У Маркуса Форда суббота в Уилтшире выдалась хлопотная. Он надеялся, что сможет тихо, спокойно продумать, какую игру вести на ланче у Чарлза Бартона. Однако Софи загоняла его с поручениями и лишь к вечеру отпустила в местный паб выпить пива.

Никто из их друзей не мог взять в толк, как Форды умудрились пожениться. Все прежние подружки Маркуса были пустенькие глупышки из лондонской золотой молодежи, абсолютно не похожие на умную злючку Софи. Считалось, что значительную роль в его увлечении сыграли деньги, но это была только половина правды. Дело было не столько в деньгах, сколько в потрясающих связях ее отца. Но во время их стремительного романа он совершенно упустил из виду оборотную сторону приобретения такого тестя. Стоит ему порвать с Софи, и этот человек способен устроить так, что двери делового мира безжалостно захлопнутся перед носом бывшего зятя.

Софи в прошлом тоже увлекалась другими натурами, обычно угрюмыми художниками, которые плохо с нею обращались. Поразмыслив, она пришла к печальному выводу: ни один из мужчин, которые ей нравятся, не может стать мало-мальски хорошим отцом. Вот тогда-то на сцене и появился Маркус с его правильным, хоть и заурядным лицом, спортивной фигурой и предупредительностью. И в конце концов они обручились.

В спешке выйдя замуж, Софи была теперь обречена жить в золоченой клетке. Отец ее происходил из ирландских католиков и, сколько бы ни заводил интрижек на стороне, непоколебимо верил, что брак — это на всю жизнь. Младшая сестра Софи попробовала бросить ему вызов и развелась со своим мужем-гитаристом, а в результате осталась без гроша. На примере сестры Софи увидела, что такое нужда, и ей это вовсе не понравилось.

Маркус осушил свою кружку, глянул на часы и подумал, не стоит ли взять еще одну. Нет, лучше вернуться домой.

* * *

Терри провел субботний вечер с пользой. Лен сказал ему, что всего ярдах в пятидесяти от конторы «Контрол-кебз» есть паб, и он рассчитывал, что девушки-диспетчеры на досуге после смены заходят туда пропустить по маленькой. Поэтому он заказал себе тоник и устроился у стойки, чтобы видеть улицу. Вскоре после девяти из ворот вышла стайка женщин. Некоторые направились к станции метро, а примерно с полдесятка зашагали в сторону паба. Терри смутно слышал, как они там гомонили, после чего вся компания шумно ввалилась внутрь.

Пока они делали заказ, Терри произвел смотр. Три уже давно перешагнули сорокалетний рубеж и отличались столь внушительными габаритами, что даже ради Поппи Терри не мог откликнуться на призыв долга. Одна, лет тридцати пяти, выглядела вполне привлекательно, пока Терри не обратил внимание на костлявые бедра. Две другие были помоложе. Одна, с темными сальными космами, — типичная канцелярская крыса, но ее рыжеволосая подружка очень даже ничего. Терри не любил дородных женщин, а эта была приятно стройной.

Опыт подсказывал, что нет никакого смысла что-либо предпринимать, пока здесь вся орава. Его просто обсмеют, а девушка, даже если заинтересуется, постесняется это показать. Поэтому он спокойно взял еще один тоник и стал ждать, хотя и понимал, что они могут уйти все вместе.

Но ему сопутствовала удача. Женщины постарше ушли первыми, прихватив с собой обладательницу мосластых ног, а красотка и крыса остались. К несчастью, сидели они не так, как надо: страшуля лицом к нему — так что глазки не состроишь. Ладно, подождем еще, пускай заправятся до упора. Может, страшуле приспичит первой, и ему удастся минуту-другую побыть наедине с рыженькой.

Черт, вдвоем собрались. Он вполне мог бы понять женщин, которые не виделись больше года и хотели немножко посплетничать в туалете, но почему двум девушкам, которые последние полчаса болтали друг с дружкой, нужно идти в туалет вместе?

Через пять минут они вернулись к стойке, чтобы сделать новый заказ, и стали не более чем в трех ярдах от Терри. Рыжая покосилась на него, и он засек ее радаром. Пора действовать.

— Простите, девочки, вы случайно не в «Контрол-кебз» работаете?

Девушки переглянулись. Страшненькая насторожилась, рыжеволосая чуть заинтересовалась, и обе в один голос ответили:

— Да.

— Так, может, пособите мне, а? Сестра просила выяснить, нет ли там работы. Я заходил, но не нашел, с кем посоветоваться.

Девушки не очень-то поверили, но все же глухи не остались. Рыженькая постаралась обнадежить.

— Как ты думаешь, Дот? Сейчас кого-нибудь нанимают?

Та, что с сальными волосами, нехотя отозвалась:

— Возможно, есть шанс, если она не против ночных смен. С девяти до шести. У нее есть опыт работы на телефоне?

— Нет, честно говоря. Иногда она принимает звонки в салоне.

Страшуля встревожилась, и голос ее зазвучал агрессивно:

— Если она работает в салоне, зачем ей «Контрол-кебз»? Там платят немного.

— Может, ей хочется перемен? — вставила рыженькая.

Великолепно. Она на его стороне, но убедить нужно обеих. Ага, есть идея!

— По правде сказать… — Терри заговорщицки наклонился к ним. — Дело в ее муже.

— Ты же вроде сказал, что работу ищет она.

Терри кивнул.

— Верно, но муж ее замордовал. Сексуально озабоченный, прямо как буйвол. По четыре-пять раз за ночь…

— О-го-го! — протянула рыжая.

— Скот, — поддакнула подруга.

— Вот она и ищет ночную работу, чтобы хоть немного отдохнуть.

Эту байку рыженькая приняла за чистую монету, да и подружку ее так возмутили противоестественные запросы мужа, что она забыла о скептицизме и вмешалась:

— В секретариате есть анкеты, если ей правда нужно.

— Там еще открыто? Можно получить?

— Конечно.

— Может, зайдете со мной, покажете, куда обратиться?

Девушки переглянулись.

— Пожалуй, только вот допьем.

— Я-то сам таксист. Если хотите, могу потом отвезти вас домой.

— Мы с Даф всегда ездим на метро, — безапелляционно объявила крысиная мордочка.

Неужели все насмарку? Но Дафна пришла на помощь:

— Да брось ты, Дот, он же не станет рисковать жетоном.

Терри с готовностью подтвердил, и сомневающаяся уступила. Троица поболтала еще немного, допивая напитки, а потом отправилась за анкетами в «Контрол-кебз».

Перед Терри и перед все больше увлекавшейся Дафной стояла сложная задача: как бы первой высадить страшульку. По закону подлости, она жила дальше Дафны, причем в той же стороне. Терри вынужден был притвориться, что, заболтавшись с ними по переговорнику, начисто забыл, куда едет. Девушки ни капельки ему не поверили, и в зеркало он видел, как Дот злобно нахмурилась, а рыжеволосая Даф многозначительно ухмыльнулась. Даже когда они добрались к месту высадки Дот, пришлось чертовски попотеть, чтобы выставить ее из такси. Дафна выслушала не один десяток вопросов вроде: «Ты уверена, что все в порядке?» и «Пусть он вначале отвезет домой тебя», — прежде чем Дот сдалась. На прощание она заявила Терри, что запомнила номер его жетона и, если он хоть пальцем тронет Дафну, съест его с потрохами.

Терри облегченно перевел дух и, тронув машину с места, заработал языком на полную мощность. На подъездах к дому Дафны он мужественно попробовал собраться с мыслями. И Лен, и Эйнштейн просили его особо не напрягаться в первый вечер, считая, что верный способ получить нужную помощь — неторопливый старомодный роман, который разгорается не сразу, зато после горит ярко. Им вовсе не хотелось, чтобы Терри подцепил одну из обычных молоденьких шлюшек и в первую же ночь прямиком отправился к ней в койку. Он-то, может, и повеселится, но через неделю все кончится, а девчонка и пальцем не шевельнет, чтобы им помочь.

Терри затормозил у дома Дафны, выключил движок, и они поболтали немножко. С каждой минутой его все больше тянуло к ней, вдобавок ночь как-никак была субботняя, так что пришлось ему тяжко. Разговор шел себе и шел, Дафна ждала, что предпримет Терри. Она еще не знала, как ответит, если он попросит разрешения войти в дом. Парень явный сердцеед, и доверять ему нельзя. Но у него такие красивые волосы, волнистые, каштановые, и черные джинсы в обтяжку здорово ему идут, и насмешить ее он умеет. Вдобавок суббота, ночь.

И когда вместо приставаний он спросил номер ее телефона, она так удивилась, что не успела оглянуться, как пригласила его в дом и принялась варить кофе.

Терри поклялся себе, что выпьет кофе и уйдет, а на кушетку рядом с Дафной сядет только из вежливости. Он не имел никакой задней мысли, когда протянул руку и коснулся ее волос, и первый поцелуй был исключительно данью учтивости.

Его железная решимость стала слабеть, лишь когда черный лифчик Даф освободил своих пленниц, а еще большему испытанию его воля подверглась, когда к лифчику на полу присоединились белые, с оборочками, трусики.

Впрочем, все вышло не так уж и плохо. По крайней мере воскресным утром они продолжали разговаривать.

* * *

Если подъездная дорога от шоссе к особняку Бартона и была не столь же длинной и внушительной, как в имении отца Софи, то уступала она этой последней очень и очень немного. Старинный, XVIII века, особняк из слоистого медового камня, очень красивый. Когда «БМВ» затормозил и остановился, Маркус услыхал громкий лай двух лабрадоров, за которыми бежала румяная девушка лет двадцати. Она извинилась за шум и проводила Маркуса в библиотеку, где Чарлз Бартон уже угощал напитками новых сотрудников. Когда Кейт открыла дверь, пропуская Маркуса, Бартон тотчас обернулся.

— А-а, Маркус, вы легко нас нашли?.. Спасибо, Кейт. Выпьете с нами шампанского или предпочитаете что-нибудь другое?.. Хорошо. А теперь позвольте вас представить. Вначале дамам. Джулия — Маркус Форд.

— Здравствуйте.

— Добрый день. — Джулия ответила дружеской, но осторожной улыбкой.

— А теперь — джентльменам. Это Роско.

Селларс был почти такого же роста и телосложения, как Форд и Бартон, но излучал столько энергии, что казался значительно выше их. Он стремительно протянул Маркусу сильную, крепкую руку. Тот едва не промахнулся и пожал ее только со второй попытки. Пусть американец не считает его занудой-англичанином.

— Здравствуйте, Маркус. Чарлз много рассказывал нам о вас. Вы в «Скиддер» прямо-таки звезда.

Маркус слегка покраснел, но ему было приятно это слышать. Вряд ли бартоновские характеристики других директоров столь же положительны.

— Рад познакомиться, Роско. Мы все будем рады работать с вами и вашей командой.

— Что ж, могу сказать, что и мы рады. Задача предстоит интереснейшая.

Бартон представил его остальным — спортивным, подтянутым мужчинам. Следующие пятнадцать минут они обсуждали возможности устройства в Лондоне. Среди новоприбывших Селларс был единственным женатым человеком, но его жена, дизайнер по интерьеру, осталась на Манхэттене, так что и ему надо подыскать холостяцкое жилье. Когда эта тема иссякла и пришла к естественному завершению, в комнату вошла дородная жена Чарлза Бартона, Патриция, извинившись, что другие дела не позволили ей приветствовать их раньше. «Дела» означали кроссворд в «Санди таймс». Она сидела в малой гостиной вместе с двадцатидвухлетней Эммой, пока повар не сообщил, что консоме готово.

Патриции Бартон весьма наскучили триумфы и беды «Скиддер», и она запретила в доме все разговоры на финансовые темы. Когда-то давно карьера мужа интересовала ее, но с течением лет интерес увял. Кроме дочерей, она теперь любила сады, животных и сельские просторы за окнами усадьбы. При всем желании она не могла понять, зачем ее мужу нужны все эти стрессы на работе, попреки вечно недовольного отца и бесконечные выпады наглых журналистов. Ну почему, скажите на милость, он не пошлет все это куда подальше и не останется здесь, в тишине и покое? Нет, каждый понедельник едет обратно в Лондон и живет в Найтсбридже один, меж тем как она живет в Глостершире и пестует свои розы.

Уикенды проходили безмятежно. Чарлз уважал запрет на деловые разговоры. Впрочем, у этого красивого дома был большой плюс — Эмма и Кейт охотно приезжали сюда на выходные, а когда их не было, Патриции и Чарлзу вполне хватало места, чтобы приятно провести время, не слишком докучая друг другу.

Однако и мать, и дочерей весьма раздражало, когда отец нарушал их планы, приглашая в Глостершир занудливых бизнесменов. В таких ситуациях иной раз доходило и до стычек, если Эмма хотела привезти на выходные новую компанию, а отец опрометчиво говорил «нет». Потом он часами умасливал ее, уговаривая так и этак, и Эмма ловко извлекала выгоду из этой ситуации, добиваясь обещания снять дом на Карибах.

Дочери старались увильнуть и от сегодняшнего ланча, но, уступая просьбам отца, согласились, что одна из них все-таки будет присутствовать. На сей раз жребий пал на Кейт.

Они сели. Естественно, Роско на почетном месте справа от Патриции, а Джулия — справа от Чарлза. Маркус расположился среди молодых американцев. Впрочем, расстояние не мешало Роско Селларсу порой задавать вопросы через стол, непосредственно Маркусу.

— Скажите, Маркус, как ваш отдел в целом воспринял наше появление? Говорите начистоту.

Селларс оглянулся на Патрицию и подмигнул, отчего ее прямо покоробило. С первого же взгляда этот человек вызвал у нее антипатию. Слишком вылощенный, слишком самодовольный. И не только. Он не умеет вести беседу. Патриция все перепробовала — растения, собак, сельские прогулки, все возможное.

— Молодые, ниже директорского уровня, довольны. Им давно хочется новых идей. Замечательно, что наконец предприняты решительные действия…

Маркус посмотрел на Бартона, намекая, кого имеет в виду. Кейт заметила это и перехватила взгляд матери, подтверждавший, что они полностью сходятся во мнении насчет этого подхалима.

— Среди директоров ситуация посложнее. Кое-кто из старшего поколения, видимо, чувствует угрозу для себя. И неудивительно. Они считали себя в отделе полными хозяевами. У них своя манера вести дела.

— Но они же наверняка видят, что их манера больше не работает? «Скиддер» почти неизвестен за пределами Европы, мало того, утратил позиции даже на отечественной бирже. Чарлз показывал мне цифры. Доходность в расчете на одного сотрудника сегодня ниже, чем пять лет назад. У нас в «Морган-Стэнли» показатели за тот же период выросли. Неужели ваши коллеги не понимают, что, если мы удвоим доходы, их личное вознаграждение весьма возрастет?

— Все зависит от того, верят ли они в свою способность создать такие доходы, особенно если речь идет о новых способах ведения бизнеса.

— Как самый старый человек в этой комнате, я бы, пожалуй, так не сказал, — вмешался Чарлз Бартон. — Но Маркус имеет в виду другое: старого пса новым штучкам не обучишь.

Роско кивнул и отправил в рот целую запеченную картофелину.

— Что ж, надеюсь, они поймут, что времена меняются. Нравится им это или нет, но мы на них поднажмем, зададим жару. Верно, Чарлз?

Чарлз кивнул. Патриция содрогнулась. Чем скорее этот омерзительный тип покинет ее дом, тем лучше. Ну и манеры! О чем вообще думал ее муж, нанимая таких людей?

— А не понравится жар, — продолжил Селларс, — пускай убираются из кухни. Фактически выбора у них не будет.

На миг воцарилось молчание. Бартон был отнюдь не в восторге от последнего замечания. Конечно, оно справедливо, но если Селларс решается говорить такие вещи, еще не зная людей, они отвернутся от него, а это совершенно ни к чему.

Тишину нарушил Роско:

— Изумительное мясо, Патриция! Вы потрясающе готовите. Чарлзу чертовски повезло.

Единственным ответом был убийственный взгляд, которым Патриция испепелила мужа. Теперь он официально предупрежден, что ланч пора заканчивать, и поскорее.

А Роско светским тоном продолжал:

— Ну, Чарлз, когда же я наконец увижу вашего знаменитого брата?

* * *

Эйнштейн проводил воскресенье в обществе компьютера. Временами Рут приносила что-нибудь закусить. Она очень хорошо отнеслась ко всему этому. Эйнштейн видел, что Рут, конечно, боится потерять дом, но, как настоящий воин, не дает страху взять верх над бесконечной способностью к состраданию.

С Поппи Рут встречалась один-единственный раз, когда Эйнштейн брал ее с собой, чтобы она рассказала, как ведутся фармацевтические исследования. Рут видела, как девочка откликалась, и была в восторге от учительского таланта Эйнштейна, после чего готова была свернуть шею тем маленьким хулиганам из Хакни.

Сейчас, когда она наблюдала, до какой степени ее муж увлечен последним своим проектом и как он рад, что его мозги пригодились для дела, материнский инстинкт не позволял ей мешать ему. Он искал в Интернете статьи о банкирах и крупных сделках с акциями. Материалов было полным-полно, однако же особое его внимание привлекла заметка в «Санди бизнес» о банкире, который занимался сделкой для «Фернивал». Он распечатал ее и позвонил Лену на мобильник. С тех пор как они приняли решение, Лен вкалывал как проклятый, выплачивая взносы по второй закладной.

— Лен, тот банкир из «Скиддер», который навел тебя на ИФК… не помнишь его имя?

— Да нет, Эйнштейн. Молодой, не старше тридцати пяти, очень самодовольный. Фамилия, кажись, как-то связана с машинами…

— Форд?

— Точно, Форд.

— Я просматривал прессу. Есть заметка о нем. Как, по-твоему, стоит внести его в наш список?

— Почему бы и нет? Нам аккурат такие балаболки и нужны.

— Ладно, я его запишу. Что слышно от Терри?

— Ни шиша. Может, ему стыдно признать, что он не одержал победу.

— Я оставлю для него сообщение. Вечером надо встретиться, поделим банки между собой.

— Хорошо. Давайте у нас в девять?