До сих пор Патрик полагал, что привычен к дождливой погоде. Шотландские ливни, сопровождаемые ледяным штормовым ветром, дующим с моря, к которым он привык в Мореге, сделали его нечувствительным к нудным английским дождикам.

Но когда они уже приближались к Соммерсби, Патрик был вынужден признать, что бушевавшее сейчас ненастье, совершенно нетипично для старой доброй Англии. Как на грех, коляска судьи Фармингтона была с открытым верхом… С почерневшего неба хлестали ледяные струи, сквозь которые дороги совсем не было видно, в ушах ревел ветер. Но безудержный Блайт бешено хлестал кнутом по лошадиным спинам, и повозка продолжала лететь, разбрызгивая грязь во все стороны.

Когда они выехали на дорогу, ведущую к Соммерсби, Патрик ощутил стеснение в груди, а кузен еще яростней хлестнул коней. Прямо впереди, за голыми ветвями деревьев, виднелся знакомый дом. Крытые шифером башенки, словно бдительные и грозные стражи, охраняли усадьбу и хмуро встречали гостей, а серые каменные стены, кое-где поросшие мхом, поблескивали в свете молний.

Где-то там, в усадьбе, за этими стенами находится Джулиана, и Патрик знал, что ему не будет покоя, пока он не убедится, что она в безопасности.

Было очевидно, что выйти из дому в эдакую непогоду мог лишь законченный безумец. И такой безумец сыскался. Не доехав до Соммерсби примерно четверти мили, они наткнулись на одноколку, увязшую в дорожной грязи. Одинокая фигура на коляске, которая угрожающе кренилась на бок, отчаянно махала им рукой. Мистер Блайт натянул поводья, и экипаж притормозил на безопасном расстоянии от обочины, где можно было легко утонуть в грязи.

Патрика обуревали крайне противоречивые чувства. Оставить мисс на произвол судьбы – а теперь стало ясно, что это мисс, – было сродни хладнокровному злодейству. Но мысль о том, что в пути к вожделенной цели придется задержаться, сводила его с ума…

– Она просто увязла в грязи, но цела! – прокричал Джонатан сквозь шум ливня. – Будь мисс не одна, такого бы не случилось.

– Я узнал лошадь, она из Чиппингтона, – сказал судья Фармингтон. – Такие коляски там сдают внаем.

– Что ж, решено. – Джеймс выпрыгнул из экипажа, обдав всех грязью. – Как ни крути, а придется вытащить коляску из грязи, иначе мы просто не проедем. Давай-ка, Патрик, поднатужимся – авось удастся помочь бедняжке!

Патрик выбрался из экипажа, проклиная судьбу, непогоду и все на свете. Джулиана в опасности, кузен Уиллоуби совершенно непредсказуем… Патрик должен – нет, обязан – как можно скорее оказаться в Соммерсби, чтобы защитить свою семью и леди, которой дорожил настолько, что проделал бы ради нее этот опасный путь тысячу раз!

– О, я так рада видеть вас, – забормотала промокшая насквозь мисс, щурясь от дождевых струй, хлещущих ей в лицо. – Я очень, очень тороплюсь!

– Не следовало вам выезжать в такую непогоду, – хрипло сказал Патрик.

Перед ним стояла худенькая, совсем еще молодая девушка, мокрые темные волосы падали ей на лицо. Она выглядела смутно знакомой – впрочем, всех, кто жил в Чиппингтоне, Патрик хоть раз, но видел. Девушка съежилась под его изучающим взглядом, обхватив себя руками за худенькие плечи.

Джеймс вскарабкался на козлы накренившейся одноколки и взялся за вожжи, а Патрик уперся плечом в ось коляски, явно не подходящей для езды в такую непогоду, и принялся раскачивать ее изо всех сил. Наконец коляска встала на оба колеса.

Грязь хищно чавкнула, выпуская свою добычу, Джеймс хлестнул лошадь вожжами, а обессиленный Патрик рухнул на колени прямо в лужу.

– Вот же черт подери! – выругался он, тяжело поднимаясь на ноги.

Башмаки промокли насквозь, и весь он был с ног до головы заляпан жирной грязью.

Склонившись с облучка, Джеймс подмигнул другу:

– Воображаю, какой эффект произведет наше появление в поместье в эдаком виде! Этот твой Уиллоуби помрет от смеха, чем избавит себя от суда и приговора!

Мисс вдруг уставилась на Джеймса во все глаза:

– Вы… вы имеете в виду Джорджа Уиллоуби?

Патрик ошеломленно взглянул на нее:

– Ну да. Вам знаком этот человек?

Залитое дождем ее лицо вдруг смертельно побледнело:

– Я… у меня есть сообщение о Джордже Уиллоуби. Я должна все рассказать судье. Дело это неотложное, поэтому я и пустилась в путь в эдакую грозу…

Патрик утер лицо ладонью. Впрочем в этом было мало толку – дождь хлестал нещадно.

– Как ваше имя, мисс?

– Пруденс Смит.

Патрика словно громом поразило. Вот она, та самая вторая свидетельница преступления, которая, по счастью, не исчезла без следа в трущобах Лидса. Именно она стоит сейчас перед ним, а судья Фармингтон всего в двух шагах…

– Что это за сообщение? – силясь оставаться спокойным, спросил он.

– Но леди Хавершем велела мне говорить только лично с судьей, сэр.

– Я супруг леди, – с трудом сохраняя хладнокровие, объявил Патрик. – Уверяю вас, со мной можно и даже нужно об этом поговорить.

Губы мисс Смит задрожали, она мялась в нерешительности.

– Я… прошу прощения, милорд. Но я предпочитаю рассказать все лично судье Фармингтону.

Патрик закусил губу от досады. Спрыгнувший с козел Джеймс пальцем поманил сжавшуюся в комок от страха мисс Смит:

– Что ж, невзирая на досадный инцидент на дороге, вам крупно повезло. Судья здесь, с нами, в коляске – вон там, видите? Если у вас и впрямь есть некое сообщение для него касательно мистера Уиллоуби, вам более никуда не нужно ехать.

– О-о-о… – Пруденс недоуменно заморгала – до нее мало-помалу доходили слова Джеймса.

Но когда они, едва не утопая в грязи, приблизились к коляске судьи Фармингтона, Пруденс вдруг остолбенела. Она с ужасом переводила взгляд с Патрика на Джеймса:

– Что это? Очередная западня?

Понимая уже, что они наткнулись на очередное препятствие, а время неумолимо идет, Патрик до крови прикусил губу. Мисс Смит явно до смерти перепугана, но вот чем именно?

– Вы же хотели говорить с судьей Фармингтоном, – прорычал он в нетерпении. – Так вот же он, мистер Фармингтон собственной персоной! Вот тот пожилой джентльмен, что справа!

– Но… это же Джордж Уиллоуби, – ахнула Пруденс. – А разве… разве нет?

Патрик и Джеймс переглянулись.

– Э-э-э… нет. Вы узнаете этого человека?

Закрыв глаза, Пруденс отчаянно закивала:

– Я видела его нынче утром в церкви!

Патрик бросил на Джеймса красноречивый взгляд, затем заговорил с Пруденс мягко и успокаивающе, словно с тяжело больной:

– Верю, что вы смущены, мисс Смит. Но клянусь, что этот пожилой джентльмен вовсе не мистер Уиллоуби. Это мистер Фармингтон, чиппингтонский судья.

Лицо Пруденс окончательно побелело, и она, подхватив мокрые юбки, стремглав кинулась к одноколке, разбрызгивая грязь. Мисс Смит стремительно вскарабкалась на козлы, словно кошка, которой подпалили хвост.

Друзья бросились вдогонку.

– Что такое? Черт возьми, вы привидение увидели, что ли? – кричал Патрик. – Вы не можете вот так уехать, мисс Смит, нам необходимы ваши показания!

– Я не стану говорить с этим человеком, – простонала она.

– Почему, интересно знать? – Патрик грубо выхватил у нее поводья.

Черт возьми, нельзя позволить ей вновь исчезнуть! Мисс Пруденс Смит, пусть даже в состоянии отчаянной истерики, – ключ ко всей этой головоломке.

Вдруг в руке Пруденс мелькнул кнут, и плечо Патрика словно обожгло. От изумления он выпустил вожжи, мисс Смит перехватила их, и коляска тронулась с места.

– Потому что это тот самый человек, что застрелил наследника старого лорда Хавершема! – послышался сквозь шум дождя ее дрожащий голосок.

Джулиана бессильно откинулась на подушки, лениво почесывая у Констанс между ушами. Тетя Маргарет, похоже, никуда не торопилась – она прохаживалась по комнате, касаясь то одного предмета, то другого, переставляя их с места на место.

Конечно, Джулиана была бы рада остаться наедине со своими мыслями, но она понимала – до тех пор пока тетушка Патрика с нею, Джорджа Уиллоуби здесь не будет.

Тетя Маргарет, напевая какой-то незатейливый мотивчик, аккуратно разложила на подносе серебряные чайные ложечки, потом переставила с места на место сахарницу.

– Вы допили чай, моя милая? – рассеянно спросила она.

– Н-н-ну… да. И я благодарна вам за доброту.

Джулиана протянула тетушке пустую чашку. Даже это простое движение далось ей с величайшим трудом, и вообще она чувствовала себя как-то необычно… словно все ее тело было обернуто слоями невидимого влажного войлока…

– Вам понравился мой чай, дорогая?

Сощурившись, Джулиана взглянула на тетушку. Обычно она отчетливо видела лицо человека, находящегося вблизи, однако сейчас круглое лицо тети Маргарет словно расплывалось. Неужели она настолько обессилела, что не может сфокусировать взгляд? Какова бы ни была причина, Джулиана чувствовала себя очень странно.

– Простите, но я предпочитаю шоколад, – пробормотала она непослушными губами.

Тетя Маргарет со стуком поставила на поднос пустую чашку.

– Ну-ну, детка! Не думаю, что столь питательный напиток полезен в твоем положении.

– В моем положении? – Джулиана попыталась пошире открыть глаза, но отчего-то ей это никак не удавалось.

Тетя Маргарет пристально вглядывалась в ее лицо, и, похоже, увиденное необычайно вдохновляло ее.

– Да. В твоем положении. Только представь, какая это досада: Хавершему предъявлено обвинение в убийстве, петля на его шее почти затянулась – и вдруг выясняется, что его жена беременна! Это так некстати… Не думаю, чтобы кому-то из нас было на руку появление очередного законного наследника.

Джулиана силилась осмыслить услышанное.

– Тетя Маргарет… – Она моргала, вглядываясь в лицо тетушки. – Похоже… похоже, Джордж подлил какой-то отравы мне в чай…

Пожилая леди усмехнулась:

– Джордж никогда не додумался бы до такого. К тому же от одной мысли, что ты ждешь ребенка, бедняга впал в панику. Как с его мозгами и в таком состоянии можно вообще что-то спланировать?

Впрочем, и состояние Джулианы мешало ей осознать только что услышанное. Какие причины у тетушки Маргарет недолюбливать Уиллоуби? Да, Джулиана его терпеть не может, но тетя?…

– Джордж, мягко говоря, всего-навсего недалекий простак, – продолжала тетушка Маргарет. – Сама подумай, с какой стати ему так кудахтать вокруг тебя, если дитя, что ты носишь под сердцем, – это угроза его будущему? Если графский титул достанется такому болвану, это будет несмываемый позор! Ведь мой сын куда более заслуживает этого. Со временем безысходная тупость и безволие Уиллоуби стали бы очевидны всем, и тогда придворная канцелярия благосклонно отнеслась бы к прошению, поданному моим мальчиком.

Джулиана не могла поверить собственным ушам. Несмотря на туман в голове, смысл слов тетушки дошел до ее сознания. Так значит, тогда утром ее стошнило вовсе не из-за несвежих взбитых сливок! Да и теперь она чувствовала, что ее мучительно тошнит – совсем как тогда…

– Тысяча чертей! – ахнула Джулиана, нимало не стесняясь того, что из ее уст вылетели слова, которые не подобает произносить леди. – Так это вы что-то подлили в мой чай…

Тетя Маргарет с улыбкой закивала головой, увенчанной замысловатым тюрбаном:

– Я всю прошлую неделю понемногу подливала тебе в чай мышьяка. Слава создателю, что этот идиот Уиллоуби к тому же еще и ненаблюдателен! Я рассчитывала, что ты будешь угасать постепенно. Смерть графа преподнесла мне урок – чересчур скоропостижная кончина может вызвать ненужные подозрения. Но твоя беременность вынудила меня действовать решительно. Ты неминуемо потеряешь ребенка и скончаешься от последствий выкидыша…

– Это вы убили графа? – ахнула Джулиана. – И Эрика тоже убили вы?

Но этого просто не могло быть… Да, ее сознание было затуманено, однако Джулиана явно помнила: Пруденс утверждала, что стрелявший – мужчина!

Тетя Маргарет склонилась над ней – ее лицо было так близко, что Джулиана видела каждую морщинку у прищуренных глаз.

– Мы наделали кучу ошибок, но я все их исправлю. Твой муженек станет следующим – либо его повесят, либо я выдумаю что-нибудь еще, пока не знаю. Он должен был умереть еще тогда, в ноябре, если бы мой план вполне удался. Если ты, милочка, подумала, что я буду спокойно наблюдать, как ты шляешься по Соммерсби, всюду суя свой любопытный веснушчатый нос, то ты жестоко ошиблась! В чае, который ты только что выпила, белладонны достаточно, чтобы свалить с ног вола. Приличия требуют, чтобы я принесла тебе извинения. – Тетушка передернула плечами. – Но выбора у меня не было.

Теперь Джулиана отчетливо ощущала горечь во рту и с трудом сглотнула. Сколько яда она успела выпить? Да, она не допила чай, но, похоже, тетя Маргарет предусмотрела и это. Доза была слишком велика… Но смертельна ли?

– Зачем… зачем вы сейчас мне все это рассказываете? – пробормотала Джулиана, уже сомневаясь, что Пруденс успеет справиться с поручением прежде, чем яд начнет действовать в полную силу.

– А почему бы нет? – От зловещей улыбки тетушки Джулиана похолодела. – Ведь ты уже никому ни о чем не расскажешь. Я, разумеется, стану утверждать, что сделала все, чтобы тебя спасти… ну разве что не принесла тебе чашечку горячего шоколада. Кстати, милая, не желаешь ли еще чайку?

Джулиана с усилием помотала головой.

– Не хочешь? Впрочем, твое желание уже мало что значит. Я вынуждена буду на этом настоять.