Керану Тонину, ментору Ванамского университета,

От Румека Дорта, архивариуса Ден Кастевина, Тормейл

Посылаю тебе копии самых последних документов, касающихся пиратов. Это все, что мне удалось отыскать, поскольку мы редко имеем дело с такими вещами. Я, конечно, поспрашиваю тут, может, найдется что-то еще, что я смогу для тебя переписать. Когда в следующий раз заглянешь в наши края, не забудь купить мне выпивку и объяснить, что все это значит.

Архив судебных заседаний осеннего Равноденствия, проводимых в Чаноле во второй год правления Тадриола Предусмотрительного. Эсквайр Бердел Ден Дженнель председательствует в качестве судьи, согласно указу, скрепленному Императорской печатью.

Свидетели суда выбраны жребием из арендаторов Ден Хификена, Ден Фисса и Тор Иншола.

Краткий отчет морских дел, беспристрастно рассмотренных и завершившихся вынесением приговора, что засвидетельствовано лицами, призванными на эту службу.

Капитан «Литорины» доставлен в суд после того, как его корабль был захвачен судами Ден Фисса 35-го постлета по подозрению в пиратстве. Капитан отказывается назвать свое имя, и его не удалось выяснить у команды, даже после столь длительного и строгого тюремного заключения. Три разных его имени сообщены суду, но ни одно не может считаться достоверным. На корабле находились товары, украденные, как было доказано, из порта в Черлите и с потерпевшего крушение «Альбатроса», корабля, принадлежащего Тор Иншолу и выброшенного на скалы южнее Устричного мыса. Капитан и команда приговариваются к выжиганию клейма вора на правой руке и порке на пристани Черлита, чтобы все капитаны и хозяева судов могли увидеть их лица и в будущем с презрением отказываться от их услуг. Те, кто докажет право собственности на свои товары, могут потребовать их обратно у чиновника по находкам от кораблекрушений, служащего у Ден Дженнеля. Все невостребованное имущество будет передано усыпальнице Дастеннина и использовано братством для помощи вдовам и сиротам моряков.

Малбис Калтрам доставлен в суд сержантом Ден Хификена. Он был арестован после того, как от трех разных лиц поступили обвинения в его причастности к пиратству. В его погребах найдены шелка, вина и ценные пряности, но Калтрам не может представить ни счетов, ни торговых партнеров, чтобы доказать право собственности на эти товары. Он утверждает, что купил их для личного употребления. Однако Калтрам не занимается ни ремеслом, ни торговлей, которые могли бы объяснить и большое количество денег, найденных в его сейфах, и чрезмерные запасы предметов роскоши. Свидетели из Черлита, допрошенные порознь, опознали в Калтраме человека, который общается с известными пиратами. Среди его личных бумаг были найдены береговые карты, составленные Лоцманской Академией Зьютесселы. Калтрам никогда не числился в списках академии, и, следовательно, его владение такими картами незаконно. Кроме того, мастер лоцманов прислал свое письменное показание, данное под присягой, что эти самые карты были выданы рулевому «Морской Звезды». Данный корабль Ден Ренниона был захвачен пиратами в десятый год правления Тадриола Благоразумного. Все, кто находился на борту, были преданы мечу, кроме нескольких человек, случайно выживших по милости Сэдрина. Один такой моряк, Эвадин Тарл, был вызван в суд и опознал в Калтраме одного из тех самых пиратов. Калтрам приговаривается к повешению в цепях на пристани в Калавене на Солнцестояние. Его тело будет просмолено для лучшей сохранности, чтобы и дальше предупреждать каждого, кто хотел бы последовать его примеру.

Кемиш Дозин предстал перед судом по доброй воле, чтобы ответить на многократные обвинения его соседа, Румека Старна, будто он, Дозин, не раз плавал с пиратами. Дозин проживает в Саворгане и не имеет официального занятия, бросив учиться на столяра несколько лет назад. Его прежний мастер не дал ему никакой характеристики. Представленные свидетели подтвердили, что Дозин время от времени нанимается рабочим на речные баржи, но отрицают, что он когда-либо плавал на океанском судне. Коменданты портов в Калавене, Черлите и Зьютесселе не нашли его фамилии в судовых списках ни одного из кораблей. Старн не смог привести никаких доказательств, кроме своего голословного обвинения. Дозин обращается к владельцу таверны «Черная Крыса» за подтверждением у Старна крупных игорных долгов перед Дозином. Таким образом, данное обвинение отклонено. Старн должен уплатить штраф в двадцать пять крон усыпальнице Рэпонина в Саворгане не позднее Солнцестояния. В случае неуплаты штрафа он будет пригвожден к позорному столбу на время праздника.

Фалм Астар, в последнее время работавший аптекарем в Таннате, предстал перед судом по настоянию сьера Ден Сакориза, дабы официально заявить о своем согласии покинуть империю в ее нынешних границах. В противном случае Ден Сакориз потребует объяснить присутствие Астара на пиратском судне «Медуза», захваченном 1-го предосени кораблями Ден Хификена, после сообщения о его неспровоцированном нападении на инглизское торговое судно «Буревестник». Суд соглашается с этим, хотя нет никаких доказательств, что Астар участвовал в том нападении, ибо судно было взято на абордаж и вся команда повешена на рее. Поэтому капитану Ден Хификена было указано вернуть Астара на суд Ден Сакориза как прежнего арендатора того Дома. Проведенное следствие не нашло доказательств, которые подтвердили бы показания Астара, будто пираты похитили его с улицы в Таннате для оказания им врачебной помощи. Его не держали взаперти на борту корабля; нет доказательств, что с ним плохо обращались или к чему-либо принуждали. Сержант Ден Сакориза также свидетельствует, что жена Астара подавала Страже многочисленные жалобы на его жестокое обращение с ней и ее детьми. Расследование смерти одного ребенка от отравления настойкой опия еще не было доведено до завершения. Астар обязуется покинуть тормалинские земли до конца нынешнего сезона, взяв с собой столько вещей, сколько он сможет нести в руках, и только ту одежду, что на нем надета. Суд принимает его ходатайство и не будет далее его преследовать. Если Астар вернется, то будет казнен, и тот, кто исполнит приговор, может обратиться к Ден Сакоризу за соответствующим вознаграждением.

Витрансель, Келларин

20-е поствесны

— Поставь все фигуры на соответствующие места, прежде чем делать решающий ход. — Я подвинула своего Яблочного Дрозда по дорогой игровой доске Темара, чтобы прогнать Белого Ворона Аллин от маленьких Мраморных Деревьев, где он был бы в безопасности. Агатовая Сова преграждала путь к убежищу в виде фигурки Зарослей, а еще дальше устроили засаду Сороки. Мы играли за столом в резиденции Д'Алсеннена. Остальные занимались подготовкой к экспедиции, на которой настаивал Темар. Не сумев добиться своего, Райшед и Хэлис нехотя согласились с ним.

Аллин вздохнула:

— Налдет был так добр ко мне, когда я приехала в Хадрумал, и он, и его брат. Думаешь, мне стоит связаться с Джедартом?

Я откинулась на спинку стула.

— Зар передаст ему новости, я уверена.

Возможно, уже передал, но это не моя забота. Я не хотела, чтобы Аллин изнуряла себя, поскольку она — наш единственный магический ресурс. Я видела, как Шив и Узара теряли сознание, отдав слишком много сил своим стихиям, а эта девушка весь вчерашний день гадала, чтобы помочь Васпрету начертить подробную карту Сатайфера. Хэлис чуть не лопалась от самодовольства, когда Аллин обнаружила четвертый пиратский корабль, пусть это был всего лишь одномачтовый шлюп.

Аллин изучила положение на игровой доске, совершенно не заметив лазейку, которую я ей оставила.

— Забыть не могу, как избивали того человека… — Девушка содрогнулась.

— Быть чьим-то пленником, да еще полуголым не слишком весело, — согласилась я. Эту неопровержимую истину я испытала на собственной шкуре. — Но их кормят, и погода будет только теплее. И дай-то Сэдрин, чтобы им недолго осталось терпеть.

Аллин кивнула, но вид у нее все равно был несчастный. Открылась входная дверь, и появилась Гуиналь.

— Где Хэлис?

— Говорит с рудокопами. — Я кивнула в сторону приемного зала. — С Темаром и Рашем. Они скоро должны закончить.

Они обсуждали, сколько человек вернуть из Эдисгессета, не подвергая медные рудники угрозе восстания пленных эльетиммов.

— Хэлис собрала всех своих наемников? — нахмурилась Гуиналь.

Я кивнула:

— Мы с Хэлис убедили Деглейна и всех его приятелей, что, какие бы ремесла они ни оттачивали, они все еще находятся под ее командованием. — На это ушло несколько долгих вечеров в пивной. Когда я вчера вернулась, Райшед уже спал, а сегодня он ушел прежде, чем я проснулась.

— Ко мне приходил Пейт. И знаете, что сказал? Его люди считают, что их нанимали только в Келларин. — Гуиналь неодобрительно поджала губы. — Он говорит, что не поедет на Сатайфер.

— Хэлис объяснит Пейту, что он ошибается, — заверила я барышню. Моя подруга с наслаждением выбьет дурь из этого елейного вдохновителя сброда.

— Подожди с нами. — Аллин предложила дворянке блюдо кексов, испеченных Бридил.

Гуиналь нехотя взяла кекс.

— Надеюсь, Темар не настаивает на том, чтобы брать всех подряд, кроме больных и увечных. Что толку выгонять пиратов, если Келларин за это время протянет ноги.

— Ты связалась с «Диадемой»? — забеспокоилась вдруг Аллин.

Барышня кивнула:

— Мастер Хелед не слишком обрадовался, но Эмелан уверен, что они сумеют обойти пиратов стороной. А как насчет «Стремительного»?

Магиня отщипнула кусочек кекса.

— Бролл даст течению унести их на юг, а затем повернет к Хафрейнсору.

— Долгое будет плавание, — заметила я.

— Долгое, но безопасное. — Аллин пожала плечами. — И с Броллом на борту у них не будет проблемы с пресной водой.

— Преимущество, которое корабли с магами имеют над кораблями с практикующими Высшего Искусства, — с сожалением признала Гуиналь. Однако обсуждение магии немного улучшило ее настроение.

— Тебе уже удалось связаться с Паррайлом? — небрежно спросила я.

— Нет. — Барышня пригладила свои безупречные косы. — Я думала проникнуть ночью в его сны, но связь ускользнула. — Она поправила цепочку на талии. — Вряд ли бедный парень спал настолько глубоко, чтобы видеть сны.

— И немудрено, — заметила я.

— Это вовсе не компрометирует твое мастерство, — серьезно заявила Аллин.

— Возможно. — Гуиналь натужно улыбнулась. — Расстояние над водой — самая большая проблема, боль, разрывающая эфир.

— Как это? — нахмурилась девушка-маг. Она всегда интересовалась Высшим Искусством. Особенно волновала ее одна мысль: как удается Гуиналь черпать коллективную волю и веру людей, ни о чем таком не ведающих?

— Возможно, будет легче, если мастер Джид умрет. — Удивительно, обычно невозмутимая дворянка, казалось, стыдится своих слов. — Его боль поистине ужасна и приводит в беспорядок эфир. Страдание из-за его мучений накладывается на мысли его людей.

— Все равно что творить магию туч во время ливня, — понимающе кивнула Аллин.

Я же почувствовала себя круглой дурой.

Гуиналь взглянула в мою сторону:

— Представь, что ты пытаешься петь, когда кто-то кричит тебе в ухо.

Темные глаза Аллин наполнились слезами.

— Утром, когда я гадала, мастер Джид еще был жив.

— Центральная мысль в его уме — защитить Налдета, — печально молвила дворянка.

Я подумала о том, что сказала мне Хэлис вчера ночью за рюмкой белого бренди. Чтобы атаковать такую удобную для обороны позицию сравнительно малым числом людей, нужен источник внутренних сведений. Любой маг, говорящий с Налдетом, выдаст его своей магией, поэтому разговор с Паррайлом через эфир остается нашей единственной надеждой. Я посмотрела на фигурку Белого Ворона, тщательно выбирая свои следующие слова.

— А не мог бы кто-нибудь из вас отпустить мастера Джида на попечение Полдриона? — Если те, кого я люблю, должны подвергаться опасности, я сделаю все, чтобы ее уменьшить.

— Это не в моих силах. — Дочь благочестивой деревенской семьи Лескара, Аллин была шокирована.

Гуиналь повернулась ко мне, и я твердо встретила ее взгляд. Барышня придерживалась древних верований, давным-давно ставших мифами и балладами. Но она обучалась Высшему Искусству исцеления, а значит, часто работала с больными и умирающими.

— Он умрет через день-другой.

— Разве Острин требует, чтобы смерть была бессмысленной мукой? — Я видела, как хирурги наемников взывали к богу исцеления и гостеприимства, давая безнадежному больному последнее питье, чтобы не заставлять Сэдрина нетерпеливо звенеть ключами.

Что-то в глазах Гуиналь подсказало мне, что барышня делала то же самое.

— Будь я там, я бы могла принести ему облегчение.

Я посмотрела на доску и представила себе, что играю Вороном вместо Аллин. Предлагать сопернику поменяться сторонами — это отличный прием, обычно срабатывающий в пивных. Главное, чтобы противник сделал хорошую ставку, пока он уверен, что мне не выиграть при той безнадежной позиции, в которую я его загнала. Это нередко набивало мои карманы и, что важнее, научило меня одной простой истине: возможностей всегда больше, чем кажется на первый взгляд.

— Гуиналь, ты когда-нибудь пыталась творить Высшее Искусство на том, кого видишь в гадании?

Барышня покачала головой.

— Узара предлагал, но я так и не попробовала.

Аллин терзали сомнения.

— Высшее Искусство и магия стихий так часто мешают друг другу…

— Вы могли бы избавить мастера Джида от боли, — перебила я ее.

— …что могло бы в достаточной степени очистить эфир, чтобы я связалась с Паррайлом. — Гуиналь смотрела на меня так пристально, словно читала мои мысли своим Высшим Искусством. — Хорошо. Аллин, ты не погадаешь для меня?

Девушка поколебалась, но не посмела отказаться. Бедняжка слишком привыкла, что все ей приказывают. Я давно собиралась заняться ее воспитанием, но сейчас лишь обрадовалась, что магиня такая покладистая.

— Конечно, барышня.

Аллин пошла к дальнему концу стола, где теперь постоянно находились вода, чаша, чернила и масла. Ей не потребовалось много времени, чтобы вызвать образ мастера Джида: лицо посерело, голова поникла, рот открывался то ли от жажды, то ли от нехватки воздуха. Его глаза были открыты, но казались мутными и сонными. От прибитых кистей по дереву мачты растеклась черная кровь. Свежие, яркие струйки лились, когда усталость или судорога вызывали невольное движение, умножая муки капитана.

— Милосердие — долг высшего по отношению к низшему, — пробормотала Гуиналь с внезапной решимостью. — Ферат аза най, элар мемрен фелдар. Острин аграл фре, талат мемрен тор.

Ритм заклинания напомнил жалобную песнь, которую мой отец-менестрель играл над мертвым ребенком одной из моих теток. Внезапная рябь побежала по поверхности гадания, хотя никто не прикасался к чаше. Вдруг видение пригвожденного моряка исчезло.

— Простите. — Аллин не сводила глаз с чаши. — Что-то пошло вразрез с магией.

Гуиналь чуть не заплакала, но быстро взяла себя в руки.

— Не сработало. Я это почувствовала.

Меня кольнула запоздалая вина. Не стоило требовать от барышни непосильного.

— Ты сделала все возможное. — И в то же время я была донельзя раздосадована.

Дверь приемного зала открылась — вошли Темар, Райшед и Хэлис, поглощенные новым спором.

— Итак, мы еле-еле набрали боевой отряд, — заявила Хэлис, резким жестом отсекая протест Темара. — Как мы охватим Сатайфер с флангов без пары больших кораблей?

Я подняла руку.

— Я знаю, где мы достанем еще один. — Хоть чего-то я сегодня достигла.

Хэлис воззрилась на меня с живым интересом, Темар — с внезапной надеждой, а Райшед — с ласковым подозрением.

— Шив и Узара в Зьютесселе, — объяснила я. — Утром они говорили с Аллин.

— Я рассказала им о Налдете. Они считают, что обязаны помочь. — Девушка почти не покраснела, приукрашивая истину.

Темар улыбнулся ей с восхищением.

— Сколько человек они могут собрать? Что советует Планир?

— Ты не свяжешься с ними прямо сейчас? — настойчиво попросил Райшед.

Хэлис кивнула:

— Если ты восстановилась со вчерашнего дня.

Аллин стала пунцовой, но я надеялась, что все припишут это ее застенчивости, а не чувству вины. Девушке приказали не творить магию по крайней мере до сегодняшнего полудня. Но утром Аллин сама убедила меня, что вполне отдохнула и готова узнать, что затевают Шив и Зар. Мы с Хэлис отошли от стола — дали возможность магине дотянуться до широкого серебряного зеркала и подсвечника, принесенного из спальни Темара.

— Эх, было бы у меня несколько хороших корпусов да горсть магов для связи, — тихо заметила Хэлис, пока Аллин творила свои чары. — Я бы вручила лескарский трон тому герцогу, который предложил бы мне самые большие деньги.

— А как, по-твоему, древние когорты Тормалина ухитрились разгромить армии Каладрии? — неожиданно заговорил Темар. — Координировать отряды с помощью магии — все равно что иметь в полтора раза больше людей.

— Именно это нам и понадобится, чтобы выйти победителями из боя, — подтвердил Райшед.

— Вот поэтому каждого будущего адепта учат этике Высшего Искусства, — процедила Гуиналь, неодобрительно глядя на Темара.

— Шив? Это Аллин. — Девушка улыбнулась в зеркало. — Как у вас дела?

Заклинание показало нам Шива и Узару в обшитой деревянными панелями комнате, обставленной с простой элегантностью. Освещение приобрело полупрозрачность, которую создает вода за окном.

— Где вы? — спросил Райшед.

— На стороне океана, — ответил Узара. — В трактире под названием «Сад Грифона».

Райшед весело присвистнул.

— Для людей Планира, как всегда, все самое лучшее.

Окрашенное охровыми тонами изображение в зеркале задрожало, яркий ободок вокруг него сжимался.

— Аллин? — Темар положил ладонь ей на плечо.

Девушка кивнула:

— Это Шив и Узара укрепляют связь.

Изображение прояснилось, и голос Шива потерял металлическое звучание.

— Раш, как лучше всего нанять здесь корабль?

— Обратитесь к коменданту порта, — посоветовал Райшед.

Маг состроил гримасу.

— Он говорит, что все или уже в море, или вот-вот отплывут.

— Тогда обойдите портовые таверны и найдите капитана, неуживчивого на вид. Предложите ему больше того, что он уже получил. — Райшед какой-то миг колебался. — Хотя вам понадобятся наличные деньги, а не обещание доли в конечной выплате.

Шив и Узара обменялись взглядом, который не нуждался в пояснениях.

Райшед захрустел пальцами.

— Есть один ростовщик по имени Рентуан. Он сидит в ювелирной лавке на Рыбачьей улице, там, на стороне Залива. Скажите ему, что я прислал вас за приданым Китрии.

Поскольку единственная сестра Райшеда давно лежала пеплом в урне, пароль был удачным.

— Я возмещу тебе каждое пенни, — вытянул из себя заверение Темар, взглянув на моего возлюбленного.

Пусть только попробует не возместить, подумала я. То золото — знак уважения Д'Олбриота к Райшеду, хотя прагматизм и побудил сьера вернуть его клятву.

— Вам нужен капитан не слишком щепетильный, который не станет возражать против заполнения его трюмов бойцами, а не грузом, — посоветовала Хэлис. — И который сможет приструнить ваших портовых крыс.

— Смотрите, чтобы вас самих не арестовали за подготовку пиратства, — поспешно вставил Райшед.

Темар наклонился ближе к зеркалу.

— Мы не хотим, чтобы известие об этом дошло до императора, — сказал он заговорщицки, понизив голос.

— Или до любого избранного или присягнувшего, — добавил Райшед. — Помните, Зьютессела — город Д'Олбриота.

— Шив, ты много времени провел в портах? — спросила я.

— Нет, — возмущенно отрезал маг. — Почему меня все время об этом спрашивают?

Темар обратился к Райшеду.

— Ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы им помочь?

Мой возлюбленный покачал головой:

— Чтобы Д'Олбриот об этом не услышал? Нет.

— Я совсем не уверена, что им удастся это сделать, — прошептала мне Хэлис. — Боюсь, им просто перережут горло. Там должна быть ты или я.

— Но мы нужны здесь. — Я прикинула, кто еще мог бы иметь и необходимый опыт, и готовность нам помочь. — Каролейя не упоминала, где Сорград и Грен остановятся на зиму?

Хэлис покачала головой:

— Они уехали в Солуру — это последнее, что я слышала. Даже Императорская курьерская почта не доставит туда письмо настолько быстро, чтобы от него был прок.

Или связующие чары Аллин улучшались, или Узара обладал необычайно острым слухом.

— Я мог бы связаться с Сорградом. — Он походил на утопающего, который заметил веревку.

— Вы могли бы перенести их к себе магией? — спросила я.

— Вероятно, — задумчиво протянул Шив. — Если мы будем работать вместе.

— Кто эти люди? — спросил Темар у Райшеда.

— Наемники, среди прочего. — Он бросил на меня задумчивый взгляд. — Мы не встречались, но Хэлис и Ливак о них высокого мнения.

Райшед подошел и положил руки мне на плечи. Обхватив своего возлюбленного за талию, я спрятала лицо у него на груди. Его уютные объятия помогли успокоить совесть, которая грызла меня из-за той просьбы к Гуиналь, а также помешали Хэлис поймать мой взгляд. Я видела на ее лице жгучий вопрос, на который пока не хотела отвечать.

Моя подруга перенесла внимание на Шива.

— Попробуйте что-нибудь узнать о пиратах со змеей на флаге. Только смотрите, чтобы вам не перерезали горло.

Темар сжал плечо Аллин.

— Ты устаешь. Этого пока довольно.

Шив кивнул:

— Я свяжусь с тобой, когда мы установим контакт с Сорградом. — Он сделал жест, и связь через бесконечные лиги разорвалась, оставив зеркало пустым кругом.

Хэлис повернулась ко мне.

— Как он хочет связаться с Сорградом? Я думала, маги могут говорить только с магами.

Я пожала плечами:

— Прошлым летом выяснилось, что Сорград — урожденный маг.

У Хэлис отвисла челюсть. Затем ее лицо потемнело от гнева.

— Ты мне не сказала!

— Это не мое дело, — возразила я. — Если ищешь драки, обсуди свои претензии с Сорградом.

Моя подруга покачала головой:

— Когда я думаю о тех случаях, когда могла бы использовать мага…

Как и я, Хэлис считала, что от магов следует держаться подальше, но с тех пор как нас втянули в дела Келларина, она стала ценить их пользу.

— Привлеки магию к лескарским войнам — и ты лишь добьешься объединения остальных герцогов против того, за которого ты сражаешься, — сказал Райшед. — Хотя, как знать, может, это помогло бы закончить их проклятые междуусобицы.

Он ухмыльнулся, но Хэлис оставалась мрачной.

— Сорград не принес бы тебе никакой пользы, — сказала я ей начистоту. — Он ничего не умеет. Его изгнали из Гор за то, что он родился магом, поэтому магия всегда была для него только проклятием.

Если мы, жители низин, остерегаемся чародеев, то это ничто по сравнению с ненавистью, которую питают к ним Горные Люди под руководством их Шелтий. Когда я сама это увидела, то поняла, почему Сорград всю жизнь подавлял свое нежеланное родство.

— Хватит ссориться, у нас есть дела поважнее, — с удивительной властностью произнес Темар. — В когортах нас учили узнавать о своих врагах все что можно. Кто способен рассказать нам больше об этих пиратах?

Я вздохнула.

— Если б мы только могли спросить Отрика.

Беспутный мастер Туч, которого нам так не хватало, всю жизнь изучал работу ветров, плавая по морям-океанам с теми, кто брал его на борт. Это не раз оказывались пираты.

— Велиндра долго плавала в том году вдоль океанского побережья, — нерешительно сообщила Аллин.

— Она не брезгает портовыми отбросами, верно? — Я развеселилась. Мы почти не были знакомы, но Велиндра запомнилась мне как одна из тех магов, что являют миру фасад безмятежной отчужденности. Возможно, она имела и скрытые глубины.

Темар обеспокоенно посмотрел на Аллин.

— Ты не должна себя утомлять.

Девушка положила свои маленькие, мягкие пальцы на его длинные, загрубевшие от работы.

— Со мной все в порядке, правда. В конце концов, это магия огня, и, ты знаешь, Шив прав. Чем больше магии я творю, тем лучше у меня получается.

Я заметила, как Гуиналь с застывшим лицом смотрит на Темара и Аллин.

— Велиндра в Хадрумале. — Девушка установила новую свечу и зажгла ее, щелкнув пальцами. — Думаю, она в самом деле надеется стать госпожой Туч.

Если Велиндра обманывается, то все ее труды пойдут насмарку. Заклинание Аллин застало ее в библиотеке за широким столом в окружении открытых томов, положенных друг на друга.

— Аллин? — В голосе Велиндры не слышалось большой радости. Она быстро надвинула чистый лист пергамента на неразборчивый и выцветший манускрипт, который изучала.

— Привет, Велиндра. — Аллин заметно нервничала. — Сьеру Д'Алсеннену нужна твоя помощь.

— Какого рода помощь? — Лицо белокурой магини казалось совсем бледным на фоне дубовых полок с потемневшими от старости книгами.

— Ты лучше всех знакома с океанским побережьем, — вежливо объяснил Темар. — Пираты высадились на Сатайфере, и мы хотели спросить, не знаешь ли ты их?

Ответ Велиндры был осмотрительным:

— Возможно.

— У главаря алый вымпел со змеей, — сообщил Д'Алсеннен. — Сам он темноволосый, необычайно высокий и бородатый.

Магиня подняла белесые брови.

— Похоже на негодяя по имени Мьюрдарч.

Райшед сжал мои плечи, и мы оба невольно шагнули ближе к столу.

— Он был капитаном капера в Инглизе, — начала Велиндра.

Темар непонимающе посмотрел на Райшеда.

— Торговцы играют по правилам Инглиза, или они не торгуют вообще, — с презрением ответил мой возлюбленный. — Главы гильдий объявляют награду за корабли, игнорирующие их расценки или приходящие из портов, на которые наложен запрет. Каперы за ними охотятся.

— Большинство захватывает и честные корабли, которые встречаются им на пути, — добавила Велиндра.

Райшед сурово кивнул:

— Они продают грузы торговцам, которые не задают вопросов, или сьерам, которые выдают их за товары из своих собственных поместий. Так где был этот Мьюрдарч в последнее время?

Велиндра пожала плечами:

— В Регине, я полагаю.

Теперь не только Темар смотрел на Райшеда вопросительно.

— Это самый южный порт на побережье Залива, настоящее змеиное гнездо, — объяснил мой возлюбленный. — Пираты знают, что корабли законопослушных Домов не станут преследовать их вокруг Мыса Ветров. Сами же они готовы рискнуть, когда альтернатива — висеть в цепях на пристани. Если они благополучно высадятся в Регине, то продадут все улики жителям Архипелага.

— После чего спокойно поплывут на север вдоль побережья Залива с невинным грузом алдабрешских пряностей, шелков и драгоценных камней, — закончила Велиндра.

— А зачем этот Мьюрдарч подался на Сатайфер? — поинтересовалась я.

— У него большой зуб против Инглиза, — объяснила магиня. — Он взял письмо гильдии с объявлением награды за корабль Ден Ладжана. Сьеру удалось откупиться, но уже после того, как Мьюрдарч отплыл.

— Выходит, Мьюрдарчу не заплатили? — догадался Райшед.

— Хуже. Он захватил корабль и распродал товары в Черлите, затем приехал в Инглиз, рассчитывая получить выкуп за команду у Ден Ладжана. Главы гильдий отказались выплатить награду и велели ему возместить Ден Ладжану убытки из собственного кармана. Мьюрдарч отказался, и они объявили награду уже за его голову и корабль.

— Значит, каждый второй пират стремится прибить его шкуру к своей мачте? — предположил Райшед.

Велиндра покачала головой:

— Вовсе нет. Никто его не тронет. Мьюрдарч — умный человек, он умеет внушать и верность себе, и уважение. Даже если Инглиз поднимет награду, чтобы соблазнить какого-то отчаянного капитана, страх последствий взбунтовал бы его команду. На каждую историю о храбрости или дерзости Мьюрдарча приходятся две о его жестокости.

— Откуда он родом? — Я не раз находила ключи к слабостям человека в его происхождении.

— Рассказывают всякое. — Велиндра начала загибать пальцы с нелепо обкусанными ногтями. — Внебрачный сын какого-то знатного Дома. Один из двух сыновей главы инглизской гильдии, который держит в своих руках и легальную торговлю, и пиратство. Обездоленный вождь каких-то далазорских кочевников, бежавший к морю от своих врагов. Остальные легенды еще фантастичнее.

— Откуда он взялся — не так важно. Важнее, где он сейчас, — твердо сказал Темар. — Мадам маг, мы были бы рады…

— Сожалею, эсквайр, о, прошу прощения, мессир, но я остаюсь в Хадрумале. — Велиндра обратилась к Аллин: — Здесь открываются самые широкие возможности. Ты училась у мастера Калиона. Кажется, его влияние на подъеме. Они с Троанной склоняют Совет заняться назначениями. Возможно, скоро мы увидим и нового мастера Туч, и нового мастера Камней.

Мне почудилось, или в глазах блондинки действительно зажегся расчетливый огонек?

— Аллин, ты случайно не знаешь, куда делся Узара, а?

Сияние магического круга потускнело.

— Прости, — задохнулась девушка. — Я слишком устала. — Зеркало ярко вспыхнуло и тут же погасло, стирая пытливое лицо Велиндры.

— На самом деле я не устала. — Аллин виновато посмотрела на Темара. — Но я не хочу навлечь неприятности на Шива и Зара. Думаете, она мне поверила?

— Значит, Хадрумал не знает, что они затевают? — Райшед уставился на меня, и его взгляд обещал допрос вместо любовной болтовни в постели.

Я жизнерадостно улыбнулась.

— Думаю, Верховный маг знает, что происходит у него за спиной и что творится у него под носом. Раньше он всегда знал.

Мой возлюбленный недоуменно поднял брови.

— Если мы не вмешиваем Планира именем Темара, тот жирный ублюдок Калион не сможет использовать его интерес к Келларину в качестве палки для битья, — объяснила я со всей рассудительностью. Потом снова улыбнулась Райшеду и заслужила нейтральную усмешку, которая успокоила мою душу.

Зьютессела, Тормалин

20-е поствесны

Шив беспокойно посмотрел на Узару через стол, покрытый белоснежной льняной скатертью.

— Ты действительно хочешь привлечь эту парочку?

— У тебя есть другие предложения? — осведомился Узара. — Нам не повезло нанять корабль, имея дело с честными людьми.

— Поэтому мы будем иметь дело с двумя заведомо нечестными? — Шив скривился. — Которые могут исчезнуть с деньгами Райшеда быстрее, чем масло в пасти собаки?

— Я бы предпочел рискнуть деньгами, чем оказаться зарезанным в портовом переулке, — откровенно признался Узара. — Во всяком случае, они бы не предали ни Ливак, ни Хэлис.

— Поверю тебе на слово, ведь это ты с ними путешествовал. — Но Шива его слова не убедили.

— Мне они понравились, — заявил Перид из угла, набивая кожаную сумку бутылками и кистями из окованного медью сундука.

— Допустим, как гости дома они были очаровательны, но я слышал от Ливак истории, от которых у меня чуть волосы не завились. — Шив провел рукой по своим совершенно прямым волосам. — И эти братья, как она сама: никогда не делают ничего бескорыстно. А что мы можем предложить?

— Сорград утверждал, что не желает обучаться магии. Но Ливак как-то намекнула, что именно за этим он поехал в Солуру. — Взгляд Узары стал далеким. — Ты знаешь, что он обладает двойным родством?

Шив кивнул:

— Тем более жаль, что такой талант пропадает даром.

— Подумай, — нетерпеливо заговорил Узара, — Сорград созвучен огню и воздуху. Это дает нам четыре стихии на троих.

Шив взглянул на него недоверчиво.

— Думаешь, мы могли бы создать полную магическую связь с необученным горцем?

— Возможно, не полную, — допустил Узара. — Но это шанс, реальный шанс увидеть, на что мы способны, если объединим свои стихии. В Хадрумале о таком и мечтать не стоит. Там обязательно кто-нибудь наябедничает Калиону или Троанне.

— Возможно. — Шив забарабанил пальцами, потом решительно стукнул по столу. — Разговорами сыт не будешь. Тебе лучше связаться с Сорградом и узнать, что он думает.

Перид повесил сумку на плечо.

— Пойду заработаю вам на свечи. — Он поймал протянутую руку Шива. — Дай мне знать, как только назначите дату отплытия. Несколько портретов маслом принесли бы больше денег, чем чернильные и акварельные эскизы. — Он сжал пальцы мага и пружинистым шагом вышел за дверь.

Узара смущенно уставился вслед художнику.

— У нас хватает денег для таких вещей.

— Перид рисует и чертит не ради денег. — Шив засмеялся. — Это просто удобный предлог. Он бы потратил последний медяк на обрывки пергамента или уголь и даже не вспомнил бы про хлеб.

Узара оживленно потер ладони.

— Ну что, попробуем найти Сорграда? — Он потянулся к маленькому дорожному зеркалу. — Подашь мне свечку?

Но не успел Шив дойти до каминной полки, как дверь снова открылась.

— Смотрите, кого я встретил на лестнице, — объявил Перид.

— Ларисса, — невежливо буркнул Шив.

Узара разинул рот.

— Ты что здесь делаешь?

— Добрый день. — Ларисса села на стул Шива и застенчиво оправила лавандовые юбки, прикрывая ноги в сапожках. Потом расшнуровала короткий серый дорожный плащ. Упав с плеч девушки, он открыл застегнутый на все пуговки лиф платья с высоким воротом и длинными рукавами. Но несмотря на скромность наряда, магиня держалась с бессознательной чувственностью. Перид машинально извлек из сумки материалы для наброска.

— Чему обязаны таким удовольствием? — резко спросил Шив.

Высокие скулы Лариссы порозовели.

— Я хочу поехать в Келларин.

Оставшись без стула, Шив сел на кровать, прямо на богато вышитое покрывало.

— Тебя послал Верховный?

— Нет. — Избегая его взгляда, Ларисса перебросила за спину толстую светло-каштановую косу.

— Тогда как ты узнала, что мы здесь? — мягко спросил Узара.

— Планир сказал, что вы плывете в Витрансель, — с некоторым вызовом ответила Ларисса. — Вы должны были находиться здесь или в Бремилейне. Я умею гадать.

— Думаешь, мы поверим, что Планир не следит за каждым твоим шагом? — язвительно протянул Шив.

— Шиввалан! — воскликнул Перид.

— Почему он должен следить? — набросилась Ларисса на долговязого мага. — Чем я заслужила такой интерес? У меня ведь нет настоящего таланта, разве не так говорят? Двойное родство, но оно не сравнится и с половиной истинных способностей. Как бы еще я продвинулась в Совет, не играя роль грелки Верховного мага? Какая от меня может быть польза? Я умею лишь то, чему научилась в постели Планира. — Горечь сквозила в ее сарказме. — Или ты из лагеря тех, кто думает, что талант у меня есть, только не к магии, конечно, а к тому, чтобы спать с нужным человеком и, утолив его похоть, выведывать его секреты? Или ты один из тех, кто воображает, будто я веду более дальновидную игру и просто жду, чтобы предать его в угоду Калиону или Троанне? — Она притворно всплеснула руками.

Узара погладил бороду.

— Я вижу, ты в курсе текущих сплетен.

— Всегда находятся люди, которые считают, будто я должна знать, что обо мне говорят. — Обида умерила негодование Лариссы.

— Но сами они с теми сплетнями, естественно, не согласны. — Перид оторвался от своего наброска и многозначительно взглянул на Шива. — И они защищали тебя, действительно защищали.

— Ты ученица Верховного мага, и ты спишь в его постели, — неохотно изрек Шив. — Дунь в пыль, и она будет щипать глаза.

— Ты никогда не терял голову из-за любви, Шив? — Голос Лариссы слегка задрожал, угрожая ее самообладанию.

— Конечно, терял. — Тон Перида не оставил места для спора.

Узара откашлялся в хрупкой тишине.

— Но почему ты хочешь присоединиться к нам?

Ларисса засопела.

— Если я потеряла голову из-за любви, то хадрумальские сплетники говорят то же самое о Планире. Или, как утверждает Калион, он потерял голову из-за похоти. Мастеру Очага так больше нравится, ибо это все упрощает. Троанна просто не одобряет, из принципа, что немного забавно для женщины, которая дважды была замужем и у которой Дрианон знает сколько детей. — Ларисса бросила на Узару несчастный взгляд. — Кого ни послушай, я подрываю авторитет Планира. Та стерва Эли намекала, что он не назначит нового мастера Туч, пока не придумает какую-то уловку, чтобы поддержать мою кандидатуру. По ее словам, Планир готов использовать свой собственный дар, чтобы скрыть мои недостатки перед Советом.

Шив был потрясен.

— Это смешно.

— Если мое присутствие склоняет чашу весов против Верховного мага, то я лучше уйду. — Голос ее окреп. — Я докажу, на что я способна, и даже Калион со своими подхалимами не сможет это отрицать. Вы изучаете совместное творение стихий в менее строгих сочетаниях, чем полная магическая связь. У меня двойное родство, и у меня достаточно знаний. Мне есть что вам предложить.

— Вообще-то мы здесь не за этим. — Узара поскреб бороду. — Пираты захватили Сатайфер, те острова на пути к Келларину. Мы собираемся помочь Д'Алсеннену выгнать их.

— Я тоже могу помочь, — не растерялась Ларисса.

— Верховный не хочет, чтобы мы вмешивали Хадрумал, — твердо сказал Шив. — Император такого не потерпит. Но если ты поедешь с нами, то поневоле втянешь Планира.

Ларисса фыркнула.

— Никто в Тормейле не знает, что я сплю с Верховным.

— Все в Хадрумале знают, — сказал Шив. — Калион первый разгласит сей пикантный секрет, если решит, что это дискредитирует Планира среди влиятельных Домов.

— Пусть сьер Д'Алсеннен решает, нужна ли ему моя помощь, — заупрямилась Ларисса. — Спросите его.

— Я не уверен… — нерешительно начал Узара.

— Если ты только что прибыла, тебе нужна комната, — вмешался Перид, дабы предупредить категорический отказ Шива. — Попробуем снять тебе комнату здесь?

— Хорошо бы. — Ларисса благодарно приняла его находчивое предложение, которое позволяет ей уйти с достоинством. — Продолжим позже.

Шив решительно захлопнул дверь, его зеленые глаза пылали от возмущения.

— Только этого нам не хватало!

— Тебе ее не жаль? — Узара явно сочувствовал девушке.

— Она должна винить только себя, — отрезал Шив, но его осуждению не хватило запальчивости.

— По-твоему, Планир должен жить как какой-то солурский анахорет, потому что маги предпочитают сплетничать о его любовницах, а не заниматься своими исследованиями? — парировал Узара.

— Зар, мы не можем ее взять! — Темноволосый маг развел руками.

— И кто ей об этом скажет? Ты?

Шив поджал губы.

— А нельзя просто уехать без нее? Ларисса никогда не была в Келларине или на Сатайфере, поэтому не сможет туда перенестись.

Узара взял в руку серебряное зеркальце.

— Нам надо спешить. Раз мы не хотим принять помощь Лариссы, нам тем более не обойтись без Сорграда.

— Выбирать из двух зол, — проворчал Шив.

— Перестань жаловаться и передай мне свечку.

Получив свечу, Узара зажег ее легким взмахом руки.

— Давай не забывать, что наша цель — помочь Келларину, а не грызться между собой.

Шив нахмурился, но ничего не возразил.

— Ты сможешь дотянуться до Солуры?

— Если не смогу, тебе придется на них гадать.

Бородатый маг занялся своими чарами. В следующий миг зеркальце вспыхнуло янтарным огнем. Узара испуганно отшатнулся.

— Сорград, это я.

Встав за плечом Узары, Шив увидел две хорошо знакомые фигуры, удирающие от заклинания, которое так неожиданно открылось рядом с ними. Братья спрятались в канаве у обочины пустой дороги. У обоих были тонкие белокурые волосы и яркие голубые глаза коренных горцев. Тот, что первым осторожно всмотрелся в магическую пустоту, был приземистее брата, хотя на первый взгляд они выглядели удивительно похожими.

— Зар? — недоверчиво спросил Сорград, потом широко улыбнулся. — Как жизнь, приятель? — Он смахнул несколько увядших листьев со своего одеяла и сел на него, скрестив ноги.

— Это так магическая связь выглядит с другой стороны, да? — Грен, неожиданно развеселившись, плюхнулся рядом с братом. — Ты когда-нибудь заставал кого-нибудь в объятиях дамы? Или кого другого?

— Мы получили известие от Ливак. — Узара сразу перешел к делу. — Пираты высадились на островах посреди океана. На тех, которые используют корабли, направляющиеся в Келларин, как стоянку.

— Я помню карту. — Проницательные глаза Сорграда посуровели. — Уверен, у Планира есть какой-то хитрый план, чтобы их утопить.

— Пираты? — Грен с любопытством поднял палец, намереваясь ткнуть им в заклинание, и Сорград хлопнул его по руке.

— Планир говорит, что это не его забота, — язвительно обронил Шив. — Хадрумалу нет дела до пиратов.

— Райшед и Хэлис набирают отряд в Келларине, а мы надеемся сделать то же самое в Зьютесселе, — продолжал Узара. — Ливак сказала, вы могли бы помочь.

— В Зьютесселе? — Сорград толкнул ухмыляющегося брата в ребра, призывая к молчанию. — Не знаю ее, но порты везде одинаковы, что в Коле, что в Пеорле, что где-нибудь еще. — Он нахмурился. — Мы не на той стороне Лагонтара.

— Мы доедем на чем-нибудь до гавани Нестар и найдем корабль до Кола. — Грен уже стягивал свое одеяло кожаным ремнем и разыскивал среди листьев потертую кожаную котомку.

— От Кола до Аттара, потом через Лескарский залив. Пока мы до вас доберемся, будет уже поздно. — Сорград покачал головой. — Но я могу дать вам парочку советов, чтобы вас не ограбили.

— Мы не можем оставить Ливак и Хэлис извиваться на ветру, — упрямо заявил Грен. — И почему им должна достаться вся добыча?

— Это интересный вопрос. — Сорград улыбнулся. — Даже совет должен стоить какого-то серебра.

— Вы не поможете нам просто ради Ливак? — Шив казался разочарованным.

— Тебе бы играть в маскарадах, чародей, — засмеялся Сорград. — Ливак первая поднимет меня на смех, если я не потребую справедливой награды.

Узара пожал плечами:

— Д'Алсеннен может заплатить вам долю из тех трофеев, что успели захватить пираты.

— Мы сами ее выберем, — отрубил Грен.

Маги посмотрели друг на друга.

— Если Хэлис согласится, — осторожно сказал Узара.

— Но нам нужен от вас не просто совет. Мы хотим перенести вас сюда, чтобы вы сами это сделали. — Шив наклонился ближе к зеркальцу. — Сорград, какой магии стихий ты научился в Солуре? Насколько ты продвинулся?

У Сорграда окаменело лицо.

— Не настолько, чтобы окупить эту поездку.

— Ты имеешь какое-нибудь представление о перемещениях? — спросил Узара.

— Это заклинание тесно связано с воздушным родством, — ободрил Сорграда Шив. — Попробуй, у тебя должно получиться.

— Ага, когда рак свистнет. — Сорград упрямо покачал головой.

— Тогда мы сами перенесем вас сюда. — Шив рассеянно потер ладони о бедра.

Грен насторожился.

— Уронишь меня в океан, чародей, и я не утону, пока не заставлю тебя об этом пожалеть, — пригрозил он.

— Сорград, я знаю, ты можешь вызвать пламя свечи. Поддержи эту связь, чтобы помочь нам. — Узара положил зеркальце на стол, и Шив торопливо сел напротив.

— Как? — нехотя поинтересовался Сорград.

— Нащупай огонь, — велел Шив. — Используй его, чтобы сохранить этот световой круг.

Зеркало теперь лежало, и Узара позволил себе скептически взглянуть на товарища.

Но Шив сосредоточился на зеркале.

— Все, что ты должен делать, это поддерживать отражение.

Заклинание потускнело, и нерешительный голос Сорграда принял металлический отзвук.

— Так, что ли?

— Сойдет, — заверил его Узара. — Если мы будем работать очень быстро, — добавил он Шиву, понизив голос.

Узара положил руки на стол и глубоко вдохнул, уставясь невидящим взглядом на белую скатерть. Когда он провел руками по кругу в противоположных направлениях, лазурный след задержался на полотне как воспоминание о голубом небе за тонким облаком. Узара поднял руки, держа в ладонях раздувающийся шар серовато-синего магического света. Сфера росла, ее сероватый оттенок превратился в чистое индиго, постепенно бледнея и переходя в цвет летнего, чуть золотистого вечернего неба. Огромный голубой пузырь окружил магов и исчез за пределами комнаты.

Плотно закрыв глаза, Шив вытянул руки и соединил ладони. Затем растопырил пальцы, и бирюзовое сияние оплело сеткой его кисти. Блеснув, как молния в ясном небе, оно тут же исчезло. Маг нахмурился. Появились новые светящиеся нити, но все еще не толще паутины, отражающей лунный свет. Шив глубоко вдохнул, и ажурный узор силы заблестел ультрамарином. Маг с бесконечной осторожностью развел руки. Пряди магического света стали толще и сплелись, нити лопались и вновь соединялись, свиваясь в кольца, которые быстро поднимались вверх. Растянувшись, магическая спираль стала тоньше, бледнее. Она достигла окна и улетела.

— Что-то должно происходить? — раздался из серебряного зеркальца любопытный голос Грена.

— Ты мне скажи, — коротко ответил Сорград.

Голова Узары склонилась к столу. Шив вытер пот со лба тыльной стороной руки.

— Проклятие!

— Значит, мы все-таки останавливаем телегу? — разочарованно произнес Сорград, ухмыльнувшись.

— Слишком далеко, — задыхаясь, проговорил Узара. — Мы ведь работаем не в своей стихии.

— У нас почти получилось. — Шив согнул руки и нахмурился. — Мы должны были забрать хотя бы одного.

— Мы идем оба или не идем вообще, маг. — В приглушенном голосе Сорграда слышалась непреклонность.

Узара посмотрел на Шива:

— Мы могли бы сделать это с помощью Лариссы.

Шив застонал:

— Ты серьезно?

— Есть другие предложения? — Узара смахнул с ладоней слабые остатки сияния. — Может, попросишь Императорскую курьерскую почту упаковать Казуела в ящик и прислать сюда?

Шив потер виски.

— Не знаю, с кем было бы больше хлопот.

— Мы должны что-то предпринять, — огрызнулся Узара. — Если не хотим вернуться к Планиру с поджатыми хвостами.

— Ладно, — согласился Шив без всякого энтузиазма. — Пусть Ларисса поможет нам перенести их сюда. Это даст ей какой-то опыт в комбинировании родства, которым она можем помахать перед дружками Калиона. Но мы не берем ее на Сатайфер, согласен?

— Не знаю, интересно ли вам, но я вас еле вижу. — Огорченный голос Сорграда быстро затихал.

Узара повел рукой, и меркнущее заклинание восстановилось.

— Нам нужна помощь еще одного мага. Не уходите далеко, и, когда вы понадобитесь, мы вас найдем.

— А ты не думаешь, что у нас есть свои планы на этот день? — донесся издалека озорной протест Грена.

Ответ Сорграда нельзя было расслышать, так как связь разлетелась на сверкающие осколки, которые утонули в отражении зеркала.

— Проклятие! — Узара сердито загасил свечу.

— Пошли. — Шив направился к двери. — Они не могли далеко уйти.

Перид и Ларисса оказались единственными людьми в просторной комнате, занимающей большую часть первого этажа трактира. Слишком большая, чтобы называться кабинетом, слишком опрятная, чтобы быть просто пивной, с чисто выскобленными столами и стульями с реечными спинками, она могла предложить уютный уголок для двоих, а также место для веселых посиделок больших компаний. Занавески колыхались на открытых окнах, свежий морской ветерок выметал из углов запахи вина и ночной пирушки. Ларисса и Перид сидели у широкой арки камина, на столе между ними стоял поднос. Художник со знанием дела отмерил травы в шарик из серебряной сетки, защелкнул его и опустил в изящную керамическую чашку.

— Настой? — предложил он, когда подошел Шив. — Это местная смесь, довольно приличная, хотя и тяжеловатая от липовых листьев.

— Пожалуй.

Шив сел.

— Ларисса, — начал он и умолк, когда служанка в переднике наливала в кувшин кипяток из висящего над огнем чайника.

— Как оказалось, нам нужна твоя помощь в одном заклинании. — Узара пододвинул стул от соседнего стола и уселся на него верхом.

Шив подождал, пока служанка принесет недостающие чашки.

— Но, пожалуйста, после этого подумай еще раз, стоит ли тебе отправляться с нами. Все это плавание обещает быть крайне опасным.

Ларисса уставилась в свою чашку, тыкая ложкой в металлический шар с заваривающимися травами. Ее светло-карие глаза покраснели, а в руке Шив разглядел носовой платок Перида.

— Что я должна сделать?

— Присоединиться к нам для перемещения. — Узара убедился, что служанка его не слышит. — Нам нужно перенести двух человек из Солуры.

— Из Солуры? — Девушка изумленно подняла глаза.

— Из Западной Солуры, — уточнил Шив, добавляя холодной воды в настой, который вручил ему Перид.

— Это страшно далеко. — Ларисса наморщила нос в раздумье. — Нам нужно, чтобы вокруг было как можно больше воздуха, желательно где-то снаружи, на высоте.

Художник передал Узаре хрустальную вазочку меда, увидев, что бородатый маг скривился, попробовав свой напиток.

— Возьмите карету и езжайте на перевал. Туда все ездят полюбоваться видами.

— А там найдется укромное местечко? — поинтересовался Узара.

Перид кивнул:

— Рядом с площадью, на самой вершине, есть парк с монументами. Сьеры Ден Этот и Тор Тот потратили целые сундуки денег, чтобы себя обессмертить, не понимая, что через пару десятков лет о них никто и не вспомнит.

Шив усмехнулся.

— Ты уже все нарисовал в Зьютесселе?

— По крайней мере три раза, — заверил его Перид.

— Тогда поехали? — Узара встал.

Ларисса осушила свою чашку и, выжидательно подняв брови, посмотрела на Шива. Маг вздохнул и поставил недопитый настой.

На улице ярко светило солнце и даже хорошо пригревало. Обмахиваясь рукой, Ларисса расстегнула высокий воротник. Мимо, закутанные в шелка и несколько слоев муслина, а не шерсти, проходили элегантные дамы южного Тормалина. Фасоны их платьев были более разнообразными и менее строгими, чем официальные наряды Хадрумала.

— Сюда! — Перид поднял руку, когда наемный экипаж высадил стайку хихикающих девиц у модистки напротив. — На смотровую площадку, будь добр, — велел он кучеру.

Узара помог Лариссе сесть рядом с Шивом, который молча уставился в окно. Стук обитых железом колес по булыжникам заполнил карету.

— Интересно, семья Райшеда строила что-нибудь из этого? — заговорил Перид, как только трактиры и лавки торгового квартала сменились особняками. Побеленные стены под квадратами красных черепичных крыш прятались в тени деревьев, ароматных от цветов. Крепкие каменные ограды окружали эти жилища, иногда открытые ворота позволяли увидеть внутри оживленные дворы. На выложенных плитками тротуарах по обеим сторонам дороги также толкался народ. Умелые слуги доставляли мешки и бочки, работники несли инструменты и материалы. Няньки сгоняли малышей, скачущих от радости, подальше от громыхающих телег и карет, а лакеи сопровождали на уроки хмурых юношей и девушек, недовольных таким надзором.

Узара изучал мелькающий за окном город.

— Братья Райшеда живут на другой стороне перешейка, не так ли? — откликнулся он наконец. — Во всяком случае, эти дома построены пять или шесть поколений назад, до того, как торговля с Инглизом начала приносить доход. Как по-твоему, Шив, когда их построили? В царствование Алеона Галантного или Иншола Резкого?

Шив не ответил. Ларисса снова любовалась своими руками, поэтому Перид и Узара, переглянувшись, умолкли.

Налегая на хомуты, лошади тянули карету по извилистой дороге все выше к перевалу, который прорезал глубокую расселину в зубчатых горах к северу и югу от перешейка. Дома здесь были меньше и стояли теснее, но, судя по окнам на фасадах, в каждом имелось три или четыре этажа, не считая мансард под коричневой и охровой черепицей. Булыжная мостовая кончилась, сменившись грунтовой дорогой. Из-за нагруженной подводы выбежала девушка с алым веером, пугая верховую лошадь. Возмущенно заржав, та отпрянула и наткнулась на упряжку их кареты. Нарекания кучера и дерзкие ответы девушки внесли резкие ноты в окружающую городскую суету. Внутри экипажа сохранялось молчание.

— Приехали, — с решительным воодушевлением объявил Перид. Пока он расплачивался с кучером, Узара вышел и учтиво предложил руку Лариссе. Магиня отмахнулась от нее с вымученной улыбкой.

— Ну, и где мы? — Шив осмотрел широкую площадь, вырубленную в скале, чтобы сделать плоской вершину перевала. С обеих сторон к океану спускались зазубренные утесы. По отвесным стенам и каменистым осыпям карабкались отважные травы и цветы, стараясь удержаться на скудной, выжженной солнцем почве.

— Эта дорога соединяет две гавани. Построившие ее принцы добились императорского соизволения навечно отдать им дорожные пошлины. Здесь они их и собирают. — Перид кивнул на тяжелые фургоны, громыхавшие по выложенному плитами пространству. Они только что поднялись по широкой дороге, которая вела к невидимому порту более крупной, более старой половины города, глядящей на более спокойные воды Каладрийского залива, а не на изменчивые течения океана. Галеры, которые казались отсюда детскими игрушками, усеяли ярко-голубые воды, уходящие к горизонту.

Узара наблюдал, как человек в мундире со значком какого-то тормалинского принца неспешно подошел к возчику груженой подводы. Возчик предъявил амулет, и солдат кивнул, но остальных он направил к длинному ряду водопойных колод в тени раскачиваемых ветром деревьев.

— Сколько бы это ни стоило, оно должно быть выгоднее плавания вокруг Мыса. И время экономится, и никакого риска.

— Берегись! — Перид оттащил Лариссу в сторону — за ее спиной зафыркали усталые лошади. Их бока тяжело вздымались, когда возчик наконец ослабил поводья.

— Ферд, отнеси декларацию клерку Ден Ренниона! Шевелись, парень!

Мальчишка спрыгнул с задка телеги и убежал, а возчик, понукая недовольную упряжку, направился к свободному месту рядом с группой мужчин. Те как раз делили груз, который они только что сюда привезли, между двумя фургонами, нетерпеливо ждущими товары из Каладрии, Лескара и более далеких стран.

Шив взирал на кипящую вокруг деловую жизнь.

— Они, поди, уже раз десять окупили расходы на эту дорогу.

— Скорее, сто, — высказал свое мнение Перид. — Но сьер всегда найдет применение лишним деньгам. — Он кивнул на отделение солдат, прогуливавшихся вокруг массивной статуи Дастеннина. Бог моря стоял в короне из водорослей, мантия разбивала пенную волну вокруг его ног, бронзовые руки, позеленевшие от древности, были протянуты в благословении к обоим морям.

Ларисса закрыла глаза и подставила лицо спокойному ветру.

— Мне кажется, я могла бы коснуться здесь самого неба, — восхищенно молвила она.

— Великолепное место для работы с воздухом, — согласился Узара, полный надежды. — Даже я это чувствую.

Шив обернулся к Периду.

— Императорский указ не запрещает творить магию ни открытом воздухе, но я не горю желанием доказывать это присягнувшим Ден Ренниона. Ты сказал, здесь есть более уединенные места?

— Сюда.

Перид повел их к мощной башне на южной стороне площади. Со своим расширенным основанием из плотно подогнанных камней, которое незаметно соединялось с лежащей внизу скалой, эта башня походила на удивительное дерево, выросшее из живого камня.

— Разве сьер Ден Реннион не был одним из первых патронов келларинской колонии? — спросила Ларисса, кивая на мужчин со значками в виде серебряной головы орла на их медного цвета куртках. Они преграждали вход в башню скрещенными пиками.

— То был его брат, мессир Ансель. — Шив взглянул на широкий балкон, опоясывающий тонкую середину башни. — Нынешний сьер — не друг Темару.

Возбужденные голоса неслись над огромной площадью, люди на балконе ахали, восхищаясь панорамой. Еще выше находилась сторожевая комната, где дежурили присягнувшие, глядя на восток и на запад. А над ними распростер широкие бронзовые крылья огромный орел, навечно застывший в парении.

Ларисса склонила голову набок.

— Если вы найдете магов с нужным родством и уговорите их работать вместе, мы бы вполне могли проводить корабли вокруг Мыса Ветров. Тогда Д'Алсеннену не пришлось бы платить за привилегию в виде этих сложных и мелочных процедур проезда через перешеек.

— Не уверен, что Темар захочет таким образом утереть императору нос. — Шив отмахнулся от назойливого парня с подносом сладостей.

— Куда мы идем? — неуверенно спросила Ларисса у Перида, который повел Узару к очереди из хорошо одетых торговцев и смиренных горожан, ждущих получения доступа к легендарной башне и ее балкону. Одни держали рекомендательные письма, другие полагались на более простое средство — магнетизм блестящих монет. Улыбчивые лакеи предлагали им вино и настои под полотняным навесом, трепещущим на ветру.

— Не знаю.

Шив ускорил шаг, и девушка поспешила за ним.

— Представить себе не могу, чтобы кто-нибудь построил более величественный монумент, чем башня Ден Ренниона, — говорил Перид Узаре. — Но это никого не останавливает. — Он указал на памятники из камня и металла, установленные как попало на неровной площадке между мощной башней и изрезанным трещинами горным склоном.

Шив поднял брови, читая выспренний панегирик какому-то давно умершему Тор Леорилу, выгравированный на массивной мраморной урне.

— Ты сказал, что мы сможем найти укромный уголок?

— Сюда. — Перид повел магов мимо памятников — от скучно функциональных до откровенно причудливых. Они оставили позади гранитного быка в натуральную величину, свирепо бьющего копытом свой постамент, и дошли до могучего бронзового дракона, пораженного ярь-медянкой. Он сражался с цепями, идущими от ошейника к металлическим столбам, врытым в землю. Его крылья бросали глубокую тень на полурыбу-полусобаку, которая беззаботно нежилась на высокой куче раковин гребешка, вырезанных из одной мраморной глыбы. Сзади находилось пустое пространство, надежно заслоненное и от взглядов прохожих, и от любопытных глаз на балконе башни.

Шив одобрительно кивнул:

— Все равно нам следует работать быстро.

— Я постою на страже. — Перид удалился и небрежно сел на постамент дракона, выуживая из кармана уголь и пергамент. Узара подавил улыбку.

Шив повернулся к Лариссе и вопросительно поднял брови. Собравшись с силами, девушка протянула руки, которые слегка дрожали, выдавая ее напряжение. Узара завершил треугольник, и все три мага сосредоточились на воздушном промежутке между ними. Единственным звуком был размеренный скрип от угля Перида.

— Душа моя, — мягко сказал Шив, — нам было бы легче, если бы нас ничто не отвлекало.

— Простите.

Послышалось виноватое шуршание, затем наступила тишина.

Пристальный взгляд Лариссы не дрогнул. Она сосредоточилась на голубом мерцании в самом центре. Та прядь магического света была толщиной с волосок, но поражала своей сапфировой яркостью. Слабая улыбка изогнула полные губы Лариссы: магия расщепилась, снова и снова удваиваясь, нити расплывались и трепетали на любопытном ветру, обвиваясь вокруг магов.

— Узара? — вымолвила она.

Бородатый маг старательно извлек из скалы под ногами серо-голубую дымку. Она парила внизу, едва различимая, как воспоминание о тумане. Но поднимаясь к небесно-голубому колдовству Лариссы, она обретала плотность, втягивалась в заклинание девушки подобно дыму, идущему вверх по трубе, а ее холодный цвет становился все ярче, пока не засверкал живой лазурью.

— Получается, Шив, — выдохнул Узара с ликованием.

Бирюзовый блеск собрался в лужицу под пляшущими усиками света. Окаймленная сиянием рябь побежала по нему, вырастая в аквамариновые волны. Они взметнулись, чтобы присоединиться к магии Лариссы, сталкиваясь с отполированной солнцем голубизной. Завитки белого света довели зеленоватое творение Шива до той же самой сапфировой чистоты. Играющие среди памятников ветерки закружили вокруг сомкнутых рук магов, любой, рискнувший подлететь слишком близко, уносился в колдовство.

Перид выругался от неожиданности, когда две фигуры прорвались вдруг через невозможно узкую границу заклинания. Магия развеялась по ветру, словно обрывки сна.

— Это я! — Художник торопливо попятился от обнаженного кинжала в руке Сорграда.

Грен почему-то споткнулся, проходя через заклинание. Он перекувырнулся, как ярмарочный акробат, и через мгновение снова стоял на ногах.

— Ой! — Грен ухмыльнулся и убрал в ножны клинок. — Тебе обязательно надо научиться этому заклинанию, Град.

Широко раскрыв глаза, Перид смотрел мимо него на Шива.

— Это было невероятно. — Он покачал головой. — Как я смогу когда-нибудь нарисовать те цвета?

Сорград высоко подбросил нож и, поймав его на лету, долгим взглядом окинул Лариссу.

— Сударыня, — произнес он потеплевшим от восхищения голосом.

— Это Ларисса. — Узара замялся, не зная, как лучше ее представить. — Планирова…

— …ученица. — Девушка протянула руку.

Сорград низко поклонился и коснулся ее губами.

Грен довольствовался вульгарной ухмылкой. Он дернул свой воротник, чтобы поправить мятую рубаху, и что-то звякнуло в кармане его поношенной куртки.

— От чего вы бежали? — нахмурился Шив, разглядывая молодого горца.

— От стражников. — Сорград держал в руке две котомки, одну он бросил младшему брату. По сравнению с растрепанным Греном он выглядел почти изысканно. Рубаха его отличалась чистотой, серебряные пуговицы на куртке отполированы, сапоги намаслены. Длинные волосы Грена были кое-как связаны на шее обрывком кожи. Волосы Сорграда — аккуратно подстрижены и зачесаны назад и даже блестели дорогой помадой.

— Что хотела Стража? — машинально спросил Узара.

— Был там один ювелир, — начал Грен со счастливой улыбкой.

— Не у всех есть бездонные мешки золота, как у Планира. — Сорград вытащил из кармана горсть серебряных цепочек и убрал их в котомку. Потом миролюбиво посмотрел на Шива.

— Планир зарабатывает свои деньги или кует их? — Грен стоял рядом с Лариссой, ее смуглость оттеняла белизну его кожи. В лазурных глазах горца светился неподдельный интерес. — Алхимики ездят в Хадрумал, верно? Все говорят, будто они нуждаются в помощи магов, чтобы превращать простые металлы в драгоценные.

— Может, пойдем? — предложил Перид, подавая Лариссе руку.

Грен пристроился к девушке с другого боку, и они втроем неторопливо зашагали к площади. Остальные слегка отстали.

— Что ж, давайте искать корабль, — решил Сорград. — Незачем тянуть, если предстоит бой.

— Мы обращались и к коменданту порта, и к управляющим разных принцев, — мрачно сообщил Узара.

— Я найду того, кто сочтет удачей взять ваши деньги. — Уверенность Сорграда граничила с угрозой.

Перид оглянулся, рукой заслоняя глаза от солнца.

— Мы все едем в порт?

Сорград покачал головой:

— Мне нужны только эти двое, чтобы изображали богачей и помалкивали.

— Вы остановились в приличном трактире? — Грен предупредительно улыбнулся Лариссе. — Давайте подождем там.

— Ларисса не просто ученица Планира, — прошептал Шив Сорграду.

Горец пожал плечами:

— Я его здесь не вижу. Впрочем, сам выбирай: оставить Грена с ней, рискуя, что он отрежет ломтик от пирога Верховного, или взять его в порт после того, как ваша магия только что погубила его надежды на хороший бой.

— Перид проследит, чтобы все было пристойно, — заметил Узара.

— Пока не сбежит, пытаясь придумать, как нарисовать заклинание, — нахмурился Шив. — Ладно, давайте найдем две кареты.

Перид уже свистел, подзывая фиакры. Грен посадил Лариссу в первую карету, проявив изысканную учтивость, которая не вязалась с его грязной одеждой.

— К Лоцманской академии, будь любезен. — Подавляя страх, Узара вслед за Сорградом и Шивом сел во второй экипаж, и кучер стегнул лошадь. Спустившись с перевала, они с грохотом покатили по улицам, запруженным людьми. Одни занимались покупками, другие продажами; торговля — источник богатства обеих половин Зьютесселы.

Через некоторое время Узара откашлялся.

— Сорград, как обстояли твои дела в Солуре?

Экипаж накренился, поворачивая за угол, и только после этого горец с отвращением покачал головой.

— Все, что сказал мне Джилмартен, оказалось правдой. Каждый урожденный маг должен поступить в ученики к какому-то другому магу, и каждый мастер магии связан клятвой с тем или иным бароном. Лучшим, что я нашел, были искренние доброхоты, порывающиеся записать меня к кому-нибудь из своего круга. А худшими стали тупоголовые ублюдки, которые посадили меня в тюрьму и призвали местного палача, чтобы заклеймить меня как необученного мага.

— Очевидно, ты сбежал. — Шив посмотрел на него оценивающим взглядом. — Используя магию?

— Отмычки и талант Грена к разбиванию голов, — без улыбки ответил Сорград.

— Мы могли бы поделиться с тобой некоторыми секретами, — обронил Узара с нарочитой небрежностью.

— Просто чтобы ты мог помочь Ливак и Хэлис, — добавил Шив.

— Как мило с вашей стороны. — Горец на сей раз был удовлетворен. — Я собирался сделать это условием моего сотрудничества.

— Я думал, мы уже договорились о цене, — мягко возмутился Шив.

— То была цена Грена, — со всей серьезностью заверил его Сорград.

Узара засмеялся:

— Мы уже недалеко. Что будем делать, когда доберемся до порта?

— Найдем подходящую таверну, где вы будете сидеть тихо, прикидываться богатыми и даже не сморкаться как маги. В такой таверне, какая нам нужна, на магов сразу бросятся с ножами, — пояснил горец прозаичным тоном.

— Значит, мы ищем свою команду пиратов? — предположил Шив.

Сорград улыбнулся:

— Нет, мы ищем корабль. Команду я пойду искать, когда стемнеет. И я возьму с собой Грена, потому что скорее всего придется иметь дело с контрабандистами. Если завяжется драка, я бы предпочел, чтобы за моей спиной был он, если вам все равно.

— Мы можем вызволить себя из беды, — запротестовал Шив.

— Прежде всего надо уметь в нее не попасть, — парировал горец.

— Если мы используем магию в какой-то драке, известие об этом прилетит к Д'Олбриоту быстрее, чем пчелы к меду, — сказал Шиву бородатый маг.

— Какова ставка Д'Олбриота в этой игре? — Сорград перевел взгляд с Узары на Шива и обратно. — Думаю, пора объяснить мне, что происходит. Начнем с самого простого: почему вы двое прогуливаете уроки Хадрумала?

Перемежаемые частыми репликами Шива, объяснения Узары заняли всю дорогу через грязные ряды дешевых домов, втиснутые между роскошными владениями торгового сословия и широко раскинувшимися портовыми районами. Теперь с обеих сторон высились склады с глухими стенами и дверями, запертыми изнутри на засовы. Вскоре карета миновала довольно протяженное здание, куда судовладельцы и капитаны посылают за деньги своих рулевых и лоцманов, чтобы те узнали тайны океанского побережья, его ветра и течения. Кучер остановился на маленькой площади, где влажно пахло отливом, и постучал по крыше.

— Дальше я не поеду.

Шив стоял с Сорградом, пока Узара расплачивался с возницей.

— Откуда начнем? — вслух поинтересовался он.

Горец кивнул на человека, продающего свежесваренные креветки из булькающей на маленькой жаровне кастрюли.

— У тебя есть чашка?

У магов чашек не оказалось, поэтому каждому пришлось заплатить за кривобокую посудину — брак какого-то гончара, — куда поместилось по полной ложке испускающих пар креветок. Сорград извлек из кармана серебряный кубок с короткой ножкой и, пока продавец его наполнял, перекинулся с ним несколькими словами.

Кивая магам, горец повел их прочь, держа креветку между зубами, — надо оторвать ей голову, прежде чем разгрызть остальное.

— Тот малый говорит, что есть один капитан, который рискует остаться на мели. Его нанял торговец, чьи кредиторы в любой день начнут выламывать двери.

— Он сказал тебе это за три порции креветок? — Трудности с очищением креветки одной рукой и зубами не скрыли того факта, что Шив находится под впечатлением.

Сорград пожал плечами:

— Я обещал заплатить в десять раз больше, если сведения окажутся верными.

Узара лизал обожженный палец. Он провел рукой над своими креветками, которые внезапно перестали испускать пар.

— Где мы найдем этого капитана?

— В кабачке под названием «Луна и Гребец», так что будьте осторожны, — предупредил Сорград. — И если ты снова используешь магию, Зар, я сломаю тебе пальцы.

Горец повел их по зловонному проулку между запертыми складами и торговым двором с высокими стенами, посыпанными сверху битым стеклом. Еще несколько поворотов вывели их на шумную пристань. Сорград окликнул мужчину, который волок по скользким булыжникам тяжелые сани на железных полозьях. Грузчик указал направление, деловито мотнув головой.

— Туда.

Сорград пошел к таверне, где на облезлой вывеске был изображен человек, плывущий по мелководью под Малой луной. Ее полный круг разливал свой таинственный свет, а старшая сестра едва показывала узкий серпик. Здание выглядело респектабельнее, чем ожидал Шив, и он протянул руку к уже приоткрытой двери.

Кинжал с глухим стуком вонзился в косяк рядом с его рукой.

— Нет, сюда. — Горец выдернул свой клинок и указал в переулок рядом с таверной.

Маги сделали, как им велели. Стоя в тени, Сорград понаблюдал с минуту, прежде чем обратить внимание на крупного мужчину.

— Ну и что, по-вашему, он тут делает?

Почти одного роста с Шивом, этот человек был гораздо шире его в плечах, мускулы бугрились под тесной рубахой из линялого красного полотна и курткой с пряжками. Он говорил с торговцем, который передавал узлы с одеждой, корзины с бутылками и несколько ящиков помятых фруктов парню, стоявшему в широкой плоскодонной лодке, привязанной к толстым сваям причала. Торговец остановился, разглядывая океанские корабли на якоре в безопасной гавани. Их было несколько, и у каждого сновали лодки с торговцами, соблазняющими матросов всякими мелочами: мол, берите да выкладывайте деньги.

— Дарни! — в ярости воскликнул Шив. — Значит, так Планир нам доверяет, а?

— Он сбрил бороду, — с одобрением заметил Сорград. — Теперь он больше смахивает на тормалинца, верно?

Черноволосый, с темной кожей, этот здоровяк, несомненно, мало чем отличался от нелюбопытных прохожих. Такое сходство не назовешь случайным.

— Возможно, у него какое-то дело, не имеющее ничего общего с нашим, — предположил Узара.

— Даже нанимаясь куда-то наемником, Дарни работает на Планира, — мрачно изрек Шив.

— Мы можем как-то от него избавиться? — поинтересовался Узара.

— Вы действительно хотите порвать с Хадрумалом? — Сорград удивился, но, подумав, предложил: — Я могу всадить нож ему в спину в каком-нибудь глухом переулке, но биться с таким бугаем средь бела дня я не стану. А то, чего доброго, сбежится толпа присягнувших и испортит веселье.

— Я не имел в виду убить его, — в ужасе запротестовал Узара.

— Что, по-вашему, он делает? — Шив не сводил глаз с Дарни.

К торговцу подошла женщина, чтобы узнать, с кем он разговаривает. Она была высокая и крепкая, с волосами, выкрашенными в невероятный цвет, и нарумяненная как кукла. Еще несколько женщин толпились неподалеку, все в платьях с глубоким вырезом и голыми ногами под грязными юбками. Среди них были две тощие девушки. Одна из них, та, что постарше, с неумолимым видом, крепко держала запястья второй, совсем молоденькой. Дарни обернулся к толстухе, но ни его резкие жесты, ни устрашающее лицо сутенершу не испугали. Она явно не впервой видывала таких, как он, и только покачала головой. Дарни круто повернулся и пошел дальше по пристани. Торговец и сутенерша с обидой смотрели ему вслед.

— Ждите здесь.

Сорград побежал по булыжникам. Толстуха встретила его алчной улыбкой. Они немного поговорили, затем горец направился обратно к магам с самой юной шлюхой, отпущенной той, которая ее держала.

— Зачем она ему, как ты думаешь? — с тревогой спросил Узара, в то время как Сорград покровительственно положил руку на тонкую талию девушки.

— Я уговорю Перида нарисовать тебе картину.

Однако Шив и сам казался озадаченным.

Горец завел девушку в переулок.

— Сколько у вас с собой денег? — спросил он у магов.

— Прошу прощения? — растерялся Узара, но Шив уже полез за кошельком, который он благоразумно засунул в бриджи.

Сорград расстегнул рубаху и снял с шеи несколько золотых и серебряных цепочек.

— Я сказал той старой грымзе, что нас трое, поэтому у тебя будет время убежать, прежде чем они начнут тебя искать. — Он сгреб марки и кроны, протянутые Шивом, и вложил их в дрожащие руки девушки с синяками на запястьях. — Заплати какому-нибудь возчику, чтобы отвез тебя на другую сторону перевала до наступления ночи. — Он спрятал драгоценности ей в лиф. — Продай это, прежде чем продавать себя, цыпочка.

Девушка безнадежно посмотрела на него огромными глазами.

— Мой папа утонул в том году, а кровавый понос забрал младенца и с ним мою маму. Наша тетка взяла малышей, но…

На Узару снизошло вдохновение.

— На Рыбачьей улице есть ювелирная лавка. Найди там человека по имени Рентуан. Скажи ему, Райшед Татель хочет, чтобы он тебе помог.

Искра жизни осветила перепуганное лицо девушки.

— Да, судари.

Она повернулась и побежала по улочке прочь от причалов, прижимая кулаки с деньгами к своей худосочной груди.

Глядя ей вслед, Сорград покачал головой:

— Не детское это дело продавать себя матросам.

Шив смотрел на Узару.

— Райшеду не понравится, что ты подрываешь его репутацию у этого ростовщика.

— Не уйти ли нам, пока та толстая мадам не пришла выяснять, что мы сделали с ее крошкой? — Узара озабоченно взглянул на сутенершу. К счастью, та отвлеклась на горсть подошедших матросов. — Она сказала что-нибудь о деле Дарни?

— Он ищет девушку, которая, как он считает, хочет уехать за океан. Судя по описанию, он охотится за вашей Лариссой. — Сорград наблюдал за оживленно торгующейся сутенершей. — Пора, быстрее.

Ни Шив, ни Узара не мешкали — горец незаметно для всех вывел их из переулка на пристань. Они миновали первую таверну за «Луной и Гребцом», но по указанию Сорграда вошли в следующую — ветхое заведение, пропахшее кислятиной.

— Вон туда.

Горец провел их мимо толпы мужчин, ждущих, когда боцман с ними расплатится. Причитающиеся им суммы были написаны мелом на их широкополых шляпах из промасленной кожи или на правом плече их темных кожаных курток. Возле заветного сундука торчал коренастый тип с дубинкой, готовый у любого отбить охоту поживиться чужими деньгами.

— Думаю, нам стоит предложить Дарни место в этой игре, — заявил Сорград.

Шив прислонился к столбу.

— Ливак его не выносит.

— Не Ливак собирает здесь отряд головорезов, имея для поддержки только вас двоих, выдающих себя за господ. — Сорград ухмыльнулся. — Между прочим, Ливак принимает руны такими, какими они падают. И я — тоже. Дарни большой и страшный, и он полезен в бою. Мы неплохо сработались, когда вместе сражались в Горах, а это много значит.

— Если Планир так беспокоится о Лариссе, что послал за ней Дарни, надо дать ему знать, что она в безопасности. — Узара вдруг понял, что стоит в липкой луже эля, и с отвращением посмотрел под ноги.

Шив поджал губы.

— Думаешь, он здесь для того, чтобы вернуть ее в Хадрумал?

— Возможно, — ответил Узара.

— Если мы берем в плавание такую красотку, ей понадобится свой сторожевой пес, — сказал Сорград. — Иначе Грен станет играть ее защитника и перерезать горло каждому, кто подойдет слишком близко.

— Дарни не дурак. — Шив покосился на Узару. — Рано или поздно он найдет и Лариссу, и нас. Разве не лучше вести разговор на наших условиях?

Узара кивнул:

— Может, Дарни проговорится насчет того, что думает Планир о нашей маленькой экспедиции.

— Давайте догоним его. — Сорград уже направлялся к двери.

Шив скорчил гримасу.

— Куда ни поверни, кругом одни осложнения. — Он решительно ткнул пальцем в Узару. — Ливак сообщишь ты.

У южной оконечности Сатайфера

44-е поствесны

Для человека, который так не любит море, я слишком много времени проводила на кораблях.

— Все еще тошнит? — спросил корабельный плотник. Он проходил мимо, когда я стояла, облокотившись на перила «Эринго».

— Нет, но спасибо за участие. — Я взглянула на марс, где несколько матросов так же жадно, как я, следили за горизонтом. — «Ламинарии» и «Огненного Гольяна» еще не видно?

Леммел пожал плечами:

— Когда будет видно, мы услышим.

Он встал рядом со мной, гладя рукой перила, как человек, ласкающий любимую гончую. Плотник любил этот корабль, всегда стремился указать мне на какое-то его достоинство и объяснял каждому, кто хотел слушать, что «Эринго» на четверть длиннее самого большого из пиратских кораблей, да еще и в полтора раза шире. Верно, соглашался обычно Хот, парусный мастер, и парусов у нас больше, и оснастка лучше. Я так и не решила, действительно ли они лучше всех знают этот корабль или просто безнадежно пристрастны. Капитаны приходят и уходят по прихоти владельца, и команды нанимаются от плаванья к плаванью, но я узнала, что боцман, рулевой, корабельный плотник и парусный мастер остаются с судном с момента закладки киля до тех пор, пока оно либо не разобьется, либо не сгниет от старости. Некоторые даже возят с собой жен и детей, размещая их на нижних палубах в своих каютах с парусиновыми стенами. Но Темар запретил брать семьи в это плавание.

— Не бойся пиратов, моя девочка, — продолжал Леммел. — С такими высокими бортами и крутым баком нас не так-то просто взять на абордаж. А кормовая надстройка дает Д'Алсеннену наилучший обзор боя.

Когда плотник отправился дальше, я взглянула на корму, но Темара там не было. Он находился внизу, на главной палубе, и, увидев меня, подошел.

— Долго еще, как ты думаешь?

Я оглянулась на морскую гладь, такую спокойную в это тихое раннее утро. Где-то там, еще невидимые, лежали острова, которые мы намерены отнять у пиратов. Где-то там, под пологом леса, келларинские наемники шли убивать. Райшед на одном мысе, Хэлис — на другом, они подкрадывались к сторожевым постам, которые выдало нам гадание Аллин. Где-то там прятались в бухтах два келларинских каботажных судна, проскользнувшие туда под покровом лунной ночи и всяческих маскировок, какие могли сотворить магия Аллин и Высшее Искусство Гуиналь. Дастеннин, Халкарион и все остальные боги, сделайте так, чтобы те корабли вернули нам наших людей!

— Недолго, — ответила я, но в этом слове крылось больше надежды, чем уверенности.

— Мы заставим ублюдков пожалеть о том дне, когда им взбрело в голову заявить свои права на Сатайфер, — пробормотал Темар.

Мужчины Келларина, спящие на просторных нижних палубах «Эринго», ему в этом помогут.

Я взглянула на солнце, все еще широкое, словно отлитое из мягкого золота.

— Поспешишь — людей насмешишь.

Так ответил бы Райшед, и Хэлис тоже, но им лучше поторопиться, если мы хотим, чтобы наша атака застала пиратов еще сонными.

Палуба под ногами качнулась, когда «Эринго» сделал медленный поворот. «Кувшинка» и «Звезда» повторили его маневр. На всех кораблях прямые паруса были убраны, оставлены лишь треугольные на коротких бизань-мачтах, позволяющие ходить кругами. Я искренне надеялась, что матросы тянут нужные канаты и мы не столкнемся, пока топчемся в ожидании на одном и том же участке моря.

— Я должен был пойти с ними, — в досаде проворчал Д'Алсеннен.

— Ты не привык к такому бою. Это не то что мчаться по далазорским равнинам, чувствуя за спиной половину императорской армии, — сказала я ему.

— Знаю, знаю. Подкрасться, ударить и убежать. Райшед и Хэлис только об этом и говорят.

Вместо ответа я уклончиво промычала. Темар все еще страдал, что его исключили из этой потехи, но Райшед и Хэлис были непреклонны. Тормалинские войны эпохи гордых завоеваний не имеют ничего общего с подлыми междуусобицами — этой гнойной язвой Лескара. Здесь требовался грязный бой.

Однако мне не больше, чем Д'Алсеннену, нравилось сидеть на корабле сложа руки. Бездействие казалось невыносимым после тех лихорадочных дней в Келларине, когда Паррайл поднял тревогу. Мы все призывали фермеров, горняков и ремесленников наточить оружие и ярость до убийственной остроты. Мы с Хэлис усадили всех наемников отчищать ржавчину с мечей и вспоминать свою прежнюю изобретательность.

Темар посмотрел на корму и каюты под палубой надстройки.

— Может, у Аллин есть новости. Или Гуиналь сумела связаться с Паррайлом, ведь теперь между ними нет такого большого количества воды.

— Пусть они спят, — твердо заявила я.

Если я не могу помочь друзьям с оружием в руках, я позабочусь, чтобы магические ресурсы этого похода расходовались экономно. Гуиналь переносила качку еще хуже меня, и от напряженных попыток творить Высшее Искусство во время самого плавания дворянку мучила страшная головная боль. Аллин не так устала, но вид пиратских пленников — грязных, постоянно избиваемых и унижаемых, — причинял девушке ужасные страдания. После того как мы выбивались из сил, чтобы вывести корабли Витранселя в море, нам пришлось три досадных дня стоять вдали от островов, ожидая, когда корабль Шива и Узары проделает более долгий переход из Тормалина. И это несмотря на то, что магия расчищала им путь через волны и надувала их паруса магическими ветрами.

Д'Алсеннен снова взглянул на закрытую дверь.

— Я хочу знать, как дела у людей Шива.

— Сорград и Грен воюют больше лет, чем ты живешь на свете.

Сэдриновы потроха, из-за своих собственных опасений я заговорила снисходительным тоном. А ведь руны всегда могут лечь не так, как хотелось бы, и ловкость рук тут не имеет значения.

— Ладно, идем, — согласилась я.

По дороге Темар не забыл улыбнуться и успокаивающе помахать любопытным матросам. Пусть хоть земля разверзнется под ногами, эти дворяне будут улыбаться. Я тихонько стукнула в дверь.

— Войдите, — ответил задумчиво-печальный голос Аллин. Однако печаль лучше неприкрытой боли.

Девушка гадала, сидя за столом, подвешенным к балкам верхней палубы. Его деревянный бортик и смоченная водой скатерть придавали ее чаше некоторую устойчивость, но лужицы меркнущего сияния показывали, где заколдованная вода расплескалась через край.

— Это называется: ты отдыхаешь? — упрекнула я Аллин.

В следующий раз я вынесу из каюты все, что можно использовать для магии. Но боюсь, тогда девушка вернется к гаданию в бочке воды, которая стоит на палубе для матросов. Она прекратила это только тогда, когда поняла, что никто не хочет из нее пить. Хотя магиня капала туда всего лишь цитрусовое масло.

— Как дела на севере? — Темар рассеянно сплел пальцы.

— Смерть по всему пляжу. — Таинственные отражения превратили хмурое лицо Аллин в маску из света и тени.

Я заглянула в гадальную чашу и увидела треугольную бухточку между сплошными серыми утесами. Даже упрямые растения не росли на их ломких камнях, побежденные совместными атаками волны и ветра. Вымпел Д'Алсеннена развевался на крыше большой, но грубо сколоченной хижины, спрятанной под скалой. Среди пней недавно срубленной рощи лежали трупы.

— По крайней мере на этом островке снова действует власть Келларина, — с удовлетворением заметил Темар.

— Это начало, — согласилась я.

Важное начало: гадание Шива обнаружило крупный пиратский форпост на этом изрезанном северном берегу самого западного острова Сатайфера.

Аллин подняла голову.

— Если вы хотите, чтобы я связалась с Узарой, мне придется бросить гадание. — Ее глаза наливались скорбью.

— Не трать свои слезы на этих паразитов, — строго велел Д'Алсеннен, но слегка обнял ее для утешения.

Я попыталась различить знакомые фигуры среди безымянных грабителей, обирающих трупы. Соломенная голова склонилась над рукой мертвеца.

— Грен, конечно? — Я нагнулась ближе к чаше, но отшатнулась с проклятием — внезапный пожар вспыхнул на одной стороне бухточки.

Аллин улыбнулась сквозь слезы.

— Это твой друг Сорград?

Точно, белокурый человек с показной небрежностью грел руки у пламени.

— Он самый и, похоже, жжет баркасы.

В миниатюрном мире гадания Сорград казался совсем маленьким, особенно рядом с громадной фигурой, которой мог быть только Дарни. При взгляде на этого дородного воина меня по-прежнему охватывала злость. Меня бы не было здесь, если б он не шантажировал меня, заставляя работать на Планира. Все, что я хотела тогда, это продать одно ценное изделие из серебра, пока владелец не узнал о его исчезновении. Но Дарни понял, что оно краденое, и мое сотрудничество стало ценой моей свободы. Однако, напомнила я себе, переверни те руны, и мы бы с Райшедом никогда не встретились. Получается, я все-таки выиграла в той игре, верно?

— Никто не сбежал? — забеспокоился Темар.

Если сбежал, наша затея еще не пойдет ко дну, но начнет быстро набирать воду. Чтобы схватить пиратского главаря за бороду в его логове, нам нужно атаковать с двух концов того узкого пролива, который разделяет два главных острова Сатайфера. Мы должны знать, что сзади не таится какая-то неожиданность, готовая ударить нас в спину.

— Никто. — Аллин повела рукой, и гадание устремилось обратно к воде. Мы увидели пиратский пинас, лежащий на боку в прибое. Морские рачки и водоросли облепили его мелкий корпус, открытый насмешкам с палубы высокого трехмачтового океанского корабля, подходящего к широкому пляжу.

— Это, должно быть, «Ураган», — выдохнул Д'Алсеннен.

— Деньги Райшеда потрачены не зря, — заметила я.

Шив и Узара нашли корабль, по длине не уступающий пиратским хищникам, но более тяжелый, с более высокими бортами и надстройками на носу и корме. Паруса у них были одинаковые, позволяющие ходить круто к ветру. Пока мы смотрели, «Ураган» встал на якорь, держась подальше от трех мачт пинаса, глубоко зарывающихся верхушками в бледный песок, и путаницы промокших тросов и парусов на бесполезных реях. Среди плавающих на воде обломков покачивались трупы, песок пляжа был тускло-красным от крови тех немногих, кто успел добраться до берега.

— Чья это была работа? — с восхищением спросил Темар.

Вид поверженного судна на меня лично действовал угнетающе. Неприятно думать, что корабль так легко опрокинуть.

— Общая — Лариссы и Шива. — Девушка вгляделась в чашу. — Хотела б я иметь такую силу.

— Когда ты работаешь со своей стихией, она у тебя есть. — Гуиналь лежала на койке с влажной тряпкой на лбу. Я думала, она спит.

— Тебе лучше? — Д'Алсеннен не сводил глаз с гадальной чаши.

— Нет, — отрезала дворянка.

— Принести тебе что-нибудь? — Я была рада отвлечься. Образ в чаше покачивался, не совпадая с движением «Эринго», и это вызывало у меня тошноту.

Сжав губы, Гуиналь ухитрилась чуть мотнуть головой.

— Хорошо бы тебе попробовать какую-то из настоек Хэлис. — Говорят, оставь в покое рычащую собаку, но моему возлюбленному может понадобиться эта упрямая девушка. Значит, ее надо поставить на ноги. Я посмотрела на Темара. — Однажды Шив применил магию, чтобы избавить меня от морской болезни. Когда мы встретимся, попроси его полечить Гуиналь.

Барышня нетерпеливо хлопнула рукой. По крайней мере это доказывало, что она не совсем ослабела.

— Все, что мне нужно, это целебный настой из свежесобранных трав.

— Тебе удалось ощутить что-нибудь из мыслей Паррайла?

Мне стало интересно, не маскирует ли нейтральный тон Темара нашу общую досаду на Гуиналь. Конечно, я сочувствовала ей, лично зная, что такое морская болезнь, но ее манеры все больше меня раздражали.

Барышня свесила ноги с койки и села, осторожно засовывая тряпку в кувшин с крышкой.

— У него болит рука. Кажется, она сломана.

— Значит, у вас с Паррайлом столько же шансов сотворить Высшее Искусство, как у меня выиграть в Ворона у Ливак. — Унылые шутки Темара были еще неудачнее, чем моя стряпня.

Гуиналь неистово покраснела.

— Я делаю все-все возможное…

— Ты можешь сказать, не ранен ли Налдет? — перебила ее Аллин, проявляя или полное отсутствие такта, или нечто противоположное.

Дворянка обуздала свои эмоции.

— Я этого не чувствую.

— Не стоит волноваться. — Темар потрепал магиню по плечу. — Скоро мы их вытащим и исцелим любые раны.

Аллин посмотрела на него с раздражением.

— Магам трудно контролировать свое влияние на стихию, когда их терзает боль или лихорадка. Они творят магию, сами того не желая. Именно это и побудило Планира изучать целительские практики Солуры.

Которые основывались на обрывках эфирного знания. А те, в свою очередь, навели Верховного мага на след сначала Высшего Искусства, а в конечном счете — потерянной келларинской колонии. Наверно, Планир чувствует себя как человек на ярмарке Солнцестояния, который видит, как его выигрыш снова и снова удваивается в ряде счастливых ставок на бегах. Или Верховный маг познал то пустое неверие, с каким игрок уходит от стола, разорив и себя, и своих нерожденных внуков?

— А мы, практикующие Высшего Искусства, совершенно не способны творить заклинания, когда нас отвлекает боль, — кисло заметила Гуиналь.

— Если все вокруг Налдета начнет полыхать, пираты мигом смекнут, что он — маг.

После чего дела у бедняги пойдут совсем плохо. Готова поставить на это любые трофеи, какие только способны порадовать сердце Грена.

— Чем скорее Шив и Узара смогут вытащить их оттуда, тем лучше, — горячо выдохнула Аллин.

— Нам бы только подобраться достаточно близко, — согласился Темар.

На палубе раздался топот бегущих ног.

— Мессир!

Д'Алсеннен оказался у двери раньше меня только потому, что мне пришлось обходить стол.

— Они возвращаются. — Матрос ухмылялся до ушей.

Мы с Темаром кинулись к борту, чтобы увидеть самим. Действительно, «Ламинария» и «Огненный Гольян» медленно продвигались к нам. Ветер и без магической помощи был попутный, но уже начинался прилив, толкая их обратно к островам. На мачтах обоих кораблей развевались вымпелы Д'Алсеннена, вдоль бортов толпились радостно кричащие люди.

— Как далеко разносится шум над водой? — спросила я Темара с внезапной тревогой.

— Ветер за нас, — заверил он меня с мальчишеской ухмылкой.

Я лучше молодого сьера скрывала свое нетерпение, но все равно, казалось, прошло полсезона, прежде чем «Ламинария» встала бок о бок с нами. Команда «Эринго» свесила с борта плетеные соломенные кранцы, и матросы на палубе «Ламинарии» приготовили багры, чтобы спасти нас от слишком жесткого столкновения. Они напрасно беспокоились. Корабли сошлись с мягкостью поцелуя любимого. С «Эринго» сбросили сети и веревочные лестницы. Я посмотрела вниз с высоты трех дополнительных палуб нашего корабля.

— Райшед! — Темар первым его увидел и сразу окликнул.

Райшед заткнул за пояс красную промасленную тряпку, которой вытирал свой меч, убрал клинок в ножны и полез к нам. Он оперся на перила и поцеловал меня, прежде чем спрыгнуть на палубу.

— Мы расправились с ними прежде, чем они это поняли, — ухмыльнулся Райшед, вымазанный грязью от прелых листьев и чего-то зеленого. На его бриджах из буйволовой кожи темнели пятна — вероятно, кровь, а ржавые пятна на рубахе — кровь, без сомнения.

— У них и часовых-то, считай, не было, — уточнил позади него Васпрет. — А те, что были, сладко спали в лесу. — Он порылся в кармане и начал распутывать вощеную веревочную удавку.

— Ни одна крыса не сбежала, — похвалился Райшед, опережая вопрос Д'Алсеннена.

— Вы не брали пленных. — Гуиналь с обвиняющим видом стояла в дверях каюты.

Темар раздраженно фыркнул, но Райшед спокойно встретил пристальный взгляд дворянки.

— Нет, но мы взяли раненых. Они бы оценили твою заботу.

Нескольким наемникам, мужчинам и женщинам в окровавленной одежде, с ранами на руках и ногах, помогали перелезть через борт «Эринго».

— Вот и «Огненный Гольян». — Аллин тоже вышла на палубу и показала на судно Хэлис.

«Эринго» покачнулся, когда второй корабль встал у его борта с меньшей точностью, и моя подруга, поймав канат, уже лезла наверх с полным пренебрежением к опасной щели между этим небольшим судном и «Эринго».

— Сколько ушло? — вопросил Райшед.

— Горсть, может, больше, — проворчала Хэлис, не скрывая горечи. — Охотничий отряд, будь он неладен. Возвращаться эти мерзавцы не спешили, но живо дали деру, когда поняли, что происходит.

Лицо Розарн вытянулось от досады.

— Мы за ними погнались, — запротестовала она.

— Дело было трудное, — искал оправдания Темар, но, заметив презрительную усмешку Хэлис, умолк.

— Даже если они знают местность, они будут медленнее пробираться через лес, чем мы по воде. — Райшед обдумывал ситуацию. — Мы не видели сигнальных огней. Значит, они не должны поднять тревогу прежде, чем мы атакуем.

— Мы обязаны атаковать, несмотря ни на что. Прилив уже начался. — Хэлис твердо решила использовать фазы лун. Полная Большая и половина Малой создавали почти идеальные условия. Приливы и отливы больше не будут такими сильными до двойного полнолуния ближе к концу предлета. — Сьер Д'Алсеннен, кого я могу взять для пополнения?

Раненые с «Огненного Гольяна» поднимались на борт.

Темар поспешно достал список тех, кто считал себя невезучим, ибо вытащил не ту руну и не участвовал в первой атаке. Гуиналь тем временем расстегнула манжеты своего серого платья и засучила рукава.

— Пошли, Аллин.

Они направились к мужчине, корчившемуся от боли, держась за окровавленный живот; он бился затылком о доску, к которой был привязан.

Райшед посмотрел им вслед.

— Жаль, что Шив не сумел нанять хирурга, — пробормотал он.

Я стиснула своего возлюбленного в неистовых объятиях. От его рубахи пахло вековыми деревьями и древесным дымом.

Райшед поцеловал меня в макушку.

— Они уже захватили Часовой остров?

Я кивнула, ударив его в подбородок. Райшед лязгнул зубами.

— Прости. Да, Аллин только что гадала. — Я потянула красную тряпку, заткнутую у него за пояс. — Что это?

— Подарок для тебя. — Райшед вытащил его с озорной улыбкой. — Змея со сторожевого поста.

— Ты уверен, что у вас в роду не было пиратов? — поддразнила я его. — Гляди, не то пристрастишься к этому, как кот к сливкам.

— Я просто делаю то, чему меня учили. — Он привлек меня к себе для долгого поцелуя, который обещал бессонную ночь, как только нам представится возможность.

— Просто будь осторожен. — Я посмотрела в его бархатные карие глаза.

— Буду. — Райшед стоял неподвижно, и его взгляд согревал мне сердце. — Ты тоже.

— Вряд ли я сильно пострадаю, нянчась с Аллин и ее светлостью, — язвительно парировала я.

— Ты самая подходящая женщина для этой работы, — улыбнулся Райшед, признавая мою досаду.

Пронзительный свист Хэлис отозвал его прочь. Они перебросились несколькими словами и собирались вернуться на свои корабли. Но Темар перехватил Райшеда. Через минуту мой возлюбленный неохотно кивнул. Д'Алсеннен побежал по палубе и исчез за бортом, торопясь добраться до какого-то из двух малых судов. Он не увидел, как Райшед бессильно покачал головой, а я увидела.

— Ливак! — поманила меня Аллин.

Она стояла на коленях возле раненого, появившийся откуда-то грубый фартук защищал ее платье. Девушка стирала кровь с запекшейся раны поперек груди парня и остановилась только для того, чтобы швырнуть мне его порванную и испачканную рубаху.

— Посмотри, что из нее можно сделать.

Я вытащила нож и начала разрезать более чистую ткань на бинты. Палуба «Эринго» то поднималась, то опускалась подо мной, когда наша воссоединенная флотилия направилась прямо в пролив между островами. Течение несло нас все быстрее, пока я промывала, смазывала и забинтовывала незначительные, по счастью, раны, перевязывала вывихнутые лодыжки и окровавленные костяшки, приносила то и это по приказу Гуиналь и вежливым просьбам Аллин. Лескарская девушка-маг применяла те навыки, которым научилась у своей матери в измученном сражениями герцогстве Карлузе. Она шептала слова утешения, тогда как Гуиналь работала, непрерывно читая тихое заклинание. Бьюсь об заклад, что доброй половиной своих завоеваний Старая Империя обязана собственным адептам, ограничивающим потери с помощью Высшего Искусства. Большая часть эфирного знания сосредоточивалась тогда в усыпальнице Острина в Бремилейне. В ту эпоху бог гостеприимства больше интересовался врачеванием. Я не имела ничего против, если мастерство Гуиналь вернет наших людей домой целыми и невредимыми.

Пролив заметно сузился. С обеих сторон холмы подступали все ближе к кромке воды. Деревья были выше наших мачт, тут и там голые темные скалы зловеще нависали над головой. Матросы на марсе «Эринго» смотрели во все стороны, чтобы не пропустить врага. Наблюдатели на носу не сводили глаз с затененных вод, высматривая рифы. «Ламинария» и «Огненный Гольян» украдкой скользили в нашем кильватере, их сестры «Звезда» и «Кувшинка» держались чуть позади.

— Аллин, мы почти на месте. — Я отсчитывала береговые ориентиры, полученные из гадания.

— Я готова. — Девушка хотела развязать свой испачканный кровью фартук.

— Нет, оставь, — велела я. Маскировка не ахти какая, но, может, с ним враги не различат мага среди простого люда на палубе. — Тебе отсюда хорошо видно?

Аллин нахмурилась.

— Не очень.

— Попробуй встать на трап.

Я не хотела, чтобы девушка торчала на юте, на самом виду, но, помоги нам Дрианон, она была слишком мала ростом. Между тем Гуиналь приказала легкораненым отнести самых тяжелых на нижние палубы. Лицо дворянки оставалось мрачным, но руки, сложенные на талии, были твердыми и не теребили плетеный веревочный пояс.

— Вижу паруса!

Все на мгновение застыли, а потом бросились по своим местам. Темар, Райшед и Хэлис раз за разом повторяли этот план, и если кто-нибудь что-то напутает, я лично позабочусь, чтобы он объяснялся с Сэдрином.

Первый из сигнальных флагов — косой красный крест на белом поле — взвился на мачте, трос гудел, как сердитый шершень. Четыре малых корабля развернулись веером из-за «Эринго», преграждая фарватер. Когда мы огибали камни, давным-давно скатившиеся с разбитого утеса, я увидела первый пиратский корабль, на его алом вымпеле извивалась черная змея. Акула под бушпритом означала, что это «Бешеный Пес», и он выглядел ужасно внушительным в этих ограниченных водах.

На палубе не осталось никого, кроме бойцов Келларина, готовых к схватке и жаждущих ее. Гуиналь присоединилась ко мне у дверей кормовых кают, а Аллин села на широкие ступени трапа, ведущего на ют. Горящие глаза магини впились в медленно приближающееся судно. Из-за «Бешеного Пса» выскочили баркасы, набитые пиратами. Одни потрясали клинками, сверкающими на солнце, другие готовили багры. Гребцы боролись с усиливающимся приливом, и весла глубоко зарывались в воду.

— Мягко, — прошептала Гуиналь.

— Я знаю. — Внимание Аллин сосредоточилось на пиратском корабле.

Только я стояла без дела.

Лодки «Бешеного Пса» разошлись, как стая волков, загоняющая одного несчастного оленя. Но не зря наша флотилия расположилась так, чтобы не дать пиратам пройти мимо нас в одном из самых узких мест пролива. Затем самый первый баркас резко накренился, словно ударился о скалу, скрытую под темной водой. Рулевой закричал на пирата, сидящего на носу, их перебранку заглушили тревожные крики, когда лодка вновь содрогнулась, но никакого звука дерева, скребущего по камню, не было. Баркас, плывущий за ней, застыл как вкопанный в неподатливой воде, а соседний неистово закачался из стороны в сторону, зачерпывая бортом воду. Выпрыгнув из тонущей лодки, пираты быстро поплыли к берегу. Некоторые исчезли под зеркальной гладью из-за тяжести клинков и сапог. Иные искали подмоги у товарищей. Но им не повезло. Тянущиеся вверх руки попадали под удары ног и рукояток мечей — они били по пальцам, цепляющимся за борта. Три или четыре человека доплыли до одного баркаса, и все разом попытались влезть в него. Лодка перевернулась. Сидевшие в ней пираты тоже оказались в воде, осыпая громкой бранью этих болванов.

— Они делают за Шива его работу. — Я пыталась разглядеть, что происходит за кормой пиратского судна, но оно заслоняло весь вид на пролив. Не важно, главное — удержать их внимание.

Аллин по-прежнему не сводила глаз с «Бешеного Пса». Какие-то матросы бросали с бортов канаты и сети барахтающимся в воде пиратам. Большая часть команды поднялась на реи — убрать паруса. Но они сопротивлялись, враждебные ветра дергали их туда и сюда, выхватывая тросы из рук, льняные валы хлопали во все стороны. Мягкий ветерок продолжал нести нас вперед, пиратов же атаковал их собственный, персональный шторм. С треском, подобным удару грома, лопнули огромные фордуны, регулирующие изгиб мачт. Один хлестнул человека, и тот с криком упал на палубу. Другой пират запутался в снастях и был задушен, потеряв опору. Все больше тросов лопалось, и крепкие деревянные блоки летали, словно падающие звезды, разбивая плоть и кости. Оставив всякую мысль о парусах, пираты мертвой хваткой, достойной самих демонов Полдриона, вцепились в мачты, которые теперь бешено раскачивались и зловеще скрипели.

— Там! — указала Гуиналь.

В то же мгновение сверху донесся клич наблюдателя, и второй сигнальный флаг взвился на флагштоке — прямой золотой крест на красном поле. Пираты вводили в бой свой второй корабль.

— Готова, Аллин? — Я встала рядом с девушкой.

«Морская Лисица» осторожно пошла вперед, пытаясь избежать неестественных шквалов, терзавших ее товарища по доку.

Аллин осматривала мачты и носы обоих вражеских судов. Когда я услышала первый злобный свист стрелы, ее рука бросилась вперед. Вспыхнули сгустки пламени — стрелы загорелись на лету, — и едкая вонь горелых перьев поплыла в неподвижном воздухе. Следом раздалось шипение: раскаленные наконечники гасли в море.

— Арбалеты, — предупредила я, увидев, как стрела глухо ударила в грот-мачту «Эринго».

Аллин крепко сплела пальцы. Мужчины на нашем корабле пригнулись: вынужденные менять направление, стрелы арбалетов все еще могли причинить немалый вред. Одна пронеслась по палубе рядом с нами, оставив в настиле обугленную борозду.

Магия или просто случай отбросили сноп горящих ярким пламенем стрел обратно в паруса пиратского судна.

— Давай, Аллин, — подбодрила я девушку. — Ты знаешь, что надо делать.

Ее пухлое лицо было искажено страданием, но тяжелое, просоленное полотнище все же сгорело, словно осенняя паутина, угодившая в пламя свечи. Ветер подхватил обрывки пылающей ткани, чтобы поджечь другие паруса. Огонь побежал по снастям, пожирая их, как дорожки лампового масла. Реи затрещали и вспыхнули, железные скрепы, соединяющие верхнюю часть грот-мачты с нижней, расплавились в аду, который раньше был марсом. Жидкий металл капал, мгновенно убивая людей на палубе, а затем вся стеньга повалилась, будто срубленное могучее дерево, которым она когда-то была в некоем далеком лесу. С грохотом рушась назад, она снесла бизань-мачту, палуба юта исчезла под убийственной тяжестью дерева и парусов.

Точно так же скроенная буря теперь окружила «Морскую Лисицу». Оттуда понеслись настойчивые крики, когда «Ламинария» и «Огненный Гольян» повернули к галечному берегу, где лежали разграбленные «Звон» и барк Ден Харкейла. «Кувшинка» и «Звезда» поддерживали «Эринго» в блокаде пролива, лучники Витранселя были готовы подрезать крылья баркасам, которые еще держались на плаву и стремились добраться до суши.

«Бешеный Пес» горел с ревом горна. «Морская Лисица» оставалась беспомощной, пиратские суда дрейфовали врозь. Я мельком увидела позади них нечто похожее на жаркое марево, рябившее воздух. Не важно. У меня хватало других, более неотложных забот. «Огненный Гольян» и «Ламинария» приготовились к отправке отрядов Райшеда и Хэлис на берег, чтобы там сражаться с пиратами. Зловещая сила собиралась между хижинами и частоколом, построенными кровью и слезами несчастных пленников.

Аллин решительно вдохнула, и магический огонь перепрыгнул с «Бешеного Пса» на «Морскую Лисицу». Мачты занялись в один миг, как деревья в лесном пожаре. Матросы в отчаянии прыгали в воду, некоторые падали горящими факелами.

— Нет! — Гуиналь посерела от ужаса.

— Это бой. — Думая, что она упадет в обморок, я схватила ее под руку.

— У них есть Высшее Искусство, госпожа моя, Высшее Искусство! Я не знаю, у кого, но они убивают им. — К моему изумлению, отчаянный голос Паррайла раздался в моей голове: — Пленники, давшие ложную клятву, погибают от удушья. Они пытаются найти ваших магов, я слышу, как они ищут. Они убьют каждого мага, до которого смогут добраться. — Он говорил быстро, и его страдание огнем опалило мой ум.

— Прекрати свою магию, — закричала я Аллин. — Сейчас же! — Нельзя допустить, чтобы вражеские заклинания превратили ее в едва дышащий труп.

Девушка уставилась на меня в растерянности.

— У них есть эфирная магия, она ищет вас, — задыхаясь, проговорила Гуиналь.

Даже румянец Аллин исчез при этом известии.

— Мы должны предупредить остальных.

Я снова посмотрела за горящую ярким пламенем «Морскую Лисицу», но по-прежнему увидела лишь мерцающую дымку.

— Как?

Мы договорились о сигнальных флагах едва ли не на все случаи жизни, но такого никто не ожидал.

— Я свяжусь с Узарой. — Аллин нашарила в кармане фартука пучок рваных бинтов и подняла пустую металлическую чашку из-под мази.

— Тебя слишком легко атаковать, — возразила я.

— Мы можем прикрыть ее Высшим Искусством. — Лицо Гуиналь словно застыло; она схватила меня за руку. — Просто делай, как я. Вспомни, как мы вместе творили Высшее Искусство против Крамизака.

Узара исповедует теорию, что вера — это ключ к эфирной магии. Решительно отбросив все сомнения, я вызвала в памяти яркий образ Гуиналь, разбивающей оборону того колдуна во время прошлого нападения эльетиммов. Она скандировала тогда заклинание, а я вторила, и как ублюдок ни злился, он ничего не мог поделать, и Райшед с Темаром порубили его на куски.

— Тар амал эс риал андал зер, фез амал тар риал сурамер.

Древние слова не имели смысла, но их ритм был знаком, как дыхание. Что это — зов Лесной крови или просто воспоминание о далеком детстве, когда мой отец — странствующий менестрель — пел мне на ночь песни в комнате на чердаке?

Я услышала голос Аллин, приглушенный, словно доносящийся издалека, из густого тумана.

— Паррайл говорит, что у пиратов есть Высшее Искусство. Мы должны все прекратить.

В этот момент что-то прошмыгнуло мимо меня, но ничего не было видно. Гуиналь сильнее сжала мои руки, пока пальцы не стали неметь. Глядя прямо сквозь меня, она повторяла свое заклинание с острой выразительностью. Я вдруг поняла, что меня пробирает непреодолимая дрожь, которую старики называют сквозняком от плаща Полдриона. Я держала руки Гуиналь так же крепко, как она — мои. Я должна верить, что она может сделать это, или мы обе погибнем. Если моя вера — это все, что стоит между магами и Высшим Искусством, убивающим их разум, я буду твердить заклинание, пока не отсохнет язык.

Аллин выкрикивала приказы. Я слышала беготню со всех сторон, но не могла отвести глаз от лица Гуиналь. Затем молодая дворянка растворилась передо мной, повиснув в воздухе как тень. Я моргнула, и Гуиналь снова была тут, но двери кают позади нее, корма, Аллин и все остальное стали нереальными, словно дым. Все исчезло в безликом сером тумане. Казалось, «Эринго» и все на борту — это просто обман зрения, подобно воспоминанию о пламени свечи, задутой в темной комнате.

Я прикусила губу и ощутила металлический вкус крови. Я все еще слышала крики Аллин. Я все еще вдыхала противный запах пота — запах моего страха — и гарь «Бешеного Пса». Я все еще чувствовала палубу под ногами и руки дворянки, сжимающие мои пальцы как тиски. Я представила себе ее лицо, каждую деталь ее платья. Гуиналь втянула меня в это и, Дрианон спаси меня, она меня отсюда вытащит, иначе ей не поздоровится.

Цвета побежали по краям серого тумана. Они ускользали, когда я пыталась на них посмотреть, но вскоре обрели силу и глубину. Появились какие-то формы, поначалу трудноразличимые, ибо мое истинное окружение накладывалось на те образы из царства Полдриона.

Мы были в частоколе с пленниками. Я бы вырвала свои руки у Гуиналь, но барышня держала их крепко.

«Мы здесь не более чем тени». Ее невысказанные слова эхом прокатились в моей голове, и я вспомнила, как поклялась однажды, что пусть лучше окажусь изнасилованной, чем снова почувствую то мерзкое вторжение чужой воли.

Кучка пиратов распахнула ворота, размахивая мечами и дубинками. Два пленника в лохмотьях сидели у самого входа. Их грубо поставили на ноги, заломив руки за спину. Остальные попятились, слишком испуганные, чтобы бежать, сломленные как телом, так и духом. Я попыталась разглядеть Паррайла или Налдета среди этой измученной и грязной толпы.

Еще три человека стремглав вбежали в частокол, двое мужчин и одна женщина, все трое не слишком высокие и примерно одного возраста с Темаром и Гуиналь. Женщина была в оливковой юбке, мужчины — в серовато-коричневых бриджах; со своими светлыми волосами, они могли сойти за родственников Сорграда. Все трое носили рубахи, зашнурованные до самой шеи, но я тем не менее заметила под ними безошибочный блеск серебра. Единственными эфирными колдунами, носящими цепи, были…

— Эльетиммы. — Ненависть Гуиналь прозвенела в моей голове.

Первый колдун грубо сжал руками голову пленника, и он скорчился в тех беспощадных тисках. Я не слышала криков несчастного, но эхо его боли отозвалось в заклинании Гуиналь, и я почувствовала ее как удар в затылок. Бросив пленника, эльетимм с той же жестокостью схватил второго. Мужчина дернулся в конвульсии, и меня снова ударило болью, но озадаченный колдун в ярости отшвырнул его в сторону.

Эльетиммка пролаяла какой-то приказ, и пираты двинулись вперед. Пленники в ужасе бросились врассыпную, будто овцы, внезапно обнаружившие волка в своем загоне. Один парень побежал к воротам, но два пирата повалили его на землю. Видя его вдавленным в грязь, второй эльетимм положил руку на сальные волосы мальчишки. Сердито качая головой, колдун выхватил у пирата дубинку и в зверской досаде разнес своей жертве череп.

Я увидела Налдета и Паррайла. Оба пытались спрятаться за чужими спинами, но то же самое делали и остальные. Они напоминали стаю гусей, удирающую от своры собак. Борясь друг с другом, пленники выталкивали более слабых, и те становились легкой добычей алчных пиратов. Вскоре поплатился жизнью из-за врожденной мягкости и Паррайл.

Пират с прогнившим носом потащил ученого к эльетиммке. Паррайл был без рубахи, весь грязный, но даже под грязью были видны ребра и синяки — свидетельства непрестанной жестокости. Ученый споткнулся и упал, но пират не дал ему встать на ноги и поволок по загаженной земле. Он бросил парня лицом вниз перед колдуньей, встал коленями на его ноги и вывернул ему руки за спину. Паррайл отчаянно закрутил головой, пытаясь избежать прикосновения женщины.

К моей невыразимой радости, боль исказила лицо эльетиммки, едва она дотронулась до него, но, увы, на ее крик сбежались другие колдуны.

— Кто ты? Откуда ты? С кем ты говоришь?

Я не знаю эльетиммского, но поняла их резкие вопросы, эхом заметавшиеся вокруг моих мыслей.

Ученый закутался в непокорность.

— Не скажу.

— Кто тебя научил? — Страх и ненависть проскользнули в вопросе эльетимма, но его Высшее Искусство разрезало Паррайла как нож.

Словно мелькнувшую страницу в открытой и тут же захлопнутой книге, я увидела ментора Тонина, наставника Паррайла в далеком Ванаме.

— Ты не можешь противиться нам. — Злое удовлетворение окрасило хор мыслей эльетиммов. Тот миг единства прошел, и все трое напали на ученого с безжалостным допросом.

— Кто ты?

— Где твои друзья?

— Кто предал Мьюрдарча?

Неужели мы так и будем на это смотреть? Я хотела встряхнуть Гуиналь за плечи, настоять, чтобы она вытащила оттуда парня, чтобы сделала что-нибудь, но я не посмела. Вдруг эти ублюдки насторожатся? Вдруг они поймут, что мы подслушиваем? Страх за себя и за Паррайла комом встал в моем горле, едкий, как желчь.

Бесцветный огонь на миг осветил реальность. Далекий частокол побледнел, и я отчетливо увидела «Эринго». Страшная боль от сломанной кости пронзила мое запястье, хотя я знала, что это не моя травма.

— Будь они прокляты! — Горькие слова Гуиналь вновь крепко привязали меня к ее воле. Я снова увидела частокол, увидела зверя-пирата, который выкручивал посиневшую руку Паррайла. Ученый зарыдал и начал биться головой о землю, слезы лились из его сощуренных глаз.

Все три эльетимма столпились как стервятники, вокруг парня, не дожидаясь, когда их добыча перестанет дышать. Безносый пират торопливо отполз, он явно испугался этих тощих чужаков. Обнимая сломанную руку, Паррайл свернулся в беспомощный комок, от его непокорности больше не было пользы.

Эльетиммы соединили руки. Вместе с ними и мы с Гуиналь явственно увидели обнаженную жизнь Паррайла. Дорогие воспоминания запорхали мимо меня, как цветные страницы, вырванные из драгоценной книжки детских сказок и рассыпанные по равнодушной земле. Паррайл был любимым ребенком, тем более что детские хвори унесли многих его братьев и сестер к чуткой заботе Полдриона. Его отец, скромный клерк в купеческом доме, экономил на всем, чтобы послать своего многообещающего сына в Ванам, мать утирала слезы, утешая себя, что все эти жертвы — ради ее любимца. Не ленивый и не богатый, студент Паррайл был на посылках у более денежных учеников, дабы иметь что-то на пропитание, но даже тогда ходил голодный, если какой-то заманчивый свиток или пергамент опустошал его кошелек. Гордость ментора Тонина согревала молодого ученого, поддерживала его уверенность в своих талантах, научила его выпутывать нити смысла из клубка суеверий и искаженных молитв — все, что Хаос оставил от эфирного знания.

Эти воспоминания колдуны разорвали на части, в отчаянии они искали то, что Паррайл знал, а они — нет. Терзаемый жгучей болью в руке, ученый лежал, беспомощный, и не сопротивлялся, когда они подвергли холодному изучению его первый визит в Келларин. Они увидели его нервным и возбужденным в группе ментора Тонина, Паррайл был захвачен тем, как сухая теория его исследований обретает плоть и кровь реальности. Но после нападения эльетиммов тот интерес сменился ужасом. Друзья и маги лежали мертвые со всех сторон, и никто, кроме Паррайла, не мог разбудить спящих колонистов. По дороге к спрятанной пещере Эдисгессета он призвал всю свою решимость и волю, чтобы победить малодушные сомнения.

Я с удивлением обнаружила, что Паррайл меня боялся, но это мимолетное впечатление исчезло как дым в пылающем огне его преданности Гуиналь. Изумленный ее красотой, ученый хранил в памяти ее спящее лицо, застывшее в тусклом свете пещеры, — такое, каким он впервые его увидел и какое парило сейчас перед всеми нами. Тот первый восторг сопровождал юношу постоянно. Каждое слово барышни было для Паррайла как милость, каждое ее действие выглядело доказательством ее благородства и добродетели. Даже его возвращение в Ванам не поколебало эту верность, и когда появился шанс вернуться, страстное желание ученого быть полезным своей госпоже окрашивало все его мысли и поступки.

Меня захлестнули ярость, отвращение, негодование, словно этого бедного парня раздели догола на потеху ревущей толпе. Эльетиммка вскинула голову и уставилась прямо на меня.

— Даридж, Мойн!

Эта тварь, без сомнения, видела нас обеих. Ее сверлящий взгляд проникал сквозь завесу того заклинания, каким прикрывала нас Гуиналь.

Эльетиммы бросили Паррайла и двинулись к нам.

— Гуиналь? — пискнула я.

Но барышня не хуже меня видела опасность.

— Вы оскверняете эфир своим прикосновением. — Презрение Гуиналь хлестнуло колдунов, и эльетиммская троица отшатнулась. — Мне следует выжечь то испорченное знание из самых глубин ваших умов. Неужели вы думаете, что можете использовать против меня свои грязные приемы?

Она подняла руку, бестелесный призрак, но эльетиммы попятились, словно перед ними стоял некий мифический воин, весь в блестящих доспехах и с пылающим мечом.

Один из колдунов, тот, которого звали Даридж, споткнулся о Паррайла. Быстро, как кусающая лиса, он схватил его за волосы.

— Если мы не можем коснуться тебя, то он в наших руках.

Он злобно пнул ученого в пах. Второй колдун, Мойн, наступил на сломанное запястье Паррайла. Ученый едва реагировал, и я почувствовала горестное беспокойство Гуиналь, вторящее моей тревоге.

Ужасный мир иллюзии замерцал вокруг меня. Мойн ухмыльнулся, словно удовлетворенный дьявол.

— Ты достаточно сильна, чтобы поддерживать свою магию перед лицом его боли?

— Ялда! — Не сводя глаз с Гуиналь, Даридж поманил к себе эльетиммку.

Женщина подняла пиратскую дубинку и с ядовитой улыбкой обрушила ее на голову Паррайла. Из его ушей и носа хлынула кровь. Колдунья наносила удары снова и снова, пока Даридж пинал его в живот, а Мойн коваными сапогами в незащищенную спину.

Последние муки безгрешного юноши исчезли как сон, но я знала, что этот кошмар мне не приснился, даже когда палуба «Эринго» вновь стала твердой и надежной. Гуиналь трясущимися руками закрыла лицо и убежала в каюту, содрогаясь от рыданий.

У Аллин расширились глаза.

— Что случилось?

— У них эльетиммские колдуны, — сообщила я ей. — Мы должны убраться отсюда.

Я вдруг поняла, что насквозь промокла от пота. На рубахе проступили темные пятна, бриджи липли к ногам. Ветер охладил меня снаружи, но внутри у меня и так царил ледяной холод.

— Мы уже уходим. — Аллин показала на черно-желтые клетчатые флаги — сигнал к отступлению. «Ламинария» и «Огненный Гольян» направлялись к нам. Пираты, которые с радостью зарезали бы всех на борту, в досаде остались стоять на гальке. — У нас нет людей, чтобы сражаться без помощи магии.

Матросам «Эринго» с огромными усилиями удалось осторожно провести нас мимо тлеющих обломков «Бешеного Пса» и «Морской Лисицы». «Ураган» поворачивал в более широкой части пролива за горящими корпусами. Теперь его все прекрасно видели, так как покров магии был сброшен из-за страха эфирной атаки на Шива, Зара и Лариссу. Вот тебе и наш план подобраться к пиратам достаточно близко, чтобы забрать пленников. Увы, но вновь обретенная уверенность магов в работе со стихией воздуха оказалась ненужной. Флотилия Витранселя сомкнула ряды позади «Эринго». Используя все преимущества ветра и прилива, мы бежали на север по проливу, оставляя позади свои разбитые надежды.

— Что с Паррайлом и Налдетом? — встревоженно спросила Аллин.

— Паррайл мертв, — мрачно ответила я.

— А Налдет? — Ее голос дрогнул.

— Не знаю. — Хотя я могла угадать судьбу мага, если он себя выдаст.