выставив напоказ человека с цепью на шее. Расталкивая людей, он направлялся прямо к нам. Все три мага крикнули что-то бессвязное, и эльетимм взорвался в россыпи алых и лазурных огней. Толпа отпрянула от тлеющего трупа, и внезапная паника охватила площадь. Тот, кто прежде толкался, теперь стал отвешивать тумаки, кто прежде шутил, начал ругаться и выкрикивать оскорбления. Шум становился угрожающим, из центра панического бегства понеслись крики, поднимаясь вместе с пылью над усиливающимся топотом подошв по плитам. Нас ударяло со всех сторон, швыряло как краболовные лодки, захваченные зимним шквалом, и я с трудом держался на ногах.

– Мы должны оставаться вместе.

Я ухватился за тунику Керрита и протянул руку Ливак, а та, в свою очередь, схватила под руку Хэлис, расчищавшую себе путь костылем. Шив потащил Вилтреда к нам, пока старик тщетно пытался противостоять толпе.

– Не сопротивляйся, мы должны идти вместе с потоком! – крикнул я ему.

Меньше всего я хотел выделяться в этом сборище. Ни у кого не возникнет сомнений, что именно магия начала панику, и я не хотел, дабы меня поймали на улицах с тремя магами, как только местная Стража примется искать зачинщика.

После таких беспорядков непременно останутся трупы, и релшазцы захотят кого-то обвинить. Когда город избирает своих чиновников, ублажение толпы выглядит важнее правосудия, а меня совсем не радовала перспектива оказаться у позорного столба лишь за то, что у меня тормалинский акцент.

Так как мы все равно направлялись к боковой улице, поток бегущих релшазцев вскоре вынес нас в сырой проход между трактиром и игорным домом. Я оглянулся – проверить, все ли целы, – но увиденное было не слишком утешительным. Вилтред все еще не оправился от нападения, а Ливак поддерживала Хэлис, потерявшую в давке свой костыль.

– Ждите здесь.

Я опасливо пошел обратно по грязной улице, прячась за дверными проемами, брошенными экипажами и ручными тележками. Площадь уже опустела, только две кучки плачущих женщин обступили лежавшие ничком тела да нескольких ошеломленных индивидуумов, пошатываясь, вставали на ноги. Черноголовые чайки кружили над площадью. Те, что посмелее, клевали упавшие фрукты, брошенный каравай и рассыпавшиеся в пыли сладости с подноса лоточника, пока другие выжидательно смотрели на неподвижное тело в грязных лохмотьях. Их тонкие крики внезапно заглушил истошный рев: молотя тонкими ручонками, какой-то ребенок вопил на ступенях храма, а жрица в красной мантии безуспешно пыталась его успокоить. Я поискал глазами серые плащи и с удовлетворением обнаружил, что по крайней мере одного из наших преследователей затоптали. Видимо, он не смог подняться, так как его ноги были связаны заклинанием Шива.

– Воздушная веревка – это колдовство, которое рассеял бы любой новичок.

Ну разумеется, эта фраза принадлежала Керриту. Он увязался за мной и теперь, держа ручку во рту, возился с крышкой своей чернильницы-рога.

– Она не должна представлять никаких трудностей для того, кто способен видеть сквозь сложную иллюзию или прямо атаковать с такого расстояния, – бормотал он, ища в своих записях чистую страницу.

– Уходим!

Свирепея от досады, я схватил толстяка за плечо. Чернила выплеснулись ему на штаны, но я не слушал его протесты и тащил обратно к остальным. Доведется ли мне встретить когда-нибудь хоть мало-мальски здравомыслящего мага?

– Шив, сделай все что можешь, только спрячь нас. Мы должны немедленно вернуться к Меллите!

Маг кивнул, и воздух вокруг снова замерцал.

– У меня тут есть кое-что, оно должно спрятать след, – вмешался Керрит.

– Так чего ты ждешь? – крикнул я. – Действуй!

– Ну, я не могу. Видишь ли, это эфирное заклинание. Но я совершенно уверен, что оно должно работать. Если мои записи верны, то оно помешает их магии отыскать нас.

Сияя улыбкой, Керрит протянул страничку с четко написанными слогами. Я потянулся за ней, но внезапные сомнения остановили мою руку.

– Ливак, ты ведь уже делала это раньше, а? Ты что-то говорила о ритме?

Наши взгляды встретились, и в ее зеленых как трава глазах я увидел отражение моей собственной неприязни.

– Дай сюда.

Ливак выхватила листок и на певучий Лесной манер отчеканила слова:

– Ар мел сидит, ранель маркленэ.

Один Дастеннин знает, принесли они пользу или нет. Лично я предпочел бы проверенные методы.

– Вилтред, ты знаешь кружную дорогу к дому Меллиты?

Старый маг устало потер лицо и кивнул.

– Сюда.

Пока мы пробирались обратно через город, медленнее, чем мне хотелось бы, никто не остановил нас для того, чтобы сохранить заклинания, сотканные вокруг нашей группы. На оживленных улицах Аррила люди спокойно занимались своими делами, и всем задышалось легче. Я начал узнавать некоторые дома, однако Вилтред вдруг остановился, и я едва не наступил ему на пятки.

– Я не вернусь к Меллите, прежде чем не удостоверюсь, что нас не преследуют, – решительно заявил он. – Я не хочу привести этих людей к ее дверям.

Его морщинистое лицо было исполнено мрачной непоколебимости. Мне пришлось согласиться, что старик прав.

– Тогда поищем трактир.

Шив хотел было возразить, но я покачал головой, и мы направились к ближайшему трактиру, где расположились под увитым виноградом портиком, потягивая ароматное белое вино с реки Ферл. Вскоре у Вилтреда порозовели щеки, а из глаз Хэлис ушла боль. Но вот над городом разнесся колокольный звон – тут и там куранты отбивали шесть часов дня. Я поймал взгляд Ливак.

– Если б они пошли за нами, то были бы уже здесь. – Она осушила кубок и не наполнила его снова. – Но никто похожий тут не проходил, уж поверьте, я бы их увидела.

Шив смахнул со стола лужицу как бы случайно пролитого вина.

– Я просмотрел соседние улицы. Все чисто и безопасно.

– Ну хорошо, – нехотя уступил Вилтред. – Хотя они могут следить за нами из какого-то другого места.

Я кивнул трактирщику и бросил на стол несколько монет.

– Если следят, то с этим ничего не поделаешь. Пошли.

Едва мы ступили во двор, как из привратницкой выбежала Меллита. Не тратя времени на приветствие или вопросы, она провела нас прямо в кабинет.

– Я слышала, что произошло у храма. Половина моих встреч отменена, весь Магистрат в волнении. Что случилось?

Я посмотрел на Вилтреда, тот – на Шива, а последний оглянулся на Керрита. Пришлось говорить мне. Я кратко изложил события.

– Значит, теперь вы не охотники, а дичь, – сухо заметила Меллита, открыв папку из телячьей кожи, лежавшую на столе. – Я получила несколько интересных донесений, хотя не знаю, насколько они продвинут ваше дело. Кажется, в городе есть две группы этих чужеземцев. По всем свидетельствам, они не работают вместе. Первая группа объявилась здесь накануне последнего полнолуния Малой, и они торгуют тормалинскими древностями. Никто не знает, откуда они. Эти люди носят местную одежду, но акцент у них незнакомый. Я получила несколько различных предположений, и, по мнению большинства, они из Мандаркина.

– Иначе говоря, из такой дали, что никто здесь никого оттуда не видел и отродясь ни с кем оттуда не разговаривал, – кисло уточнил я.

– Именно так, – невозмутимо подтвердила Меллита. – Еще они проводят массу времени в храмах, говорят со жрецами, пока не ясно, зачем. Кажется, у них куча денег, и платят они хорошо, а потому особых подозрений не вызывают. Вторая группа прибыла четыре дня назад, думаю, это те самые, что причиняют вам неприятности. Люди их сторонятся. Судя по виду, они солдаты, все в черной коже и все делают пятерками.

Меллита с ехидной улыбкой подняла голову.

– При такой жаре они должны потеть в своих мундирах, как жеребята вокруг племенной кобылы. Но как бы то ни было, их главарь распустил слух, что ищет двух воров и, если вы еще не в курсе, дает весьма точное описание Ливак и Хэлис.

Женщины обменялись печальными взглядами.

– Это не в первый раз, – вздохнула наемница. – Они предлагают награду?

– Пока не слышала, но я отправила запрос. – У Меллиты сверкнули глаза. – Любопытно, как будет она велика?

– Думаю, я могу покрасить волосы, – с вызовом заявила Ливак. – Но тебе, Хэлис, придется торчать здесь, пока мы не найдем портшез. Твоя нога слишком уж заметна.

Хозяйка улыбнулась.

– Между прочим, вы якобы украли ценное оружие, длинный имперский меч с тиснеными зелеными ножнами и позолоченной филигранью на рукояти.

Вилтред выругался.

– Он ценный, будьте уверены, тормейлская работа, изготовлен самим Делатаном. Это меч Райшеда.

– Итак, они нашли повод, чтобы схватить нас на улице, – хмуро заключил я.

– Не думаю, что Магистрат посмотрит на это благосклонно, – вскинула брови Меллита.

Я не был так уверен; несколько монет в рукопожатии обычно устраняют любые возражения, которые мог бы выдвинуть избранный чиновник.

– Я думаю, им нужен только меч. Мы знаем, что он как-то связан с той пропавшей колонией. – Шив взглянул на меня немного виновато.

– Делатан работал во времена Немита Мореплавателя, не так ли? – задумчиво произнесла Меллита.

– В конце его царствования и в самом начале царствования Немита Безрассудного, – подтвердил Вилтред. – А что?

– Чужеземцы, торгующие древностями, тоже интересуются этим периодом. Фактически это единственный общий фактор в их торговле, – объяснила Меллита. – Понимаете, большинство людей собирают драгоценности или серебро, а о клеймах царствования беспокоятся уже потом. Эти же меняют более ранние изделия, стоящие намного дороже, на довольно незначительные предметы последних десятилетий существования Империи. Это вздувает цены, что чужеземцев как будто совсем не волнует.

Шив раздраженно выругался.

– Все, что мы нашли, вызывает еще больше вопросов. Мне нужны ответы.

– Ты можешь поделиться сведениями с этими твоими членами Магистрата, не раскрывая свой источник? – спросил я Меллиту.

– Конечно. Одного моего слова вполне достаточно. Должно быть достаточно, если они не хотят особо тщательной проверки своих гроссбухов.

– Дай им знать, что чужеземцы, которые ищут меч, это те самые возмутители спокойствия возле храма, отряд в черных кожах. Одного из них затоптали, и должны найтись свидетели, чтобы подтвердить твои слова.

– Я знаю, почему они за вами охотятся. – Меллита сделала пометку на чистом квадратике папируса. – Всеобщей любви эти люди определенно не вызывают, но Стража не слишком-то стремится быть третейским судьей в частных спорах.

– Лучше бы она вообще не упоминала нас, – заметил Шив. С этим я был всецело согласен.

– Не впутывай нас. Просто скажи, что они выходили грабить, насиловать, устраивать беспорядки и тому подобное, чтобы им прищемили носы, как только они снова их высунут.

Меллита улыбнулась.

– У нас должны быть выборы на полнолуние Большой. Можно намекнуть, что они наняты парой кандидатов, желающих дискредитировать нынешние власти.

– Это наверняка стреножит их на какое-то время. – Лицо у Вилтреда просветлело от злорадного удовлетворения.

– Нам нужен всего один день. – Ливак нетерпеливо вскочила и, подойдя к окну, уставилась во двор. – Меллита, ты не могла бы отправить служанку купить мне травяной краски для волос? Черной или коричневой, все равно.

– Я хочу, чтобы все оставались здесь и ничего не предпринимали, пока я не свяжусь с Планиром, – горячился Шив.

– Ну так иди и свяжись с ним. – Ливак обернулась к магу с холодным блеском в зеленых глазах.

– Вилтред, Керрит, идемте со мной.

Оба мага последовали за молодым собратом с неожиданной покорностью. Не обращая на них внимания, Ливак взяла со стола Меллиты бумагу и чернила и склонилась над письмом. Закончив, дважды сложила его и беспомощно огляделась по сторонам, пока Меллита не подала ей кружок сургуча.

– Спасибо. – Ливак запечатала послание и быстро нацарапала адрес. – Можешь с кем-нибудь отправить это?

Взглянув на адрес, хозяйка подняла изысканно выщипанную бровь.

– Думаю, один из моих менее надежных конюхов знает эту таверну.

Ливак усмехнулась.

– Такой-то нам и нужен.

Меллита встала.

– Займусь этим немедленно.

Я скрестил руки и строго посмотрел на Ливак; она ответила мне безмятежно нахальным взглядом.

– Кому ты писала?

– Тому, кто может распустить слух, что будет выгоднее молчать о нас с Хэлис, чем пробовать разжиться деньгами у эльетиммов. – Она зловеще улыбнулась. – Придется Шиву раскошелиться, чтобы заткнуть несколько ртов приличным вином.

Я с сомнением качнул головой.

– Мы здесь всего один день.

– И не меньше горсти знакомых уже успели нас заметить, – откликнулась Хэлис со своего стула в другом конце комнаты. – Если они не услышат иного, то не увидят ничего плохого в том, чтобы вытрясти денежки из Ледяных Людей.

– Мне нужно выйти одной и действовать по-своему, – предупредила меня Ливак. – Если за нами охотятся, то чем быстрее мы найдем их гнездо и утащим побрякушки Вилтреда, тем лучше. Чем скорее я дам знать местным взломщикам, что интересуюсь этими ублюдками, тем скорее кто-то пометит мелом их дверной косяк.

Я вздохнул.

– А ты не можешь подождать, когда Шив свяжется с Планиром?

– Дам ему время до утра и послушаю, что он скажет, – нехотя уступила Ливак, видя мольбу в моих глазах. – Но если он хочет, чтобы я для него воровала, он должен позволить мне сделать все самой, с теми людьми, которых я знаю. Я не желаю качаться на виселице из-за того, что три чародея состряпали какой-то безумный план.

– А если наша помощь не нужна, попробуем отыскать след Арла Кордайнера. Сдается мне, это будет куда прибыльнее, чем оставаться с вашей компанией, – непререкаемым тоном добавила Хэлис и посмотрела на меня с вызовом: посмею ли я упомянуть или хотя бы взглянуть на ее ногу?