Дорогая Марси!
Я пригласила родителей моего друга на обед. Я хочу, чтобы стол выглядел особенно хорошо, но при этом не хочу тратить много денег на дорогой фарфор и серебро. Что вы посоветуете?
Мелисса, Куинс
Как и при первом поцелуе Эвена, Марси была так ошеломлена, что не могла двигаться. И дышать тоже.
Но в этот раз - в отличие от первого - она ответила на поцелуй.
Неизвестно, кто был больше поражен - она или Эвен. Марси только знала, что, когда ее коснулись его губы, она не сумела отстраниться. Она полночи провела, мечтая о нем, и ей вовсе не хотелось упускать представившуюся возможность.
Но, конечно, нельзя так нервничать. Сердце бешено колотилось в груди, легким не хватало воздуха. Но он же сказал, что все должно быть сделано хорошо, ведь так? Хоть у нее и нет большого опыта, но надо как следует постараться. Марси любое дело старалась сделать с максимальной отдачей.
Она положила руки Эвену на грудь. Его губы на вкус напоминали яблоко с корицей. А запах лосьона напоминал густой лес и мшистую землю.
Потрясающе.
Она чувствовала движение его губ и мгновенное напряжение мышц под своими руками. Ей показалось, что он хочет отодвинуться от нее. Ее охватило разочарование и смущение.
Но он не отодвигался. Наоборот, обхватил рукой затылок и, прижав ее к себе еще сильней, провел языком по ее нижней губе.
Восхитительно.
Так много приятных, мало знакомых чувств и ощущений захватили ее, что тело откликнулось на них дрожью наслаждения. Ее совершенно не волновало, видит ли кто-нибудь их с Эвеном в этот момент. Единственное, что сейчас имело значение, - это движение его языка по ее губам.
Затем язык продвинулся внутрь, и она задрожала сильней.
Любопытство превращалось в пугающее желание. Марси захватила и сжала пальцами его футболку. Под руками она чувствовала тепло его тела и глухие удары сердца. Ее сердце тоже колотилось неудержимо. Кожа горела, груди болели. Каждое движение его языка по губам усиливало в ней желание, какого она прежде никогда не испытывала. Это вызывало в ней восторг и страх одновременно.
Какой- то посторонний звук, возможно птичка в близко расположенных деревьях, вернул ее в привычный мир и заставил освободиться от объятий Эвена.
Моргая широко открытыми глазами, она нашла и надела очки. Счастье, что руки не слишком дрожали. Было страшно взглянуть на Эвена, страшно вдруг понять, что для него эти мгновения ничего не значат или, хуже того, его развлекает ее неопытность.
- Они ушли? - спросила она, стараясь управлять своими эмоциями.
- Да, - его голос звучал хрипло, - вы в безопасности.
В безопасности? Господи! Невозможно быть в безопасности вблизи от него!
- Итак, - спокойно сказал он, - мы пойдем в мою или в вашу комнату?
Потрясенная Марси смотрела на него и не обнаруживала в его глазах ни безразличия, ни насмешки. Ничего подобного. В них светились желание и нежность.
В мою или в вашу комнату?
Она прерывисто вздохнула. Ни один мужчина не задавал ей такой вопрос до сих пор. Она постаралась ответить, но единственный звук, который ей удалось произнести, был похож на мышиный писк:
- Что?
- У меня есть чертежные приспособления, - сказал он, - а нам нужно сделать наброски и планы, чтобы показать Клэр. Потом я займусь точными замерами, и мы изготовим чертежи на компьютере.
- Хорошо. - Ну конечно, он не имел в виду ничего, кроме работы. Она чувствовала, как смехотворны и ее предположения, и ее разочарование. - Ваша комната вполне подходит.
Ну что же, работа была той сферой ее жизни, в которой она ощущала себя спокойно и уверенно. Я профессионал, говорила она себе. И главное, пока будет сосредоточена на работе, она не сможет думать об Эвене, по крайней мере о физической стороне их отношений.
Но когда Марси шла за ним к лифту, даже когда она пыталась сосредоточиться на предстоящей работе, губы пощипывало, а кожа горела, и она понимала, что три следующие недели станут для нее очень серьезным испытанием.
Наблюдать за Марси во время работы так же приятно, как и целовать ее - так думал Эвен спустя два часа. Она то внимательно изучала свои заметки, то разговаривала сама с собой. Иногда она делала то и другое одновременно, расхаживая при этом по комнате.
Казалось, она не осознавала присутствия Эвена в комнате, хотя часто взглядывала на него, поднимая очки на лоб. Внезапно глаза ее загорались от какой-то новой идеи и она бросалась записывать ее в свой блокнот карандашом, который потом засовывала за ухо.
Эвен сидел за обеденным столом, набрасывая один за другим эскизы будущей постройки. Он понимал, что они приближаются к завершению проекта и на очереди тщательная проработка деталей.
Эвену очень нравилась ее взыскательность в работе, он и сам грешил тем же. В области строительства есть много людей, которые считают, что все и так сойдет, но он не мог с этим мириться, не выносил неряшливой работы и срезанных углов. У него годы ушли на то, чтобы подобрать подходящую строительную команду и поставщиков, мужчин и женщин, которые были так же тщательны и щепетильны в работе, как и он сам.
Он закончил уже десятый эскиз и передвинул его к ней по столу.
- Ну как?
- Почти годится, - она постукивала себя по подбородку, изучая рисунок. - Я думаю, надо сделать повыше потолок, тогда часовня будет напоминать собор. Венчание - это духовное и эмоциональное соединение двух людей. Соединение навеки. Мы должны создать обстановку, которая всячески поддерживает это обещание вечной любви и дружбы. Не только в умах и сердцах, но и в душах.
Он не знал, что ответить. Разговоры про сердца, обещания вечной любви не были его сильной стороной. Но ему было понятно, что ответ и не нужен. За эти пару часов он понял ее манеру работы. Она задавала сама себе вопрос или высказывала какое-то замечание, обдумывала его некоторое время, потом откладывала в сторону, затем возвращалась к отложенному, и постепенно все кусочки складывались в стройную и точную картину.
Он узнал о ней очень много: что ей нужны очки только для работы с текстом, что она любит, чтобы в воде не было льда, что никогда не смотрела реалити-шоу. Он чувствовал, что знает о Марси больше, чем о любой женщине, с которой когда-либо встречался.
Сейчас он наблюдал, как она, взяв карандаш из-за уха, дорисовала прямоугольное окно на эскизе и вернула ему.
- Может быть, вот здесь сделать окно из цветного стекла? Проходящий через него свет придаст пространству неземной вид.
Он кивнул.
- Чудесная идея. Правда, у нас нет времени изготовить его, зато есть две недели, чтобы найти подходящее готовое.
Лицо Марси светилось энтузиазмом.
- Охотничий азарт горячит кровь. Так говорила моя тетя Хэтти всякий раз, когда мы с ней шли в субботу на барахолку.
Эвен подумал, что если она продолжит вот так смотреть на него - раскрасневшаяся, зеленые глаза горят, - его кровь закипит прямо здесь и прямо сейчас.
Когда пару часов назад он довольно неожиданно для себя поцеловал ее, у него было при этом непреодолимое желание стереть с ее лица строгое выражение. Но в то же время он понимал, что, поскольку им надо вместе работать, его поцелуй должен быть простым и дружеским. Но вдруг случилось невероятное - она ответила на поцелуй. И уже не стало ничего простого и ничего дружеского.
Было очень горячо. И очень эротично.
Ему не нравилось, когда он так выходил из равновесия. Он гордился тем, что всегда мог держать себя в руках, особенно если это касалось женщин, секса. Но когда ее теплые мягкие губы прижались к его губам, когда она положила руки ему на грудь, чуть-чуть застонав, он утратил самоконтроль. Ему хотелось взять ее на руки, отнести к себе в постель и продолжить то, что он начал.
- Эвен, думаю, это прекрасная идея.
Вздрогнув от неожиданности, он посмотрел на нее. Господи, она мысли читает, что ли? Или он произнес их вслух?
- Прекрасная идея?
- Эта арка вот здесь. Мне очень нравится.
Она смотрела через его плечо на эскиз.
- Мы можем расписать ее вьющимися розами. Это создаст впечатление дерева.
Он был так занят своими мыслями о Марси, что не понимал, какие линии выводит его рука. Она наклонилась и постучала пальцами по его рисунку.
- Вот здесь, над французским окном, мы сделаем отверстие с полукруглым сводом и застеклим его цветным стеклом. Это придаст мягкость пространству.
Эвен привык очень тесно работать с клиентами на стадии разработки, но он никогда не работал так тесно и никогда не был так растерян и смущен. Марси пахла жимолостью. Этот запах знаком ему с детства - дикая жимолость росла за домом, в котором он жил ребенком. Он хорошо помнил сладкий вкус цветов жимолости, когда он их жевал.
- О, и здесь тоже, - явно не замечая его смущения, она придвинулась ближе и, задевая рукой его руку, продолжала: - Как раз здесь войдет невеста. Я думаю, чем шире и выше будет дверь, тем сильнее впечатление.
Она замолчала, погрузившись в свои мысли, вновь стала расхаживать по комнате и делать заметки в блокноте. Он же выдохнул воздух - когда она была так близко, он не решался дышать. Господи! Как ему трудно быть с ней рядом. И хотя он запретил себе всерьез флиртовать с Марси, он не мог не думать, какова она, с ее неукротимой энергией, в постели.
Очень уж интересно!
Конечно, у него не было намерения спать с ней. Целоваться - это одно. А увлечь ее в постель - совсем другое дело. В лучшем случае, это просто неудобно. Не только потому, что она подруга Клэр. Она не девушка для одной жаркой ночи или даже для страстного, но бесследно проходящего романа. Она из тех девушек, на которых женятся.
Его передернуло от этой мысли, и он снова попытался сосредоточиться на очередном эскизе. Да, она явно права со своими предложениями. Он внес исправления в свой рисунок. Вновь взглянув на нее, он увидел, что она водит своим карандашом по губам.
Проклятие!
Будь на ее месте любая другая женщина, он бы подумал, что она специально его дразнит. Но это Марси. И она даже не подозревает, что сводит его с ума.
Когда она начала грызть карандаш, он напрягся и постучал своим карандашом по столу:
- Марси!
- Да-да?
- Не надо.
- Не надо что?
- Жевать карандаш.
- Вас это беспокоит?
- Ну да. - Она посмотрела на него смущенно, и он сказал, нахмурившись: - Это вредно для зубов.
- Правда? - она спустила очки со лба на нос и уставилась на карандаш.
Возможно, и впрямь вредно, подумал Эвен. Расправив плечи, он откинулся на спинку стула.
- Может быть, нам устроить перерыв?
- Ладно, я пойду к себе, а вы тут…
- …сидите.
- Но я…
- Садитесь. - Он оттащил ногой от стола один из стульев.
Она уселась на него, но была напряжена, как строительный брус, и к ее спине можно было прикладывать уровень. Эта непрошеная мысль рассмешила его. Такая сладкая булочка .
- Расскажите мне, пожалуйста, о вашей тете, - попросил он.
- О тете Хэтти? - Марси заложила волосы за уши. - Это сестра моей мамы, она старше ее на 12 лет. Мы все жили в маленьком городке Бербридж, и, когда не стало моих родителей, она взяла меня к себе.
Схватив клочок бумаги со стола, она мяла его пальцами. Наблюдая за ней, Эвен спросил:
- Как они погибли?
- Мы жили в очень старом доме, и он загорелся из-за неисправной проводки. Спальня родителей была в глубине дома. Пожарные не успели туда вовремя. Все, что я помню: я на лужайке перед домом и тетя, плача, держит меня. Мне было только восемь.
Эвен сопротивлялся желанию накрыть своей рукой ее руки.
Господи, какой это ужас, проклятие, что же еще тут можно сказать? - подумал он.
- Все считали тетю Хэтти - ее зовут Генриетта Тэтчер - странной, потому что она всегда сооружала скульптуры из всевозможных обломков: железных, деревянных и разных других, всего, что находила на обочинах дорог, на задних дворах. - Марси улыбнулась и продолжила: - А теперь, когда я сделала себе имя, ее называют личностью, потому что знают, что она моя тетя. Она продает свои работы в галереях по всей стране.
Марси раскрыла ладонь. Оказалось, она не просто крутила листок бумаги, а сложила из этого листка крохотную птичку. Эвен, приподняв брови, смотрел на нее.
- Можно делать и из салфеток. Если званый обед - это чудесно украшает стол. С удовольствием научу вас.
Он представил себе, как он накрывает стол для званого обеда в своем трейлере или еще где-либо и складывает салфетки птичками, чтобы украсить этот стол. Пожалуй, такое случится в тот самый день, когда он начнет вязать шерстяную шаль или делать фигурные раскрашенные свечи.
- Я дам вам знать, когда мне понадобится овладеть этим искусством, - сказал он с усмешкой, положил птичку на стол и взял ее руки в свои. - Мне кажется, нам следует поговорить о том, что произошло сегодня утром, в патио.
Марси опустила глаза.
- Вы правы, конечно, нам следует это сделать. Извините меня, пожалуйста.
- Что? - он удивленно нахмурился.
- Ну, я знаю, вы хотели прикрыть меня, чтобы меня не узнали, а я как-то забылась в этот момент.
- Марси…
- Вы изумительно целуетесь, - сказала она тоном, не допускающим сомнений. - Но я уверена, вы давно об этом знаете.
- Марси…
- Я совсем не хотела ставить вас в неудобное положение, - продолжала она. - Тем более, что мы с вами вместе работаем. Уверяю вас, такое больше не повторится, и, если хотите, я…
Он быстро наклонился вперед, закрыл ей рот поцелуем и снова уселся на место.
Она смотрела на него, широко раскрыв глаза.
- Марси, - твердо сказал он, - я поцеловал вас утром вовсе не оттого, что кто-то смотрел на вас. Я это сделал только потому, что мне захотелось вас поцеловать.
- Захотелось? - ее глаза раскрылись еще шире. - Почему?
- Ну как вам сказать… Наверное, спонтанно. Просто вдруг захотелось поцеловать вас. Разве это сложно понять?
- Да, - сказала она, как-то неловко съежившись, - да, именно это сложно.
- Почему?
- Ну, можно сказать, я не тот тип, который вызывает такие спонтанные желания.
Если бы он не познакомился с ней или, верней, если бы не поцеловал ее, то думал бы так же. Но сейчас, именно сейчас, он совершенно определенно никак не мог с ней согласиться.
- Не сказала бы, что мне не понравилось то, что произошло. Я получила удовольствие. Но, Конечно, это не должно повториться. Так будет правильно.
В этом вопросе он был полностью согласен с ней, но ему хотелось услышать ее доводы.
- Почему?
- Во-первых, мы собираемся вместе работать, а это отвлекает.
Что ж, она права. Чертовски отвлекает.
- Во-вторых, это не может привести к чему-либо, лишь… - она покраснела, - к крушению.
Тоже правда. Но он не смог удержаться, чтобы не переспросить:
- К чему-либо? К чему, например, это не может привести?
Она еще больше покраснела.
- Обычно развитие взаимного влечения приводит к следующему шагу - интимной близости.
Он не мог сдержать усмешки.
- Мне нравится, когда женщина так откровенно разговаривает на столь щекотливые темы. Не терпится услышать, что же, наконец, в-третьих.
- А в-третьих… - мягко сказала она, глядя прямо ему в глаза, - в-третьих - вы мне нравитесь.
Вот это да! Вы мне нравитесь? С этого надо было начинать. Это же «во-первых». Женщина не хочет с ним близости, потому что он ей нравится?
- Вы брат будущего мужа моей лучшей подруги, - продолжала она.
- Мы временами будем встречаться, наверняка. И если мы…
- Переспим?
Кивнув, она опустила глаза.
- Уверена, вы согласны, это создаст неловкость.
Эвен откинулся на спинку стула. Женская логика, вздохнув, подумал он. По опыту он знал: с женщинами, с этой их логикой спорить бесполезно.
И к тому же она права, черт возьми!
- Прекрасно. Я больше не буду вас целовать. Сосредоточимся на строительстве часовни. Это вас устроит?
- Великолепно, - ответила она с такой яркой, солнечной улыбкой, что Эвен не понял: он польщен или оскорблен?
В этот момент в гостиной зазвонил телефон, и Эвен поспешно поднялся, радуясь возможности слегка размять ноги и отойти на некоторое расстояние от Марси.
- Могу я поговорить с Марси Прюит? - сказал женский голос на другом конце линии.
- Марси Прюит?
Марси вскинула голову.
- Скажите ей, что это Анна, - продолжал голос в трубке.
- Какая Анна? - спросил он, но Марси уже подскочила к телефону и почти вырвала трубку у него из рук.
- Что произошло?
Он видел, как она побледнела, слушая. Кто такая эта Анна, что такое она сообщала? Явно не хорошую новость.
- Ты уверена? - Марси, явно волнуясь, крутила прядь волос.
- Хорошо. Я ничего не скажу, обещаю. Позвони мне завтра утром, только не из офиса.
- Неприятности? - спросил он, когда она закончила разговор.
- Я убью Элен.
- Вашего менеджера?
- Бывшего менеджера, - сказала она раздраженно. - Не могу поверить, что она способна на такое. Даже для Элен это уж чрезмерно.
- Да что она сделала?
Марси зло сжала губы.
- Она наняла частного детектива, чтобы разыскать меня.