Двигаясь стремительно, словно тень, Свободный, с головы до ног затянутый в черное, карабкался на башню контроля за камерами «Мир и Порядок», стоявшую на краю парка. Для него стальные балки и фермы были все равно что ступени. Уже через несколько секунд он оказался наверху.

Пятнадцать его товарищей скрывались в кустах. Когда человек наверху башни бросил вниз моток электрического провода, один из Свободных выскочил из укрытия, подхватил провод и быстро подсоединил его к маленькой машине. Рядом с ним из темноты возник Джарка.

— Работает? — шепотом спросил он техника. — Все в порядке?

— Кажется, да, — ответил техник и поднял вверх большой палец. — Если нам удастся подключиться, не подняв при этом тревоги, все будет великолепно. На мониторах у Помощников будет крутиться наш голофильм с изображением парка, а не реальные события.

Джарка бросил взгляд за контрольную башню, туда, где над изломанной линией крыш Старого Города на фоне ночного неба неясно вырисовывалась высокая стена Двора. Джарка лишь весьма приблизительно представлял, где могут сейчас прятаться Лэннет, Реталла и Трей. Вытащив свою стереокарту, Джарка включил ее. Рядом с возвышением, обозначавшим местоположение батареи, мигали крошечные цифры. Джарка прочел их и нахмурился. Они уже выбились из плана операции на десять минут.

Наверху, на башне человек, работавший с камерами, передвигался с величайшей осторожностью. Камеры «Мир и Порядок» были сконструированы таким образом, что реагировали на прикосновение. Но если верить пластинке с данными, прикрепленной к боковой стороне камеры, это была старая модель, не снабженная датчиками движения или контакта. Значит, оставался изолированный провод в бронированной оплетке. Повстанец осторожно начал перепиливать его. На корпусе ножовки горел маленький зеленый огонек. Человек сосредоточился на этом огоньке, прижимая и протягивая лезвие пилы медленными, скупыми движениями. Огонек вспыхнул красным. Человек немедленно отдернул ножовку и стер пот со лба. По проводкам, скрытым под внешним изолированным кабелем, бежал слабый электрический ток. Пила была предназначена для отслеживания подобных вещей; именно об этом и сигнализировал красный огонек.

Человек осторожно сделал еще несколько пропилов и снял внешнюю оплетку и изоляцию, обнажив провода. Из своего набора инструментов он извлек маленькую прямоугольную коробочку и поставил ее рядом с оголенными проводами. Коробочка регистрировала электрический ток посредством индукции. Охранные меры по камерам «Мир и Порядок» включали в себя запросы по энерголинии, пропускаемые через неравные промежутки времени. Электронный чип, вмонтированный в камеру, посылал ответ. Если запрос не проходил, Помощники немедленно поднимались по тревоге. Человек на башне не мог предотвратить подобную ситуацию. Но он понял бы, что их обнаружили. По крайней мере, хоть какой-то результат. Он дал бы Свободным достаточно времени, чтобы удрать.

Человек вытер руки об одежду и вновь вернулся к работе.

Повозившись с обнаженными проводами, он быстро нашел линию, по которой изображения с камер «Мир и Порядок» передавались на мониторы. Человеку понадобилось всего несколько секунд, чтобы подключить к этой линии свой провод. Тихий свист, донесшийся снизу, уведомил его о том, что связь работает. Затем, как раз в тот момент, когда человек потянулся за регистратором тока, стрелка подпрыгнула: по кабелю прошел запрос.

Ответа с камеры не было. Техник с сумасшедшей быстротой начал ощупывать соединения, пытаясь понять, где он ошибся. Перегнувшись через ограждение, он хотел было уже предупредить своих товарищей.

И тут краем глаза он уловил какое-то движение. Стрелка. Она подпрыгнула. Затем опять. От облегчения у техника задрожали колени. Камера была старой модели — можно сказать, древней. Электронный чип внутри сперва считывал сигнал и только потом посылал ответ. На это требовалось две, если не три секунды.

Сердце техника стучало, словно бешеное. Он постарался успокоиться, представив себе, как в штаб-квартире Помощников какой-нибудь старательный диспетчер смотрит на изображение, которое считает реальным. Спускаясь с башни, человек думал, что все это было бы очень забавно, если бы не было так страшно.

Джарка бегом погнал всех через парк, старательно держась в поле зрения «обезвреженной» камеры. Свободные выскочили в переулок, ведущий в затопленный сумраком Старый Город. Джарка приказал двум своим лучшим мечникам разведывать дорогу. Бесшумно, перебегая из тени в тень, они следовали впереди основной группы. Джарка пропустил вперед еще четверых Свободных. Он страстно желал бы идти впереди всех, чтобы самому увидеть все первым. Однако его статус предводителя требовал, чтобы Джарка занимал позицию, из которой он мог бы контролировать большую часть своего отряда. Про себя он проклинал и эту должность, и связанную с нею ответственность.

Углубившись в Старый Город, повстанцы нырнули в ничем не приметную дверь. В полумраке складского помещения они быстро вскрыли тайник, где обнаружилась связка тонких шестов. Один из Свободных высказал всеобщее удивление и разочарование вслух:

— Это они и есть? Вот это — лестницы?

Джарка ответил резким тоном:

— Не беспокойся насчет лестниц. Просто делай то, что должен делать.

Повстанец повиновался. Но сомнения остались. Страх и недоверие, казалось, сгустили и без того душную атмосферу помещения. Джарка знал, что тонкие шесты сделаны из лучшего карбонового волокна. Куда более прочного, чем сталь. Бетак и Сул лично заверили его в том, что лестницы нужной длины выдержат по крайней мере троих, а при необходимости — и четверых.

Джарка поднял один шест. Он действительно был очень тонким. И очень легким.

Джарка прикрикнул на свой отряд:

— Мы опаздываем! Идемте! — и сам возглавил марш. В полной темноте, царившей внутри здания, даже хайренцы вынуждены были воспользоваться хемилюминесцентными «факелами». Поднявшись по лестнице, они погасили «факелы» и вышли на одну из немногих плоских крыш Старого Города. Снаружи, под открытым небом, все они видели достаточно хорошо. Слишком хорошо. Три ряда зданий отделяли их от Двора.

— Приготовьте лестницы, — приказал Джарка. До залитой цементом мостовой было по меньшей мере шестьдесят футов. Он попытался думать о чем-нибудь другом, только не об этих тоненьких шестах.

Подошли люди с лестницами, составленными из карбоновых шестов. Перекладины, соединявшие боковые шесты, отстояли друг от друга на шесть футов. Лестница вертикально уходила куда-то в темноту, исчезая из виду. Джарка осмотрел захваты у ее основания. Хотелось бы ему верить, что они действительно способны держать.

Джарка вновь включил стереокарту. Улицы и здания, лежащие между ними и Двором, рисовались на карте схематическими контурами. Маленькие точки на карте горели красным светом. Джарка указал на ближайшую:

— Вот, прямо по ту сторону улицы. Бетак сказал, что подпольщики прикрепят там веревки, за которые мы сможем зацепиться. Опускайте эту штуковину.

При всей легкости лестницы — которой теперь предстояло стать скорее мостиком — ее длина значительно усложняла дело. Словно пытаясь продеть нить в иголку, находящуюся на расстоянии нескольких футов, люди неуклюже ворочали лестницу, пытаясь приладить ее на нужное место. С первой попытки им не удалось закрепить захваты, и это отнюдь не улучшило общего настроения. Когда же наконец установка прошла успешно, то вид прогибающейся, раскачивающейся и трясущейся лестницы вселил в сердца людей страх.

Не сказав ни слова, Джарка прикрепил свой меч к висевшему у него на спине рюкзаку и переполз на лестницу. Он лежал грудью и животом на боковинах лестницы, а ступнями цеплялся за боковины с внешней стороны, тем самым обеспечивая себе дополнительную страховку. Рывок за рывком Джарка продвигался вперед.

Подобный способ передвижения был ему хорошо знаком. Они много раз тренировались в лагере. Но не с шестами из карбонового волокна. В лагере они пользовались лестницами из более тяжелых материалов. Те, конечно же, прогибались. И эти шесты прогибаются… Сильно. Тревожно.

Когда его ритмичные движения раскачали лестницу до тошнотворных вертикальных колебаний, Джарка судорожно схватился за шесты, подтягивая их друг к другу — но с разной силой. Из-за этого лестница начала раскачиваться еще и из стороны в сторону, одновременно продолжая подниматься и опускаться. Джарка забыл все наставления ни в коем случае не смотреть вниз. И первый же взгляд на мостовую заставил его желудок подбросить ужин куда-то к самой глотке. Джарка изо всех сил боролся с тошнотой.

Джарка победил, но едва-едва. Теперь он использовал колебания лестницы в свою пользу — когда гибкие шесты подбрасывали его, он рывком продвигался вперед, а когда лестница уносила его вниз, к цементной мостовой, он хватался за боковины. Выкарабкавшись на благословенную твердь крыши, Джарка едва не разрыдался от облегчения. До тех пор, пока не вспомнил, что позади него осталось еще пятнадцать человек и что предстоит пересечь еще две улицы. Посредством комма Джарка рассказал своему отряду об усвоенном им опыте, затем добавил:

— Забудьте о том, что они говорили насчет трех человек на этой чертовой штуке. Даже если она нас выдержит, мы просто стряхнем друг друга вниз, словно переспевшие фрукты. Посылайте второго. Я сообщу, когда можно будет идти следующему, и все такое. Прием.

Из комма донеслось:

— Поняли. Конец связи.

На крыше Двора Лэннет, Реталла и Трей всматривались в темноту за краем ограждения. Лэннет изучал свою стереокарту. Вид у него был угрюмый.

— Они опаздывают, и опаздывают сильно. Если все так и будет продолжаться, то мы прокукуем на этой крыше до рассвета.

Трей села, прислонясь спиной к парапету, и посмотрела на Лэннета.

— Но тогда мы не сможем продолжить операцию. Ты же сам сказал — неожиданность, быстрота и темнота, нам нужны все три условия.

Лэннет попытался улыбнуться:

— В крайнем случае обойдемся двумя из трех. Все будет в порядке.

Реталла взял Трей за руку.

— Джарка знает, что ему делать. И вообще, вы оба забыли об отвлекающей атаке. Она оттянет на себя большую часть Помощников со всего города. Пока они будут бороться с пожарами на севере, мы ускользнем на юг.

Остальные согласно кивнули, но никто не произнес ни слова.

Что касается Джарки, то пересечение второй улицы прошло гораздо более гладко. Третье же оказалось таким легким, что весь отряд, разбирая лестницы, чуть не лопался от самодовольства. Они уже переваливали через гребень крыши, когда Джарка дал команду остановиться. Глядя на высокую стену Двора и широкую улицу, отделяющую их от этой стены, Джарка сказал:

— Вот оно.

Он обращался словно бы к самому себе, и в голосе его почтительный трепет смешивался с решительностью. Стоявшие вокруг него Свободные стояли молча, погруженные в собственные мысли.

Джарка присоединил свою стереокарту к комму, отмечая местоположение группы.

Через несколько секунд тупая стрела, посланная Лэннетом, звякнула о дальний край крыши. Пока повстанцы вытаскивали из своих рюкзаков катушки более толстого шнура, чтобы протянуть его на ту сторону улицы, еще одна стрела с прикрепленным к ней тонким линем упала в противоположном конце крыши. Вскоре за ней последовала третья стрела. Буквально через несколько минут над улицей были протянуты три прочных шнура. Поскольку оттуда, где стоял Джарка, на стену Двора предстояло подниматься вверх, то карабкаться при помощи одних только рук было бы затруднительно. Вниз со стороны Двора по шнурам скользнули петли, сделанные из широкого каната. От них вверх тянулись метлиновые лини.

За стеной Реталла и Трей только что закончили сборку маленького механизма. Когда Трей выудила последнюю деталь из своего рюкзака, Реталла торопливо вставил конец линя в один из шкивов внутри рамы механизма. Трей начала подсоединять машину к энергетическим ячейкам пушки. Реталла поднял голову от работы, кивнул Трей и нажал кнопку. Электрический мотор зажужжал. Шкивы вращались, наматывая на себя метлин. Реталла взглянул на Лэннета.

— Готово.

— Начали, — сказал Лэннет в комм. Канат рядом с ним неожиданно изогнулся и заскреб по гребню ограждения. Тонкий метлиновый трос зашипел в унисон. На той стороне улицы Джарка, повисший на стропе, взмыл в воздух. Электрический моторчик деловито гудел, подтягивая его вверх, на другую сторону улицы.

Сильные руки помогли Джарке перебраться через ограждение. Он уронил на крышу свой рюкзак и пристегнул меч к поясу. Петля вновь скользнула вниз, к ожидающим на другой стороне улицы повстанцам. Второй метлиновый тросик был присоединен к шкиву механизма, и еще один Свободный шагнул с крыши в воздух.

Первые три рейса прошли спокойно. Затем вдали завыли пожарные сирены.

На улицу внизу толпой высыпали Помощники. Они беспорядочно сбивались в кучи и бросались то в одну сторону, то в другую, словно гонимые ветром листья. Обнаженные мечи поблескивали в свете уличных фонарей. Между зданиями Старого Города и стенами Двора носилось эхо криков. Над всей этой суматохой, на полпути между крышей дома и Двором, висела на стропе Свободная — бледная, с широко раскрытыми глазами. Трей протянула ей навстречу руки, но расстояние было еще слишком велико.

Лэннет скомандовал повстанцам, уже пересекшим улицу:

— Охраняйте вход на крышу. Сюда не должен пройти ни один Помощник.

На севере темноту разорвали алые отблески. Отвлекающая атака началась точно в срок. Лэннет очень жалел, что то же самое нельзя сказать о его части плана. Свободная наконец-то добралась до края крыши, хватая ртом воздух. Лэнет практически вырвал ее из дружеских объятий Трей.

— Ступай к остальным.

Он не тратил времени на сочувствие или поздравления. Для всего этого придет свой срок, попозже. Для тех, кто выживет. Когда женщина умчалась прочь, Лэннет повернулся к Реталле:

— Ты не можешь заставить эту штуковину работать побыстрее? Еще двенадцать человек — это еще двести сорок секунд до того, как все будут здесь. У нас может не быть четырех минут.

Реталла не поднял головы — он заправлял в механизм конец очередного линя.

— Нам может хватить времени. Но энергии нам не хватает.

Тихое жужжание моторчика, делающего свою работу, как бы говорило о том, что иного ответа не будет.

Лэннет наблюдал, как его испуганные товарищи, крутясь и раскачиваясь, пересекают провал улицы. Он смотрел вниз, на всполошенных Помощников, даже не подозревавших, что происходит над их головами. Он видел последние приготовления отряда. Все это было нереально, как сон. Все мысли Лэннета были обращены к Нэн Бахальт. Она находилась в считанных ярдах от него, ближе, чем за весь этот год — да нет, больше! Уже больше года прошло с тех пор, как довелось им провести несколько минут вместе, в проклятой односторонней камере.

Лэннета обуревали сомнения, пугающие, лишающие воли к действиям. На самом ли деле все это затевалось для того, чтобы защитить Нэн? Или чтобы удовлетворить его собственные желания? Быть может, Бетак был прав, усомнившись в нем? Будет ли разумный человек так отчаянно рисковать жизнью любимой женщины? Будет ли лагерь Свободных в горах Марноффар более безопасным убежищем для Нэн, нежели стены Двора?

Что, если налет окончится неудачей?

Прикосновение к руке заставило Лэннета вздрогнуть от неожиданности и схватиться за меч. Трей сообщила:

— Последний из отряда перебирается через ограду. — Она указала на разгорающееся зарево на севере. — Должно быть, это банк данных, потому что энергия в город пока поступает. Но нам все равно пора идти.

Лэннет первым спустился на верхний этаж здания. У подножия лестничного пролета стоял часовой. Когда дверь на лестницу открылась, часовой едва успел поднять голову от книги, и тут меч Лэннета вспорол ему гортань. Единственным звуком был приглушенный удар тела об пол.

Мимо Лэннета пробежала группа из четырех человек, чьей целью были жилые помещения. Первостепенная их задача состояла в захвате неповрежденного коммуникационного оборудования Помощников. Нападающие не могли допустить, чтобы кто-либо из Помощников вызвал помощь, и к тому же им следовало сделать так, чтобы ни у кого на другой стороне линии связи не возникло ненужных вопросов. За первой четверкой следовал Джарка. Лэннет побежал за ним, оглядываясь через плечо. Остальные Свободные мчались следом. Замыкали строй Реталла и Трей.

Лэннет обогнул угол коридора как раз вовремя, чтобы увидеть захват очередного поста охраны. Коммофон, пролетев по воздуху, врезался в стену. Джарка сорвал с умирающего охранника комм с наушниками. Когда Лэннет подскочил к нему, Джарка оскалил зубы в улыбке и поднял вверх большой палец.

Из жилых помещений уже доносились звуки решительного сражения. Лэннет обернулся к двери, в которую как раз влетали Реталла и Трей. Лэннет присоединился к ним, оставив позади Джарку и его людей.

Помощники, проснувшиеся от воплей своих умирающих товарищей, практически не смогли оказать сопротивления быстрым, убийственно эффективным действиям неизвестно откуда возникших людей в черных одеяниях. Сопротивлявшиеся погибли почти сразу, и их смерть лишила остальных боевого духа. Утомительные, повторявшиеся по многу раз тренировки в горном убежище вновь принесли богатые плоды. Прежде чем пораженные охранники сумели осознать, насколько они превосходят численностью налетчиков, они — те, кто остался в живых, — уже лежали на полу лицом вниз. Свободные решительно связывали пленников, затыкая им рты полосками ткани, оторванной от постельного белья.

Оставив двух человек охранять пленных, остальной отряд бросился на лестницу, ведущую вниз, в помещения, где держали Нэн и принца Дафанила.

Кожа на затылке у Лэннета натянулась. Ему неудержимо хотелось обернуться и взглянуть вверх, в гулкий лестничный пролет. Им предстояло спуститься на три этажа. Все сообщения разведки указывали, что здание абсолютно пусто, не считая верхнего этажа и двух нижних. Ну и конечно, следовало помнить о Помощниках, охранявших пленников на четвертом сверху этаже. И тем не менее Лэннет распахивал двери на каждой лестничной площадке, осматривая длинные, тускло освещенные коридоры. Он ничего не заметил и все же не мог отделаться от тягостного чувства, как будто кто-то крадется по зданию.

Когда отряд достиг нужного этажа, свет мигнул раз, потом второй, а затем погас совсем. Это означало, что диверсия сработала. Еще одна энергостанция уничтожена, еще больше компьютеров прекратили существование вместе с заложенными в них данными.

Повстанцы вошли в главный коридор, сообщавшийся с комнатами, где содержались Нэн и принц. И тут свет вспыхнул снова. Джарка дал сигнал остановиться. Все застыли в напряжении. Поколебавшись две-три секунды, он решил двигаться дальше.

Лэннет шел вместе с остальными. Покалывание в затылке неожиданно усилилось. Воспоминание об этих длинных пустынных коридорах было столь мучительным, что затмевало даже происходящее сейчас.

Лэннет сказал себе, что для тревоги нет повода. Если Помощники переключились на аварийный генератор, то это обычная мера предосторожности, и ничего более.

Джарка добрался до двери, ведущей в лечебницу, и распахнул ее. Дежурная санитарка с криком бросилась прятаться за спинку своего кресла. Лэннет заметил, что ее застывшее от ужаса лицо кажется невероятно бледным по сравнению с ярким сине-зеленым одеянием.

Придержав Джарку за плечо, Лэннет обратился к санитарке:

— Где часовые? Охрана?

Вжимаясь в стену и пытаясь втянуть голову в плечи, санитарка затрясла головой, не издав ни звука.

С усиливающимся предчувствием чего-то плохого Лэннет сказал Джарке:

— Отведи назад половину наших людей. Вели им ждать, пока мы не пошлем за ними. Остальные пойдут с нами. Проверьте каждую комнату. Что-то тут неладно.

На лице Джарки отразилось недоверие, однако спорить он не стал. Едва он повернулся, чтобы отдать приказы, как Лэннет направился дальше, обгоняя тех, кто шел впереди. Дверь в конце коридора была той самой дверью, которая была ему нужна, — той, за которой находились Нэн и принц.

Лэннет не мог сдержать радостную волну, поднимавшуюся в душе. Он здесь. Они уйдут отсюда вместе. Он врезался в дверь с такой силой, что щеколда с треском выскочила из проушины. Лэннет влетел в комнату и замер.

Нэн смотрела на него из противоположного конца комнаты. К ее шее был приставлен обнаженный меч. Рядом с ней сидел принц Дафанил. Позади Нэн стоял человек с острыми чертами лица, одетый в красно-желтые цвета Люмина. Лэннет краем сознания отметил, что Помощник в чине лейтенанта держит меч у горла принца Дафанила. На лицах лейтенанта и его товарища играли самодовольные улыбки.