Подняв белоснежные паруса, длинный изящный клипер рассекал спокойные воды океана. Во флотилии было еще семь похожих судов — некоторые крупнее, другие чуть поменьше. Они плыли, оставляя за кормой серебристые буруны, но поверхность воды тут же вновь становилась гладкой.

Лэннет стоял на палубе, облокотившись о поручень и предаваясь мечтам. Туго надутые паруса и плеск воды за бортом будили в его душе незнакомые доселе чувства. Краски окружающего мира казались необычайно чистыми; над лазурным океаном раскинулся бирюзовый купол неба с яркими белыми комочками облаков. Даже серый корпус судна выглядел нарядно — изящество его обводов заставляло забыть о тусклой блеклой окраске. Лэннет глубоко вздохнул, наслаждаясь свежестью соленого воздуха и ожиданием приключений, которые сулили переменчивая погода и далекий горизонт.

Плавание под парусами по океану планеты, обитатели которой уже давно покорили галактические просторы, казалось ему восхитительным анахронизмом. Объясняя Лэннету его задачу, король Дерус сказал: «Мои предки брали пример с императора. Император ведает межзвездными перевозками. Я ведаю кораблями, курсирующими между нашими островами».

На самом же деле государство осуществляло контроль над всеми видами транспорта. Каждое средство передвижения, наземное или антигравитационное, было снабжено автоответчиком, приваренным к корпусу. Все они двигались в строго определенных границах и находились под непрерывным наблюдением радаров, которые фиксировали любой механизм, оказавшийся в запретной зоне или не реагировавший на вызовы. Получив тревожный сигнал, Центральная транспортная станция автоматически посылала нарушителю запрос, включавший сирену бортового автоответчика. Если машина медлила с поправкой курса, очередной сигнал Центральной станции обездвиживал ее.

Лэннет получил в свое распоряжение специалистов, задачей которых было оснастить электромобили Стрелков необходимым оборудованием. «Неорадаренные» машины, как их называли местные механики, оставались мертвым грузом и не могли самостоятельно перемещаться в зоне действия недремлющего ока Центральной.

Изменение курса заставило Лэннета вернуться мыслями к кораблю. Оказавшись в трудных природных условиях, паровианцы использовали их в полной мере. Если им приходилось ходить под парусами, они вкладывали в корабли все свое искусство. Корпус судна был изготовлен из тонкой, но чрезвычайно прочной и упругой стали. Парусник рассекал воду, словно нож масло. Такелаж чуть слышно поскрипывал, издавая звуки, наводившие на мысль об экзотических странах.

Услышав голос Кейси, Лэннет почувствовал раздражение. Впервые за неделю ему удалось избавиться от сумятицы, царившей в его голове. Он хотел повернуться и спросить, неужели ему нельзя ненадолго уединиться. Но, оглянувшись, он вместо Кейси увидел Матилису.

Она шагала впереди принца. Кейси нес на руках Дилайт.

Лэннет улыбнулся и поздоровался, украдкой бросив взгляд на членов экипажа и своих людей, стоявших поодаль. При виде непринужденной позы своего принца паровианские мореходы хмурились и отводили глаза.

— Вы избегаете нас, — защебетала Матилиса. — Мы скучали по вас. — С этими словами она повернулась так, что ее лицо мог видеть только Лэннет, после чего впилась страстным взглядом в его лицо. Но уже мгновение спустя она вновь оглянулась на Кейси и взяла его под локоть. — Скажите ему, принц. Пусть он навещает нас чаще.

Кейси горделиво похлопал ее по руке.

— Матилиса — настоящий тиран, Лэннет. Всегда добивается своего. Впрочем, она права. Мы плывем уже восемнадцатый день, но ты ни разу не заглянул к нам. Если мы тебя и видим, то только на несколько минут за трапезой.

— Я тоже скучаю по вас, — сказала Дилайт, но, охваченная смущением, уткнула лицо в шею Кейси.

Лэннет протянул руку и пощекотал ее. Девочка взвизгнула, но не повернулась.

— Чем ты занимался это время, Лэн? — спросил Кейси. — Что ты думаешь по поводу грядущей операции?

— Боюсь, она окажется очень сложной. Твой брат не сказал этого напрямую, но он едва удерживает Байдаку под контролем. Жители острова отказываются платить налоги. Имперские экономисты и торговые представители находятся практически под домашним арестом.

Его слова не произвели на Кейси особого впечатления.

— Никто из них серьезно не пострадал, — сказал он. — Кое-кого пришлось заковать в наручники, и все. Ни баррикад на улице, ни вооруженных банд, прочесывающих окрестности. Все дело в тех же чужаках, сеющих мятеж.

— Откуда они, эти чужаки?

— Ты понимаешь, о ком я. Возмутители спокойствия. Люди, которые выдумывают небылицы и раздувают мелкие неприятности до масштабов катастрофы. Мой народ не любит смутьянов.

— И все-таки их кто-то поддерживает. Байдака не столь велик по размерам, как ваш главный остров Палабанд, но там много недовольных. Они уже третий день терроризируют второй по величине город Байдаки. И я вынужден направиться туда, имея в своем распоряжении всего лишь усиленный взвод Стрелков и людей твоего брата, не имеющих опыта усмирения скоплений гражданских лиц. — Лэннет умолк, чтобы перевести дух. Он бросил взгляд на Матилису, которая, нахмурившись, рассматривала океан. — У меня есть еще одна неделя. И я не намерен терять ни минуты, — закончил Лэннет.

Кейси вспыхнул:

— Твои имперские замашки не приведут к добру, Лэннет. Дерус оказался между молотом и наковальней. Он пытается умиротворить свой народ, одновременно защищая распоясавшихся чиновников и бюрократов. Мы требуем лишь справедливости по отношению к людям, которых они угнетают.

— Мы кричим друг на друга, Кейси. Ничем хорошим это не закончится. У меня приказ Деруса — восстановить и поддерживать порядок на Байдаке. Если хочешь помочь, уговори своих людей прислушаться к королю и императору. В конце концов, именно для этого сюда прибыла Матилиса. Ей и Люмину отведена куда более значительная роль, нежели Стрелкам.

— Среди мятежников находятся двое наших врачей, — сказала Матилиса.

Лэннет удивился:

— Еретики в рядах Люмина? Такого не бывало уже несколько столетий.

Матилиса вскинула голову и отрывисто произнесла:

— Такого не бывало никогда. Отступничество под пыткой не может считаться предательством. Еще ни один человек не отказывался от Люмина по собственной воле.

Лэннет и Кейси обменялись взглядами. Утверждение Матилисы было пропагандой чистейшей воды. Лэннету требовались надежные, точные данные.

— Что же случилось с вашими жрецами? Их похитили? — спросил он.

— Разумеется, — отозвалась Матилиса, язвительным тоном скрывая неуверенность. — Уж не думаете ли вы, будто бы мне известны все подробности?

— Успокойтесь, Матилиса, — мягко вмешался Кейси. — Лэн всего лишь спросил.

— Он многое знает о культах; пусть расспросит своих друзей Взыскующих и выяснит, что произошло.

Лэннет уже собирался заговорить, но от изумления потерял дар речи. До сих пор никто даже не упоминал о Взыскующем. Слова Матилисы свидетельствовали о том, что здесь, на Паро, вспыхнул открытый конфликт между Взыскующими и Люмином. И это противостояние стоило официальной религии двух специалистов-медиков. Не сознавая, что своей гневной вспышкой она выдала нечто важное, Матилиса еще откровеннее дала понять о своих намерениях, всем телом прильнув к Кейси и буравя Лэннета яростным взором.

Ее грубая попытка оказать давление на принца огорчила капитана. К тому времени, когда он наконец отделался от этой мысли, Дилайт справилась с застенчивостью и повернула голову, едва ли не физически отрывая взгляд от Матилисы; Лэннет заметил, что, пока девочка поворачивала лицо, ее глаза оставались прикованы к жрице. И только потом она перенесла свое внимание на него.

В этот миг огромные паруса поймали дуновение ветра. Послышался звук, похожий на приглушенный гром. Корабль покачнулся. Лэннет ухватился на поручень. Нельзя сказать, что качка уж очень обеспокоила его, но все же он решил занять более устойчивое положение. Матилиса негромко вскрикнула, и Кейси поспешил поддержать ее, однако Дилайт продолжала смотреть на Лэннета, словно не замечая того, что происходит вокруг, либо не придавая этому значения. Лэннет почувствовал что-то неладное. Его захватил, закружил водоворот мыслей. Он лихорадочно раздумывал, пытаясь отыскать причину своей тревоги.

Запах моря изменился. Лэннет глубоко вздохнул, принюхиваясь, но, к своему изумлению, уловил лишь обволакивающий аромат «красных рыбок», дикорастущих цветов Дельфи. Он услышал голос Астары.

Будь осторожен. Стрела, грозящая тебе, уже выпущена и приближается, мой юный друг. Оперение, направляющее ее полет, зовется предательством. Древко, в котором заключен ее смертоносный вес, — ложь и бесчестье. Ее наконечник смазан ядом нечистых помыслов.

Голос Лэннета гулким эхом разнесся в его голове:

— Что?.. Что это было?..

Дилайт рассмеялась. Но она смеялась не над Лэннетом и не так, как смеялся бы взрослый — злобно, язвительно. Ее детский беззаботный смех был полон радости, которой она была готова щедро поделиться. Она шевельнулась в объятиях Кейси, и в ее золотистых волосах заиграло солнце.

— Ты глупый, — сказала она, подавшись к Лэннету. Тот невольно потянулся к девочке и принял ее из рук улыбающегося Кейси.

— Почему вы так на нее смотрите? — заговорила Матилиса. — Вы спрашивали ее о чем-то. О чем?

Лэннет не смог бы объяснить, к чему относилось его восклицание, даже если бы захотел. Следуя словам Дилайт, он напустил на себя глуповатый вид.

— Это она виновата. Она раскачала корабль и застала меня врасплох. Она меня дразнит. — Просияв, Лэннет посмотрел на Матилису, на Кейси и вгляделся в безмятежное лицо Дилайт, надеясь понять по нему, что произошло секунды назад, но перед ним была самая обыкновенная маленькая девочка.

Он провел пальцами за ухом, там, где кожу рассекал еще не заживший шрам.

Мозг. Сознание. Люди — кто они такие, где находятся?.. люди, которые переделывают других людей. Убивают их, сохраняя им жизнь. Программатор для управления обезьянами?.. Или, быть может, он создан для управления человеком?

Недовольный голос Матилисы оторвал Лэннета от размышлений.

— Вы испугали меня, — сказала она. — Меня встревожило ваше лицо, когда вы говорили с бедняжкой Дилайт. Остается лишь удивляться, что вы не испугали девочку. Отдайте ее мне.

Лицо Дилайт омрачилось.

— Нет. Я хочу остаться с ним. — Она повернулась к Лэннету и, обняв его за шею, спросила: — Можно?

— Можно, только если не слишком долго, — сказал Лэннет девочке и улыбнулся Матилисе, надеясь, что она сочтет его улыбку достаточно виноватой. Потом он вновь повернулся к Дилайт. — Мы прогуляемся к носу корабля, а потом мне нужно вновь браться за работу. Годится?

— Вы можете меня подбросить? Высоко-высоко?

— Конечно. — Лэннет поднял девочку над головой и зашагал, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие.

— Ох уж эти вояки; перед ними не устоит ни одна женщина, — донесся сзади голос Матилисы.

Лэннет оглянулся, чтобы ответить на шутку, но, увидев злобное лицо жрицы, поспешил повернуть Дилайт так, чтобы та не заметила его.

* * *

Покрасневший шрам на лице Лэннета сказал Кейси больше, чем он хотел бы знать. Он нередко спрашивал себя, как такой открытый и простодушный человек мог дожить до столь солидного возраста. Кейси постоянно упускал из виду, что Лэннет лишь на несколько лет старше его самого, и, с опозданием вспоминая об этом, каждый раз от души изумлялся. Прямота и искренность Лэннета были самыми драгоценными чертами его характера. И самыми опасными.

Кейси не сомневался, что со временем Лэннет станет его союзником. Разве может быть иначе? Повстанцы преследовали благородные цели, руководствовались наилучшими побуждениями. Дерус глуп, он всего лишь марионетка имперских чиновников-консерваторов. Кейси мысленно усмехнулся, стараясь не выдать свою язвительность. Какие уж там «чиновники»! Настоящие диктаторы. Подлецы и проходимцы. Как им удалось прибрать к рукам Деруса? Почему отец не боролся с ними?

Почувствовав, что его мысли приняли нежелательное направление, Кейси выбросил их из головы и пошел медленнее, пропустив Лэннета вперед. Ему внезапно захотелось поговорить с Матилисой наедине. Жрица держала его под руку, и ей также пришлось замедлить шаг. Она вопросительно подняла глаза.

— Как скоро вы сможете связаться с агентами Люмина в рядах повстанцев после нашего прибытия на Байдаку? — осведомился Кейси.

Торопливо осмотревшись вокруг, Матилиса набросилась на принца с упреками:

— Неужели вы хотите, чтобы я вернулась домой с позором? Никогда не упоминайте о моих разведчиках. Ваш брат казнил бы вас только за то, что вы знали о них и не донесли.

— Дерус не осмелится сделать ничего подобного. Он еще возьмется за ум, вот увидите.

— И очень хорошо, потому что ваш ум, похоже, начинает вам изменять. Вы отдали Лэннету Дилайт, даже не подумав воспротивиться. Вы же знаете, каким грубым он бывает порой. Посмотрите на них; он швыряет девочку в воздух! Он может ее уронить! Дилайт — моя единственная надежда. Я не могу допустить, чтобы она ушиблась или перевозбудилась. После таких буйных игр от нее часами не добьешься толку. Заберите ее у Лэннета.

— Так кто из нас неосторожен?.. — беззаботным тоном заговорил Кейси, поддразнивая Матилису. Заметив, что женщина хмурится все сильнее, он, словно оправдываясь, добавил: — Вы сами сказали…

— Не нужно объяснять мне, что я говорила и чего не говорила. Мне и без того хватает забот с пятилетней девчонкой, которая судит о том, кто солгал, а кто нет. Я вынуждена допускать возможность того, что она ошиблась, и рискую навлечь на себя немилость короля. Что, если ему придет на ум отнять у меня Дилайт? Солнцедарительница никогда не простит мне этого. Я ненавижу чувство беспомощности, возникающее у меня всякий раз, когда я вынуждена полагаться на это… чудо природы.

— Все не так плохо, как кажется, Матилиса. До сих пор девочка оправдывала ваши надежды. К тому же вы в любой момент можете обратиться к Солнцедарительнице за инструкциями.

Матилиса замерла на месте и дернула Кейси за руку, требуя остановиться.

— Это так похоже на вас — «обратиться за инструкциями». Нет уж, благодарю. Я вполне способна делать свое дело без постоянного вмешательства со стороны, которое отнимало бы у меня возможность показать свои силы. Я хочу работать самостоятельно. Не то что некоторые.

— Будьте добры выразиться яснее.

Далеко впереди Лэннет и Дилайт, не замечая их перепалки, играли в «ладушки». Матилиса следила за ними, кривя губы. Она выплеснула свое раздражение на Кейси, заговорив язвительным тоном:

— Что ж, вы сами напросились. Как тогда, на борту «Аякса». Пока вы стояли у люка и ухаживали за ранеными, Лэннет отправился в погоню за преступником.

Сохраняя ледяное спокойствие, Кейси посмотрел ей прямо в глаза и мягко, почти нараспев, произнес:

— От всей души надеюсь, что вы не имели намерения задеть мою честь. Ваши слова допускают толкование, которое покрыло бы любого аристократа Паро несмываемым позором.

Матилиса побледнела. Она знала о языке Весенних Листьев, но до сих пор не слышала его. Рассудок подсказывал ей, что Кейси нипочем не тронет женщину, сколь бы тяжким ни оказалось нанесенное ему оскорбление. Однако во взгляде принца не было и следа рассудительности. Его глаза буквально излучали мужскую агрессивность, грубую, почти первобытную. Брови Матилисы испуганно взлетели. Она молча покачала головой, отрицая все и вся. Ее пальцы робко легли на рукав принца.

Кейси продолжал зловеще-бесстрастным тоном:

— Если бы на вашем месте оказался мужчина, он уже был бы мертв. Если бы на вашем месте оказалась другая женщина, она отправилась бы на Атик ближайшим рейсом. Но я люблю вас.

— Я тоже вас люблю, — торопливо, на одном дыхании произнесла Матилиса.

Сбитый с толку, Кейси нерешительно замялся. Любовное признание Матилисы прозвучало неискренне, с преувеличенным пылом. Она словно пыталась скрыть что-то и одновременно завоевать его расположение.

В ее голосе он услышал ложь.