Лэннет осторожно пробрался под ветвями кустарника, растущего у самого края расчищенной территории. С ветвей капало. Прямо впереди в темноте, которую рассеивал лишь свет звезд, ярко светилась база воздушных шпионов. Несмотря на веселенький внешний вид полусферических убежищ, Лэннету пришлось бороться с подступающей к горлу тошнотой. Капитан подумал о необстрелянных повстанцах, рассыпавшихся сейчас по лесу, и подумал: как там они держатся?

Но теперь было не время для подобных размышлений. Уже не время.

Медленно и бесшумно Лэннет двинулся вперед. Он переключил очки ночного видения в тепловой режим. Звуковой датчик, расположенный в десяти футах впереди, выглядел как тусклое пятно. Помощники допустили три ошибки. Они устанавливали датчики днем, когда за их работой можно было проследить. Они поставили их так, что датчики нагревались на солнце и в темноте делались заметны для приборов инфракрасного видения. И наконец, они использовали для установки одни и те же места, которые теперь легко было отследить по примятой траве. Лэннет осторожно вывел звуковое устройство из строя, попросту перерезав провода. Он был почти стопроцентно уверен, что в лагере никто не следит за пультом управления датчиками, но испытывать судьбу не хотелось.

Откатившись чуть в сторону, Лэннет махнул рукой, подзывая Джарку. Хайренец возник из темноты, словно какой-то зеленый призрак. Еще один взмах руки отправил Джарку вперед. Следом за ним поползли мужчина и женщина, входящие в его тройку. Лэннет убедился, что оставшиеся тройки тоже двинулись, и последовал за ними.

Джарка обезвредил следующий датчик, осветительный. На то время, пока Джарка работал, Лэннет выключил свои очки. Если бы вдруг Джарка допустил ошибку и вспышка сработала, она изжарила бы даже самые прочные линзы у всех Свободных, кто находился бы в этот момент достаточно далеко отсюда. А с этого расстояния, если уж на то пошло, такой свет надолго ослепил бы любого, кто взглянул бы прямо на него. Скрипя зубами, Лэннет ждал, пока Джарка справится со своей задачей. Отвинтить пластину, закрывающую переключатель, было чертовски сложно.

Рука Лэннета лежала на спине Джарки. Через некоторое время капитан почувствовал, что мышцы под его рукой расслабились, и понял, что работа выполнена. Он подал знак двум оставшимся членам тройки, велев им следовать за Джаркой. Когда они пробрались вперед, Лэннет махнул оставшимся тройкам.

Последним препятствием была колючая проволока. Помощники разложили ее, как полагалось: две спирали натянуты на земле параллельно друг другу, а третья водружена поверх них. Не поднимая головы, Лэннет извернулся, чтобы взглянуть на изгибы широкой, напоминающей ремень спирали и едва заметные отблески света на колючках. Сердце его бешено колотилось.

Капитан боялся колючей проволоки больше любого датчика, больше вспышки. Она крепко держала свою жертву, безжалостно наказывая человека за малейшее движение. Попытайся сражаться с ней, и она вполне может убить тебя. Откажись от сопротивления — и ты окажешься во власти своих врагов. Каждая из полос спирали — почему эту дрянь назвали проволокой, сказать не мог никто — имела изолированную сердцевину, своего рода нерв. По нему шел слабый электрический ток. Если ток исчезал, включалась сигнализация. И по всей вероятности, датчики колючей проволоки были соединены со всеми вспышками. Разрежь проволоку — и по всему периметру базы угольно-черную хайренскую ночь разорвут слепящие вспышки света.

Существовали приспособления, позволяющие разрезать колючую проболоку или взорвать ее, но у Свободных не было ни этих приспособлений, ни взрывчатки. Им приходилось пользоваться примитивным методом. Третья тройка несла с собой свернутые циновки, сплетенные из тростника. Раньше хайренцы считали их хорошим покрытием для пола, мягким, упругим и достаточно прочным, чтобы прослужить много лет, даже если по нему будут постоянно ходить в обуви. Теперь же подобные циновки занимали почетное место во многих богатых домах.

По знаку Лэннета бойцы третьей тройки вскочили, подбежали к проволоке и бросили циновки поверх нее. А потом они сами бросились ничком на это покрытие. Под их весом проволочные спирали рухнули. Первая тройка перемахнула через них и ворвалась в лагерь.

С этого момента ни о какой скрытности не могло идти и речи. Во время планирования операции Лэннет возражал против этой идеи. Он сильно сомневался, выдержит ли проволока вес людей, которые будут перебираться через нее, не порвется ли она. Учить своих неопытных бойцов соблюдать тишину во время атаки лишь затем, чтобы они объявили о своем прибытии воем сирен, было почти так же опасно, как и тот вариант, когда их обнаружили бы заранее. Чтобы компенсировать их неопытность и извлечь выгоду из такой же неопытности Помощников, находящихся на базе, Лэннет сделал ставку на стремительность. Капитан решил, что им легче будет одолеть врагов, если они захватят противника врасплох. Кроме того, крики окажутся хорошим подспорьем для его людей.

Боевой клич разорвал тишину. Безмятежный лагерь Помощников превратился в водоворот пронзительных воплей.

Колючая проволока была сплющена, но ее хитроумный электрический нерв так и не был поврежден, а потому проволока оказалась не в состоянии включить сигнализацию.

Тут же стала очевидной еще одна ошибка Помощников. Две палатки — ближайшие к проволоке — стояли слишком близко к ней. И в одной из этих палаток находилась аппаратура связи. Лишь один человек кинулся к радиоприемнику. Следом тут же нырнула первая тройка. Палатка заходила ходуном. Раздался чей-то отчаянный, исполненный боли крик.

Одновременно с атакой первой тройки третья тройка перескочила через циновки и тоже ринулась вперед. Они накинулись на Помощников, высыпавших из второй ближайшей палатки. Помощники пустились наутек, но бежали они с неуклюжестью людей, на самом деле не верящих в происходящее. Джарка, оказавшийся быстрее всех прочих, срубил первых двух Помощников — мужчину и женщину — прямо у входа. Несколько мучительных мгновений Лэннет был уверен, что вторая пара Помощников сейчас прикончит занятого своими противниками Джарку. Он бросился на помощь. Но третья тройка опередила его. Они набросились на Помощников с флангов. Несколько секунд беспорядочной пляски мечей, несколько вскриков — и Свободные принялись за остальные палатки.

Всего в лагере оказалось двенадцать Помощников. Присоединившийся к драке Лэннет вопреки всему надеялся, что его бойцам удастся разделаться с оставшимися семью противниками прежде, чем те успеют сориентироваться в происходящем. Разум подсказывал ему, что с момента начала операции прошло всего несколько секунд, но в те мгновения, когда они бежали к остальным палаткам, время растянулось до бесконечности.

Теперь оставшиеся в живых Помощники поняли, что происходит, и поверили в реальность этих событий. Полуголые, по большей части босые, они успели выскочить из палаток к тому моменту, как повстанцы подбежали к ним.

Эта картина была знакома Лэннету. Захваченным врасплох войскам требуется время, дабы осознать происходящее. Неопытные солдаты, захваченные врасплох среди ночи, по сути обречены. И лишь случайно оказавшиеся среди них прирожденные воины действуют с естественной яростью. Похоже, среди сбившихся в кучу и застывших в нерешительности Помощников таких не было. Вид у них был столь жалкий и обреченный, что Лэннету стало как-то неловко. Его бойцы, хоть они испытывали не меньший страх, чем Помощники, располагали, однако, всеми преимуществами, какие только могут иметь нападающие. Они уже пролили кровь. Они знали, что происходит. Они сражались с силами, которые угнетали их с незапамятных времен.

И они были исполнены ярости.

Помощник, бросившийся на Лэннета из темноты, был в полной мере наделен той первобытной яростью, которой недоставало остальным. Он двигался бесшумно и решительно. Лишь подставленный в последнее мгновение щит спас Лэннету жизнь. И все же капитан потерял равновесие и зашатался, пытаясь удержаться на ногах. Нападающий поспешил воспользоваться своим преимуществом. Он ухватил меч двумя руками и принялся наносить удары — один из таких ударов едва не расколол щит Лэннета. Капитан оказался слишком занят самозащитой, чтобы нанести ответный удар. Но все же Лэннет был профессионалом, человеком, привыкшим сражаться с другими профессионалами. И его миг настал, когда он поднырнул под очередной сделанный от души замах. Не встретив никакого сопротивления, Помощник не сумел вовремя затормозить. И удар, который он попытался нанести на возвратном движении, оказался слишком медленным. Согнувшись, Лэннет перехватил своим мечом клинок противника и краем щита ударил Помощника в пах. Помощник хрипло охнул и едва не упал. Он отступил на шаг, явно пытаясь совладать с болью. Лэннет пригнулся и прыгнул вперед. Гребень его шлема врезался в лицо противника. Соответствующие звуки и ощущение столкновения сообщили капитану о выбитых зубах и треснувшем хряще. И все же Помощник сумел нанести еще один удар по Лэннету. Но этот удар оказался куда слабее прежних. Лэннет принял его на меч, позволил оружию противника скользнуть вдоль клинка, до выпуклой гарды. Потом он шагнул вбок и довернул клинок. Меч Помощника выпорхнул из рук хозяина, словно был смазан жиром. Помощник все еще смотрел вслед своему оружию, когда меч Лэннета наискось перечеркнул его туловище. Помощник привстал на цыпочки и скривился при виде собственных вывалившихся кишок. Он тяжело осел на землю, попытался было подобрать склизкую массу внутренностей, свалился на бок и забился в предсмертных судорогах.

Лэннет повернулся спиной к умирающему и дунул в свисток, чтобы остановить атаку. Сигнализация все-таки как-то включилась, и пронзительный звук свистка почти затерялся в ее трубном реве. Лэннет свистнул еще раз. И еще.

Его бойцы его не слышали. Лэннету очень хотелось верить, что причиной тому вопли сирены. Но увы, это было не так. Капитан знал, что он сейчас увидит.

Ближний бой причиняет не только кровоточащие раны. Возможно, они даже не самые опасные. Бойцы Лэннета не знали об этом. Пока что не знали. И бойня продолжалась.

Двое Помощников спасли свои жизни, просто упав на землю. Один из них лежал ничком, прикрыв руками голову и уткнувшись лицом в грязь. Второй скорчился, словно зародыш, уйдя от всего.

Последним умершим Помощником оказалась женщина. Она вскинула руки, показывая, что сдается. Лэннет видел, что ее лицо искажено страхом. Но подбегавшая к ней Свободная видела лишь поднятый меч. Она и сама буквально обезумела от волнения и была не в состоянии осознать, что несчастная Помощница слишком перепугана и просто не понимает, что по-прежнему держит в руках оружие. Лэннету потребовалась секунда, чтобы узнать в Свободной Трей. И в тот же миг он понял, что там, где он распознал страх, подбегающая Трей видит лишь угрожающую маску, ярость, от которой ее собственная кровь заледенела в жилах. Испустив бессвязный пронзительный вопль, Трей ударила свою жертву в центр корпуса, прямо под грудину.

Крепко вколоченный профессионализм заглушил ужас Лэннета, и капитан отметил, что Трей ударила именно так, как он ее учил. Она ударила на шаге, используя, кроме силы мышц, еще и вес собственного тела. Удар брал начало в довороте поясницы, усиливался за счет разворота плеч и переходил в прямую руку. В момент удара локоть и запястье были жестко зафиксированы. Завершение было безукоризненным — удар щитом в верхнюю часть тела противника, помогающий извлечь свой клинок.

Помощница рухнула навзничь. Гримаса исчезла с ее лица, сменившись выражением досады. Женщину выгнуло дугой, когда она попыталась зажать разорванную артерию; но кровь из раны хлестала с такой силой, что для несчастной не оставалось ни малейшей надежды. Трей же тем временем уже проскочила мимо нее, оглядываясь по сторонам в поисках других противников. Она так и не увидела, как каблуки Помощницы выбивают вмятины в земле.

Тем временем кто-то нашел пульт управления и выключил сирену. В наступившей относительной тишине стало слышно, как стонут, хрипят и плачут жертвы стычки. Со всех сторон до Лэннета доносилось тяжелое, неровное дыхание вымотавшихся людей. Капитан еще раз дунул в свисток. Поскольку драться больше было не с кем, повстанцы застыли там, где их застала трель свистка. Глаза их сейчас отличались неестественным блеском. Бойцы часто моргали. Кто-то произнес:

— Мы это сделали.

В голосе прозвучало недоверие. Ошеломление. Ликование. Повстанцы разразились радостными криками, и напряжение словно ветром сдуло. Каждый принялся оглядываться по сторонам, считать и пересчитывать окружающих, и выяснил, что не только он сам, но и все его друзья живы. Даже трое раненых, уразумев, что раны их не слишком серьезны, присоединились к общему ликованию.

Лэннет подошел к двум Помощникам, валяющимся на земле. Скорчившийся Помощник заходился в беззвучном жутком крике; из-под опущенных век текли слезы. Подбирая их отброшенные в сторону мечи, Лэннет обратился к нему:

— Тебе ничего не сделают. Подойди к твоему другу. Ему нужна помощь.

И капитан швырнул оружие в растущую груду трофеев.

Повернувшись к своим бойцам, Лэннет приказал:

— Хватит шума. Забирайте то, за чем мы пришли. Вторая тройка, затащите мертвых в палатки. Поторопитесь. Сюда вполне может явиться на разведку какой-нибудь электромобиль. Если они успели передать сообщение…

Лэннет не стал объяснять, что он имеет в виду. Да этого и не требовалось. Повстанцы уже успокоились, но им все еще приходилось сдерживаться, чтобы голоса не звучали ненормально громко. Бойцы отправились выполнять поставленные задачи.

Воздушные шпионы выпускались в нескольких вариантах. Экспедиционная модель, использовавшаяся на этой базе, наполнялась газом. Подготовленные к полету, они выглядели не то как древний летательный аппарат из исторических книг, не то как игрушечная механическая птица. Воздушные шпионы не махали крыльями, как птицы, но и отличались теми же обтекаемыми формами, изящными контурами и расширяющимся хвостом. И у них крылья тоже служили главным источником силы, за счет вмонтированных солнечных батарей. Такой шпион в ясную погоду мог действовать неопределенно долго, днем подзаряжая батареи за счет солнца и используя накопленный запас энергии, чтобы продолжать полет в темное время суток. Большой пропеллер работал практически бесшумно. Если требовалась максимальная скрытность, аппарат мог подолгу планировать. Разведывательное оборудование состояло из видеокамер, улавливающих тепловое излучение, а также из обычных видеокамер с телескопическими объективами. Полевые модели обычно работали лишь в ограниченном диапазоне, но Лэннет с радостью обнаружил, что им досталась усовершенствованная модель, именно такая, какая и требовалась Свободным — с радаром, предназначенным для обнаружения наземных и воздушных целей и соединенным с радиоперехватчиком.

Если бы Помощники с этой базы пользовались собственным оборудованием для наблюдения за возможными путями подхода к границе базы, налет мог бы быть обнаружен и захлебнуться в ловушке, так толком и не начавшись. Лэннет решил запомнить этот урок. Воздушные шпионы могли служить не только для дальней разведки.

В распоряжении разбитого подразделения находились два воздушных шпиона. Вместе со всем оборудованием каждый аппарат весил чуть больше сотни фунтов. Джарка и Реталла взяли каждый по одному аппарату и уложили в рюкзаки. Оборудование для управления и наблюдения разобрали на отдельные детали, чтобы легче было нести. Поскольку трое бойцов из-за полученных ран работать не могли, повстанцы едва сумели все это упаковать. Лэннет привлек к делу даже пленных, всучив груз и им, а чтобы они могли с ним управиться, связал им руки впереди. Лэннет отступал последним. Он как раз перебирался через циновки, наброшенные на колючую проволоку, когда все услышали звук, который невозможно было с чем-либо спутать, — шум двигателей приближающегося электромобиля.

Лэннет отреагировал мгновенно — он бросился обратно в лагерь. Ухватив циновки за край, он рывком стащил их с проволоки. Спирали тут же приняли почти что прежнюю форму.

— Заберите циновки! — крикнул Лэннет. — Уходите в лес! Я захвачу электромобиль, если он приземлится здесь. Уходите! Быстро!

Первым повиновался Джарка. Остальные повстанцы рванули за ним, словно проснувшись, потом перешли на размеренный бег. Набитые рюкзаки нелепо подпрыгивали. Лэннет нырнул в палатку, бормоча проклятия в адрес мертвых тел, которые перекатывались у него под ногами, грозя превратиться в ловушку. Когда электромобиль приземлился на крохотную посадочную площадку, расположенную на противоположной стороне базы, Лэннет разрезал ткань палатки, выскользнул наружу и помчался сквозь тьму, словно преследуемый крич.

На борту электромобиля оказалось двое мужчин. Они вышли из машины, обнажив мечи. Один из них, встряхивая головой, с горячностью что-то говорил в компактный радиопередатчик. Второй принялся выкрикивать имена. Неизвестно, что там ответили первому по радио, но ответ ему явно не понравился. Мужчина зашвырнул передатчик обратно в электромобиль, и сделал несколько шагов. Потом он остановился, вытянул шею и принялся оглядываться, а его напарник тем временем направился к ближайшей палатке.

Лэннет с радостью отметил, что на том типе, который сперва был с передатчиком, нет очков ночного видения, — но потом он вспомнил, что все хайренцы отлично видят в темноте. У капитана упало сердце. Тусклый свет, горящий в палатках, для этой парочки мог быть ничем не хуже дневного освещения.

Мужчина, идущий к палаткам, продолжал требовать, чтобы ему кто-нибудь ответил. Из окружающей ночи донеслось слабое эхо его же собственного крика. Мужчина тут же обернулся и приказал напарнику присоединиться к нему. Дальше они двинулись вместе, держась напряженно и настороженно.

Лэннет подумал, не наброситься ли на них. Нетерпение, объединившись с напряжением, нашептывало свои доводы в пользу такого образа действий. В конце концов, вряд ли они достаточно хорошо тренированы. Но все же в Лэннете возобладала рассудительность; как бы плохо они ни были обучены, но все же это два вооруженных человека. Потому капитан предпочел двинуться к электромобилю. На базе не осталось средств связи, так что ключом ко всему был именно электромобиль. Лэннет побежал к нему, понадеявшись, что тела в палатках прикуют к себе внимание Помощников.

Один из Помощников тем временем выскочил обратно, и его стошнило. Когда же он повернулся, то уставился прямо на бегущего Лэннета. Несколько ужасающих мгновений он просто смотрел, позабыв о своем взбунтовавшемся желудке. Потом он понял намерения Лэннета и с воплем бросился ему наперерез. Второй Помощник последовал за товарищем.

Лэннет не успевал забраться в электромобиль. Когда капитан развернулся и стало ясно, что он тоже вооружен, Помощники притормозили. Они поняли, что неизвестный прижат к машине и оказался в ловушке. И вместе с этим сообразили, что перед ними не обычный нонк.

Лэннет сделал ложный выпад. Помощники отскочили. Капитан попытался сблефовать.

— Мои друзья сейчас будут здесь. Бросьте оружие, и тогда с вами будут обращаться как с почетными пленниками.

— Это как вон с теми? — Помощник дернул плечом, указывая в сторону палатки. Но его насмешке недоставало уверенности.

— Двое Помощников сдались. Их увели с территории базы. Мы не причиняем вреда пленным.

Второй Помощник сделал выпад — хорошо поставленный колющий удар. Лэннет отбил его. Тем временем первый противник попытался достать его сбоку. Лэннет ударил Помощника щитом в лицо, подшагнул и, врезавшись в противника всей массой, сбил его с ног. Двигаясь мимо падающего Помощника, Лэннет еще успел полоснуть его по коленям и тут же развернулся, чтобы встретить первого нападавшего лицом к лицу. Раненый закричал, призывая товарища на помощь.

Уцелевший Помощник извлек надлежащий урок из несчастья, постигшего его напарника. Соблюдая предельную осторожность, он сосредоточился на блокировке неистовых ударов Лэннета. Несколько томительно долгих секунд он умудрялся уцелеть, энергично уклоняясь от ударов. Помощник не предпринимал никаких попыток атаковать. Его глаза, не нуждавшиеся в ночных очках, с пугающей решимостью следили за клинком Лэннета.

Лэннет же понемногу начинал приходить в бешенство. Он чувствовал, как уходит время, время, в котором так нуждались он и его бойцы. Секунды промедления могли впоследствии обернуться пленом, если другие Помощники пустятся за ними в погоню.

В конце концов Помощника подвело именно то, что его внимание было неотрывно приковано к Лэннету.

О появлении Джарки он узнал лишь тогда, когда его спины коснулось острие меча и чей-то голос произнес:

— Бросай оружие!

На миг все оцепенели, и воцарилась тишина. И тут у Лэннета откуда-то возникла сверхъестественная уверенность: он точно знал, что намеревается сделать Помощник. Он напрягся, не желая кричать и надеясь вопреки всему, что интуиция его подводит.

Помощник же прыгнул вперед, уходя от Джарки и одновременно с этим пытаясь полоснуть Лэннета. А капитан, принимая удар на щит, просто опустил собственный меч. И Помощник на него напоролся. Его глаза, расширенные от испуга, закрылись. На один лишь миг. Когда они открылись снова, страх исчез. Помощник внимательно взглянул в глаза Лэннету, словно желая поделиться новоприобретенным знанием. Его губы зашевелились. Но прежде, чем с них успело сорваться хоть слово, удар Джарки швырнул Помощника вперед. Он умер молча, унеся свои открытия с собой.

Выдернув меч, Джарка отступил и врезался в другого Помощника, пытавшегося встать. От этого столкновения раненый скорчился, глядя на Джарку снизу вверх. Повстанец зашатался, пытаясь восстановить равновесие. Помощник отпрянул. На лице у него было написано загнанное, молящее выражение, сменившееся ужасом, когда замерший на миг меч Джарки двинулся дальше. Лэннет едва успел издать протестующий возглас. Джарка хрипло выдохнул, и меч со свистом опустился. Он настиг Помощника в тот момент, когда раненый с криком попытался увернуться, и ударил его по тыльной стороне шеи. Почти отделившаяся от туловища голова склонилась в гротескном жесте подчинения, и Помощник упал набок.

Все это заняло не больше трех секунд.

Лэннет отвернулся от Джарки. Капитана била дрожь, такая сильная, что Лэннет боялся выдать себя, заговорив вслух. Неважно, что в этом убийстве не было необходимости, — Лэннету было стыдно оттого, что он точно знал, почему Джарка поступил именно так. Резко высвободившееся напряжение. Извращенная боязнь воина оказаться недостаточно яростным. Иное выражение страхов, которым так и не позволили проявиться. Обычный гнев. И все-таки в этом убийстве не было необходимости. Несокрушимое хладнокровие покинуло Джарку, выставив напоказ всю чудовищность его ошибки. Двигаясь судорожными, напряженными рывками, повстанец вытер меч — ужасающая пародия на бесстрастность.

Лэннет собрался с мыслями. Его терзало жгучее желание обругать Джарку; но с не меньшей силой ему хотелось отыскать Трей. Капитан представил, как наорет он на них. Непрофессионалы. Слабые нервы, просьбы никому не навредить. И все это — до первой крови.

Лэннет проглотил невысказанные слова и вместо этого обратился к Джарке:

— Мы воспользуемся электромобилем. Посадим одного из раненых вести его. Погрузим все, что только влезет. Отключим локатор, чтобы электромобиль нельзя было выследить. Прикажем водителю отвести его к тому месту, где мы стояли, пока не перебрались сюда. Там есть песчаный берег в излучине реки. Неплохая посадочная площадка. И кустарник — там можно будет спрятать груз до тех пор, пока мы его не заберем.

Джарка нахмурился и попытался было возразить. Но Лэннет отмел эту попытку.

— При перевозке трофеев на электромобиле мы сэкономим куда больше времени и сил, чем потратим на его загрузку. Крикните нашим, чтобы они шли сюда. И никакой радиосвязи.

Лэннет уже двинулся прочь, когда Джарка окликнул его.

— Что вы собираетесь делать?

— Кое-что, на что у нас не было времени раньше. В палатках могут найтись документы, которые могут нам пригодиться. Информация.

Он снова обернулся к Джарке. Тому явно не нравилась идея копаться в палатках, где лежали мертвые Помощники. Лэннет резко добавил:

— Я собираюсь также обыскать тела. Если только вы не предпочтете взяться за это сами и не оставите возню с электромобилем на меня. Решайте.

Прежде чем Лэннет успел повернуться, вопль Джарки уже разнесся по окрестностям.

Перегруженный электромобиль с воем взмыл вверх. Лэннет подал знак колонне, приказывая выступать. Сам он встал замыкающим. Они прошли не так уж много, когда Лэннет заметил, что кто-то замедлил ход. Сперва капитан решил, что этот кто-то получил рану и не желает в том признаваться. Лэннет разозлился. Отряд не может позволить себе задерживаться, особенно из-за какого-то гордого идиота. В голове у капитана зароились подходящие к случаю ругательства.

Но когда боец приблизился, оказалось, что это Трей, и ее вопрос удивил Лэннета.

— Ничего, если мы поговорим на ходу?

Лэннет задумался, потом отозвался:

— В общем, так нельзя, и вы сами это знаете. Что вас беспокоит?

— Вы же знаете. Вы это видели. То, что я сделала.

— Я думаю, что подобное вполне возможно. Забудьте об этом. Такое происходит и с другими, ясно?

— А с вами такое случалось? Вы убивали… — голос ее пресекся. Когда Трей заговорила снова, поверх боли наслоилось неповиновение. — Вы совершали что-нибудь подобное?

— Мы говорим не обо мне. Я велел вам справиться с этим.

— Просто взять и справиться. Спасибо.

Женщина прибавила шагу.

Лэннет поймал ее за плечо. Трей дернулась, пытаясь вывернуться, но пошла помедленнее. Лэннет сказал:

— Это нелегко, Трей. Но подумай лучше о том, как сделать, чтобы подобное не повторилось.

Они долго шагали молча. В конце концов Трей заговорила первой:

— Вы такое уже делали. Изначальные гвардейцы убивают, это всем известно. Я ненавижу их, ненавижу этого проклятого императора. Я думала, что возненавижу и вас, но вы не похожи на тех гвардейцев, которых я видела. Мы не очень-то хорошо обращаемся с вами, а вы все равно нам помогаете. Но вы не говорили нам насчет этого безумия. Я думала, что выйду из своего первого боя радостной и гордой. Или раненой. Или мертвой. Что-нибудь такое. А на самом деле мне стыдно. Очень стыдно.

Лэннет помедлил. Когда же он все-таки ответил, голос его звучал очень мягко.

— Мы выполняли задачу. Эмоции… инстинкты… взяли верх. Но все-таки мы поступили правильно. Возможно, мы не безгрешны, но правда на нашей стороне. Помощники сражаются за неправое дело…

Его перебил хриплый смех Трей.

— А вам не кажется, что то же самое они говорят о нас? Вы все сказали правильно, и я это знаю. Но то, что случилось сегодня ночью, там… то, во что я верила, заставило меня это совершить. Как я могу продолжать любить то, во что верила, если эта вера превращает меня в существо, которое мне ненавистно? Как я могу творить преступления и сохранять рассудок? Когда все закончилось и я взглянула на ту несчастную, я почувствовала, как какая-то часть моей души оторвалась. А мои друзья? Стоит ли это их жизней? Их душ? Взыскующий не должен дозволять творить то, что я совершила. Просто не должен.

И снова воцарилась тишина. Лэннет обдумывал, что можно сказать, чтобы смягчить страдания Трей. Но когда он совсем уж было погрузился в раздумья, его отвлек ухающий крик какого-то ночного зверя. И капитану показалось, что лес давит на него, давит всеми своими приглушенными звуками и неисчислимыми запахами.

Внезапно вместо хайренских запахов он ощутил запах Дельфи. Густой аромат храмовых садов заполонил ощущения Лэннета. Капитан даже вспомнил, что маленькие красные цветочки, пахнувшие приятнее всего, назывались полевой гвоздикой. Астара заговорила с ним — и слова ее звучали совершенно по-особенному: «Ее вопросы из тех, что задает человек с добрым сердцем в мире, не всегда допускающем доброту. Сколько раз ты действовал, а потом сам изумлялся своим поступкам? Поделись с ней своей силой. Напомни ей, что жизнь — это надежда и что нет надежды для того, кто не желает жить. Она решилась стать одной из тех, кто расплачивается за возможность сохранить добро даже перед лицом зла. И это должно быть сделано. Мы с тобой знаем это — ты и я».

Лэннет пробормотал несколько фраз — как он надеялся, обнадеживающих, — отчасти для того, чтобы попытаться успокоить Трей, а отчасти размышляя о необычных интонациях Астары. В конце концов он сказал:

— Вы говорили, что принадлежите к последователям Взыскующего. Тогда вам должны быть знакомы эти слова: «Никакое дело не появится, если оно не может быть исполнено. Не потерпит поражения тот, кто старается служить Взыскующему ради правды и любви для всех. Что один дает, то все могут получить».

В темноте повернутое к Лэннету лицо Трей казалось бледным пятном. В голосе женщины звенело потрясение.

— Это цитата. Из благословения. Вы — взыскующий, один из нас!

Лэннет склонился к Трей.

— Я — солдат, верный своему императору и его законам. А Люмин — официальная религия, что бы там ни твердили и что бы ни делали мятежники с других планет. Я учу вас убивать и выживать. И все. А теперь оставьте меня в покое. И займитесь вашими проблемами сами. Я за них не отвечаю.

Не сказав ни слова, Трей припустила вслед за колонной. Лэннет же, включив очки ночного видения, стоял и смотрел ей вслед: хрупкая фигурка женщины наклонилась вперед, как будто Трей шла против сильного ветра.

Когда же капитан снова двинулся дальше, он что-то услышал. Лэннет подумал было, что это шуршит ткань его одежды. Он замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Звук повторился.

«Астара».

Но слов не было. Только звук, до боли печальный. Лэннет зашагал вперед, стараясь не думать о старой женщине. И лишь когда Астара покинула его и вокруг Лэннета снова ожил ночной шум хайренского леса, капитан смог признаться сам себе, что это был плач.