Не было такого альтанца, для которого взрыв сверхновой прошел бы совершенно бесследно, Антарес резко изменил жизни всех – от мала до велика. Когда он, сияя ослепительным блеском, впервые появился на альтанском небе, то, что когда-то было ночью, превратилось в призрачные сумерки, наполненные мертвенным голубоватым свечением. Поначалу местные жители любовались этим зрелищем как зачарованные. Правда, матери то и дело жаловались, что теперь, когда ночь превратилась в день, детей невозможно уложить спать.

А затем пришла весть о возвращении космического трамплина. После более сотни лет изоляции от всего человечества новость эта была встречена на ура. Ликование продолжалось несколько месяцев, и по всей системе Валерии вновь воцарился утраченный было дух оптимизма, воодушевления и больших надежд. Казалось, будто Альта вступает в новую жизнь, где ее ждет неведомое доселе процветание.

Со временем Антарес заметно потускнел. Примерно тогда же альтанцы с нетерпением ожидали возвращения экспедиций с Напье и Хеллсгейта. Наконец наступил черный день, когда, неся дурную весть, домой вернулись корабли первой экспедиции. Оптимизм тотчас уступил место всеобщему ужасу, воодушевление сменилось паникой. Каждый вечер агентства новостей буквально соревновались друг с другом в живописании леденящих душу подробностей постигшей Нью-Провиденс судьбы. Неудивительно, что даже сверхновая из достопримечательности превратилась в некое зловещее знамение, омрачавшее думы альтанцев. Будущее теперь несло в себе близость Судного дня.

Правда, был один человек, для которого свечение Антареса в альтанском небе оставалось добрым знаком. Этого человека звали Кларенс Уитлоу. Уитлоу занимал – причем по наследству пятым в своем роду – пост Земного Посла на Альте. В обязанности наследственных послов входило сохранять видимость связей с Землей даже тогда, когда взрыв сверхновой оборвал эти самые связи. Официально Уитлоу, а до того его предшественники, представлял на Альте интересы метрополии. То, что в течение ста двадцати семи лет оттуда не поступало никаких указаний, не имело никакого значения. Понадобится – поступят.

Так что Кларенсу Уитлоу выпало создавать видимость того, что традиция все еще жива. Заключалась она в том, что Альта является частью более крупного сообщества обитаемых миров, отношения между которыми строятся на принципах взаимного уважения и доверия. В течение тридцати лет Уитлоу делал вид, что Земля играет какую-то роль в жизни Альты, а друзья и знакомые тихонько посмеивались над этим его заблуждением. Что до местных властей, то, не считая небольшого вспомоществования, ежегодно выделяемого ему Парламентом, посол был для них, в сущности, пустым местом.

Но взрыв сверхновой аукнулся и здесь. Среди космических судов, попавших в 2512 году в альтанскую ловушку, оказалось и три боевых крейсера Объединенного Галактического Флота. Первый посол Земли предоставил их в пользование колонистам при условии, что последующие посланники будут иметь право вето в случае экспедиций за пределы системы Валерии. А чтобы договор этот не утратил силу, прапрапрадед Уитлоу засекретил некоторые коды, без которых корабли невозможно было вывести на орбиту.

В свою очередь, Кларенс использовал этот секрет в качестве рычага давления на местные власти, чем добился от Парламента согласия учитывать его мнение в том, что касается космической политики. Имелась у Уитлоу договоренность и о том, что за ним признается право посылать в каждую из межзвездных экспедиций своего представителя. Так что для Кларенса Уитлоу взрыв сверхновой явился во всех отношениях подарком судьбы.

Кларенс Уитлоу стоял за огромным столом черного дерева, глядя в окно, занимающее одну из стен его кабинета. Это был худощавый седовласый старик, не по годам согбенный. Последнее было следствием заболевания костей, которое врачи смогли приостановить, но, увы, не излечить. В последние годы эта сутулость, в сочетании с добродушными чертами лица, нередко вводила в заблуждение противников Уитлоу. Лишь столкнувшись с ним, начинали они понимать, что за мягкой, уступчивой внешностью кроется железная воля.

Уитлоу обвел взглядом вид из окна. На другой стороне бульвара стоял черный стеклянный куб – штаб-квартира Альтанской Промышленной Гильдии. Рядом с ним – еще одно внушительное строение, в котором расположилась Ассоциация Свободного Труда. По обеим сторонам выстроился десяток им подобных – оплот бесчисленных, больших и малых, организаций, что с незапамятных времен прибрали к рукам крупные административные центры. А если бросить взгляд поверх крыш этих бастионов бюрократии, то где-то за ними маячил еще один уродец из стекла и бетона – здание Альтанского Парламента.

Правда, в это утро Кларенс Уитлоу вряд ли был склонен к созерцанию городского пейзажа. Взгляд его заскользил дальше, мимо бетонно-мраморных нагромождений правительственного квартала, мимо всего Хоумпорта, к туманным очертаниям гор, вздымавшихся где-то у горизонта. Для Уитлоу хребет Колгейт был красивейшей частью главного континента. Именно из-за близости к горам он выбрал Хоумпорт своей резиденцией. Последние три года Кларенса не раз тянуло вернуться в горы, в фамильное гнездо, где он мог бы и дальше выращивать розы.

Резкое жужжание интеркома заставило его спуститься на грешную землю. Уитлоу провел рукой по редеющим волосам и вернулся за рабочий стол.

– Слушаю вас, мисс Престон.

– Вас ожидает ваша племянница, господин посол.

– Пусть войдет.

В то же мгновение дверь кабинета распахнулась, и вошла Бетани. По ее широкой улыбке Уитлоу понял, что вылазка в космопорт увенчалась успехом.

– Вижу, тебе удалось отловить этого молодого человека.

– Да, Ричард прилетел дневным рейсом.

– А я тебе что говорил?

– Как ты догадался? – допытывалась Бетани. Уитлоу пожал плечами.

– Просто держу ухо востро и кое-что слышу и вижу. Главное – не терять бдительности.

– А что ты слышал о сегодняшней пресс-конференции?

– По официальной версии, это будет брифинг недавно избранных членов Парламента.

– По официальной. А по неофициальной? – не отступала Бетани.

– Мне известно, что состоялись другие парламентские брифинги, но ни на одном из них не было ни премьер-министра, ни Джонатана Карстерса, ни Ричарда Дрейка.

– То есть ты хочешь сказать, что это нечто большее.

– Скажем так: до меня дошли кое-какие слухи.

– Какие именно?

– Что, возможно, речь пойдет о дате начала боевой космической экспедиции. По-моему, давно пора!

Бетани кивнула:

– У Джонатана Карстерса не иначе как развился нервный тик. «Прыжок в Ад» и без того уже обошелся в круглую сумму. Могу себе представить, с каким лицом ему бы пришлось объяснять налогоплательщикам, почему после того, как столько денег истрачено на флот, корабли все еще стоят на приколе.

– Бетани, ты, как всегда, права. Чем раньше отправится экспедиция, тем скорее Полномочный представитель Галактического Совета на Земле получит мои донесения.

– А что потом? Ты об этом задумывался? – не унималась Бетани.

– Ну, подам в отставку. А почему ты спрашиваешь?

– Просто так. Знаешь, мы так долго трудились для достижения нашей цели, что теперь я частенько спрашиваю себя: хорошо, мы добились своего. А что дальше? Как ты думаешь, Галактический Совет подтвердит твой статус полномочного посланника?

На лице Уитлоу отразились смешанные чувства.

– Разумеется, нет. Что за глупости ты говоришь! – воскликнул он после некоторого молчания.

– А вот я иного мнения. Ты верой и правдой служил им все эти годы. С какой стати отказываться от тебя?

– Потому, моя дорогая девочка, что все три десятка лет я, по сути дела, был актером. Играл роль. Пытался сохранить дорогие мне идеалы. И эти идеалы сделали свое дело. Они помогли нам выжить в долгие годы изоляции, они не давали правительству впадать в крайности. Ведь когда премьер-министр и Парламентский совет знают, что в случае чего им придется держать ответ перед кем-то, кто выше и сильнее, это удерживает их от всех тех глупостей и злоупотреблений властью, с которыми то и дело сталкиваешься, изучая историю.

И все же, Бет, мое лицедейство и жизнь – это разные вещи. Жизнь идет своим чередом. Даже если за мной сохранят звание полномочного посла, разве от этого я стану истинным представителем интересов Земли? В душе я такой же колонист, как и все остальные альтанцы. И если Земле придется воевать с рьяллами, вот увидишь, вместо меня, старого свадебного генерала, они пришлют сюда настоящего представителя. Так что не строй иллюзий, моя дорогая девочка, в любой момент меня спишут в расход за ненадобностью.

– Тогда почему ты хранишь им верность?

– Потому что я дал клятву отцу, когда тот лежал на смертном одре. Я пообещал ему делать все, что в моих силах во имя интересов Земли. И тридцать лет держал данное ему слово. Почему же сейчас я должен от него отречься? – Уитлоу сурово посмотрел на племянницу. – Кроме того, я хотел бы достойно уйти на заслуженный отдых. А потом снова займусь моими розами. Кстати, а чем занимались вы с Ричардом, приехав из космопорта?

Бетани просияла.

– Сначала мы на такси доехали до Адмиралтейства – Ричарду нужно было доложить о своем возвращении. Потом пообедали в китайском ресторанчике у реки.

– И вкусно вас там накормили?

– Еще как! Советую тебе как-нибудь туда заглянуть.

– Ну, разве только если ты согласишься сопровождать меня, когда найдешь для меня свободную минутку.

– Обещаю.

– И... это все? А что было дальше?

Бетани слегка зарделась. После ресторанчика они с Ричардом отправились к ней домой и до самой ночи занимались любовью. Собственно, кого это должно удивить, ведь они не виделись около полугода. И все же подобный вопрос из уст дядюшки выбил ее из колеи.

– Ричард снова сделал мне предложение, – уклончиво ответила Бетани.

– А что, одного раза оказалось мало?

– Мы решили, что бракосочетание состоится на Земле, – ответила Бетани с хитроватой улыбкой. – В соборе, если, конечно, нам удастся договориться.

Реакция дядюшки оказалась противоположной той, что ожидала Бетани. Вместо поздравления он произнес:

– А это подводит нас как раз к тому вопросу, который мне хотелось бы с тобой обсудить. Я тут подыскиваю кандидатуру того, кто мог бы представлять меня во время экспедиции «Прыжок в Ад».

– Что-что?

– Я уже было решил, что полечу сам.

– Нет, дядюшка, только не это! Твое сердце не выдержит ускорения. Почему бы тебе не назначить своим представителем меня? Мне ведь уже доводилось исполнять твои поручения, и с твоей стороны не было никаких нареканий.

– Да, но раньше ты не была помолвлена с капитаном Дрейком.

– А какое это имеет отношение к делу?

– Еще какое! Пойми меня правильно. Ну кто, как не я, радовался больше всех, когда ты, вернувшись с Сандара, объявила о вашей с Ричардом помолвке. Кстати, он – ты уж меня извини за такие слова – во всех отношениях куда приятнее твоего последнего жениха. Но Дрейк еще и командир Альтанского Космического Флота. То есть он представляет интересы правительства Альты. Если же ты полетишь в качестве моего представителя, то ты должна блюсти интересы Земли. И никаких «но». Твой первейший долг – в беспрекословном следовании распоряжениям Галактического Совета.

– Я отдаю себе в этом отчет.

– Неужели? А тебе приходило в голову, что не исключена ситуация, когда вы с мужем окажетесь, так сказать, по разные стороны баррикад?

– Дядюшка, я склонна думать, что, когда мы все столкнулись с угрозой вторжения рьяллов, интересы Альты и Земли должны совпадать.

– Возможно, так оно и есть. Но ты уходишь от ответа на вопрос: а вдруг они окажутся противоположными? Я должен быть уверен, что ты будешь служить Земле и лишь потом Ричарду Дрейку. Обещай, или я отправлю кого-нибудь другого. Ты можешь дать мне слово, что будешь верой и правдой представлять мои интересы?

Бетани молчала. Кларенс Уитлоу отлично понимал, какие чувства сейчас борются в ее душе.

Наконец после затянувшегося молчания Бетани ответила:

– Как мне кажется, могу. Я надеюсь и молю Бога о том, что такая ситуация никогда не возникнет, а если возникнет, то я сумею в первую очередь встать на защиту интересов Земли.

Уитлоу кивнул:

– Хорошо. В общем, если сегодня экспедиции дадут зеленый свет, ты принесешь присягу служить Земле верой и правдой. Если же ты передумаешь, я полечу вместо тебя.

* * *

Здание Адмиралтейства было построено в первые годы колонизации Альты. Первоначально оно задумывалось как резиденция посольства центрального правительства. Колониальному правительству уступил его вместе с прилегающей территорией Грэнвилль Уитлоу, посол Земли на момент взрыва сверхновой. Вот уже более века в здании размещался штаб Альтанского Космического Флота.

Ричард Дрейк приехал сюда от Бетани на такси. Взбежав по ступенькам мимо космических пехотинцев, застывших на часах у центрального входа, он прошел сквозь массивные бронированные двери. Быстрыми шагами преодолев пространство мраморного пола, украшенного стилизованной картой земной поверхности, Ричард подошел к дежурному сержанту в стеклянной будке. Когда расположенный в цокольном этаже компьютер подтвердил личность капитана, сержант направил Ричарда к лифтам слева от дежурного поста.

– Капитан флота Дрейк!

Обернувшись, Ричард увидел, что в его сторону шагает коммодор Дуглас Уилсон, первый адъютант адмирала и начальник штаба.

– Доброе утро, сэр!

– Доброе утро, – ответил на приветствие Уилсон. – Вижу, вы в полной боевой готовности.

– Как всегда, – кивнул Дрейк.

– Похвально. На конференции присутствует сам премьер-министр. Вряд ли он стал бы тратить свое драгоценное время, если бы в его планы не входило наконец-то дать нам добро.

– А каково мнение Консервативного Альянса? Готовы они благословить нас на бой?

Уилсон утвердительно кивнул:

– По крайней мере их лидеры! Правда, кое-кто из недавно избранных рядовых членов пытался было ставить палки в колеса. Но мы проводим с ними определенную работу. До них дошли слухи о нашей экспедиции, и теперь они хотят знать о ней во всех подробностях.

– Вы считаете, что, как только этим ребятам станут известны факты, они успокоятся?

В ответ Уилсон отрешенно пожал плечами.

– Кто их знает, этих политиков? Впрочем, хватит о них. Как там дела на базе Фелисити?

– Неплохо. Техосмотр «Дискавери» подходит к концу, скоро закончим проверять «Клинок», а завтра начнутся испытания бортовых систем «Александрии».

– А как танкеры?

– На той же стадии, что и «Александрия». Проверка генераторов займет дней десять. Все будет готово примерно через месяц.

– Хм, – задумался Уилсон. – Интересно, как там дела на Сандаре.

– Насколько мне известно, – ответил Дрейк, – они опережают нас.

Дрейк с Уилсоном на лифте поднялись на шестой этаж, где располагался зал совещаний Адмиралтейства. Это было квадратное помещение, в центре которого стояло несколько столов, покрытых белой скатертью. Окна отсутствовали. Вместо них пространство каждой из стен занимал голографический экран. Напротив каждого стула стояли табличка с именем и стакан, а также лежали блокнот желтоватой бумаги и три ручки. В центре каждого стола располагался графин с водой. Единственными видимыми глазу электронными устройствами были кнопки голографических экранов.

Дрейк нашел табличку со своим именем слева от таблички с именем адмирала Дардана. Бетани и ее дядюшка уже сидели напротив за тем же столом. Дрейк радостно улыбнулся невесте, но в ответ удостоился лишь дежурной улыбки. Он тотчас быстро перебрал в уме все сказанное им за завтраком, гадая, что мог сделать или не сделать такого, чтобы навлечь на себя ее гнев. Странно, перед тем как отправиться к дядюшке, Бетани пребывала в прекраснейшем настроении. Не в силах объяснить столь резкую перемену, Дрейк предпочел просто не думать об этом. Если невзначай он чем-то обидел ее, она сама ему об этом скажет.

Дрейк окинул взглядом стол. Напротив него располагались члены парламента – лица все до единого ему незнакомые. Судя по всему, их выбрали совсем недавно, уже после того, как он четыре года подряд отвечал во флоте за связь с Парламентом. На его стороне стола сидели несколько помощников премьер-министра, в том числе Станислав Барретт, а напротив – ученые умы из местного университета.

Не успел Дрейк сосчитать присутствующих, как за спиной у него раздался голос:

– Поприветствуем достопочтенного Гарета Рейнольдса, премьер-министра Альтанской Республики, достопочтенного Джонатана Карстерса, лидера уважаемой оппозиции, и адмирала Луи Дардана, командующего Альтанским Космическим Флотом.

Перечисленные гуськом прошествовали в зал и заняли свои места. Присутствующие почтительно стояли, пока в кресло не опустился премьер-министр. Раздался дружный скрип задвигаемых стульев. Премьер-министр дождался, пока скрип стихнет, затем взял в руки деревянный молоток и постучал им по столу. В зале воцарилось гробовое молчание, и Гарет Рейнольдс заговорил:

– Доброе утро, леди и джентльмены! Мы собрались с вами здесь для того, чтобы ответить на вопросы членов парламента, настаивающих на пересмотре программы, получившей условное название «Прыжок в Ад». По их мнению, мы поторопились с принятием решения, когда два года назад подписали с сандарцами Договор о взаимной помощи. Поскольку первая стадия проекта близка к завершению и экспедиция в скором времени будет готова к отправке, я предлагаю не ограничиваться лишь чисто политическими вопросами, а посвятить наше заседание обсуждению степени готовности и эффективности всего проекта. Я имею в виду, что мы должны внимательнейшим образом обсудить все, что может повлиять на дату отправки экспедиции, повлечь за собой ее пересмотр либо полную отмену.

Для начала мы предоставим слово докладчикам. Я отнюдь не настаиваю, чтобы все здесь присутствующие согласились с тем, что они скажут. Вы вправе проголосовать против, если так вам подсказывает совесть. Тем не менее, я прошу вас воздержаться от возражений, пока докладчик не окончит свое выступление. Если вы считаете нужным высказать свое мнение, будьте добры встать, назвать свое имя и организацию, которую представляете. Это необходимо для протокола.

И, наконец, я напоминаю вам: все, что вы сегодня услышите, относится к разряду секретной информации. Выносить ее за пределы этих стен строжайше запрещено! Есть вопросы? Если нет, то мы начнем с доктора Натаниэла Гордона, который доложит нам о текущем состоянии и структуре пространственных складок и точек перехода. Прошу вас, доктор Гордон!