3.01
В четверг утром я первым делом снова отправилась на пробежку. Я проснулась в своё обычное время, извинилась перед отцом за то, что не позавтракаю с ним, и направилась к двери. Я даже не успела расчесаться, поэтому натянула на голову капюшон толстовки.
Есть что-то удивительное в спящем городе. Я обычно не выхожу настолько рано, потому сегодняшняя пробежка казалась освежающе новой. Я направилась на восток быстрым бегом, не встречая по дороге ни людей, ни машин. Было шесть тридцать утра, солнце только встало, и предметы отбрасывали длинные тени. Из-за прохладного воздуха мое дыхание превращалось в туман. Броктон Бей был похож на сказочный город-призрак.
Моё расписание тренировок состояло из ежедневных утренних забегов, иногда я ещё добавляла и другие упражнения во второй половине дня, в зависимости от дня недели. Основной упор делался на повышение выносливости. В феврале София как-то подговорила мальчишек поймать меня. Думаю, их целью было примотать меня скотчем к столбу. Я смогла убежать, скорее всего из-за того, что парни не слишком-то и старались угнаться за мной. Но я поняла, что выдыхаюсь, пробежав всего лишь квартал. Это стало тревожным сигналом, и произошло именно тогда, когда я начала думать о выходе в костюме. Вскоре после этого я начала тренироваться. Я прекращала тренировки, потом снова возобновляла их, пока у меня не сформировалось постоянное расписание занятий.
Сейчас я была лучше подготовлена. Нельзя сказать, что раньше у меня был лишний вес — в моей фигуре неудачно сочетались небольшая выпуклость на животе, маленькая грудь и тонкие палочки рук и ног. Я была похожа на лягушку, вставшую на задние лапки. Три с половиной месяца тренировок сожгли весь жир, сделав меня худощавой, и подарили мне выносливость. Теперь я могла долго бежать трусцой, и не хватать воздух ртом, словно рыба на суше.
Я не просто бегала. Я постоянно наращивала темп с каждым кварталом, который пробегала, направляясь к воде. К пятому кварталу я уже мчалась со всех ног.
Я не слишком парилась подсчётом пройденного расстояния или измерением времени. Я чувствовала, что это отвлечёт меня от ощущения собственного тела и его пределов. Если мне казалось, что всё получается слишком легко, я заставляла себя бежать дальше, чем на предыдущих занятиях.
По настоянию отца каждый день я выбирала новый маршрут, но он, как правило, приводил меня в одно и то же место. В Броктон Бей, если двигаться на восток, можно попасть в одно из двух мест. Это либо доки, либо набережная. Поскольку большая часть доков пользовалась дурной славой из-за бродяг, членов банд и преступников, я двигалась вдоль основных дорог, ведущих мимо доков к набережной. Как правило, около семи я добиралась до моста, который позволял пересечь Лорд-стрит. В квартале отсюда начиналась набережная.
Я замедлилась как только тротуар перешел в деревянную платформу. Хотя мои ноги болели, и я запыхалась, я не остановилась, а заставила себя поддерживать медленный, но постоянный темп.
Вдоль улицы люди уже начинали свой рабочий день. Большая часть различных заведений была закрыта, и оборудована системами безопасности высшего класса. Стальные жалюзи и железные решетки защищали все дорогие магазины. Но некоторые кафе и рестораны уже открылись. Местами возле магазинов стояли фургоны, припаркованные так, чтобы было удобно разгружать. В окрестностях было всего несколько человек, поэтому я легко нашла Брайана.
Он стоял, опираясь на деревянные перила, и смотрел на пляж. На перилах рядом с ним стояли бумажный пакет и картонная подставка с четырьмя стаканчиками кофе. Я остановилась рядом с ним, и он приветствовал меня широкой улыбкой.
— Привет, ты как раз вовремя. — сказал Брайан. Он выглядел не так, как в понедельник, когда я в первый раз увидела его без костюма. Он был одет в свитер под фетровой курткой, его джинсы были без дыр, ботинки сверкали. В понедельник он создавал впечатление простого человека, живущего в доках. Модная, хорошо подогнанная одежда, которая была на нём сегодня, превращала его в типичного жителя набережной, одного из тех, кто одевается в дорогих магазинах. Контраст и легкость, с которой он совершил этот переход, были поразительны. Моя оценка Брайана поднялась на ступеньку выше.
— Привет. — сказала я, чувствуя небольшую неловкость оттого, что так долго тянула с ответом, и за свой неряшливый внешний вид. Не ожидала, что он оденется так хорошо. Я надеялась, что выглядела достаточно запыхавшейся, чтобы оправдать задержку с ответом. И все же я чувствовала себя совсем не стильной, и ничего не могла с этим поделать.
Он указал на бумажный пакет.
— Я захватил пончики, круассаны и кофе из кафе неподалеку, если хочешь, можешь взять.
— Я возьму. — сказала я и почувствовала себя неловко за то, что веду себя как голодный пещерный человек. Я винила в этом раннее утро. Чтобы хоть как-то сохранить лицо я добавила:
— Спасибо.
Я вытащила пончик, посыпанный сахарной пудрой, и откусила кусочек. Определенно, этот пончик не массового производства, как те, которые ночью развозят по магазинам с фабрики, и пекут утром. Он совсем свежий, вероятно, его сделали и испекли в магазине не более чем в квартале отсюда, и продали сразу из печи.
— Так вкусно! — сказала я, слизывая пудру с пальцев, перед тем как перейти к кофе. Увидев логотип, я посмотрела на кафе и спросила:
— Разве там кофе не стоит пятнадцать долларов за чашку?
Брайан слегка усмехнулся.
— Мы можем себе это позволить, Тейлор.
Мне потребовалась секунда, чтобы до меня дошло. Я почувствовала себя полной идиоткой. Они зарабатывают тысячи долларов на своей работе, они дали мне две тысячи в качестве подарка. Я не готова была тратить деньги, зная, откуда они взялись, поэтому они лежали в том же закутке, что и мой костюм, тревожа мою совесть. Я не могла сказать Брайану, что не тратила их, чтобы не объяснять, почему.
— Думаю, да. — сказала я в конце концов. Я наклонилась, опираясь локтями на деревянные перила рядом с Брайаном и уставилась в воду. Несколько упорных сёрферов готовились покорять волны. Думаю, это имело смысл, поскольку позже им будут мешать случайные лодки.
— Как твоя рука? — спросил он.
Я демонстративно вытянула руку, сжала и разжала кулак.
— Больно только когда я сгибаю руку. — я не сказала ему, что боль была настолько сильной, что ночью мне было трудно уснуть.
— Мы не будем трогать швы ещё около недели, а потом снимем их. — сказал Брайан. — Ты можешь пойти к врачу и попросить его снять швы, или зайти к нам, и я обо всем позабочусь.
Я кивнула. Поток соленого ветра с запахом водорослей сорвал мой капюшон, и мне потребовалась секунда, чтобы убрать волосы с лица и вновь надвинуть его.
— Я прошу прощения за Рейчел и тот вчерашний инцидент. — сказал Брайан. — Я хотел бы извиниться раньше, но посчитал это плохой идеей, поскольку она была в пределах слышимости.
— Всё в порядке. — сказала я. Не то что бы действительно всё было в порядке, но он-то был не виноват. Я постаралась перевести свои мысли в слова. — Я считаю, что… в общем, я ожидала, что люди будут нападать на меня с того момента, как одела костюм, поэтому ничего удивительного в этом нет, правда?
Брайан кивнул, но ничего не сказал, поэтому я добавила:
— Меня застало врасплох, что удар пришел от того, кто должен был быть со мной в одной команде, но я могу с этим справиться.
— Просто, чтоб ты знала, — сказал мне Брайан, — я заметил, что Рейчел прекратила активно протестовать против присоединения новых членов к команде. Она всё ещё от этого не в восторге, но я буду очень удивлен, если вчерашний инцидент повторится.
Я засмеялась, чуть выше и резче, чем мне хотелось:
— Боже, я надеюсь, что нет.
— Видишь ли, её случай особый. — пояснил Брайан. — Думаю, условия, в которых она росла, испортили её. Без семьи, слишком взрослая и, э-э, недостаточно привлекательная, чтобы быть хорошим кандидатом на удочерение. Я чувствую себя неловко, рассказывая тебе всё это, но, знаешь ли, так обстоят дела. — он бросил на меня взгляд через плечо.
Я кивнула.
— Она прожила около десяти лет в приемных семьях, без постоянного места жительства, борясь изо всех сил с другими приемными детьми за самые элементарные предметы и игрушки. Я предполагаю, что у неё было не всё в порядке с головой ещё до того, как она получила свои силы, а потом эти способности окончательно оттолкнули её от общества.
— Похоже на правду. — заметила я, затем добавила, — Я читала её страницу на вики.
— Итак, ты понимаешь. — сказал Брайан. — Даже мне трудно иметь с ней дело, а я думаю, что она считает меня своим другом… и доверяет, насколько она может доверять. Если ты сможешь хотя бы терпеть её, мы станем хорошей командой.
— Конечно, — сказала я, — так или иначе, мы попытаемся.
Он улыбнулся мне, и я смутилась, опустив взгляд.
Я увидела краба, бегающего по пляжу почти прямо под нами. Я протянула руку используя силу и остановила его. Хотя этого и не требовалось, я направила на него палец и лениво взмахнула им, заставляя краба двигаться туда, куда указывал палец. Мы с Брайаном стояли, перегнувшись через перила. Почти все люди на набережной были заняты работой, магазины открывались для нового рабочего дня. Я была почти уверена, что никто не заметит, чем я занималась.
Брайан увидел краба, выписывающего восьмерки, и улыбнулся. Заговорщицки он наклонился ко мне поближе и прошептал:
— Ты и крабами можешь управлять?
Я кивнула, чувствуя волнение от того, как близко мы находимся друг к другу, и делимся секретами, в то время как люди вокруг нас понятия не имеют, что происходит.
— Раньше я думала, что могу управлять живыми существами, обладающими экзоскелетом или раковиной. — сказала ему я. — Но я могу делать это и с дождевыми червями, а они не имеют твердой оболочки. Я пришла к выводу, что могу контролировать тех, чья нервная система достаточно примитивна.
Я заставила краба бегать кругами и восьмерками ещё немного, а затем отпустила его, чтобы он мог пойти по своим делам.
— Я должен отнести остальным их утренний кофе до того, как они начнут искать меня. Хочешь пойти со мной? — спросил Брайан.
Я покачала головой.
— Я должна вернуться домой и подготовиться к школе.
— Ах, да, — сказал Брайан, — я уже и забыл о такой вещи, как школа.
— Никто из вас не ходит в школу?
— Я занимаюсь на онлайн-курсах. — ответил Брайан. — Мои предки думают, что благодаря этому я могу работать, чтобы платить за квартиру… и это отчасти правда. Алек бросил школу, Рейчел никогда не ходила, а Лиза уже подала заявление и сдала тест для получения сертификата о полном среднем образовании. Конечно, она жульничала, используя свою силу, но она сдала экзамен.
— Вот как… — сказала я, моё внимание привлекло то, что у Брайана была квартира. Не тот факт, что у Мрака, успешного суперзлодея, была квартира — Лиза упоминала об этом — а что она была у Брайана, подростка, у которого были родители, и который беспокоился о своем образовании. Моё мнение о нём продолжало меняться.
— Это подарок. — сказал он, засовывая руку в карман, а затем протягивая её мне.
Я на мгновение ощутила беспокойство, понимая, что принимаю ещё один подарок. Две штуки баксов уже были ощутимым грузом на моей совести. Всё же, если я откажусь, это будет выглядеть плохо. Я заставила себя подставить руку, и в неё упал ключ с короткой, украшенной бусинками, цепочкой.
— От нашей резиденции. — сказал мне он. — И я имею в виду под нашей и твою тоже. Ты можешь приходить в любое время, даже если там никого нет. Можешь расслабиться, посмотреть телевизор, поесть, развести грязь на полу, накричать на других за то, что они оставляют грязные следы, в общем, чувствуй себя как дома.
— Спасибо. — сказала я, удивляясь тому, что действительно благодарна.
— Ты собираешься приехать после школы, или тебя снова здесь встретить, завтра утром?
Я на секунду задумалась. Вчера вечером, незадолго до того, как я ушла, Брайан и я поговорили о нашей подготовке. Когда я упомянула о пробежках, он предложил встречаться со мной регулярно. Необходимо держать меня в курсе текущих событий, поскольку я жила не в убежище, как Лиза, Алек и Рейчел. Это было важно, и я согласилась. Брайан понравился мне больше, чем кто-либо другой из их группы. Он был проще в общении. Не могу сказать, что мне не понравилась Лиза, просто рядом с ней я всегда чувствовала занесенный над моей головой дамоклов меч.
— Я приду позже. — вслух решила я, зная, что могу пойти на попятную в любой момент. Прежде чем мы смогли продолжить разговор, я помахала ему рукой, и побежала домой, сжимая в ладони ключ от их штаба.
Пока я возвращалась домой и готовилась к школе, во мне постепенно просыпался страх, его растущий вес сдавливал мою грудь. Я старалась не думать о словах Эммы, о том, как из-за них я сбежала из школы в слезах. Я провела час или два, ворочаясь в постели, события дня прокручивались в голове, а боль в запястье будила меня, когда я начинала дремать. Если не считать этого, мне вполне удавалось не думать о том, что меня беспокоило. Сейчас же, когда перспектива возвращения стала неотвратимой, было невозможно удержаться от тягостных мыслей. Я думала об этом всё время, пока возвращалась домой, собиралась в школу и садилась на автобус.
Я не могла не думать о предстоящем дне. После обеда мне придется как-то решить вопрос с двумя пропущенными днями. Это было важно, тем более, что я пропустила срок сдачи моего арт-проекта. Я осознала, что он был в моём рюкзаке, который я видела в последний раз лежащим на полу под ногами ухмыляющейся Софии.
Проблема была и с посещением занятий мистера Гледли. Как правило, хватало и того, что этот курс посещала Мэдисон, а ещё я вынуждена была объединяться в группу с неудачниками вроде Спарки и Грега. Я должна буду сидеть там и слушать мистера Гледли, который нагло отвернулся когда надо мной издевались… как это дерьмово.
Это был не первый раз, когда мне приходилось психологически настраивать себя, чтобы идти в школу. Решить для себя, что нужно пойти и остаться на занятиях. Хуже всего было в первый год старшей школы, когда раны от предательства Эммы ещё не зажили, и у меня ещё не было достаточно опыта, чтобы предвидеть всё разнообразие гадостей, которые они могут придумать. Если вспомнить, тогда действительно было страшно, потому что я ещё не знала, чего ждать, не знала, где и когда они могут ударить. А ещё было невероятно трудно вернуться в школу в январе. Я провела неделю в больнице под наблюдением психиатра, и я знала, что все в школе слышали об этом.
Я смотрела в окно автобуса, наблюдая за людьми и автомобилями. В такие дни, после того, как меня публично унизили, и довели до такого состояния, что я готова была сбежать, я заключала сделку сама с собой и пыталась не обращать внимания на школьный день. Я говорила себе, что иду ради занятий в компьютерном классе у миссис Нотт. Никто из тройки туда не ходил, занятия обычно проходили нормально, я могла не спешить и просматривать веб-страницы. После этого мне всего лишь нужно будет убедить себя пройти по коридору до класса мистера Гледли.
Если я просто сделаю это, обещала я себе, я себя чем-нибудь побалую. Почитаю в перерыве на обед одну из припасённых книг, или куплю себе что-нибудь особо вкусное в магазине после учёбы. Для послеобеденных занятий я придумаю что-нибудь ещё, чего буду ждать с нетерпением, например, новый выпуск любимой телепередачи, или работа над моим костюмом. Или я могла бы представить, как буду гулять вместе с Лизой, Алеком и Брайаном. Если исключить инцидент с Сукой, когда меня едва не загрызли её собаки, вчера был хороший вечер. Впятером, развалившись на двух диванах, мы ели тайскую еду, смотрели боевик на огромном экране, с объемным звуком. Я не забывала, кем они были, но я решила, что не должна чувствовать себя виноватой за то, что провожу время с ними, пока они ведут себя как обычная группа подростков. Кроме того, они могли расслабиться и, возможно, поделиться своими секретами. Это ведь уважительная причина, не так ли?
Когда я вышла из автобуса, с парой старых тетрадей в руке, я продолжала думать об этом. Я могу расслабиться на уроке миссис Нотт, а потом мне всего лишь нужно будет отсидеть три занятия по 90 минут. Может быть, пришло мне в голову, я смогу найти преподавателя курса по искусствам на обеденном перерыве и поговорить с ним. Это позволило бы мне не пересекаться с тройкой и, возможно, я смогу договориться начать другой проект, или, хотя бы не получить плохую оценку. Мои оценки были достаточно высокими, вероятно, я смогла бы набрать проходной балл даже имея ноль по одному из среднесрочных проектов, но всё же лучше до такого не доводить. Я хотела большего, чем просто получить проходной балл, особенно на фоне того, с каким дерьмом мне приходилось мириться.
Миссис Нотт пришла в класс почти одновременно со мной и открыла дверь, чтобы позволить нам войти. Я была одной из последних прибывших учеников, и стояла в хвосте группы. Ожидая, когда все пройдут, я увидела, как София разговаривает с тремя девочками из компьютерного класса. Она выглядела так, будто только пришла с пробежки. София была темнокожей, её черные волосы длиной до пояса сейчас были собраны в хвост. Я не могла не возмутиться тем, что несмотря на то, что сейчас она была потной, пыльной, да и вообще известной сучкой, почти любой парень в школе все равно предпочёл бы её мне.
Она что-то сказала, и все девчонки засмеялись. Хотя, если рассуждать логически, вряд ли я могу быть в списке пяти их лучших тем для разговора, и они, вероятно, говорили не обо мне. Всё равно я почувствовала, как сжимается сердце. Чтобы они меня не заметили, я перешла к ожидающим своей очереди ученикам. Это не сработало. Группа учеников вошла в класс, и я увидела, что София смотрит прямо на меня. Она преувеличенно надула губы и провела одним пальцем от края глаза по щеке, изображая слезу. Одна из девочек заметила это и, усмехнувшись, наклонилась к Софии, что-то зашептав на ухо. Они обе рассмеялись. Мои щеки покраснели от унижения. София победно ухмыльнулась мне и повернулась, чтобы удалиться ленивой походкой, остальные девушки зашли в кабинет.
Ругая себя, я повернулась и пошла назад по коридору к выходу из школы. Я знала, что завтра будет намного сложнее вернуться. Весь прошлый год, и три четверти этого учебного года я мирилась с этим дерьмом. Долгое время я шла против течения, и пусть я знала о последствиях, с которыми столкнусь, прогуливая школу, но было так легко прекратить бороться, и просто отступить.
Засунув руки в карманы, и ощущая неоднозначное чувство облегчения, я села в автобус, следующий по маршруту в доки.
3.02
Автобусный маршрут заканчивался у старого парома. Это было приятным сюрпризом, так как лофт, который Лиза, Алек и Сука называли домом, был отсюда всего в пятнадцати минутах ходьбы. Это очень удобно — возможно, я проведу там немало времени, прежде чем соберу достаточно информации. Или достаточно вотрусь к ним в доверие, чтобы сдать их властям.
Стояла прекрасная, пусть и слегка ветреная погода. Воздух был сухим и прохладным, яркое и безоблачное небо отражалось в океанской воде, и песок пляжей искрился под лучами солнца. Туристы уже толпились около ограждений или перемещались на пляж, прижимая углы пляжных покрывал корзинами для пикников и пакетами. Для купания было слишком холодно, но вид был великолепен. Я наслаждалась им несколько секунд, прежде чем углубиться в толпу. Я шла, засунув руки в карманы, как для защиты их содержимого, так и для сохранения тепла.
Когда живёшь в Броктон Бей, учишься таким вещам. Как защитить себя, чего опасаться. Я знала, что вьетнамские подростки, облокотившиеся на ограждение, были частью АПП, несмотря на то, что они не были одеты в цвета их банды, потому что все азиатские подростки, кто мог вести себя так развязно, уже вступили в банду Луна. Я знала, что татуировка «Выкорчевать, Вырезать, Выжечь» на руке парня, загружавшего ящики в машину флориста, обозначала принадлежность к белым расистам из Империи 88.
Мужчина в униформе, разговаривавший с владельцем магазина, не был полицейским или охранником. Он был одним из вышибал, которых нанимали торговцы набережной, чтобы избежать проблем с нежелательными элементами. Потому на набережной и не было нищих, наркоманов или людей в цветах банд. Если твоё присутствие мешает туристам или беспокоит их, вышибалы вмешаются и прогонят тебя. Если кто-то украдёт что-то на набережной, он рискует, что вышибала или двое затащат его за какой-нибудь магазин и преподадут урок. Что-то более серьёзное, чем кража… ну, в штаб-квартире Протектората всегда был кто-то на дежурстве. Любой владелец или работник магазина мог за минуту позвать кого-то вроде Мисс Ополчение, Оружейника или Триумфа. Место отдыха туристов, которым стала набережная, было на очень хорошем счету у правительства и спонсируемых им кейпов.
Я свернула с набережной на одну из аллей, ведущих в сторону доков. Обернувшись, я увидела, как за мной наблюдает один из вышибал в униформе. Интересно, что он подумал. Хорошие детишки не гуляют в доках, и вряд ли я была похожа на наивного туриста.
Заброшенные заводы, склады и гаражи доков очень быстро сливались в однородную массу. Цвета зданий недостаточно различались, чтобы можно было отличить одно от другого, а люди и кучи мусора, которые я неосознанно замечала в прошлое посещение, сменили место или были убраны. Я была рада, что могла использовать в качестве ориентиров высокохудожественные граффити и опутанные сорняками опоры ЛЭП. Мне бы не хотелось заблудиться. Только не здесь.
Когда я добралась до входа в огромную фабричное здание с вывеской «Редмондская сварка», я задумалась, постучать ли мне или войти сразу. Решать мне не пришлось — дверь открылась всего через секунду после того, как я подошла. Это был Брайан, и казалось, что он так же удивлён встретить меня, как и я — его.
— Привет, — сказал он, — Лиза сказала, что ты подошла. Я думал, у тебя школа.
Мне понадобилось несколько секунд чтобы восстановить душевное равновесие. Любые демонстрации или упоминания способностей Лизы так на меня действовали, и я уже не говорю о разговоре, к которому у меня не было возможности подготовиться.
— Я передумала. — сказала я смущённо.
— Ага. Ну поднимайся.
Мы поднялись наверх. Я заметила, что Брайан был одет иначе, чем раньше утром. Сейчас его одежда была похожа на то, что он носил вчера — зелёная майка и свободные чёрные брюки из лёгкой ткани, наподобие штанов для йоги или чего-то подобного.
Когда мы вошли в гостиную, Алек ждал, откинувшись на спинку дивана. На нём была футболка с каким-то персонажем из игры или мультфильма, и баскетбольные шорты. Заметив нас, он встал и выпрямился.
— Мы с Алеком проводили спарринг, — сказал мне Брайан, — Лиза на кухне, разговаривает по телефону. Рейчел с собаками в своей комнате. Можешь понаблюдать за нами, если хочешь. Можешь посмотреть телевизор, поставить DVD или поиграть в какую-нибудь игру.
— Только не затри мои сохранённые игры, дурында. — сказал Алек. Он начал называть меня дурындой прошлой ночью. Беззлобно, но это всё равно раздражало.
— Меня зовут Тейлор, а не «дурында», и я бы не стала ничего затирать. — ответила я ему. Повернувшись к Брайану, я добавила — Я посмотрю спарринг, если это норм.
Брайан улыбнулся и кивнул, а я встала коленями на диван и стала наблюдать за ними поверх спинки.
Как оказалось, это был не столько спарринг, сколько попытка Брайана научить не слишком заинтересованного Алека некоторым основам рукопашного боя.
Поединок сложно было назвать честным, и не только потому, что Алек почти не старался. Алек был обычным пятнадцатилетним парнем, в том смысле, что о мышцах говорить особо не приходилось. Брайан же, наоборот, был в отличной форме. Он не был накачан как культурист или кто-то, кто занимается только ради набора мышечной массы, как бывает заметно у некоторых недавно вышедших из тюрьмы людей. Очертания были более плавными. Можно было заметить выпуклую вену, спускавшуюся по бицепсу, очертания его груди проглядывали сквозь майку.
Кроме разницы в чистой физической силе, сказывались отличия в возрасте и росте. Алек был младше на два или три года и почти на голову ниже. Это означало, что Брайан мог дотянуться дальше — и я говорю не только о длине рук. Когда он делал шаг вперёд или назад, он двигался дальше. Он контролировал больше территории, что заставляло Алека в основном уходить в оборону, а поскольку Брайан был сильнее, это ставило Алека в трудное положение.
Брайан не был в боевой стойке, его руки были опущены и он только слегка подпрыгивал на месте. Я видела, как Алек дважды попытался ударить, но Брайан просто уклонялся. Когда Алек занес руку для удара во второй раз, Брайан наклонился вперёд и ударил его в середину груди. Удар не казался особо сильным, но Алек резко выдохнул и сделал шаг назад.
— Ещё раз говорю, — сказал Брайан, — ты наносишь удар так, как будто бьёшь по мячу. Не заводи руку так далеко перед ударом. Ты демонстрируешь свои намерения, а дополнительная мощь от замаха слишком мала, чтобы это оправдать.
— Что мне тогда делать?
— Посмотри как я стою. Руки подняты и согнуты, потом я просто вытягиваю руку, держа запястье прямым. Достаточно быстро, чтобы те, кого я бью, как правило, не успевали увернуться, так что им придётся или держать удар или блокировать.
— Но десять секунд назад, когда я по тебе бил, ты стоял иначе. — пожаловался Алек.
— Я оставил брешь в обороне, чтобы посмотреть, сумеешь ли ты ей воспользоваться. — ответил Брайан.
— И я не сумел, — вздохнул Алек.
Брайан покачал головой.
— Ну и нахуй это всё, — сказал Алек, — если ты поддаёшься, и при этом всё равно легко меня уделываешь, я не вижу смысла.
— Тебе надо научиться драться. — возразил Брайан.
— Буду делать всё как раньше и возьму электрошокер, — ответил Алек, — ткнул их и они вырубились. Лучше любого удара.
— А если шокер сломается или ты его потеряешь? — спросил Брайан. Ему не стоило беспокоиться, Алек уже сидел у телевизора, держа пульт в одной руке и джойстик в другой. Разочарование Брайана было очевидно.
— А ты можешь мне тоже что-нибудь показать на скорую руку? — спросила я.
Алек заржал в стиле Бивиса и Баттхеда.
Алек, что ты как ребёнок! — сказал Брайан, — Не хочешь заниматься, ладно, но не веди себя как придурок. Он повернулся ко мне и снова сверкнул той мальчишеской улыбкой. И мы начали.
Я знала, что он не слишком многого от меня требовал, но он всё же был чертовски суровым учителем.
— Сожми кулаки. Нет, не обхватывай большие пальцы, так ты причинишь больше вреда своим рукам, чем сопернику. Так лучше. Теперь ударь меня, хорошо?
Я попыталась воспроизвести то, что он описывал Алеку. Руки подняты, согнуты, резко выбрасываю руку. И он ловит мою правую руку своей левой.
— Хорошо, а сейчас ты исправишь несколько моментов. Начни атаку так, чтобы вложить вес своего тела в удар, добавив его к силе руки. Во-вторых, удерживай левую руку в верхнем положении, если бьешь правой, и наоборот. Если у меня будет возможность, я ударю тебя в плечо, или в ребра, так что будь готова блокировать удар.
Мысли о возможном ударе заставила меня вздрогнуть, но ведь я уже согласилась. Я ударила, он увернулся и ударил меня в плечо. Он ударил не так сильно, как мог бы, думаю он бил ровно настолько, чтобы причинить боль и, тем самым, закрепить урок, но я вдруг ощутила прилив сочувствия к Алеку.
Тренировка продолжалась в том же духе. Брайан не задерживался на какой-то одной теме. Когда у меня что-то начинало получаться, он показывал новые приёмы, заполняя пробелы в моей подготовке. Когда я в пятый раз пропустила его ответный удар по ребрам и плечам, он начал говорить о стойке.
— Перенеси свой вес на подушечки стопы.
Я попыталась выполнить его рекомендацию, а потом сказала:
— Чувствую, что не устою на ногах, если ты меня ударишь.
Он нагнулся, проверяя меня.
— Нет, Тейлор. Подушечки стопы. Он поднял босую ногу и указал на подушечку у основания пальцев.
— Я думала, что подушечки — это только то, что находится на кончиках пальцев, — сказала я.
— Вы, ребята, такие скучные. — влез Алек, не оборачиваясь. Брайан хлопнул его по затылку.
Мы сменили стойку, рекомендации Брайана по переносу центра тяжести действительно помогли в обороне. Затем мы перешли к психологическим аспектам борьбы.
— Так, нанося удар, я должна стремиться бить как бы сквозь противника? — уточнила я.
— Верно, — сказал Брайан, — бить сквозь тело, а не пытаться лишь вступить с ним в контакт.
— А если меня атакуют?
— Лучший выбор — не давать им такого шанса. Будь агрессивной и держи их в напряжении. Если твои противники не обучены драться, то у тебя больше шансов. Они не смогут задеть тебя, если ты не сделаешь ошибку, не смогут догадаться, что ты собираешься делать и как ты это сделаешь. Именно потому ты должна запутать противника. Удары правой и левой, локтями, коленями, ногами и, если ты больше и сильнее, ты можешь попытаться повалить противника на землю. Атакуй всеми доступными способами, до тех пор, пока они ещё могут сопротивляться.
— Ты занимался какими-то единоборствами? — спросила я. Я подозревала, что он где-то тренировался, это могло объяснить, откуда он столько всего знал. Конечно, он мог получить опыт, участвуя в драках, но он не был похож на человека, который будет драться без причины.
— Э-э, — смутился он, — немного. Мой отец был боксером, когда я был маленьким он кое-что мне показывал на своих тренировках. Я сам немного изучал другие стили — карате, тэквондо, крав мага, но ничто из этого не увлекло меня. Я посещал занятия по каждому стилю от нескольких недель до нескольких месяцев. Я узнал достаточно, чтобы держать себя в оптимальной форме, быть способным выстоять против того, кто не является мастером боевых искусств. Для того, чтобы не уступать мастерам боевых искусств, нужно тренироваться целыми днями, и все равно я могу столкнуться с теми, кто окажется сильнее. Потому я не вижу смысла тратить на это всё своё время.
Я кивнула.
Мы перешли к обсуждению уязвимых мест.
Рассказывая, Брайан указывал на части тела.
— Глаза, нос, лоб, подбородок и горло выше линии плеч. Зубы и уши, если сможешь ударить достаточно сильно. Я смогу, но у тебя не получится.
— Конечно. — согласилась я. Я не обиделась на его прямоту, он сильнее и поэтому у него больше возможностей в драке. Нет смысла об этом умалчивать.
— Плечевой сустав, диафрагма, почки, промежность, верх ступни, пальцы ног. Локоть тоже пойдёт, если сможешь с ним что-то сделать.
Он взял моё запястье левой рукой, а плечо — правой, вытянув мою руку прямо, и поднял колено, аккуратно коснувшись им моего локтя. Было понятно, как он мог бы сломать или покалечить мне руку, если бы сделал это в полную силу.
— Впрочем, по моему опыту, это происходит не так часто, чтобы об этом беспокоиться. — продолжил он.
Было немного неприятно слушать Брайана, методично описывающего мне, как покалечить противника. Я воспринимала его как хорошего парня, если мне удавалось забыть про карьеру, которую он выбрал.
Я намеренно сменила тему:
— Я тут подумывала, что мне стоит подобрать какое-нибудь оружие ближнего боя. Когда я боролась с Луном, голыми руками я мало что могла сделать, в тот момент я хотела иметь в руках нож, дубинку или что-то в этом роде. Не знаю, насколько бы это было эффективно против его брони, но… — я умолкла.
Брайан кивнул.
— Имеет смысл попробовать. Не забывай, что твоя верхняя часть тела не особенно сильна. Без обид.
— Я не обижаюсь. Я пыталась завести привычку регулярно отжиматься, но это мне очень быстро надоедало. По крайней мере, на пробежке можно хотя бы побывать в разных местах, полюбоваться пейзажем.
— Да, отжимания — это скучно. Вообще-то наш босс снабжает нас всем необходимым. Обычно с ним общается Лиза. Кстати, прямо сейчас она говорит с ним. Сообщи ей, если тебе необходимо какое-то оружие. Это безопасно — твою покупку нельзя будет отследить по серийным номерам.
Тот факт, что Лиза разговаривает с боссом, пробудил моё любопытство. Но я не могла заняться подслушиванием, не возбудив подозрений. Лиза в этот момент была вне предела слышимости, потому я решила воспользоваться этой возможностью чтобы спросить:
— А кто наш босс?
Брайан и Алек переглянулись. Так как они сразу ничего не ответили, я подумала, что, возможно, зашла слишком далеко. Что если я покажусь им излишне любопытной?
— Ожидал, что ты спросишь. — сказал Брайан. — Дело в том, что мы не знаем.
— Что? — спросила я. — Наш спонсор — аноним?
— Это чертовски странно, но да. — кивнул Алек, ударяя по кнопкам игровой консоли. — Бум! Тройное попадание в голову!
— Алек, сосредоточься. — произнес Брайан, тоном показывая, что не ожидает, что к его словам прислушаются.
Алек кивнул, не отрывая взгляд от телевизора, перед тем как добавить.
— Это всё, конечно, странно, но мы неплохо зарабатываем, состоим в хорошей команде, у нас есть связи и доступ ко всему необходимому, в общем, сплошные плюсы и никаких минусов.
— Думаю, Лиза точно знает. — проворчал Брайан. — Но она сказала, что когда присоединилась к Неформалам, взяла на себя обязательство помалкивать об этом. Возможно, это значит, что она знает кто он, а может, она должна молчать о том, что ей подсказывает её сила.
— Итак, правильно ли я понимаю, — подытожила я, — этот парень собрал вас всех вместе, платит вам зарплату и что? Ничего не просит взамен?
Брайан пожал плечами.
— Он просит нас выполнять его задания, но мы и сами согласны выполнить большую часть из них, а если мы отказываемся, он не делает из этого проблему.
— Какие задания он обычно нам поручает? — спросила я.
Голос Лизы, раздавшийся за моей спиной, заставил меня вздрогнуть:
— Мальчики и девочки, придётся поднапрячься — мы собираемся грабить банк.
3.03
— Нет. — чётко произнёс Брайан. — это очень плохая идея.
Лиза всё ещё держала в руках телефон. Сука только что подошла, и стояла позади неё, создавая разительный контраст. Лиза была в джинсах, свитере, волосы уложены в тугой хвост. Сука — в армейской куртке, с совершенно неухоженными волосами. Самая мелкая из собак, одноухий и одноглазый терьер, следовала за ней.
— Да ладно, — Лиза попыталась уговорить его, — для таких крутых бандюганов, как мы — это обычное дело.
— Грабить банк — дурная затея. Мы выше этого. — Брайан закрыл глаза и потёр переносицу. — Ты знаешь, какой средний размер добычи при ограблении банка?
Лиза задумалась.
— Тыщ двадцать?
— Именно. Это только в фильмах грабители покидают банк с миллионами долларов. Банки обычно не хранят у себя много наличности, потому наша добыча будет гораздо меньше, чем в большинстве выполненных нами заданий. Плюс посчитай сюда наши расходы на операцию, и не забудь, что это ёбаный Броктон Бей, где у банков ещё меньше причин держать у себя наличность, и мы приходим от двадцати к шестнадцати тысячам. Раздели на пятерых, и сколько там получится? Две или три тыщи на рыло?
— Ну, мне лишние три штуки как бы не помешают, — сказал Алек, отложив в сторону джойстик, и изменив своё положение на диване таким образом, чтобы лучше слышать обсуждение.
— Ну и на что они тебе? — спросил Брайан. Алек пожал плечами, и Брайан вздохнул и продолжил. — Это мизерная плата за очень рискованную операцию. В городе три крупных команды супергероев. Ещё множество одиночных героев. У нас не получится уйти без боя.
— Ну и? — Сука заговорила впервые за всё время разговора. — Мы не раз побеждали. Мы побеждали и до того, как появилась она, — при последних словах она кивнула головой в мою сторону.
— Мы побеждали потому, что сами выбирали, где драться и с кем. У нас не будет такой возможности, если мы будем заперты в банке, ожидая, пока за нами придут и навяжут бой на своих условиях.
Пока он говорил, Лиза улыбалась и кивала головой. Я на мгновение подумала, что она сейчас что-то скажет, но она промолчала.
Брайан продолжил, все больше заводясь:
— Мы не сможем ускользнуть, как мы делали раньше, когда ситуация выходила из под контроля. Мы не сможем избежать боя, если захотим уйти с добычей. Кроме того, у банков куча степеней защиты — решетки, сейфы, да что угодно. Даже с твоей силой, Лиззи, есть предел тому, насколько быстро мы сможем через них пройти. Плюс время на то, чтобы справиться с заложниками, и обеспечить безопасный путь к отступлению — и я могу гарантировать, что какому-нибудь кейпу хватит времени, чтобы узнать об ограблении, и ещё больше нас задержать.
— Мне вроде как всё равно хочется это сделать. — заметил Алек. — Ограбление банка означает, что мы будем на первых полосах всех местных газет. Это будет круто для нашей репутации.
— Коротышка прав. — сказала Сука.
— В перспективе, гораздо лучше для нашей репутации будет не засыпаться при выполнении работы. — проворчал Брайан. Его низкий голос идеально подходил для ворчания.
— А ты что думаешь? — Алек посмотрел на меня.
Я почти забыла, что тоже участвую в обсуждении. Последнее, что я хотела бы сделать, было ограбление банка. Заложники могут пострадать. Перспектива оказаться на первых страницах газет тоже не прельщала меня, особенно если я когда-нибудь брошу путь суперзлодея, и стану героем с хорошей репутацией.
— Думаю, Брайан хорошо все расписал. Мероприятие выглядит безрассудным. — решилась я.
Сука фыркнула. Думаю, я видела, как Алек закатил глаза.
Лиза подалась вперед:
— Он хорошо всё объяснил, но я объясню вам ещё лучше. Готовы слушать? Мы повернулись к ней, хотя Брайан нахмурился с таким видом, как будто его будет трудно в чем-либо убедить.
— Ок, Брайан говорил что-то похожее пару недель назад, перед тем, как мы грабанули то казино. Так что я ожидала чего-то подобного. Но всё не так плохо, как кажется. Босс хочет, чтобы мы выполнили работу в строго определенное время. Мне показалось, что он хочет хорошо заплатить нам, если мы постараемся, так что я заключила очень выгодную сделку.
— Ограбление банка было вообще-то моей идеей, и ему она понравилась. В соответствии с его информацией, в четверг Протекторат будет занят на каком-то своём мероприятии, за городом. Это одна из причин, по которым очень важно сделать всё в определенное время. Если мы выступим именно в это время, то все шансы за то, что мы не будем иметь дело с Протекторатом. Если мы ограбим Центральный банк…
— Это же крупнейший банк в Броктон Бей! — я перебила её, едва веря в реальность происходящего.
— Так что всё, что я говорил про системы безопасности и осторожность надо умножать на два. — добавил Брайан.
— Если мы ограбим Центральный банк, — с нажимом повторила Лиза, игнорируя нас, — то мы ударим по цели, которая всего в полутора километрах от старшей школы Аркадия, где учатся почти все члены Стражи. По существующем правилам, Новая Волна не может напасть на нас, и при этом не наступить на пятки Стражам. Это по большему счёту гарантирует, что единственные, кто может выступить против нас — это команда юных супергероев. Вы следите за ходом моих мыслей?
Мы все кивнули или пробурчали согласие.
— Представьте себе школу посреди учебного дня, и вы поймете, что они не смогут ускользнуть с учебы для предотвращения ограбления, и при этом не привлечь к себе внимания. Люди знают, что Стражи посещают Аркадию, но никто не знает, кто именно. Так что все постоянно друг за другом наблюдают. Так как Стражи не могут в полном составе исчезать с уроков каждый раз, как происходит какое-либо преступление, и при этом не выдать себя, есть очень хорошие шансы, что мы выступим против одного-двух сильнейших членов команды, или против группы более слабых. Мы вполне можем с ними справиться.
— Ладно, — неохотно проворчал Брайан, — я вполне допускаю, что при таких обстоятельствах всё будет нормально, но…
Лиза перебила его:
— Я также уговорила босса дать нам награду в размере два к одному к размеру добычи. Если мы принесем пятнадцать штук — он даст нам ещё тридцать. Ну, либо он добавит нам деньжат, чтобы в итоге у нас оказалось не менее двадцати пяти штук. То есть, мы можем уйти всего с двумя тысячами долларов, и он доплатит нам ещё двадцать три. Так что если мы не загремим за решётку, то нам гарантированы по пять тысяч долларов каждому, это как минимум.
Брайан вытаращил глаза.
— Это безумие. Почему он так поступает?
— И, — ухмыльнулась Лиза, — он также покроет все наши расходы, но только на этот раз. Оборудование, информация, взятки — если понадобится.
— Почему? — повторила я вопрос Брайана, с недоверием в голосе. Лиза швырялась такими суммами, которые не укладывались у меня в голове. У меня никогда не было больше пяти сотен долларов на банковском счёте.
— Потому что он — наш спонсор, и он не хочет финансировать никому не известную команду. Если мы справимся, это будет уже кое-что. И ещё потому, что нам нужно сделать это всё в определенное время.
Прошло некоторое время, пока все в тишине обдумывали сделку. Я отчаянно хотела найти способ отговорить ребят от этой затеи. Ограбление банка могло привести к моему аресту. Более того, это могло привести к тому, что кто-то, а может быть и я, пострадает или погибнет.
Брайан опередил меня:
— Соотношение награды и риска по-прежнему не такое уж привлекательное. Пять штук за ограбление, возможно, самого защищенного места в Броктон Бей, плюс гарантированная стычка со Стражами?
— Второго по защищенности места, — возразила Лиза, — самое защищенное — это штаб-квартира Протектората.
— Верно подмечено, — ответил Брайан, — но моя аргументация остается в силе.
— Будет больше пяти штук каждому, это я тебе гарантирую, — сказала ему Лиза, — это же крупнейший банк в Броктон Бей. Это также перевалочный пункт для распределения наличности по всему округу. Скажем, бронированные машины с наличкой приходят и уходят по строгому расписанию…
— Почему б нам тогда не грабануть одну из машин? — спросил Алек.
— У них воздушное прикрытие от Стражи и Протектората, так что мы попадем в стычку с кейпами в течение минуты. Та же проблема, что и в описании Брайана, — угодить в драку, не получить доступ к деньгам до начала заварушки, и все такое. В любом случае, в Центральный Банк Броктон Бей машины приходят дважды в неделю, и уходят оттуда четыре раза в неделю. Мы ударим в четверг после обеда, и это будет лучшее время чтобы снять все сливки. Единственный вариант, когда мы уйдём без тридцати тысяч, произойдёт если мы вообще завалим работу. С тем, что предлагает Босс, будет девяносто штук.
Она скрестила руки на груди.
Брайан громко и протяжно вздохнул.
— Хорошо, полагаю, ты меня убедила. Звучит неплохо.
Лиза повернулась к Алеку.
— Черт возьми, я в деле. — он не стал сопротивляться.
Суку требовалось убеждать не больше, чем Алека. Она кивнула, и снова переключила внимание на маленькую, покрытую шрамами собачку.
Затем все посмотрели на меня.
— А что мне нужно будет делать? — спросила я нервно, надеясь обнаружить слабые места в плане, чтобы высказаться против него.
И тут Лиза изложила общий план. Брайан вносил предложения, достаточно хорошие, и план изменялся в соответствии с ними. Я с растущим беспокойством и тревогой поняла, что план неизбежно осуществится.
Сейчас возражать против ограбления банка было бы просто опасно для моей работы под прикрытием, и без всякой пользы для кого-либо. С такими мыслями я начала вносить в план предложения, которые — как я надеялась — смогут свести риск провала к минимуму. С моей точки зрения, если я помогу провернуть всё гладко, это поможет мне получить информацию о Неформалах и их Боссе. Это сведёт к минимуму шанс того, что кто-то запаникует, или поступит опрометчиво, и невинные пострадают. Я думаю, что для меня такой исход был бы хуже, чем попасть за решетку.
Обсуждение продолжалось ещё некоторое время. В какой-то момент Лиза взяла ноутбук, и мы начали обсуждать стратегии проникновения и отхода, пока она делала набросок планировки банка. Было поразительно наблюдать её силу за работой. Она скопировала спутниковый снимок банка из интернет-поисковика в программу для рисования, затем нарисовала поверх изображения толстые линии, чтобы показать, где находятся внутренние помещения. После ещё одного поискового запроса, на основе лишь одного фото управляющего банка, стоящего перед своим столом, она смогла определить, где этот стол находится. Это не было бы столь удивительно, если бы она после этого, без всякой паузы, не отметила бы на плане, где находятся кассы, сейфы, двери хранилищ, и закрытые комнаты камер хранения. Она также отметила вентиляционные шахты и электрические щиты, но мы решили, что они нам ни к чему. Такие вещи смотрятся круто в кино, но в реальной жизни они почти не пригождаются. К тому же, это было ограбление, а не тихая кража.
Пока мы работали, Алек забеспокоился и отправился перекусить. У меня сложилось впечатление, что из нас четверых он мало что мог предложить в стратегическом плане, и что он это отлично понимал. Я не была уверена, почему — возможно, у него просто было очень тактическое мышление, или он не заморачивался на планировании операций. Мои предположения сводились к последнему варианту, Алек был более склонен плыть по течению, чем Брайан или Лиза.
Он принес нам тарелку с пиццей и газировку разных сортов, и мы перекусили во время обсуждения плана.
— Отлично, — сказал Брайан, когда Лиза закрыла свой ноубук, — думаю, у нас сложилась общее представление о том, что мы будем делать. Мы знаем, как проникнуть внутрь, мы знаем, кто что будет делать, и как мы хотим оттуда выбраться. Даже помня, что ни один план не выдерживает столкновения с противником, наши шансы всё равно довольно высоки.
— Итак, противники, — сказала я, подавляя в себе желание содрогнуться от того, что я выступлю против хороших ребят, — Мой единственный бой в костюме… или просто бой, был против Луна, и все получилось не очень хорошо.
— Не надо себя недооценивать, — сказал Брайан, — Ты справилась лучше большинства.
— Ладно, перефразирую, — сказала я, — всё могло бы быть гораздо лучше. Мы собираемся выступить против Стражей, а это не пустяки.
Брайан кивнул.
— Верно. Давайте обговорим стратегию и найдем слабые места. Ты знаешь, кто такие Стражи?
Я пожала плечами.
— Я искала по ним информацию. Я видела их по ТВ. Это не значит, что я узнала что-то ценное.
— Разумеется, — сказал он, — так что пройдемся по списку. Лидер команды: Эгида. Можно подумать, что у него стандартный «набор Александрии» — умение летать, суперсила, неуязвимость. Но это не совсем верно. Летать он умеет, но две другие способности работают не так, как можно предположить. Видишь ли, он не то чтобы неуязвим… у него просто нет слабых мест. Весь его организм заполнен таким количеством дублирующих механизмов и улучшений, что ты просто не сможешь вырубить его. Швырни ему в глаза песок — и он продолжит видеть, ощущая свет поверхностью кожи. Перережь ему горло — и крови будет течь не больше, чем при порезе ладони. Этому парню отрубили руку, потом приставили на место, и на следующий день она исправно функционировала. Вонзи ему в сердце нож — и другой орган возьмет на себя функцию по перекачке крови.
— Мы же не собираемся никому вонзать нож в сердце? — полуутвердительно спросила я.
— Нет, хотя сама идея не так уж плоха, это немного замедлило бы его. Если, конечно, ударить его чем-то достаточно большим. Этот парень, как зомби, будет вставать снова и снова и продолжит атаковать до тех пор, пока противник не допустит ошибку или не устанет настолько, что будет не способен дать отпор.
— Он ещё и обладает сверхсилой? — спросила я.
Брайан покачал головой.
— Лиза, это твоя область.
Она продолжила объяснение.
— У Эгиды нет сверхсилы, но он может так издеваться над своим телом, что создается впечатление, что она у него есть. Он может наносить удары, которые сломают его кости, искалечат суставы и разорвут мышцы, но его тело справится с нагрузкой. Ему не нужно сдерживаться, не нужно тратить время на защиту. Ещё он может черпать силы благодаря приливу адреналина… может, ты слышала истории, п как какая-нибудь старушка поднимала автомобиль, чтобы спасти своих внуков?
Я кивнула.
— Это всё влияние адреналина. Эгида же может находиться в таком состоянии несколько часов подряд. Его тело не выдохнется, он не устанет, не исчерпает запасы адреналина. Он просто продолжит действовать.
— И как же его остановить? — спросила я.
— Мы не сможем. — сказал Брайан. — Самое большее, что мы можем сделать — занять его чем-то, что его достаточно отвлечет или удерживать его где-то, откуда он не сможет сбежать. Даже если запереть его в мусорном контейнере и выбросить в реку, это даст лишь несколько минут передышки. Это всё равно проще сказать, чем сделать. Он капитан команды. Он умён. Рейчел? Натрави на него своих собак. Одна или две двухтонные собаки смогут его задержать, пока мы не будем готовы сбежать.
— Мне можно не сдерживаться? — уточнила Сука, её брови изогнулись.
— На этот раз нет. Не сдерживайся. Только… ну, не убей его. Алек? Ты будешь страховать её. Следи за Эгидой, если подвернётся удобный случай — используй свою силу, чтобы отвлечь его. Выиграй достаточно времени, чтобы собаки смогли добраться до него и, тогда, вероятно, мы выведем его из боя.
— Конечно, — сказал Алек.
Брайан вытянул два пальца и обозначая вторую проблему.
— Номер два, Стояк. Да будет вам известно, что я чертовски ненавижу кейпов, которые способны играть со временем.
— Если я правильно помню, он может останавливать время? — спросила я чтобы не выпадать из разговора и получить разъяснения.
— Его способность довольно специфична, — сказал Брайан. — Он может остановить время для того, чего он коснулся. Человек или предмет, к которому он притронулся, находится в состоянии «паузы» от тридцати секунд до десяти минут. Единственный плюс для нас в том, что он его не контролирует, и не знает, как долго будет держаться это состояние. Но если он коснется тебя рукой, ты гарантированно выйдешь из строя. Он либо будет ждать когда «заморозка» спадет и применит её ещё раз, либо оденет на тебя наручники, и когда эффект его силы прекратится, ты окажешься в заключении.
— Короче говоря, если он коснется тебя, ты попалась. — сказал Алек.
— Другая особенность его силы: если он до чего-то дотронулся, это становится неприкосновенным. Объект нельзя ни повредить, ни переместить. Он использует это для обороны, например, он может бросить ткань или бумагу в воздух и «заморозить» её, создавая тем самым непробиваемый щит. Крайне опасно сталкиваться с «замороженными» объектами. Автомобиль, столкнувшийся с листом бумаги, которого коснулся Стояк, будет разрезан надвое, но не сможет сдвинуть с места бумагу.
— Возьму на заметку, — сказала я.
Брайан продолжил.
— Третий наш возможный противник — Виста, одна из сильнейших Стражей. Возможно, вы слышали миф о том, что кейпы, получившие способности в юном возрасте, экспоненциально сильнее тех, кто получил их взрослыми. Виста одна из тех, чей пример подтверждает эту легенду. Стояк обладает крайне необычной силой, может играть с одной из ключевых сил нашей Вселенной, но на этом всё. Виста тоже способна играть с фундаментальными законами физики, но она более универсальна.
— Ей двенадцать лет и у неё есть способность изменять пространство. Она может вытянуть здание как ириску, так, что оно станет в два раза выше, или уменьшить расстояние между двумя тротуарами так, что сможет пересечь улицу одним шагом.
— У неё есть слабость, — добавила Лиза. — Эффект Ментона. — она обратила всё своё внимание на меня. — Ты знаешь, что это такое?
— Я встречала упоминания о нём, но не знаю подробностей.
— Что бы ни было источником наших сил, оно налагает на нас некоторые ограничения. У большинства из нас есть ограничение по использованию наших сил на живых существах. Область воздействия силы ограничивается внешней поверхностью тела человека или животного. Исключениями являются те кейпы, кто обладает силами, связанными с живыми существами, типа тебя, Алека и Рейчел. Вне зависимости от того, насколько далеко может достать телекинетик, большинство из них не способно остановить бьющееся в груди сердце из-за эффекта Ментона. Большинство тех, кто может создавать силовые поля, не способны создать силовое поле внутри живого организма, тем самым разрезая его.
— Нарвал может, — перебил Алек.
— Я говорю о большинстве, — сказала Лиза, — почему существуют эти ограничения так же непонятно, как и то, откуда берутся наши способности. Кейпы, способные обойти эффект Ментона, являются сильнейшими среди нас.
Я медленно кивнула. Я подумала, а не имело ли это отношение к тому, почему Лун не сжёг самого себя, но я не хотела лишний раз уходить от важной темы.
— Что насчет Висты?
— Виста может растягивать и сжимать пространство. Она также может делать удивительные фокусы с гравитацией. Но дело в том, что эффект Ментона не позволяет ей сжимать и растягивать людей. Чем больше людей находятся в пространстве, тем сложнее ей становится воздействовать на него. Если бы мы все находились в одной комнате, скорее всего, она никак бы не смогла повлиять на всю комнату.
— Но, — добавил Брайан, убирая кусочек сыра, оказавшийся на его губе, — каждый раз, когда мы сталкивались с ней, она становилась быстрее, и в целом её сила росла, она придумывала новые трюки. С каждой секундой, когда она находится на поле боя, ситуация становится всё хуже для нас. Мы постараемся нейтрализовать её как можно быстрее. Эгида, Стояк, Виста. Это те, с кем мы скорее всего столкнёмся, и кто бы там ещё не заглянул к нам на веселье, нам придётся тоже с ними разобраться, или нам конец.
— Давайте быстро пробежимся по остальным. Киндер-сюрприз.
— Технарь, — сказала Лиза, — летает на скейтборде, вооружен лазерными пистолетами, имеет доступ к высокотехнологичному оборудованию. От него можно ожидать чего-то нового, в зависимости от того, что он создаст в своей мастерской. Он довольно мобилен, но не представляет особой угрозы.
— Триумф? — спросил Брайан.
— Ему исполнилось восемнадцать, он перешёл в Протекторат. Не стоит о нём беспокоиться. — сказала Лиза.
— Рыцарь.
— Парень Славы, с которым она то сходится, то расходится, он притворяется Технарём в духе Киндер-сюрприза, но мне кажется, что ему просто нравится разгуливать в новенькой броне, едва высохшей от краски. Его оружие — вспышки света. Попадание такой вспышки ощущается, как удар под дых, а потом что-то происходит с твоими чувствами. Становится грустно, страшно, стыдно, начинает кружиться голова, и так далее. Всё не настолько плохо, если не попадать под несколько вспышек подряд. Избегайте этого.
— Осталась Призрачный Сталкер, кровожадная сучка, — нахмурился Брайан.
— Она вбила себе в голову, что Брайан — её заклятый враг, — пояснил мне Алек. — типа, враг номер один, её тёмная противоположность. Она использует любой шанс, чтобы добраться до него.
— Она была героем-одиночкой, — сказала Сплетница. — Мстительницей ночи, до тех пор, пока не зашла слишком далеко и чуть не убила кого-то, пригвоздив его к стене из своих арбалетов. Местным героям пришлось арестовать её, и она заключила сделку с правосудием. Теперь она член Стражи на испытательном сроке, с условием, что она будет использовать только болты с транквилизаторами, а не смертельные заряды для арбалета.
— Как бы не так, — зарычал Брайан. — По крайней мере, не в тот раз, когда она преследовала меня. Стрела, проткнувшая мой бок, была со стальным наконечником.
Сплетница покачала головой.
— Её сила странным образом взаимодействует с силой Брайана. Вообще, Призрачный Сталкер умеет преображаться. Она становится очень лёгкой, может проходить сквозь стекло и тонкие стены, и она почти невидима. Её стрелы также преображаются, а когда она стреляет из арбалета, где-то ещё полсекунды они остаются в том же состоянии. Затем этот эффект исчезает и уже обычная стрела летит к цели. Её тактика заключается в том, чтобы прыгать по крышам, где её почти невозможно засечь, и невозможно дотронуться, и оттуда расстреливать противника очень реальными стрелами.
— Как вы с ней сражались? — спросила я.
— По каким-то причинам её сила плохо работает, если она находится внутри тьмы Брайана. Она становится не такой быстрой и маневренной, он может её лучше видеть, а она не видит его в темноте, — сказала Сплетница. — Это превращается во что-то типа напряжённой игры в салочки, где один из противников — быстрый, но слепой и глухой, вооружён смертоносным оружием, а другой — Брайан — пытается вырубить её, не подставляясь под удар.
— Давайте избежим этого, — сказал Брайан. — На драку уйдет слишком много времени, и она, возможно, использует это, чтобы задержать нас. Только не подставляйтесь, если вы увидите возможность нейтрализовать её, сообщите команде или сделайте всё возможное сами, чтобы снять её, не забывая о нашей главной цели.
— И это — наш план? — сказала я. — Слишком много «если».
— Такие дела так и делаются, Тейлор. — сказал Брайан, его тон был немного сухим. — Думаю, мы неплохо подготовились, разбирая все возможные проблемы.
— Не хочу, чтобы вы подумали, что я критикую ваш план… — сказала я.
— Наш план, — перебил Брайан.
Я не хотела так об этом думать. Но вместо возражений я сказала:
— Я немного нервничаю, вот и всё.
— Ты можешь не ходить, — сказала Сука, её тон казался слишком непринуждённым.
— На полном серьёзе, — сказал мне Брайан, — ты можешь передумать…
— Да, — подтвердила я, — я хотела бы всё передумать и продумать, но, думаю, это меня не остановит. Я в деле.
— Хорошо, — ответил Брайан. — На подготовку у нас есть остаток сегодняшнего дня и весь завтрашний день. Тейлор, ты можешь завтра утром встретить меня на своей пробежке. Я принесу тебе сотовый. Ты можешь сообщить Лизе, что тебе нужно, например, оружие, о котором ты говорила. Заранее посмотри модель и марку, если хочешь что-то конкретное.
— Какой у неё номер? — спросила я.
— Я запишу его в твой телефон, прежде чем отдать тебе. Лиза? Подтверди боссу, что мы берёмся за эту работу, поговори с ним обо всём остальном.
— Понятно.
— Если больше никто не хочет ничего сказать, должна отметить, что мы только что запланировали ограбление банка, ещё до полудня. — сказала Лиза с усмешкой. Я посмотрела на электронные часы, который отображались под телевизором. Они показывали 11:30.
Я не могла не задаться вопросом, правильно ли я поступаю.
3.04
— Я приду. Да… — я увидела свет в окне гостиной, и прикрыла телефон рукой, проясняя обстановку. Чёрт, отец был дома. Я снова поднесла телефон к уху. — Извините, мне пора бежать. Нет. Нет. Знаете…
Услышав, как открылась входная дверь, я захлопнула телефон и сунула его в карман. Я позже извинюсь за прерванный разговор. Мне очень не хотелось, чтобы отец заметил телефон. Не думаю, что он запретил бы мне его иметь, но с момента смерти моей матери с телефонами были связаны только негативные ассоциации. Это во-первых. Во-вторых — мне пришлось бы объяснять, откуда он взялся.
Утром, первым делом, Брайан дал мне три одинаковых дешёвых телефона, и я решила отправиться с ним в лофт вместо того, чтобы пойти в школу. С моей точки зрения, я всё равно не смогла бы сосредоточиться на учёбе, учитывая, что все мои мысли занимало предстоящее в четверг ограбление банка. И это на фоне стресса от самого посещения школы, и опасений, что всплывёт информация о пропущенных мною уроках. Кроме того, если подумать, нет особого смысла сегодня идти в школу, если завтра я снова буду пропускать занятия. Я обещала себе, что пойду в школу послезавтра. Повернусь лицом к проблемам.
Я провела день с командой. Рейчел не было на месте. Остальные не говорили, куда она делась, а я не настолько интересовалась, чтобы рисковать показаться слишком любопытной, задавая лишние вопросы. Так что мы были вчетвером — я, Брайан, Алек и Лиза. Готовясь к ограблению, мы обсуждали мелкие детали плана, и я решила, какое оружие закажет мне Лиза через босса. Я выбрала боевой нож и телескопическую полицейскую дубинку. Нож предназначался для критических ситуаций, и для противников, которые окажутся слишком толстокожими для дубинки. Длина дубинки в разложенном состоянии составляет полметра, по сравнению с моими кулаками она расширит радиус поражения и позволит наносить более сильные удары. Лиза обещала, что я получу их к завтрашнему дню.
После этого, словно по молчаливому согласию, мы стали как-то избегать темы ограбления. Не стоило слишком много думать об этом — так можно и перенервничать. В любом случае, мне нужно было сбросить нервное напряжение, потому после обеда я помогла Лизе и Брайану разобрать кладовку. Мы рассортировали содержимое, нашли, где его разместить, и заполнили комнату необходимыми вещами. В их число входили: выдвижная стойка под одежду, комод, надувной матрас, и прикроватная тумбочка с лампой. Здесь было достаточно места для того, чтобы я могла оставить некоторые свои туалетные принадлежности, одну-две запасные смены одежды, костюм и снаряжение. Лиза потратила немало времени на разговоры о том, что я могу сделать со своим пространством, что я могу купить, как украсить, но я была довольна уже тем, что получилось. Мне нравилась немного спартанская обстановка — я всё равно не планировала оставаться в команде надолго. В то же время я чувствовала странную признательность за то, что меня приняли в группу.
Утомившись, мы рухнули на диваны и посмотрели несколько фильмов Алека с Земли-Алеф — альтернативной Земли, связь с которой установил Чокнутый Профессор, создав проход между мирами. Носители информации были одними из немногих вещей, которыми можно было обмениваться через этот проход. Короче говоря, можно было получать книги, фильмы, диски с ТВ-сериалами, если вас устраивала их цена. Что в этом хорошего? В этот день мне довелось посмотреть, как в другой вселенной экранизировали первый и второй эпизоды «Звёздных Войн».
По факту, они всё так же разочаровывали меня.
К тому времени, когда мой отец пришёл, я уже разморозила свиные отбивные, посыпала их перцем, добавила немного лимонного сока и уложила на сковороду. В микроволновке готовились овощи. Когда живёшь лишь с одним родителем, волей-неволей приходится самому готовить, если, конечно, ты не без ума от ресторанной еды на вынос.
— Привет, — увидел меня отец, — вкусно пахнет.
— Я начала готовить ужин пораньше, потому что у меня есть планы на сегодняшний вечер. Ничего страшного?
Он попытался скрыть разочарование, но я смогла заметить его реакцию.
— Конечно, — ответил он, — с твоими новыми друзьями?
Я кивнула.
— Позволь мне переодеться, потом я у тебя всё про них выспрошу. — пообещал он, направляясь наверх.
Чудесно. Вчера вечером мне не пришлось отвечать на эти вопросы из-за того, что отец работал допоздна. Мой разум попытался предсказать, какие вопросы будут заданы, и придумать правдоподобные ответы. Стоит ли использовать их настоящие имена? Или, по крайней мере, те имена, которые они назвали? Не будет ли это злоупотреблением их доверия? Я решила использовать их настоящие имена по той же причине, по которой я назвала им своё настоящее имя. Чтобы избежать проблем, если мой отец случайно встретится с ними — эта мысль меня ужасала — или если они зайдут за мной.
Я могла не беспокоиться о том, что мой отец услышит об аресте четверых подростков, чьи имена совпадают с именами моих «друзей». Так как почти все они были несовершеннолетними, то в соответствии с законом их имена не будут разглашать в средствах массовой информации. А ещё у меня сложилось впечатление, что суд не всегда разоблачает кейпа, если того арестуют. Но я не была в этом полностью уверена. Нужно будет спросить об этом Лизу.
К тому времени, как отец спустился на кухню, я решила рискнуть и ответить на его вопросы настолько правдиво, насколько это возможно. Чем ближе к правде, тем проще. Я ненавидела лгать отцу.
Папа сменил рубашку и брюки цвета хаки на футболку и джинсы. Он потрепал меня по волосам, а затем взял на себя завершение готовки. Я села за стол, чтобы поговорить с ним.
— Что у тебя происходит? — спросил он.
Я пожала плечами. Я ненавидела чувствовать себя рядом с ним в таком напряжении. Он никогда не расспрашивал меня об издевательствах, поэтому, придя домой, я всегда могла расслабиться. Но не сейчас, поскольку ожидала, что мне в любой момент могут аукнуться пропущенные занятия, да и мои новые «друзья» также вносили в общую ситуацию свою порцию тайн и недомолвок. Я чувствовала, что могу в любой момент потерять его доверие. Одна ошибка или один телефонный звонок из школы, по поводу моих проблем — и мой папа, скорее всего, будет шокирован происходящим, и отношения между нами испортятся на долгое время.
— Ты назовёшь их имена? — спросил он. Он разложил еду по тарелкам и перенёс их к столу.
— Брайан, Лиза, Алек, Рейчел. — призналась я. — Они нормальные. Я поладила с большинством из них.
— Где вы познакомились? В школе?
Я покачала головой.
— Я хотела ненадолго выкинуть школу из головы, поэтому села на автобус в центр, чтобы немного отдохнуть. Я столкнулась с ними в библиотеке. — отчасти это правда. Но на самом деле сгонять на автобусе в центр и обратно за обеденный перерыв просто невозможно — я пыталась это сделать, когда избегала троицы хулиганок. Но сомневаюсь, что мой отец попытается проверить мои слова. Хотя я и правда в каком-то смысле пересеклась с Неформалами в библиотеке.
— На обеде они ходят в библиотеку? Какие они вообще?
— Брайан — клевый парень. С ним я разговаривала больше всех.
— Парень, говоришь? — мой папа пошевелил бровями с намеком.
— Папа, прекрати! Это не то, что ты думаешь. — запротестовала я. Сомневаюсь, что у Брайана есть хоть капля интереса ко мне, не в последнюю очередь потому, что я на два-три года моложе его. Ну и вообще, я — это я. Я решила не говорить о разнице в возрасте моему отцу.
Чтобы сменить тему, я сказала:
— Лиза тоже замечательная. Она очень умная, хотя я не слишком-то много с нею общалась. Здорово снова иметь возможность общаться с другой девушкой, даже если она довольно сильно отличается от меня.
— Если она умна, то вряд ли настолько сильно отличается от тебя.
Мне захотелось побиться головой об стену. Я не могла объяснить, что она из «плохих ребят», а я — подающий надежды супергерой, или как именно она «умна». Я сама загнала себя в угол и теперь не знала, что ответить. Не стоит попадать в такую ситуацию в будущем. Наконец я сказала:
— Она всего на год старше меня, но уже закончила школу. — это правда. Она сжульничала, но технически — она получила полное среднее образование.
Папа улыбнулся:
— Впечатляет. Скажи мне ещё, что они все ученики-отличники, которые могут служить тебе хорошим примером для подражания.
Я чуть не подавилась. Хорошие примеры для подражания? Они? Я удержала невозмутимое выражение лица и ограничилась лёгкой улыбкой, покачав головой.
— Увы.
— Жаль. А что насчёт остальных?
— Думаю, Алек из них младше всех. С ним непросто общаться. Он талантливый художник, насколько я могу судить. Но я не видела, как он рисует. Кажется его трудно чем-то заинтересовать или заставить в чём-то принять участие. Он всегда выглядит скучающим. — только сказав это вслух, я поняла, что это не совсем так. Два раза я видела, как Алек реагировал на происходящее, это было когда он немного подшутил над Брайаном, выводя его из равновесия, и после моей драки с Сукой. Возможно, он любит позлорадствовать.
— А последняя? Рита? Или Рейчел?
— Рейчел. Я не смогла с ней подружиться. Она мне не нравится.
Папа кивнул, но ничего не сказал. Я ожидала типичную лекцию родителя вроде «…может быть, если ты проявишь интерес к тому, что она любит…» или какой-нибудь другой бессмысленный совет. Мой папа не стал этого делать, он просто откусил ещё кусочек отбивной.
Чтобы заполнить тишину, я решила немного уточнить.
— Она хочет, чтобы всё было так, как она желает, а если этого не происходит, то она злится. Ты знаешь, мне хватает этого и в школе.
— Знаю. — сказал папа. Это был железный повод для него расспросить меня о том, что происходит в школе, но он не стал этого делать. Он промолчал.
Я ощутила безмерную благодарность. Мой отец уважал границы, которые я установила, и не давил, не пытался раскопать больше. Он делал этот разговор легче, чем он мог бы быть, и я понимала, что для него это непросто.
Я чувствовала себя обязанной ему. Вздохнув, я призналась:
— В школе… некоторые осложняют мне жизнь. В понедельник они окружили меня. Просто по очереди стали меня оскорблять. Вот почему мне пришлось уйти, и я поехала в центр. — мне было неловко, потому что просто пережить это было уже унизительно, даже без необходимости рассказывать отцу. Да и вообще, сейчас это было так не в тему… Но если я не скажу ему прямо сейчас, не думаю, что смогу когда-либо.
Отец немного пришёл в себя. Я видела, как он берёт себя в руки и пытается подобрать слова, прежде чем спросить.
— Не хочу приуменьшать то, что тебе пришлось перенести, но… они больше ничего не делали?
Я прожевала и вопросительно приподняла брови. Вообще-то они делали, но я же не могла сказать: «Они использовали смерть мамы, чтобы вынести мне мозг» без того, чтобы не объяснить главную роль Эммы.
— Ничего похожего на то, что было в январе? — спросил он.
Я опустила взгляд на тарелку, затем покачала головой. Через несколько секунд я сказала:
— Нет. Случай в январе — единичный. С тех пор они устраивали только мелкие «пакости», ничего подобного тому, что случилось тогда. — я показала пальцами кавычки, произнося слово «пакости».
— Хорошо. — тихо сказал отец. — Большое облегчение узнать об этом.
Я не хотела рассказывать что-то ещё. Можно было подумать, что мне станет легче после того, как я открылась, но это не так. Я чувствовала разочарование, гнев и неловкость. Это было напоминанием, что я не могу была полностью откровенной с отцом, как раньше. Больше всего на меня давила вина. Часть её была за то, что из-за моего молчания мой папа, похоже, думал, что каждый раз, когда надо мной издевались, всё было почти так же ужасно, как четыре месяца назад, когда случилось самое худшее. Я ткнула кусочек сала вилкой.
— Когда ты уходишь? — спросил папа. Я взглянула на электронные часы на плите.
Я была рада поводу уйти.
— Сейчас. Все нормально? Я ненадолго.
— Встретишь друзей? — спросил он.
— Просто встречу Лизу, мы выпьем кофе и поговорим, отдельно от остальных. — сказала я ему перед тем, как встать и положить свою тарелку в раковину. После того, как я частично раскрылась перед ним, лгать стало ещё противнее.
— Подожди, вот… — он встал, покопался в кармане, вылавливая бумажник, и вручил мне десятку. — На кофе. Сожалею, что у меня нет больше. Развлекайся!
Я обняла его, чувствуя себя ужасно виноватой перед ним, затем направилась к задней двери, чтобы обуться. Я открывала дверь, когда едва услышала, как он тихо сказал:
— Спасибо.
— Я люблю тебя, пап.
— Я тоже тебя люблю. Береги себя.
Я закрыла дверь, взяла спрятанную под крыльцом спортивную сумку и обошла дом. Я держала её максимально низко, чтобы папа не увидел, что я что-то несу.
Я выбрала тот же маршрут, которого придерживалась на утренних пробежках, направляясь на восток, в сторону залива. В этот раз, однако, вместо того, чтобы повернуть вверх к набережной, я свернула на юг.
В период своего расцвета этот город до последнего дюйма был шумным мегаполисом. Постоянно приходили и уходили корабли, поезда прибывали, чтобы привезти товар для отправки за границу, город кишел людьми. Северный конец залива — особенно область, близкая к воде — был промышленной зоной. Корабли, склады, заводы, железная дорога и дома рабочих. Через залив курсировал паром.
Паром был любимым проектом моего отца. Когда перевозки пошли на спад, его прикрыли первым. Без парома доки оказались несколько отрезаны от остальной части города. Теперь, чтобы туда попасть, нужно было ехать на полчаса-час дольше. Мой отец думал, что отсутствие хорошего транспорта привело доки к тому состоянию, что мы имеем сейчас. Он считал, что если бы паром продолжал курсировать, то стало бы больше рабочих мест, люди из районов с низким уровнем дохода получили бы широкий доступ к другой части города, да и пропасть между малообеспеченными и богатыми районами в Броктон Бей несколько бы сгладилась.
Поэтому, когда я попыталась найти место, которое было бы достаточно уединённым, но при этом общеизвестным, я подумала о пароме. Стоит поблагодарить папу за идею.
Я подошла к станции и нашла заброшенный туалет, чтобы переодеться в костюм.
Здание и сам паром хорошо сохранились, по крайней мере, внешне. Это было одной из причин, по которой отец считал, что требуется совсем немного вложений, чтобы наладить работу парома. Тем не менее, восстановление парома не стояло на повестке дня города. Руководство не хотело обеспечивать наркоманов и бандитов лёгким доступом к другим районам, оплачивая работу парома из городского бюджета, и все лишь ради призрачных надежд на улучшение в будущем. Поэтому город сохранил станцию и паром в довольно приличном состоянии ради иногда забредающих далеко на юг от набережной туристов, развесив таблички «временно не работает» и сопроводив записью «откроется в ближайшее время» в буклетах. Если не считать того, что эти знаки регулярно заменяли на более новые, их не снимали почти десять лет.
Я проигнорировала двери, ведущие внутрь станции, и направилась вверх по лестнице, к открытой террасе, которая выходила на залив. Здесь были огромные застеклённые окна, защищающие от ветра, каменные столы и скамейки для желающих посидеть или перекусить. Это была одна из лучших точек для наблюдения за ШП во всем её великолепии. Штаб-квартира — модернизированная нефтяная вышка, украшенная серией арок и шпилей. Даже платформа была красиво отделана, хоть и состояла из острых граней и прямых линий. Всё сооружение освещалось специальными прожекторами, создавая эффект северного сияния на поверхности «мыльного пузыря» силового поля, в котором оно находилось. Силовое поле никогда не отключалось, и защищало тех, кто присматривал за Броктон Бей.
— Был не уверен, что ты покажешься. — мужской голос нарушил тишину.
Я повернулась к Оружейнику.
— Простите. Мне пришлось прервать разговор с вашим секретарём. Вмешалась реальная жизнь.
Он выглядел не так, как при нашей первой встрече. Его губы были сжаты в жёсткую линию, ноги стояли шире. Руки были сложены на груди, одна из них сжимала алебарду, которая упиралась в его плечо. Всё это передавало отношение, настолько отличавшееся от того, что было на нашей первой встрече, что я на мгновение задумалась, скрывался ли под костюмом тот же самый человек.
— Я хочу попросить вас об одолжении.
3.05
— Одолжение, — ответил он мне так, словно ему требовалось сказать это вслух самому себе, чтобы поверить. Повисла пауза. Может быть, я неправильно поняла его в ту первую ночь, когда отдала ему Луна и предполагала, что он должен быть мне благодарен?
— Да, — я постаралась, чтобы мой голос звучал уверенно. — Сначала мне нужно объясниться. Неформалы предложили мне присоединиться к их команде. Я согласилась.
Его реакция была почти незаметной. Его подбородок чуть приподнялся, он немного сместил центр тяжести и сжал алебарду своими бронированными рукавицами так, что я услышала слабый скрежет металла по металлу.
— Думаю, тебе стоит объясниться, и быстро. — произнёс он спокойным голосом, но, глядя на него, мне хотелось сейчас же сбежать.
Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
— Я думала о нашем разговоре в прошлое воскресенье. Мне показалось странным, что вы смогли так быстро принять мои слова о том, что я не злодей. Я угадаю, если предположу, что у вас есть детектор лжи, встроенный в шлем, или что-то ещё, что выполняет ту же функцию?
Он не спешил с ответом, прошло несколько секунд, прежде чем он сказал мне:
— Детектор лжи можно обмануть, даже мой.
— Ладно, просто сообщите мне, если ваше устройство или инстинкты подадут сигнал, что я вам лгу. Я была на стороне хороших парней и я там остаюсь. Я присоединилась к Неформалам из-за того, что вы сказали, что не можете получить необходимую информацию по этой команде. Сейчас я знаю их лица, имена, которые они используют, я неплохо представляю, какими способностями они обладают, и я знаю, где они живут.
Он заметно расслабился, щёлкнул древком алебарды за своей спиной, и оружие оказалось закреплено в ножнах.
— Если это так, ты окажешь нам большую услугу. Ты собираешься пойти в Штаб-квартиру Протектората и сообщить эту информацию нашей команде?
Моё сердце забилось чаще. Встреча с местными членами Протектората, с Мисс Ополчением, Триумфом, Скоростью, Храбрецом, Огнём и Батареей? Я представила их реакцию на мои сведения, на мой рассказ о драке с Сукой и, возможно, на рассказ о сражении с Луном, если Оружейник не будет возражать, а я, в свою очередь, смогу услышать их истории.
— Я не могу.
— Почему? — его ответ был быстрым, он почти перебил меня. Его тон и поза мгновенно снова стали враждебными. Я была рада, что он не держал в руке алебарду, иначе в этот момент он, наверное, направил бы её на меня.
— Мне нужно выяснить для вас кое-что ещё. — сказала я, поднимая руки в жесте капитуляции. Мне нужно было узнать, кто их босс. Я не могла сказать Оружейнику об этом. Чем меньше он знает, тем меньше вероятность того, что Сплетница пронюхает, что я рассказала ему. По крайней мере, я надеялась, что это так.
— Тогда расскажи мне, что знаешь, а затем иди и узнай остальное.
— Я не могу, — ответила я во второй раз за десять секунд, ненавидя себя за это.
— Тебе лучше иметь для этого веские основания, или я притащу тебя в ШП и мы посмотрим, насколько хорошо ты изворачиваешься, когда будешь стоять перед всей командой.
Это было бы катастрофой. Я с трудом сглотнула.
— Что, если я скажу вам, что в ШП есть шпион?
— На это утверждение сработает мой детектор лжи. Попробуй придумать другое объяснение.
Я закусила губу. Я надеялась, что если сформулировать фразу в виде вопроса, детектор не сработает.
— Есть кое-что, что равносильно наличию шпиона в ваших рядах.
— По большей части правда. И что же это?
— Если я уточню, они узнают, что я вам об этом сказала. Уже придя сюда я сильно рискую. — если просочатся сведения о том, как работает сила Лизы, я была почти уверена, что она узнает.
Несколько долгих секунд он смотрел на меня.
— Та девушка, Сплетница.
Оружейник пришёл к этому выводу самостоятельно. Я надеялась, что этого достаточно, чтобы не позволить Сплетнице узнать о моей причастности. И всё же… чёрт.
Несколько долгих мгновений он смотрел в сторону ШП. Не глядя на меня, он спросил:
— Ты не готова предоставить нам никакой конкретной информации. Зачем ты меня позвала?
— Они что-то планируют. Им нужна моя помощь. Я уверена, что если помогу им в этом деле, ну, может, максимум ещё раз или два, то смогу раздобыть важные сведения, и вы наверняка схватите этих ребят.
Он не ответил.
И тогда я попросила об одолжении:
— Мне нужно быть уверенной, что, если дела пойдут совсем плохо, или если мне придётся саботировать их план, вы вытащите мою задницу из огня и спасёте меня от тюрьмы.
— Что они планируют?
— Я не могу сказать. — призналась я. Если я скажу ему, Лиза может узнать, что я сдала команду, по каким-нибудь изменениям, дополнительной охране или чему-то ещё. Однако, как бы ни было оправдано моё молчание, я видела, что Оружейник всё больше раздражается.
— Это убийство? Кто-то пострадает?
— Нет, — сказала я. — Уверена, что среди обычных горожан пострадавших не будет, если только ситуация не выйдет из под контроля, а это я надеюсь предотвратить.
Он нахмурился, затем прекратил смотреть в окно, устремив взгляд прямо на меня.
— Я не собираюсь обеспечивать тебе никакую защиту.
Я сжала обе руки в кулаки.
— Это единственное, что мне от вас нужно, и вы их захватите!
— Ты — глупая девчонка, — сказал Оружейник. Он дал мне время, чтобы осознать смысл его слов.
— Я…
Он не дал мне шанса оправдаться. Повысив голос, он набросился на меня:
— Ты просишь моего разрешения участвовать в совершении крупного преступления. Судя по всему, намечается что-то серьёзное, иначе бы ты ко мне не обратилась! Ты хочешь, чтобы я смотрел, как ты играешь в свою маленькую шпионскую игру с бандой, в которой есть двое убийц!
Двое? Я могла поверить, что, возможно, Рейчел кого-то убила, скорее всего это было непредумышленное убийство, но кто-то ещё? Широко раскрыв глаза, я спросила:
— Кто…
Я не успела закончить вопрос. Оружейник перебил меня, я закрыла рот и стала слушать.
— Ты считаешь себя умной? В реальном мире полицейские под прикрытием имеют поддержку. У них есть те, кому они могут сообщить собранную информацию, кто-то кто постоянно их страхует. А ты? Ты просто шестиклассница с манией величия.
— Я не шестиклассница.
— Ну ладно, — он скрестил руки на груди, — признаю ошибку по всем статьям. — его голос был полон сарказма.
Я возразила:
— Если бы у меня действительно была поддержка или что-то подобное, они бы точно узнали. Мой подход — единственное, что может сработать. Используйте свой детектор лжи и вы убедитесь, что я говорю правду.
— Я знаю лишь то, что ты считаешь это правдой. Но это не значит, что это абсолютная истина.
Из-за того, что я слышала эти слова от Оружейника, мне было в разы труднее их принять. Я открыла рот, но мой разум не мог сформулировать убедительный ответ. Я снова его закрыла.
— Прекрати этот фарс, девочка-букашка, прежде, чем ты откусишь больше, чем сможешь проглотить. Расскажи всё, что тебе известно, прямо сейчас, и иди домой. Мне наплевать, спрячешь ли ты свой костюм подальше или пожелаешь стать членом Стражи, но не действуй в одиночку. Это мой совет.
Это меня уязвило. Я попыталась убедить его ещё раз:
— Я отдала вам Луна, и вы записали его на свой счёт. Вы можете оказать мне ответную услугу?
— Ты отдала мне умирающего! — проревел Оружейник, напугав меня. — Вот что записали на мой счёт! Меня на два дня отстранили от командования, на два дня конфисковали мою алебарду и броню! Меня допрашивали, всё мое оборудование разобрали и проверили! И всё из-за того, что ты не смогла отказать себе в удовольствии отравить этого человека почти смертельной дозой разных ядов!
Его отношение с самого начала этой встречи было враждебным. Сейчас я поняла причину. Но я стояла на своём.
— Это не моя ошибка, — сказала я Оружейнику, мой голос был напряжён от гнева. Я дала волю подозрениям, которые крутились на краю моего сознания с тех пор, как я услышала о госпитализации Луна. — Я не вводила ему смертельной дозы яда. Предполагаю, что причина в транквилизаторах, которыми вы его накачали. Они блокировали его способность к регенерации, и именно это стало причиной такого разрушительного воздействия яда.
Мы прожигали друг друга настолько яростными взглядами, насколько это было возможно, когда люди не могут видеть глаза друг друга. Однако было нетрудно представить выражение его лица.
— Если ты свяжешься со мной снова, тебе лучше быть готовой ответить на каждый вопрос, который у меня возникнет. Кроме того, я не буду потворствовать тому, во что ты пытаешься меня втянуть. Ты будешь сама по себе.
Я была бы рада немедленно свалить отсюда, или высказать собственный гневный ответ. Но было ещё кое-что, что мне от него было нужно. Я предполагала, что если он согласится на моё предложение, я попрошу его о последней, самой маленькой услуге. Но сейчас я оказалась в ситуации, когда приходится просить об одолжении у того, кому хочется врезать по морде.
— Я… — я сделала паузу, пытаясь подобрать слова. — Прошу вас, пожалуйста, не говорите никому о том, что мы встречались сегодня вечером. Никаких отчетов на бумаге или компьютере. Ведите себя как обычно, как будто сегодняшней встречи не было, и я ничего вам не говорила. Я знаю, что не могу заставить вас. У меня нет ничего, что можно было бы предложить взамен, кроме информации, которую я надеюсь получить. Но если они узнают, что я встречалась с вами, мои дела будут плохи.
— Ты сама заварила эту кашу. Теперь расхлёбывай.
— Нет, — я покачала головой, в ярости от того, что он был таким ослом. Мои кулаки сжались. — Не играйте со мной. Вы, возможно, не согласны с тем, что я делаю, но я затеяла всё это потому, что хотела вам помочь. Меньшее, что вы можете сделать — не мешать мне, иначе я окажусь в больнице или морге лишь потому, что вы так боитесь запятнать свою чёртову репутацию.
Я пожалела о своих словах, как только произнесла их, но едва ли я могла взять их обратно.
— Хорошо, — решил он. — Можешь идти.
Его последние слова были грязным ходом, потому что если бы я послушалась — значит, я выполнила бы его приказ, а если бы я не послушала его — то выглядела бы плохо. Однако, если и была какая-то польза от издевательств, которые мне довелось вынести в школе, так это то, что и надев костюм я вполне могла игнорировать мелкие подначки хулиганов и прочих придурков. Я ушла и больше не думала об этом.
Я была в бешенстве, и было намного легче злиться на Оружейника, чем на себя. Всё прошло не так, как я планировала. Я даже не знала, было ли его «хорошо» обещанием сделать, как я просила, или я окажусь по уши в дерьме, когда в следующий раз встречусь с Неформалами. У меня было два пути. Я могла отказаться от своего плана и спрятать костюм, как говорил Оружейник, или могла выполнить свою тайную миссию и доказать, что он неправ.
Да пошел он нахуй. Я собираюсь ограбить тот банк. Я завоюю доверие Неформалов и узнаю, кто всем заправляет, а затем я передам информацию по назначению.
Я обращусь к Мисс Ополчение. Не к Оружейнику.
3.06
— Представь, что это игра, — ответила Лиза. — Что-то типа «казаков и разбойников», только с высокими ставками.
Мы сидели внутри автофургона, который вела Лиза, и слышали настойчивый стук капель дождя. Он заглушал другие звуки движения и затруднял обзор окрестностей, превращая наш автомобиль в островок в центре города. Движение было настолько медленным, что Лиза припарковалась и выключила двигатель. Чтобы нарушить тишину, я спросила Лизу, почему личности некоторых пойманных злодеев не раскрывались. По всей видимости я наткнулась на одну из её любимых тем. Хорошо, что она была в настроении говорить, поскольку у меня такого желания не было.
— Думаю, — рискнула предположить я, — это всё же ближе к настоящим полицейским и грабителям, чем к детской игре.
— Нет, нет. Выслушай меня. Взрослые люди бегают туда-сюда в костюмах? Придумывают себе псевдонимы? Это нелепо, и мы знаем, что это нелепо, даже если мы не говорим об этом вслух. Есть кейпы вроде нас с тобой, которые надевают костюмы и отрываются по полной — возможно, у нас есть какое-то задание, или цель, но в итоге мы наслаждаемся острыми ощущениями, выпускаем пар и проживаем нашу вторую жизнь. Ещё есть психи. Больные на голову, возможно даже опасные, если нет кого-то или чего-то, чтобы удержать их в рамках. Те, кто относится ко всему этому слишком серьёзно или те, кого бы никто не захотел злить, даже если бы у них не было способностей. Лун, Демон Ли, Сердцеед, — она ненадолго замолчала. — Сука.
Я кивнула.
— И есть монстры. Действительно опасные ублюдки, которых едва ли уже можно назвать людьми. Бойня?9, Нилбог…
— Губители, — вставила я.
Лиза ненадолго замолчала.
— Верно. Но ты должна понимать, девяносто процентов из того, что происходит, когда ты одета в костюм, относится к первой группе. Взрослые в костюмах, в полный контакт отыгрывают роли полицейских и разбойников и используют забавные до усрачки сверхсилы и игрушки. Этот тип мышления можно применить и к обычным людям. С моей точки зрения, любая местная команда супергероев похожа на спортивную команду. Все их поддерживают, превозносят в СМИ. Не говорить же о войнах или водном кризисе или о чем-то ещё, ведь есть коммерческие интересы и туристы, которых нужно привлечь… Всё то положительное дерьмо, которое любят местные органы власти. Но зачем нужна команда, если ей не с кем соревноваться?
— И это тот момент, когда появляемся мы, — я поняла, куда она клонит.
— Именно. И что в итоге? От нас не так много вреда. Материальный ущерб, воровство. Несколько обывателей пострадают, если достаточно быстро не уберутся с дороги. Но страховые выплаты покроют потери, и финансово люди почти не пострадают. Материальный ущерб будет возмещён, а у травмированного свидетеля появится история, которую он будет рассказывать восхищённым сослуживцам. Город получит доход косвенным способом, благодаря обороту товаров, туризму и росту стоимости жилья, которые идут рука об руку со славой насыщенного событиями места.
— По сравнению с психами и монстрами, наше существование почти выгодно городу. Насколько я понимаю, мы не лучше и не хуже так называемых хороших парней. Мы больше рискуем, имеем больше шансов попасть в тюрьму или серьёзно пострадать, но мы получаем и большую финансовую прибыль. Мы выбрали путь, сопряжённый с большим риском и более высокой наградой.
— Не уверена, — сказала я, тщательно подбирая слова, — что во всём согласна с тобой.
— Нет? Тогда почему они не отправляют таких как Убер сразу в Клетку после суда, как Луна? Забавные, но относительно безобидные злодеи регулярно отправляются за решётку в обычную тюрьму, откуда они неизбежно убегают ещё до того, как закончится судебный процесс, и игра в кошки-мышки начинается снова. Несомненно, есть правило трех ударов, и рано или поздно они отправляются в Клетку, ведь людям у руля требуется хоть какой-то благовидный предлог.
Не думаю, что я могла бы найти доводы против теории Лизы, не выдавая слишком сильно собственную позицию. Я просто промолчала и покрутила в руках свой новый нож. Он попал ко мне прямо от нашего анонимного босса, обладал лезвием чуть длиннее пятнадцати сантиметров и текстурированной ручкой с тремя симметричными выступами с каждой стороны для удобного захвата. По словам Лизы, нож был достаточно прочным, чтобы его можно было при необходимости использовать в качестве миниатюрного лома. Раздвижная полицейская дубинка была спрятана в той же секции моей брони, где я держала свой перцовый баллончик.
— Настоящим доказательством моей теории «казаков и разбойников», — продолжила Лиза, — является реакция, которую мы наблюдаем, когда кто-то нарушает правила. Ты слышала о таких случаях. Кто-то узнает секрет личности другого кейпа и нападает на его семью. Или какой-нибудь кейп побеждает в битве и решает, что побеждённый не может отказаться от его похотливых ласк. Как только слухи об этом расходятся, сообщество кейпов выступает против говнюка. Защищает статус-кво и поддерживает игру. Заклятые враги объявляют перемирие и все объединяются, каждый вносит свой вклад, чтобы поставить засранца на место.
— …Как мы и поступаем в случае с Губителями, — сказала я, вкладывая свой нож в ножны.
— Блять! — выругалась Лиза, ударяя руками по боковым сторонам руля. Думаю, если бы в тот момент фургон двигался, она бы ударила по тормозам, чтобы подчеркнуть свою фразу. Уличное движение возобновилось, поэтому она запустила двигатель и фургон тронулся. — Уже второй раз за несколько минут ты поминаешь Губителей. Ты прямо какая-то озабоченная. Что происходит?
Я смотрела из окна на центр Броктон Бей и видела сотни людей с зонтами или плащами, и несколько человек, защищавшихся от ливня портфелем или газетой, перебегающих улицу на работу и с работы в обеденный перерыв.
Насколько мне нравилась Лиза, настолько же с ней было трудно разговаривать. Я чувствовала, будто иду по хрупкому льду. Что если я скажу ей что-то, что окажется недостающим куском головоломки, и позволит разгадать меня? Пока мне везло, но постоянно полагаться на удачу опасно. Я продолжала притворяться, но было ли это потому, что я наслаждалась временной дружбой с Брайаном, Лизой и Алеком или потому, что хотела заключить в тюрьму Мрака, Сплетницу, Регента и Суку и показать Оружейнику его ошибку? Я осознавала, насколько парадоксальными были эти два фактора.
Прямо сейчас, возможно впервые с тех пор, как Сука натравила на меня своих собак, я чувствовала себя крайне не к месту в их группе. Мы собирались ограбить банк, и я была единственной, кто испытывал чувство вины по этому поводу, и, очевидно, единственной, кто волновался по поводу безопасности случайных свидетелей и заложников.
Слова Оружейника о том, что целых два члена Неформалов были убийцами, вносили сомнения в любое общение с ними. Когда я улыбалась шутке Алека, мне нравилась шутка убийцы? Мне нравился Брайан, но сейчас, когда я вспоминала, что он инструктировал меня, как искалечить противника в бою, я задавалась вопросом, а не заходил ли он дальше, и не ломал ли чью-то шею? Нельзя было сказать наверняка, что одна из многочисленных тайн Лизы не включала убийство. Я чувствовала, что каждое взаимодействие с членами команды отравлено подозрениями, но не было никого, кто мог бы ответить на мои вопросы.
Однако, мое молчание могло бы возбудить её подозрения. Если бы она в полной мере использовала свою силу на мне, сомневаюсь, что моя операция под прикрытием смогла бы укрыться от её способностей. Я решила сказать полуправду:
— Вчера вечером я кое с кем поспорила. Думаю, это обернулось взаимным разочарованием, ситуация накалилась, и мне было очень обидно. Думаю, я слегка злюсь, и моя уверенность в себе немного пошатнулась.
— Ну и пошёл он на хуй, — заявила Лиза. Я приподняла в ответ бровь.
Она продолжила.
— Понимаешь, я знаю тебя. Веришь или нет, но ты мне правда нравишься. С того самого момента, как я увидела тебя на крыше, как ты бросила вызов самому Луну. Ты знаешь, как люди боятся неизвестности? А мне известно многое, это моя способность, а этот говнюк — один из очень немногих, кто может меня испугать. Ты, Тейлор, противостояла ему.
Разве что фигурально выражаясь. Помнится, я лежала в позе эмбриона, когда Неформалы пришли мне на помощь. Я не стала её поправлять.
— В общем, тот парень или девушка, кто выбил тебя из колеи, пусть идёт на хуй. Они не знают тебя. Они не знают, на что ты способна.
Я бы сдержалась, но с моей точки зрения в её заявлении было столько иронии, что я усмехнулась, глядя в окно, чтобы скрыть выражение лица от Лизы.
— Я заметила улыбку! Не думай, что я не заметила. Я прогнала твою хандру. Прекрасно. Теперь посмотри налево.
— Кто в наши дни использует слово «хандра»? — озвучила я свои мысли, повернувшись к левому окну. Она только хихикнула в ответ.
Когда я поняла, на что смотрела сквозь дождь и движение машин, я с трудом сглотнула. Это было каменное здание высотой в шесть этажей с ограждениями на крыше и балконах, каменными горгульями по углам и железными решётками на окнах. Ко входу вела широкая, как у здания суда, каменная лестница со статуями с обеих сторон в виде вставших на дыбы лошадей с развевающимися гривами. Название учреждения было вырезано в камне над входом. Центральный банк Броктон Бей. Действительно, похоже на замок.
— Приблизительно через двадцать минут мы покинем это место, став богаче на десятки тысяч долларов, а адреналин от победы будет бурлить в наших венах. — голос Лизы был чуть громче шёпота. — А сейчас скажи мне. Ты можешь представить всё это?
Не очень.
— Да, — попробовала я.
— Лгунья, — ответила она. Затем она подмигнула мне. — Хорошо. Спустя час ты будешь купаться в деньгах и смеяться над тем, какой была пессимисткой. Обещаю.
Лиза провела фургон так, чтобы объехать вокруг квартала, затем приблизилась к парковке для сотрудников позади какого-то ресторана. Когда она объехала автостоянку, направляясь к правому дальнему углу банка, я надела маску. Лиза сделала то же самое, затем потратила несколько секунд на то, чтобы нанести на веки чёрные тени, чтобы они сливались с её маской. Мне не требовалось вносить последние штрихи в мой образ, поэтому я нервно наблюдала за обстановкой в зеркало заднего вида. Мне казалось, что прошла целая вечность, однако не больше чем через минуту Брайан завёл второй фургон в переулок. Он припарковал свою машину на полпути к выезду, загораживая дорогу для посторонних.
Когда я открыла дверь автомобиля и выпрыгнула под проливной дождь, мне удалось выговорить, не запинаясь в словах:
— Пошли, пора грабить банк.
Лиза усмехнулась.
3.07
К тому моменту, как Мрак выбрался из своего автомобиля и был на полпути к нам, мы со Сплетницей уже закрыли двери фургона. Он использовал свою силу, закрыв всё тело тьмой. Она втекала и вытекала сквозь пористую кожу его костюма, превращая его в живую тень. Ранее Брайан показал мне, что у его шлема были зазоры по краям забрала, чтобы направлять эффект его силы назад и по бокам, не давая тьме закрывать его лицо. Не то, чтобы он не мог сквозь неё видеть — он мог. Он объяснил, что благодаря зазорам окружающие могут наблюдать появление чёрного черепа во тьме, окутывающей размытую чёрную человекоподобную фигуру. Как он мне сказал, когда у него будут лишние деньги, он закажет себе костюм получше, сделанный специально по его заказу, и выполненный в том же стиле, чтобы усилить эффект.
— Давайте быстрее.
Его голос искажался, отдавался эхом, в звуке была пустота, как будто говорил кто-то далёкий и чуждый. Он использовал свои способности для изменения голоса.
— Сплетница, займись дверью. Букашка, за мной.
Вместе с Мраком, я вернулась к фургону, которым управляла Лиза. Мрак схватился за рукоять раздвижной двери и с силой открыл её, отпрыгнув, когда оттуда выплеснулось содержимое.
Я фыркнула при виде жутковатого суперзлодея, захваченного врасплох. Я набила насекомыми весь фургон, не считая водительского и пассажирских сидений. Когда дверь открылась, они вывалились на покрытый лужами асфальт.
— Этого точно хватит? — эхом отдался его голос. Мне показалось, что я уловила юмор в искажённом его силой тоне.
Я улыбнулась под маской.
— Очень надеюсь.
Утренняя поездка дала мне возможность собрать этот рой. Удивительно, как много насекомых незаметно живёт в городе. Практически в любом месте я могла собрать десятки тысяч насекомых из полостей внутри стен, из канализации, с чердаков, газонов, деревьев, и даже из мест, которые, казалось бы, слишком чистые, или многолюдные, чтобы там пряталась какая-то ползающая жуть, но я могла найти их за какие-то минуты.
Впрочем, это не были обычные насекомые, которых можно собрать за мгновения. Путешествие по городу дало мне возможность стать разборчивой. Собранные насекомые были хороши, каждое или обладало достаточной скоростью, чтобы угнаться за мной, или могло быть перенесено одним из более быстрых. Более того, большинство либо обладали прочным панцирем, например, крупные многоножки, тараканы и жуки, либо способностью жалить и кусать, в основном это были пчёлы, осы, муравьи и оводы. До кучи я собрала молей, мух и комаров, не самых полезных при атаке насекомых, которых, однако, было легко достать, и которые могли отвлечь врага или увеличить рой.
В заднюю часть фургона входило девять кубометров, как мне сказала Сплетница. Когда упаковываешь насекомых настолько плотно, насколько возможно, чтобы они не повредили друг друга или не выплеснулись за перегородку на передние сиденья, их количество получается невероятным. Я вызвала их из фургона и наблюдала, как их количество, казалось, увеличивается, когда они начали расползаться.
Мы присоединились к Сплетнице у боковой двери банка. Должна признать, я восхищалась её способностью изменяться, одевая костюм. Я удивлялась тому, насколько личность Лизы отличается от личности Сплетницы. Её узкая маска только слегка очерчивала глазницы, закрывала брови, часть носа и скул, но это скрывало веснушки на кончике её носа и изменяло черты лица. Она распустила волосы, они были влажными от дождя, в отличие от всегда собранных в хвост или косу волос «Лизы». Костюм Сплетницы был облегающим, фиолетового цвета, с чёрными полосами поперёк груди и сверху вниз на руках, ногах и теле. На нём бисеринками блестели капли дождя. Стилизованное изображение тёмно-серого глаза на чёрном фоне, видимого только под определённым углом, было частью дизайна костюма. Компактный универсальный пояс свободно лежал на её бёдрах, скрывая в себе множество кармашков и мешочков.
Регент, стоящий на расстоянии пары метров, следил за обстановкой. Во время подготовки я узнала, как обманчив его костюм. Он всё так же носил твёрдую белую маску с серебряной диадемой. Регент показал мне, как его маска, благодаря прокладке из пенистого материала, плотно прижималась к лицу, оставляя свободным только рот, поэтому когда он говорил, его голос не приглушался. Свободная белая рубашка в том же стиле скрывала сетчатый жилет с множеством карманов, плотно облегающий тело. Он лениво вращал в пальцах скипетр. Скипетр не был чисто декоративным — в зубцах венчавшего его шара прятались два электрода — части встроенного электрошокера. Всё в его образе вводило в заблуждение и создавало обманчивое впечатление уязвимости.
— Задний пожарный выход защищен кодовым замком. — объяснила Сплетница, присев возле клавиатуры и разглядывая её. — У каждого сотрудника свой код для входа, но они редко им пользуются из-за того, что открытие этой двери частично запускает сигнализацию. Этот код совсем простой. Интересный факт, которого не знают сотрудники, состоит в том, что у кейпов и команд спецназа есть специальный код доступа, который они могут использовать, если им необходимо войти, не потревожив сигнализацию. Чтобы использовать его нужно набрать обычный код, 3-7-1 и, не отпуская последнюю цифру, одновременно нажать решётку и звёздочку… Вуаля. Попробуйте.
Мрак занялся дверью. Мы стояли в напряжённой тишине, в любой момент ожидая услышать грозный рёв тревоги, но этого не произошло. Сплетница усмехнулась нам:
— Что я вам говорила?
Мрак подал сигнал, и к нам присоединились Регент и Сука с тремя её собаками. Животные были размером с небольших пони, их плоть раздулась и разрослась настолько, что мех разошёлся по швам. Виднелись мышцы и кости, анатомия животных стала какой-то странной. Изменения были небольшими и постепенными, их было трудно заметить, если не искать специально. Но стоило отвести взгляд и снова взглянуть на них, и уже трудно было сказать, стала ли та кость в плече длиннее, стали ли глаза глубже посажены и так далее.
Шипы, шпоры, кости формирующие экзоскелет, казалось, заполнили или покрыли промежутки и выросли в тех местах, где кость была ближе к коже. Хвост самой маленькой собаки, Рейчел вроде звала её Анжелика, стал вдвое длиннее обычного и стал способен хватать предметы, трансформация двух других собак шла в том же направлении. Было похоже, будто кто-то оторвал пару человеческих позвоночников с висящим на них мясом и приложил один к другому, прежде, чем прикрепить их к задним конечностям собаки.
Сука была в куртке с меховым ершистым воротником и в маске бульдога из дешёвого твёрдого пластика. Собакам отвели заднюю часть второго фургона, и дали Суке применить на них свою силу, пока Брайан вёл машину. Возможность проводить медленные изменения гарантировала, что она сэкономит силы себе и животным, и это позволит им дольше оставаться в строю.
Мы прошли в дальние коридоры первого этажа банка. Впереди шли собаки Суки, мой рой замыкал процессию. Часы начали отсчёт с того момента, как мы припарковались в переулке, в этот момент люди уже могли заподозрить, что что-то происходит. Сейчас, когда мы уже внутри, кто-то уже в курсе, или может узнать об этом в любую секунду.
Был шанс, что прямо сейчас охранники из комнаты с камерами видеонаблюдения могут позвонить в 911 и сообщить о происходящем преступлении и преступниках в костюмах. Если Сплетница права, то Протекторат слишком далеко, чтобы его члены могли вовремя прибыть сюда, поэтому они должны будут связаться со Стражами. У нас есть пять-десять минут до того, как начнутся проблемы.
Каждый раз, когда мы пересекали помещение, Мрак, Регент и я проверяли его дважды. Несколько первых комнат были пусты, но затем в очередном помещении собака что-то заметила, и Мрак поднял руку, чтобы погрузить его в темноту. Секунду спустя он шагнул обратно в коридор, выкручивая руки за спину тридцатилетнему мужчине в сером костюме. Я даже не поняла, когда Мрак успел войти туда.
В следующей комнате Регент захватил другого заложника. Я поймала его взгляд — седеющие густые волосы, розовая костюмная рубашка без пиджака, он уставился на нас широко раскрытыми глазами. Он открыл рот, скорее всего, собираясь позвать на помощь, но вместо этого он раскашлялся, брызгая слюной. Секунду спустя он опрокинулся и упал на пол. Он попытался подняться на ноги, но его локоть подломился, и он упал на пол во второй раз. Пока он продолжал бороться, Регент, с небрежным видом вошёл в комнату, схватил его за воротник и пихнул в прихожую, где стояли мы. Побеждённый в розовой рубашке не сопротивлялся, полушёл, полуполз вперёд, пока Регент направлялся к нам. Он встретился взглядом с другим сотрудником, но ничего не произнёс.
Мы прошли всего лишь дюжину офисов, а казалось, что втрое больше. Мрак был настороже, заглядывал в каждую комнату, и следил за опасностью впереди, Регент следил за комнатами с правой стороны от нас. Мне оставалось следить за помещениями слева и, с помощью роя, за нашим тылом. Каждый раз, когда я проверяла офис, столовую или конференц-зал, я мысленно молилась, чтобы помещение оказалось пустым. Я не хотела отвечать за большее, чем за тот груз, что уже был на моей совести.
Когда я увидела, что последний офис слева свободен, я успокоилась настолько, что почти забыла свою роль в следующей стадии плана.
Мы достигли вестибюля банка, и собаки Суки ворвались в помещение. Они были кошмарны, лаяли и рычали, а в тот момент, когда резко выросли на фут в холке, стали стряхивать с себя кусочки меха и брызги крови. Я мельком увидела около двадцати или тридцати свидетелей и приблизительно шесть сотрудников банка, прежде чем свет исчез. Мрак использовал свою силу, и комната погрузилась в темноту, крики и вопли сменились полной тишиной за несколько секунд. Мы стояли на лестнице, а там, где находился вестибюль, было только небытие.
— Твой ход, девочка-Букашка, — сказала Сплетница, делая шаг вперёд, чтобы положить руку мне на плечо.
Я закрыла глаза. По мысленной команде мои насекомые ринулись в зал из коридора у нас за спиной, летели, ползли вокруг нас, над и под нами, распространяясь по помещению. Я отмечала каждого человека в вестибюле, как только мои маленькие слуги вступали с ним в контакт, и оставляла на каждом по несколько насекомых. Мне потребовалось пять секунд, чтобы проверить всё ещё раз. Я отметила всех и запоздало вспомнила о двух сотрудниках, захваченных ранее во вспомогательных офисах. Группа насекомых вернулась из темноты, и разместилась на их коже.
— Готово, — сказала я.
Мрак простёр руки вперёд, убирая тьму. Все вместе мы зашли в помещение. Мужчина в розовой рубашке и паренёк упали на пол, когда мы вошли. Я подозревала, что это работа Регента. Часть темноты Мрака покрывала поверхности дверей и окон, но остальная часть помещения очистилась от тьмы за секунды, и была освещена только люминесцентными лампами. Все, кроме нас, лежали на полу, сидели за столами или толпились по углам. Две собаки стояли перед главным входом, а меньшая — около хранилища. Все три монстра теперь были размером с автомобили.
— Пятнадцать минут, — я обратилась к собравшимся с комом в горле. — А потом мы уйдём. Оставайтесь там, где вы есть, ведите себя тихо, и мы уйдём даже раньше, чем закончатся эти пятнадцать минут. Вы сможете написать заявление в полицию и затем продолжить ваш обычный день. Это не кино, это не ТВ-шоу. Если вы думаете о том, чтобы стать героем — не глупите. Вы либо пострадаете сами, либо пострадает кто-то другой по вашей вине.
Я подняла руку, вытягивая палец, на кончике которого взгромоздился узнаваемый паук.
— Если вы думаете сбежать, позвонить кому-то, или помешать нам — вот серьёзное основание так не делать. Это маленькое существо и ещё около сотни её сестёр, которых я привела в эту комнату, находятся под моим полным контролем. — паук повис на нити свисающей с моего пальца, демонстрируя мою силу.
— Эта паучиха — чёрная вдова. Один её укус, как известно, может убить или погрузить в кому взрослого человека. Как только вы шевельнётесь, заговорите, попытаетесь найти или убить пауков, которых я разместила на вашем теле, в одежде и волосах, в ту же секунду я узнаю об этом, и прикажу им укусить вас. Укусить несколько раз.
Я остановилась чтобы они осознали мои слова. Я осмотрела комнату. Приблизительно сорок человек. Я видела, как по щеке полного взрослого мужчины катится слеза. Девушка-подросток с веснушками и каштановыми завитками волос сверлила меня ненавидящим взглядом. За одним из прилавков банковская служащая почтенных лет дрожала, как осиновый лист.
Такое обращение с заложниками было моей идеей, да простит меня господь. Как бы это ни было ужасно, но это было необходимо. Худшим вариантом развития событий был бы какой-нибудь тупица-обыватель, решивший погеройствовать, который бы пострадал сам, или по его вине пострадали или погибли бы окружающие. Я не могла позволить такому произойти, тем более что вполне в моих силах было этому помешать. Если это позволит удержать их от глупостей, я готова была запугать их.
Когда я увидела, какой эффект это произвело на людей, моё оправдание стало весьма шатким.
Я попаду за это в ад.
3.08
— Есть проблемы? — спросил Мрак у Сплетницы.
— Пока всё нормально.
Мы столько раз проходились по плану, что я боялась начать проговаривать его даже во сне. Вместе со Сплетницей, Мраком, Сукой, и самой крупной из её собак мы проследовали к запертой двери хранилища. Регент следил за входной дверью вместе с двумя другими собаками. Его сила действовала на расстоянии, достаточном для того, чтобы задержать противника, пока мы не придём на помощь.
Сплетница взялась за стальной штурвал, торчащий из двери хранилища, крутанула его, затем остановила. Неопределённо долгое время она повторяла вращение, в правую сторону, затем в левую, затем снова в правую. И когда я уже начала надеяться, что мы не проникнем внутрь, раздался звук, как будто что-то тяжёлое сдвинулось внутри двери.
Вместе мы отворили дверь, и Сплетница неторопливо направилась к рабочему месту управляющего банка. Она села за компьютер, положив ноги на угол стола, и начала что-то набирать на клавиатуре. Отсюда она могла следить за сообщениями СМИ, за камерами наблюдения, и удалённо управлять замками дверей и сигнализацией. Конечно, для всего этого нужны были верные пароли, но с её силой это не было проблемой.
Мрак, Сука и я начали одевать сбрую на одну из собак, ту, что не стояла в парадных дверях. Я постепенно разбиралась кто есть кто. Кажется, Сука звала его Брут. Его тело было самым крупным, мясистым, и у него была более короткая морда. Раньше он был ротвейлером.
Он повернул свою массивную голову ко мне, так, что его глубоко посаженное глазное яблоко оказалось совсем рядом, слева от моей головы. Зрачок сузился в точку. Оставался только налитый кровью белок и желто-серая радужка шириной с мою ладонь.
Я знала, худшее, что я могу сделать сейчас — показать страх или нервозность, поэтому я делала всё возможное, чтобы сохранить спокойное дыхание, направляла внимание на ремни, трижды проверяя надёжность креплений. Возможно я действовала немного грубо, пытаясь гарантировать, чтобы Брут не подумал, что я слабая или застенчивая. Бессмысленно. Я всерьёз сомневалась, что даже взяв в руки своё оружие, смогла бы заставить его вздрогнуть.
Надёжно закрепив сбрую, мы направились в хранилище, Брут встал у двери. Хранилище из нержавеющей стали сверху донизу было набито стопками аккуратно перевязанных пачек с купюрами. Стопки, в свою очередь, были отсортированы по номиналу купюр. На стене напротив ячеек были ящики — словно тщательно продуманный шкаф для хранения документов. Так оно и было. Банк хранил копии всех важных документов местных отделений именно здесь, в несгораемом хранилище, на случай непредвиденных ситуаций. В дальнем конце хранилища была другая дверь, ведущая к лифту, который опускался в подвальный гараж, туда, где было удобно загружать и разгружать бронированные грузовики. Жаль, но этот путь не мог быть запасным выходом. Дверь, лифт и сам гараж были надёжно заперты всё время, и открывались только по определённым дням.
Сука свалила на пол охапку сумок, мы с ней встали на колени по обе стороны от груды купюр и начали наполнять одну из сумок наличными. Она сняла свою маску, чтобы она не мешала обзору. Мрак вытащил из окружавшей его тело тьмы короткий лом. Он занялся взломом ящиков для хранения документов, металл под его инструментом гнулся с пронзительным скрипом.
Заполнив первую сумку, мы с Сукой закрыли её, плотно затянув вокруг горлышка сумки ремень, и совместными усилиями толкнули её по гладкому металлическому полу к Бруту. Мрак отвернулся от ящиков, подхватил сумку и закрепил на сбруе собаки.
Ошеломляющее количество денег. Когда мы с Сукой начали работу, я сначала пыталась сосчитать деньги, которые кидала в сумку. Пятьсот, тысяча, полторы тысячи. Сука работала так же быстро, как и я, поэтому цифру можно было удвоить. Секунда, потраченная на определение общей суммы денег в сумке, заставила меня сбиться со счёта.
Мы забили вторую сумку и толкнули её к двери. Мрак заворчал, подтаскивая сумку к другой стороне сбруи и прикрепляя её. Пока мы заполняли третью, он пристёгивал ещё одну, заполненную содержимым первого открытого им ящика. По словам Лизы, эти ящики вмещали документы по залогам, страховкам, ипотеке и информацию о ссудах. Очевидно, наш работодатель был готов купить их у нас. Я раздумывала над тем, зачем он это делает. Самый очевидный вариант их использования — он мог предложить банку выкупить их обратно. Более интригующей была мысль, что он хочет использовать эту информацию в своих собственных целях. Или, возможно, его интересует только что-то конкретное, что будет в куче бумаг, но он готов купить их все чтобы сохранить свои намерения в секрете.
— Завтра у меня всё тело будет болеть, — простонал Мрак, закончив закреплять мешок с бумагами на место. — А мы ещё даже не побывали в драке.
— Будешь больным и богатым, — сказала Сука. Я посмотрела на неё и увидела, что она усмехнулась. Это вызывало беспокойство. Я всегда видела её угрюмой или злой, поэтому любая улыбка на её лице смотрелась жутковато. Даже хуже. Её улыбка была такой, словно она никогда не видела улыбку прежде, а только читала о ней в книгах. Она слишком сильно показывала зубы. Я подавила дрожь и сосредоточилась на работе.
Третья сумка проскользила от нас по полу. Мрак закрепил её на сбруе.
— Мы не можем больше ничего на нем закрепить, груз будет мешать, — решил он.
— Вес распредёлен равномерно? — спросила Сука.
— Насколько это возможно.
Сука встала и пересекла хранилище, направляясь к ожидающему её существу. Она потёрла рукой по морде Брута, так, как это сделал бы владелец лошади, если забыть о том, что Брут не был лошадью. Она гладила выступающие мышцы, окаменелые куски плоти, и кости, выступающие в промежутках и узлах мышц. В тот момент она выглядела почти нежной.
— Давай, малыш, иди, — скомандовала она, указывая на парадную дверь. Брут покорно двинулся к главному входу в банк и сел, его цепкий хвост рассеянно обвивался вокруг дверной ручки.
— Эй! — позвала Сука, затем свистнула дважды, чередуя короткий и длинный свист. Самая маленькая из её собак, узнаваемая теперь только по отсутствующему глазу, возбуждённо направилась к нам. Некоторые заложники закричали, встревоженные внезапным движением.
Я вздрогнула. Я не хотела думать о заложниках. Они были тяжелым грузом на моей совести и постоянно маячили на периферии моего внимания, ведь мои насекомые сидели на них, сообщая о любом движении или разговоре.
— Это Анжелика? — спросила я, чтобы отвлечься. — Её имя не подходит к именам других твоих собак.
— Я не придумывала ей кличку, — сказала Сука. Когда существо приблизилось к ней, Сука несколько раз сильно хлопнула её по плечу. Это не причинило животному боли. Анжелика просто стегала себя хвостом, насколько я поняла, это был гипертрофированный способ им вилять. Сука дважды щелкнула пальцами, указала на пол, и Анжелика села.
Я уже частично заполнила сумку, когда Сука присоединились ко мне.
— У неё были другие владельцы?
— Говнюки, — ругнулась Сука.
— Это по их вине она потеряла ухо и глаз? — спросила я.
— Что? Блять, ты думаешь, это сделала я? — она уронила деньги и встала, сжимая руки в кулаки.
— Что ты, конечно, нет, — я отступила, перемещая свой вес так, чтобы я могла увернуться если она вдруг нападёт. — Просто пыталась немного поболтать.
Она сделала шаг ко мне.
— Трусиха. Ты знаешь, что не сможешь меня…
— Хватит! — закричал Мрак. Сука повернулась к нему, её глаза сузились.
— Если ты не можешь работать там, работай здесь. — его голос был спокойным и твёрдым. Сука сплюнула на пол, и сделала как он просил, забрав у него лом. Мрак принялся наполнять сумку вместо Суки. Мы быстро набрали темп и ещё четыре сумки были заполнены за считанные минуты.
— Мы останемся, чтобы загрузить третью собаку, или уйдем так? — спросила я Мрака, а затем добавила. — Жадность нам ни к чему. — я была бы счастлива уйти как можно скорее. Деньги не интересовали меня, тем более, я совсем не хотела попасть из-за них в тюрьму.
— Сколько у нас? — он оглянулся в сторону Анжелики.
Сплетница ответила за меня со своего места у двери в хранилище:
— Сорок одна тысяча восемьсот. Похоже, мы должны на этом закончить. Стражи уже здесь, а это не очень хорошо.
Мы мгновенно покинули хранилище и присоединились к Регенту у парадных дверей, всматриваясь в промежутки в стене тьмы.
Сплетница не преувеличивала. Наши противники уже выстроились в линию на тротуаре через улицу, цвета их костюмов ярко выделялись на фоне унылого дождя и серого города. Смуглый Эгида был одет в ржаво-красный костюм с соответствующим шлемом, серебристо-белой отделкой и эмблемой в виде щита. Таракан, подумала я. Парень без слабых мест.
Примерно в трёх метрах правее него стояла Виста, носившая костюм с юбкой, покрытой волнистыми, ниспадающими линиями, чередующимися от белого до тёмно-зелёного цвета. Её тело закрывала броня, стилизованная под общий дизайн костюма. Нагрудник выступал, создавая иллюзию груди, но это не скрывало тот факт, что она была настолько юной, что даже я могла бы победить её в драке на кулаках один на один. Если ей больше двенадцати лет, то она немного отстаёт в физическом развитии.
Слева от Эгиды находился Стояк. Он был одет в белый облегающий костюм, защитные панели глянцево-белой брони размещались везде, где они не мешали движению. Из-за дождя я не могла разглядеть, но знала благодаря телевизору, что на его броне размещены изображения часов тёмно-серого цвета. Некоторые изображения были анимированны, могли двигаться, они дрейфовали по поверхности костюма, а другие стояли на месте, но их стрелки двигались. Его шлем был безликим, просто гладкая белая поверхность.
— Сплетница, — Мрак прорычал голосом, отдающимся эхом. — понимаешь, почему я иногда называю тебя тупицей?
Там были не только эти трое. Киндер-сюрприз парил в воздухе сбоку от Стояка. Его каштановые волосы были влажными от дождя, он выделялся красным забралом и красно-золотой бронёй. Его ноги твёрдо стояли на летающем скейтборде, от основания которого исходило рубиновое сияние. В руках он сжимали два одинаковых лазерных пистолета или что-то в этом роде. Киндер-сюрприз что-то говорил Рыцарю, стоящему с левой стороны от него. Рыцарь был парнем постарше, в костюме цвета серебра и воронёной стали, внешне он напоминал помесь героя научно-фантастического фильма и средневекового рыцаря.
На противоположном конце линии стоял не знакомый мне герой. Он был крупным, но не так, как Мрак. Настолько крупным, что здесь явно не обошлось без суперспособностей. Его накачанные руки были в обхвате больше, чем мои бедра, и он, вероятно, мог бы раздавить консервную банку, зажав её между грудными мышцами. Его костюм был из простого тёмно-синего или чёрного спандекса с рисунком алмаза. Маска полностью закрывала лицо, за исключением глаз, на лбу маски был закреплён кристалл. Он был единственным, кто был без брони среди стоящих там людей. Похоже, он в ней не нуждался.
— Кто это? — спросила я, указывая на него.
— Страшила, — вздохнула Сплетница. — Он использует телекинез, то есть может перемещать предметы силой разума, но только если они находятся не дальше пары сантиметров от его кожи. Он может использовать эту способность, чтобы нанести удар с такой силой, с какой мог бы ударить товарный поезд, или защитить себя от атаки. Он также обладает личным биокинезом, то есть в каком-то смысле может управлять своим телом. Он может регенерировать, концентрируясь на ране, и он может использовать эту способность, чтобы сделать себя сильнее. Возможно, он научился делать что-то ещё, смотря сколько он тренировался с тех пор, как мы видели его в последний раз. Он был одиночным героем Броктон Бей совсем недавно.
— И какого хрена он здесь забыл? — спросила я.
— Мы как-то раз сталкивались с ним, Регент и Сука победили его. Либо он хочет отомстить, либо он совсем недавно присоединился к Стражам. Моя сила подсказывает, что верен последний вариант.
— Это то, о чём ты должна была предупредить нас заранее, — прошипел Мрак. — Мы не ждали шестерых.
— Есть ещё седьмой, — сказала Сплетница, вздрогнув, когда Мрак врезал кулаком по двери. — Кто-то ещё есть на крыше. Я не уверена кто, но не думаю, что это Призрачный Сталкер. Возможно, там член Протектората.
— Их вообще не должно было быть шестеро или семеро! — прорычал Мрак своим потусторонним голосом, — Их должно было быть трое, максимум четверо!
— Я сделала обоснованное предположение, — тихо ответила Сплетница, — и ошиблась. Подай на меня в суд.
— Если мы выберемся отсюда живыми, — тихо и угрожающе сказал Мрак, — нам предстоит долгий разговор.
Я приложила лоб к окну. Бронированная часть моей маски звякнула об стекло.
— Обоснованное предположение. Было бы хорошо, если б ты заранее предупредила нас о том, что это именно предположение, ещё на стадии разработки плана.
Из всех нас Сука была напугана меньше всего:
— Я с ними разберусь. Только дайте мне развернуться в полную силу.
— Мы не собираемся тут никого убивать, — сказал ей Мрак. — Калечить тоже никого не надо. План остаётся прежним. Мы добыли деньги, мы с ними сбежим.
Сплетница покачала головой.
— Это именно то, что им нужно. Как думаешь, почему они так выстроились? Мы подрываемся с деньгами с любого из выходов, их человек на крыше бросается за нами, выводит нас из строя, или отвлекает, пока подтягиваются остальные. Посмотри, сколько места они оставляют между собой. Расстояние, минимально нужное для того, чтобы один из них оказался достаточно быстро близко к нам, чтобы задержать, когда мы рванём между ними.
— С моей силой… — начал Мрак.
— Они всё ещё превосходят нас численностью. Есть по меньшей мере пять способов, которыми они смогут взять одного из нас когда мы побежим, даже если они ослепнут… и это ещё если исключить Висту из уравнения. Представьте, что любое расстояние, которое нам нужно будет преодолеть, станет намного больше, чем кажется, и всё начнёт выглядеть совсем плохо. Это не было бы проблемой, не будь их так много.
— Хуёво, — простонал Регент.
— Мы не можем просто сидеть тут. — сказал Мрак. — Конечно, они там мокнут и мёрзнут, но наши дела не пойдут лучше, если мы вынудим их войти сюда, а если мы будем ждать слишком долго, сюда может подтянуться и Протекторат.
— У нас заложники, — сказала Сука. — Если они войдут сюда, мы займёмся одним из заложников. — где-то за нашими спинами кто-то застонал, протяжно и громко. Думаю, они услышали её слова.
Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Дела пошли плохо, а ещё хуже, что, скорее всего, это случилось по моей вине. Я предупредила Оружейника о том, что что-то произойдёт. Я могла представить, что он сказал командам быть во всеоружии. А если именно он и есть тот неизвестный на крыше, Сплетница может догадаться, почему так произошло, и я окажусь по уши в дерьме.
Блять.
— Мы должны застать их врасплох, — я поняла, что сказала это вслух, лишь когда закончила фразу.
— Несомненно, но как мы это сделаем? — ответил Мрак.
— Вы — мастера бегства, верно? Поэтому мы поступим иначе. Мы будем биться с ними лицом к лицу.
3.09
Представляю, как это выглядело для Стражей. Они стояли под дождём в напряженном ожидании, и в следующую секунду главные двери банка распахнулись, показывая только полную темноту. Еще через секунду восемь спотыкающихся заложников выбежали из тьмы и вниз по ступенькам.
Глаза Эгиды за маской широко распахнулись. Он повернулся, оглядываясь на Стояка, который эмоционально указывал на землю. Снова повернувшись к дверям Эгида проревел:
— Все, выходящие из банка! Ложитесь на землю, живо!
У него не было шанса увидеть, послушались ли они. Темнота растеклась от входа в банк, затем затопила улицу подобно воде из разрушенной дамбы. За секунды заложники исчезли из их поля зрения, и Стражи были вынуждены отступить на несколько шагов, чтобы тьма не поглотила их.
Внутри банка Мрак размышлял вслух:
— Это заставит их подумать дважды перед тем, как открывать огонь вслепую. Замечательно. Мы готовы к второму акту?
— Заложники не должны пострадать, — сказала я, оглядываясь на тридцать человек, всё ещё остающихся внутри помещения.
— Те, кого мы отправили наружу, стоят на месте? — спросил Мрак.
Я проверила, используя свою силу. Насекомые, которых я разместила на заложниках, не могли ничего видеть или слышать, но я не чувствовала, чтобы они перемещались.
— Они выполняют наш приказ. Пробежали сколько смогли перед тем, как твоя сила затопила всё тьмой, а затем плашмя легли на землю, головы закрывают руками.
— Тогда мой выход, — объявила Сука. Она схватилась за костяной шип, выступающий из плеча Иуды, и устроилась на его спине.
— Нет, — сказала Сплетница, хватая Суку за ботинок, — погоди.
Сука посмотрела на неё сверху вниз, в явном раздражении.
— Та заминка, перед тем как Эгида отдал приказ заложникам… что-то не складывается.
— Если ты что-то поняла, то говори, — произнёс Мрак своим искаженным голосом, — Нам нужно действовать сейчас, до того, как они смогут реорганизоваться!
— Сука, займешься Стояком. Избегай Эгиду, ясно?
Сука не ответила, ударила пятками по бокам Иуды и, наклонив голову, чтобы не удариться об косяк, вылетела из банка.
— Какого чёрта ты это сказала? — прорычал Мрак. — Она сейчас…
— Они поменялись костюмами. Эгида надел костюм Стояка и наоборот.
Мне хотелось увидеть выражение лица Брайана, но маска Мрака скрывала его. Он просто молча повернулся к окну.
Внезапно я поняла, в какую ужасную ситуацию мы могли бы попасть. Собаки Суки напали бы на того, кого мы считали Эгидой, а это оказался бы Стояк. Одним махом мы бы потеряли большую часть нашей ударной силы.
— Здорово, что ты догадалась, — сказала я Сплетнице, прежде чем поднять руки и направить большую часть насекомых, заставляя их спуститься с потолка и потоком хлынуть в дверь.
Сплетница только усмехнулась, прежде чем вернуться к компьютеру, и продолжила безумно быстро набирать что-то на клавиатуре. Мрак и Регент вышли в дверь, оставляя лишь меня и Сплетницу в вестибюле банка.
Я подошла к углу банка и всмотрелась в одно из высоких, узких окон перед столом кредитного специалиста. Щупальца темноты Мрака всё ещё цеплялись за окно, но отсюда открывался хороший вид на поле битвы.
Пока я смотрела из окна, вид начал искажаться, словно я глядела на отражение в кривом зеркале или через каплю воды. Улица, включая ту её часть, что была скрыта тьмой, начала раздуваться, расширятся до тех пор, пока два тротуара по обе стороны улицы не стали похожи скорее на дуги, чем на ровные линии. У меня заболела голова, когда я попыталась представить, как работают способности Висты. Или, возможно, головная боль имела отношение к тому факту, что часть насекомых, которых я направила к Висте, оказались в области искажения. Ничего выходящего за рамки своих сил я не делала, но мой мозг, очевидно, испытывал затруднения, сообщая мне о местонахождении насекомых в искривлённом пространстве.
В любом случае, что-то мне мешало. Я подняла руки, чтобы потереть виски, но вспомнила про свою маску, вздохнула и опустила их обратно.
Я направила насекомых во тьму и деформированное пространство улицы. Каждый раз, когда они на кого-то натыкались в темноте, мне требовалась мгновение, чтобы идентифицировать личность. Мрак был первым, на кого я наткнулась и узнать его было легче всего. Некоторые мои насекомые обладали крошечными волосками на теле, которые позволяли им ощущать воздушные потоки, а истечение тьмы от Мрака как раз создавало что-то похожее на постоянный воздушный поток. Узнать Регента было сложнее, я почти приняла его за заложника, но он носил твердую маску на лице. Я оставила его в покое.
Я нашла ту, кого искала — Суку и принялась отслеживать её движения в темноте. Мои насекомые сообщали о колебаниях, сопровождающих поступь её собак, горячем, влажном воздухе из ноздрей Иуды и запахе псины. Его запах пробуждал инстинкты москитов и мух-падальщиков, и состоял из смеси запахов крови, мяса, хрящей и слабого душка больной плоти. Меня передёрнуло. Как только Сука рванула из темноты к Эгиде и Стояку, мои насекомые немедленно последовали за ней.
Она направлялась прямо к Стояку, одетому как Эгида.
— Нет, нет, нет, — пробормотала я. — Идиотка.
В следующую секунду она сменила курс и направилась к настоящему Эгиде.
Тот попытался сбежать за мгновенье до того, как собака сменила курс, но было уже слишком поздно. Когда он попытался уйти из зоны досягаемости, Иуда прыгнул, почти вдвое дальше и выше, чем я могла бы представить для кого-то такого огромного, как он. Цепкий хвост собаки обернулся вокруг тела Эгиды. Когда псина, наездница и их пленник коснулись земли, Сука крикнула что-то, что я не смогла услышать, и Иуда швырнул Эгиду о землю, добавляя импульс броска к силе тяжести.
Мне показалось, что я услышала звук удара о фасад здания банка. Возможно, это была слуховая иллюзия, или же звук могли услышать мои насекомые. Как бы то ни было, Эгида ударился о землю с такой силой, что обычный человек мог бы умереть.
Он не лежал и секунды, прежде чем вскочил на ноги. Одним движением он встал и сделал выпад, ударив кулаком по морде Иуды. Он, возможно, нанес бы ещё несколько ударов, но Сука уже направила своего «коня» обратно в облако тьмы. Прежде, чем исчезнуть из виду, она показала Эгиде средний палец.
В то же время Стояк отбивался от насекомых, которых я на него натравила. В пределах доли секунды он останавливал насекомых, вступающих с ним или его костюмом в контакт. Моя сила больше не сообщала об их местонахождении, словно они исчезали с лица планеты. В действительности для них просто останавливалось время. Замершие в воздухе, неподвижные, неуязвимые.
Но эта сила могла работать и против него, подумала я. Я заставила своих насекомых выдвинуться вперед и окружить его, стремясь покрыть всё его тело. Я была уверена, что он не мог отменять действие своей силы, поэтому, если бы он заморозил всех насекомых, ползающих по его телу, то оказался бы в ловушке, созданной собственными руками.
Либо он очень быстро соображал, либо уже сталкивался с подобной тактикой прежде, поскольку у него уже было готовое решение. Стояк начал вращаться как юла, замораживая насекомых во время вращения в тот момент, когда они оказывались на противоположной стороне от банка. В результате, масса насекомых оказалась замершей за его спиной, а он мог отправиться на помощь к Эгиде.
Пока я была занята Стояком, Сука натравила Брута и Анжелику на Эгиду. Он парировал их атаку, но белое стекло его шлема — шлема Стояка — раскололось и его костюм оказался разорван, один из фрагментов брони свисал на лоскуте ткани в районе подмышки.
Брут бросился на Эгиду, но из-за того, что он находился на краю области искажения Висты, не смог его достать. Челюсти собаки открывались и закрывались на расстоянии одного фута от лица Эгиды, разбрызгивая слюну.
Эгида ответил, ударив кулаками, сплетенными в замок, по морде Брута. Псина повалилась на бок. Эгида использовал это время, чтобы уйти, взлетев в воздух.
Анжелика атаковала, прыгнув так же, как Иуда минуту назад. Она промахнулась и ударила по стене здания настолько сильно, чтобы ближайшие окна разлетелись в брызгах стекла. Я ожидала, что она упадет, но у неё были другие планы. Она уцепилась за каменную стену и подоконники всеми когтями и, напрягшись, снова прыгнула.
Если даже я была удивлена акробатическим трюком собаки, сомневаюсь, что найдутся слова для того, чтобы описать чувства Эгиды в тот момент. Анжелика схватила героя челюстями, и они вместе грохнулись на землю.
Когда Анжелика коснулась земли, она растянулась всем телом, а не приземлилась на лапы. Упав, она всё ещё продолжала сжимать зубами Эгиду, одна из его рук и половина туловища оставались в её челюстях. Она мотала его так, как собака может трясти игрушку. Когда она остановилась, Эгида всё ещё пытался бороться, ударяя свободной рукой по её голове. Нити слюны, смешанные с кровью, стекали из её рта. По крайней мере, так казалось с моей наблюдательной позиции, сквозь проливной дождь.
Стояк замедлился, когда я увеличила количество насекомых на его пути. Я держала их между ним и Эгидой так, чтобы он не смог преодолеть разделяющее их расстояние и коснуться собак. Он ответил, ныряя, уворачиваясь, вращаясь, ударяя или стряхивая насекомых руками, чтобы не заморозить их, создавая преграду самому себе.
Тогда он решил попытаться игнорировать рой. Я воспользовалась случаем, насекомые ужалили или укусили его раз двадцать. Удивление и боль отвлекли его от попыток уклониться и он загнал себя в угол, прямо на бегу заморозив насекомых на лице. Он опрокинулся, падая на спину, ноги задрались в воздух.
Более удобного момента быть не могло. Я стянула большую часть роя к нему, пока он лежал на земле.
«Заставь их защищаться, — советовал мне Брайан во время наших тренировок. — Пусть они теряются в догадках о том, что их ждёт, меняй способ атаки.»
Я направила насекомых в те места, где была открытая кожа и они начали проникать в пространство между его телом и костюмом.
Даже будучи усеянным бесчисленными жалящими и кусающими насекомыми, ему удалось подняться на ноги и продолжить попытки добраться до собак. Он, как и я, знал, что уже не может заморозить насекомых, когда они пробились под его костюм. Если он это сделает, ему придется разорвать костюм собственной силой. Я сомневалась, что костюм можно так легко порвать.
Нелепо. Я не смогла бы это сделать, не поменяйся он костюмом со своим товарищем по команде. Обычный костюм Стояка прикрывал каждый сантиметр его кожи, также, как и мой. Вероятно, по той же самой причине.
— Мне так жаль, — пробормотала я, так тихо, чтобы это могла услышать только я. Я отдала насекомым новый приказ.
Когда насекомые начали вползать в его ноздри с самыми безжалостными намерениями, ему удалось не остановиться, подняться на ноги и возобновить попытки заморозить насекомых, продвигаясь к собакам. Он фыркал, пытаясь очистить нос, чтобы дышать, но ему было необходимо вдохнуть. Он не мог сделать этого, не позволив насекомым проникнуть дальше в дыхательные пути, поэтому он допустил другую ошибку — открыл рот для вдоха.
Когда масса насекомых хлынула ему в рот, он зашатался и упал. Думаю, его стошнило, но я не могла об этом узнать точно со своего наблюдательного пункта.
По моей команде всё больше насекомых проникало в отверстия его костюма и слуховые каналы. Самые мелкие ползали вокруг его глаз, пытаясь пробраться в промежутки между веками. Я не могла представить, что он чувствовал в этот момент. Все, вероятно, испытывали тактильные ощущения от ползающих на коже насекомых, но мои насекомые действовали целенаправленно, атакуя самые уязвимые места. Они помогали друг другу, вместо того, чтобы хаотично ползать под влиянием инстинктов.
Не знаю, намеренно ли это было или он действовал в панике, но он использовал свою силу. Все насекомые, которые его касались, вдруг исчезли из моей досягаемости.
Как только я поняла, что произошло, я убрала от него всех насекомых, которых не коснулась его сила. Я не хотела задушить его, и он сам надежно зафиксировал себя на одном месте. Худшее, что сейчас могло с ним произойти, это если бы его стошнило, и он задохнулся бы в собственной рвоте. Я постаралась со своей стороны сделать всё возможное, чтобы избежать такого исхода.
Я победила. Я не была уверена в том, что должна была чувствовать. Я ощущала восторг, смешанный с тихим ужасом от того, что я сейчас сделала с супергероем.
Я разберусь со своим смятением позже, и тогда же найду способ возместить ущерб, причинённый Стояку. Есть ещё пять Стражей и неизвестный на крыше, и, если я не хочу попасть в тюрьму, их нужно нейтрализовать.
3.10
Насколько я знала, шесть героев всё ещё оставались в строю. Стояк выбыл, и не представлял угрозы, разве что кто-то наткнётся на него лежащего. Или если нам потребуется больше десяти минут, когда он как раз должен будет освободиться. Анжелика и Брут играли Эгидой в жуткую версию игры «перетягивание каната».
Остальная часть поля битвы представляла собой хаос. Клочки тьмы вокруг, искаженный пейзаж. В некоторых деформированных Вистой областях дождь падал не по прямой. В одном месте капли дождя даже перемещались горизонтально, прежде чем упасть, заполняя огромную десятиметровую лужу, где её сила создала углубление в земле.
С Эгидой и Стояком мы более-менее разобрались. Виста была последней приоритетной целью, и я направила к ней остатки роя. Они не смогли с ней быстро сблизиться из-за того, что капли дождя сбивали их в лужи, а искаженное пространство заставляло двигаться окольным путём.
Сука, всё ещё сидя на Иуде, выскочила из облака тьмы, расплескав огромную лужу. Киндер-сюрприз и Рыцарь открыли по ней огонь лазерными лучами и яркими сгустками энергии. Она двигалась достаточно быстро и непредсказуемо, чтобы в Иуду попали всего один или два раза. Расстояние между ней и Вистой быстро сокращалось.
Виста подняла руку и на поверхности улицы вспучилась стена. Вырастая, стена толкнула одну из передних лап Иуды, опрокидывая его. Он упал, и наездница кубарем слетела с него.
Сука встала на ноги прежде, чем Иуда, но едва сделала первый шаг, как один из сгустков энергии Рыцаря поразил её. Я вздрогнула. Его световые сгустки были наполнены энергией, которая при попадании заставляла испытывать определенное чувство. Рыцарь мог поразить противника безнадёжностью, страхом, печалью, стыдом…
Сука закричала, это был долгий вопль, наполненный яростью. Я всё ещё находилась в банке и наблюдала за разворачивающимися событиями через окно, потому едва слышала её, но всё же мурашки поползли у меня по коже. Видимо, он ударил опасную психопатку сгустком энергии, который разозлил её ещё больше. Позднее кому-то нужно будет мне объяснить, почему он так поступил.
Кружась и крича, она указала на Рыцаря. Очевидно, это было приказом, поскольку Иуда бросился на парня, одетого как Ланселот из научной фантастики.
Сука не стала атаковать его. Без собак, то есть, по существу, не имея возможности использовать свои способности, она направилась к Висте. Она достаточно контролировала себя, чтобы напасть на приоритетную цель.
Виста была готова к этому. Пока Сука пыталась сократить расстояние, дорога между ней и молодой героиней удлинилось, дистанция стала в два, три, четыре, пять раз больше. Виста сжала пространство позади себя, и смогла пересечь половину квартала одним шагом, а затем вернула его в нормальное состояние. Я выругалась шёпотом, но не только потому, что моим насекомым теперь нужно было преодолеть ещё большее расстояние. Моя голова болела всё сильнее и сильнее.
Кто-то использует свою силу, чтобы вызвать у меня головную боль? Никто из Стражей, насколько я знала, не мог проделать такого трюка. Рыцарь мог играть с вашими эмоциями, но он должен был для этого поразить противника. Человек на крыше? Я была уверена, что ни в Протекторате, ни в Новой Волне нет никого, кто мог бы такое со мной сделать.
Сука оставила попытки добраться до Висты и свистнула Иуде. Собака немедленно отозвалась, бросив борьбу с Рыцарем, который с трудом пытался встать. Прилив тьмы поглотил его прежде, чем ему удалось собраться с силами.
Киндер-сюрприз открыл огонь по Суке, когда собака вернулась к ней. Учитывая расстояние между ними, попасть в неё было непросто, а сейчас Виста ещё и растянула участок дороги, на котором стояла Сука — это ещё больше затрудняло прицеливание. Он остановился, изменил какие-то настройки пистолета и выпустил новый залп. На этот раз лучи летели очередью, как будто из пулемета. Один из лучей угодил в живот Суки и уложил её плашмя. Иуда охранял хозяйку, блокируя дальнейшие выстрелы и закрывая мне обзор.
Возле Висты из темноты появился крупный силуэт, тени всё ещё цеплялись за него, он ревел и кричал что-то бессвязное о насекомых. Он дёргался ещё несколько секунд, а затем упал в обморок на небольшом расстоянии от Висты. Судя по размерам, это мог быть только Страшила. По видимому, Виста сделала тот же вывод, и сделала несколько шагов к нему, беспомощно озираясь в поисках способа ему помочь.
Тут до меня дошло, что на самом деле на Страшиле не было моих насекомых, и через мгновенье поднявшийся силуэт ударил Висту по голове, вырубая её. Я едва заметила маску Мрака, прежде, чем он и Виста оказались скрыты новым потоком тьмы.
— Думаю, Сука, Виста, Стояк и Рыцарь уже не в состоянии драться, — сообщила я через комнату Сплетнице, которая всё ещё усердно набирала что-то на клавиатуре. — Эгида на какое-то время занят. Не уверена, что там со Страшилой, но остались только он, Киндер-сюрприз и человек на крыше. В ближайшее время мы сможем отдохнуть.
— Осталось сделать ещё кое-что, — усмехнулась мне Сплетница. — Я скоро вернусь. Пригляди тут за всеми.
— Что? Нет… Сплетница! Чёрт возьми! — крикнула я, но она уже убежала, возвращаясь в офисы, через которые мы шли по банку.
У меня не было времени, чтобы думать о её уходе. Вспышки света за пределами банка завладели моим вниманием. Киндер-сюрприз висел в четырёх метрах над землей на своей летающей доске. Перед ним появлялись детали огромного устройства, словно их пересылали транспортёром из «Звездного Пути». Оставалось только один или два шага до завершения устройства, но уже можно было сказать что это. Пушка длиной не менее пяти метров, с шириной ствола около метра, орудийная башня крепилась на круглой платформе, мало отличающейся от его доски.
— Вот дерьмо, — прошептала я, посылая к нему своих насекомых.
Он повернул орудие прицеливаясь в Иуду, всё ещё охранявшего место, где упала Сука. Сгусток света вырвался из пушки и отбросил Иуду куда-то за пределы моего поля зрения. Он выстрелил ещё, куда-то дальше, видимо по упавшей собаке. Затем он повернул пушку и дважды быстро выстрелил в собак, захвативших Эгиду.
Собаки и Эгида ударились о стену офисного здания напротив банка. Собаки ещё лежали, а окровавленный и изодранный Эгида почти мгновенно оказался на ногах и поднялся в воздух на приличную высоту — возможно два или три этажа и остался там, скорее всего чтобы сориентироваться и разобраться в ситуации.
Когда мои насекомые приблизились к Киндеру, он заметил их и направил свое орудие на рой. Я распределила их по площади, но он просто потянул какой-то рычаг и выпустил поток молний и искр, как из огнемёта, устраняя практически всех отправленных мной на улицу насекомых. Тех немногих, что выжили, я направила на его лицо, с приказом вползти под забралом в нос и рот. Но этого было недостаточно. Киндер-сюрприз нацелил свое орудие прямо на меня.
Я прыгнула в укрытие как только поняла, что он делает. Раздался приглушенный звук, будто очень крупный человек ударил боксёрскую грушу, совсем не тот звук, что я ожидала бы от лазерной пушки, и окно взорвалось.
Что он делает? У нас внутри есть заложники. Я повернулась, проверяя, и увидела, что возле меня нет никаких заложников. Как он узнал? У него в шлеме инфракрасные датчики? Кто-то следит за мной через камеры и передает информацию? Проклятье! Слишком много неизвестных, а рядом не было Сплетницы, чтобы просветить меня.
Мрак промчался между двумя облаками тьмы, поднимая одну руку, чтобы отправить её сгусток к Киндер-сюрпризу, закрывая ему обзор. Герою пришлось вдумчиво маневрировать, выбираясь из облака тьмы.
Я вполголоса выругалась, и отдала команду массе насекомых, которые находились внутри, спуститься с потолка и двигаться наружу для атаки. Около Стояка было много насекомых, которые постепенно освобождались от эффекта остановки времени. Я использую их в нападении.
Мои ноги подкосились, когда моя головная боль резко стала на порядок сильнее. Что ещё хуже, отклик моих насекомых был вялым, как будто я приказывала, чтобы они двигались через грязь. На мгновенье я запаниковала, но ничего не могла сделать. Я стиснула зубы и заставила себя перебежать к другой стороне банка, на случай, если он сможет как-то обнаружить меня и выстрелить сквозь стену.
Пробегая мимо окна, я бросила взгляд на Эгиду. Я заметила его сквозь дождь и остатки тьмы, закрывающей окна. Его белый костюм был мокрым от дождя и какого-то безумного количества крови. Он нырнул прямиком к банку, словно человек-ракета. Вот чёрт.
Внезапно его траектория дрогнула, изогнулась. Он летел к земле на полной скорости, достаточной, чтобы разбить тротуар. Одна из собак, не могу сказать какая, смогла выбраться из под обломков разрушенной стены и броситься на упавшего Эгиду.
Киндер-сюрприз был занят сразу тремя делами — он уклонялся от посылаемых Мраком облаков тьмы, появлявшихся на его пути, делая зигзаги между укрытиями, когда это было возможно, и стрелял в сотни моих насекомых, находясь в воздухе. Если бы с моей силой было всё в порядке, мои насекомые, вероятно, уже добрались бы до него, но что-то мешало. Либо я сама перенапряглась. Насекомые медленно реагировали, еле двигались, а некоторые вовсе выходили из под контроля, возвращаясь к своему инстинктивному поведению. Хуже всего было то, что каждый раз, когда я отдавала новую команду, моя головная боль экспоненциально усиливалась.
Киндер-сюрприз был занят, собака направлялась к Эгиде. Эгида на этот раз не стал убегать. Он остался на месте и потянулся к поясному ремню. Он достал нечто, напоминающее миниатюрный огнетушитель.
Затем он выдернул чеку.
Уже второй раз за несколько минут я рванула от окна. Это не могла быть граната, но был шанс, что мои действия имели смысл — я зажмурилась и прикрыла уши как раз вовремя. Взрыв светошумовой гранаты был достаточно сильным, чтобы у меня перехватило дыхание, несмотря на каменную стену и расстояние в пятнадцать метров до места её падения.
Придя в себя, я бросила осторожный взгляд в окно, все еще прикрывая уши руками. Собака кружилась на месте и жалобно скулила, Эгида избивал её, используя свой полёт, чтобы преодолевать расстояния и добавлять импульс ударам. Когда собака, похоже, это была Анжелика, начала приходить в себя, он сорвал еще две гранаты с пояса и вытащил чеки, кидая их на землю прямо под собой.
Я снова нырнула в укрытие, но ничего не произошло. Когда я отважилась ещё раз выглянуть в окно, всё изменилось. Там, куда упали световые гранаты, возникли пятна тьмы Мрака, покрывающие землю. Анжелика занялась Эгидой, а Регент выступил из темноты и двинулся к Киндер-сюрпризу.
Я и забыла о Регенте. Неудивительно, он работал издалека, как и я. Он, вероятно, был тем, кто изменил траекторию полета Эгиды.
Заметив приближение Регента, Киндер-сюрприз повернул ствол своего оружия в его сторону. Прежде, чем он успел выстрелить, Регент поднял два пальца и Киндер Сюрприз потерял равновесие на своём летающем скейтборде. Пушка сместилась, ствол оказался направлен прямо вверх, молодой герой свисал на поручнях, его вес изменил положение пушки. Скейтборд с грохотом упал на землю в паре метров от него.
Регент сделал пренебрежительный взмах рукой, и Киндер-сюрприз отпустил один поручень, пальцы его руки распрямились. Регент повторил жест, и Киндер-сюрприз грохнулся с высоты шести метров прямо на асфальт.
Когда Регент приблизился к нему, герой потянулся за лазерным пистолетом. На его лице появилась гримаса отчаяния, когда его пальцы продолжили непроизвольно дергаться и сжиматься, вместо того, чтобы взяться за ручку пистолета.
Почти расслабленно Регент ткнул концом шокера в бок Киндер-сюрприза.
Не знаю, было ли это чувством облегчения, но я не смогла удержаться от смеха, когда Регент поднял упавший скейтборд и начал, шатаясь, подниматься на нём к парящей в воздухе пушке. Он прицелился и начал стрелять по Эгиде, который был вынужден уворачиваться.
— Что в этом смешного, психопатка?
Я крутанулась на месте, чтобы повернуться к говорившему, и увидела заложницу с каштановыми волосами и веснушками. Я успела вспомнить, как она злобно смотрела на меня, когда мы захватили вестибюль. А потом перед глазами всё заискрилось, когда она ударила меня по голове чем-то большим и тупым.
3.11
Я врезалась в офисный стул позади меня, и вместе с ним повалилась на пол. Большая часть удара пришлась на броню моей маски, но всё равно было больнее, чем когда-либо в жизни.
Девушка сердито смотрела на меня из-под копны вьющихся каштановых волос. В руках она держала огнетушитель. Помутнённым взглядом я заметила, как вверх по лестнице побежали заложники. Это сбивало с толку — насекомые, которых я оставила на них, сообщали, что они всё ещё неподвижно находились в углу холла. Я почувствовала, как один из пауков сместился, когда человек, на котором он сидел, выдохнул и слегка вздрогнул, и в то же самое время я видела, как этот человек, спотыкаясь, бежал по лестнице, спеша убраться подальше.
Я обратилась к насекомым, попыталась приказать одному из них двинуться, и всё пошло не так. Это невозможно было описать словами. Что-то вроде обратной связи. У меня было ощущение, как если бы мой мозг был компьютером, и в нём бы по всему экрану выскочили сотни или тысячи сообщений об ошибках. Каждое, вдобавок, было болезненным, и они накапливались, пока мне не начало казаться, что мой мозг используют как боксёрскую грушу.
Я прижала ладонь ко лбу, морщась от боли, и это было не только от удара огнетушителем. Боль уже приближалась к уровню мигрени, и мне отчаянно хотелось сорвать маску и опорожнить желудок, чтобы избавиться от нарастающей тошноты. Я начала понимать, почему мне до этого было так не по себе.
— Что за хуйню ты со мной сотворила? — спросила я её.
— Тебе не обязательно это знать. — она подняла огнетушитель над головой, замахнувшись на меня, и я рванулась в сторону, схватившись за угол стола, чтобы встать.
Она не стала меня преследовать. Вместо этого она засунула руку в карман куртки и достала сотовый телефон. Держа огнетушитель одной рукой, другой она начала набирать номер. При этом она не сводила с меня глаз.
Кого бы она ни набирала, я вовсе не собиралась дать ей дозвониться. Я перешла в наступление, прыгнув в её сторону и доставая из заднего отделения костюма раздвижную дубинку. Я нажала на кнопку и взмахнула в её сторону. Полметра воронёного сплава с утяжелением на конце выскочили из резиновой рукояти.
Её глаза расширились, но ей хватило самообладания бросить телефон и заслониться огнетушителем. Она недостаточно крепко держала огнетушитель, и после удара он со звоном упал на землю. Она попятилась вместо того, чтобы рискнуть и попытаться поднять его вновь.
Девушка отступила, когда я приблизилась к ней. Я остановилась около телефона, свернула и спрятала дубинку, затем наклонилась, подняла огнетушитель и ударила его дном по телефону.
— Чёрт. Мне нравился этот телефон, — пробормотала она.
— Заткнись, — резко ответила я, от боли мой голос был жёстким и напряжённым. — Что за хуйню ты со мной сотворила?
Я сильнее прижала запястье свободной руки ко лбу, как будто давление могло помочь перебороть боль.
— Я… не думаю, что расскажу тебе.
— Блять, кто ты вообще такая, и кому ты пыталась позвонить?
— Вообще-то, это была СМСка, а не звонок, и она дошла, — сказала она и улыбнулась мне.
В ту же секунду, как я произнесла слово «Кому», одно из окон разлетелось вдребезги. Размытое пятно белого и золотого цвета врезалось в пол вестибюля с такой силой, что осколки мраморной плитки долетели до моих ног через половину комнаты.
Фигура выпрямилась, отряхнулась и повернулась, чтобы пристально посмотреть на меня. Как будто играючи, она наотмашь ударила стол из дуба и мрамора, на котором находились квитанции вкладов и операций по счетам. Этим ленивым взмахом руки она уничтожила стол, разбив его на мелкие кусочки.
Стыдно признаться, но я чуть не обмочилась. Я не уверена, что моя реакция сильно отличалась бы, не будь у неё вдобавок способности, которая придавала ей просто ужасающий вид. Я хочу сказать, что эта суперсила буквально заставляла бояться её. Я что, совершила что-то настолько ужасное в прошлой жизни, что заслужила встретиться с Луном в первый же свой выход в костюме, и со Славой во второй?
— Эй, сестрёнка, — Слава наклонила голову набок, чтобы посмотреть на девушку с каштановыми волосами, — ты в порядке?
Девушка, которая не могла быть никем, кроме Эми Даллон, Панацеи, когда она в костюме, ответила Славе лучезарной улыбкой.
— Теперь — да.
Сестра Славы была среди заложников. Вот чёрт. По крайней мере, теперь я знала, кто она такая. Она могла лечить прикосновением, и видимо этим её способности не ограничивались, если то, что она сделала о мной, что-то значило. Слава и Панацея были знаменитостями, даже несмотря на то, что Панацея в последнее время избегала всеобщего внимания. Они были среди самых известных местных героев, возможно, среди самых сильных младших героев, я их разозлила, и застряла с ними в одной комнате.
И моя сила не работала.
Слава сделала шаг в моём направлении, и я вцепилась в Панацею. Она попыталась ухватиться за мой костюм, сначала за перчатку, потом за маску, но как только я достала нож, и она, и Слава застыли на месте. Я ухватила Панацею за подбородок и передвинулась так, чтобы стоять позади, с ножом, прижатым к её горлу.
— Считай, что тебе повезло, сучка с насекомыми, что твой костюм прикрывает всё тело, — прошептала мне Панацея, — иначе я бы устроила тебе сердечный приступ. Или рак.
Я сильно сглотнула. В этот момент я совсем не считала, что мне повезло.
— Похоже, что мы в тупике, — сказала Слава.
— Верно, — ответила я.
— Так что, будем просто стоять здесь, пока к той или иной стороне не прибудет подкрепление и не сместит баланс в чью-то сторону?
— Пойдёт. Когда я смотрела в последний раз, наша сторона побеждала.
— Я спасла Эгиду по дороге сюда, так что теперь он сдерживает твоих маленьких дружков. Ещё тебе стоит узнать, что сюда направляется Протекторат, прямо с их званого обеда с заправилами Броктон Бей в загородном клубе «Августус». Не могу говорить за них, но я была бы знатно раздражена, если бы какие-то недомерки лишили меня шанса попробовать местный шоколадный мусс.
Панацея издала смешок.
— Отлично, не так ли? — прошептала она, понизив голос. — А что, если я поиграюсь с твоими вкусовыми рецепторами, ты, маленький террорист? Ты угрожаешь жизням невинных, потому я могу позволить себе зайти так далеко. Я могу сделать что угодно с твоим организмом. Сделать так, что вся еда будет иметь для тебя вкус желчи. Или, может быть, я превращу тебя в толстуху. Отвратительную, страдающую от ожирения бабу.
— Ты можешь заткнуться, — я усилила хватку и прижала сильнее нож к её горлу. Стрессовая ситуация, головная боль и тот факт, что чёртова Слава стояла в пятнадцати метрах от меня, не хватало ещё, чтобы её сестра отвлекала меня кошмарными образами.
Слава заговорила:
— Теперь это дело касается не только Протектората. Ты взяла в заложники члена Новой Волны, угрожаешь её жизни. Есть очень высокие шансы, что появятся мои мама, папа, тётя, дядя и кузены. Брандиш, Бризант, Леди Фотон, Мегаватт, Лазер-шоу, Барьер… интересно, как вы собираетесь с этим справиться?
Чёрт. Мне было нечего на это ответить. Я промолчала. Сейчас я едва могла собраться с мыслями, так болела голова. Моё зрение было искажено по краям, мой контроль над насекомыми практически не работал. Большая их часть полностью освободилась и жужжала около осветительных приборов, или уползла в темноту. Всё, что я могла делать — продолжать стоять и попытаться сдержать дрожь в руках.
— Бросай нож и сдавайся, и я позабочусь, чтобы суд отнёсся к тебе со снисхождением.
— Я достаточно знаю законы, чтобы понимать, что у тебя нет прав заключать такие сделки, — ответила я, — Не пойдёт.
— Ладно. Тогда, думаю, нам стоит подождать.
Прошло несколько долгих мгновений.
Слава перевела своё внимание на сестру.
— Ну вот, я предлагала пообедать в торговом центре, но нееет, — пожаловалась она, — тебе обязательно надо было взять и пойти в банк.
— Мне надо было или идти в банк или оказаться без гроша в кармане на этом двойном свидании, которое ты мне навязывала.
— Эмичка, парень, которого я тебе навязываю — шестнадцатилетний миллионер. Не думаю, что ожидание, что он заплатит за ужин и поход в кино, было необоснованно.
— Пожалуйста, не могли бы вы обе заткнуться? — прорычала я.
— Это обязательно? Их беседа весьма информативна, — пошутила Сплетница, проскользнув в комнату. Она забралась на стойку перед столом кассира и поприветствовала Славу:
— Привет, Славная Дырка.
Лицо героини дёрнулось.
— Эй, Сплетница, — позвала я слегка напряжённым голосом, — Не то, чтобы я не рада тебя видеть, но не могла бы ты перестать злить Александрию-младшую?
— Ээ. Похоже, что у тебя тут всё под контролем. Почему бы не наслать насекомых на королеву бала?
— Королеву бала? — спросила Слава.
— Эмм, — перебила я, пока кто-то из них не сказал что-нибудь, что привело бы к драке, — во-первых, она неуязвима. Во-вторых, повторяю, плохая идея злить кого-то, кто может махать автобусом как бейсбольной битой. В третьих, моя заложница сотворила какую-то хуйню с моей силой.
— Последний пункт — отстой, — посочувствовала Сплетница. Затем она внимательно взглянула на Панацею, — Бля! Эми Даллон? Мрак меня убьёт за то, что я её пропустила. Выглядишь иначе, чем в новостях. Причёску поменяла?
— Сплетница, — вновь вмешалась я, — Поменьше болтовни и побольше действий. Слава сказала, что Протекторат и, возможно, Новая Волна уже на пути сюда.
Сплетница взглянула на Славу и нахмурилась.
— Она не лжёт. Давай начнём с проблемы номер три, учитывая, что выглядишь ты не очень. Сила не работает?
— Не могу управлять своими насекомыми и ужасно болит голова.
— Думаю, я знаю в чём причина. Давай исправлю, — сказала Сплетница. Она спрыгнула с кассы и двинулась ко мне с Панацеей.
— Не двигайся, — предупредила Слава.
— Или что? — Сплетница развернулась, чтобы встретиться с девушкой лицом к лицу и улыбнулась. — Ты меня изобьёшь? Ты ничего не можешь сделать, пока моя подруга держит нож у горла твоей сестры. Сидеть. Стоять. Хорошая девочка.
Слава яростно посмотрела на Сплетницу, но не двинулась.
— Думаю, лучше тебе не приближаться, — предупредила я. — Подойдешь к Панацее, она коснётся тебя и остановит тебе сердце или ещё что-то такое сделает.
— Может ли она? Конечно. Станет ли? Определённо нет. Она из тех, кто лает, но не кусает.
— Подойди и проверь, — поддела её Панацея. Я поменяла захват и напомнила ей о ноже у горла.
— Я правда предпочла бы не искушать судьбу, — осторожно сказала я.
— Ладно, ладно, — сказала Сплетница, поднимая руки в жесте примирения. Она подошла к столу управляющего и открыла ящик.
— Вытащишь оттуда пистолет, — пригрозила Слава, — и я тебе кости переломаю.
— Хватит уже пустых угроз, — усмехнулась Сплетница, вновь поднимая руки. На большом пальце её левой руки висела связка ключей.
— Ключи, — сказала Слава.
— Ключи менеджера, Джеффри Клейтона. Совершенно точно, поведенческий тип «А». Перестраховщик. Один из тех, кто предпочитает полный контроль на встречах.
— Во-первых, какая разница? Во-вторых, с чего ты это взяла?
— Ну ты чего, — улыбнулась Сплетница, скрестив руки, — это же азбука злодея. Не раскрывай герою все карты в злорадном монологе.
— Верно, — согласилась Слава, — но всегда стоит попробовать.
— Я тебе всё равно расскажу.
Слава подняла бровь.
— Нет смысла скрывать. Вообще-то, мне даже полезно, чтобы вы знали. Я телепат. Я прочла его мысли, когда мы держали его в заложниках, так же, как сейчас читаю твои, — ложь была такой естественной, что даже я ей почти поверила.
Красная вспышка привлекла моё внимание. Красное пятнышко лазерной указки остановилось на капюшоне Панацеи. Я взглянула на Сплетницу и увидела, что она, стоя со сложенными руками, назаметно держала лазерную указку, прикреплённую к связке ключей. Она рисовала на одежде Панацеи неровный круг вокруг того места, куда она до этого указывала,
— Бред, — возразила Слава, — мыслительные способности, которые нужны, чтобы расшифровывать и понять уникальные нейронные сигналы какого-либо человека, требуют мозг размером в пять раз больше обычного. Настоящих телепатов не бывает.
— О-о, кто-то посещает университетский курс «Основы изучения паралюдей». Твоим родителям, видно, пришлось поднапрячься, чтобы протолкнуть тебя в универ до окончания старших классов?
— Я думаю, что ты уже знаешь ответ. Я не верю, что ты для этого читаешь мои мысли.
— Почему в это так сложно поверить? Легенда может стрелять лазерами из рук, лазерами, которые даже огибают углы. Стояк и Виста искажают фундаментальные силы пространства и времени. Кайзер может создавать металл из ничего. Закон сохранения массы, закон сохранения энергии, базовые законы нашей вселенной нарушаются кейпами каждый день. Всё это возможно, но я не могу заглянуть в твои мозги?
Сплетница всё ещё указывала лазером на капюшон Панацеи. Поскольку только я могла это видеть, это явно было знаком для меня. Я оттянула капюшон, осмотрела, что внутри, и ничего не нашла. Но на задней части её шеи я заметила одну из моих чёрных вдов.
Я аккуратно сняла её и почувствовала, как боль в голове резко усилилась, когда я дотронулась до паука. Или случайно, или рефлекторно, когда я дёрнулась от боли, я раздавила паука пальцами.
Тут же боль в моей голове уменьшилась в разы. Облегчение было настолько сильным, что я почувствовала почти эйфорию. Я всё ещё не до конца понимала, что именно сделала Панацея, но смогла представить общую картину. Она каким-то образом почувствовала, что я делаю, чтобы управлять пауком, затем изменила его так, чтобы он посылал мне неверную информацию. Непрерывный цикл ложной информации, как когда воры в фильме подключаются к камере, и прокручивают на ней один и тот же отрывок снова и снова. Или случайно, или намеренно, помехи экспоненциально усиливались каждый раз, когда мои силы обращались к этому пауку. Создавая, так сказать, короткое замыкание в моей силе.
Я едва могла представить тонкость и сложность манипуляций, нужных, чтобы это устроить.
— Сла… — начала Панацея, но я усилила давление, и она замолчала.
Шшш, — прошипела я ей.
— Учёные говорят, что ты ошибаешься.
Сплетница усмехнулась.
— Учёные хотят, чтобы я ошибалась, и их исследования это отражают. Телепатия пугает людей до усрачки, особенно учитывая, что единственный предполагаемый телепат — это…
— Симург, — закончила за неё Слава.
— Верно. А когда единственный прецедент — это один из Губителей, люди боятся, как боишься сейчас и ты, боятся одной лишь мысли, что перед тобой стоит кто-то, кто может выяснить твои самые глубокие и тёмные секреты и рассказать их всем.
Теперь Сплетница показывала мне на верхнюю часть руки Панацеи. Убийство паука потребовало двух попыток. Прежде, чем я закончила, Сплетница направила меня к последнему, которого я спрятала у Панацеи на лодыжке. Я убила его, ткнув пальцем ноги. Через секунду боль в голове полностью прошла.
— И поэтому ты называешь себя Сплетницей, понятно, — сказала Слава. — Но ты просто дурочка. Мы — часть Новой Волны. У нас нет секретов. В этом весь смысл нашей команды. Герои без тайной личности, без секретов, полностью открытые, мы полностью берём на себя ответственность.
— На заметку, — сказала Сплетница, мягким и спокойным голосом, — Я, блять, ненавижу, когда меня называют глупой.
— И всё же вас здесь двое, и ни у одной из вас нет способностей, которые на кого-то из нас действуют. Всё, что у вас есть — этот нож, и если вы им воспользуетесь, то обе умрёте самой мучительной смертью, какую я только смогу себе безнаказанно позволить.
— Ой, дорогуша, ну и кто теперь дурочка? У меня есть самое могущественное оружие из всех, — промурчала Сплетница с озорной улыбкой, — информация.
3.12
— Информация, — повторила Слава.
Сплетница покрутила ключи вокруг пальца.
— Например, малоизвестный для общественности факт, что Панацея — приёмный ребёнок.
— Это не такой уж секрет. Он есть в официальных документах.
— Документы подтасованы, — усмехнулась Сплетница.
Слава бросила взгляд на сестру.
— Позвольте мне рассказать вам небольшую историю. Поправь меня, если я ошибусь в какой-нибудь мелочи. Одиннадцать лет назад, всего через пять лет, после того, как начали появляться кейпы, в окрестностях этого города работала одна команда, они называли себя «Отряд Броктон Бей». Леди Фотон, Мегаватт, Брандиш, Бризант, Флёр и Звезда. Как-то раз им пришлось захватить одного злодея в его собственном доме и это был довольно трудный бой. Они победили, и, поскольку он был настоящим ублюдком, его сразу отправили в Клетку.
— Можешь на этом остановиться, — сказала Слава, — я поняла твой аргумент.
— Но я же не дошла до самого интересного. Понимаете, они нашли маленькую девочку, прятавшуюся в шкафу. Его маленькую девочку, совсем малышку, — Сплетница улыбнулась Панацее. — Учитывая высокую вероятность рождения у кейпа ребёнка со сверхспособностями, и зная, что маленькая девочка никогда не сможет вести нормальную жизнь, если всплывёт правда о её прошлом, они приняли её в семью.
— Мы уже знаем эту историю, — ответила Слава, вспыльчивость стремительно улетучивалась из её тона.
Что бы ни делала Сплетница, но я ощутила, что контроль за ситуацией переходит к нам.
— Для меня это новость, — заметила я. — Я заинтригована.
— Славная Дырка, я клоню к тому, что я знаю одну тонкость, которая вам двоим неизвестна. По крайней мере, мне интересно пронаблюдать все маленькие подсказки, циркулирующие в ваших головах, и выяснить ту единственную тайну, которую ты предпочитаешь не знать. Светлой Дырке любопытно, но она избегает темы, ибо её сестра отчаянно этого хочет. А сама Панацея… Ну, если я скажу ей, подозреваю, что она сделает какую-нибудь глупость.
Я почувствовала, что Панацея обмякла в моих руках. Она сдалась.
— Итак, Эми, хочешь узнать, кто твой отец?
Несколько долгих мгновений тишину нарушали лишь стук капель дождя по подоконнику и жужжание насекомых, ещё остававшихся в помещении.
— Всё настолько ужасно? — спросила я полушепотом, обращаясь как к Панацее, так и к Сплетнице.
— Её беспокоит не человек. Её беспокоит знание. После того, как она услышит от меня его имя, она каждый день, каждый час будет изводить себя вопросами. Она боится, что будет оценивать каждую частичку себя, будет постоянно гадать, унаследовала она что-то от него, или же стала такой из-за бессознательного желания не быть на него похожей. Зная, сколько она уже провела бессонных ночей, гадая об этом, что с ней будет после того, как она узнает его имя и что он сделал? Всю оставшуюся жизнь она будет сравнивать себя с ним. Не так ли, Эми?
— Замолчи. Просто… заткнись, — ответила Панацея, её голос стал хриплым от волнения.
— Зачем? Я на коне. Это даже не самый опасный лакомый кусочек информации, который я здесь получила. Я знаю кое-что не менее ужасное.
Я заметила тень сомнения, промелькнувшую на лице Славы.
— Я готова предложить тебе сделку, Славная Дырка. Ты войдешь в хранилище, запрёшь себя там, и я никому ничего не скажу на эту тему. Я не буду произносить ту единственную фразу, которая разрушит твою семью.
Слава сжала кулаки.
— Я не могу так поступить. Ты блефуешь, а если я и ошибаюсь, я справлюсь с последствиями того, что ты скажешь.
— Какая принципиальная. Очень самонадеянно считать, что секрет и последствия коснуться лишь тебя, с твоим пробивным характером. Это не так. Именно ей придётся иметь с ними дело, — Сплетница направила лазерную указку на лоб Панацеи. — Ты не будешь в восторге от последствий, но главный удар придётся на неё. Унижение, стыд, разбитое сердце.
Я почувствовала, как Панацея напряглась под моей рукой.
— Предложение всё ещё в силе, — усмехнулась Сплетница. — В течении следующих двенадцати секунд. Иди в хранилище.
— Ты лжёшь, как сивый мерин, — выплюнула слова Панацея.
— Тогда почему ты так напряглась? — спросила я.
— Восемь секунд.
Панацея так резко рванулась из моих рук, что я вынуждена была убрать нож, иначе она бы распорола им себе горло.
Сплетница пригнулась, чтобы между ней и Панацеей оказался стол, но Слава врезалась в неё, протащив по всей длине комнаты. Они остановились только у стены. Сплетница не осталась невредимой. Слава толкнула её к стене, прижала одну руку ко рту и удерживала её там.
Пока Панацея отвлеклась, я перекинула нож в левую руку и вытащила дубинку. Я нажала на спусковой механизм и взмахнула, позволяя импульсу вытянуть дубинку на полную длину. Панацея видела, что я иду, но не знаю, поняла ли она, что у меня в руках. Металлическая труба ударила её по голове. Она отлетела на пару шагов, а затем грохнулась на пол.
К сожалению для меня, Слава всё это видела.
— Никто не тронет мою семью! — закричала она, и её сила включилась на полную. Мои колени превратились в желе, в голове не осталось ни одной мысли. Слава швырнула в меня Сплетницу, как очень сильный ребёнок мог бы бросить тряпичную куклу, а я просто стояла как вкопанная.
Сплетница врезалась мне в живот, сбивая дыхание. Вдвоём мы столкнулись со столом, сбросив на пол монитор и пластмассовую коробку с папками. Бумага и фрагменты монитора разлетелись по полу.
Мы ещё не оправились, когда Слава полетела к нам. Я изо всех сил безуспешно пыталась вдохнуть, а Сплетница плотно прижимала одну руку к телу, издавая тихие скулящие звуки.
— Я задействую все свои связи, всех, кому я когда-либо помогла, пообещаю что угодно местному департаменту правопорядка и всем, кто потребуется для того, чтобы отправить вас обеих в Клетку. — пообещала Слава. — Знаете, что это за место? Тюрьма без надзирателей. Без связи с внешним миром. Оттуда ещё никто не убегал, что довольно удивительно, учитывая, что мы отправляем туда худших и сильнейших злодеев, которых смогли захватить. Мы даже не знаем наверняка, есть ли там внутри кто-то живой. Это просто отстойник, в который мы сбрасываем все отбросы вроде вас, чтоб нам не пришлось опять беспокоиться.
— Насекомые, — шепнула мне Сплетница почти на грани слышимости.
Я не уловила смысла её слов, я всё ещё пыталась отдышаться, так что я просто покачала головой.
— Отсутствие контактов с внешним миром означает, что вы не пойдёте болтать направо и налево о том, что Эми хочет сохранит в тайне. Я доверяю своей сестре и считаю, что у неё есть причина хранить свой секрет.
— Насекомые. Облепи её, — сказала Сплетница, коротко вдыхая после каждого слова.
Я поняла. Я коснулась сознанием своего роя и была рада узнать, что моя сила отлично работала. Эффект, созданный Панацеей, был нейтрализован, когда я убила последнего паука. Я направила каждое насекомое в пределах досягаемости на Славу.
Бесполезно. Было такое чувство, будто я заставила их атаковать противоестественно прочное, гладкое стекло.
— Идиоты, — приглушённый голос Славы донёсся из облака насекомых. — Я неуязвима.
Сплетница использовала здоровую руку, чтобы с кряхтением приподняться.
— Прежде всего, я предупреждала, не стоит называть меня глупой. Во-вторых, ты не неуязвима. Не совсем.
Затем она подняла свою неповреждённую руку и навела на Славу небольшой пистолет.
Звук был оглушительным. Фильмы и телевидение не могут донести до вас, насколько в действительности страшна стрельба из огнестрельного оружия. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить самоконтроль. Спустя мгновение я поняла, что мои насекомые прорвались. Они наткнулись на плоть, которую можно было укусить, ужалить, схватить и проколоть. Слава рухнула как подкошенная и начала яростно дёргаться.
— Помоги мне встать, — голос Сплетницы был напряжённым. — Я потратила на них слишком много сил, используя свои способности.
Я схватила её за здоровую руку и помогла встать. Одна из её рук легла мне на плечи и мы поспешили покинуть банк. Она убрала оружие в одно из самых больших отделений на поясе.
— Что… — я попыталась спросить, но попытка говорить вызвала приступ болезненного кашля. Мы спустились на крыльцо банка раньше, чем я испытала желание попробовать сказать ещё раз. — Что случилось?
— В действительности она не неуязвима. Ей просто нравится заставлять других так считать. Она поддерживает вокруг своего тела силовое поле, но каждый раз, когда она получает по нему сильный удар, оно исчезает и восстанавливается только через несколько секунд. Я узнала об этом, когда увидела, пыль на её костюме. Пыль, которую силовое поле должно было оттолкнуть. Блять, это больно.
— Что?
— Она выбила мне сустав из суставной сумки, когда швырнула меня. Ты сможешь вправить вывихнутое плечо?
Я покачала головой. Я знала общие рекомендации из занятий по первой помощи, на которые ходила, но сомневалась, что у меня хватит на это сил. И я не хотела напрасно тратить время, пытаясь помочь Сплетнице, как раз тогда, когда нам нужно было бежать.
Ситуация за пределами банка складывалась в нашу пользу. На ногах оставался только Эгида, он был окружён тремя собаками и Регентом с позаимствованной лазерной пушкой.
Мрак выступил из темноты возле меня, поддерживая Суку почти так же, как я Сплетницу.
— Давайте уносить ноги, — сказала я.
— Давайте, — согласился он своим потусторонним голосом.
— Эй, таинственный незнакомец, — поморщилась Сплетница, — вправишь мне плечо?
Мрак кивнул. Я помогла поддержать Сплетницу, пока он занимался её плечом.
— Что произошло? — спросил он.
— На крыше была Слава, — объяснила я, несколько раз мучительно откашлявшись, и добавила, — мы можем, наконец, съебаться отсюда?
— Так вам удалось победить Славу? — недоверчиво спросил Мрак, а Сука нашла в себе силы приподняться и свистнуть собакам.
— В некотором смысле, — ответила Сплетница.
— Она может прийти за нами в любую секунду, — нервно заметила я.
Мы забрались на собак, Регент дал целую очередь из пушки по Эгиде, вбивая его в стену здания, до тех пор, пока та не развалилась. Он сделал паузу, чтобы запихнуть свой шокер в пульт управления. Когда орудие задымилось, Регент проделал путь вниз, преодолев прыжком последние полтора метра, чтобы приземлиться на спину собаки. Под мышкой он сжимал скейтборд.
— Оставь его, — сказал Мрак.
— Но…
— Устройства слежения. Любому стоящему Технарю раз плюнуть, чтобы оснастить всё своё оборудование такими устройствами.
— Это так, — ответила Сплетница, когда Регент повернулся к ней. — Жаль.
— Блять! — выругался Регент. Он ткнул шокером в нижнюю сторону скейтборда так же, как он поступил с пультом управления, затем бросил его через улицу.
Мы расположились так, чтобы Сука находилась перед Мраком, в основном для того, чтобы он мог её поддерживать, а Сплетница сидела за мной на Анжелике, обхватив меня здоровой рукой. Регент был один.
Мрак поднял руки и заполнил улицу тьмой.
Анжелика чуть не сбросила меня, сделав прыжок в темноту. Я находилась на существе, вдвое больше лошади, и при этом без седла, а она плохо подходила для того, чтобы ездить на ней верхом. Одна моя нога могла опираться на выступающий костяной вырост сбоку, а другая болталась, так как на другом боку ничего не было. Мои руки держались за ремни, которые мы одели на неё. Это единственное, что спасло меня от падения, когда она рванула вперёд со скоростью, наверное, позволившей бы ей обогнать любой автомобиль. Не то, чтобы нам по дороге встречались машины. Полиция и отряд реагирования на параугрозы блокируют область любых потенциальных разборок между кейпами. Я знала, что собака ничего не видела в темноте, это делало наше путешествие ещё более жутким. Она двигалась по запаху Брута, а Брут двигался по указаниям Мрака. Слепой вёл слепого.
Я должна была бояться, ничего не слыша и не видя, и зная, что могу упасть в любую секунду, но я ликовала. Даже когда Анжелика врезалась во что-то так сильно, что почти скинула нас, это не охладило мой пыл. Я кричала, вопила, и радовалась нашей победе, едва слыша собственные крики, поскольку тьма поглощала все звуки.
Мы справились. Я справилась. Мы сбежали, и никого не убили. Единственные пострадавшие — Стражи, Слава и Панацея, но все точно будут исцелены, поскольку там оставалась Панацея. Любой материальный ущерб был результатом действий Славы и Стражей. Я, возможно, заимела несколько врагов, напугала невинных людей, но я бы солгала себе, если б сказала, что этого можно было избежать. Короче говоря, всё сложилось как нельзя лучше.
Ладно, дела могли бы пойти и намного лучше, но в итоге? В целом, всё вышло совсем неплохо.
Сейчас Эгида уже наверное выбрался из щебня и взлетел на высоту птичьего полёта. Если Мрак сделал то, что мы планировали, то он заполнил каждую улицу и проулок, где мы проходили темнотой. Поэтому, Эгида не сможет понять, на каких улицах мы поворачивали и по каким прошли, он сможет лишь заметить места, где появляется новая темнота. Если он попытается приблизиться, чтобы взять нас, мы покинем это место, к тому времени, как он туда прибудет. Всё, что он мог сделать — следить за районом, где мы проходили.
Как раз тогда, когда я подумала, что не могу больше держаться, мы остановились. Мы со Сплетницей соскользнули с Анжелики. Кто-то, вероятно Мрак, сунул рюкзак мне в руки. Даже работая в полной темноте, мне удалось переодеться в обычную одежду, которую мы спрятали прежде, чем отправиться в банк. Мне дали зонтик и я с благодарностью развернула его одеревеневшими руками.
Было мучительно ожидать в темноте, чувствуя только как по зонтику ударяют капли дождя, и дают мне ощущение окружающего мира и того, сколько прошло времени.
А его прошло немало, прежде, чем я снова увидела окружающий мир. Мрак говорил, что его тьма проходила приблизительно через двадцать минут, но, похоже прошло значительно больше времени. Как только темнота исчезла, я увидела Лизу, сидящую в нескольких шагах перед обувным магазином, держа в одной руке поводок, а в другой бумажную сумку для покупок. Анжелика, теперь уже самая обычная собака, терпеливо сидела на другом конце поводка. Вокруг нас покупатели и пешеходы, каждый с зонтиком или плащом, испуганно озирались вокруг. После тишины во тьме звуки падающего дождя и человеческой речи освежали слух.
Лиза встала и подмигнула мне, потянув поводок, чтобы отвести Анжелику в сторону. Мы присоединились к толпе дезориентированных покупателей.
Если всё пойдёт согласно плану, Алек соскочит с собаки и переоденется в нормальную одежду так же, как и мы. Сука, Брайан и две собаки сделают последнюю остановку у ячейки для хранения возле доков. Там они переоденутся, отдохнут внутри несколько часов, и оставят деньги для босса. После того, как пройдёт достаточно много времени, чтобы герои прекратили преследование, они проделают свой путь назад, как и мы.
— Все вышли из этого невредимыми? — тихо спросила я Сплетницу. Мы шли под одним зонтиком, потому наш разговор не привлёк бы в толпе излишнего внимания.
— Никто из нас, героев или свидетелей не получил непоправимых ранений и не погиб, — подтвердила она.
— Тогда это удачный день, — сказала я.
— Очень удачный день, — согласилась она.
Мы спокойно шли под руку через центр города. Как и все остальные, мы вытягивали шею и поворачивали головы, чтобы проследить за патрульными машинами и фургонами СКП, которые мчались на место преступления, включив сирены. Две девочки, которые только что закончили ходить по магазинам, прогуливались с собакой.