Мягкие объятия сна сковали Сайлу, прервав воспоминания о видении, которое явилось ей, но ушло безвозвратно.
Каждый зарождающийся день неизменно поднимал ее с постели, бодрствовать и двигаться было для нее одним и тем же. Однако сегодня тело охватила непонятная вялость.
Глубоко в ее голове, там, где нет места логике и причинности, что-то шевелилось. Маленькие, злобные существа. Они не были похожи на скорпионов, о которых Тейт что-то бормотала сквозь глубокий сон.
Сайла слышала и собственные крики, напоминающие просьбу о помощи.
Она испугалась. Впрочем, существа внутри тоже боялись всего окружающего. «Спи, - говорили они. - Засни навечно». В их голосах была гармония и соблазн. Но твари не смогли ее провести. Она видела их острые когти, сверкающие зубы.
Голоса стали пронзительными.
- Если ты не хочешь поступить разумно и заснуть, что ж, беги. Спасай свою жизнь. Зови Класа. Проси милосердия.
Сайла открыла глаза. Вырывавшийся наружу крик задержался в ее груди. Стоял яркий солнечный день.
Подручные страха источали ликование и тянулись к ней, пытаясь поймать.
Сайла повернула голову, чтобы избежать слепящего солнца. Взгляд упал на кожаные ремни, связывающие ее руки. Вторая веревка тянулась к груди, обвивала шею. Третья сжимала лодыжки, причем так, что она не смогла бы идти, даже если бы поднялась на ноги.
Волна ужаса пришла на смену мысли о том, что движение не так уж и необходимо.
Стараясь побороть дремоту, Сайла с трудом приняла сидячее положение и поняла, что уже давно перевалило за полдень. Голова буквально раскалывалась от боли. Желудок сжался и провалился куда-то вниз.
Слева от нее вытянулась Ланта. Тейт спала справа. Недалеко от нее лицом вниз лежал Налатан. На затылке монаха темнела запекшаяся кровь. Глубокое дыхание пошевеливало зеленую траву возле его рта.
Откуда-то появился Орион, обошел Ланту и остановился позади Сайлы. Попытка дотянуться до него кулаком потерпела неудачу. Жрица попыталась сглотнуть, закашлялась. Во взгляде Ориона проступало плохо скрываемое чувство стыда. Сайла упрямо заговорила:
- Друзья. Я вижу, мы свободны и можем уйти. Усыпили нас. Лгали все это время.
Правое веко Ориона дернулось.
- Обманывать лжеца - не грех. Вы первые хотели провести нас. Но мы оказались хитрее.
- Провести вас? Каким образом?
- Мальчик оказался неподкупным. Он слышал, как ты договаривалась со своим союзником Капитаном.
Гнев покинул мечущееся сознание Сайлы, исчез, оставив после себя удивление проигравшего.
- Додой? Неподкупный? Вместе эти слова - самая большая глупость, когда либо существовавшая в этом мире. Несчастный дурак. Стала бы я забирать у своего союзника единственного наследника. А по дороге сюда нас пытались убить коссиарские воины. Может быть, неподкупный Додой объяснит, что я выиграю от такого союза?
- Не притворяйся невиновной. - Он сплюнул у ее ног. - Власть - вот за чем охотятся такие, как ты. Я уже было поверил твоей лжи. Все вы тут заодно. Та черная чуть не убила Малого Пса. А ты хотела низвергнуть свою собственную Церковь.
Разум Сайлы стал по невидимой спирали беспомощно уходить в гремящую пустоту. Сознание покидало ее подобно песку, просачивающемуся сквозь скрюченные пальцы. Несмотря на это, она все же расслышала собственный ответ.
- Твой поступок оскорбителен. Ты не должен мне врать. Ты ведь знаешь - я Цветок. Помни Завет Апокалипсиса: «Ложь врага может унести жизнь. Ложь, сорвавшаяся с собственных губ, погубит душу своего хозяина». Ты наследник священной веры и не смеешь ею помыкать. Почувствуй безмолвную мудрость вечных истин.
Затуманенное сознание мало-помалу просветлело. Орион все еще стоял перед ней, но теперь заметно ссутулившийся, мертвенно-бледный, как человек, на которого тяжелым бременем навалилась старость. Страх сдавил его руки, сковал мускулы.
Сбоку к нему подошел Малый Пес.
- Угрозы. Оружие женщин. У Тейт одни, у тебя другие. Но мы вас от этого отучим. Всех. - Он пнул Налатана в ногу, вызвав у монаха-воина стон.
Сайла пропустила лишенные смысла слова мимо ушей. Она обнаружила, что может отодвинуть их в тот далекий уголок сознания, куда отправила жажду и боль. Малого Пса бесило самообладание Жрицы. Он ударил и ее.
Сайла опрокинулась на спину и услышала слова, адресованные Ориону:
- А ты хотел просто казнить их. Это высокомерие следует называть изменой, неотступно сопровождающей женщин. Теперь ты понимаешь, почему вождь и совет согласились, что Налатан - предатель и все они виновны в равной степени?
Сайла снова села и обратилась к Ориону:
- Ты говорил, что передашь легенды Звездочетов Малому Псу? Он только осквернит их.
Малый Пес намеревался ударить еще раз.
- Стой, - сказал Орион. - Правила ясны. Никаких оскорблений.
С явной неохотой Малый Пес позволил себя увести. Тейт пошевелилась и пробормотала что-то неразборчивое. Мужчина посмотрел на нее, в его улыбке появилась угроза. Он покачнулся на каблуках и ушел.
- Ну так что, Орион, - спросила Сайла. - Что вы собираетесь с нами делать?
Орион сходил за кожаным мехом и наполнил водой кружку, сделанную из высушенной дыни. Стараясь не смотреть Жрице в глаза, он протянул ей сосуд. Сайла сделала маленький глоток. После этого он заговорил:
- Мы послали за Жнеей. Чтобы она все подтвердила.
Сердце Сайлы наполнилось презрением.
- Ну конечно. Пресмыкающееся. Для тебя Церковь - лишь страх. Поэтому мы предстанем участниками ужасающего представления, которое ты устроишь для своих людей. Ты будешь доказывать самому себе, насколько могущественно племя Звездочетов. И ты соберешь народ посмотреть, как мы будем мучиться. Налатан - бесстрашный воин, а не презренный трус вроде тебя. И мы, три женщины, бросившие тебе вызов. Бросившие вызов мужчинам. В этом наша вина? - Она остановилась, чтобы перевести дух, но непрошеные и нежданные слова рвались из груди. Голос окреп, в нем появились повелительные нотки. - Бедняга. Ты ждал так долго только для того, чтобы стать человеком, который отравит землю, не успевшую изведать радости плодоношения. Лжец Орион знает правду. Скоро он узнает горе и возмездие.
Орион опустил плечи. Его голос дрогнул.
- Это неправда. Ты пытаешься меня околдовать. - Он отшатнулся и стал удаляться от Жрицы. - Ведьма. Оставь меня в покое. Жнея - верный служитель Церкви, она найдет способ защитить меня. - Он перешел на бег.
Сайла попыталась определить, где они находятся. Позади был угрожающе крутой склон. Напротив - тщательно очищенная от растений и камней площадка в форме полукруга. Ее размеры были ограничены возвышающейся рядом скалой с крутыми склонами. Чуть дальше, за кустом, открывалась равнина, простирающаяся на пятьдесят ярдов и упирающаяся в соседний холм. Над холмом поднимался дымок - деревня была там.
Все пути к отступлению были перекрыты многочисленными лучниками.
Мех с водой остался лежать рядом. Сайла потянулась к нему. Она смочила губы Тейт, промыла рану Налатана. У ее локтя зашевелилась Ланта. Без лишних слов Сайла протянула ей мех. Та сделала жадный глоток и передала воду просыпающейся Тейт.
Тейт было нелегко прийти в себя. Всеобщими усилиями ее удалось приподнять и прислонить спиной к стене их естественного амфитеатра. Некоторое время ей было плохо. В конце концов все три женщины уселись рядом.
Первой заговорила Ланта:
- Чтобы доставить нас сюда без лишних хлопот, они подсыпали нам лошадиную дозу снотворного. Что у них на уме? Ты проверяла веревки? Прежде чем завязывать, они смочили кожу, и теперь она не мягче стали.
Сайла воспроизвела свой разговор с Орионом, не упоминая роли, которую играл во всем этом Додой. Взволнованная Тейт попыталась докричаться до ближайших лучников, чтобы узнать что-нибудь о своем любимце. Они не ответили. Жрицы успокоили подругу, заверив, что Звездочеты не сделают с мальчиком ничего плохого. Сайла заметила, как старательно Ланта избегает говорить о деталях, не вошедших в рассказ.
- Это я во всем виновата, - устало сказала Тейт и посмотрела на лежащего без сознания Налатана. - Я все сделала не так. - В голосе прозвучало легкое удивление, подобное смущенному раскаянию обманутого ребенка. - А ведь все было так просто. Я любила его. И думала, что любовь взаимна. Но ведь это не обязательно, правда? Я хотела, чтобы он знал о моих чувствах. Почему я ничего ему не сказала? Ничего не предприняла? По крайней мере, у меня было бы хоть что-то. А теперь… - Она пыталась отыскать в лицах друзей недостающую ей мудрость.
Сайла подвинулась ближе, взяла сжатые руки Тейт в свои. Раздался окрик охранника:
- Прекратить! Я должен все время видеть веревки или буду стрелять.
Ланта с трудом поднялась на ноги и ответила неожиданно сильным голосом:
- Стреляй! Стреляй и будь проклят! Да у тебя кишка тонка!
Воин исчез.
Тейт удивленно вытаращила глаза. Потом рассмеялась.
- Кишка тонка? Будь проклят? Где это ты выучилась так разговаривать?
- Ты прекрасно знаешь где. Не обращай внимания. Теперь тебе легче?
Тейт кивнула.
- По крайней мере, я почувствовала себя сильнее. Спасибо.
- Тогда расскажи ему все, что поведала нам. - Сайла указала на Налатана. - Разбуди его и расскажи.
На лице Тейт появился ужас, глаза забегали в поисках выхода. Внезапно она сказала:
- Танно. Кто-нибудь его видел?
- Нет, - твердо ответила Ланта. - Не отвлекайся. Пока еще есть шанс все объяснить.
Последние слова заставили Тейт резко поднять голову.
- Значит, уже дошло до этого… - задумчиво произнесла она. - …Шанс.
- Что бы они ни собирались с нами сделать, мы будем помогать друг другу, сестры. Договорились? - сказала Сайла.
Ланта и Тейт наклонились, чтобы поцеловать ее в щеки. Несмотря на всю безрадостность положения, Тейт воспрянула духом и принялась приводить в чувство Налатана. Вымыв предварительно руки, она кончиками пальцев смочила губы монаха. Его язык принялся слизывать влагу. Тейт снова опустила пальцы в воду и повторила процедуру. Налатан стал медленно приходить в чувство.
Когда его глаза наконец открылись, был уже поздний вечер. При виде Тейт он улыбнулся. Рука инстинктивно потянулась к голове, чтобы ощупать рану, но была остановлена кожаным ремнем. Монах замер.
В следующее мгновение Тейт уже лежала на спине. Налатан со связанными ногами стоял над ней, готовый нападать или обороняться. Изгибая тело под немыслимыми углами, он сделал несколько резких рывков.
Доннаси с трудом поднялась. Монах повернулся и посмотрел на нее. Его лицо превратилось в нечеловеческую маску. На Тейт нахлынули воспоминания. Сверкающие глаза тигра, излучающие жажду убивать.
Правильно выбранный тон имел сейчас такое же большое значение, как и слова.
- Налатан, это я, Доннаси. Пожалуйста, поговори со мной. Или просто послушай.
Он неуклюже ворочался. Руки, словно ослепленные дикие звери, царапали веревку. Тейт просила, умоляла. За спиной она чувствовала присутствие остальных женщин и молилась, чтобы они не попытались вмешаться. Кроме того, за пленными следили лучники. До сих пор они не обнаруживали своего присутствия, но если кому-нибудь из них вдруг захочется пострелять… Тейт отогнала эту мысль.
Наконец напряжение покинуло лицо Налатана. Руки опустились. Тейт заговорила быстрее и настойчивее. Монах перестал переминаться с ноги на ногу и покачиваться. Он удивленно оглядел веревку, связывающую руки. Потом перевел взгляд на Тейт. В его глазах мелькнуло узнавание. Он поднял руки.
- Они усыпили нас, - обратилась к нему Тейт. - А тебя кто-то ударил по голове. Ты ел то, что они принесли?
- Я пил воду. У нее был странный вкус. - Он прижал связанные руки к животу. - Дурак!
Спотыкаясь, Тейт подобралась к нему, положила руки ему на голову и вскрикнула от испуга. Глаза монаха, еще недавно метавшие молнии, закатились. Если бы она не поддержала его, он упал бы.
Налатан быстро пришел в себя, но Тейт все равно заставила его прилечь. С усталой улыбкой на лице он повиновался.
- Проста, что напугал тебя. Нас обучают бороться до последнего. Когда силы кончаются, ты падаешь, как подкошенный.
Тейт шикнула на него, села рядом и положила голову монаха себе на колени. Он посмотрел вверх. Убирая волосы с его висков, Доннаси проговорила:
- Я снова с тобой. Так и должно быть.
- Я неправильно себя вел. Я имею в виду с Малым Псом, - сказал Налатан. - Неправильно понял его слова. К тому же он, кажется, тебя интересовал. - В голосе были умоляющие нотки.
- Мне интересны многие мужчины. И будут интересны - Тейт заметила разочарование на лице монаха и продолжила: - Но есть один, которого я сама хотела бы интересовать. Мне следовало сказать это много дней назад. Еще той ночью на острове.
Налатан сел и посмотрел вдаль.
- Это было, когда я решил при первом же удобном случае привести тебя к своим. Когда Жнея преследовала нас у Дома Церкви, это показалось мне знамением. С тех пор, как мы сюда прибыли, я расспрашивал, существуют ли в нашем племени истории про чернокожих.
- Ты должен был мне сказать, - Тейт старалась говорить спокойно.
- Я хотел сказать тебе все сразу. Ты так озабочена прошлым, своим и Додоя. Я хотел, чтобы ты поняла, что жизнь не стоит на месте и нельзя рассматривать настоящее и будущее через призму прошедшего. Что-то всегда меняется, и по-другому быть не может. Но мы обязаны воспринимать эти перемены как неизбежные и привыкать к ним. Я не знаю, что у тебя позади. Раньше я не знал, хочешь ли ты быть со мной. Но я всегда понимал, что новое нельзя создать, не затронув при этом старого. Ты не похожа на женщин моего народа, и я не хочу тебя ни к чему принуждать. Я хотел, чтобы ты присоединилась к нам лишь потому, что пожелала этого сама.
Разум Тейт наполнился образами, полными стыда воспоминаниями о неуместных и недостойных чувствах, которые заставили Малого Пса решиться на то, что он совершил. Она вспомнила слова Сайлы о том, что Доннаси Тейт хочет управлять всеми вокруг. Этот навязчивый самоанализ мучил ее даже сейчас, в минуты долгожданной нежности.
Потому что все сказанное было правдой. Что она не могла оставить точку зрения ушедшего в небытие времени. Что она хотела выйти замуж и вырастить детей лишь потому, что этого требовали обычаи. Налатан не мог осознать всю подноготную вставшей между ними проблемы, но инстинктивно чувствовал, что любовь сможет преодолеть препятствия. Он ждал, пока Тейт сама придет к нему. Доберется собственной дорогой.
Ее дорогой.
Налатан протянул руку, чтобы потрогать ее. Ремень воспрепятствовал ему. Она нагнулась. Держа ее подбородок в своих связанных руках, он прошептал:
- Я люблю тебя.
Тейт поцеловала его. Медленно. Нежно. В поцелуе была преданность и страх расставания.
Ланте стало стыдно, но она продолжала смотреть. Голова наполнилась воспоминаниями о Видении… Цветок, который поглощает всю эту пищу, будет расти и приносить Цветы.
Ланта потихоньку подняла руку к груди. Сквозь одежду она нащупала Камень Истины и сжала его рукой. Она начала сомневаться, стоят ли Врата тех жертв, которые будут принесены ради их поисков.
Если Врата - источник какой-то тайной силы, они этого не узнают. По крайней мере сейчас.
Сила Камня Истины известна всем.
Жнея отдаст все что угодно, чтобы заполучить эту силу.
По дороге к Камню она будет сеять смерть.
Останется ли Цветок таким, каким был раньше? - сказано в Видении.
Что, если изменение, которое должно произойти с Цветком, окажется пагубным?
Должны ли они все умереть, чтобы подарить кому-то счастливое будущее?