Весть о том, что операция с ИФК так быстро принесла им барыши, заставила Эйнштейна призадуматься. Если б и он, и другие относились к биржевой игре более серьезно, он смог бы купить машину получше. Он и Рут все до пенни вкладывали в ипотеку, поэтому денег на хорошую машину не оставалось. В отличие от Терри, который упорно хранил верность классическому старому «феруэю», Эйнштейн мечтал о новом «роувере», более удобном, экономичном и надежном, если не считать дурной привычки сквозь знак «такси» на крыше пропускать в салон дождь.

Увы, он и стоил дороже, особенно, если ты помешан на добавочных предложениях. Окраска «металлик», например, обойдется в пятьсот пятьдесят фунтов, а кондиционер — в добрые полторы тысячи. Вдобавок сиденья «люкс», ореховый щиток и дисковые тормоза. Сложи все вместе, и окажется, что выложил тридцать три тысячи. Если покупаешь, понятно. Но ведь и подзаработать тоже можно, на финансовых сделках, и Эйнштейн подсчитал, что если сумеет выплачивать по сто восемьдесят фунтов в неделю, то сможет стать владельцем полностью укомплектованного новенького «роувера» последней модели.

* * *

Утром во вторник атмосфера в доме Бишопов была гнетущая и тревожная. Джин сунула кукурузные хлопья в микроволновку, а пакетики с чаем — в кофеварку, и вообще все путала. Лен, которому удалось поспать самое большее полчаса, порезался во время бритья и стоял на кухне, прижимая к щеке ватный тампон.

По правде говоря, Поппи была слишком слаба, чтобы выезжать из дому, но настаивала, поэтому Джин одела ее. Лен поднял дочку на руки, — Господи, какая же худенькая! — осторожно усадил на заднее сиденье такси и закутал в одеяло. Выехали они рано и были в больнице за полчаса до назначенного времени, а из-за этого и по причине обычных задержек прождали в коридоре без малого два часа.

Хотя Поппи шумно протестовала, ей пришлось ждать в коридоре, под присмотром пожилой медсестры, на чьи добродушные вопросы она отвечала резкостями. Все ее внимание было сосредоточено на матовой стеклянной двери, она старалась уловить хотя бы обрывок разговора, происходившего внутри. Вначале за дверью царила тишина, потом Поппи различила голоса. Слов она разобрать не могла, но поняла, что отец вспылил, а мама старается его урезонить. Потом опять все стихло. Новости явно плохие, ведь доктор не вышел из кабинета, чтобы поздороваться с нею, с Поппи. Мама выглядела расстроенной, папа был в ярости. Он подошел к ней.

— Ну, Поппи, пошли отсюда.

— Расскажи мне.

— Позже.

Что-то в его голосе заставило Поппи прекратить расспросы. Лен подхватил ее на руки и отнес в машину.

С лихорадочной веселостью Лен объявил, что не мешает заехать в кондитерский магазин, они вполне это заслужили. Для Поппи его слова стали еще одним тревожным сигналом. Она молчала, пока они ехали туда и пока Лен ходил в магазин. Наконец он вышел с кучей пакетов и тоже устроился на заднем сиденье.

Поппи взяла конфету, лизнула раз-другой. Она знала, что мама совсем не плохая актриса, а потому устремила пристальный взгляд на отца и с первым вопросом обратилась к нему:

— Ну что, пора протягивать ноги, да?

— Тебе нравится этот орех в шоколаде, дорогая?

— Я хочу знать. Сейчас.

Лен и Джин переглянулись. Чутье подсказывало Джин, что финтить нельзя.

— Утешительных новостей нет, дочка. Анализы нехорошие. С твоими легкими стало хуже. Доктор говорит, есть только один выход — пересадка. Но операция сложная, и он не уверен, можно ли ее делать.

— Почему?

— Они думают, ты очень ослабла и не выдержишь.

— Значит, я была права, а папа меня обманывал. В таком случае дайте мне спокойно умереть дома. Поклянитесь, что не отправите меня умирать в больницу.

Джин отвернулась, вытащила носовой платок. У Лена перехватило горло. Только сама Поппи не жалела себя. Держалась бдительно, настороженно, по-прежнему опасаясь последнего предательства. Она слишком хорошо помнила последние дни Томми. И много лет назад с детской непреклонностью решила, что, когда придет ее час, такого не будет. Она этого не допустит.

— Ты не умрешь, милая, мы не позволим, — хрипло выдавил Лен. — Если здесь у них немного возможностей, то в Америке есть кое-какие новые методики. Я не имею в виду лечение кистозного фиброза, но они восстановят твои силы, чтобы ты могла выдержать операцию. Вот что мы хотим сделать.

Поппи была в нерешительности. Опять небылица?

— И доктор хочет меня туда отправить?

— Не совсем.

Джин изобразила смешок.

— Твой отец прямо с цепи сорвался, когда доктор сказал, что ничего нельзя сделать, и до тех пор тряс беднягу, пока тот не сказал нам об этой американской методике.

Поппи хмыкнула.

— И Совет намерен оплатить мою поездку?

Лен и Джин посмотрели друг на друга. Вновь настал черед Лена.

— Наверное, нет. Но это не имеет значения. Ты все равно поедешь туда.

— На какие шиши? — Поппи весьма недурно разбиралась в финансовых делах Бишопов. — Кто все это оплатит?

— Мы.

Поппи фыркнула.

— Да брось ты, папа. Нам ночной горшок купить не на что.

— Поппи! — Джин пришла в ужас.

Но Поппи и ухом не повела.

— Это правда. Все, что у нас есть, куплено в кредит. Такси, кожаный гарнитур, папин стерео. Кстати, о какой сумме идет речь?

— Я сказал, мы найдем деньги.

— А я говорю, сколько надо?

Джин тронула Лена за руку.

— Скажи ей, Лен, она все равно докопается.

Лен колебался. Он был уверен, что делает ошибку, но знал этот блеск в глазах Поппи. Раз она что-то вбила себе в голову, то непременно добьется своего. Он вздохнул.

— Ладно, деньги большие. Полмиллиона долларов.

— А в настоящих деньгах?

— Триста тысяч. Может, чуть больше.

Поппи присвистнула сквозь зубы. Сумма настолько превышала их возможности, что впору посмеяться. Или заплакать.

— Пап, ты что, совсем спятил? Да на твоем такси и за тыщу лет таких денег не заработаешь.

Лен не знал, что ответить. Джин попыталась прийти на выручку:

— Мы все можем внести вклад. Пока ты будешь в Америке, я подыщу работу.

Поппи не сдержалась:

— Какую работу?! Старовата ты для таких игр.

Глаза Лена сердито сверкнули. Он погрозил Поппи пальцем.

— Не смей говорить так с матерью.

Поппи искренне сожалела о случившемся, по глазам видно. Джин наступила Лену на ногу, он мрачно кивнул и вернулся к прежней теме:

— Хватит! О деньгах мы спорить не будем. Где я их раздобуду, дело мое. Ты лучше набирайся силенок, чтобы выдержать перелет в Сан-Франциско.

Выражение лица у Поппи немножко смягчилось. Она понимала, что таких денег им не достать, но видела, как трудно родителям с этим примириться. Надо быть сильной и подыгрывать им. Может, и ей удастся помечтать наяву. Она уже целый год прикована к постели, и телевизор для нее единственное окно в мир, причем одной из самых любимых программ была передача из Сан-Франциско. До чего же красивый город — крутые холмы, синяя бухта, головокружительные мосты. Хорошо бы увидеть все своими глазами.

Она попробовала чернику и широко улыбнулась родителям.

* * *

Маркус вызвал Грейс на первое рабочее совещание. У нее дух захватило, когда она услышала о новом плане «Фернивал». Это будет одно из крупнейших открытых предложений за всю историю бизнеса в Великобритании. Даже если «Скиддер» в течение следующих двенадцати месяцев не сделает ни единого предложения, высокая позиция в списках лиги финансовых корпораций им в этом году обеспечена.

На протяжении четырех-пяти лет «Скиддер-Бартон» постоянно опускался в этих списках все ниже и ниже. В старые добрые времена верхние несколько мест захватили «Шродер», «Уорборг», «Скиддер» и «Морган-Гренфелл». Иногда на год-другой там появлялся какой-нибудь «Клайнуорт», «Ротшильд», «Бэрингз» или «Флеминг», после чего вновь возвращался на свое естественное место в верхних строках второго эшелона. Изредка главенство отечественных банков нарушал какой-нибудь американец, но это были случайные взблески, на следующий год исчезавшие без следа.

Перемены начались в середине девяностых. «Бэрингз», «Уорборг», «Морган-Гренфелл» и «Клайнуорт» были слишком заняты сменой названий и владельцев, чтобы сосредоточиться на своей работе, и американцы, разжиревшие на доходах от отечественного рынка, стали всерьез приманивать шустрых дельцов из Сити чековыми книжками. Действуй британские и европейские банки сообща, они бы задали янки хорошую трепку. Но береговая охрана, так сказать, оказалась неукомплектована.

Укрепившись на плацдарме, американцы неудержимо двинули танки в глубь чужой территории. Они куда больше наторели в маркетинге, лучше платили персоналу и не брали пленных. Работа на них порой оборачивалась весьма жестоким опытом, но по крайней мере ты ощущал себя частью победоносной машины.

Многие из талантливых выпускников Оксфорда, пришедшие в «Скиддер» за последние годы, теперь уходили. Если сползание банка под уклон перейдет в свободное падение, уже само название «Скиддер» здорово подпортит шансы найти работу. Грейс тоже едва не ушла. И сразу увидела, как круто могут теперь измениться перспективы «Скиддер».

— Прежде всего, раздобудь все последние брокерские отчеты по «Юэлл» и в первую очередь обрати внимание на ликвидационную стоимость. «Фернивал» явно захочет сохранить выпуск автоматики, робототехники и энергетического оборудования. Они намерены продавать оборонную электронику, спутники и ракеты. Сомневаюсь, чтобы все это сработало, если мы не сумеем извлечь из этих запасов миллиардов восемь фунтов. Затем подготовь список потенциальных покупателей по этим секторам и составь таблицу цен, по каким аналогичные товары реализовались в прошлом…

Грейс привычно записывала. Обычная рутина.

— После этого проанализируй реестр акционеров «Юэлл». Сосредоточься на пяти-шести крупнейших компаниях-инвесторах. Постарайся узнать, кто именно отвечает за эти инвестиции в каждой из соответствующих компаний. Посмотри, проводили они операции с этими бумагами в последнее время, продавали, покупали или нет. И самое важное — проверь, как они себя вели, когда на бирже вносили предложения о покупке других крупных пакетов акций из их портфеля…

Грейс кивнула и мило улыбнулась.

— Это подводит меня к вопросу об источниках финансирования. Ведь необходимо обеспечить целых двадцать миллиардов.

— Думаешь, Цюрихский банк даст всю сумму? — В голосе Грейс звучало сомнение. По договоренности, которой Чарлз Бартон достиг со швейцарцами, именно им первым предлагалось сделать первый взнос для финансирования любой сделки. Однако опыт работы с ними не внушал «Скиддер» оптимизма. Швейцарцы были неповоротливы, педантичны и не любили риска.

Форд показал на окно.

— Глянь-ка, свиньи летят!

Грейс невольно обернулась посмотреть и тотчас рассмеялась, чтобы скрыть смущение, — надо же, попалась! А Маркус продолжал:

— Честно говоря, я бы предпочел вообще не зависеть от них. Нет, «Юэлл» настолько велик, что потребуется очень сложная схема транснационального финансирования. Время самое подходящее — в таких делах Роско мастер. Надо его подключить. Кстати, я договорился с Чарлзом, что внутри банка доступ к информации об этой сделке будет крайне ограниченным.

— Значит, только Чарлз Бартон, Роско Селларс и Ричард Майерс? — недоуменно спросила Грейс.

Форд нахмурился.

— Думаю, Ричарда беспокоить не стоит. Ты же знаешь, он теперь только соруководитель отдела. Вполне достаточно, чтобы информацию имел Роско, верно? Теперь о кодовых именах. Не вижу причин, почему бы не называть «Фернивал» по-прежнему «Фокстротом». А вот для «Юэлл» надо что-нибудь придумать. Есть предложения?

— «Юпитер»?

— Отлично, пусть будет «Юпитер»… Так, а когда ты сможешь прийти ко мне?

* * *

Поппи не спала до полуночи, как Лен и Джин ни старались. Но теперь через полчаса она опять проснулась от страшного приступа кашля. Приступ утих только около двух, и Джин сразу отключилась. Примерно в полшестого Лен отказался от попыток уснуть и пошел на кухню заварить чаю.

За третьей чашкой в голове смутно забрезжила некая мысль. Необходимая сумма столь велика, что даже прикидывать, как ее заработать, было бессмысленно. Единственный способ добыть ее — преступление. Интеллектуальные уловки ему не по зубам, старушек грабить тоже не пойдешь. Другое дело — обчистить банк. Всего-то и понадобится фальшивое ружье, сумка да колготки Джин. Ехать к банку на собственном такси — значит накликать неприятности, поэтому надо воспользоваться велосипедом или выбрать банк поблизости от метро. На сумке ведь не написано, что в ней награбленное, а колготки он снимет с головы, когда никто не видит, и останется лишь спокойно спуститься на платформу и сесть в поезд до прибытия первой полицейской машины. Билет на метро лучше купить заранее, вдруг там будет очередь.

Когда Лен допил пятую чашку, кухонные часы с кукушкой пробили семь. Он вспомнил, что его ждут в гольф-клубе, но не испытывал ни малейшего желания играть. Лучше быстренько позвонить Терри и отменить встречу.

Легче сказать, чем сделать. С Терри они знакомы не первый год, и Лен рассказал ему об анализах Поппи. Поэтому Терри сразу учуял что-то серьезное и уговаривал Лена до тех пор, пока тот не согласился приехать.

Лен был в удручающей форме, ни одного удачного драйва. Впрочем, его это как бы и не беспокоило, он даже не пытался следить за мячами. Просто зарабатывал штрафные очки и тут же допускал новые промахи. Терри все время приставал с вопросами, но без толку, только с четырнадцатого захода вытянул из Лена, что случилось. Новость ужаснула его, а услышав о стоимости лечения, он чуть не подавился. Но так или иначе, он понимал: надо что-то делать. И дело тут не в дружбе с Леном, он сам очень любил Поппи и часто заезжал повидать ее. Она отчаянно флиртовала с ним и всегда с удовольствием слушала жуткие подробности его запутанной любовной жизни.

Пока они двигались по ровной лужайке, Терри слушал Лена с сочувствием, но, когда речь пошла о плане великого ограбления банка, расхохотался во все горло.

— Ты рехнулся! Когда последний раз был в банке?

— Довольно-таки давно. Я обычно пользуюсь банкоматом на заправке.

— Вот именно. В банках теперь денег нету, они все в банкоматах. И что ты будешь делать? Выломаешь эту хреновину из стены и запихнешь в сумку?

Лен молча ударил клюшкой по мячу. Мяч врезался в насыпь и скатился в глубокую яму. Замечание Терри немножко обидело Лена. Он бы не удивился, если бы товарищ предупредил об опасности быть схваченным охраной, но высмеивать так… просто нет слов. Он перешел в наступление:

— У тебя что, есть идея получше?

К его изумлению, Терри в ответ выпалил:

— А как же. И чертовски замечательная.

— Ну?

— Достань из сумки мобильник и позвони Эйнштейну, пусть чешет в клуб, и поживее.