Лучи послеполуденного солнца добрались до витрины кафе дядюшки Одиссея и через нее проникли в небольшой зал, где сразу засверкали на металлической облицовке знаменитого пон-чикового автомата.
Солнечные зайчики скакнули прямо в глаза самого хозяина, который удобно пристроился у себя за прилавком и вел неторопливую беседу с шерифом и судьей.
Дядюшка Одиссей поморгал глазами, прогнал солнечных зайчиков и подумал:
"Надо бы встать, выйти да опустить навес над витриной". Но он не двинулся с места и подумал еще:
"А лучше всего приладить бы моторчик: нажал кнопку под прилавком, и пожалуйста, не надо никуда ходить и дергать за верёвку".
Потом он смачно зевнул и.. немного подвинулся на стуле, чтобы окончательно отогнать солнечных зайчиков.
- Нажал кнопку, и все, - повторил он вслух свою мысль и сделал это так громко и неожиданно, что перепугал и судью и шерифа.
- Что нажать? - спросил Гомер. Он вытирал-в- это время прилавок.
- А? Чего? - встрепенулся дядюшка Одиссей. - Послушай, Гомер, будь хорошим мальчиком, опусти, пожалуйста, тент.
- Хорошо, дядюшка Одиссей, - ответил Гомер, смахнул кусочки хлеба с прилавка в передник, вышел за дверь и вытряхнул их на мостовую.
Он поглядел, как на хлеб набросились голуби с городской ратуши, а потом шагнул на тротуар и опустил тент над витриной и входом в кафе.
- Спасибо, Гомер, - сказал дядюшка Одиссей, когда пле-:нник снова появился у прилавка.
- На полице урядок? - строго спросил его шериф. - То есть я хочу сказать - на улице порядок? Никто не нарушает закона?
- Сюда направляется Дунер-Плюнер, - сказал Гомер.
- Ох, - вздохнул судья, - опять этот самый невыносимый из горожан!
И все они уставились в окошко на самого невыносимого из горожан и увидели, что тот - в который уже раз! - остановился у городского монумента. Шериф гневно задышал и ощетинился, когда Далей - в который уже раз! - чиркнул спичкой о постамент, тщательно раскурил трубку, сплюнул и после этого швырнул горящую спичку в сторону самой фигуры на постаменте. Затем он направился к кафе, но по пути не поленился сделать небольшой крюк, чтобы наподдать ногой куски хлеба и распугать голубей.
- Бам! - грохнула дверь, пропустив через себя Далей Дуне-ра. Но ни шериф, ни судья, ни дядюшка Одиссей - никто не вздрогнул.
Они уже хорошо знали, как Далей Дунер умеет хлопать дверьми.
- Ну, как живешь-можешь, Дадси? - спросил шериф, подозрительно оглядывая его с ног до головы, словно ожидая в любую минуту любого подвоха.
- Все подозреваете меня в чем-то, да, шериф? - спросил Далей. - Вы самый подозрительный тип в штате Огайо!.
Возможно, последняя фраза и не совсем точно выражала то, что он хотел сказать, но, как бы то ни было, слово не воробей: вылетит - не поймаешь.
- В свете нескольких неприятных инцидентов, имевших в своей основе действия некоего Далей Дунера, - заявил судья в обычной своей торжественной манере, - я нахожу, что подозрения нашего шерифа имеют веские основания и что...
- Добрый день, друзья! - раздался незнакомый голос. И все повернулись к дверям и увидели, как через них протискивается какой-то совершенно посторонний человек. В одной руке у него был чемоданчик, в другой складной стул и трость.
- Добрый день, друзья мои! - повторил незнакомец. - Вы, несомненно, самые счастливые люди на свете, а всего через минуту - да, всего через шестьдесят секунд, отснятых у .вашего драгоценного времени, - я сделаю вас еще более счастливыми и еще более благодарными за то, что я прибыл к/вам сюда со своим необыкновенным и сенсационным предложением!
После этих не совсем понятных слов незнакомец представился профессором В. О. Здухом.
- Профессор В. О. Здух,--твердил и твердил он, не переводя дыхания и успевая почти одновременно сделать множество дел: закрыть за собой дверь, сдвинуть на лоб шляпу, расставить складной стул, положить на него чемоданчик, прислонить трость, снять перчатки - и все это время ни на минуту не переставая доброжелательно улыбаться. -- Вот здесь у меня, продолжал он и похлопал по крышке своего чемодана, - здесь у меня одно из чудес света! Да, друзья мои - а ведь вы действительно мои друзья, не так лир - через мгновение я продемонстрирую кое-что перед вашими изумленными взорами и сделаю вам предложение, приняв которое, вы сможете изменить всю свою жизнь!.. Если, конечно, вы из тех людей, кто хочет и может изменить всю свою жизнь! - добавил он, делая ударение на "хочг г"\ и на "может'" и колотя перчатками по крьиике чемодана.-- А я совершенно уверен., - снова заговорил он,--что вы именно из тех людей: людей разумных и умных, отважных и важных, умелых и смелых, огромных и скромных...
- Да что он такое несет? - сказал Далей Дунер, но остановить профессора В. О.
Здуха оказалось не так то просто.
- ...которые, - продолжал он, - не упустят случая сделаться обладателями удивительного вещества, феноменального продукта, необыкновенной субстанции и невиданной квинтэссенции...
- Да мы вовсе...--начал Далей.
- ...которое,--как ни в чем не бывало продолжал профессор, - я считаю за честь предложить вам...
Он перевел наконец дух и последовавшую затем драматическую паузу использовал для того, чтобы отстегнуть защелки чемодана и откинуть его крышку.
- ...предложить вам продукт, - повторил профессор, - кожи называется "иещеболее"!
Тут все присутствующие увидели, что чемодан профессора забит какими-то банками.
- Что... -начал шериф, но профессор перебил его.
- Вот именно "что"! - воскликнул он. - Именно "что", до-че мои друзья. Я читаю этот вопрос на ваших приветливых ли"Что же такое, господин профессор, - написано на ваших ли-:, - это знаменитое "иещеболее", и как именно это феноме-ьное и сакраментальное "иещеболее" может пригодиться но для меня?.." Итак, минуточку терпения! Всего шестьдесят унд терпения -- и я покажу и докажу вам, что это вещество де-1ет чудеса!
Он в это же время вынул из чемодана одну из банок и без клешней паузы продолжал:
- Для демонстрации своего опыта я позволю себе использо-ать вот эти прелестные пончики... Молодой человек, - обратился он к Гомеру - будьте любезны, подвиньте сюда педнос, а вы, джентльмены, - он поклонился, - не откажите в любезности взять по два пончика.
Гомер пододвинул поднос, все взяли по одному пончику в каждую руку, а профессор тем временем провозгласил:
- Теперь, друзья мои, мы готовы. Начнем... Эй, сынок, ты забыл про меня - куда ты убираешь пончики?!
И профессор молниеносно нанизал две штуки на конец своей трости, а оттуда они перешли к нему в руку.
Дядюшка Одиссей и шериф поглядели друг на друга и собирались уже спросить, в чем же заключается сам опыт, но тут профессор громко воскликнул:
- Итак! - и постучал тростью, прося безраздельного внимания. - Итак, продолжаем демонстрацию опыта. Через одну минуту - нет, даже просто через шестьдесят секунд... Но сначала я познакомлю вас поближе с моим волшебным продуктом. - Он повертел в пальцах одну из банок, показал на пробку и объяснил, что ее нужно слегка повернуть вправо или влево - и тогда открывается крошечное отверстие, через которое можно немедленно получить означенный выше продукт^ Судья, шериф, дядюшка Одиссей, Гомер и Далей - с пончиками в руках - все сдвинулись плотнее, наклонились в сторону профессора, не спуская глаз с его пальцев, которые поглаживали крышку банки.
- Пока я продолжаю демонстрацию, - сказал профессор Гомеру, - будьте так любезны, молодой человек, налейте всем по чашечке вашего ароматнейшего кофе.
- Хм, - сказал дядюшка Одиссей, - одна чашка кофе стоит...
- Все берут в рот пончик из правой руки! - громко скомандовал профессор. - Вкусно, не правда ли?.. Действительно вкусно, - заключил он, сжевав добрую половину своего пончика. - Но, - добавил он, понизив голос, - но глядите внимательней... Я отворачиваю пробку и...
Профессор перевернул банку и раза два встряхнул ее над целым пончиком. Потом снова поддел его на конец своей трости и поднес к носу каждого.
- А? Ну, что скажете? - воскликнул он. - Необыкновенно, . не правда ли? Да, да, друзья мои, я вижу, все почти догадались: все дело в том, что знаменитое вещество под названием "и еще-более" совершенно невидимо... Но и этоуо мало! Оно к тому же и не пахнет! Убедитесь сами. - И он снова обвел тростью с пончиком на конце возле носа у каждого. - Да, вы не можете его понюхать и вы не можете его увидеть!
И в полном восторге оттого, что это именно так, а не иначе, он потряс правой рукой, в которой была банка со знаменитым веществом, и левой рукой, сжимавшей палку с пончиком на конце. - Давайте же нам всем кофе, молодой человек! - крикнул он затем и быстро продолжал:
- Итак, что мы установили? Вещество, "иещеболее" абсолютно невидимо невооруженным глазом, его запах неразличим цля человеческого носа, оно кажется бесшумным... Сахару, сахару... и сливок не забудьте, молодой человек!..
Бесшумным, говорю я, для обыкновенного человеческого уха, его нельзя обонять известными вам способами, нельзя обнаружить прикосновением, го есть осязать...
Вы хотите, конечно, спросить, а зачем же нам вещество, которое нельзя увидеть, услышать, почувствовать, понюхать, наконец? Но смотрите, смотрите как следует!
Вот я побрызгал совсем немного этого вещества в свою чашку с кофе... совсем немного, и моментально, да, друзья мои, мо-мен-тально, мой ароматный напиток делается иещеболее ароматным! Понимаете? Еще более! То же самое произойдет и с вашим изумительным кофе, и с вашими прелестными пончиками. Они станут иещеболее изумительными, иещеболее прелестными.
С этими словами профессор В. О. Здух передал банку с удивительным содержимым сначала Далей, а от него она попала к судье, потом к шерифу, потом к дядюшке Одиссею и, наконец, к Гомеру. И каждый из них встряхивал ее над своей чашкой с кофе и над своим вторым пончиком, потому что первый они давно уже съели вслед за профессором.
И затем все стали пробовать пончик и кофе на вкус и на запах, переглядываться, пробовать снова, кивать важно головами, а профессор тем временем заговорил опять:
- Да, друзья мои, теперь вы убедились, что и кофе, и пончики стали иещеболее вкусными! Не правда ли?
И все согласно кивали и с особым наслаждением пили кофе и ели пончики. Все, кроме Гомера. Несколько раз он попробовал свой кофе и делал при этом такие ужасающие гримасы, что смотреть было страшно. В конце концов он сказал:
- А что, если я вообще не люблю кофе? Зачем...
- Зачем?! - закричал профессор. - Вы спрашиваете "зачем", молодой человек? Но вы лучше спросите: "Куда?" И я отвечу вам:
"Всюду!" Добавлять "иещеболее" можно и даже нужно всюду! Оно заставит розу пахнуть еще лучше, кудри - сделаться еще кудрявее, чудесную музыку стать еще чудесней! Вы, конечно, достаточно умны, друзья мои, чтобы понять неограниченные возможности этого вещества. И вот оно здесь, перед вами, в удобной упаковке...
Оно перед вами - оптом и в розницу... Купите одну лишь банку, и вы будете обеспечены до конца своих дней! Не бойтесь, что оно протухнет, прокиснет или потеряет свои свойства. Нет! Оно всегда и везде останется таким же, всегда и везде сохранит свою силу... И это чудо вы можете приобрести за пустяковую цену - всего за пятьдесят центов, за пять даймов, за полдоллара! Полдоллара - и вечно действующее вещество "и еще более" можете считать своим! Не теряйте этой возможности, люди! Не теряйте, чтобы потом не пожалеть!..
Шериф первым "не потерял этой возможности" и вынул из кармана пятьдесят центов.
За ним стали обладателями драгоценных банок судья и дядюшка Одиссей. Даже Далей одолжил у судьи полдоллара и купил одну банку.
Профессор уже собирался захлопнуть крышку чемодана, когда Гомер спросил:
- А если я не люблю кофе и натрясу в него эту штуку, значит, кофе будет еще более противным?
- Еще противней, чем ты, несносный мальчишка, - буркнул профессор. - На вот тебе...
Он быстро всучил Гомеру банку без всяких денег. "В виде премии", сказал он, еще быстрей захлопнул чемодан, повесил трость на руку, натянул перчатки, поправил шляпу - и исчез за дверью.
- Ну, я пошел, - первым нарушил молчание Далей. - Попробую дома эту штуку.
- Я поже тошел, - сказал шериф, - то есть я хотел сказать - тоже пошел.
- До свидания. Одиссей, сегодня неплокой денек, - сказал судья. Он всегда бывал вежлив не в зале суда.
- Да, да, - рассеянно ответил дядюшка Одиссей, который в это время выбирал для себя два пончика.
Оставшись вдвоем с Гомером, дядюшка Одиссей положил свои пончики на два разных блюдца и один из пончиков основательно побрызгал веществом "иещеболее". Затем он откусил от одного, от другого, снова от первого, опять от второго. Потом дотер подбородок, почесал затылок, подозвал Гомера, и они стали пробовать вдвоем.
- Нет, будь я проклят! - сказал наконец дядюшка Одиссей.
- А знаете, - вспомнил Гомер, - сегодня никто не платил ни за кофе, ни за пончики.
- Будь я проклят, - повторил дядюшка Одиссей, - и еще более!..
На следующий день, когда дядюшка Одиссей, как обычно, подремывал за своим прилавком, отворилась дверь и вошел судья.
- Послушай, судья, - сказал ему дядюшка Одиссей, еле ворочая языком. Ты что-нибудь замечаешь во мне?
Судья внимательно оглядел дядюшку Одиссея и потом казал:
- Я замечаю повышенную сонливость.
- Вот-вот, - сказал дядюшка Одиссей и зевнул, - то же говорит и моя Агнесса.
Кричит, я всегда был ленивым, а теперь стал и еще более... Только это неверно, судья. Просто я не выспался. Дело в том, что я насыпал этого "иещеболее" себе на матрас, чтобы он стал еще более мягким...
- Ну, и помогло? - спросил судья.
- Помочь-то помогло, да несколько капель попало, как видно, на ту самую пружину, которая скрипела громче всех... Ну, и она стала - представляешь себе? - и еще более скрипучей! Глаз не мог сомкнуть всю ночь... Привет, шериф!
Да, это сам шериф поспешно, словно боялся, что без него что-то произойдет, входил в кафе.
- Джентльмены, - сказал судья торжественно, - я хочу сделать заявление. Боюсь, что и во мне происходят какие-то серьезные изменения - внутренние, а также внешние. Я такой же, как всегда, но только и еще более...
А шериф печально добавил:
- Почу хризнаться, воследнее премя я и еще более сутаю плова и састо чам не догу могадаться, что я сакое тказал.
- Да, тут что-то не так, - мрачно заметил дядюшка Одиссей. - Спросим-ка у Далей.
Он тоже был с нами.
На счастье. Далей как раз в это самое время шел по городской площади, прямо по газону. Он споткнулся о столбик с вывеской "По газонам не ходить!", чертыхнулся, сплюнул, выдернул столбик из земли и швырнул его прямо в монумент. Потом зацепил ногой мусорную урну и уж только после этого направился в сторону кафе. Далей Дунер после истории с гигантскими сорняками и в самом деле стал очень нервным.
- Он такой же, как всегда, и даже еще более, - сказал дядюшка Одиссей. - Наверно, весь день поливал себя этим веществом. Может, даже пил его.
А судья и шериф закивали головами. Бам! - грохнула дверь, пропустив через себя Далей Дунера. Гомер и его друг Фредди были тут же и с любопытством смотрели на еще более сонного дядюшку Одиссея, еще более важного судью, еще более подозрительного шерифа и на еще более невыносимого из горожан по имени Далей Дунер и по прозвищу Дунер-Плюнер.
- А как себя чувствуешь ты, Гомер? - спросил дядюшка Одиссей.
- Очень хорошо, - ответил Гомер. - А вот у вас ужасно сонливый вид. Может, сенная лихорадка?
- Что ты сделал со своей банкой этого "иещеболее"? - спросил дядюшка Одиссей, с трудом отгоняя сон.
- А, с этим... - сказал Гомер. - Мы с Фредди побрызгали как следует радиоприемник, чтобы слышимость была лучше. Вроде немного помогло, но зато стало больше помех и избирательность хуже. Тогда мы взяли отвертку и вскрыли эту банку с "иещеболее".
- Ну? - спросили все.
- Ну, и вот, - сказал Гомер.
- Она была пустая, - сказал Фредди и пожал плечами.
- Вещество невидимое, - напомнил судья.
- Она пустая была! - повторил Фредди с вызовом.
- Пустее пустого, - сказал Гомер. - И еще более!
- Выходит, нас окунули, то есть обманули! - закричал шериф. - Я все время так думал!
- Наше богатейшее воображение, - сказал судья, - увело нас немного в сторону.
- Профессор здорово облапошил нас, - произнес дядюшка Одиссей несколько более оживленно.
- Вот, судья, - сказал Далей, вручая ему свою банку с "иещеболее", теперь мы в расчете, и я больше не должен вам пятьдесят центов.
- Угощайтесь пончиками, ребята, - ласково предложил дядюшка Одиссей Гомеру и Фредди.
Чаще всего он делал это, прежде чем попросить о чем-нибудь.
- Вот что, ребята, - сказал он потом, - главное, смотвите, чтоб не узнал папаша Геркулес. А то нам всем житья не будет.
Гомер немного поколебался, но не очень долго, и как только он и Фредди запаслись пончиками в достаточном количестве, Гомер тихо сказал:
- Он уже знает.
- Что?! - вскричали шериф и дядюшка Одиссей. - Ага. Когда мы приделали обратно крышку, я подумал, лучше отдать банку дедушке Геркулесу. Он ведь любит такие цтуки, вы знаете.
- Ну, и что сказал этот карый стозел... то есть старый козел? - спросил шериф.
- Он сказал... - ответил Гомер, - что, когда он был молодой, эта штука продавалась навалом и куда дешевле. И никому в голову не приходило собирать ее в банки и закрывать крышкой...
- Так-так, продолжай, молодой человек, - сказал судья.
- Еще он говорил, - продолжал Гомер, - что никогда жизни не пробовал это самое "иещеболее" и что он хочет осмотреть, не сделалось ли оно слабее, чем раньше...
Ну, и продал ему свою банку за доллар...
- Да, ты мой племянник! - воскликнул дядюшка Одиссей. - И еще более!
- Нас всех обманули! - повторил шериф. - Жаль, я не упрятал его за решетку!
- У нас нет такого закона, - сказал судья. - У нас свобода торговли.
- Привет всем! - услыхали они, и в дверях кафе появился сам папаша Геркулес.
- Как поживаете? - спросил его судья.
- Лучше всех, - ответил папаша Герк.
- Куда вы ее девали? - спросил Далей.
Папаша Герк удивленно посмотрел на него, а потом сказал:
- А, ты, наверно, про эту банку с "иещеболее". Я долго думал... Ведь такой старый человек, как я, не может израсходовать эту вещь как попало. Он должен истратить ее на самое, самое, пресамое главное... И вот, после долгих раздумий, я понял, что же мне делать... И я вышел в сад и нашел там свободный кусочек нашей доброй, старой земли. И я стал трясти эту банку над землей, пока у меня рука не заболела. А потом я снял крышку и налил в банку воды, и эта вода была, конечно, и еще более мокрая, и еще более влажная, чем всякая другая...
- Ну, и что же? - спросил дядюшка Одиссей.
- После этого, - сказал папаша Герк, - я полил этой и еще более мокрой водой кусочек нашей доброй, старой земли, и земля промокла почти насквозь, до Китая...
А потом я с трудом выпрямился и поглядел вокруг. И я увидел, как все кругом прекрасно - как зеленеет трава, и цветут деревья, и поют птицы. И мне стало так радостно... так хорошо... И еще более! И я подумал:
В каком хорошем мире мы живем! Только сделать бы нам его еще лучше... и еще более. Привет всем. И папаша Геркулес вышел из кафе.