- Там наверху всадники, - сказал Конвей, указывая на юг. - В доспехах, вооруженные. Под белым флагом. Там есть и другие, но те прячутся. Все верхом, все в доспехах. Я успел насчитать двенадцать.
Сайла кивнула, посмотрев в сторону, куда указывал Конвей. Ланта спросила:
- Они видели тебя? Мы сможем их обойти?
- У них посты по всей долине, вряд ли нам удастся избежать встречи. Они знают, что мы приближаемся, иначе не сидели бы там с белым флагом. Я мог бы просто подойти и спросить, что им угодно.
Путешествие подошло к своей самой опасной точке.
Сайла не смогла бы точно объяснить, как она это поняла (и улыбнулась про себя, подумав, что уже начинает овладевать искусством Ланты), но абсолютно точно знала: что бы она ни сделала сегодня до заката, это определит судьбу ее миссии. Взглянув на Конвея, она попросила:
- Мэтт, ты не мог бы забрать с собой остальных и оставить меня одну? Мне необходимо побыть наедине с собой.
Конвей нахмурился.
- Это ненадолго, ведь так? Я не хочу ехать туда в темноте, и не хочу, чтобы они пришли за нами ночью.
Она протянула руку, коснувшись кончиков его пальцев.
- Все, что мне нужно - немного побыть одной.
Конвей отошел, пожав плечами.
Мысли Сайлы путались, она никак не могла сосредоточиться. Слова песнопения медленно текли, будто цепляясь за крючья и шипы напряжения. Она погружалась в успокоительные, очищающие разум звуки. Медленно и неохотно напряжение уходило. Ритмы тела, которые она сейчас контролировала, разрушали неровные всплески, порожденные беспокойством.
Перед ее внутренним взором предстало место успокоения, место, где росли огромные деревья, где солнечные лучи ласкали землю. Она стояла в центре всего этого великолепия.
И был голос. Всю свою жизнь ты лишь следовала.
И это было так. Сайла действовала, но не осмеливалась говорить. Она позволяла себе лишь почтение и тщательно взвешенные порции советов.
Ты ищешь. Кто же будет вести вперед?
Она была женщиной, ее положение предопределено.
Опора. Прибежище. Подруга.
Последовательница.
Женщина.
Это слово просвистело в ее мозгу, сбивая с толку, шок чуть не вывел ее из транса. Песнопение было спасением. Слова гудели сначала беспокойно, потом все тише и тише. Они снова вернули ей покой.
Из восстановившейся тишины послышался звук, будто шумели деревья или шептал ручей. Другой голос. Голос настоятельницы Ирисов. Слов было не разобрать, но оставалось чувство безмятежности. Помощи.
Воспоминания. Долгие приглушенные разговоры в комнатах настоятельницы, когда рассвет неожиданно загорался за окнами, а ночь пролетала, словно один час.
Столько уроков. Замыслов.
Военная целительница. Она восстанавливала то, что ломали мужчины. Она штопала то, что они рвали в клочья.
Внезапно она узнала ответ, такой простой, такой ясный.
Такой опасный.
То, что не в силах изменить, прими. Тростник гнется под ветром, но побеждает землю, побеждает воду. И завоевывает для себя место.
Женщина создает.
Что-то зашевелилось в глубине ее существа. Ощущение не было приятным, но и не раздражало. Это было похоже на чье-то присутствие. В глубине всевозрастающего головокружительного помутнения рассудка она вспомнила предостережение Тейт:
- Ты не знаешь, как остановиться.
Это было так. Даже слишком.
Сайла больше не может следовать. Сайла ведет.
Снова голос, каждое слово - словно удар хлыста.
Выход из транса всегда вызывал у Сайлы тревогу. Постоянно оставался страх, что сознание возвратится не полностью, оставив ее наполовину в состоянии самоуглубления. Свет и звуки манили ее, как поверхность манит ныряльщика. На этот раз пробуждение было мгновенным, она вдруг неожиданно увидела своих товарищей, отдыхающих под деревьями. Поднялась и подошла к ним.
- Мы идем вперед, - произнесла Сайла.
Все обернулись на скрип кожи - это раненый воин приподнялся на локтях над волокушей. Пока они изумленно глядели на него, тот сказал:
- Коссиары. Не доверяйте им. - Лоб его был покрыт бисером пота, но глаза оставались ясными. - Через несколько дней я снова смогу драться. Остерегайтесь Коссиаров, а с теми, кто напал на меня, мы справимся.
Тейт сказала:
- Когда Конвей нашел тебя, ты не был в этом так уверен.
Воин посмотрел на Конвея.
- Никто не доверяет Коссиарам. Они захватят вас в плен.
- А тебя нет? - невозмутимо спросила Сайла.
- Только пока я не поправлюсь. А это ненадолго.
- Ты - мой пациент, а я принадлежу Церкви. Никто не причинит тебе вреда.
Он покраснел.
- Налатан Сохна ничего не боится. - Потом он обратился к Конвею: - Дай мне меч. И оставьте меня.
Сайла вытянула руку, от нее до воина был добрый десяток шагов.
- Возьми его сам.
Мускулы Налатана напряглись. Конвей приподнялся, намереваясь помочь ему. Сайла что-то прошипела, и он снова сел на свое место. Борьба, казалось, продолжалась бесконечно. Из-под бинтов начала сочиться кровь. Тейт умоляюще посмотрела на Сайлу, но та и не взглянула на нее.
Налатан рухнул обратно на волокушу.
- Воды. - В этом слове звучала боль поражения. Конвей подбежал к воину. Тот бросал на Сайлу яростные взгляды, пока пил из фляжки, потом вернул ее, отрывисто поблагодарив.
Сайла спокойно встретила его холодную злость.
- Ты изучал тайны самолечения, Налатан. Но я знаю, когда ты сможешь путешествовать, драться или выжить в одиночку. - Он было открыл рот, но Сайла уже была на ногах, властным жестом она потребовала тишины. - Нет! У меня есть другие дела, кроме как бороться с твоей гордостью.
Остальным она сказала:
- Мы с Конвеем поедем первыми. За нами Ланта с Налатаном. Доннаси, вы с Додоем будете охранять тылы. Собаки пусть держатся сзади и подальше, вдруг кто-нибудь будет ехать за нами.
Сайла отошла, и Тейт скосила глаза на Конвея. Тот улыбнулся, встряхнув рукой, словно у него горели пальцы.
- Это Жрица Роз Сайла или Леди Стальная Рука?
Посмеиваясь, Тейт сказала:
- Леди взяла верх. Теперь все будет так: «Пятки вместе, носки на сорок пять градусов, а когда я скажу «Смотреть направо», глаза должны щелкнуть».
- Прямо как дома, а?
Тейт ухмыльнулась:
- Уж постарайся выдержать.
Заходящее солнце вырвалось из плена облаков, как раз когда отряд выехал из леса. Тропа шла через заросший кустарником луг. Посередине стояла лошадь без седока, меланхоличная и расслабленная. Она подняла голову и приветственно заржала. Лошадь Сайлы заржала в ответ. Вихрь прижал уши и вытянул шею. Конвей натянул поводья и свистом подозвал собак.
Из-за кустов вышел мужчина. Мягкий свет заходящего солнца играл на металлических доспехах и шлеме. Подняв белый флаг, он помахал им и прислонился к лошади, ожидая их.
Сайла чуть не улыбнулась, глядя на его тщательно демонстрируемое высокомерие. На голове у воина был шлем, украшенный лошадиным хвостом. Кожаная рубаха расстегнута, под ней блестела и переливалась кольчуга. Вытертые места на кожаных штанах указывали, где крепились поножи. Сайла остановилась, не доехав до воина на корпус лошади, Конвей расположился слева и чуть сзади. Краем глаза Сайла заметила, как он знаком приказал собакам укрыться в кустах.
Воин тоже это заметил и произнес:
- Никто не побеспокоит вас. Я нахожусь здесь, чтобы предложить вам помощь. - Говорил он медленно, голос его то падал, то опять поднимался. Легкий акцент можно было приписать этому мелодичному звучанию.
Однако Сайла без труда чувствовала обман в его речах. Выцветшие голубые глаза слишком широко открыты, квадратная челюсть чересчур напряжена. И хотя правая рука, так естественно опиравшаяся о пояс, была далеко от меча, напряженная поза воина ясно говорила, что тот готов броситься в сторону. Вправо, подумала она.
Конвей осматривал окрестности.
Сайла произнесла:
- Кос не очень-то любезно принимает чужеземцев.
Самообладание воина поколебалось, когда вместо единственного здорового взрослого мужчины в группе к нему обратилась женщина. Глядя то на нее, то на Конвея, он не замечал Тейт, пока та не оказалась прямо у Сайлы за спиной. Глаза его выпучились, челюсть отвисла. Когда он снова заговорил, тон его был намного менее самоуверенным, хотя слова явно были заучены наизусть.
- Капитан знал о твоем приходе уже много лун, Жрица Роз Сайла. Мой дозор лишь один из многих, посланных навстречу, чтобы пригласить тебя в Кос. Капитан ждет тебя.
Сайлу это не удивило. Жнея проходила через Кос. Единственным сюрпризом могла быть какая-нибудь подстроенная ею гадость. Сайла выпрямилась.
- У меня есть свои планы. Капитан ничего для меня не значит. Тем не менее этой ночью мы разобьем лагерь вместе с вами. - Она представила остальных членов отряда. Закончив, едко спросила: - А у тебя есть имя?
Зардевшись, воин ответил:
- Прошу прощения. Меня зовут Гатро. Мое звание - Копье. Я командую пятнадцатью всадниками. И снова я приглашаю вас в безопасную Гавань, где Капитан желал бы говорить с вами.
- И снова я вынуждена отказаться.
- Возможно, я сумею уговорить вас. - Подняв руку над головой, он резко опустил ее. Из кустов выехали трое - два Коссиара и третий, ехавший между ними со связанными за спиной руками.
Все они остановились в нескольких ярдах перед Сайлой. Коссиары отдали салют, прикоснувшись сжатыми кулаками к губам. Оборванный мужчина смотрел с ненавистью. И страхом.
Гатро беззаботно махнул рукой.
- Мы поймали двоих таких. Они сказали, что в их банде было больше пятидесяти человек. Но мы не можем им доверять полностью; они ведь не только убийцы, насильники и воры, они - лжецы. Они рассказывали, что ты убила одного из их вожаков и еще нескольких с помощью грома и молнии. Подонки. Не могут даже достойно принять поражение в честном бою.
Сайла взглянула на Конвея, и он ответил за нее:
- Я убил их. Громом и молнией.
Гатро вздохнул:
- Как скажешь. Но должен предупредить: все знают - Капитану не нравятся разные магические штучки. Но у нас есть еще важные дела. Вы не последуете со мной к дружески настроенному Капитану?
Сайла видела то, что было незаметно другим. Расширенные зрачки. Агрессивно поднятый подбородок. И еще один явный знак - быстро и почти незаметно он чуть наклонился вперед, весь в ожидании.
Гатро устроил ловушку. В этом она была уверена. Но где она? Как она работает?
Периферическое зрение подсказывало один из возможных ответов. Пленный всадник тоже пытался скрыть возрастающее напряжение. Воины наблюдали за ним. Не за своим предводителем, даже не за ней.
Все это говорило ей, что всадники имеют право напасть, если они откажутся от предложения. Капитан же потом скажет, что предлагал помощь, даже защиту той, что искала Врата. Он может отказаться от ответственности за ее смерть.
То, что не в силах изменить, прими.
- Я передумала. Я принимаю твое предложение.
Гатро был доволен. На долгое мгновение Сайла испугалась, что неправильно прочитала его мысли, потом ее озарило: он поставил не одну, а две ловушки. Она попалась в меньшую. Готовясь к его ответу, Жрица подвинулась поближе к Конвею.
- Вы наши гости, и в знак дружбы мы просим доверить нам ваше оружие, - произнес Гатро.
Тейт ответила за всех:
- Мы настроены не настолько дружественно, Копье, и вряд ли это изменится. Мы оставим оружие при себе. А вы не слишком приближайтесь.
Сайла была готова к любой его реакции, кроме той, которая последовала. Гатро просто смотрел, словно громом пораженный. Он несколько раз нервно открывал и закрывал рот, прежде чем сумел вымолвить:
- Ты покрашена? Таков ваш обычай?
- Это моя кожа, идиот, и эти слова - последнее, что я хочу об этом слышать. Это ваш Капитан приказал держать нас тут вечно? У нас есть раненый. Веди нас в лагерь.
Рука Гатро уже почти поднялась в салюте, когда он одернул себя. Он превратил это движение в неуклюжий взмах. Потом напустил на себя суровость и сказал Сайле:
- Мне разрешено отобрать у вас оружие, если я заподозрю какие-либо… неприятности.
- Даю слово, мы будем использовать его только для самозащиты. И для защиты наших друзей, - ответил Конвей.
- Защиты? - На лице Гатро заиграли желваки. Он встал в стременах и вытащил из-за пояса короткий прямой медный горн. Приложив его к губам, он выдул короткий клич, три высокие ноты. Затихающее эхо слилось с шелестом ветвей, когда его отряд выбрался из своего укрытия в кустах. Появились они весьма эффектно: резко останавливаясь, кони вставали на дыбы. Разбившись на три группы по пять всадников, воины выстроились перед своим Копьем.
Молодой офицер гордо произнес:
- Вот ваша защита. Мы делаем это безо всяких фокусов.
- У нас нет фокусов. У нас есть оружие, - сказал Конвей.
- Гром и молния? - презрительно ухмыльнулся Гатро.
Покачав головой, Конвей ответил:
- Сейчас это неважно. Мы хотим проявить свое дружелюбие. Может, мы и сработаемся?
Речь, и так похожая на пение, стала еще мягче.
- Да. - Обратившись к Сайле, Гатро сказал: - Жрица, пожалуйста, следуй за мной. Наш лагерь тут, недалеко.
Сайле доставило удовольствие, что Коссиары действительно оставили их маленький отряд в покое. Она не сомневалась, что где-то в лесу оставлен дозор, но это было сделано с почтительностью.
Тем не менее, когда умерли последние языки пламени походного костерка, Налатан позвал их из темноты. Все, кроме спящего Додоя, присоединились к нему, устроившись около волокуши, служившей теперь Налатану постелью. Сила и уверенность, звучавшие в его голосе, пугали.
- Жрица Роз, что ты знаешь о братствах монахов-воинов, охраняющих Дом Церкви?
- Только то, что они существуют. И что они - отважные люди.
- Ты должна знать больше. Мы - добровольцы. Мы оставили свои дома. Братство стало нашей семьей. Наши укрепленные деревни - это тренировочные лагеря, мы сами себя обеспечиваем. Враги Церкви - наша добыча.
- А как же жены? Дети?
- Это зависит от братства. В некоторых деревнях живут семьями. Некоторые - только для мужчин; жены остаются в родной деревне, там они растят детей.
- А ты из какого братства? - вмешался Конвей.
Лицо Налатана исказилось, но ответил он достаточно спокойно:
- У нас было семейное поселение, но, кроме того, было место для учебы, посещаемое только мужчинами. Часть времени мы живем… жили там. - Неожиданная резкость в его голосе и чувства, кипевшие в словах, потрясли слушавших. Когда он продолжил, стало ясно, что этот человек обладает железным самообладанием. - Год назад к Главе нашего братства явилась Жрица, именовавшая себя Жнеей. Она рассказала о твоем путешествии и о том, что ты будешь за него изгнана. Наш Глава сказал, что это самый отважный поступок, о каком он когда-либо слышал: женщина, лишенная защиты Церкви, осмелилась бросить всем вызов. Жнея потребовала, чтобы мы остановили тебя. Мы отказались.
Сайла спросила:
- Год назад? Мы…
- Жнея заявила, что Дом Церкви ожидал твоего появления много лет. Та, кого она называла Единственной, рассказала ей о твоем приходе. Она называла твое имя. Она также называла тебя Цветком, той, кого приведут к славе могучие маги - белый и черный. - На секунду он прикрыл глаза, потом продолжил: - Через две недели после того, как наш Глава отказал ей, колодец у нас в деревне был отравлен. Из шестидесяти пяти жителей выжило десять. Умирая, наш Глава просил меня позаботиться об успехе Цветка. Еще он сказал мне, что я должен завоевать для нашего братства славу, чтобы люди во все времена пели песни о нашем воинском искусстве. Только тогда я могу умереть.
Конвей улыбнулся ему:
- В таком случае я особенно рад, что встретил тебя, Налатан.
Раненый воин скривился:
- Я поклялся нашему Главе, что увижу, как достигнет своей цели Цветок. Чтобы прославиться, как непревзойденный воин, я поклялся убить белого мага. Тебя, Конвей. Моего спасителя. Ты слышишь, как Вездесущий смеется над своей шуткой?