Джарвис слегка попятился.

— Что-о-о? — У шефа карие глаза-бусинки, которые лезут из орбит, когда он чем-то расстроен. Сейчас они напоминали перезрелые виноградины. — Ты хочешь сказать, что одного из моих агентов…

Видимо, пропуски полагалось заполнять мне.

— …больше нет с нами? — закончила я за него. И кивнула.

Джарвис стоял как громом пораженный.

— О боже… Значит, ты хочешь сказать, что одного из моих лучших агентов… э-э… э-э…

Я даже не поморщилась. Ничего удивительного, что Джарвис прежде всего думает о том, как смерть Труди отразится на бизнесе. Совсем недавно меня, кстати, тоже едва не порешили. Из пистолета. И случилось сие прямо перед этим самым зданием. Думаете, что больше всего беспокоило тогда Джарвиса? Да-да, не отпугнет ли инцидент потенциальных клиентов.

— Она… ее… — силился закончить Джарвис, но, кажется, никак не мог выговорить слово, которое только что так легко слетело у меня с языка.

Тут я подумала, что, возможно, еще не поздно последовать совету авиаторов, и подсказала:

— …больше нет в живых.

Кажется, я ошиблась. Поздно. Видимо, после того, как произнесено слово "погибла", непоправимый ущерб нанесен. И уже нельзя смягчить удар.

— Господи! Труди погибла? — заголосил Джарвис. — Боже мой! Труди погибла!

В последнее время Джарвис завел моду повторяться. Думаю, это как-то связано с количеством замедленных повторов, которые он смотрит по телевизору во время футбольного сезона. Вероятно, это фатально повлияло на мозги бедняги. И теперь он полагает, что всякий волнующий момент в жизни стоит повторить хотя бы еще разок.

— Это ужасно, — объявил Джарвис. — У-ЖАС-НО!

Между тем Шарлотта, Арлин и Барби окружили мой стол, но никто и не подумал предотвратить истерику Джарвиса. Они просто стояли и смотрели на него. Арлин заговорила первой, но слова ее не имели к мужу никакого отношения.

— Как это случилось?

Арлин из тех женщин, о которых говорят хорошо выглядит для своего возраста". В том смысле, что, будь ей двадцать лет, ее сочли бы дурнушкой, но поскольку ей, должно быть, слегка за тридцать (а то и за сорок) — она выглядит потрясающе.

Разумеется, чтобы оценить, насколько потрясающе выглядит Арлин, надо бы знать точно, сколько ей лет, но она явно не желает посвящать нас в такие подробности. Свое водительское удостоверение она не носит при себе в бумажнике, как все нормальные люди, а запирает в "бардачке" машины. Более того, чтобы спровадить Арлин из комнаты, достаточно заговорить о том, кто когда пошел в детский сад или закончил школу, — словом, на любую тему, в ходе обсуждения которой может всплыть ее возраст.

У Арлин темно-каштановые волосы, подстриженные "под пажа", глянцевый лоск которых не омрачает ни единая седая прядь. А макияж всегда выглядит так, будто его только что наложили, — и возможно, так оно и есть. Я заметила, что значительную часть рабочего дня Арлин проводит, проверяя и перепроверяя — в туалете или прямо за столом, — как поживает та разноцветная дрянь, которой она намазывает лицо. Одно скажу: не хотелось бы мне отвечать за чистоту ее наволочек. Наверное, это все равно что пытаться отстирать Туринскую плащаницу.

Так вот, стоило Арлин заговорить, как я уловила некую нотку в ее голосе. Легкую дрожь очевидного удовлетворения. Поймав мой пристальный взгляд, Арлин небрежно пожала плечами и поправила прическу.

— Только не подумайте, будто меня интересуют кровавые детали и все такое…

Тут она слегка кашлянула, но выглядело это ненатурально. По-моему, все понимали, что именно кровавые детали интересуют Арлин. Откашлявшись, она пояснила:

— Я просто хотела знать, не производственная ли это травма. Ну, в смысле, поскольку Труди работала в нашей фирме, то мы с Джарвисом должны быть в курсе…

Уж лучше бы Арлин не поднимала эту тему. Джарвис исторг душераздирающий вопль:

— Боже милостивый! Ведь это не производственная травма, правда? — И повернулся ко мне, без кровинки в лице. — ПРАВДА?!

Видимо, перспектива предстать перед судом страшила Джарвиса еще больше, чем потеря одного из лучших агентов. Что и говорить, душа-человек наш шеф.

— Джарвис, — ровным голосом произнесла я, — Труди задушили. По-твоему, это похоже на производственную травму?

Думать надо было, прежде чем рот открывать. Мое сообщение вызвало еще один групповой вдох. Дамы дружно схватились за свои шеи.

И снова первой нашлась Арлин:

— Бедная, бедная, бедная Труди!

Да что ж они все как заезженные пластинки! Прямо напасть какая-то.

— Какая ужасная, ужасная, ужасная трагедия! — продолжала Арлин, качая головой. При этом ни единый волосок в ее прическе даже не шелохнулся.

Может, я не права, но мне казалось, что смерть Труди не настолько "ужасная, ужасная, ужасная трагедия" для Арлин. В лучшем случае ей наплевать. В худшем — новость для нее словно бальзам на сердце.

Да уж. Тут поневоле начнешь проникаться искренней жалостью к бедной Труди. Неужели всем начхать на ее смерть?

Я покосилась на Барби. Та оставила в покое шею и теперь увлеченно грызла малиновый ноготь, кокетливо выглядывая из-под платиновых локонов. Ну прямо живое воплощение безутешного горя!

Я перевела взгляд на Шарлотту. Надо сказать, Шарлотта Аккерсен всегда напоминала мне Алису в Стране Чудес. Сегодня, например, на ней был наряд, который подросшая Алиса наверняка надела бы на работу: нежно-голубой джемпер, белая блузка с кружевной оборочкой, белые колготки и белые туфли; длинные прямые белокурые волосы перехвачены голубой лентой.

Шарлотта рассеянно взглянула на часы.

Признаться, уж от нее-то я ждала большего. Мы проработали бок о бок целый год, и все это время я считала ее по-настоящему чутким существом.

Из всей честной компании лишь Арлин сподобилась на мало-мальские эмоции. Правда, скорее то была злость, чем скорбь. Она сверлила взглядом Джарвиса, словно старалась понять, сколь сильно огорчен ее супруг кончиной Труди.

Я оторопела. Неужто Джарвис находил Труди "вдохновляющей" чаще, чем нравилось Арлин? И благоверная подозревала, что вдохновение вышло за рамки служебных отношений? Меня бросило в дрожь. От одной мысли, что кто-то может иметь интимные отношения с Джарвисом, к горлу подступала тошнота. Впрочем, родная жена Джарвиса может думать иначе.

Арлин неотрывно смотрела на мужа, а Джарвис продолжал скулить и завывать. Похоже, один только уважаемый шеф выглядел искренне огорченным. Утерев глаза подрагивающими руками, он повернулся ко мне:

— Ну ладно, Скайлер, скажи честно: как ты думаешь, в газетах упомянут название нашей фирмы?

Я остолбенела:

— Что ты имеешь в виду?

Джарвис начинал терять терпение:

— Я имею в виду, напишут в газете, где Труди работала?

Мать честная! Он что, рассчитывает на бесплатную рекламу? Неужели шеф всерьез полагает, что упоминание в связи с убийством благотворно отразится на бизнесе?

— Мы не можем этого допустить! Не можем! — И отбросил со лба свои "королевские" волосы. — Ведь это будет ужасно. Просто ужасно!

Уф! Кажется, насчет рекламы я ошиблась.

— Как считаешь, если мы прямо сейчас позвоним в газету, — продолжал Джарвис, — удастся их уломать, чтоб не писали, где Труди работала? Зачем им об этом писать, а? По-моему, совершенно незачем…

Ага! До меня наконец дошло. Джарвис боится, что упоминание нашей фирмы в связи со смертью Труди отпугнет клиентов. Вот, значит, почему он так расстроен. Ну и ну! Да он ничуть не лучше остальных. Может, даже хуже.

Да-а… Поглядеть со стороны, так можно подумать, будто коллеги Труди считают, что она получила по заслугам. Но такого никто не заслуживает!

Вообще-то я не собиралась ничего говорить, но слова вдруг сами хлынули потоком:

— Послушайте! Труди, конечно, была не подарок, но то, что с ней сделали, просто ужасно! — Я в упор посмотрела на Арлин. — Бедняжку задушили ее же собственным шарфом.

Арлин вытаращила глаза. Я знала, что должна остановиться, но меня уже понесло.

— Но убийце этого показалось мало. У нее на лбу вырезано сердечко!

Если я хотела ошарашить сослуживцев, то добилась несомненного успеха.

Джарвис издавал странные, булькающие звуки.

— Вырезано? — прошептал он. — Что значит — вырезано?

— Вырезано — значит вырезано! Ножом. Мерзавец, который убил Труди, вырезал у нее на лбу сердечко.

Наверное, я переборщила. Шарлотта слегка позеленела.

— С-сердечко? — пролепетала она. У Шарлотты и без того высокий голос, но сейчас это был просто писк, как у мышонка Минни.

— Фу! — скривилась Арлин.

— Что-о-о? — Это уже вступила Барби. Она даже перестала грызть ноготь. И лицо ее стало почти таким же белым, как волосы. — Скайлер, ты уверена?

— Уверена? — недоуменно повторила я. — Ты о чем?

Глаза Барби, при щедром содействии подводки и туши для ресниц, и без того были большими, но сейчас они заняли чуть ли не все ее лицо.

— Я о том, — сипло произнесла она, и на сей раз хрипотца в ее голосе показалась мне неподдельной, — уверена ли ты, что она… оно… там действительно было вырезано?

Судя по всему, она не могла поверить, что подобные вещи и правда случаются в реальном мире.

— Барби, я не слепая. А это сердечко трудно было не заметить.

Она еще больше побледнела. Вот уж не думала, что такое возможно.

— Матерь божья… — выдавила Арлин, обведя всех блуждающим взором. — Думаете, убийца знал ее лично? То есть, я хочу сказать, он знал, что Труди выводит сердечко в конце своего имени?

Шарлотта встрепенулась:

— И правда… Труди всегда рисовала такие маленькие… маленькие… — Голос мышки Минни сорвался.

— …сердечки, — закончила Арлин, не поднимая глаз. Ее вдруг заинтересовала электрическая точилка на краю моего стола. И я ее понимала. Чтобы найти человека, который знал, как именно Труди выводит свое имя, далеко ходить не нужно — сгодится любой из присутствующих. И Арлин ни на кого не смотрела, так как не желала, чтобы ее взгляд истолковали как обвинение.

— Но как же так?.. — протянула Барби. Все головы дружно повернулись в ее сторону, она слегка растерялась, однако продолжила: — Скайлер, ведь Труди вроде бы отправилась на встречу с твоим клиентом? Ты сама говорила…

Как я уже упоминала, мозговым трестом Барби не назовешь. На номерной планке ее автомобиля выведено "ЗАЙ-ЙКА", и порой мне кажется, она действительно считает, что это слово пишется именно так. Но выходит, и она умеет мыслить логически.

— Барби права. Труди оставила записку, в которой сообщала, что отправляется на встречу с клиентом, который спрашивал меня.

И что вы думаете? Арлин с облегчением вздохнула.

— Слава богу! — воскликнула она и, кокетливо поправив прическу, добавила: — Прямо камень с души свалился. — Осознав, что ее слова можно истолковать по-всякому, Арлин добавила: — А иначе можно было бы подумать, что у нас завелся маньяк, который убивает риэлторов без разбору.

Может, на душе Арлин и полегчало, но насчет своей я не была так уверена.

— Нет. Нет. НЕТ! — Джарвис поднял вверх указательный палец, готовясь изречь истину. — Не исключено, что убийца и правда нападает на людей без разбору. Ведь мы не знаем наверняка, отправилась ли Труди на эту встречу.

Я недоуменно взглянула на него. Тело Труди нашли в доме, о котором она упоминала в своей записке, и тем не менее Джарвис сомневается, что она туда ходила? Возможно, именно наш драгоценный шеф помогал Барби выводить "Зай-йку" на номерной табличке.

— Более того, — увлеченно продолжал Джарвис, отбрасывая со лба воображаемые волосы, — на мой взгляд, Труди, скорей всего, увели из офиса под дулом пистолета. Иначе и быть не могло. После того, разумеется, как ее заставили написать тебе эту записку.

Я присела на край стола и, сложив руки на груди, поинтересовалась:

— С чего ты это взял?

Шеф смерил меня снисходительным взглядом:

— Все очень просто!

Ну, если он сейчас скажет: "Элементарно, дорогой Ватсон", — меня точно вырвет.

Джарвис снова воздел указующий перст:

— Труди увели силой, потому что такой классный агент, как она, никогда не оставил бы офис без присмотра по своей воле.

Угу. Воистину наш шеф — знаток человеческих душ. Впрочем, я не собиралась ему возражать. И без того чувствовала себя виноватой. Не хватало только облить грязью покойную Труди и тем самым умножить список нанесенных ей обид.

Но, кажется, мне и не требовалось ничего говорить. Судя по взглядам, которыми обменялись Барби, Шарлотта и Арлин, они отлично знали, до какой степени на Труди можно было положиться. Правда, оставалась одна проблема: если Труди и впрямь пошла на встречу с человеком, который спрашивал меня, — значит, вполне возможно, укокошить собирались вашу покорную слугу.

Во рту у меня вдруг сделалось так мерзко, будто я в один присест слопала коробку крекеров.

— Пойду-ка, пожалуй, попью водички, — с трудом выдавила я и поплелась на кухню. Где и налила большой стакан пузырящейся колы со льдом. Никто за мной не увязался, и я всей душой надеялась, что к моему возвращению коллеги займутся каждый своим делом.

Увы. Когда я появилась в офисе, они по-прежнему кучковались вокруг моего стола. Я уже подумывала, не пройти ли бодрым шагом, со стаканом в руке, прямо на улицу, но тут заговорила Шарлотта:

— Послушай, Скайлер, может, в том, что Труди пошла на встречу с человеком, который хотел встретиться с тобой, нет ничего страшного…

Мышка Минни, должно быть, шутит. Если это не страшно, что же тогда вообще страшно?

В ответ на мой недоуменный взгляд Шарлотта торопливо продолжала:

— Я имею в виду, Скайлер, мало ли что могло случиться…

Очень похоже на Шарлотту — пытается любой ценой поднять мне настроение. Готова поспорить, что, если она когда-нибудь наткнется на мою фотографию под заголовком "Разыскивается", то не замедлит воскликнуть, как чудесно я на ней вышла. До чего же фотогеничная преступница!

— О'кей, Шарлотта, — усмехнулась я, — и что же могло случиться?

Барби, Джарвис и Арлин поглядывали на Шарлотту с таким же скепсисом.

Несколько секунд большие голубые глаза Шарлотты блуждали по комнате. Затем она вскинула подбородок:

— Ну, к примеру, человек, с которым Труди должна была встретиться, не явился. Ведь такое случается сплошь и рядом, сами знаете, как любят нас, риэлторов, динамить!

Мы молча взирали на нее. Да нет, кто-то явно встретился с Труди. Или Шарлотта хочет меня убедить, что Труди репетировала роль Айседоры Дункан в подвале и ненароком удушилась собственным шарфиком?

Может, Шарлотта и готова была пойти этим путем, да вовремя сообразила, что никто не составит ей компанию. К тому же, насколько мне помнится, у Айседоры в эпизоде с шарфом был задействован автомобиль, а его довольно несподручно затащить в подвал. Итак, Шарлотта на миг умолкла, но только на миг.

— А еще, — победно заявила мышка Минни, — злодей мог следить за Труди! И при этом вовсе не обязательно, что он был знаком с тобой, Скайлер. Негодяй увидел, что Труди одна, поскольку клиент ее прокатил, и… — Мышонок растерянно замолчал.

— Угу, — мрачно отозвалась я. Хотя мне ужасно не хотелось портить Шарлотте праздник — ведь она так старалась меня успокоить. Мое недоверие не ускользнуло от нее, и она с новыми силами зачастила:

— Ну ладно, а как тебе такой вариант? Допустим, Труди вообще ни с кем не собиралась встречаться. Может, она просто написала эту записку, чтобы улизнуть с работы. — Шарлотта воровато покосилась на Джарвиса.

Видимо, она искренне полагала, что Джарвис и помыслить не смел, будто кто-то из нас мог наврать про встречу с клиентом, а сам ускакать на распродажу в ближайший супермаркет. Уверена, Джарвис в жизни не подозревал нас в подобных преступлениях. Да и как же иначе?! Без доверия в бизнесе никуда.

— Шарлотта, я разговаривала с миссис Чайлдерс, риэлтором, ответственным за дом, в котором нашли Труди. Так вот, Труди действительно с кем-то встречалась у этого злосчастного особняка.

Шарлотта заморгала. Но мышку Минни не так-то просто обескуражить.

— Ну, мало ли, возможно…

Я жестом остановила ее:

— Не надо, Шарлотта. Я понимаю, что ты хочешь меня утешить, и очень благодарна.

А то, чего доброго, примется убеждать меня, что Труди похитили инопланетяне, а потом по чистой случайности сбросили на то самое место, которое она упомянула в своей записке. С Шарлотты станется. Но главное, я видела, что она и сама не верит в то, что говорит, — уж очень тревожным был ее взгляд.

— Все нормально, Шарлотта. Я совсем не боюсь. Ни капельки.

Думаю, все коллеги, включая Джарвиса, понимали, что я вру. К счастью, они поддержали мой обман.

— Да-да, — зачирикала Арлин, — вовсе незачем переживать. Убийцы наверняка уже и след простыл!

Остальные согласно затрясли головами. А я сделала еще один глоток колы.

В конце концов мы все-таки разбрелись по своим углам. Я села за стол и принялась деловито перебирать бумаги. Разумеется, минут через пять это дело мне осточертело, и я, уставившись в пустоту, отдалась увлекательнейшим думам. К примеру, решила, что совсем не горю желанием докопаться, когда убийца вырезал сердечко на лбу Труди — до того, как ее задушил, или после.

Видите, насколько я нелюбознательна.

Но по мере того как время близилось к семи — часу, когда я договорилась встретиться с Ирвингом-потрошителем, — сердце мое колотилось все быстрее. А ладони становились все мокрее.

И подмышки тоже.

Мамочки! Если я быстренько что-нибудь не предприму, то окончательно обезвожусь к моменту встречи со стариной Ирвингом. И придется водить его по дому, волоча за собой капельницу с физраствором.

В шесть пятнадцать я наконец себе призналась: нет у меня сил идти на это рандеву. Ну не могу я встречаться с незнакомцем в пустом доме!

Непостижимо! Впервые за девять лет своей риэлторской карьеры я вдруг осознала, что моя работа может быть опасной. Встречаться с незнакомцами в пустых домах — не самый удачный для женщины способ заработать на жизнь. Вовремя, однако, я до этого додумалась.

Выбора, похоже, не было. Как ни претило мне это делать, я потянулась к телефону. А пока набирала номер, в ушах звучали наставления матушки из тех времен, когда я еще училась в школе. Всякий раз, когда меня разбирало желание позвонить какому-нибудь мальчику, она говорила: "Ну что ты, Скайлер, благовоспитанные леди не проявляют инициативы в отношениях с мужчинами. Благовоспитанные леди ждут, пока мужчина первый им позвонит".

Что ж, мамуля, похоже, леди из меня так и не вышло.

— Алло?

При звуке знакомого низкого голоса мне сразу полегчало.

— Матиас? Ты сегодня вечером занят?