Скотланд-Ярд недооценил степень интереса прессы к происшествию в такси. Когда новость разослали в газеты, на пресс-конференцию собралась куча репортеров. Заместитель комиссара столичной полиции открыл ее и представил старшего следователя, суперинтенданта Ханта, который в свои сорок восемь лет считался в Лондоне одним из самых опытных детективов. Хант изложил основные факты, а потом предложил задавать вопросы.

— Рассчитываете ли вы вскоре арестовать преступника?

Хант уже бывал на таких мероприятиях, и стандартные фразы легко соскакивали у него с языка.

— Следствие активно ведется по нескольким направлениям, и я уверен, мы скоро задержим виновника этого гнусного преступления.

— Какой яд был использован?

— Высококонцентрированная форма яда, содержащегося в плодах клещевины. Когда такой яд попадает в кровь и достигает сердца, он вызывает паралич миокарда и мгновенную остановку сердца. Причем это легко принять за естественный сердечный приступ.

Худой морщинистый газетчик из «Гардиан», явно обладавший хорошей памятью, спросил:

— Этот случай похож на убийство болгарского диссидента в семидесятые годы?

Патологоанатом просветил Ханта на сей счет. Тогда был использован тот же яд, только в значительно более слабой и медленнее действующей концентрации.

— Да, похоже. Диссидента звали Марков. Убийца поместил крохотную платиновую капсулу с ядом на кончик зонта и уколол жертву в ногу. Токсическое сырье широко доступно в Индии и часто применяется там для убийств.

— Была ли Грейс изнасилована?

— Нет.

— Тогда что вы можете сказать о мотиве преступления?

— На данном этапе расследования о мотиве судить трудно. По-видимому, убийца знал ее, но пока нам неизвестно, был ли он ее другом или случайным знакомым. Учитывая обстоятельства смерти, ясно одно: преступление умышленное.

— Можете ли вы назвать имя таксиста?

— Нет. Он помог нам в расследовании, но, повторяю, находится вне подозрения. Однако вы должны понять, что нам нельзя раскрывать его личность.

— Он помогает вам сделать фоторобот убийцы?

— Мы не планируем делать фоторобот. По определенным причинам, которые я не вправе сообщить.

Если убийца не совсем уж дурак, он догадается, что таксист не рассмотрел его. Однако догадка ничего ему не даст.

— Что вы могли бы сказать рядовым гражданам, пользующимся лондонскими такси? Может быть, женщинам не стоит ездить в одиночку?

Этот вопрос полицейские тоже предвидели и заранее решили, что ответит на него заместитель комиссара. Тот пододвинулся ближе к микрофонам:

— Лондонские такси — самые безопасные в мире. Как сказал суперинтендант Хант, нападение было явно умышленное и могло произойти где угодно. Водитель не только не замешан, он даже не знал о нападении, пока не прибыл к месту назначения.

Конечно, эта версия не сообщала всей правды. Полиция убедилась, что Торогуд не убийца, но еще не уверилась в полной его невиновности. Решение объявить его свободным от подозрений было чисто политическим ходом. Любая другая версия вызвала бы в столице хаос, что наглядно доказал глава Лондонской ассоциации водителей такси, как только узнал о деле. Если в дальнейшем выявятся обстоятельства, отягощающие таксиста, их можно будет расследовать, не привлекая внимания общественности.

Возникла пауза, и заместитель комиссара объявил, что родители Грейс хотели бы сделать краткое заявление, но предупредил, что ни на какие вопросы они отвечать не будут.

Честерфилды отказались от первоначального плана, согласно которому зачитать заявление должен был Том Честерфилд. Ему это не по силам. Пол предложил подменить отца, но Бет сразу отвергла его идею — несмотря на все свои слезы, она чувствовала, что это ее тяжкая обязанность. Грузной походкой они вошли в зал, Пол поддерживал под локоть мать, а учтивая сотрудница Скотланд-Ярда — Тома. Родители выглядели усталыми, осунувшимися, сильно постаревшими. Когда они сели, Пол стал позади и положил руку на плечо матери, которая пыталась отодвинуться от плотного ряда микрофонов. Вытащив из рукава фиолетового платья мокрый носовой платок, она старалась прочистить горло.

— Грейс хорошая девушка, у нее вся жизнь была впереди. Когда она закончила Кембридж и стала работать в банке, мы ужасно ею гордились. Но сама она ничуть не изменилась, всегда оставалась нашей маленькой Грейс, которая для каждого находила доброе слово. Мы не можем понять, зачем кому-то понадобилось так с нею поступить. Мы обращаемся ко всем, кто может хоть что-нибудь сообщить об этом деле, — отзовитесь, не только ради нашей Грейс, но чтобы остановить злодея, пока он не совершил новое зверство…

Бет не выдержала. Пол сжал ее плечо. Том был в полной прострации и помочь не способен, по лицу его текли слезы. Бет судорожно глотала воздух, стараясь произнести последние несколько фраз. Но все напрасно. Заместитель комиссара пожалел ее.

— Думаю, не стоит более испытывать мистера и миссис Честерфилд, у которых такое горе. Мы будем держать прессу в курсе расследования. Благодарю вас, дамы и господа.

* * *

Пресс-конференцию повторяли в каждом выпуске новостей. Она стала потрясением и для Джин с Леном, и для Эйнштейна и Рут. До тех пор теплилась слабая надежда, что Терри отделается мелкими неприятностями. Но видеть все по телевизору как жуткую реальность, наблюдать, как мать девушки мучительно делает заявление, — от этого разрывалось сердце. Никто из них не желал допускать мыслей, тайком закрадывавшихся в голову.

Из-за всех треволнений Джин и Лен едва помнили о Поппи, только кормили ее и следили, чтобы она принимала таблетки. Кашель не давал девочке уснуть почти всю ночь на четверг, и она заметила беготню внизу. В четыре утра мать и отец были еще на ногах, а когда она услышала под окнами знакомый звук мотора такси и приглушенный голос отца, впускающего в дом Рут и Эйнштейна, ей стало ясно, что происходит нечто странное. Почему Терри не приехал? Может, у него неприятности? С очередной женщиной или с законом? Может, это связано с деньгами на ее лечение в Сан-Франциско? Вдруг Терри ограбил ради нее банк, с него, дурака, станется.

Позже, днем, она увидела в новостях сюжет об убийстве в такси. Поначалу она не связала эти события. Девушку не ограбили, поэтому добыча денег тут ни при чем, и не изнасиловали, что исключало и единственный иной мотив для Терри. Но почему все так странно себя ведут? Мать на вопросы не отвечала. А когда Терри наконец появился, почему не зашел повидать ее, как всегда? Поппи обняла своего старого медвежонка и задумалась.

На кухне Терри, Джин и Лен молча ели рыбу с картошкой, запивая чаем. Хотя полиция отпустила Терри, машину его пока задержали. Найдут ли они пленку, а если да, то прокрутят ли ее? Их ожидала еще одна бессонная ночь.

* * *

Всего через четыре часа после пресс-конференции суперинтендант Хант созвал первое вечернее совещание особой бригады по расследованию убийства. Численность ее составляла двадцать три человека. И в целом Хант был доволен бригадой, за исключением детектива — инспектора Мэри Лонг. Ему было не по нутру, что женщина занимает серьезную должность. Весь опыт Рона Ханта говорил о том, что женщины в полиции годятся, чтобы подавать чай и выражать сочувствие, но не более того. А эта — окончила университет и быстро делала карьеру в полиции. В свои двадцать девять лет она продвигалась по службе быстрее, чем сотни много более достойных полицейских. Если и дальше так пойдет, то к сорока она попадет на командные курсы в Брамсхилл, после чего войдет в высшие эшелоны полицейских сил, оставив самого Ханта далеко позади. Собственные его давние мечты о лаврах большого начальника пошли прахом, и в пятьдесят лет он собирался уйти в отставку. Утешало только одно: как полицейский, он в десять раз лучше Мэри Лонг, ей никогда с ним не сравниться. Он свое отслужил — и в патрульной службе, и в отделе по расследованию тяжких преступлений, как говорится на передовой. Прошел через все ступени, не имея ни преимуществ образования, ни привилегий. Коллеги уважали его. Он был один из них.

Лонг в их бригаде будет балластом, вне всякого сомнения, но, раз уж не удалось уговорить начальство не включать ее в бригаду, он постарался извлечь из этого выгоду и настоял, чтобы его личным помощником назначили Денниса Уира. У Уира хорошее чутье, а вдобавок он предан ему. Вместе они справятся.

В остальном бригада состояла из трех детективов-сержантов и десятка констеблей, которые займутся «уличной работой» — промоют, просеют все факты, — да еще пяти штатских, чья задача — вносить новые фрагменты в компьютер и проверять по универсальной розыскной системе ХОЛМС.

Хант решил с самого начала прижать девушку:

— Итак, инспектор Лонг, расскажите нам о местожительстве убитой.

— Вполне нормальная квартира для молодой женщины, работающей в Сити.

— Вы говорите «нормальная», инспектор, а что конкретно вы имеете в виду? Сколько стоит эта квартира?

Хант улыбнулся. Сыну железнодорожника, ему было искренне любопытно, что значит это слово для дочери крупного адвоката.

Мэри Лонг понимала, что ее ожидает. Она охнула, услышав, что будет работать с Хантом, главным женоненавистником в полиции. Придется терпеть этот ад.

— Представления не имею.

— Прикиньте. Думаю, вы больше знаете о таких вещах, чем все остальные.

Мэри недавно купила уютную квартирку в хорошей части Хайгейта, и отец помог ей сделать первый взнос. Она пыталась сохранить это в тайне, но безуспешно.

— Тысяч двести пятьдесят-триста, наверное.

Хант обвел глазами комнату и удостоверился, что все видят его хитрую усмешку.

— Приятно слышать, что это — нормально. Стало быть, мы все до нормы не дотягиваем.

Раздалось хихиканье. Мэри быстро продолжила:

— Отпечатков пальцев, совпадающих с теми, что найдены в салоне такси, нет. Но это не имеет большого значения, если убийца был в перчатках, как мы подозреваем исходя из смазанных следов на ручках дверцы. Нет и свидетельств употребления наркотиков. В квартире много частных финансовых документов, инвестиционных и прочих, которые мы изучим в ближайшие несколько дней. Письма от ее матери, но они мало о чем говорят. Значительно интереснее другая пачка из пяти-шести писем. На них нет ни адреса, ни даты, подписаны буквой «М». Нелепая дребедень.

Хант ухмыльнулся:

— Что это значит, инспектор? Поясните.

Мэри Лонг отчаянно старалась не покраснеть:

— Садомазохистские бредни насчет того, чтобы надеть на нее наручники и отхлестать кнутом.

— Отхлестать, да? Женщинам это нравится, инспектор?

К всеобщему удовольствию, она покраснела. Но все-таки сумела отпарировать:

— Все зависит от того, кто стегает, сэр.

Хант поджал губы, а члены бригады безмолвно приветствовали ее вызов. Каждому было ясно, как будут развиваться события — ветеран-женоненавистник против привилегированной выскочки. Возможно, удастся развлечься — при условии, что схватка не выйдет из-под контроля. Хант решил вернуться к теме совещания, хотя и сохранил грубовато-насмешливый тон.

— Впрочем, что нам за дело, если она и ее приятель писали друг другу скабрезные письма. Если бы они ей не нравились, она бы их выбросила.

— Возможно. Письма эротические, но из них отнюдь не следует, что они любовники. Он все время твердит, что она сама не знает, как ей этого хочется, и что он никогда не отстанет от нее. Весьма туманно, но мерзко. И манера письма тоже странная, канцелярская какая-то и чересчур правильная для такой похабщины.

Еще не договорив, она отругала себя за то, что вновь дала Ханту повод вмешаться.

— Вот, стало быть, чем вас мучают в университете? Сержант Уир, следите, чтобы все ваши записи были грамотными.

— Слушаюсь, сэр, — подобострастно улыбнулся Уир.

Лонг не собиралась оставлять это без ответа:

— Я пытаюсь сказать, сэр, что английский какой-то искусственный, будто писавший не коренной британец.

Хант нехотя согласился, что это не лишено смысла:

— Письма из-за рубежа?

— Нет. Убитая хранила их в конвертах. На всех один и тот же штемпель: Лондон ЕС1. Значит, письма отправлены откуда-то из Холборна.

— Хорошо, пожалуй, займитесь этим. Если отправитель не любовник, надо выяснить, как он добыл ее домашний адрес. Возможно, он мастер, который, к примеру, ремонтировал квартиру. Поэтому проверьте все последние счета за ремонт. С тем же успехом это может быть доставщик или рассыльный. Проверьте выписки из счетов по кредитной карте и все места, где она регулярно бывала, — рестораны, клубы. Возможно, этот парень там работал.

Посыльный принес Уиру записку, тот сделал знак Ханту. Хант кивнул.

— Сэр, промежуточный отчет криминалистов. Они идентифицировали волокна ткани, обнаруженные в салоне. Черный кашемир. Явно дорогой. Сузить поиски до конкретного производителя, по-видимому, не удастся. Краска весьма распространенная. Насчет отпечатков пальцев обнадеживающих новостей тоже нет. — Уир сделал паузу и дочитал отчет: «Пол такси очень грязный, много отпечатков ног, ни один из которых нельзя четко связать с убийцей. Несколько вмятин от каблуков убитой, возможно, оставлены в момент нападения. Несколько смазанных следов, возможно от обуви убийцы. Судя по всему, он носил обувь с кожаной подошвой. В таком случае положительная идентификация невозможна».

— Спасибо, сержант. Так, что еще? Торогуд у нас под наблюдением. «Барклиз бэнк» сообщит нам, если на его счет поступит крупная сумма и если будут сведения о крупных расходах. Сержант Уир завтра вместе со мной поедет в «Скиддер-Бартон». Я встречусь с председателем. В зависимости от полученной информации нам, возможно, потребуется опросить коллег мисс Честерфилд по работе. Кто-то должен поговорить и с ее секретаршей — инспектор Лонг, пожалуй, это удобнее сделать вам — и попытаться реконструировать ее передвижения за последние несколько дней. На сегодня все. Кто-нибудь хочет что-то добавить?

Один из гражданских, скучный очкарик с сальными волосами, нерешительно поднял руку:

— Есть одна деталь, суперинтендант.

Хант метнул на него мрачный взгляд, испугав парня чуть не до потери сознания.

— Я нашел заметку о Теренсе Торогуде. Несколько недель назад он попал на страницы «Сан» из-за разрыва с невестой. Я положу копию вам на стол. О нем пишут как о юбочнике.

— Отлично. Спасибо всем. За работу! Я провел ночь на ногах, так что поеду домой.

* * *

Хант прекрасно выспался и прибыл на Трогмортон-лейн свежий, в отличной форме. В инвестиционном банке он был впервые и не имел ни малейшего понятия, чем они, собственно, занимаются. Не исключено, что здесь полно спесивых сотрудников, которые будут смотреть на них свысока. Что ж, пусть попробуют. Если он хоть на миг почувствует такое, то задаст им жару.

Он был приятно удивлен, успокоен и польщен, когда его встретили вежливо, даже почтительно. Едва они с Уиром вошли, как симпатичная секретарша проводила их к лифту, а затем в чудесный, обшитый деревянными панелями кабинет с изумительным видом на Сити и на реку. Принесли свежий кофе и шоколадные пирожные, а секретарша председателя заглянула на секунду и сказала, что мистер Бартон велел вызвать его с совещания, как только прибудет суперинтендант. Он подойдет с минуты на минуту. Она еще не успела закрыть дверь, а Хант уже почти мурлыкал от удовольствия.

Тридцать секунд спустя появился Чарлз Бартон. Стройный, аристократичный, холеный.

— Суперинтендант Хант?

— Он самый. — Хант жестом указал на своего спутника. — Детектив сержант Уир.

— Прошу вас, садитесь, господа. Кофе?.. Ужасная история.

Приглядевшись, Хант по бледности Бартона заключил, что тот искренне потрясен.

— Да, ужасная. Родители девушки в очень плохом состоянии.

— Неудивительно. Я написал им и, разумеется, буду на похоронах.

— Вы ее знали лично, мистер Бартон?

— Немного. Я стараюсь беседовать даже с младшим персоналом, когда принимаю их на работу. А помимо этого, мы встречаемся редко, только в связи с конкретными делами. С Грейс я действительно сталкивался в связи со сделкой, над которой работал ее отдел.

— Она занималась этой сделкой и к моменту убийства?

— Нет. Эта сделка приостановлена… недели две назад. Увы, я не знаю, чем она занималась в самое последнее время. Если это важно, вам надо переговорить с соруководителями отдела, Ричардом Майерсом и Роско Селларсом. Вы хотите, чтобы я это устроил?

— Весьма любезно с вашей стороны. Полагаю, у вас едва ли есть идеи или предположения о том, кто совершил это преступление?

— Вы правы, суперинтендант. Подобные события в Сити, слава Богу, редкость. У нас есть другие способы улаживать разногласия.

Хант улыбнулся. Он проникся к Бартону симпатией. Тот оказался совсем не таким, как он думал.

— Значит, вы считаете, что это не имеет касательства к ее работе в «Скиддер-Бартон»?

— Я бы сказал, это совершенно исключено.

— Даже учитывая, что она подсадила убийцу в такси, заказанное отсюда?

Хант задал этот вопрос едва ли не смущенно.

— По нашим правилам, после восьми вечера персонал может заказать такси для поездки домой или в любое другое место, конечно при условии, что это не за тридевять земель. Думаю, наши молодые и общительные сотрудники иной раз подвозят своих друзей. Работают они очень много и с большим напряжением. Мы стараемся не слишком усердствовать, контролируя такие пустяки, как пользование такси.

— Понимаю.

Если бы кто-нибудь из людей Ханта взял такси без соответствующего разрешения, ему бы не поздоровилось. Впрочем, понятно, что в банках вроде «Скиддер» все может быть по-другому. На миг он возмечтал об иной жизни, где сам работал бы в таком вот кабинете с деревянными панелями, а сильные мира сего являлись бы к нему ради денег и мудрого совета. Увы, время ушло. Хотя не для его сына, которому скоро стукнет четырнадцать. Если мальчишка поднатужится и хорошенько выучится, может, он будет работать где-нибудь наподобие «Скиддер». Вероятно, не помешает поддерживать связь с мистером Бартоном, вдруг, когда придет время, он даст мальчишке шанс. Хант выдернул себя назад в реальность.

— Очевидно, нам потребуется ваша помощь при анализе зарегистрированных звонков как с ее мобильного телефона, так и со здешнего рабочего телефона. Мы уже запросили сведения насчет звонков с ее домашнего номера.

— Конечно, мы сделаем все, чтобы вам помочь. Все, что надо. Но скажите, как далеко вы продвинулись? Подозреваемый уже есть?

— Пока рано об этом говорить. По секрету могу сказать, что на квартире Грейс найдено несколько довольно страстных писем, которые, как мы надеемся, выведут нас куда-нибудь.

Бартон был поражен. Ханта позабавила реакция этого старомодного господина. Работай он в полиции, давно бы привык к изнанке жизни.

— Когда вы сказали «страстных», вы имели в виду — от любовника?

— Скорее от извращенца, которого она знала, но связи с ним явно не имела. Возможно, он-то нам и нужен. Главное сейчас — найти его.

— Что ж, отрадно слышать, что у вас есть зацепка. Может быть, пригласить теперь Майерса и Селларса?

— Да, пожалуйста, мистер Бартон.

— Я уверен, вы поймете меня и постараетесь войти в наше положение. Большая часть того, чем занимается отдел корпоративных финансов, проблемы чрезвычайно конфиденциальные, и закон обязывает нас хранить тайну. Мои коллеги смогут в общих чертах рассказать, чем занималась Грейс, но едва ли сочтут себя вправе вдаваться в детали.

— Разумеется. Я имею некоторое представление о работе инвестиционных банков, крупные сделки и так далее.

Уир здорово удивился. Они расследовали убийство, и он не видел причин, почему нельзя требовать любой информации, какая им понадобится. Неужели боец-ротвейлер сделался пуделем? Впрочем, возможно, у босса есть свои причины. Как всегда.

* * *

В пятницу вечером на совещании следственной бригады произошли драматичные события. Началось спокойно. Хант доложил, что «Скиддер-Бартон» выказал большую готовность к сотрудничеству. Особенно председатель. Но соруководители отдела корпоративных финансов уверяют, что никакой связи между работой Грейс и актом насилия быть не может. Хант добавил, что разделяет их мнение. Есть более перспективные версии.

Когда он закончил, в комнату ворвалась Мэри Лонг, на которую он успел рассердиться за отсутствие.

— Сэр, простите за опоздание. Я думаю, мы кое-что обнаружили. По вашему указанию мы проверили все места, где регулярно бывала Грейс. Одно из них — оздоровительный клуб под названием «Шипшейп», как раз в центре Холборна. Грейс состояла его членом и бывала там два-три раза в неделю. Там работал парень из Финляндии, по имени Марти Салминен, который уволился на следующий день после убийства.

Хант старался скрыть, что слова Лонг произвели на него впечатление. А Лонг продолжала:

— К сожалению, у них там нет образца его почерка, но бумага, которую используют в клубном офисе, точно такого же формата и оттенка, как и та, на которой написаны письма. И человек, с которым мы там говорили, сообщил, что Салминен всегда пытался приударить за женщинами — членами клуба. Нам дали его домашний адрес: он жил на Эрлз-Корт вместе с тремя шведами. Двоих мы опросили. По их словам, Салминен собрал вещи и уехал без всяких объяснений. Есть ли у него кашемировое пальто, им неизвестно. Между прочим, они здорово на него злятся, он задолжал квартплату за две недели.

— А у нас есть хоть какая-нибудь версия насчет его местопребывания?

— В данный момент нет, сэр. Мы выяснили все это лишь час назад.

— Ладно, организуйте наблюдение за аэропортами, железнодорожными вокзалами, паромами. Возможно, он уже покинул страну, но необязательно. У нас есть его фотография? Нет? Ладно, пускай его соседи по квартире и коллеги из клуба помогут составить фоторобот. А еще лучше связаться с властями… — Хант безуспешно пытался вспомнить название столицы, — …в Финляндии. У них должна быть его фотография в документах на выдачу паспорта. И пусть проверят, не вернулся ли он домой и не слыхали ли о нем его родственники. Пожалуй, хорошо бы оповестить и полицию других стран, куда он мог сбежать, например Испании. Все, за работу. Возможно, он и есть тот, кого мы ищем.

Он хотел было скрепя сердце поблагодарить инспектора Лонг, но тотчас же передумал.

* * *

Всю ночь в пятницу Терри ворочался с боку на бок и проспал не более часа. В четыре он встал, натянул более или менее чистую одежду и поплелся на кухню, заварить растворимый кофе. Поднимая чашку, он заметил, что рука дрожит. Посмотрел в окно, в ночной мрак. Падал легкий снежок, успевший запорошить землю. Похоже, на улице чертовски холодно. Он вернулся в спальню и опять попробовал уснуть.

Но сон не приходил. В восемь тридцать он услышал, как возле дома остановилось такси. Ошибки быть не может: машина была его. Значит ли это, что он чист, или, может, они думают арестовать его попозже, днем? Водитель позвонил, велел ему расписаться в получении и ушел. Когда он скрылся из виду, Терри пошел к багажнику. Передумал, вернулся в дом, позвонил друзьям и по окутанным туманом улицам поехал к Лену.

Эйнштейн уже был там, они с Леном ждали его на улице, потирая руки, чтобы согреться. Лен вывел свою машину из гаража. Только когда Терри заехал внутрь, а двери гаража закрылись от любопытных глаз соседей, они повернули ручку и заглянули в багажник.