Было уже около одиннадцати часов вечера, когда я наконец добрался до дома, усталый как собака. Ян сидела в старом кресле-качалке и тихонько пела колыбельную Полу, уснувшему у нее на руках. Ему вот-вот должно было исполниться три месяца, и, как обычно, малыш наотрез отказывался засыпать. Наблюдая все эти годы, как терпеливо моя жена возится с нашими тремя детьми, я понял, почему природа отвела роль хранительницы и защитницы именно матери. Ян всегда знала, что делать, когда дети плакали, благодаря какому-то шестому чувству ей всегда было известно, чего от них ждать, особенно если проблема заключалась в нарушении правил отхода ко сну, в прогулках в холодную погоду без шапки или отказе съесть порцию овощей.

— Около часа назад звонил Бобби Джо Хенли, — прошептала она. — У одной из его лучших коров начался отел. Он просил тебя заехать за ним домой.

Ребенок заворочался у нее на руках. Выждав несколько секунд, я прошептал в ответ:

— Хорошо. Только что-нибудь перекушу и поеду. Он не говорил, загнал ли корову в сарай?

Вместо ответа она состроила гримасу, подтвердившую мою догадку: корова находилась где-то в лесу.

— Еще кто-нибудь звонил?

— Нет, все спокойно. Твой ужин в духовке.

Я наклонился, поцеловал обоих и на цыпочках вышел в коридор, все еще ощущая приятный запах шампуня от чисто вымытых волос ребенка. Том и Лиза спали как убитые, свернувшись калачиком в своих постелях, бесконечно далекие от сурового мира взрослых с его ночными отелами и поездками по фермам. Глядя на крепко спящих детей и прислушиваясь к их ровному дыханию в полумраке комнаты, трудно было представить, что всего несколько часов назад они оба носились, как заведенные, фонтанируя энергией на зависть своим родителям.

На кухне я положил в коричневый пакет две отбивные и пару ломтей кукурузного хлеба, налил в большую бутылку чаю со льдом и направился к выходу. Ян что-то невнятно прошептала, но я отлично понял, что она хотела сказать.

— Не забудь тарелку и салфетку. Будь осторожен.

Думаю, она сказала что-то в этом роде, поскольку всегда так говорила. Ян питала особое пристрастие к тарелкам и салфеткам, но, очевидно, не догадывалась, как трудно есть с тарелки, сидя за рулем машины, едущей по проселку на полной скорости.

— Придет время, когда я уже не смогу круглосуточно рыскать по всему округу. Интересно, удастся ли мне тогда подыскать другую работу, например, устроиться на профессорскую должность в каком-нибудь ветеринарном колледже, — размышлял я, направляясь на ферму Бобби Джо. — Через пару лет нужно будет попробовать.

Бобби Джо жил на маленьком хуторе рядом с городом, а три десятка его коров обитали на заросшей лесом семейной ферме, расположенной к западу от дома, как раз на границе штата Миссисипи. Это доставляло нам обоим массу неудобств — ему не часто удавалось навещать свое стадо. Кроме того, вместо корраля у него имелся только старый, полуразвалившийся сарай. Каждый вызов ветеринара превращался в настоящее родео с участием ковбоев, бросавших лассо с подножки мчащегося грузовика или прямо из кабины, но для этого им приходилось чуть ли не по пояс высовываться из окна машины.

— Бобби Джо, — не раз говорил я ему, — вы должны наблюдать за животными ежедневно! Когда наступает время отела, их нельзя оставлять без присмотра. И еще. Вам нужно построить загон, чтобы я не ломал себе ноги в темноте, пытаясь заарканить одну из ваших дикарок.

— Согласен, док, но мне непросто выбираться туда каждый день. Сами знаете, деток приходится возить то на тренировки, то на уроки музыки, к тому же после работы я люблю поиграть в гольф. А еще охота и рыбалка?

О загоне он даже не заикнулся. Разговаривая с ним, я всегда с трудом сдерживал раздражение: ведь приложив минимум времени и усилий, он мог бы превратить свою ферму с источниками отличной питьевой воды, сосновым лесом и прекрасным стадом в одну из лучших в округе. Половина населения Чоктау могла лишь мечтать о таких владениях.

Я свернул с шоссе и через пять минут остановился у дома Бобби Джо, причем подкатил прямо к крыльцу, так что антенна моей рации звякнула о навес. Бобби вышел к затянутой сеткой двери в сопровождении парочки близнецов в подгузниках и собаки, отдаленно напоминающей терьера. Псина непрерывно лаяла, энергично помахивая хвостом. Из всей компании собака оказалась единственной, на ком была рубашка. Мне показалось странным, что в такой поздний час дети еще не спят, а тут еще и одетая собака!

— Привет, док, заходите, выпейте-ка колы на дорожку! — прокричал Бобби Джо.

— Нет, давайте поторопимся, Бобби! Лучше прихватим ее с собой, — взмолился я. — Лучше поскорее покончим с делом, я страшно устал.

И правда, у меня даже не хватило сил доесть вторую отбивную, которую я захватил из дома.

— Ну, тогда я только накину рубашку и позвоню в одно местечко, — так же громогласно заявил Бобби.

— Ради всего святого, кому можно звонить в половине двенадцатого ночи? — пробормотал я себе под нос.

Чумазые близнецы, вооруженные сандвичами, прочно стали на посту у двери и во все глаза разглядывали незнакомца, припарковавшего свою машину под их навесом. Из-за джема и арахисового масла, стекавших с сандвичей и размазанных по их лицам, дети казались донельзя грязными и липкими. Я невольно представил себе, чем пахнут их волосы.

Собаку, судя по ее поведению, не кормили, по меньшей мере, с неделю. Она постояла возле одного из близнецов, потом перешла к другому, не сводя глаз с руки, сжимавшей вожделенный бутерброд. Каждые несколько секунд пес быстро облизывался, готовясь броситься за упавшей крошкой. Стоило одному из детей зазеваться и на мгновение забыть о своем лакомстве, как оголодавшая собака молниеносно выхватила бутерброд и бросилась в дом, преследуемая завывающими близнецами. Однако не прошло и минуты, как дети вернулись, каждый по-прежнему держал в руке сандвич, причем на одном из бутербродов были хорошо видны следы собачьих зубов.

Время шло, а Бобби Джо все не появлялся. Я покрутил ручку настройки радиоприемника и поймал станцию из Огайо, передававшую музыку кантри. Через некоторое время диктор взял инициативу в свои руки и начал рекламировать говорящие губные гармошки. Какой-то очень талантливый музыкант демонстрировал свое владение инструментом, вылетающие из гармошки звуки складывались в слова «мама», «вода» и тому подобные.

— Настоящая волшебная арфа, — подумал я, изо всех сил борясь со сном, — будь у меня под рукой такая штуковина, я заставил бы ее сказать: «Бобби, поторопись!»

Я кисло усмехнулся своей незамысловатой шутке, дети же с каменными, перемазанными джемом лицами продолжали пристально изучать меня.

Наконец Бобби Джо появился в дверях, натягивая через голову рубашку. Он взмахнул рукой, жестом приказывая детям отправляться в комнату, поскользнулся на масле от сандвича и шлепнулся на ступени. Через мгновение мы уже мчались к ферме, а в кабине запахло виноградным джемом.

— Расскажите, что у вас случилось? — попросил я.

— Сегодня ближе к вечеру я проезжал мимо и увидел, что моя старушка лежит на том месте, где в прошлом году вы так удачно поохотились на оленей. Хвост у нее был задран вверх, но я не заметил, чтобы она тужилась.

— И вы накинули на нее аркан и отвели в сарай? — сам не знаю, зачем задал этот вопрос, поскольку ответ был известен заранее.

— Гм, нет, у меня не было с собой веревки. Кроме того, она спокойно лежала на месте. Поймать ее — минутное дело.

Изучение повадок коров — непосильное занятие для многих людей. Как правило, коровы, которые во время отела укладываются на землю и не могут встать, имеют обыкновение самым чудесным образом исцеляться, едва услышат рокот мотора приближающегося грузовика. Такое «выздоровление» гарантирует ветеринару часовую пробежку по колючему кустарнику, болотам или же сосновой роще.

— Бобби Джо, честное слово! — я изо всех сил старался не забывать о такте. — Разве вы забыли, как прошлой зимой мы гонялись за вашей коровой шортгорнской породы? Помните, как я пытался догнать ее на грузовике и угодил в болото? Автомобиль два дня простоял в ремонте. Тогда вы пообещали подготовить место, где бы можно было спокойно работать.

— Да, док, мне и вправду стыдно. Но эта корова совершенно ручная. Я гарантирую.

Мое раздражение приближалось к точке кипения, но я отчаяно пытался предотвратить взрыв. Поэтому следующие несколько миль мы с Бобби Джо вежливо рассуждали, по какой причине некорые люди думают, что ветеринар будет всю ночь ловить их коров по лесам, причем сделает это бесплатно или практически бесплатно. Но вот в свете фар показалась проволочная изгородь, огораживающая пастбище, и мы, как по команде, умолкли, в кабине воцарилось ледяное молчание, нарушаемое лишь бормотанием парня, все еще рекламировавшего по радио говорящую губную гармошку. Через мгновение грузовик подъехал к воротам. Поджав губы, Бобби Джо выпрыгнул из кабины, отодвинул от столба какую-то штуковину и волоком оттащил створку в сторону. — Поворачивайте налево, док, — крикнул он, — я встану на задний бампер.

Я не стал тратить времени на переговоры и свернул на ухабистую, изрытую ямами тропу. Вскоре в свете фар передо мной возникло еще одно проволочное заграждение.

— А теперь куда? — крикнул я через окно.

Ответа не было, пришлось повторить вопрос. На этот раз откуда-то издалека до меня донесся слабый крик. Я быстро развернул автомобиль и в свете фар обнаружил согбенную фигуру Бобби Джо, ковылявшего в мою сторону. Он сильно отстал, а когда подошел ближе, стало видно, что его некогда чистая рубашка вся грязи, а брюки порваны на коленях.

— Что случилось? — вежливо поинтересовался я, хотя и сам же обо всем догадался.

— Вы так рванули с места, что меня сбросило с бампера, — простонал он.

— Вы не ушиблись? Нога болит?

— Да, я снова повредил свое злополучное колено.

Бобби Джо насупился и принялся медленно и обстоятельно растирать пострадавший сустав.

Убив кучу времени на стоны, растирания и пробные сгибания колена, Бобби сделал несколько неуверенных шагов и, наконец, объявил, что готов продолжать поиски нашей пациентки.

Мы забрались обратно в грузовик, доехали до изгороди, сверли направо и медленно двинулись вдоль заросшей кустами тропы, выписывая петли, повторяющие ее изгибы. В конце концов она привела нас к небольшому ручью, на вид совершенно непреодолимому из-за крутого обрыва с одной стороны и густых зарослей ежевики и жимолости с другой.

— Придется переправляться здесь. Корова там, на том берегу.

Прихватив фонарики, лебедку, веревки, ведро и черную сумку, мы с боем пробились сквозь заплетенный плющом обрыв и ступили в ручей. Попутно я зачерпнул полведра воды, чтобы было чем обмыть корову. Путешествие по противоположному берегу оказалось просто незабываемым: сначала пришлось передвигаться на четвереньках, потом ползти на животе по узкой тропинке сквозь колючие заросли. Наверное, по этой тропе еноты и другая мелкая живность спускались на водопой.

Бобби Джо продвигался довольно быстро, несмотря на непрерывное оханье и стоны, которые он испускал всякий раз, когда шипы и колючки царапали ему спину сквозь тонкую рубашку. Я ужом полз вслед за ним, толкая перед собой ведро с водой и лебедку… и вот наконец выбрался из кустов, изодранный шипами, мокрый с ног до головы.

— Она здесь, док, — объявил Бобби Джо, осветив фонариком лужайку под кряжистой сосной.

— Где? Никого не вижу, — нахмурился я, обшаривая полянку лучом своего более мощного фонаря.

Мы подошли к тому месту, где корова якобы терпеливо дожидалась нашего появления, но никаких следов ее присутствия не обнаружили.

— С тех пор, как я видел ее здесь, не прошло и шести часов. Я почти уверен, что это то самое место.

— Почти уверены! Вы хотите сказать, что сомневаетесь, здесь ли видели ее?

— Ну, ночью все выглядит несколько иначе…

— Это ваши проблемы, Бобби Джо! — воскликнул я, на мгновение забыв о своем намерении держаться тактично. — Неужели вы рассчитываете, что кто-то станет рыскать в темноте по лесу, разыскивая корову, которую вы должны были привязать или поместить в загон?

К этому моменту я уже наплевал на заповедь «будьте приветливы с каждым» и все больше погружался в трясину собственного раздражения и жалости к себе.

Даже в слабом свете фонариков выглядели мы ужасающе. Одежда висела клочьями, кровоточили ссадины и царапины, оставленные шипами, к тому же я изрядно промок, когда форсировал ручей, да и из ведра выплеснулось на меня немало воды, пока я полз через колючий кустарник и толкал его перед собой. В тот момент я даже засомневался, правильно ли избрал профессию. Возможно, было бы разумнее выбрать себе другое занятие — например, поступить на фабрику динамита или стать трубочистом.

Я был взбешен до такой степени, что с легкостью перекусил бы пополам десятипенсовую монету. Тем не менее мы с Бобби Джо продолжили поиски злосчастной пациентки, пришла очередь исследовать заросшие соснами и кустарником вершины холмов, пока еще не тронутые лесорубами. Время шло, но мы так и не могли найти неуловимую корову, как, впрочем, и остальное стадо. По моим подсчетам, мы отмахали не меньше полутора километров.

— Бобби Джо! — возопил я наконец, — это настоящее безумие! Ночью нам ее не найти. Давайте вернемся домой.

Ответа не было, только ветер завывал между соснами. На мгновение я замер, надеясь что-нибудь услышать — шелест кустов или треск ломающейся ветки, а затем снова закричал и вновь не получил ответа. Я понял, что остался один, и у меня не было ни малейшего представления, как выйти к своему автомобилю.

Решив передохнуть и поразмыслить над сложившейся ситуацией, я шлепнулся на землю под высокой сосной, рассчитывая, что в конце концов Бобби Джо выйдет на меня на обратном пути. Небо затянули облака, да и туман заметно сгустился, невозможно было определить, в какой стороне находится север.

Некоторое время меня переполняло чувство жалости к себе, затем оно сменилось злостью и заработал инстинкт самосохранения.

— Ладно, — размышлял я, — мне хотя бы известно, что это южная сторона шоссе, идущего с востока на запад, и здесь нет другой дороги. Рано или поздно по шоссе проедет автомобиль, тогда я пойду на звук мотора. Дойдя до ручья, спущусь по течению к тому месту, где мы переправлялись на другой берег. Впрочем, нет — для этого нужно подняться по течению. Нет, лучше выйти на шоссе, отыскать ворота на пастбище и вернуться к своему грузовику. Я запутался в своих рассуждениях, но все-таки почувствовал себя увереннее, чем несколько минут назад. (Мое долгое отсутствие не должно было обеспокоить Ян. Она знала, что отел может затянуться или мне придется проводить кесарево сечение.)

Вскоре послышался отдаленный рокот мотора — кто-то мчался в ночи по пустынному шоссе. Я немедленно двинулся в направлении звука: добрался до ручья, преодолел колючие заросли и вброд перешел на противоположный берег, затем снова зашагал по направлению к шоссе с лебедкой на плече и ведром из нержавейки в руке.

Через некоторое время показалась изгородь, рядом с которой проходило шоссе, я перелез через нее и с облегчением выбежал на асфальт, приветствуя его, словно старого, надежного друга. Теперь мне не грозила перспектива потеряться. Я решил двигаться на запад, надеясь таким образом найти ворота, а потом по колее выйти к своей машине.

И я пошел. Вскоре до меня донесся шум мотора, автомобиль приближался со стороны города. Вот он подъехал ближе и начал притормаживать, как будто водитель собирался сделать остановку.

— Похоже на машину Ян! — удивился я, вглядываясь в мутный свет фар пикапа шевроле.

— Джон, почему ты идешь пешком? И что случилось с твоей одеждой?

Это действительно оказалась Ян! Но как она сюда попала?

— А где Бобби Джо? — с пассажирского сиденья раздался второй голос.

Это была Эмма Лу, крупная мускулистая супруга Бобби. — Наверное, он снова заблудился в лесу, я угадала? И она презрительно фыркнула.

Я забрался на заднее сиденье, для этого пришлось подвинуть многочисленных детей из обеих семей. Кое-кто из них спал, устроившись на сиденье, другие же, включая близнецов, предпочли бодрствовать. Заметив, что в руках у них опять бутерброды, я заподозрил, что это то же самое лакомство, которое они жевали в очередь с собакой.

Пока дамы слушали мои объяснения, мы проехали около полумили и свернули к воротам.

— Езжай направо, Ян, — распорядилась Эмма Лу, — к старому дому, там у нас старый обеденный колокол. Я всегда звоню в него, чтобы вызвать Бобби Джо, если он ушел поохотиться. Не пройдет и получаса, как муженек будет здесь.

Эмма Лу яростно рванула за веревку колокола, и в ночном тумане раздался оглушительный звон. Спящие дети в ужасе проснулись, но мамашам удалось их утихомирить.

— Теперь подождем, — объявила Эмма Лу, усаживаясь в машину.

Женщины рассказали, что Эмма вдруг разволновалась и позвонила Ян. Они решили поехать на ферму и убедиться, что с нами ничего не случилось. Мы поболтали о разных пустяках, и кто-то повернул ручку приемника. Тот же самый парень из Огайо все еще пытался продать свою злосчастную гармошку. Потом я, очевидно, задремал и очнулся в тот момент, когда в автомобиль садился Бобби Джо.

— Док, вы оставили включенным зажигание, и у вас сел аккумулятор, — сообщил он. — Когда я понял, что не могу вас найти, решил привезти сюда ваш грузовик и позвонить в колокол. Мне показалось, вы немного заплутали.

— А вы разве нет?

— Нет, я просто искал свою корову.

— Вы ее нашли?

— Конечно. Она уже отелилась, они с теленком чувствуют себя прекрасно. Впрочем, пока я шел сюда, то подумал, сделаю, пожалуй, как вы советовали, и буду навещать их чаще. Кстати, док, тут у меня один теленок серьезно захромал, и, раз уж вы все равно здесь, может, мы поймаем его и посмотрим, в чем там дело. Он совершенно ручной…

Не помню, какие слова я произнес в ответ. Похоже, я назвал его чертовым упрямцем, которому нельзя доверять скот. Помню, что потребовал от него найти себе другого ветеринара, потому что больше не желаю иметь с ним — Бобби Джо Хенли — никаких дел.

Мы оставили грузовик в лесу и вернулись в город на машине моей жены. Я решил утром попросить приятеля, служившего на сервисной станции, помочь отогнать мой грузовик. Мы с Бобби Джо спорили всю дорогу, а наши жены, поджав губы, сидели молча.

— Пришлите мне счет, если я вам что-нибудь должен, — фыркнул на прощание Бобби Джо, вместе со всем семейством выбираясь из машины.

— Вы его получите, — ответил я, — но больше мне не звоните.

— Дорогой, я никогда не видела тебя в такой ярости, — мягко заметила Ян, когда мы остались одни, — разве так можно, тебя же чуть удар не хватил.

Бобби Джо не соизволил оплатить счет на сотню долларов, который я выслал ему. Я сдержался и даже не стал писать гадости, когда посылал его второй раз. Тем не менее через полгода, когда Бобби Джо открыл в соседнем городе Меридиане новый магазин по продаже телевизоров, я приехал на его торжественное открытие; осмотревшись и приценившись к товарам, выбрал отличную модель с большим экраном и вручил продавцу свою визитную карточку.

— Прошу вас, оформите доставку на дом, — попросил я. — И передайте Бобби Джо, чтобы он прислал мне счет, если я ему что-нибудь должен.

Продавцы выполнили мою просьбу, а он нет!

Прошло несколько месяцев. Бобби Джо построил новый корраль, все это время он приглашал к своим коровам моих коллег из Меридиана. Но в один прекрасный день он позвонил мне и вызвал к себе на ферму. Мы зарыли топор войны и больше не вспоминали о нашей стычке. Думаю, гонорары городских ветеринаров, берущих почасовую оплату, оказались ему не по карману. Они, должно быть, неплохо заработали, дожидаясь, пока Бобби Джо загонит свою скотину в корраль.