– Здравствуйте, линия третья. Как вас зовут, и откуда вы звоните? – говорю я, отбрыкиваясь в душе: одни заезженные фразы – надо будет придумать что-нибудь пооригинальнее.

У нас заключительный момент горячих дебатов относительно помады миссис Блэр, которая была на губах супруги премьер-министра во время ее недавнего посещения королевской благотворительной лечебницы города Глазго. Тему беседы, как водится, подняла наша любимая Глэдис из Мазеруэлла. Сегодня мы, что называется, оказались в самой гуще политической и социальной жизни страны.

– Энджел, душечка, поймите меня правильно, я не утверждаю, будто милашке Чери красный не к лицу, но всему должно быть свое время и место. Я добровольно посещаю одиноких и престарелых, и сама была в больнице, видела все своими глазами. Знаете, у меня есть подруга Мэгги, а у нее – дочь Сэди, так вот она дружит с одной девочкой, Флорой, которая торгует косметикой в большом магазине «Дженнерс» в Эдинбурге, и та заглянула полюбопытствовать. Она навскидку определила «Шанель», а такая помада стоит больше, чем полугодовой проездной на автобус. Нет, от человека, который вращается среди важных шишек, хотелось бы ожидать хотя бы минимума вкуса. Вы со мной не согласны?

«Если честно, Глэдис, помада Чери Блэр – последнее, что меня сейчас интересует. В эту минуту самолет увозит на другой конец света дорогого мне человека, мы не увидимся целых полгода; он сделал мне предложение, и я впопыхах согласилась, даже не подумав хорошенько; а теперь, когда дело сделано, ума не приложу, как исправить ситуацию. Я в полном смятении». Так и подмывает все это высказать в прямом эфире, но, к несчастью, пока у меня нет постоянной группы поддержки среди радиослушателей, которая простила бы откровенную дерзость и не стала бы впадать в ступор из-за подобных пустяков. Вот мне и остается, заинтересованно воркуя, попивать чаек, переваривать болтовню пожилой леди и утешать себя тем, что на часах без пяти три и скоро передача закончится.

– У этой бабенции такая пасть – хоть видеокассету суй, – слышу в наушниках знакомый голос с четвертой линии.

Внутренне содрогнувшись, настороженно смотрю на Дэна – тот хихикает за стеклянной перегородкой. Малкольм из Гамильтона, чтоб его разорвало. Скуп на благие пожелания, зато неуместными комментариями так и сыплет. А Дэн, мерзавец, по своему обыкновению приберег его на самый конец передачи, когда я уже на пределе и мечтаю поставить какую-нибудь длинную – а лучше очень длинную – песню.

– Приветствую, Малкольм. – Тихий ужас. – Будем надеяться, что в эту пятницу Тони не взял выходной и не настроился на нашу волну, иначе эта дискуссия заденет его за живое.

В принципе Малкольм не так уж и далек от истины, но мне, поймите, платят не за то, чтобы я поливала грязью серьезных людей вроде нашего премьер-министра, напротив, я призвана всячески оберегать репутацию «Энерджи-FM».

– Не напрягай свою милую головку по таким пустякам, цыпочка. – Малкольм еле ворочает языком – видимо, хорошенько набрался в обед. – Тони слушает «Радио-4» и старые добрые радиостанции, а не вашу «Энерджи» – на кой ляд ему такое барахло.

– Большое спасибо, – сквозь зубы отвечаю я, махнув Дэну рукой: «Вырубай».

Дэн делает знак, что понял, а сам ухмыляется, как гном, от уха до уха.

– Поделитесь с нами еще какими-нибудь мыслями? – спрашиваю я и грожу своему режиссеру пальцем: «Мерзавец!»

Малкольм фыркает и бормочет что-то неразборчивое – кажется, алкогольные пары сейчас заклубятся из телефонной трубки. Кстати, папе давно не звонила. Однако печально, что на воспоминания о родном отце наводят только пьяные радиослушатели…

– Малкольм, наверное, вы хотели бы заказать какую-нибудь музыку? Мы примем заказ и прокрутим в понедельник, – предлагаю я, всеми силами стараясь не поддаваться на подначки. – Может, в честь какой-нибудь особенно дорогой для тебя дамы?

– Ха! – взвыл он. – Дамы-мадамы! Нет у меня никого, ха-ха! Ясно тебе, ты…

– Какая жалость, связь прервалась, – торопливо перебиваю я, поражаясь Дэну: у него настоящее чутье на нецензурную брань – моментально вырубает линию, не дав похабнику и первого слога произнести.

Крайне редко, но все-таки случается: какая-нибудь гадость проскочит в эфир, и тогда неприятностей не оберешься – замучишься с жалобами разбираться: братия старой закалки начнет обрывать телефоны.

– А сейчас послушаем песню «Ты» в исполнении группы «Тен шарп», – говорю я в микрофон, а сама давлюсь от смеха, глядя на Дэна, – тот держит над головой листок с надписью: «Я тебе это припомню!» – Заодно передаю привет Базу, таксисту, который живет здесь неподалеку, от его невесты Шаз, с любовью.

Но вот послышались первые такты оркестровки, я стягиваю наушники и расслабленно откидываюсь на спинку кресла из искусственной кожи. На часах без четырех минут три. Интересно, самолет уже приземлился? Сколько длится перелет над Атлантическим океаном? Наверное, достаточно, чтобы гламурные красотки посвятили в свои тайны всех находящихся на борту особей мужского пола. Поразительно: Коннор уехал каких-то полдня назад, а я уже гадаю, чем он занят. Даже замутило на нервной почве. Надеваю наушники и, вымученно улыбаясь в микрофон, продолжаю передачу:

– Лирическая песня для База от его невесты. В следующий раз послушаем замечательную музыку, – «Хм, если повезет, попадется парочка хитов нынешнего столетия», – и почешем зубки об очередную сахарную косточку. Желаю незабываемых выходных. Жду вас в понедельник на своей передаче, которая выходит в эфир с двенадцати до трех пополудни. Ваша Энджел.

– Оставь ты в покое телефон! – взрывается Мег, когда я в десятый раз за последние пять минут поднимаю трубку, чтобы послушать гудок. – Форменная дуреха! Как он, по-твоему, дозвонится, если ты постоянно на линии?

Мег, чей наряд сегодня изобилует едко-оранжевым бархатом, развалилась на диване и напоминает огромную тыкву. Она читает журнал «Смэш хите». Видите ли, мне по работе положено быть в курсе последних событий и разбираться в музыкальных тонкостях – профессия обязывает. Я лежу на мягком креслице из розового рубчатого вельвета и изо всех сил пытаюсь усидчиво просвещаться, но ничего, кроме гороскопа и комиксов с приключениями кота Гарфильда, в голову не лезет. Мы даже забрали из коридора телефон, опасаясь случайно пропустить звонок: мне до смерти надо поговорить с Коннором, чтобы в голове хоть чуть-чуть прояснилось – и не только у меня. Заморочила парню голову.

Раньше у нас с Коннором вообще не возникало проблем с взаимопониманием; теперь же ситуация изменилась: нас разделяет расстояние. Сами посудите: если мужчина узнает, что его возлюбленная вовсе не собиралась отвечать «да» на предложение руки и сердца и до сих пор не уверена стоит ли, от него можно ожидать любой мыслимой и немыслимой реакции. Представьте, молодой здоровый организм, вынужденный целых полгода провести в жаркой Калифорнии в обществе ненасытных эссекских красоток, когда его половина находится на другом конце света, и тут такие новости. Не исключено, что человеку, чья уверенность в партнерше подверглась длительной осаде временем и расстоянием, в конечном счете придет в голову искать утешения на вздымающейся груди какой-нибудь чувственной незнакомки. Не скажу, чтобы Коннор когда-либо давал повод к подозрениям и ревности, так ведь до сих пор и моя преданность не стояла под вопросом. Я, конечно, не утверждаю, что непременно открою ему всю правду, но и ходить целых полгода в обманщицах тоже мало приятного. Придется действовать по ситуации, призвав на помощь такт и женскую изворотливость.

Перелистнув страницу, Мег вскрикивает от восторга: на развороте помещена крупная фотография новоиспеченной французской знаменитости, чья слава стремительно набирает обороты в Европе.

– Дидье Лафит, – томно воркует она. – Какой душка. Гос-с-поди, вы только поглядите – да он без штанишек.

Подружка берет в руки журнал и гладит фото томно развалившегося на пустом берегу певца, единственным предметом туалета которого является крохотное полотенчико.

– Ни за что не поверю, что он тебя совсем не привлекает, – млеет она. – Я, конечно, понимаю, ты у нас девушка влюбленная, без пяти минут невеста, да только такую прелесть грех не оценить – если, конечно, с гормонами все в порядке.

При упоминании о браке нервозно покашливаю.

– Э-э. Да, ничего себе, очаровательный паренек. Красивые глаза.

– Ай, и глаза тоже. Вот бы его батончик пощипать. – Мег заходится громким хохотом, широко распахнув рот и подскакивая на диване.

Я тоже смеюсь – хоть немного развеяться, а то замучилась со своими мыслями. В итоге так развеселилась, что даже забыла про телефон, как вдруг в холле что-то настойчиво затрезвонило.

Ныряю к трубке, как вратарь на пенальти в последнюю минуту игры, – и заливаюсь краской, сообразив, что долгожданный звук исходит от входной двери.

– Не унывай, обязательно позвонит, – утешает меня Мег, мимоходом касаясь моей руки.

«Да? И что прикажете ему наплести, когда он, наконец, удосужится обо мне вспомнить?» – язвительно думаю про себя.

С натянутой улыбкой плетусь к двери, открываю и, подавшись в сторону, впускаю в квартиру Кери.

– Сегодня ничего не получится! – восклицает та, решительно направляясь в холл; за ней, точно крылья, хлопают полы длинного, по щиколотку, замшевого плаща.

Обнимает меня – так, словно боится помять одежду, – и посылает воздушный поцелуй Мег через спинку дивана.

– Как это понять, Кери, ты ведь уже пришла, – смеется та, невозмутимо почесывая под левой грудью. – Видать, в голове чуток переклинило. Эх, девчонки, я сейчас готова слона съесть. Давайте закажем пиццу, а то с голоду помру.

– Маловероятно, моя прелесть, – ехидно фыркает Кери и, приподняв брови, косится на облаченные в бархат пышные формы подруги. – Не ждите меня, рыбки мои, срочное свидание.

– С кем? – интересуюсь я.

Если кто-то вам скажет, что у Кери насыщенная личная жизнь, считайте, он вам ничего не сказал. Она поедает мужчин на завтрак, а на обед использует их косточки вместо зубочисток. Может, эта девица когда-то и познала любовь, но выудить у нее признание – задачка не для слабонервных. Сейчас моя подруга, кажется, вполне довольна жизнью и поглощена поисками счастливчика, который удержит ее внимание больше чем на неделю. Обольстительница активно пробует всех представителей мужского пола города Глазго, стоящих маломальского внимания, да только, смею вас заверить, их шансы на успех мизерны: нашу красавицу способен увлечь лишь воистину неординарный человек.

– С номером третьим, – отвечает Кери, цокая на своих длиннющих шпильках к окну и вглядываясь в темноту из-за краешка занавески. – Вон он, в машине ждет.

– Огроменный «мерседес»! – верещит укрывшаяся с другой стороны шторы Мег.

Кери безразлично пожимает плечами:

– Авто в порядке, жаль только, салон пропах отвратным одеколоном. Представляете, этот индюк покупает туалетную воду в аптеке! Уму непостижимо – а еще миллионер. Вопиющее отсутствие вкуса.

При слове «миллионер» Мег едва ни лишается чувств. Я улыбаюсь, предпочитая промолчать.

– И драгоценности у него дешевые. Вы только представьте, он упорно меня убеждал, что его золотое кольцо из Гоа, – думает, нашел простушку.

– Да-да-да, кстати о кольцах. – Последнее слово Мег протянула так, точно оно приклеилось к ее голосовым связкам и упорно не желает отделяться. – Ну давай, Энджел, выкладывай. – Тыквочка расплывается в широченной улыбке до самых ушей и беспечно хлопает в ладоши.

Кери, подозрительно на меня уставившись, отбрасывает за плечи длинные локоны и интересуется, надув губки:

– О чем шепчемся? Что у вас там за тайны?

– Никаких тайн, – откашливаюсь я, внезапно обнаружив безмерный интерес к ногтям на левой руке. – Вчера вечером я тебе звонила и оставила сообщение на автоответчике.

– Тот пьяный бред о том, что Коннор отлучился в туалет? Я не сочла нужным тратить время.

– А зря, – отрезает Мег и, подбежав, хватает меня под ручку.

Похоже, ей прямо не терпится поведать подружке сногсшибательные новости. А вы как думали? Наша божественная подружка – королева сплетен в масштабе всего города, да, к сожалению, нам редко выпадает случай рассказать ей что-нибудь новенькое.

– Энджел выходит замуж, – гордо объявляет Меган.

– Что?

Кери бледнеет на глазах – так я и думала: не верит она в верность до гроба.

– Подумать только, – радостно продолжает Мег. – Она станет женой!

– Чьей? – интересуется наша белокурая красавица, пристраиваясь на краешке подоконника.

– Как чьей, дуреха ты этакая? Коннора, конечно. Они уже целую вечность вместе.

– Тринадцать лет, – поправляет блондинка.

Я киваю и старательно вглядываюсь в лицо Кери, пытаясь уловить в мимике подружки хоть какой-то намек на ее позицию. Должна признаться, жизненные характеристики выглядят неутешительно.

– Значит, вот как, – отвечает она. – Такие у вас новости… И когда это произошло?

– Прошлой ночью, – торопливо подсказывает Мег, не давая мне и слова вставить. – Представь, отвел ее в «Ледяной дворец». Так романтично! Все так красиво – тарелки, стол. Он купил кольцо, а потом…

– И ты, насколько я понимаю, согласилась? Задумчиво покусываю ноготь.

– Э-э, да.

– Хм… – протягивает Кери. – Значит, он не собирался тебя бросать?

– Видимо, не собирался, – отвечаю я, задрав нос. – Разве только сильно напутал или совсем без понятия, как это делается.

– Гм, ну, во всяком случае, последняя девушка бросила его первой, – пожимает плечами Кери, подразумевая себя. – Хотя вполне возможно, что предложение он сделал лишь для того, чтобы заставить тебя ждать. А то ведь в жизни всякое бывает – как знать, вдруг его ненаглядной подвернется случай самостоятельно устроить свою жизнь? Нечего сказать, удобно! Закрепил позиции.

– Премного благодарна, Кери, – цежу сквозь зубы, – я уже рассматривала такой вариант.

– Да что ты? – притворно удивляется она. – Он дал тебе повод?

Закусываю губу.

– Ну, Коннор, конечно, упомянул нечто подобное – мол, теперь я буду ждать его возвращения. Только мне кажется, не стоит выискивать во всем какой-то подтекст.

– Скрытый смысл, дорогуша, есть всегда, – цедит сквозь зубы Кери. – Запомни, мужчины никогда ничего просто так не говорят.

– Да хватит вам воду-то мутить, – вмешивается сияющая Мег. – Вы с Коннором превосходная пара, Энджел; все устроилось как нельзя лучше. Давайте закатим праздник.

Кери кивает:

– Да, похоже, нам предстоит о многом поговорить. Пожалуй, отошлю своего ухажера.

– Нет, ну зачем же…

Впрочем, Кери, не долго думая, отворяет окно, чтобы окликнуть поджидающего на улице дружка.

– Эй, третий номер! – В голове не укладывается, что она открыто нумерует своих ухажеров.

И что самое удивительное – они откликаются.

– Повеселись без меня, моя прелесть: кое-что стряслось. Завтра позвони.

Ни злобных упреков, ни сцен – третий номер, как послушный (и богатый) мальчик, молча улыбнувшись, заводит «мерседес» и исчезает в ночи. Поразительно.

– Так, моя милая, – усаживается Кери, накинув плащ на спинку дивана. – А теперь рассказывай!