Когда Билли вошел в кабинет Роберта, тот его уже ждал.

– Ну ты хорош, – усмехнулся Блэкмор-старший, – я и не ожидал от тебя такой прыти. Как говорится, лови момент, да?

– Да я врагу не пожелаю ситуацию, в которой, по твоей милости, оказалась Элизабет в пятницу, – перешел в наступление младший брат.

На скулах Билли выступили красные пятна.

– Между прочим, мисс Гиллан – взрослая женщина и в адвокатах не нуждается, – процедил он сквозь зубы.

– А между прочим, она моя правая рука и портить нервы ей я бы не советовал, – выдавил Роберт ехидную улыбочку. – С чем пожаловал? Предупреждаю, в твоих играх участвовать не намерен. Однако если тебя интересует мое мнение, не скрою, ты эгоцентрист, а такая, как Элиз, – одна на миллион. Ты и мира в семье не добьешься, и ее упустишь.

– Ты мне проповеди не читай, – отрубил Билли. – Весь уик-энд дурачил меня, а теперь вздумал учить уму-разуму! Я тебе сколько раз звонил?

– Раз десять, не меньше! А не разумнее ли было приехать из загородного дома в Чикаго, нежели висеть на проводе? Она, например, за это время, пока ты обрывал телефон, успела перевезти свои вещи. Мог бы перехватить ее и…

Билли напрягся, и Роберт замолчал. Однако спустя минуту добавил:

– Похоже, я угодил в яблочко. Значит, Элиз высказалась по поводу инцидента на вечере? Так-так… Ей чертовски обидно… Она гордая, не позволит унижать себя. Тем более твоей взбалмошной дочери.

– Я выполнял другие обязанности, и если Элизабет считается со мной, должна понимать, – огрызнулся он.

– Кстати, и тебе не мешало бы понять ее! Пригласил на день рождения Берты, а потом делал вид, будто она пришла по моей инициативе. Высшее проявление внимания к любимой, не правда ли? – сурово закончил Роберт.

– Иди к черту! – Вздохнув, Билли провел ладонью по загривку и опустился в кресло напротив. – Ты же знаешь, как ранят Бет мои отношения с ее матерью. Я обязан считаться с чувствами дочери, в конце концов, такой праздник случается не каждый день.

– Тогда зачем ты позвал Элизабет?

– А зачем она согласилась, скажи на милость?

– Ну ты и фрукт! – вскипел Роберт. – Получается, твоя политика угождать и нашим и вашим? Какой совестливый и благородный Билли Блэкмор! – протянул он, не отводя от брата обжигающего взгляда.

– Брось, Роберт, не заводись! Ты же молчал, когда я попросил тебя оказать внимание Элизабет? Я же сразу тебе сказал – пусть все считают, будто пригласил ее ты.

– Так ведь не ради же тебя я согласился! Раз она приняла приглашение, что мне оставалось делать? Впрочем, я не советовал ей ехать на вечер. – Роберт усмехнулся. – А она ни в какую! Твердит, что должна быть обязательно. Элизабет надеялась, что ее первый выход в свет станет официальным признанием роли, которую она заслуживает. Н-да!.. А ты буквально наплевал на нее… Хотя в постели, думаю, поешь Элизабет дифирамбы, полагая, что спать с тобой – предел ее мечтаний.

– А ты считаешь, что в постель я ее затащил силой? – заметил Билли с насмешкой. – Да она сама упала в объятия, едва я прикоснулся к ней. Только и ждет, чтобы оказаться со мной вдвоем.

Не показывая вида, как больно задели его слова брата, Роберт неопределенно протянул:

– Ну и ну! – и с затаенной надеждой спросил: – Кстати, теперь она свободна?

– А твое какое дело? Заруби на носу: что мое, то мое! – Билли вскочил, перегнулся через стол и, с силой вбивая палец в грудь Роберта, сказал с расстановкой:

– Если только узнаю… если вздумаешь… Убью, если что! Усвоил?

Блэкмор-младший поднялся, прищурился и, выделяя каждое слово, спросил:

– Это что, вызов? Угроза?

– С какой стати? Не смей и мечтать о Лиз! Предупреждаю – головы не сносить.

Впервые в жизни взгляды братьев скрестились клинками враждебных глаз. В оливковых – таилась ярость, а серые – потемнели и сверкнули злобой.

– Даже так? Думаю, ты потерял и ее, и права на нее, – усмехнулся Роберт, – если… если только не уговоришь ее снова?

– Угадал! После работы заберу Элизабет и увезу в Гайд-парк, – небрежно обронил Билли. – Элизабет моя, понял? И всегда будет моей, уяснил?

– Еще посмотрим! – подумал Роберт, когда Билли, резко повернувшись, ушел, оглушительно хлопнув дверью. Как говорится, цыплят по осени считают.

В раздумье он потянулся к внутреннему телефону.

– Элизабет, загляни ко мне, – сказал он мягко, услышав ее взволнованный голос.

Когда девушка робко открыла дверь, Роберт, как обычно, встретил ее улыбкой.

– Прости меня, – пробормотала она виновато. – Он… как бы тебе объяснить? Словом, я проболталась…

– Сядь, – сказал Роберт спокойно.

Элизабет опустилась в кресло. Выглядела она неважно, напоминая нашкодившую собачку, ожидающую очередного окрика.

– Билли уговорил тебя вернуться?

– Нет! Ни за что! – Она гордо вскинула голову.

– А мне он сообщил нечто иное, – сдержанно заметил Роберт.

– Твой брат волен говорить что пожелает, – ответила Элизабет, поджав губы. – Он вообще отличается склонностью выдавать желаемое за действительное.

Роберт улыбнулся.

– Может быть, может быть… Что же ты намерена предпринять, если он зайдет за тобой в конце рабочего дня?

Девушка пожала плечами.

– Да просто откажусь ехать с ним…

– Не передумаешь?

– Исключено! – заверила она таким тоном, что Роберту не оставалось ничего иного, как только энергично кивнуть.

– Тогда я приглашаю тебя на ужин. Не возражаешь? – с надеждой глядя ей прямо в глаза, сказал Блэкмор-младший.

Она нахмурилась.

– Если собираешься лить бальзам на мои раны, то не вижу необходимости, – заметила она решительно. – Я способна сама за себя постоять. – И, помолчав, мягко добавила: – Не торопись, дай мне разобраться с Билли… Я не забыла Венецию…

Роберт кинул на нее взгляд и вдруг догадался, что она не сжигает за собой мосты. И не став теребить и свои и ее душевные раны, перешел к делам.

– Из Бостона прикатил Дэвид Гибсон. Знаешь, чем закончится деловая встреча, если я пойду один?

Да уж! – подумала Элиз. Дэвид Гибсон в этом смысле – катастрофа.

Первоклассный конструктор, он, выйдя на пенсию, заручился финансовой поддержкой Блэкморов и основал фирму по выпуску пишущих машинок. И все бы ничего, дела шли успешно, если бы не одно обстоятельство. Не дурак выпить, Гибсон накачивал партнера до состояния невесомости, оставаясь при этом абсолютно трезвым, и добивался существенных послаблений и уступок. Так что Роберт вправе рассчитывать на своего главного менеджера как на координатора в застольной беседе.

– Насколько я уловил, вечер у тебя свободный, поэтому для пользы дела окажи любезность. Без тебя я как без рук!

– Так и быть! – согласилась польщенная Элизабет.

– Чудесно! – повеселел Роберт. В серых глазах вспыхнул лукавый огонек, но моментально погас, как только девушка его заметила. – Отпускаю тебя на час раньше.

Слава Богу! – обрадовалась Элизабет. Когда появится Билли, он ее не застанет.

– Я за тобой заеду к Кристине ровно в семь, – улыбнулся Роберт.

Билли появился у Кристины ровно в шесть тридцать.

Приняв ванну, благоухающая, в махровом халате персикового цвета, с заколкой в иссиня-черных волосах, Элизабет как раз вышла в холл.

В то время верная подруга придерживала ногой входную дверь, не пропуская Билли. Увидев Элизабет, Билли стал темнее тучи.

– Прикажи ей открыть дверь! – потребовал он. – А не то…

– Это моя квартира, глубокоуважаемый Билли Блэкмор! И я…

– Пусти его, – заторопилась Элизабет сгладить инцидент, заметив на ее виске нервный тик, – как-никак босс все-таки.

Окинув обоих сердитым взглядом, Кристина отошла в сторону. Элизабет, сунув руки в карманы халата, побрела в гостиную.

Билли направился за ней.

Кристина хотела двинуться следом, но он бесцеремонно захлопнул дверь перед ее носом.

Оставшись одни, Элизабет и Билли молча глядели друг на друга.

Взяв себя в руки, девушка повернулась к боссу. От ее взгляда не ускользнула происшедшая с ним метаморфоза.

Судя по выражению лица, подумала она, у него на душе кошки скребут. Углы рта опущены, словно мировая скорбь снизошла на Билли и овладела всеми думами.

– Собирайся! Поехали домой, – сказал он хриплым голосом.

Сердце девушки сжалось от жалости, однако она не отвела взгляд, смотрела на Блэкмора в упор, не мигая.

– Нет, Билл! – Она яростно покачала головой, отчего влажные пряди рассыпались по плечам. – У нас разные представления о доме, и я не поеду туда, где жизнь с тобой оказалась обманом. Притворство, утайки мне не по душе.

– Обманом? – переспросил босс, подходя к Элизабет. Проведя ладонью но ее щеке, запрокинул голову ровно настолько, чтобы заглянуть в глубину ярко-синих глаз. – Ты что-то не то говоришь! Не вижу никакого обмана, а вот желания – сколько угодно. Ты же хочешь меня?

– Я и не скрываю, – вздохнула девушка, – почувствовать мои желания нетрудно. Но вот каковы твои, не могу понять. Что хочешь ты? Меня – со всеми чувствами и переживаниями – или мое тело, которое откликается на твой зов?

– Зов, чувства, переживания… Не мудри! Послушать тебя, так я пользуюсь твоими ласками, ничего не давая взамен. А разве это так? – сказал он прерывающимся голосом. Билли провел ладонью по ее шее, и девушка затрепетала. – Видишь, я дотрагиваюсь до тебя, тебе приятно, – понизил он голос. У Элиз перехватило дыхание, когда другой рукой Билл погладил ее спину между лопатками. Она хотела отвернуться, но пальцы слегка сжали ее шею, лишив возможности отвести взгляд. – А мне достаточно посмотреть на тебя, как сразу возникает желание прижаться к тебе и… ласкать, ласкать. Мы дарим друг другу величайшее наслаждение, обладая друг другом. Почему нужно обязательно разрушать то хорошее, что есть между нами?

– Почему? – спросила она себя, опустив ресницы, чтобы не видеть пламя страсти, разгорающееся в его глазах. Потому, видимо, что он сказал истинную правду, если забыть о желании любой женщины стать единственной, обожаемой, драгоценной. Да, страсть!

Да, сексуальное влечение! Но чувственное удовольствие затрагивала лишь малую толику ее существа. Не потому ли душа так ноет, что остается невостребованной?

– Мне этого мало, – произнесла Элиз чуть слышно. – От тебя я хочу получать больше.

– Больше, чем что? – спросил Билли и резким движением распахнул халат, обнажив ее грудь.

Элизабет ахнула и попыталась оттолкнуть его. Однако он, властно обняв девушку за талию, прижал к себе, лаская соски. Кончиками пальцев он едва касался их, а они, будто почки на розовых кустах, по-весеннему набухали, просыпаясь к жизни.

Элиз тоненько застонала. Билли наклонился, и прежде чем она смогла воспротивиться невиданному самоуправству, молча, но энергично закрыл ей рот поцелуем.

Внимание, Лиз! – подоспел разум. Очередной тест…

Она сделала попытку охладить эмоции, стараясь припомнить обиды и досады, от которых кровоточило сердце. Наконец ей удалось выскользнуть из кольца рук, но ненадолго. Билли снова ловко поймал ее и принялся осыпать ласками с такой неистовой напористостью, что плоть-предательница дрогнула, дыхание мгновенно сбилось с ритма. Экономя силы, Элизабет была вынуждена затихнуть.

Внезапная остановка в борьбе непроизвольно выгнула ее тело дугой, до странности повторившей изгиб его торса.

Элизабет, неискушенный стратег, считала, что ее чувства находятся под надежным прикрытием разума. Впрочем, не без основания. Однако Блэкмор, воспользовавшись временным затишьем, изменил тактику, приведя в действие сокрушительно опасный рот, сметающий на пути к цели любые преграды. Вот тут-то девушка и не устояла!

Едва ее губы распахнулись под мощным натиском, как язык Билли моментально заманил ее язык в сладострастную ловушку. И Элизабет, оставив попытки к сопротивлению, подняла руки вверх, обвив его шею.

– Ну, вояка! – воскликнул он, объятый азартом завоевателя. – Разве не видишь, что мы дошли до роковой черты? Еще бы чуть-чуть того, что ты назвала словечком «больше» и настал бы наш смертный час!

– Оргазм, а не смертный час, – потерянно вымолвила девушка, глядя на него с тоскливой горечью. – Почему ты постоянно стараешься свести наши отношения к сексу?

– А стараться не нужно! Его у нас в избытке! И у тебя, и у меня. Большинство пар мечтает о такой страсти, да только не у всех, к сожалению, получается. А ты, по-моему, либо обманываешь себя, либо притворяешься, заявляя, будто не хочешь слиться воедино.

– Я и не говорила, – возразила она, в который раз пытаясь отстраниться от Билли. – Просто считаю, что мужчину и женщину должен связывать не только секс.

– А я думаю, секс – самое главное, – сказал он, выделяя каждое слово. – И ничего другого предложить тебе не могу. Не строй из себя наивную дурочку, будто не понимаешь, что я имею в виду. Никуда ты от меня не денешься. И не выдумывай!

И чтобы доказать, что прав он, а не она, Блэкмор поглотил ее губы с такой губительной для рассудка страстностью, что Элизабет стала мягче воска горящей свечи.

Она обмякла и уже не сопротивлялась, когда его пальцы развязывали узел на пояске, а потом стянули халат и отбросили прочь.

Билли прижимал обнаженную девушку к себе, и нежная кожа не противилась прикосновению к его одежде.

Элизабет стала податливой, соблазнительно размякшей, когда мужские руки отправились вниз к бедрам. Они согревали ее таинственным теплом, разливавшимся по телу, отчего в ногах появилась слабость. И она жадно приникла к нему.

Тогда его опытные пальцы заскользили по атласной коже и добрались до попки, где повели себя как настоящие агрессоры. Прибрав к рукам вожделенную мягкость, Билли начал раскачиваться в пульсирующем ритме желания.

Поцелуй получился такой неистовый, что Элизабет, обхватив его голову трепетными пальцами, прижалась к ней еще крепче, вытянувшись вдоль его тела. Грудь распласталась на его широкой груди, соски затвердели и запульсировали.

Эх, Элизабет, усмехнулся разум, какой легкой добычей оказалась ты для охотника!..

Но что самое ужасное, ей уже было все равно.

– Ты меня хочешь! – объявил Билли, торжествуя.

– Да, – сказала она просто.

Он продолжал ласкать самые интимные места, поскольку за полгода изучил ее вдоль и поперек.

Однако подобное проявление любовных ласк не вызывало в Элизабет чувства гордости что она способна довести до экстаза мужчину. Напротив, она устыдилась, как легко и просто он подчиняет ее своему желанию.

И вдруг на нее накатило! Женская стыдливость иногда перерастает в разгульное лихачество. И, помедлив, девушка опустила руку и тронула обтянутый брюками бугор внизу его живота.

Отпрянув, она победоносно взглянула на Билли и голосом, срывающимся от возбуждения, произнесла:

– Так ведь и ты меня хочешь!

– И горжусь! В отличие от тебя.

– О-о-о… – застонала Элизабет, когда его пальцы ласково дотронулись до влажной промежности, отчего тело встрепенулось, а она, наконец, освободившись от плена чувственности, туманящей рассудок, жалобно прошептала: – Ты… ты сладострастный подлец…

– Ничего себе! И это в благодарность за удовольствие? – усмехнулся мужчина. – Я еще и не то могу, – шепнул он на ушко. – Прямо сейчас, здесь, а лучше дома, где нам никто не помешает. Одно твое слово…

Слово… Видимо, следует сказать «да», подумала Элизабет.

Билли стал покрывать ее лицо страстными поцелуями, от которых зашлось сердце, будто подталкивая: не раздумывай, позволь сорваться с языка коротенькому словечку.

И вдруг Блэкмор, как всегда непредсказуемый, повел себя совершенно непонятно. Вместо того чтобы положить ее на лопатки – в прямом или в переносном смысле, – поцеловал Элизабет и, подобрав с пола халат, помог ей одеться.

– Да, моя Лиз, да, любимая! – прошептал он громко, прижав девушку к себе. – Только ты! Никто, кроме тебя, мне не нужен. Не заставляй валяться у тебя в ногах…

Его слова вызвали такую нежность, что Элизабет, подняв затуманенные от волнения глаза, уже хотела сказать, что всегда будет с ним, как распахнулась дверь и в гостиную вошел Роберт.

Мгновенно оценив ситуацию, он выдержал паузу и нарочито грубо произнес:

– Привет, Билл! Готовишь девочку для свидания со мной? Не утруждай себя, братец любезный! Я с большим удовольствием займусь ею сам.

Элизабет стояла как громом пораженная, хватая ртом воздух. Она почти оцепенела от неподдающейся объяснению хамской выходки Роберта.

Разъяренный Билли рванулся к брату и занес кулак, чтобы нанести удар в челюсть. Но девушка, закричав «Нет!», повисла на его руке.

– Билл, не смей! Он провоцирует тебя, – умоляла она, с трудом удерживая Блэкмора-старшего.

– Отпусти руку! Ты что, с ума сошла? Как ты можешь защищать его после того, что он себе позволил? Ты даешь повод к определенному размышлению.

– Перестань! Я не защищаю его. Роберт твой брат. Разве можно бить только за то, что он позволил неуместную шутку?

– Пошутил, говоришь? – Билли прищурился и сжал ее запястье с такой силой, что она поморщилась от боли. – Что происходит между вами за моей спиной?

– Ах, Боже мой! Да ничего, конечно! – возразила Элизабет и, бросив выразительный взгляд на Блэкмора-младшего, сказала: – Как можно подозревать Роберта?

Сообразив, что Элизабет не знает об утренней стычке с братом, Билли пропустил последнюю реплику мимо ушей.

– Значит, я должен поверить, будто выходка Роберта – невинная шуточка?

– Да нет, зачем же? – Тот, похоже, вознамерился подлить масла в огонь, бушующий в груди Блэкмора-старшего.

Элизабет беспокойно посмотрела на Роберта и вдруг поняла, что он не сдержится и начистоту выложит все про их краткосрочный роман.

– Прекрати, Роберт! – повысила она голос. – Не время сводить счеты. – Потом посмотрела на Билли и с усмешкой добавила: – Ты, конечно, понимаешь, что мы с Робертом… что между нами ничего нет?

– Тогда какого черта он явился сюда? Кажется, его никто не ждал. Или я не прав? – Глаза Билли угрожающе сверкнули. Девушка поежилась.

– А кто тебе сказал, что меня не ждали? Как раз наоборот! Я пригласил Элизабет поужинать, – спокойно заявил Роберт.

Билли продолжал одной рукой держать ее за талию, другую снова сжал в кулак и, как гремучая змея, изготовился к броску.

– Послушай, я ведь, помнится, тебя сегодня предупредил, чтобы ты не зарывался? – процедил он, с прищуром глядя на брата.

– Помнится, и я тебя тоже, – заметил тот невозмутимо.

Блэкморы обменялись взглядами, настолько враждебными, что казалось, будто в гостиной запахло грозой и сверкнула молния.

Элизабет беспокойно переводила взгляд с одного брата на другого и наконец взмолилась:

– Пожалуйста, прошу вас! Не ссорьтесь из-за меня.

Билли посмотрел на нее и приказал:

– Одевайся! Мы уезжаем сию же минуту…

– Но я договорилась с Робертом, у нас деловая встреча в ресторане. – Синие глаза Элизабет вызывающе сверкнули. – Я не могу, потому что…

– Прелестно! Меня ничего не интересует. Уж не собираешься ли ты всерьез выбирать между ужином и мной? Повторяю, пошли немедленно.

– Но я не одета! – заметила Элизабет удивленно.

– А ты ему такая больше нравишься, – ухмыльнулся Роберт. – Билл вообще не обращает внимания на женщин, если они не в неглиже. Забавно, ей Богу! И как такая мысль мне раньше в голову не приходила? Так что, Элизабет, учти…

Билли послал брата в нокдаун, ударив снизу в челюсть с такой силой, что тот отлетел на журнальный столик, ударившись об угол, прежде чем растянуться на полу.

Девушка, не помня себя от ужаса, вскрикнула и бросилась к Роберту, но Блэкмор-старший удержал ее, крепко схватив за запястья, и рванул к себе.

– Не подходи! – рявкнул он. – Одевайся! И быстро. – Он подтолкнул Элизабет к двери.

– Нет!

Потом она никак не могла понять, как ей удалось проявить неожиданное упорство. Когда Роберт вошел в гостиную, она уже была готова вернуться с Билли в Гайд-парк. Но безобразная сцена вызвала у нее шок, и, как ни странно, привела в чувство.

Элизабет подошла к Роберту и опустилась на колени.

– Что ты делаешь? – резко спросил Билли, наблюдая, как она осторожно повернула голову Роберта и, достав из кармана платок, приложила к рассеченной губе. Малиновый кровоподтек угрожающе расплывался по скуле.

– То, что видишь, – ответила она и решительно добавила: – Я остаюсь здесь.

Последовала пауза. Билли, похоже, не верил своим ушам.

– Потому, что я врезал этому подонку? – наконец зло спросил он.

– Нет, – ответила Элизабет. – Роберт заслужил. – Тот поморщился, но не сделал никакой попытки подняться с пола. – Но кое в чем он прав, не так ли? – Девушка подняла на Блэкмора-старшего глаза. – Тебе и в самом деле нужно только мое тело. Ведь сама я не представляю для тебя никакого интереса, не правда ли? Не поеду я с тобой, Билл, – сказала она с мрачной решимостью.

Наступила тишина. Она как бы окутала их, мужчину и женщину на полу и Билли, стоявшего неподалеку.

Потом раздался голос, показавшийся девушке незнакомым, настолько безучастно он прозвучал:

– Ну и черт с тобой!

Бросив на Роберта испепеляющий взгляд, Блэкмор-старший стремительно вышел из комнаты, задев плечом Кристину, застывшую на пороге.

– Какой ужас! – всплеснула та руками. – Что происходит? – Увидав окровавленное лицо Роберта, вытаращила глаза. – У вас рассечена губа, – обратилась она к нему.

Хлопнула входная дверь. Элизабет, прикрыв глаза дрожащей рукой, присела на стул.

– Роберт, для чего ты это сделал? – спросила она громким шепотом. – Зачем тебе понадобилось дразнить его?

– Затем, мисс Гиллан, что вы опрометчиво заявили, будто не нуждаетесь в заступничестве. Теперь убедились в своей ошибке, едва не позволив ему снова наплевать на вас?

Элизабет поморщилась, уловив в словах неприкрытый сарказм. Горькая правда заставила ее съежиться от стыда.

Да, Роберт прав, она чуть не согласилась добровольно стать вечной рабыней Билли, подумала девушка.

– И все же тебе не следовало защищать меня, вы же братья! – сказала она Роберту с укором.

Он кивнул.

– Тем более! Я люблю брата, но не позволю ему унижать тебя.

– Значит, ты специально разозлил его? – Элизабет глотала слезы. – Зачем сделал вид, будто между нами что-то есть?

– А разве нет? – возразил он. И не дождавшись ответа, сказал: – А Билли взвился до небес! Чуть за волосы тебя не утащил.

Элизабет вздохнула.

– И тем не менее, я не собиралась играть на его чувствах.

– А почему бы и нет? Он с успехом играл на твоих и довольно продолжительное время. – Заметив, как девушка побледнела, добавил: – Не переживай! Он любит тебя. Я то знаю. Как увидел, так потерял покой. Толстокожий он, вот в чем беда! Его давно пора разбудить, встряхнуть, что ли, как следует… пока он не потерял шанс обрести счастье в жизни!

– Роберт, ты его плохо знаешь. Он, возможно, привязан ко мне, но не потому, что любит, его интересует только секс.

– А ты тоже хороша, кого угодно доведешь до умопомрачения. Я, во всяком случае, уже на пределе.

– Я не просила тебя вмешиваться в наши дела. Сказала же, разберусь сама.

– Н-да! Похоже, сегодняшний ужин не для тебя, боюсь, и мне несдобровать.

– Господи, Роберт, я просто без сил! Уходи, прошу тебя…

Блэкмор-младший посмотрел на Элизабет, хотел что-то сказать, но махнул рукой, повернулся и вышел.