Убедившись, что приближающийся по крутому склону всадник, ведущий за собой трех вьючных лошадей, не кто иной, как Налатан, Додой поспешил к лагерю.
- Налатан идет! - прокричал он Ланте. Крошечная жрица удивленно оторвалась от своего занятия, она зашивала дырку на сутане. Додой призадумался над увиденным: он видел, как она зашивала ту же дыру раньше. Тогда в ее глазах стояли слезы.
- Скоро он будет здесь? - спросила Ланта.
- Сейчас он под большим деревом с обломанной верхушкой.
- Практически уже здесь, - сказала Сайла, выбираясь из своего нового убежища. В этом защищенном от ветра месте они с Тейт подставляли свои недавно зашитые раны солнцу и воздуху. За Сайлой последовала Тейт, натирая мазью распухшую руку. Совершенно не подходивший к этому месту морской запах лекарств щекотал ноздри Додоя. Сайла поставила на жаровню котелок с водой.
- Он наверняка захочет чаю.
Додой наблюдал за приближением Налатана из-за камней. Танно упруго поднялся на ноги и занял позицию между приближающейся лошадью и Тейт. Когда Налатан остановился, собака опустила голову к самой земле, вытянув шею насколько могла. В ее горле клокотало тихое глухое рычание.
Пристально глядя на забинтованных женщин, Налатан медленно спешился. Сначала он подошел к Танно, давая ему возможность заново привыкнуть к себе. Сайла улыбнулась, глядя, как глаза собаки неотрывно следят за мужчиной, глаза которого также неотрывно следят за Тейт. Налатан машинально погладил Танно по голове и шагнул дальше. И тут случилось такое, во что Сайла поверила с большим трудом. Впервые за время, прошедшее с нападения тигра, Танно отошел от Тейт и улегся на бок. Тяжело вздохнув, он закрыл глаза. Сайла готова была поклясться, что пес уснул в ту же секунду.
Все еще бледный и безмолвный, Налатан прикоснулся к забинтованной руке Тейт. Он дотронулся до густых блестящих волос, окружавших зияющую белизну бинта рядом с ее ухом. Бросив быстрый взгляд на Сайлу, он посмотрел Тейт прямо в глаза и спросил:
- Как?
Все три женщины заговорили одновременно. Налатан терпеливо дождался, пока они начнут рассказывать все по порядку, кивая и прихлебывая травяной чай. Когда Тейт вызывающе произнесла, что Ошу «сожгли в огне, как подобает воину», Сайла и Ланта тревожно посмотрели на него, но Налатан лишь улыбнулся. Все расслабились. Наконец Тейт спросила:
- Разве ты ничего не собираешься сказать?
Некоторое время казалось, что так и есть. Наконец Налатан отставил в сторону кружку с чаем. Он обратился к Сайле.
- Я поклялся защищать тебя на пути к Вратам. Теперь ты спасла жизнь той, о ком я забочусь. И очень сильно. Ты рискнула ради нее своей жизнью. Я навеки твой должник.
Сайла залилась краской.
- Я ведь говорила: тигр уже умирал.
- Видел бы ты их, Налатан, - сказала Ланта. - Они были прекрасны, обе.
- И собаки, - добавила Тейт. Ее глаза заблестели от сдерживаемых слез. - Такие храбрые.
Сайла кашлянула. Ее вопрос был не ко времени:
- Что ты обнаружил?
Налатан ответил, уже подходя к лошадям.
- Я наткнулся на лагерь. Мужчина с семьей. Он хотел продать мне верблюдов, но я взял только лошадей. Никто не должен прикасаться к верблюдам. Уродливые. Подлые.
Вернувшись, он поднял покрывало с короба, навьюченного на лошадь.
- Колыбель для мальчика, - гордо произнес Налатан. Женщины сгрудились около нее. - Ее продала мне женщина из лагеря. Ее ребенок уже вырос. Боковые и нижние подушки снимаются и расстегиваются. Вы можете заново набивать их каждый раз, когда захотите, чтобы они приятно пахли. Те женщины использовали свежие листья мяты. Это лучше, чем корзинка. И вот еще посмотрите. - Из другого короба он достал квадратную коробку. Когда он снял с коробки крышку, разочарованию Тейт не было предела. - Солома? Коробка соломы?
Налатан с лукавым видом вытащил из коробки солому и отложил ее в сторону. Под ней скрывалась керамическая крышка. И если солома вызвала простое удивление, то благоухание, исходившее от лежавшего под ней глиняного горшка, повергло всех в совершенное изумление. Налатан стоял, словно удачливый фокусник. - Тушеное мясо. Куропатка, кролик, овощи, травы.
Я видел, как женщина готовила. Она все варила в горшке, потом надела толстые рукавицы и достала его из костра, поставила в ящик с соломой, а потом засыпала сверху еще соломы. Если накрыть сверху крышкой, то горячее весь день. Это она приготовила вчера. Сегодня утром оно еще теплое. Мы можем делать то же самое, и не придется жечь костры по ночам.
Последняя фраза заставила Сайлу повернуться к нему.
- Разве нам так важно оставаться незамеченными?
Налатан невесело кивнул.
- Та семья говорила, что они видели дозоры кочевников. Новый Сиа называет себя Жрецом Луны, как будто это он придумал всю религию. Он говорит, что собирается уничтожить Дом Церкви.
Сайла и Ланта осенили себя Тройным Знаком. Сайла произнесла:
- Это означает войну, какой еще никогда не было.
Тейт едва удержалась, чтобы не поправить ее. Вместо этого она спросила Налатана:
- Те люди, с которыми ты говорил, они слышали что-нибудь о Косе? Что-нибудь о Конвее и Ти?
- Ничего.
Последовало гнетущее молчание, потом Сайла сказала:
- Жнея слыхала об этих угрозах Жреца Луны. Будьте уверены. Она направилась в Дом Церкви.
И туг Ланта произнесла то, что они больше всего боялись услышать.
- Капитан пошлет на помощь все свободные силы. Он не позволит Танцующим-под-Луной захватить такую крепость, как Дом Церкви.
Сайла молча кивнула.
Их разговор прервал капризный вопль Джессака. Все старательно избегали смотреть друг на друга. Налатан сказал:
- Не уверен, что с ребенком мы сможем двигаться достаточно быстро. Это все коза. Ей надо пастись.
- Знаю, знаю. - Сайла вяло махнула рукой, потом приложила ладонь ко лбу. - Я не могу его бросить.
Налатан деликатно кашлянул.
- Семья, где я купил лошадей, может его взять. Если мы заплатим.
Сайла вопросительно поглядела на него.
- Ты им доверяешь?
Перед тем, как ответить, Налатан посмотрел на Тейт.
- Я только обдумываю варианты, Сайла. Что касается меня, то я бы им даже грязи не доверил. Но если Жнея сейчас на пути к Дому Церкви, то мы не можем гнаться за ней и в то же время заботиться о Джессаке.
- Игры только в городе, солдат, - сказала Тейт. Налатан озадаченно посмотрел на нее, впрочем, в последнее время это выражение было у него на лице почти постоянно. Она добавила: - Если это можно сделать, то ты это сделаешь. Дело в том, что мы не бросим нашу Сайлу. Или Джессака. Или любого другого. - Она повернулась к Сайле. - Если ты в состоянии ехать, то я тоже готова. Завтра?
- Я займусь делами по лагерю, - произнесла Ланта. - А вы вдвоем поправляйтесь.
Голос Сайлы дрожал, когда она заговорила:
- Какие глупцы мои друзья. Какие чудесные, драгоценные глупцы. Что я такого сделала, чтобы заслужить вашу дружбу?
Голос Тейт был не тверже, чем у Сайлы, но она все-таки смогла придать ему свое собственное неповторимое звучание.
- Правда в том, что ты не заслужила ее, но сейчас нам все равно больше нечего делать. Как только нам предложат что-нибудь получше, мы тебя бросим и забудем. Так ты лучше поймешь. - Она обняла Сайлу здоровой рукой с одной стороны, Ланта повторила ее жест с другой.
Налатан почесал в затылке, наблюдая, как они уходят к костру.
* * *
Больше всего они походили на компанию беженцев. Налатан настоял на том, чтобы выступить в путь еще до рассвета, так что к Суши они начали спускаться спотыкаясь и сонно бормоча. Все время, пока они паковались и навьючивали лошадей, Джессак проспал. Едва успев покормить его, женщины уже ехали верхом. В тусклом свете звезд тропа казалась почти неразличимой полоской земли, лишь чуть светлее окружающего фона. Тем не менее Налатан ни разу не сбился с пути.
Первые лучи солнца осветили уже совершенно другой ландшафт. Деревья стали ниже и выглядели какими-то усохшими. Листья кустарника, даже стебельки травы - все встречало день с мрачной решимостью. Сайла подумала о больных, чьи тела теряли влагу быстрее, чем могли ее восстановить; они казались такими же усохшими. Потом она впервые в жизни увидела верблюдов. Они прекрасно сочетались с окружающей природой. Четыре верблюда наблюдали за людьми с такой же сосредоточенностью, с какой наблюдала за ними Сайла. Их челюсти синхронно двигались вверх вниз и из стороны в сторону. Потом, словно по волшебству, вдруг остался только один из них. Остальные слились с окружающими кустами. Когда Сайла увидела, насколько неуклюже двигается последний оставшийся верблюд, исчезновение предыдущих удивило ее еще больше. Совершенно невообразимый горб колыхался, словно до отказа набитая подушка.
Поздним вечером они остановились на берегу холодного ручья. Спешившись, напившись и смыв с себя дорожную пыль, женщины и Додой радостными криками подтвердили свое восхищение. Налатан произнес:
- Пользуйтесь, пока есть возможность. Завтра к этому времени мы уже вступим в настоящую Сушь. Я знаю, где найти воду, но такого мы уже не увидим до самого Дома Церкви.
- Ты хочешь сказать, что там, в этих горах, нет ни ручьев, ни источников? - спросила Тейт.
- Есть, но очень мало. Вы должны понять одно, в Суши никто не пьет без разрешения.
- Чьего разрешения? - обеспокоенно спросила Ланта.
- Того, кому принадлежит вода в этом месте.
Тейт фыркнула.
- А откуда нам знать, кого спрашивать? Что, если мы напьемся без разрешения? Они заставят нас все выплюнуть?
- Это смертельное оскорбление. - Налатан был до мрачности серьезен. - Люди в Суши живут разрозненными племенами, состоящими из крупных семейных групп. Большинство из них прочные сторонники Церкви. - Он остановился, виновато взглянул на Сайлу и резко продолжил: - Семья, у которой я покупал лошадей и все остальное, поддерживает Жнею. Они сказали, что так делает большая часть их племени. Они считают, что она именно тот сильный лидер, какой сейчас необходим.
Ланта раздраженно произнесла:
- Она ведь противоречит самим основам Церкви. Мы должны рассказать им правду.
Налатан пальцем раскидал несколько камешков.
- Я сказал им, что мы едем из Коса перед Жнеей, чтобы все приготовить к ее прибытию.
Голос Сайлы перекрыл разъяренное шипение Ланты.
- Неужели действительно настолько плохо?
- Им приказано захватить Цветок и доставить к Жнее.
- Они поверили тебе?
Налатан ухмыльнулся.
- Они поверили в то, что у меня есть деньги, чтобы заплатить. А что еще надо? - Он красноречиво пожал плечами.
Сайла кивнула.
- Еще две ночи, и будет полнолуние. Мы сможем ехать.
Налатан горячо одобрил это предложение:
- К тому же ночью прохладнее.
- Прохлада. Это тоже важно. - Сайла поднялась. - Я собираюсь искупаться, пока еще можно. Ланта? Тейт? - Остальные женщины последовали за ней. Сайла потянулась за Джессаком и его бутылочкой и передала их Налатану. Очаровательно улыбаясь, она сказала: - Ты целый день не держал его на руках. Мы заберем его, когда вернемся. Благодарю.
Сайла никак не могла удержаться от мысли, что сейчас он двигает челюстью, как самый настоящий верблюд.
В мягком свете сумерек на берегах ручья качалась трава. Вдали на ночной охоте выли койоты. На фоне заходящего солнца мелькали ласточки и летучие мыши.
Когда они присели, пугающе холодная вода достала до пояса.
Тейт окунулась первой, она откинулась назад, опираясь на поврежденную руку. И осталась ею вполне довольна. Выгнувшись так, что затрещала спина, она медленно опустилась на локти, и над водой осталась только грудь, голова и колени. Вода вокруг завивалась крошечными водоворотами.
Сайла последовала примеру Тейт, она повернулась навстречу потоку, и бегущая вода развевала за спиной волосы, словно плащ. Ланта забила по воде руками, делая вид, что плывет. Волны, которые она подняла, захлестнули Тейт, и та изобразила, что тонет, потом плеснула в нее водой. Никого не выделяя, Сайла окатила обеих. Плескаясь и хохоча, словно дети, они отдались во власть момента, забыв об окружающем мире, каким бы он ни был.
Позже, сухие и одетые, они суетились в умирающем свете в поисках мягких мохнатых листьев растения, которое Ланта называла «малл». Она объяснила, что это прекрасные пеленки для Джессака. Закончив с поисками, они улеглись на берегу ручья и стали следить за первыми звездами.
Тейт села, повернувшись к остальным лицом.
- Могу я задать вам один вопрос? - спросила она. - Вы не подумаете, что я сумасшедшая?
Сайла засмеялась.
- Все зависит от вопроса. - Однако, когда Тейт не развеселилась, Сайла тоже посерьезнела. - Что тебя беспокоит?
- Мне снится сон. Часто. Один и тот же.
- Многие считают, что сны переносят нас в другие места и времена. И я тоже, - ответила Ланта, взглянув на Сайлу. - Церковь говорит, что мы не должны этого делать, но Церкви нужны все провидицы, а некоторым из нас снятся сны.
- Я согласна, - сказала Сайла. - Мы не должны бояться только потому, что не понимаем этого. Ты боишься?
Тейт кивнула, ее брови нахмурилось.
- Не знаю почему; он ведь не такой уж страшный. Стоит палящий знойный день, я стою в прохладной тени дерева, со мной лошадь. Она тощая, кожа да кости. И мне от этого грустно. На дереве вырастает лицо и говорит, что я должна скормить его листья лошади. Я собираю те, что кажутся мне самыми лучшими, но, когда предлагаю их лошади, она тычет меня мордой и все листья разлетаются в стороны. Потом я оглядываюсь по сторонам и вижу, как отовсюду сбегаются лошади и ловят их. Им нравятся листья. Потом дерево снова говорит со мной.
Она остановилась и подозрительно вгляделась в своих слушательниц.
- Вам не смешно?
Ободрив ее, Ланта и Сайла попросили продолжать.
- Ну ладно, дерево говорит: «Ты должна срубить меня и сжечь. Только так я смогу помочь». Сначала мне кажется, что так и надо поступить. Потом я делаю шаг назад, всего один шаг, но оказываюсь далеко, очень далеко оттуда - и я вижу все дерево целиком, и вижу, насколько оно красиво. Я говорю: «Теперь лошадь будет есть. Я знаю это. Она мне верит. Мне не нужны дрова». Потом я вынуждена сказать что-то совершенно иное. Вынуждена. Я говорю: «Комфорт, который ты дашь, будет вечным, как тень деревьев остужает жар лета». И тут я просыпаюсь, мне так грустно, что хочется плакать, и я дрожу от страха.
Обхватив себя руками, Ланта начала раскачиваться из стороны в сторону.
- Это очень сильный сон.
- Никто из нас не умеет толковать сны, - произнесла Сайла. - Но в нем ты одинока. А здесь - нет. И никогда не будешь.
- Здесь скрыто намного больше, - тихо сказала Ланта. - Я это чувствую. Сон говорит об ошибках. Я чувствую горе. И меня он тоже пугает. - На остальных она не смотрела.