Кустарник, покрывающий горные склоны в восточном Афганистане, заполнил собой весь HUD-дисплей.

Мы шли по следу одного из предполагаемых курьеров Осамы бен Ладена. Сегодня мы просто наблюдали, фиксируя перемещения связного и составляя схему его жизни. Конечная цель нашего задания была все та же — найти и уничтожить Осаму бен Ладена. Курьер мог стать ключом к успеху.

Его след привел нас к окрестностям Хоста, мрачного места с бетонными административными зданиями советской эпохи, улицами, заваленными мусором, и лишь несколькими асфальтовыми дорогами. В одноименной провинции располагалась одна из террористических баз, на которой проходили подготовку угонщики самолетов, протаранившие Всемирный торговый центр и здание Пентагона.

Пока мы летели, я проводил имитацию ракетных выстрелов. Нам рекомендовали не тратить попусту ни минуты свободного времени в полетах. Совершая долгие перелеты через всю страну, мы должны были упражняться в стрельбе, выбирая на земле какой-нибудь объект и имитируя по нему удар. Эти тренировки мало чем отличались от тех, которые я проводил с Хреном двумя годами ранее, когда только заступил на службу. По пути следования мы выбирали произвольную точку, вроде того старого форта неподалеку от нашей прежней базы, и выполняли ряд процедур, предваряющих выстрел. Мы не могли тренироваться во внеслужебное время, так как считалось, что мы развернуты на театре военных действий, то есть можем проводить только боевые операции.

Солдаты даже в зонах боевых действий регулярно посещают стрельбища.

Только не мы.

У нас просто не было на это времени. Например, в большинстве случаев я по восемь часов дежурил в качестве пилота, а после еще четыре часа выполнял дополнительные обязанности. Поэтому, чтобы как-то компенсировать недостаток тренировок, пилоты 17-й эскадрильи в каждом полете практиковали запуски ракет «Хеллфайр». Экипажи 15-й даже такой возможности не имели, поскольку их зоны наблюдения в основном располагались неподалеку от авиабазы.

Программа БПЛА расширялась быстрее, чем ВВС успевали готовить пилотов. Пилоты таких истребителей, как «F-16», имеют за плечами сотни часов учебно-тренировочных полетов в тылу, до того как их отправляют на боевое задание. Так, молодой летчик ведомого самолета по меньшей мере шесть месяцев проводит в режиме первоначального обучения, прежде чем рассматривается вопрос о его пригодности к службе. Затем вся эскадрилья переходит к практическим занятиям по боевой подготовке, которые заканчиваются масштабными учениями «Красный флаг» на авиабазе Неллис, где курсанты тренируются совместно с другими родами войск, отрабатывая технику выполнения именно тех задач, которые им предстоит решать за рубежом.

Эскадрильи «Хищников» лишены такой роскоши.

Со временем количество тренировок было сокращено до минимума. Пилоты оканчивали летные курсы, будучи едва готовы к бою, — разительный контраст со всеобъемлющей программой обучения, которую я прошел всего двумя годами ранее. Эти сокращения были продиктованы постоянно растущей потребностью в экипажах на театре военных действий. Первый же полет нового экипажа в составе эскадрильи, к которой он был приписан, проходил в реальных боевых условиях, с реальными целями и применением реального оружия. Летчикам приходилось в буквальном смысле схватывать все на лету.

Миссия 15-й эскадрильи расширилась до шести боевых воздушных патрулей, действующих как над территорией Ирака, так и над территорией Афганистана. Рапорты с просьбой о предоставлении отпуска командир 15-й упорно отклонял, превратив жизнь эскадрильи в сущую каторгу. Поэтому меня не удивляло, что пилоты 15-й не хотели осваивать новые методы работы. Большинство парней выглядели как зомби, с темными кругами под глазами и мертвенно-бледной кожей. Переутомление высасывало жизнь из экипажей и приводило к небрежности в работе. Переутомление я мог понять. Халатность — нет.

На базе Неллис я был старшим пилотом 15-й и 17-й эскадрилий. Пока эскадрильи не получили профессионального офицера-оружейника, закончившего Школу вооружений ВВС США, обязанность по разработке тактики и летных процедур лежала на моих плечах.

Не так давно мы совершили несколько ошибок, которые дорого нам обошлись. Несколько выстрелов в Афганистане прошли мимо цели. Одним из худших стал случай, когда заместитель командира 57-й авиагруппы выполнил резкий поворот буквально за несколько секунд до взрыва ракеты. Часто летчики-истребители сразу после выстрела резко уходят в сторону с линии атаки. Их прицельные комплексы рассчитаны на такие маневры, в отличие от гондолы «Хищника». Из-за резкого крена беспилотника лазер отклонился в сторону, и ракета детонировала метрах в пятидесяти от цели, не причинив ей никакого вреда.

Тренировочные выстрелы немного замедляли наши перелеты, однако нет ничего хуже, чем экипаж, мажущий мимо цели. Мы не могли себе позволить промахи, поэтому в отъеме у ООЦ нескольких минут драгоценного времени наблюдения за целью, если они использовались для тренировок, не было ничего плохого.

До выхода в район цели оставалось больше часа. Я готовился произвести очередную симуляцию выстрела, когда на связь вышел Монго. Он покинул эскадрилью двумя неделями ранее, перейдя в ООЦ на должность офицера связи.

— Привет, Белка.

— Привет, Монго, — ответил я. — Сколько лет, сколько зим! Как дела?

— Уплетаю печеньки, старина!

Я улыбнулся.

Мы все останавливались в одной и той же гостинице, неподалеку от территории ООЦ. Одним из бонусов был большой поднос с печеньями, который каждый вечер выставляли в гостиничном вестибюле. Печенье было частью шведского стола, который отель организовывал для своих постояльцев. Многие парни во время таких командировок набирали вес.

— Что нового, приятель? — спросил я.

— Неподалеку от тебя только что была атакована ПОБ [передовая оперативная база], — ответил Монго. — Они несут потери. Координаты ИТО получишь, как только будешь готов.

ИТО, или исходная точка обстрела, рассчитывается после минометной или ракетной атаки противника и определяется с помощью контрбатарейных радаров на основании дуги баллистической траектории снаряда. Впрочем, эти радары не слишком способствовали защите наших баз. Обычно один или два боеприпаса, перелетев через стены базы, разрывались на ее территории еще до того, как персонал по системе громкой связи успевали предупредить об атаке. Солдаты шутили по этому поводу, что если ты услышал «громкий голос», значит, опасность уже миновала.

Талибы — любители минометов и ракет. Небольшая их группа может ежедневно, если не ежечасно, терроризировать военную базу обстрелами. Минометные выстрелы или ракеты не обязательно приводят к гибели американцев, однако каждая такая атака останавливает или замедляет операции наших военных.

«Талибан» часто пускал ракеты по таймеру. В конструкции некоторых таймеров использовался лед, разделяющий две металлические пластины. Когда под летним солнцем ледяной блок таял, пластины замыкали электроцепь, приводя к пуску ракеты. Для стрельбы из миномета требовался расчет. Обычно три или четыре боевика устанавливали ствол в нужном положении, выпускали несколько снарядов, после чего ретировались в деревню, из которой появились.

Мы с Аланом, моим оператором средств обнаружения, переглянулись. Нас еще ни разу не привлекали к обеспечению непосредственной огневой поддержки войск с воздуха. Видно, здорово их там прижали, раз за помощью обратились к нам.

— А как быть с нашей целью?

Монго был готов к этому вопросу. Вероятно, он уже успел задать его начальству.

— Эл говорит, это приоритетная задача.

Когда Эл — один из руководителей ООЦ — что-то говорил, мы брали под козырек.

Точка по координатам ИТО оказалась в буквальном смысле у нас под носом. Я стал выполнять разворот, в то время как Алан принялся наводить прицельную гондолу на точку. Горный кряж был одной из двух возвышенностей, вдававшихся в долину близ афганского Хоста. Армия США развернула здесь передовую оперативную базу Салерно, чтобы контролировать основные пограничные переходы между Афганистаном и Пакистаном.

— Просканируй хребет, — сказал я.

Алан уже успел навести визирные нити на склон горы.

Ему потребовалось секунд тридцать, чтобы отыскать место, соответствующее ИТО. Выглядело оно как плоский каменный выступ, который выдавался из холма, словно настенная полка для вазы. К моему удивлению, минометный расчет талибов из трех человек все еще находился на террасе. Над стволом миномета появилась вспышка.

— Они только что снова выстрелили, — произнес Алан.

У меня челюсть отвисла. Нам редко доводилось видеть расчеты «Талибана» в процессе стрельбы.

— Монго, — сказал я. — Мы держим глаз на минометном расчете.

— Принято, — ответил он.

У нас на мушке были три боевика в длинных рубахах и мешковатых штанах, головы повязаны платками. Отчетливо виднелись черный ствол миномета и опорная плита, установленная на террасе. Сделав последний выстрел, расчет начал сворачиваться. Один боевик взвалил ствол на плечо, другой подхватил опорную плиту, а третий взял оставшиеся боеприпасы. После этого трое боевиков стали подниматься по узкой вьючной тропе, направляясь на восток.

— Эй, Монго, — позвал я. — Расчет пришел в движение.

— Следуйте за ними.

Я сверился с «FalconView», интерактивным картографическим приложением, недавно разработанным Институтом технологических исследований Джорджии, которое позволяло отслеживать местоположение всех подразделений дружественных войск в Афганистане. На этой местности боевики «Талибана» могли в мгновение ока оказаться в безопасной зоне.

— Монго, эти парни вот-вот смоются.

— Принято.

Я маневрировал таким образом, чтобы сохранять талибов в поле зрения, не пролетая при этом у них над головами. Я надеялся, что после производства нескольких выстрелов боевики на время оглохли, поскольку гул нашего двигателя должен был эхом отражаться от горных склонов прямо в их сторону. У меня в наушнике головной гарнитуры снова раздался треск.

— Эй, Белка.

Говорил руководитель полетов в Неллисе.

— Слушаю.

— К вам направляются Рулетка и Пакмэн.

У 15-й эскадрильи в этом районе действовали два беспилотника.

— Как мне показать им цель?

Мы не могли делиться с ними нашими видеопередачами, поэтому взаимодействовать было трудно. Но у руководителя полетов имелось готовое решение.

— Я направил наши резервные экипажи взять их аппараты на управление, — сказал он. — Комтех перенаправил видеосигналы.

Коммуникационные техники, или комтехи, могли установить соединение с оперативным пунктом 17-й, позволяя всем нашим летательным аппаратам иметь доступ к видео друг друга.

Тем временем боевики стали спускаться по тропе, тянувшейся вдоль дна долины. Мужчины вели себя спокойно, не подозревая о нашем присутствии. Два других «Хищника» подошли тридцать минут спустя. Я дал экипажам краткую «ориентировку» по цели, используя видеотрансляции с их самолетов, чтобы указать на нужное место. Троица боевиков уже готова была скрыться.

Зачем к преследованию этих парней надо было привлекать целых три беспилотника? И почему из-за них нас отвлекли от нашей охоты за курьером? Это задание больше подходило 15-й эскадрилье, и я никак не мог взять в толк, почему нас оторвали от слежки за предполагаемыми связниками бен Ладена.

Монго заговорил раньше, чем я успел задать эти вопросы:

— Всем экипажам, ракеты к бою.

Я привел ракеты в полную боевую готовность сразу же, как только мы засекли цель. В противном случае с точки зрения обороны базы от нас не было бы никакого толка. Монго дал команду Рулетке, которым управляли Костыль и Пикачу, стрелять первым. Заглянув в «FalconView», я увидел, что Рулетка летит на более низкой высоте.

Отстрелявшись, они должны были уйти в сторону, предоставив возможность нанести удар следующему самолету, находящемуся выше. Как правило, мы не открывали огонь, в случае если на более низкой высоте рядом с нами располагался другой летательный аппарат и существовала хотя бы малейшая опасность того, что мы можем ненароком его подбить. Пилоты сверху были обязаны ждать своей очереди.

Костыль был у нас за офицера по применению вооружений из-за своего прошлого — он пилотировал истребители «F-16». Он был бы нашим первым «официальным» офицером-оружейником, если бы ВВС позволяли пилотам «Хищников» поступать в Школу вооружений.

Пикачу, молодая летчица со светло-русыми волосами, и на каблуках-то едва достигала полутора метров в высоту. Ее комплекция вкупе с кипучей энергией вызывали ассоциации с маленьким круглым монстром желтого цвета из мультсериала «Покемон». Кличка Пикачу так к ней и пристала. На то время она была на седьмом месяце беременности, так что это задание для нее было одним из последних перед уходом в декретный отпуск. Ее живот увеличился настолько, что она едва могла дотянуться до органов управления, и каждый раз, видя, как она утиной походкой ковыляет по лагерю эскадрильи, я невольно расплывался в улыбке. В мире не было другого летательного аппарата, которым она могла бы управлять в таком положении, однако я был рад тому, что в тот день за пультом управления сидела именно она. Пикачу отличалась отменной сноровкой и метким глазом. Мы частенько шутили, что если бы боевики, гибнущие в Афганистане, знали, что их отправляет на тот свет беременная женщина, то воевали бы умнее.

Я услышал сообщение Костыля: он выходил на линию атаки. Крутые склоны смыкались и не позволяли совершить выстрел, зайдя на цель сбоку. Я перевел взгляд на вспомогательный монитор и увидел, как Костыль запускает ракету. «Хеллфайр» разорвалась прямо позади троицы, уложив боевика, который нес опорную плиту миномета.

— Разрыв, — сообщил Костыль по интеркому.

Два уцелевших боевика бросились в разные стороны к зарослям деревьев, растущих вдоль тропы. «Драпун», находившийся южнее, скрылся в листве прямо на моих глазах. Костыль, судя по изображению на боковом мониторе, взял в прицел мужчину, побежавшего в северном направлении.

— Следуй за «драпуном», бегущим на юг, — велел я Алану.

Я сделал поворот и установил «Хищника» в режим плавного кругового полета, чтобы можно было держать деревья под наблюдением. Так мы кружили полчаса. Деревья росли не сплошняком, а небольшими группами. Наконец наш беглец выскочил из зарослей. Алан навел на него перекрестье прицела, поместив террориста в центр дисплея. Почти сразу же из укрытия показался и его напарник.

— «Драпуны» в движении, — оповестила Пикачу по системе внутренней связи.

— Следуйте за ними, — приказал Монго.

Боевики подошли к телу третьего мужчины. Один из них подобрал с земли опорную плиту и ствол миномета. Другой поднял погибшего товарища и неуклюже взвалил его себе на спину. Они медленно побрели на восток, по своему первоначальному маршруту.

— Видим вторую группу «пассажиров», — сообщил кто-то по радио.

На тропе показалась еще одна группа боевиков, идущая навстречу беглецам. Сблизившись, обе группы остановились. Подошедшие боевики взяли у «драпунов» минометный ствол и опорную плиту, а те понесли своего мертвого товарища.

— Костыль, — прозвучал голос Монго, — продолжайте преследование. Разрешаю атаковать вторую группу.

ООЦ решил сегодня показать зубы, подумал я. Это преследование выглядело крайне необычно. Я сохранял молчание, давая Костылю возможность по сети внутренней связи координировать свой удар. Пока он отстреливал боекомплект, я его прикрывал. По радио прозвучало сообщение «Выстрел», после чего Костыль начал отсчет времени до взрыва.

— Три, два, один…

«Хеллфайр» легла в середину цепочки боевиков. Экран, на который транслировалось видео Рулетки, озарила белая вспышка. Когда дым от взрыва рассеялся, я увидел, как несколько выживших бросились врассыпную, словно тараканы, застигнутые светом. Еще два боевика сложили головы.

Все три «Хищника» снова легли на круговой курс, сопровождая разрозненные группки беглецов. Как и прежде, боевики по меньшей мере полчаса скрывались в «зеленке», а потом вылезли на открытое пространство, подобрали раненых и торопливо двинулись дальше по тропе.

— Цели остановились у хижины, — доложил кто-то.

— Принято, — подтвердил Монго прием сообщения.

На дисплее я увидел маленький домик, примостившийся на изгибе скал. Единственная дверь и окно отбрасывали на тропу бледные световые полосы. Из двери высыпали семь боевиков, вооруженных автоматами. Они были явно взволнованны, так как отчаянно жестикулировали и что-то быстро тараторили. Один из боевиков указал рукой в небо, как если бы речь шла об ударах с воздуха.

Боевики в хижине, вне всякого сомнения, слышали разрывы ракет — ведь эхо раскатилось по долине, как гром. И, наверное, разозлились, что их товарищи пришли к хижине. Впрочем, для нас это не имело значения: так как они были вооружены, они автоматически стали мишенями.

«Талибан» здорово поднаторел в том, чтобы использовать наши правила применения оружия с выгодой для себя. Талибы держались поблизости от женщин и детей и по возможности старались перемещаться вместе с гражданскими лицами. Некоторые, чтобы их не опознали, облачались в женскую одежду. Они знали, что мы чтим законы ведения войны, и использовали их против нас, чтобы получить преимущество.

Но я отчетливо видел, что хозяева хижины держат в руках автоматы «АК-47». Один из мужчин залез в пикап «Тойота Хайлакс» и повел его к тому месту, где Костыль пальнул второй ракетой «Хеллфайр».

— Следуйте за грузовиком, — скомандовал Монго.

Самолет, пилотируемый Костылем, израсходовал весь свой боезапас. «Хищники» способны нести только две ракеты. Следующим на очереди был Пакмэн. Я продолжал кружить. Мне предстояло стрелять последним, так как я летел выше и Костыля, и Пакмэна.

Прибыв на место, боевики погрузили убитых в кузов пикапа. Скорее всего, мертвых они подбирали, чтобы похоронить. Согласно исламским обычаям, умершего следует предать земле до восхода солнца следующего дня. В грузовике не хватало места для всех боевиков, поэтому некоторые бежали следом за машиной.

— Пакмэн, разрешаю атаку, — сказал Монго. — Основная цель — грузовик.

Пикап медленно полз по тропе, с трудом переваливаясь через рытвины. Наконец тропа перешла в грунтовую дорогу, которая была немногим шире самого автомобиля.

— Это Пакмэн, принято, — раздалось по радио.

В окне программы «FalconView» было видно, как Рулетка сманеврировал в сторону гор и набрал высоту, чтобы освободить линию огня. Вслед за этим Пакмэн занял позицию на курс атаки. Первая ракета легла перед грузовиком. Шквал из гравия и обломков горных пород, выбитых взрывом, ударил в двигатель машины и опрокинул ее набок.

Пара боевиков выбралась из поврежденного грузовика как раз в тот момент, когда детонировала вторая ракета.

Она ударила по боевикам, бежавшим позади машины. Они довольно сильно от нее отстали, поэтому находились вне нашего поля обзора. Скорее всего, они даже не увидели последствий первого взрыва, прежде чем были подбиты.

Алан зафиксировал перекрестье прицела на поврежденном пикапе. Вокруг валялись боевики; некоторые, вероятно, были мертвы еще с первого удара. Мы понятия не имели, сколько боевиков находилось в кабине. Пока мы пытались сделать картинку более четкой, на связь вышел Костыль.

— Рулетка — бинго.

Про летательный аппарат говорят, что он «бинго», когда у него топлива остается только на то, чтобы вернуться на аэродром и совершить посадку с первого захода. Повторные заходы могут привести к остановке двигателя.

— Вас понял, Рулетка, — ответил Монго. — Выход из района цели разрешаю.

Нас с Пакмэном оставили закончить операцию. Боезапас оставался только у моего «Хищника»: одна ракета «Хеллфайр». К нам уже спешил MQ-9 Reaper («Жнец»). Этот БПЛА крупнее «Хищника» и имеет большую боевую нагрузку. В отличие от «Хищника», «Жнец» вооружен четырьмя ракетами «Хеллфайр» и двумя управляемыми бомбами «GBU-12» с лазерным наведением.

— Пакмэну продолжать наблюдение за грузовиком, — скомандовал Монго. — Молния, следите за пешими.

— Принято, — ответили мы в унисон.

Наш позывной был «Молния».

Алан направил перекрестье в то место, где второй ракетой была подбита пешая группа. Кружа над районом удара, мы выставили увеличение камеры так, чтобы держать под прицелом и дорогу, и перелесок. Вокруг воронки лежали три трупа, исковерканные взрывом. Тела уже начали остывать на горном воздухе, из-за чего стали трудно различимы для инфракрасной камеры. Неподалеку на обочине дороги лежали бок о бок еще два тела. Визирные нити зафиксировались на этой парочке.

— Вы когда в последний раз видели, чтобы мертвые тела лежали так ровно? — спросил Алан.

— Да еще и рядышком, — заметил я. — Монго, это Белка.

— Слушаю, — отозвался офицер связи.

— По-моему, у нас тут две цели, прикидывающиеся трупами, — сказал я. — По центру экрана.

Некоторое время Монго молчал, изучая видеоизображение. Скорее всего, аналитики занимались тем же.

— Понаблюдайте пока за ними.

Не успел я ответить, как в эфир вышел Пакмэн.

— Грузовик начал двигаться.

У пары боевиков из пикапа хватило сил, чтобы снова поставить его на колеса. «Хеллфайр» нанесла недостаточный урон машине. Теперь грузовик на полном ходу мчался по уширяющейся дороге, не обращая внимания на колдобины. Я наблюдал за ним на боковом мониторе, пока мы продолжали следить за двумя боевиками, которые прикидывались мертвыми.

«Мертвым телам» следовало отдать должное: они были дисциплинированны. Они все время сохраняли неподвижное положение и выжидали. Я был уверен, что они нас не слышат из-за контузии после взрыва ракеты. Скорее всего у них полопались барабанные перепонки. Я поглядел на указатель уровня топлива. Мы могли оставаться на позиции еще несколько часов. Хотелось пересидеть этих двоих.

— Молния, будь добр, просканируй дорогу, — сказал Монго через несколько минут. — Нужно удостовериться, что там больше нет выживших.

— Монго, — сказал я, — а как же с этими двумя?

— Они признаны погибшими.

— Монго, по всем признакам они только прикидываются мертвыми, — возразил я. — Давай я сначала разберусь с ними, а потом перейду к следующей цели.

Монго передал запрос Элу.

— Отказ, — ответил он наконец. — Выдвигайтесь к месту удара по машине.

— Принято, — ответил я.

В каком-то смысле резонно. Эти двое парней вроде не были вооружены. Но мне не хотелось, чтобы они решили, будто смогли меня перехитрить, притворившись мертвыми.

Алан сместил перекрестье туда, где ранее находился пикап. Мы пошарили вокруг воронки и по следам от шин вышли к тому месту, где автомобиль перевернулся. Никаких признаков присутствия боевиков или какого-либо движения.

— Тут ничего нет, — сообщил я.

— Ладно, — ответил Монго. — Вернитесь к месту первого удара и проверьте, что там.

Похоже, они и сами не очень-то верят, что те два талиба были погибшими. Алан направил прицельную гондолу на поворот дороги, куда пришелся удар ракеты. Три талиба лежали, как и прежде.

Два горячих пятна на обочине исчезли.

Я был в ярости.

— Так и знал! — воскликнул я. — Мы держали этих парней на мушке!

Мы обследовали границу растительности и осмотрели окружающую территорию в радиусе нескольких сотен метров, хотя я нутром чуял, что они улизнули.

Повезло паршивцам.

Я поглядел на видео Пакмэна на вспомогательном мониторе. Пикап въехал в деревню и остановился у большого участка с многоэтажным домом, который был отгорожен высокими стенами от других, гораздо более бедных одноэтажных хижин. На дисплее эта картина выглядела словно кадр из второсортного голливудского боевика, в котором невероятно богатый злодей держит в подчинении небольшой городок. Грузовик въехал во двор. За машиной сквозь ворота просочились боевики. Все были вооружены. Из толпы вышел какой-то человек, взобрался в кузов пикапа и стал энергично жестикулировать. Выглядело это так, как будто человек произносит воодушевляющую речь.

Люди вокруг него вскинули оружие вверх. Некоторые стреляли в воздух.

— «Жнец» вошел в район цели, — сообщил Монго.

Теперь у меня не осталось шанса на выстрел. «Жнец» стреляет точнее.

— Белка, — сказал Монго. — Займи наблюдательную позицию южнее и будь готов к проведению ОСБП [оценки степени боевых повреждений] после удара.

— Принято, — ответил я.

Пока мы кружили неподалеку, наша камера все время была направлена на объект авиаудара. В какой-то момент на экране мы увидели, как откуда-то сверху вынырнула бомба «GBU-12» и устремилась в сторону цели. Она легла точно в кузов пикапа.

Только через несколько секунд после угасания огненной вспышки камера снова смогла настроиться. Когда мы наконец получили четкую картинку, грузовик исчез, а на его месте зиял огромный кратер. Тела и обломки были разбросаны вокруг, расходясь от эпицентра взрыва словно лучи на компасной розе. Одна из стен ограды повалилась наружу. Сам дом выглядел относительно невредимым.

Несколько минут мы наблюдали. Ни единого движения. Наконец Монго принял решение завершить операцию.

— Парни, возвращайтесь к своим исходным целям, — произнес он. — Пакмэну приготовиться вернуть 15-й эскадрилье контроль над аппаратом.

Разворачивая «Хищник», чтобы продолжить путь к своей первоначальной цели, я думал о тех двух боевиках, которые прикинулись мертвыми. На какое-то время мы отвели угрозу от одной из наших военных баз. И все-таки в этой операции было что-то странное. Я все никак не мог понять, почему Эл снял нас с запланированного задания и направил гоняться за какой-то группой боевиков.

Ответ я получил спустя несколько дней, когда информационные агентства сообщили о гибели в результате авиационного удара местного командира «Талибана» и более 130 боевиков. После того как об ударе стало известно широкой общественности, я обратился за разъяснениями в отдел разведки. Оказалось, разведчики знали, что в этом районе находится полевой командир, и использовали боевиков, чтобы те вывели нас на него.

После того случая интенсивность атак на передовую оперативную базу Салерно значительно ослабла (во всяком случае, на некоторое время).