Сознание Марда пыталось уловить значение этого звука. Это было важно, Мард был в этом уверен. Это имело какое-то отношение к боли.

Клацанье стали о сталь. Дверь. Открывается. Закрывается.

Молчащие люди с мертвыми лицами. Электроды, зажимы. А потом…

Мард закричал, полностью придя в себя за один ужасный миг. Он звал на помощь, молил об освобождении и не мог остановиться.

И снова ему заткнули кляпом рот.

Возле плеча Марда появился советник Уллас. Пристальный взгляд его бледных глаз впился в зрачки Марда. Взор самого Марда застилали обильные слезы жалости к самому себе. Уллас спросил:

— Вы намерены говорить со мной, капитан?

Мард отчаянно и утвердительно замычал сквозь кляп.

Сквозь слезы он видел, как блеснули металлические лезвия, и кляп исчез изо рта.

— Меня ни о чем не спрашивали. Я скажу. Все, что вы хотите знать. Меня не спрашивали. Просто задавайте мне вопросы. Я отвечу. Всю правду. Клянусь в этом. Все, что угодно. Только не надо меня больше пытать!

Наконец Уллас нагнулся ближе. Голос его был сух.

— Я здесь не затем, чтобы обсуждать вашу боль, капитан. Возможно, вы усвоили урок не так хорошо, как я надеялся. — Советник бросил взгляд в сторону, и Мард уголком глаза увидел одного из одетых в коричневое людей, направлявшегося к нему с электродным зажимом в руке.

— Я усвоил. Я все понял. Я не буду больше говорить о боли. Я только хочу рассказать вам все, что знаю. Спрашивайте меня. Пожалуйста. Во имя света, что хранит нас, спрашивайте меня.

Уллас улыбнулся и выпрямился.

— Это уже намного лучше, капитан. Вы обучаетесь тонким методам примирения. Следует стремиться найти способы склонить на свою сторону тех, кто не согласен с тобой. Или заподозрен в таковом несогласии. Так что давайте будем честными друг с другом. Давайте уладим наше недопонимание. Моя цель как советника — это спокойное управление государством. Ваша цель как капитана Марда и посланника Солнцедарительницы — простите меня за прямоту — пережить этот маленький спор без необратимых физических повреждений и одновременно улучшить свое положение в обществе. Я могу гарантировать вам достижение обеих ваших целей, но только в том случае, если вы будете сотрудничать со мной. Вы должны помочь мне, рассказав все о любой ситуации, которая может как-либо касаться моей цели. Вот видите, как легко мы можем уладить нынешнее положение дел и привести его к тому, что мы оба окажемся в выигрыше? Разве это не лучше, чем дурацкое противостояние? Не говоря уже о грубой силе.

Мард сказал себе, что во всем виноват Этасалоу. Если бы Этасалоу не послал к нему фальшивого вербовщика, то ничего этого не случилось бы. Постоянно цепляясь за эту мысль, Мард поведал Улласу всю свою историю, начиная со вступления в Изначальную Гвардию. Он рассказал о своем согласии стать шпионом Солнцедарительницы, бывшем истинной причиной его появления на Хайре.

— Это другое дело. Мне пришлось рассказать Этасалоу о его племяннице. Я думал, он уже знает, что она здесь, но он заставил меня рассказать ему. Я не говорил ему, где она находится, ничего подобного. Просто что она находится здесь. Ничего больше, клянусь.

Одна тайна осталась сокрытой в голове Марда. Он утаил подробности своего союза с Реналой и их соглашение с Этасалоу. Жизнь, полная предательства и корыстных интересов, побуждала его скрыть хоть что-нибудь.

Вспотев, словно после долгого бега, Мард завершил свой рассказ. Уллас покачал головой — то ли недоверчиво, то ли осуждающе, Мард не мог понять. Он лишь услышал, как советник приказал людям в бурых одеяниях:

— Освободите его. Дайте ему принять ванну и принесите одежду.

Марду советник сказал:

— Сегодня вы будете моим гостем. Я думаю, вам лучше остаться здесь до завтрашнего вечера, так чтобы мы оба могли продумать дальнейшее развитие наших новых взаимоотношений. Теперь, когда мы поняли, что можем разрешить наши несогласия ко всеобщему удовлетворению, я вижу наше будущее в несколько более светлых тонах. Я предлагаю вам сочинить какую-нибудь историю, чтобы объяснить свое отсутствие. Для столь компетентного человека, как вы, это не должно составить трудностей. Мы ведь не хотим, чтобы о нашем разговоре кто-нибудь узнал, не так ли?

— Нет, сэр. Это будет нашей тайной, сэр. — Слова Марда прозвучали искренним гимном признательности.

Долгий путь обратно, до своих жилых апартаментов, Уллас потратил на то, чтобы взять себя в руки. Усевшись за свой рабочий стол, он сделал несколько записей от руки. Советник решил, что Мард был прав — вербовщик явился от Этасалоу. Об этом свидетельствовало упоминание о Гекторе. Уллас почесал подбородок. Весьма в духе Этасалоу — разработать столь сложный план. Если бы Мард принял предложение, он был бы пойман в ловушку собственной двуличности, и Этасалоу заставил бы его расплачиваться всю оставшуюся жизнь. Если бы Мард отказался, Этасалоу просто получил бы доказательство, что этот слабак верен ему.

Как лучше спутать планы столь хитрого противника?

Улыбка, столь же тонкая и холодная, как кромка осеннего льда на реке, скользнула по губам Улласа. Мард сам предложил ему ответ: «…действия, вызванные истинным негодованием простого солдата…»

Как просто. Убить Этасалоу.

Лишившись Этасалоу, техники в его лабораториях не будут знать, к кому прибегнуть за помощью. Разве что к Люмину — а значит, к грозной доктору Ренале. Уллас пожал плечами. Для нее всегда можно устроить несчастный случай.

Неожиданно улыбка исчезла с лица советника. Уллас вспомнил бойцов Этасалоу. Что, если Этасалоу больше не будет с ними? Какие инструкции заложены в эти измененные сознания?

В размышления Улласа змеей проскользнула алчность. Он желал контролировать этих людей. Он желал знать тайну их создания. Этасалоу был обычным человеком. Совершенствуемые им методы были ключом к достижению божественности.

Ну что ж, позволим Этасалоу жить. Будем контролировать его самого и его тайны управления человеческим сознанием. И это даст нам контроль над всем человечеством.

Три дня спустя в кабинет командора Этасалоу вошел водитель грузового электромобиля службы снабжения. Стоя по стойке «смирно» и неотрывно глядя на стену над головой сидящего в кресле Этасалоу, водитель доложился, как обычно. Этасалоу кивнул:

— Какой информацией вы располагаете?

— Мой связной-Помощник не вышел на связь, командор. Нам приказано доложить о любом изменении в деятельности агентуры.

— И что?

— Мой связной работает в службе контроля личности, сэр. Я подозреваю, что там что-то неладно.

Это совпадало с другими рапортами об увеличившейся активности на всех уровнях службы компьютерного контроля за населением. Этасалоу намеревался проследить за этим. Он отпустил агента и приказал подать электромобиль для поездки во Двор. Уллас тепло поприветствовал его, однако Этасалоу заметил, что сердечность во взгляде, словах и выражении лица советника была насквозь фальшивой.

И тем не менее Уллас, судя по всему, был достаточно честен, чтобы признать наличие некоторых сбоев в компьютерной системе. Проявленное им раздражение было настоящим — настолько, что это заставляло беспокоиться. Этасалоу еще немного поболтал о том, о сем и отправился обратно в лаборатории.

Там он немедленно велел своим людям отыскать Марда и передать ему приказ — пусть немедленно доложит о том, как продвигается ремонт на энергостанции.

Когда Марда не удалось разыскать, Этасалоу забеспокоился. Он приказал сообщить во Двор, лично доктору Ренале, что он болен.

Ренала доложила об этом советнику Улласу. Она низко кланялась, выворачивая шею.

— Командор Этасалоу требует медицинской помощи, советник. Разрешите навестить его?

Уллас с торжеством осознал свою предусмотрительность. Этасалоу и Ренала притворялись, что враждуют друг с другом, однако оба принадлежат Люмину. Этасалоу мог бы сыграть на этом. Пока Мард находится под домашним арестом и к нему не допускают посетителей, Этасалоу приходится разыскивать сведения в другом месте. Кто, кроме доктора Реналы, знает, где может обретаться Нэн Бахальт?

Советник сказал Ренале:

— Вы будете лично лечить командора Этасалоу. Вы должны записывать каждое слово. Пошлите за шерифом Плоном — люди шерифа снабдят вас необходимым оборудованием. Когда закончите свои дела там, сразу же явитесь ко мне.

Ренала побледнела, затем покраснела.

— Советник, вы покушаетесь на самые священные права Люмина! Отношения между духовным вождем и верующим, священная врачебная тайна — вы требуете от меня нарушить все это? Я не могу.

— Никто не поддерживает Люмин более преданно, нежели я, поверьте, доктор. Люмин в долгу передо мной, и я получу этот долг. Выбирайте, доктор, — служите ли вы Этасалоу или же мне? Люмин Солнцедарительницы или же бесчестие, которое принесет вам Этасалоу? Он — враг, которого я терплю, потому что нахожу ему полезное применение. Но других врагов я не потерплю.

Ренала быстро и бессвязно заговорила:

— Я не знаю, советник… Я хочу сказать, я не думала… Да, конечно, вы правы. Теперь я ясно вижу свои обязанности. Благодарю вас, сэр. Могу ли я уйти?

Уллас наклонился вперед и одарил ее тонкой улыбкой.

— Вы можете покинуть мое общество. Но вы никогда не уйдете с моей службы. Наше соглашение затрагивает все, кроме вашей клятвы Люмину. Хотя мы оба согласны, что теперь это одно и то же, не так ли?

Ренала была слишком напугана, чтобы спорить. Она уступила, чувствуя, как вместе со словами от нее утекают последние остатки ее власти. Убравшись подальше с глаз Улласа, она дала выход буре, бушевавшей в ее душе. Ренала бежала по коридорам, расталкивая людей в стороны. Если бы Бахальт оставалась на Атике, ничего этого не произошло бы. По крайней мере, кое-что не случилось бы. В том, в чем не была виновна Бахальт, был, несомненно, повинен Мард. Оба они — лжецы и предатели! Никаких моральных устоев, никакой этики! Заговорщики!

Ренала стиснула зубы, совершенно не осознавая, что множество людей, услышав шум, вызванный ее ураганным движением по коридору, повернулись в ее сторону.

Как ей и было приказано, Ренала вызвала шерифа Плона. Ей пришлось подвергнуться унизительной процедуре — стоять в одном нижнем белье, пока три отвратительно наглых женщины-Помощницы навешивали на нее микрофоны и скрытую камеру. Это едва не добило Реналу. Она тряслась от ярости, которая только усилилась, когда одна из техников сказала:

— Да не волнуйтесь вы так, доктор. Это самая обычная процедура. Вы удивились бы, узнав, куда нам иногда приходится засовывать подобные игрушки.

Другая Помощница хихикнула, добавив:

— Вы бы просто умерли, посмотрев некоторые наши записи. Просто уписаться можно от них!

Когда все это закончилось, челюсти Реналы болели от напряжения. Но и эта боль, и даже стыд от того, что ею так грубо манипулировали, сразу же забылись, когда Ренала вышла из электромобиля у входа в административное здание лабораторий Этасалоу. Однако, входя в его кабинет, Ренала так нервничала, что с трудом смогла ответить на приветствие.

Этасалоу отошел в сторону и окинул ее взглядом, полным жалостливого презрения. Когда Ренала начала было открывать свой медицинский чемоданчик, он взял ее за руку и практически выволок за дверь. Пока они мчались по коридору, Этасалоу говорил:

— Мы направляемся в лабораторию, доктор. Возможно, именно там источник моих проблем с моим здоровьем. Наверное, аллергия.

Этот путь был мучителен для Реналы. Она знала некоторых людей, живших здесь, — знала до и после того, как эти несчастные попали в руки Этасалоу. Хотя они выглядели совершенно нормальными, не было никаких сомнений, что они изменены. Было страшно знать, что они изменены, — и не иметь понятия, как это делается.

Ренала твердила себе, что Этасалоу не осмелится нанести вред верховной представительнице Люмина на Хайре.

В лаборатории Этасалоу отошел куда-то на несколько секунд и вернулся с белым лабораторным халатом. Халат доходил Ренале до лодыжек, и Этасалоу сам застегнул его на «молнию» сверху донизу. Затем он произнес:

— Теперь мы можем поговорить.

Слишком испуганная, чтобы сказать что-либо, Ренала издала какой-то невнятный звук, который, как она надеялась, заверит всех в ее абсолютной невиновности.

Этасалоу небрежно махнул рукой:

— Детекторы в моем кабинете засекли и ваши микрофоны, и эту неуклюжую попытку замаскировать камеру в вашем медальоне Люмина. В лацканы лабораторного халата, который надет сейчас на вас, вшиты батареи, приемник, передатчик, и все это контролируется компьютерным чипом. Приемник измеряет частоту перехваченных им звуковых волн. Компьютер приказывает передатчику выдать похожие сигналы через посредство звукопередающих волокон, вплетенных в ткань халата. Если вы внимательно прислушаетесь, когда я говорю, то вы сможете расслышать тихое гудение. Это совершенно безвредно. К сожалению, не могу сказать то же самое о ваших намерениях, доктор.

Испуганно вскинув руки, Ренала начала протестовать:

— Это не мои намерения, командор. Мы работаем вместе. Я хотела предупредить вас! Но разве у меня была возможность?

— Вполне хватило бы записки, написанной от руки. — Этасалоу улыбнулся. Ренала хотела бы, чтобы он этого не делал. Командор продолжал: — С этого момента мы будем считать, что вы скорее невольная сообщница, нежели союзница.

— Я не могу открыто сопротивляться советнику Улласу. Но я хотела помочь именно вам. На самом деле.

— Замечательно. Расскажите мне о Дафаниле.

Ренала постаралась дышать ровно.

— Он находится именно там, где и предполагалось, — в Имперском Крыле. Его тщательно охраняют.

Предательство, совершенное по отношению к принцу, сделало обман чем-то реальным. Ранее это был всего лишь неясный план, продиктованный гневом и мстительностью. Теперь он обрел плоть и вес. Провода, камера — все это было унизительно, но Ренала ощущала это как символическую связь между нею самой и самым могущественным лицом на Хайре. Теперь эта связь разорвалась. Реальность заняла свое законное место.

— Моя племянница с ним? — спросил Этасалоу. — Все время?

— Она спит в соседней комнате. Я не думаю, что любая попытка похитить ее может увенчаться успехом. Охрана…

— Я добьюсь успеха. С вашей помощью и с помощью бесценного капитана Марда. — Этасалоу сделал шаг, оказавшись рядом с Реналой, и взял ее под руку. — Мне необходимо знать все о системе охраны. Сколько там охранников? Сколько их находится на дежурстве и в какое время? Где они размещены? Скажите Марду, что я хочу знать, как можно обмануть городскую службу контроля движения. Как я могу лишить подачи энергии жилое здание? А как насчет аварийных генераторов? Какими средствами коммуникации пользуется охрана? Как я могу подавить связь? Не пытайтесь запомнить все, доктор. Я дам вам список. И если мои вопросы достигнут чьих-то посторонних ушей, я об этом узнаю. У некоторых из моих людей есть семьи в Лискерте, и они с готовностью идут на то, чтобы собирать для меня сведения, лишь бы помочь своим сыновьям и дочерям.

Цепляясь за соломинку, Ренала сказала:

— Даже если вы все это выясните, что это изменит? Советник Уллас защищает не свою потенциальную любовницу, а сына императора. Мальчик может быть бесполезен для своего отца, но любое покушение на него — это оскорбление, которого император не простит. Стоит ли конечная цель подобного риска?

И вновь Этасалоу улыбнулся зловещей улыбкой, заставив Реналу отвести глаза.

— Вы никогда не узнаете всего, что я хочу или не хочу. Никто не может этого узнать. Никто из живущих.

Затем, с веселыми интонациями в голосе — настолько неуместными, что это граничило с безумием, — командор произнес:

— А теперь давайте вернемся в мой кабинет. Вы выглядите слегка усталой.

Час спустя Ренала покинула резиденцию Этасалоу. За щекой у нее лежал крошечный листок водонепроницаемой бумаги с инструкциями Этасалоу. Командор усмехнулся про себя, наблюдая за движениями полной коренастой докторши. Это тяжеловесное переваливание из стороны в сторону свидетельствовало о нарушении морального равновесия. Этасалоу открыл для себя, что контроль над сознанием другого человека не всегда означает воздействие на его нейроны и синапсы.

Это напомнило ему о Дафаниле.

Как это ни удивительно, но даже персонаж, всегда стоявший за кулисами, может внезапно стать ключевым лицом в драме.

Заполучить Нэн Бахальт и сделать из нее показательный пример для остальных членов обширной семьи — это вопрос чести. Этасалоу был честен сам с собой — это был также вопрос самой обыкновенной мести. Он должен быть начеку и не дать этому чувству затмить конечную цель. И тем не менее империя должна знать, что никто не смеет оскорблять нового императора. Даже его кровные родственники.

Заполучить Нэн Бахальт. И Дафанила.

Заставить Лэннета и Свободных выступить в открытую. И вновь от предвкушения мести по спине командора пробежала сладостная дрожь. Этасалоу дернул плечами, прогоняя ее. Несомненно, месть тоже должна свершиться. Но она должна ждать своего часа.

Вечером того же дня Этасалоу сидел в удобном кресле в кабинете Улласа. Он наслаждался откровенным беспокойством советника, однако был достаточно осторожен, чтобы скрывать это наслаждение. Сеть с каждым днем сжималась все теснее, и было жизненно важно не спугнуть жертву.

Уллас тем временем говорил:

— Меня заверили, что принц Дафанил получает самое лучше лечение, какое только возможно. Личный врач всегда при нем…

— Личный врач? — прервал его Этасалоу, чтобы продемонстрировать свою заинтересованность. — Мудрое решение, советник, если я смею так сказать. Уверен, что этот врач — хорошо проверенный человек.

Уллас едва заметно поморщился. Для Этасалоу этого было достаточно; его улыбка просто лучилась дружелюбием.

Уллас продолжал:

— Если этот дурак умрет, то все рухнет. Я намерен послать на Атик транспорт. Пусть он умрет на руках у своего отца, а не у меня.

Наклонившись вперед и понизив голос, Этасалоу произнес:

— Я не думаю, что нам стоит особо беспокоиться о принце, неважно, выживет он или умрет.

Уллас, лишившись дара речи, ждал продолжения. Этасалоу пошел навстречу его ожиданиям:

— Как раз сейчас межзвездный корабль, на котором возвращаются ваш сын и его заместитель из Хайренской Культурной Братской Группы, покидает Атик. Подумайте об этом, Советник: это имеет большее значение, нежели то, что вам удалось вырвать своего сына из рук Халиба. Упустив заложника и при этом даже не предупредив вас о том, что вам не следует предоставлять мне убежище, Халиб фактически признался в том, что он слишком слаб и не в состоянии противостоять нашей деятельности. Пришло время нанести удар. Вы хотите получить Герон и Пилос. Так возьмите их.

Лицо Улласа покраснело, и он саркастическим тоном возразил:

— Вы ждете, что я расправлю могучие крылья и полечу туда? У нас нет… — Осознание заставило советника умолкнуть на полуслове. Рот его изумленно округлился. Однако Уллас быстро опомнился: — Межзвездный корабль? Вы хотите сказать, что нам следует попытаться захватить его?

— Не попытаться, а захватить. И его груз. На борту корабля будут заместители руководителей Культурных Братских Групп с Герона и Пилоса. Вы не думаете, что это сделает правителей данных планет более восприимчивыми к вашим требованиям?

— Хорошо замечено. Очень хорошо. И все-таки остается Халиб. Он, не раздумывая, принесет в жертву жизни этих несчастных и ни в чем не повинных…

— Пускай. Мы будем наготове.

У Улласа больше не оставалось возражений. Однако он все еще был настроен скептически. Этасалоу начал объяснять:

— В тот день, когда прибудет корабль КБГ, звездолет «Ахиллес» должен будет сделать здесь обычную остановку для выгрузки и принятия груза. На следующий день на орбиту приходит «Сократ». Три корабля за два дня. Такое бывает, пожалуй, раз в десять лет.

— Все три? Захватить все три? — Уллас едва мог поверить собственным ушам.

— Все три. Мы объявим, что мятежники повредили линии энергоснабжения и контрольное оборудование космопорта. Это задержит «Ахиллес» и корабль КБГ на орбите до прибытия «Сократа». Тогда мы пошлем туда лихтеры, полные ваших лучших Помощников. Через несколько минут вы и император Халиб будете единственными в галактике людьми, имеющими под своим командованием межзвездный флот. Через несколько недель вы и Халиб будете единственными императорами в галактике. А там — кто знает?

Уллас уже несколько успокоился.

— Это может сработать, командор. Вы, несомненно, немало размышляли над этим планом. Тогда скажите мне: пока мои Помощники захватывают корабли для построения моей империи, где будут все ваши замечательные перестроенные воины, которых вы уже создали?

— Они будут заниматься уничтожением Свободных. Простите за несколько неприятных, хотя и правдивых слов, советник, однако мои отряды — единственные, кто способен выполнить эту работу. Ваши Помощники явно не желают заниматься Свободными. Когда они нападают на Свободных или преследуют их в лесах, то сами постоянно получают жестокую трепку. А когда им приходится защищаться, Свободные всегда застают их врасплох каким-нибудь новым трюком. Контроль за населением в последнее время явно ослаб из-за нападений на банки данных. Но даже когда контрольные меры применяются со всей жестокостью, они только побуждают людей уходить в горы Марноффар или в подпольные группы сопротивления. Мои воины не заботятся ни о чем, кроме вашей победы. Они будут убивать без жалости. Захватите корабли, советник. К тому моменту, когда они приземлятся, на планете не останется ни одного несогласного.

Поднявшись, Уллас принялся расхаживать по кабинету. Голова наклонена, руки сложены за спиной, длинные ноги меряют пол. Советник размышлял. Этасалоу ждал, лениво развалясь в кресле. Наконец Уллас сказал:

— Межзвездному кораблю нужно пять месяцев, чтобы добраться с Атика на Хайре. Именно это время отпущено вам, командор. Если сопротивление не будет уничтожено к возвращению КБГ, то я удовольствуюсь восстановлением контроля над Хайре. В этом случае не будет ни захвата кораблей, ни покорения других планет. У меня есть свои устремления, однако они не доходят до безумия.

Этасалоу встал.

— Так мы и сделаем, советник. — Он отсалютовал, четко развернулся кругом и строевым шагом вышел из кабинета. Сев в свой электромобиль, командор позволил себе улыбнуться. Однако он знал, что не следует выглядеть чересчур радостным — все электромобили были оборудованы скрытыми передатчиками и камерами. Легче было знать, что они здесь, и вести себя соответственно, нежели бороться с ними и заставлять противника маскировать их все более искусно. Так что Этасалоу улыбался скорее про себя, храня свои истинные эмоции в тайне. «Так и сделаем». Воистину, так. Но сначала мы уделаем вас, советник. И разве это не великий позор для вас?