Правило четырнадцатое. Будь готова к любым неожиданностям.

— Привет, мама, я звоню, чтобы узнать, какие у вас планы на Рождество, — бодро сказала я в трубку.

Слышно, как мама на том конце тяжело вздохнула.

— Я еще не думала об этом, детка, — говорит она.

— А я думала! И считаю, что нам нужно начинать снова праздновать Рождество. Я знаю, что без Эмили это трудно и все будет не так… но уверена, она хотела бы, чтобы мы собрались на праздник вместе и вспомнили о ней. Можно сходить к мессе и поставить за нее свечу.

— Можно, наверное… я подумаю о твоих словах. А теперь скажи мне, как ты поживаешь? Ездила на этой неделе в какие-нибудь экзотические страны?

— Нет, только в Лимерик. — Я усмехнулась. — Вот уж там нет никакого шанса загореть, это точно. Однако я подала заявку на рейс в Дубай. Если администрация отнесется к этому благосклонно и я полечу в Дубай, поедешь со мной? Говорят, там не магазины, а мечта шопоголика! И божеские цены.

Некоторое время мама молчит, а потом опять вздыхает.

— Мне кажется, что все, что нужно, я вполне могу купить в нашем ближайшем супермаркете. Это такой долгий и тяжелый перелет, как еще я буду себя чувствовать… И языка тамошнего я не знаю…

— Никто не заставляет тебя учить арабский, мам! Там все говорят по-английски!

— Не знаю, надо все хорошенько обдумать. И у меня так много дел… Вот нужно же еще купить подарок для Бена. Бедный малыш…

— Да, я тоже еще не выбрала ему подарок. Он пока пребывает в том счастливом возрасте, когда верят в Санта-Клауса. Чтобы не разочаровывать, куплю ему что-нибудь замечательное. Кстати, мам, я тут получила электронное сообщение от Роберта. Не знаешь, что ему нужно?

Мама молчит, и это красноречивее всяких слов. Не нужно думать, что этот разговор и ненавязчивое упоминание Роберта дались мне так уж просто. Я почти не спала ночь, гадая, что могло случиться, из-за чего я ему срочно понадобилась. Ну, если бы Бен заболел, то Роберт просто позвонил бы, а не стал бы писать на мою почту.

— Я не знаю, что ему нужно, Энни, — говорит наконец мама. — Но думаю, что тебе необходимо с ним встретиться и все узнать.

— Ну наверное, ты права. Я так и сделаю, а потом позвоню тебе и все расскажу, хорошо?

— Да, прошу тебя, не забудь сразу же позвонить мне. Когда ты приедешь навестить нас, детка? У папы разыгрался артрит, думаю, это из-за погоды. Такая сырость везде, что просто ужас. Кстати, Дейрдре, та, что живет в конце улицы, сказала, что тебя показывали по телевизору. Это правда? Я-то ей не поверила, потому что она глупа как гусыня и могла все напридумывать.

— Это правда, мам. Во время рейса произошел необычный инцидент, и у меня брали интервью, вот и все.

— Что ты говоришь? Но ведь это же здорово, ты у нас теперь телезвезда! А ты записала эту передачу?

— Да. Когда соберусь в гости, привезу вам посмотреть.

— Договорились, мы с папой будем ждать… Какие еще новости? Может, на горизонте появился какой-нибудь симпатичный и достойный мужчина?

Перед моими глазами встают образы Дэнни и Оливера, но маме я про них рассказывать не буду. Да и что рассказывать-то? Отношений как не было, так и нет. А рассказывать матери о том, что мысли мои занимают два красавца, причем один — вертопрах с беременной подружкой, а другой женатый бизнесмен — нет, я еще с ума не сошла, это рассказ не для мамы. Она не поймет… Да я и сама, честно сказать, не до конца понимаю, что происходит. Господи, ну почему нельзя послать мне какого-нибудь милого неженатого мужчину, и чтобы я ему понравилась и он мне тоже? Чего проще-то?

— Нет, мамочка, — говорю я грустно. — Что-то никого подходящего не видно.

— А от Нилла есть какие-нибудь известия?

— Нет.

Ну конечно, мама не могла не вспомнить о Нилле. Я расстроилась было, но потом вдруг поняла, что я уже сто лет не вспоминала о Нилле. Так это же прекрасно! Он наконец стал мне безразличен. Я вылечилась от любви и разочарования. Даже если он явится из своей Австралии и будет умолять меня вернуться и возобновить наши отношения — я его пошлю далеко. Точно. Не нужен он мне.

— Жаль, — говорит мама и снова вздыхает. — А с кем же ты пойдешь на ежегодный бал летного состава?

— Понятия не имею!

Ах черт возьми! Я позабыла про ежегодный бал! Это самое значимое и роскошное событие, к которому все готовятся заранее. И каждая стюардесса получает долгожданную возможность продемонстрировать потрясающее платье, которое она выбирала долго, пользуясь случаем и возможностью прошерстить магазины от Бостона до Парижа. Приготовлений и волнений так много, что это немножко похоже на Рождество, и обычно я так же считаю дни до праздника и жду его с нетерпением, но в этом году перспектива идти на бал не кажется мне столь уж привлекательной. Все дело в том, что я не хочу идти на суаре одна.

— Я помолюсь, чтобы тебе наконец встретился человек, которого ты могла бы полюбить, — говорит мама.

— Спасибо, мама. Пока.

Я отправила Роберту письмо по электронной почте с вопросом, сможем ли мы увидеться завтра вечером в баре отеля «Кларенс». Роберт не расстается со своим айподом и потому отвечает немедленно, и мы согласовываем время. О цели нашей встречи он по-прежнему ни словечка не говорит, и мне кажется, что это очень и очень странно.

Возьму-ка я такси и съезжу в торговый центр «Данд-рум». Мне нужно купить как минимум два рождественских подарка, потому что я твердо решила в этом году отпраздновать Рождество. В прошлом году мы все поехали в Лансароте и ели мороженое на пляже, словно это был самый обычный выходной. А год назад мы ездили во Флориду и рождественский обед провели в «Макдоналдсе». Пришло время вспомнить, что мы семья, собраться вместе и отпраздновать Рождество как полагается. Я знаю, что оно уже никогда не будет прежним, потому что Эмили нет с нами, и все же нужно жить дальше.

Такси высаживает меня подле огромного торгового центра, который напоминает мне американские моллы. Здесь светло и так чисто, что, наверное, можно есть с пола. Именно в прогулках по этому торговому центру я люблю проводить свои выходные.

Первым делом я захожу в магазин игрушек и выбираю для Бена большую ярко-красную пожарную машину. Уверена, она ему понравится. Он будет катать ее по полу и нажимать на кнопку, чтобы сигнал и сирена звучали снова и снова. Жаль только, что его мамы не будет с ним в это Рождество. И в следующее тоже. Конечно, он совсем ее не помнит, но… Боже, я сейчас разревусь. Я хватаю первую попавшуюся игрушку — это кукла Барби в дискотечном наряде — и стараюсь думать о ней и унять слезы. В Рождество особенно трудно не думать об Эмили. Когда я ходила в парфюмерный магазин, я нашла любимые духи Эмили и побрызгала ими на запястье и улыбалась, решив, что непременно куплю ей флакон… и вдруг вспомнила, что Эмили больше нет и ей не нужны духи. Я ничего не могу с собой поделать. Годы идут, а я все еще хватаю телефонную трубку с мыслью, что нужно позвонить Эмили, или думаю, как ей понравится услышанная шутка и что надо бы пересказать ее при встрече.

Я покидаю магазин в обнимку с пожарной машиной, потому что она не влезает ни в одну сумку. Надо бы еще походить и поискать подарки для других, но вместо этого я иду вниз и в продовольственном отделе покупаю бутылку шампанского. Иногда девушке надо позволить себе маленькую слабость.

Возвращаюсь домой и нахожу Эдель, которая сидит, опустив опухшие ноги в тазик с водой, и смотрит старую серию «Секс в большом городе».

— Никогда не становись продавщицей в обувном магазине, — говорит она, морщась и шевеля пальцами ног.

— Не буду, — торжественно обещаю я.

— Ты написала тому мужику?

— Какому? — рассеянно спрашиваю я, любуясь розовым пальтишком на Кэрри Бредшо. Такое оно классное и стильное, и сразу видно, что дорогое. Как только ей удается ходить в таких вещах по улицам. Нью-Йорка и не пачкаться? Все четыре героини всегда выглядят безупречно. Особенно Ким Котрелл. Невозможно поверить, что она всего на три года младше моей мамы. Вот когда я попадаю в Нью-Йорк и отправляюсь по магазинам, то потом сразу бегу принимать ванну, чтобы смыть пыль и сажу, особенно если меня заносило в метро. Я люблю бывать в Нью-Йорке наездами, но не представляю, как люди могут там жить. Зимой жуткий холод, а летом удушающая жара. Я знаю, что все в Ирландии любят поворчать по поводу дождя, но по крайней мере у нас тут никто еще не умер от экстремальных погодных условий.

— Ты позвонила мистеру Босоножки от Джимми Чу? — переспрашивает Эдель.

— Нет пока. Не успела.

— Так сделай это сейчас.

— Попозже. А сейчас я предлагаю тебе выпить со мной. Я купила шампанского.

— В будний день шампанское? — Эдель смотрит на меня со смесью восхищения и ужаса. — Это просто декаданс какой-то.

— Для меня вся неделя состоит из будней, помнишь? Это одно из тех преимуществ, которые ты получаешь, становясь стюардессой.

— Ну, по крайней мере тебе не приходится иметь дело с вонючими ногами клиентов.

— Ха! Спорю, ты такого и не нюхала! Не представляешь, что бывает, когда некоторые снимают обувь в полете! Слава тому, кто придумал освежители воздуха.

Я ловко открываю шампанское, не пролив ни единой капли. Карьера стюардессы не подготовит вас к работе сантехника или бухгалтера, но вот шампанское вы научитесь открывать красиво и без суеты.

— За что пьем? — спрашивает Эдель. — Может, за новую работу Грега?

«Еще чего! — мысленно восклицаю я. — Стану я тратить потом и кровью заработанные деньги на то, чтобы отмечать успехи этого неудачника!» Кстати, надо было догадаться, что приятель Эдель устроился-таки на работу — последние несколько дней я не видела его небритую физиономию в своем доме, и это было хорошо.

— Так Грег получил работу? — спрашиваю я, изображая счастливую улыбку. — Я рада за него! Полагаю, теперь мы будем видеть его намного реже?

Надеюсь, в моем голосе радость от подобной перспективы прозвучала не слишком очевидно.

— Думаю, да, — вздыхает Эдель, затем расплывается в улыбке и продолжает:

— Но он работает недалеко: его взяли охранником в банк, что расположен как раз за углом, неподалеку от моего магазина… Так что мы сможем видеться в обеденный перерыв.

— Какая удача!

— Знаешь, он по-прежнему не отказался от своей мечты и надеется когда-нибудь стать знаменитым музыкантом.

— Это здорово! — отзываюсь я. Подумать только, а я и не подозревала, что у Грега хотя бы слух есть! Черт с ним, с Грегом. Лично я бы с большим удовольствием выпила за то, что вот уже два года прошло с тех пор, как мы с банком на двоих купили эту квартиру. Да, за это я бы выпила, но не хочу произносить подобный тост вслух, чтобы не расстраивать Эдель, у которой пока нет своего жилья. Думаю, ей и так хватает по этому поводу нравоучений и рассуждений окружающих. На мой взгляд, у людей в Дублине есть две любимые темы для разговора: погода и недвижимость, причем последняя всегда с переходом на личности. А вы уже успели что-нибудь купить? Говорят, цены опять вырастут.

Я налила нам с Эдель по бокалу шампанского и принесла из холодильника две клубнички. Порезала их, чтобы на дольше хватило, и села рядом с Эдель.

— За Рождество!

— И за Новый год! — подхватила она.

— Давай не будем торопиться, — предостерегающе сказала я. — Хэллоуин только что, закончился. Предлагаю жить сегодняшним днем, так гораздо проще и сильно экономит нервы.

— А вот кстати о сегодняшнем дне, — тут же оживилась Эдель. — Ты обязательно должна позвонить тому мужчине и договориться о том, когда и куда вы пойдете обедать.

Я поморщилась.

— К чему откладывать? — настаивала Эдель.

— Да потому, что он женат! Женат, понимаешь? А я в такие игры не играю. И вообще — у меня полно других забот. Через три недели состоится бал сотрудников авиакомпании, а у меня нет ни платья, в котором можно было бы туда показаться, ни мужчины, чтобы не быть одной.

Я чувствую себя немножко виноватой, потому что не хочу признаваться Эдель, как сильно мне на самом деле нравится Оливер. Она девушка настойчивая и по своей наивности и упертости может сподвигнуть меня на какие-то шаги, о которых я впоследствии пожалею. Завести роман не сложно, но я не могу не думать об окружающих. У Оливера есть жена, а я свято верю в поговорку, что на чужом несчастье своего счастья не построишь. Оливер, может, и не задумается над, тем, как она отнесется к его измене, или понадеется все скрыть. Я же не могу так поступить по отношению к другой женщине. Обедать с мужчиной и спать с ним, зная, что дома его ждет жена, смотрит на часы, тревожится? Увольте! А вдруг у него и дети есть? Тогда я могу стать причиной того, что дети будут чувствовать отчуждение между родителями, и это сделает их несчастными. Я так не смогу.

Уж я себя знаю! Чувство вины будет грызть меня неотступно. Да и вообще, мне никогда не хотелось становиться содержанкой или любовницей женатого человека. Что это за удовольствие — ходить с ним по ресторанам в будни, пока он делает вид, что занят на работе, а выходные сидеть в одиночестве, потому что эти дни он всегда проводит с семьей. А на Рождество? Я поеду к родителям, а он на пару минут ускользнет в сад и будет звонить мне по телефону, пока его жена — женщина, которой он клялся в любви перед алтарем — готовит рождественское угощение. Это не для меня! Я никогда не могла понять женщин, довольствующихся вторыми ролями. Спасибо, мне такого не надо! Есть черта, которую я никогда не смогу переступить. Вот такие дела. Поэтому-то я и решила не говорить Эдель, как сильно я успела привязаться к Оливеру.

— Почему бы тебе не пойти на бал с Дэнни? — спрашивает Эдель, потягивая шампанское. — С тем красавчиком, что заходил к тебе.

— Я бы с удовольствием, — из груди моей вырывается глубокий вздох, полный сожаления, — но это невозможно.

— У него есть девушка?

— Вроде того.

— Но он тебе все же нравится?

— И да и нет. Все не так просто, Эдель. Он привлекателен, и меня к нему тянет, но… Ведь должно быть нечто большее, чтобы отношения сложились и имели перспективы. А я вот никак не пойму, есть ли в наших отношениях это нечто. И я недавно осознала, что уже достигла того возраста, когда большое значение приобретает стабильность и, если хочешь, солидность человека. А Дэнни… Он милый, но он не задумываясь разобьет мне сердце и весело пойдет дальше. А я не хочу снова переживать. Мне не нужны отношения, которые не принесут ничего, кроме боли и разочарования.

— Понимаю, о чем ты. — Эдель покивала с задумчивым видом, но тут же вновь оживилась:

— Но ведь нет никаких причин, почему бы тебе не получить немного удовольствия. Просто скажи себе: «Это сиюминутное развлечение, я не строю на него никаких планов, но мы вполне можем вместе пойти на бал». Он там всех знает и тебе не будет скучно, а отношения можно сохранить и платоническими. Как тебе такой план?

— А знаешь, это неплохая мысль. — Я с благодарностью смотрю на свою соседку. — Очень даже неплохая.

Пожалуй, я должна серьезно обдумать предложение Эдель. Почему бы не пригласить Дэнни на бал? Мы с ним неплохо ладим, и хоть они пропал куда-то, но ни ссоры, ни размолвки меж нами не было. А было… Что это было-то? Одноразовый секс? Да еще по пьяни. Впрочем, все могло бы зайти гораздо дальше и иметь более интересное продолжение, если бы не та девица с неизвестно чьим младенцем, которая позвонила ему так внезапно и все испортила. Итак, я собираюсь пригласить Дэнни на бал. Фактически у меня не так уж много вариантов. Я оплатила билеты давным-давно, и если не найдется мужчина, с которым можно показаться на людях, то билеты просто пропадут. Не идти же туда одной!

Я пила шампанское и думала. И чем больше я пила, тем больше мне нравилась идея пойти на бал с Дэнни. Есть, правда, одно возражение. Мне придется приложить массу усилий, чтобы опять не попасть под его очарование. Во всем остальном Дэнни и правда будет идеальным спутником. Еще бокал… Уверена, что смогу противостоять соблазну. В конце концов, я взрослая женщина и не наступаю два раза нате же грабли. Я старше и умнее, то есть мудрее, чем Дэнни, и я окружу свое сердце каменной стеной и не позволю, чтобы еще один мужчина причинил мне боль. Я достаточно настрадалась, и теперь никому не дозволено тревожить мое бедное сердце. Будем считать, что я облачила его в броню из стали, повесила замок, а ключ спрятала далеко и надежно. Вот.

Я быстренько достала свой мобильник и — пока не передумала — отправила Дэнни эсэмэску. Немедленного ответа не последовало. Более того, через час, когда бутылка шампанского опустела, ответа все еще не было. Не будем торопиться с негативными и неутешительными выводами, твердо приказала я себе. Он может быть в рейсе, и тогда его мобильник отключен. С этими мыслями я и отправилась спать. На следующее утро выяснилось, что Дэнни все еще не потрудился написать ответ, и я опять почувствовала себя отвергнутой. Мерзкое чувство, доложу я вам.

К условленному часу я отправилась в отель «Кларенс», чтобы встретиться с Робертом. Мне немножко тревожно, потому что я понятия не имею, зачем он хочет меня видеть, и самые худшие предположения уже выстраиваются в моей голове в очередь. Вдруг ему предложили новую работу где-нибудь в другой части света, и он хочет уехать и забрать с собой Бена? Для моих родных это будет ударом, потому что Бен — все, что осталось нам от Эмили, ее плоть и кровь, частичка ее души.

Отель расположен в шикарном месте, и из него открывается отличный вид на реку. Говорят, им теперь владеет группа «Юту». Если так, то у ребят неплохой вкус. Швейцар с улыбкой распахивает передо мной двери, и я вступаю в солидный вестибюль и сразу направляюсь в модный бар «Октагон». Сейчас еще рано, и потому в помещении пусто, но к ленчу тут будет не протолкнуться. Я присаживаюсь на высокий стул подле стойки и заказываю капуччино.

Роберт пришел буквально через две минуты, мне еще и кофе подать не успели. Он выглядит вполне преуспевающим бизнесменом, каковым, собственно, и является. Темно-синий дорогой костюм, белая рубашка, серебристый галстук. Ботинки блестят так, что в них смотреться можно. В руке стильный кожаный портфель. Я вдруг понимаю, что он выглядит вполне ухоженным и довольным жизнью. Окружающие ни за что бы не догадались, что перед ними скорбящий вдовец и отец беспокойного и непоседливого малыша.

Он поцеловал меня в щечку, затем сел рядом и тоже заказал капуччино.

— Ты выглядишь просто роскошно, — говорит он, улыбаясь, но в голосе его я чутко улавливаю напряжение.

— Ты тоже. На работе много дел?

— Не говори со мной о работе! — Он быстро смотрит на часы. — Она съедает все мои силы и время. В двенадцать у меня следующая встреча. Биржевой брокер — это не та профессия, при которой можно часто отдыхать.

— Я вообще не понимаю, как ты справляешься. Все время в напряжении, постоянное давление со всех сторон… Не думаю, что я долго вынесла бы такую жизнь.

— Если честно, то я рад, что у меня так много дел. Они отвлекают, и только работа спасала меня эти два года. Иначе и не знаю, как бы я…

Тут рядом возникает бармен с нашим заказом, и, когда он испаряется, Роберт быстро спрашивает:

— А как ты живешь?

Я наблюдаю, как он кладет сахар в кофе и энергично его размешивает.

— Да все прекрасно! — Я улыбаюсь, но внутри меня живет то же тревожное напряжение, потому что я не верю, что он позвал меня просто поболтать. Хоть бы Роберт уже переходил к сути дела, а то ожидание становится невыносимым.

— Кажется, не так давно я видел тебя в теленовостях.

— Точно, это была я собственной персоной. Ничего интересного. Мелкий инцидент, из которого средства массовой информации попытались выжать все возможное. Ты же знаешь, как они умеют это делать и раздувать из мухи слона.

— Мне кажется, ты скромничаешь, Энни. Я видел фотографию того типа, устроившего дебош на борту. При встрече с таким негодяем любой нормальный человек перейдет на другую сторону улицы. Даже представить себе не могу, как ты смогла с ним справиться на борту летящего самолета. Думаю, это было страшновато.

— Ну, приятного точно было мало! К счастью, такие вещи случаются нечасто. Большинство пассажиров нормальные и даже приятные люди. И только один процент упорно пытается превратить жизнь членов экипажа в ад. Бог им судья. Расскажи мне лучше, как там Бен?

— Растет, и при этом растет очень быстро. Он ужасно забавный и с каждым днем все больше напоминает Эмили. Даже моя мама так говорит. Подожди-ка. — Он выуживает из кармана мобильник и показывает мне фото Бена, сидящего на коленях у Сайты. — Вот, снимал всего пару дней назад.

Я рассматриваю мелкое изображение. Да, Бен очень похож на свою мать. Он красивый мальчик, и на этом снимке личико его светится от радости. Господи, как жаль, что моя сестра никогда не увидит эту счастливую улыбку.

— Энни, — голос Роберта звучит напряженно, и я понимаю, что мы добрались до сути нашей встречи, — я хочу тебе кое-что рассказать. И я хочу, чтобы ты услышала это от меня, а не от кого-нибудь другого. Дублин — город небольшой, тут все друг друга знают и с огромным удовольствием разносят сплетни.

Я с тревогой и волнением жду продолжения.

— Дело в том, что я… я встретил женщину. Она учительница начальной школы. Родом из Корка, но сейчас живет и работает в Дублине. Мы встречаемся уже десять месяцев, и я точно знаю, что это серьезно.

Я пытаюсь что-то сказать, но нужные слова просто не приходят на ум.

— Знаю, что тебе неприятно это слышать, ты, наверное, шокирована. Но я привязался к этой женщине, и она просто обожает Бена. Мы не хотим торопить события, но…

Я сижу на барном табурете и чувствую, что голова моя идет кругом. Как-то мне не приходило в голову, что Роберт снова начнет с кем-то встречаться. Не знаю почему, ведь он молод и надо было сообразить, что такова жизнь, и он не может скорбеть в одиночестве вечно. Надо было догадаться, а я не догадывалась и теперь пребываю в полной растерянности.

— Эмили была любовью всей моей жизни, — тихо говорит Роберт. — И Джулия — так ее зовут — это понимает и не торопит меня. Она сочувствует моему горю… А я, Господи, я не знаю, как тебе объяснить! — Он закрывает лицо руками, и я едва слышу его речь. — Я боялся и не знал, как тебе рассказать. Но я должен был, понимаешь?

Он отнимает ладони от лица, смотрит на меня полными слез глазами и решительно говорит:

— Мы с Джулией планируем пожениться.

— Когда?

— На будущий год.

— Значит, у Бена будет мачеха?

— Да. И я думаю, для него это будет хорошо. Они ладят.

Я на секундочку закрываю глаза и думаю об Эмили. О милой, доброй, ласковой Эмили, которая всем сердцем любила этого мужчину и с первой же встречи поняла, что именно он ее вторая половинка, ее будущий муж, «Он для меня единственный, Энни», — говорила она.

И так оно и было. Она никогда не смотрела на других мужчин, Роберт был для нее всем. А у него теперь другая женщина.

Я открываю глаза и вижу взволнованное лицо Роберта, который с тревогой ждет, как я отреагирую на его слова.

— Я тоже так думаю, Роберт. И для Бена и для тебя будет лучше, если вы станете жить втроем и создадите нормальную семью. Я знаю, что моя сестра хотела бы, чтобы и ты и Бен были счастливы…

Я не могу больше ничего сказать, потому что сердце мое пронзает боль — словно иглу воткнули.

— Прости меня, Энни, я не хотел ранить твои чувства… — Роберт сжимает мою ладонь в своей, и я вижу, как лицо его искажается. Но он мужчина и потому может сдержать слезы. А я плачу, горько, навзрыд. Бармен быстренько приносит мне салфетки. Роберт сидит рядом с несчастным видом и с тревогой смотрит на меня.

— Не нужно притворяться, что ты рада за меня, Энни. Я знаю, что вы с Эмили были очень близки, и пойму, если ты обидишься и рассердишься на меня.

— Прости. — Я сморкаюсь, потом набираю чистых салфеток и вытираю лицо. Тушь, судя по всему, потекла. — Не знаю, что на меня нашло. Вот, я успокоилась. И я хочу сказать, что ты не должен чувствовать себя виноватым. Ты молодой мужчина, и я рада, что ты встретил достойную женщину, честно. Просто, просто я сразу вспомнила, как молода была Эмили, знаешь, мне так ее не хватает…

— Мне тоже. Иной раз боль невыносима. С появлением Джулии мне стало легче. И вот еще что: у меня скоро отпуск, мы с Джулией хотели бы слетать куда-нибудь… Я хотел оставить на тебя Бена. Он еще мал, чтобы тащить его на другой континент.

— Ты правда разрешишь, чтобы я за ним присмотрела?

— Если ты не против, я бы хотел, чтобы именно ты осталась с малышом. Мне не хочется на целую неделю оставлять его с няней. А твоя мама, боюсь, с ним не справится.

— Да уж, ей и отца хватает. У него опять разыгрался артрит, и в этот раз как-то особенно серьезно. Я только вчера с ней разговаривала.

— Как она сама?

— Честно сказать, не слишком хорошо. Но я решила, что настало время как-то жить дальше, и хочу, чтобы в этом году мы встретили Рождество дома. Если дойдет до крайностей, я согласна сама готовить ужин. И вы с Беном могли бы приехать к нам.

— Я с радостью. — Роберт улыбается мне, и я вдруг чувствую себя ужасно виноватой перед ним. Ведь со времени похорон мы ни разу не приглашали его в дом. Правда, и поводов особых не было — за это время семейные праздники стали не частым явлением. Родители упорно отказываются куда-нибудь выходить, а папа в прошлом году продемонстрировал всем погрызенный молью смокинг и выбросил его, не скрывая чувства облегчения. И все же…

Роберт смотрит на часы, а потом — виновато — на меня.

— Я понимаю, что тебе пора. Когда ты собираешься в отпуск?

— Ну, я хотел в следующем месяце. И у Джулии есть возможность…

— Тогда договариваемся на начало декабря. Думаю, мне удастся отвертеться от работы без особых проблем. И знаешь, я просто в восторге от мысли, что проведу это время с моим милым маленьким племянником. Если ему у меня понравится, я тебе его не отдам.

— Смотри-ка, ты никак решила завести ребеночка?

— Смеешься надо мной, бедной, да? У меня сейчас и мужика-то нет.

— Я не поверю, что ряды твоих воздыхателей поредели, Энни. Давай договоримся так — я тебе позвоню через несколько дней, и мы обсудим числа и все такое прочее. Идет? И я расскажу о наших планах Бену, чтобы он привык к мысли, что неделю ему предстоит провести с тетей Энни.

— Договорились.

Мы прощаемся, а бар как раз начинает наполняться посетителями, жаждущими перекусить. Я провожаю Роберта до двери и смотрю, как он идет в сторону своей конторы на очередную деловую встречу. Солнце на улице удивительно яркое, даже глаза режет. Пожалуй, стоит вернуться в бар, заказать ленч и некоторое время провести в раздумьях. Нет, не хочу в бар, пойду в ресторан — в «Кларенсе» прекрасно готовят.

Я как раз вплываю в зал, полный столиков, и рот мой уже наполняется слюной благодаря аппетитным запахам, витающим в воздухе, когда раздается звонок мобильного. И кто бы это мог быть? На экране высвечивается долгожданный номер. Это Дэнни!

— Здравствуй, детка!

— Это ты, Дэнни?

— Собственной персоной. Ты где?

— В отеле «Кларенс». Собиралась пообедать. А ты где?

— Стою под дверью твоей квартиры и обрываю звонок. Но никто мне не открывает.

— Это потому что меня нет дома.

— Я догадался. Вот что, не начинай обедать без меня. Иди пока в бар и закажи выпить. Себе и мне. Я заплачу за нас обоих. Ну-ка, как ты думаешь, за сколько я добегу от твоего дома до отеля?

— Минут за пятнадцать.

— Засекай время, я уже побежал!