Правило двадцатое. Правила придуманы, чтобы их нарушать.

— Оливер, а можно сделать так, чтобы мне больше не приходилось давать интервью? Ради Бога! — взмолилась я, когда очередной репортер покинул помещение. — Меня скоро станут узнавать на улицах, причем я не жду от этой известности ничего хорошего, потому что прославилась я как сумасшедшая, которая вечно оказывается в центре катастроф, связанных с самолетами.

— Глупости, дорогая, — заявляет Оливер. — Ты просто неподражаема, когда дело доходит до общения с прессой. Думаю, именно в этом твое призвание, а сейчас, будучи стюардессой, ты просто занимаешься не своим делом.

— Да? Ну, не знаю… хотя мне нравится, когда ты так говоришь. А теперь скажи мне, как там дела с Анто? Суд уже состоялся?

— Сейчас все узнаем. — Он включил телевизор, который висит на стене моей больничной палаты. — Как раз должны быть новости.

И вот я вижу, как два дюжих полисмена ведут Анто от полицейской машины к зданию суда. Сейчас псих выглядит не таким страшным. При желании можно даже найти что-то комично-нелепое в этой ведомой вдоль тротуара фигуре, подпираемой представителями закона. Да еще на голову ему набросили пиджак.

Тут картинка сменяется, и мне уже не до смеха. Я буквально чувствую, как выражение лица у меня становится кислым и вообще возникает желание спрятаться под одеяло. А все потому, что я вижу себя! Мы выходим из дома, где Анто держал Эдель и Бена в заложниках. Удивительно, но даже среди этого хаоса Эдель умудрилась причесаться и смотрится вполне пристойно, а я выгляжу как воплощение ужаса. Картинка сопровождается комментариями детектива, который излагает заключение полиции по делу, а потом идет выступление переговорщика, который, собственно, и уговорил Анто сдаться. Полчаса этот псих крушил мою квартиру, а потом согласился, что у него нет другого выхода.

Сначала я никак не могла понять, как полиция добралась до нашего дома так быстро. Потом выяснилось, что умница Эдель уговорила маньяка отпустить ее в туалет и оттуда сумела позвонить в полицию. Я просто молиться готова на свою подружку-соседку. Думаю, ей было очень страшно, но она не потеряла головы и нашла выход из положения.

Выяснилось, что Анто настоящий псих, ну то есть у него и правда есть психическое заболевание, из-за которого парня и уволили какое-то время назад из армии. На военной службе он получил навыки создания взрывчатых веществ и работы с ними. И говорят, был неплохим взрывником. Специалисты сказали, что с помощью того свертка, что я протащила на борт, можно было бы взорвать не один, а десять самолетов. Боже, мне до сих пор не по себе, когда я думаю об этом.

А теперь о причинах, по которым Анто собирался взорвать именно наш самолет. Несколько лет назад он, будучи пьяным, устроил на борту дебош. После чего его пожизненно внесли в черные списки пассажиров, которых наша авиакомпания отказывается перевозить. Если уж разбираться с самого начала, то претензии к нашей авиакомпании возникли у Анто еще раньше. Он собирался жениться, но невеста, служащая нашей фирмы, бросила его у алтаря, в чем я не могу ее винить. Он так и не оправился от этого удара, а все дальнейшее лишь раздуло его ненависть до патологических размеров. В результате полицейского расследования выяснилось, что однажды, на рейсе до Бирмингема — это случилось больше года назад, — я отказалась продать ему алкоголь, потому что он был уже сильно навеселе. И доложила о происшествии полиции в аэропорту. А он запомнил имя, написанное на бейджике, пришпиленном к моей форме. И с тех пор взъелся на меня.

Я стала для него средоточием зла, символом компании, виновной во всех его бедах. Зная мое имя, он проник на корпоративный веб-сайт и некоторое время отслеживал все мои передвижения. А потом случился тот инцидент на рейсе в Чикаго, когда мне пришлось пустить в ход наручники против пьяного хулигана, и этот эпизод, чем-то напоминающий его собственную историю, окончательно снес Анто крышу.

При обыске его квартиры полиция нашла кучу газетных вырезок, посвященных тому инциденту. А еще мои фотографии и записи интервью. Также в доме этого психа имелась обширная подборка материалов из газет, где говорилось об угрозах взрыва или террористической атаки. Он отслеживал эти данные по всей территории Северной Ирландии. Ну и конечно, у него полно было специальной литературы по взрывотехнике. И подумать только, что я принимала его записочки за робкие попытки ухаживания неизвестного романтичного, но стеснительного поклонника.

А я-то думала, что это Дэнни писал те записочки, чтобы таким своеобразным способом обращать на себя мое внимание, или просить прощения! Ну и кто после этого самая романтичная, дурочка на свете? До сих пор стыдно и страшно вспоминать все это.

Теперь, по телевизору показывают Оливера Кейна. Он выглядит ужасно солидным, и компетентным и уверенно говорит о том, что персонал авиакомпании оказался на высоте и вел себя безупречно в очень непростой ситуации. Затем Оливер принимается нахваливать власти аэропорта и полицию за слаженные, своевременные и профессиональные действия.

Когда он заканчивает свою речь, репортер еще раз благодарит его, а затем поворачивается к зрителям и говорит:

— Интервью нашему каналу дал мистер Оливер Кейн, новый исполнительный директор «Айриш эйрлайнз».