Райдер, доктор Яблонский, сержант Паркер и Джефф с разной степенью терпения ждали, пока Марджори расшифрует стенографические заметки Сьюзен. Потратив на это не более двух минут, девушка протянула свой блокнот Райдеру.

– Огромное тебе спасибо. Вот что пишет Сьюзен: «Главаря зовут Моро. Странно».

– А что тут странного? – сказал Яблонский. – Вокруг полно необычных имен.

– Это не имя. Ведь он разрешал одному или двум из своих людей обращаться к нему именно так.

– Псевдоним?

– Наверняка. Далее она сообщает: «Рост 180 см, худощавый, широкоплечий, судя по голосу, образованный. Американец? Носит черные перчатки. Он единственный в перчатках. Мне показалось, что на правом глазу черная повязка. Остальных описать невозможно. Говорит, что нам не причинят вреда. Чтобы мы считали следующие несколько дней каникулами, отдыхом на оздоровительном курорте. Но не на море. Никто и ног не промочит. Бессмысленная болтовня? Не знаю. Выключи духовку». Это все.

Джефф не сумел скрыть разочарования:

– Не много.

– А что ты надеялся получить? Адреса и номера телефонов? Сьюзен ничего бы не пропустила, следовательно, это все, что ей удалось узнать. Обратите внимание на два обстоятельства. У этого Моро что-то не так с обеими руками – может, уродство, шрамы или ампутация пальцев – и с одним глазом. Возможно, несчастный случай, автокатастрофа, взрыв или, наконец, кто-то просто дал ему в глаз. Подобно всем преступникам, он чересчур уверен в себе, поэтому временами излишне болтлив. Не море, но отдых. Конечно, он мог сказать это, чтобы направить на ложный след, но тогда зачем вообще об этом говорить? Оздоровительный отдых. Холмы. Горы.

– В Калифорнии полно холмов и гор. – Голос Паркера звучал не слишком обнадеживающе. – Чуть ли не две трети штата. А значит, район поисков по площади почти равен Англии. И что искать?

Все замолчали. Наконец Райдер сказал:

– Может быть, дело не в том, что и где. Может, нам следует задать себе другой вопрос: зачем?

Раздался неоправданно длинный звонок в дверь. Джефф вышел и вернулся с начальником полиции, который пребывал в своем привычном отвратительном настроении. За ним с несчастным видом следовал молодой детектив по имени Крамер. Донахью грозно огляделся по сторонам с видом владельца дома, куда нежданно-негаданно нагрянула целая коммуна хиппи. Его взгляд остановился на Яблонском.

– Что вы тут делаете?

– Забавно, что вы об этом спрашиваете, – холодно ответил Яблонский и снял очки, чтобы Донахью увидел его глаза, тоже холодные. – Я мог бы задать вам тот же вопрос.

Донахью какое-то время сверлил его взглядом, а затем перенес свое внимание на Паркера:

– А вы какого черта здесь?

Паркер медленно глотнул джина, что вызвало вполне предсказуемое выражение на лице Донахью.

– Друг навещает старого друга. Может, уже в тысячный раз. Вспоминаем старые времена. – Он еще паз приложился к джину. – Впрочем, не вашего ума дело.

– Утром явитесь ко мне с рапортом. – Глотка Донахью вновь начинала давать сбой. – Я знаю, о чем вы говорите. О налете на станцию. Райдер не может заниматься этим расследованием, он больше не полицейский. А обсуждать дела полиции с гражданскими лицами вы не имеете права. Теперь убирайтесь. Я хочу поговорить с Райдером наедине.

Райдер с поразительной для человека его комплекции легкостью вскочил на ноги.

– Из-за вас обо мне станут говорить как о негостеприимном хозяине. Я не могу этого позволить.

– Вон!

Не так-то просто прорычать это слово, но Донахью сделал достойную похвалы попытку. Однако Паркер пропустил его рев мимо ушей. Донахью развернулся, подошел к телефону, поднял трубку – и вскрикнул от боли, когда левая рука Райдера коснулась его руки. Локтевой нерв – наиболее близко расположенный и чувствительный из всех периферических нервов, а пальцы у Райдера были очень сильными. Донахью уронил трубку на стол и начал массировать пострадавшее место. Райдер положил телефонную трубку на место.

– Черт знает что такое! – Донахью продолжал старательно растирать руку. – Ладно же! Крамер, арестуйте Райдера за нападение на представителя правосудия.

– Что? – Райдер огляделся по сторонам. – Кто-нибудь видел, как я напал на этого жирнюгу?

Естественно, никто ничего не видел.

– В Калифорнии действует правило: «мой дом – моя крепость». Никто не имеет права трогать здесь что-либо без моего разрешения.

– Ах вот как? – Забыв о пульсирующем нерве, Донахью порылся в кармане и вытащил оттуда листок бумаги, которым стал с ликованием размахивать перед носом Райдера. – Я могу трогать в этом доме все, что захочу. Знаете, что это такое?

– Конечно. Ордер на обыск, подписанный Левинтером.

– Вот именно, мистер.

Райдер взял ордер.

– Закон гласит, что сперва я должен прочитать его. Или вам это не известно? – Он смотрел на ордер буквально долю секунды, – Да, это судья Левинтер. Ваш коллега по покеру в городском совете, самый коррумпированный после вас чиновник в городе. Единственный судья, который мог выписать ордер по сфабрикованному обвинению. – Он посмотрел на четверых сидящих мужчин. – А теперь обратите внимание на реакцию этого стража общественной нравственности, в особенности на цвет его лица. Джефф, как ты думаешь, что за обвинение здесь сфабриковано?

– Погоди-ка. – Джефф задумался. – Наверное, обвинение в воровстве. Кража водительских прав? Недостача полицейского передатчика? Или что-нибудь более интересное, например укрывательство цейссовского бинокля с отметкой «Л. А. П. У.»?

– А теперь следите за цветом его лица, – произнес Райдер. – Интересное клиническое наблюдение. Фиолетовый с оттенком пурпурного. Готов спорить, что хороший психолог на основании этого сделал бы определенные выводы. Возможно, комплекс вины?

– Я понял! – радостно воскликнул Джефф. – Он пришел сюда искать вещественные доказательства, изъятые с места преступления.

Райдер еще раз посмотрел на ордер.

– Не понимаю, как ты догадался.

Донахью вырвал ордер у него из рук.

– Вы правы. И когда я их найду...

– Найдете что? Это дело сфабриковано, вы не знаете, что искать. Вы даже в Сан-Руфино не были.

– Я знаю, что искать. – Он направился в соседнюю комнату, но резко остановился, заметив, что Райдер идет за ним. – Вы мне не нужны, Райдер.

– Знаю. Но я нужен своей жене.

– Что вы хотите этим сказать?

– Там у нее есть очень неплохие драгоценности.

Донахью в ярости поднял кулаки, посмотрел Райдеру в глаза, тут же переменил свое намерение и гордо прошествовал (если, конечно, гиппопотамы способны гордо шествовать) в спальню. Райдер следовал за ним по пятам.

Донахью начал с комода: вытащил первый ящик, быстро переворошил стопку блузок, свалил их в кучу и задвинул ящик. Затем перешел к другому, но вскрикнул от боли, когда Райдер вновь схватил его за локоть. Сидевший в гостиной Паркер закатил глаза, встал, взял свой стакан и стакан Яблонского и целеустремленно направился к бару.

Райдер процедил:

– Я не люблю неопрятных людей и уж совсем не могу терпеть, когда грязными пальцами копаются в белье моей жены. Я буду показывать ее вещи, а вы можете смотреть. Раз я понятия не имею, что вы такое ищете, значит, не могу ничего спрятать, правильно?

Райдер провел скрупулезный осмотр одежды своей жены, затем разрешил Донахью продолжить обыск.

Джефф принес на кухню стакан с выпивкой. Крамер, прислонившийся к раковине со сложенными на груди руками, выглядел мрачным и недовольным.

– Кажется, вам до чертиков надоел этот рьяный поборник морали. Хотите джину? Донахью нагрузился бурбоном под завязку, так что он ничего не учует.

Крамер с благодарностью взял стакан.

– И что же вы должны делать? – спросил Джефф.

– То, что видите, – обыскивать кухню.

– Что-нибудь нашли?

– Наверное, найду, если начну искать. Кастрюли и сковородки, тарелки и чашки, ножи и вилки – в общем, всякую всячину. – Он сделал глоток. – Даже и не знаю, какого черта я здесь должен найти. Мне ужасно неловко, Джефф. Но что я могу поделать?

– Только то, что делаете. То есть ничего. Бездеятельность вам подходит. Есть какие-нибудь соображения насчет того, что именно ищет наш жирный друг?

– Никаких. А у вас?

– Тоже.

– Возможно, ваш отец знает?

– Возможно. Но если и знает, все равно мне не скажет, даже если ему не будут мешать.

– Видимо, это что-то важное. Нечто такое, из-за чего Донахью близок к отчаянию.

– Интересно почему?

– Причина в сержанте Райдере, конечно. Разве вы не слышали о его репутации страшного чудища?

– А-а.

– Вот именно. Только тот, кто вконец отчаялся, может провоцировать вашего старика.

– Или тот, кто играет по большим ставкам. Так-так. Вы меня заинтриговали.

– Я и сам себя заинтриговал.

– Ну что, будете искать обвинительные улики?

– Обвинительные против кого, хотел бы я знать?

– Я тоже.

Послышались звуки приближающихся шагов. Джефф быстро выхватил у Крамера стакан, а тот успел открыть ящик кухонного стола, прежде чем на кухню вошел Донахью. Райдер не отставал от него ни на шаг. Донахью остановил свой взгляд на Джеффе.

– А ты что тут делаешь?

Джефф опустил стакан.

– Слежу, чтобы ножи не пропали.

Донахью ткнул в него пальцем и рявкнул:

– Вон отсюда!

Джефф посмотрел на отца.

– Стой на месте, – сказал Райдер. – Уйти придется этому жирнюге.

Донахью тяжело задышал.

– Клянусь богом, Райдер, если вы еще раз дотронетесь до меня, я...

– Ну и что вы сделаете? Заработаете сердечный приступ, когда будете собирать свои зубы?

Донахью набросился на Крамера:

– Что нашел? Ничего?

– А здесь ничего и нет.

– Ты тщательно искал?

– Не обращайте на него внимания, – вмешался Райдер. – Если бы в этом доме был слон, Донахью не заметил бы его. Он ни разу не постучал по стенке, не поднял ковер, не пытался найти тайника под полом, даже не заглянул под матрас. Да, разучились преподавать в полицейских школах в наши дни. – Совершенно проигнорировав апоплексические всхлипы Донахью, он вернулся в гостиную и сказал, ни к кому не обращаясь: – Тот, кто назначил этого придурка начальником полиции, либо сошел с ума, либо стал жертвой шантажа. Донахью, теперь я вас открыто презираю. Лучше поспешите отчитаться перед своим боссом. Скажите ему, что совершили классический промах. Точнее, два промаха: один психологический, а другой тактический. Готов поспорить, на этот раз вы действовали по собственной инициативе. Ни один человек с коэффициентом умственного развития выше пятидесяти не станет так явно раскрывать свои карты.

– Босс? Какой еще босс? Что вы имеете в виду, черт побери?

– Артист из вас такой же хороший, как и начальник полиции. Вам прекрасно известно, что я прав. Угрозы – это все, что у вас осталось, но на самом деле вы напуганы. Я сказал «босс», и именно это я и имел в виду. Каждая кукла нуждается в кукловоде. В следующий раз, когда надумаете предпринять самостоятельные шаги, посоветуйтесь сперва с кем-нибудь умным. А то могут подумать, что ваш босс просто идиот.

Донахью уставился на него взглядом василиска, но понял, что это пустой номер, развернулся и вышел из комнаты. Райдер следовал за ним до входной двери.

– Это не ваш день, Донахью. А значит, и не день Раминова, верно? Но для него, надеюсь, он закончился получше. То есть я надеюсь, что ему удалось выпрыгнуть из вашего фургона, прежде чем сбросить его в Тихий океан. – Он хлопнул Крамера по плечу. – Не надо смотреть с таким удивлением, молодой человек. Шеф конечно же расскажет вам все по дороге в участок.

Райдер вернулся в гостиную.

– И что все это значит? – спросил Паркер.

– Не знаю. Я указал ему на ошибки и уверен, что прав. Он никогда не сможет стать ведущей скрипкой. Я тоже иногда совершаю промахи, но совершенно иного рода. Ошибаюсь, когда дело касается тонких материй. Интересно, в чем здесь дело?

– Ты сам ответил на свой вопрос: он исполняет чьи-то приказы.

– Этот плут всю жизнь исполняет чьи-нибудь приказы. Не стоит так удивляться, доктор Яблонский. Он действительно проходимец и всегда таким был, сколько я его знаю, а знаю я его очень давно. Конечно, полиция Калифорнии ничем не лучше полиции других штатов, когда дело касается власти, политики и продвижения по службе. Но она, как ни странно, в основном не подвержена коррупции. Донахью – исключение, подтверждающее общее правило.

– Доказательства у вас есть? – спросил Яблонский.

– Да вы только посмотрите на него – он сам живое доказательство. Но вы имеете в виду документальные доказательства. Они у меня есть. Должен предупредить, чтобы вы на меня не ссылались, поскольку ничего этого я вам не говорил.

Яблонский улыбнулся.

– Больше вы меня с толку не собьете. Я уже привык к вашей манере изъясняться.

– В общем, не повторяйте моих слов. А, вот еще что. – Райдер взял свою фотографию с записями на обороте. – Думаю, об этом тоже не следует распространяться.

– Но Теду я могу рассказать? – спросила Марджори.

– Лучше не надо.

– Что ж, тогда мне придется настучать Сьюзен, что у вас есть от нее секреты.

– Ладно. Но тайна, которую знают несколько человек, уже не тайна. – Райдер заметил вопросительные взгляды, которые девушка бросила на Яблонского и Паркера. – Моя дорогая девочка, первое, чему учатся физики-атомщики и полицейские-оперативники, – это держать язык за зубами.

– Я не болтушка. И Тед тоже будет молчать. Мы просто хотим помочь.

– Мне не нужна ваша помощь.

Она сделала недовольную гримасу. Райдер взял ее за руку.

– Прости меня. Не стоило так говорить. Если ты мне понадобишься, я позвоню. Просто не хочу вмешивать тебя в неприятную историю.

– Спасибо, – улыбнулась девушка.

Они оба прекрасно понимали, что он больше не обратится к ней за помощью.

– У начальника полиции Донахью довольно любопытный дом – в мавританском стиле, с плавательным бассейном, многочисленными барами, дорогой, но ужасно безвкусной мебелью. И при этом дом не заложен. За ним присматривает мексиканская парочка. Есть «линкольн» последней модели, полностью оплаченный при доставке. На банковском счете – двадцать тысяч долларов. Можно сказать, эта свинья живет в роскоши, и к тому же у Донахью нет жены, которая тратила бы все эти деньги, – как вы понимаете, он холостяк. Вполне допустимый образ жизни при его заработке. Что менее допустимо, в семи различных банках под семью разными именами у него лежат свыше полумиллиона долларов. Ему будет затруднительно объяснить, откуда они взялись.

– То, что происходит и произносится в этом доме, меня уже совсем не удивляет. – Тем не менее Яблонский не смог скрыть своего удивления. – А доказательства?

– Разумеется, у него есть доказательства, – сказал Джефф. Убедившись, что Райдер не собирается ничего отрицать, он продолжил: – Я ничего не знал до сегодняшнего вечера. У отца есть досье на Донахью, с письменными показаниями и свидетельствами.

– Это правда? – спросил Яблонский.

– Можете не верить, – ответил Райдер.

– Простите меня, но почему тогда вы не разобьете его в пух и прах? На вас ведь это никак не отразится.

– На мне – нет, зато на других – в полной мере. Почти половина неправедно нажитого имущества нашего приятеля получена в результате шантажа. Трое известных граждан этого города, почти такие же чистые и невинные, как и большинство из нас, будут скомпрометированы. Им это сильно повредит. Я воспользуюсь своими материалами только в том случае, если меня заставят действовать.

– Что же может вас заставить?

– Это государственный секрет, доктор, – с улыбкой сказал Паркер и поднялся с места.

– Ах государственный секрет! – Яблонский тоже встал и, кивнув в сторону принесенной им папки, добавил: – Надеюсь, это вам понадобится.

– Спасибо. Спасибо вам обоим.

* * *

Яблонский и Паркер прошли к своим машинам. Яблонский сказал:

– Вы знаете его лучше, чем я, сержант. Райдер действительно заботится о своей семье? Он не показался мне слишком взволнованным.

– Конечно, заботится. Просто он не любит проявлять эмоции. По-моему, он успокоится только тогда, когда убьет человека, похитившего Сьюзен.

Яблонский расстроился:

– Неужели он так поступит?

– Наверняка. Для него это не впервой. Разумеется, убьет не хладнокровно, а лишь по очень веской причине. Если не будет такой причины, он просто оставит немного работы для пластического хирурга. Такова альтернатива для всех, кто попытается помешать ему подобраться к этому самому Моро. Да-а, похитители совершили крупную ошибку – взяли не того человека.

– Как вы думаете, что теперь собирается делать Райдер?

– Не знаю. А вот я, наверное, сделаю нечто такое, чего и подумать никогда не мог. Я поеду прямо домой и буду молиться за здоровье нашего шефа полиции.

* * *

Джефф показал на личное дело, принесенное Яблонским:

– Есть для меня какое-нибудь задание? Вернувшись домой, я мог бы сразу заняться этим.

– Чтобы дать задание, мне надо сперва подумать в тишине.

– Знаешь, Мардж, а ведь ему кажется, что это тонкий намек. Пошли, я отвезу тебя домой. Увидимся позже, папа.

– Через полчаса.

– Вот это да! – Джефф явно был доволен. – Выходит, ты не собираешься всю ночь сидеть и ничего не делать?

– Нет, не собираюсь.

Правда, какое-то время после их отъезда Райдер действительно сидел и ничего не делал. Через несколько минут он вставил фотографию обратно в рамку, поднялся и поставил ее на пианино между двумя другими. Слева была фотография его жены, а справа – дочери Пегги, студентки второго курса искусствоведческого факультета университета Сан-Диего. Это была веселая девушка с озорными глазами, цвет которых, как и цвет волос, она унаследовала от отца, а вот фигура и черты лица, к счастью, достались ей от матери. Было общеизвестно, что она единственная в состоянии обвести ужасного сержанта Райдера вокруг своего маленького пальчика. Такое положение дел вполне устраивало сержанта и, похоже, совсем его не беспокоило. Он еще несколько секунд смотрел на три фотографии, потом покачал головой, вздохнул, взял свою и сунул ее в ящик.

Набрав номер телефона в Сан-Диего, Райдер с полминуты слушал гудки, затем положил трубку. Следующий звонок он собирался сделать майору Данну из ФБР, но, набрав первую цифру, внезапно передумал. Видимо, ему в голову пришла мысль, заставившая изменить намерение. Вместо этого сержант налил себе непривычного для него виски, взял личное дело Карлтона, уселся и начал его просматривать, делая краткие заметки внизу каждой страницы. Он просматривал дело уже во второй раз, когда вернулся Джефф. Райдер встал.

– Давай-ка немного прокатимся на твоей машине.

– Хорошо. Куда поедем?

– Никуда.

– Никуда? Ну что ж, отлично. – Джефф задумался. – Донахью может быть более настойчивым, чем кажется?

– Вот именно.

Они отъехали от дома на «форде» Джеффа. Проехав с полмили, Джефф заметил:

– Не знаю, как ты догадался. За нами следили. И теперь нас преследуют.

– Убедись.

Джефф попытался оторваться. Спустя еще полмили он сказал:

– Сомнений нет.

– Ты знаешь, что надо делать.

Джефф кивнул. На первом же перекрестке они свернули налево, затем направо, в плохо освещенный переулок, проехали мимо въезда на какую-то строительную площадку и остановились у второго въезда, погасив свет. Оба вышли из машины и неторопливо прошли на площадку.

Автомобиль, следовавший за ними, остановился примерно в пятидесяти метрах позади. Из него показался худой мужчина среднего роста, с лицом, прятавшимся под полями мягкой шляпы с продольной вмятиной – такие вышли из моды еще в тридцатые годы, – и быстро пошел по направлению к «форду». Проходя мимо первого въезда, он вдруг почувствовал что-то неладное, повернулся и сунул руку за пазуху, но тут же забыл о своих намерениях, когда тяжелый носок ботинка ударил его ниже колена. Как известно, очень трудно достать пистолет, когда скачешь на одной ноге, а вторую обнимаешь обеими руками.

– Прекрати шуметь, – приказал Райдер.

Он выхватил у незнакомца из-за пазухи пистолет и со всего размаха ударил его рукояткой по лицу. На этот раз человек закричал. Джефф посветил ему в лицо фонариком и сказал не совсем твердым голосом:

– У него сломан нос. И выбиты верхние зубы. Они вообще исчезли.

– Так же, как и моя жена.

Звук этого голоса заставил Джеффа вздрогнуть, и он внимательно взглянул на отца, как будто увидел его впервые.

– Ты слишком понадеялся на свою удачу, Раминов, – продолжил Райдер. – Если я еще хоть раз застукаю тебя вблизи от моего дома, проведешь месяц в Бельведере, – Это была городская больница. – А после этого я позабочусь о твоем боссе. Можешь так и передать ему. Кто твой босс, Раминов? – Сержант поднял пистолет. – У тебя всего две секунды.

– Донахью, – раздался булькающий звук, единственный, на который был сейчас способен Раминов: кровь текла у него изо рта и из носа.

Райдер бесстрастно выждал несколько секунд, затем развернулся и направился к машине. Усевшись в «форд», он сказал сыну:

– Остановись у первой же телефонной будки. Джефф вопросительно посмотрел на него, но Райдер даже не повернул головы.

В будке сержант провел три минуты, сделав два звонка. Затем вернулся в машину, закурил «Голуаз» и велел:

– А теперь домой.

– Около нас тоже есть телефонная будка. Думаешь, прослушивается?

– Да забудь ты про Донахью! Ты должен знать две вещи. Я только что позвонил Джону Аарону, издателю газеты «Экземинер». Пока о похитителях нигде ни слова. Он сразу же даст мне знать, если появится какая-нибудь информация. Еще я позвонил майору Данну из ФБР. Собираюсь с ним вскоре встретиться. А ты подбрось меня к дому, возьми у меня пистолет, найди что-нибудь такое, что может послужить в качестве маски, и отправляйся к Донахью домой, чтобы выяснить, там он или нет. Незаметно, конечно.

– У него сегодня будут гости?

– Двое. Ты и я. Если он там, позвони мне по этому номеру. – Райдер включил свет в автомобиле, быстро написал номер телефона в блокноте и вырвал листок. – Редокс на Бэй-стрит. Знаешь это местечко?

– Разве что понаслышке, – озадаченно отозвался Джефф. – Одноместные номера, где полно голубых и торговцев наркотиками, не говоря о самих наркоманах. Трудно представить тебя в подобном месте.

– Вот почему я туда и еду. Должен сказать, Данну идея тоже не очень понравилась.

– Собираешься задать Донахью такую же трепку, как Раминову? – помедлив, спросил Джефф.

– Заманчивая мысль, но, к сожалению, нет. Ему нечего сказать нам. Тот ловкач, который провернул налет на станцию, достаточно умен, чтобы не устанавливать прямой связи с таким придурком, как Донахью. Он будет действовать через посредника, возможно даже через двух. Я поступил бы именно так.

– Что же ты тогда собираешься искать?

– Я пойму это во время самих поисков.

* * *

Райдер переоделся: он был в свежевыглаженном деловом костюме, в котором его видели разве что близкие. Данн тоже постарался изменить свою внешность: надел берет, темные очки и наклеил тонкие усики. Все это совершенно ему не шло и делало его смешным, но серые глаза оставались такими же умными и внимательными, как всегда. Он с неодобрением наблюдал за странно одетыми посетителями, главным образом подростками и теми, кому едва минуло двадцать, и, наморщив нос от отвращения, принюхивался к запахам.

– Пахнет, как в самом настоящем борделе.

– Вы часто посещаете подобные места?

– Только когда этого требует служба. – Данн улыбнулся. – Зато здесь нас никто не станет искать. Лично я не стал бы.

Он неожиданно замолчал – перед ним вдруг возникло существо в розовых брюках, которое поставило на столик в их кабинке два стакана и исчезло. Райдер вылил содержимое обоих стаканов в ближайшую кадку с растением.

– Это ему не повредит. Всего лишь чайная ложка виски, щедро разбавленная водой. – Он вытащил из внутреннего кармана фляжку и налил две изрядные порции. – Солодовое. Всегда под рукой. Ваше здоровье.

– Прекрасно. И что дальше?

– На повестке дня четыре пункта. Во-первых, начальник нашей полиции. Только для вашего сведения: мы с Донахью не сходимся во мнениях.

– Я очень удивлен.

– Вы и вполовину не так удивлены, как удивлен сейчас Донахью. Я его немного побеспокоил. Из-за меня сегодня вечером он потерял свой фургон, который свалился с утеса в Тихий океан. Я конфисковал кое-что из его личных вещей и допросил «хвост», который он установил за мной.

– И «хвост» теперь в больнице?

– Медицинская помощь ему точно понадобится. Но в данный момент, я думаю, он докладывает Донахью о провале своей миссии.

– Как вы приперли его к стенке насчет Донахью?

– Он сам сказал.

– Естественно. Что ж, не могу сказать, что это меня опечалило. Но я вас уже предупреждал: Донахью – опасный человек. Как, впрочем, и его друзья. А вам должно быть известно, как ведут себя крысы, когда их загоняют в угол. По-вашему, существует какая-то связь между ним и Сан-Руфино?

– Все указывает на это. Я собираюсь обыскать его дом сегодня ночью. Посмотрим, что мне удастся обнаружить.

– Он наверняка дома.

– Какая разница? Затем я думаю перекинуться парой слов с судьей Левинтером.

– Вот как? Это птица совсем иного полета, чем Донахью. О нем уже говорят как о следующем главе Верховного суда штата.

– Да они с Донахью одним дегтем мазаны! Что вы о нем знаете?

– У нас на него заведено дело, – признался Данн, уставившись в стакан.

– Значит, еще та сволочь?

– Оставляю это без комментария.

– Ну хорошо. Кое-какая информация для вашего досье: сегодня вечером Донахью заявился ко мне с ордером на обыск по столь явно сфабрикованному обвинению, что только судья-мошенник мог его подписать.

– Если я угадаю кто, мне полагается приз?

– Нет. Во-вторых, я рассчитываю на вашу помощь по этому и еще нескольким вопросам. – Райдер достал из большого конверта досье на Карлтона с пометками, которые сделал во время чтения. – Заместитель начальника охраны, один из семи похищенных сегодня. Вот его curriculum vitae, или как там вы это называете. Казалось бы, все тип-топ.

– У негодяев все всегда в порядке.

– Вот именно. Армия, разведка, дважды работал в системе охраны до прихода в Сан-Руфино. Поскольку он все время трудился на армию или на Комиссию по атомной энергии, его прошлое не должно бы вызывать подозрений. Тем не менее я хотел бы получить ответ на несколько вопросов – они выписаны на полях. Особенно меня интересуют его прошлые контакты, даже незначительные. Это самая важная вещь.

– У вас есть причины подозревать этого Карлтона?

– У меня нет причин не подозревать его, а это для меня одно и то же.

– Понятно. Такая привычка. Ну а в-третьих?

Райдер протянул другую бумагу – расшифровку стенографической записи Сьюзен, которую сделала Марджори, и объяснил, как он нашел эту запись. Данн перечел ее несколько раз.

– Похоже, вы заинтересовались, – сказал Райдер.

– Странно. Особенно это место: «Никто и ног не промочит». С начала двадцатого века примерно раз в год некоторые люди в нашем штате с уверенностью ожидают второго потопа. Чудаки, конечно.

– А не могут ли вот такие чудаки и организованные преступники наподобие Моро иметь что-то общее?

– Да они абсолютно несовместимы.

– У ФБР есть их имена?

– Конечно. Целые тысячи.

– Тогда забудем об этом. Если вы захотите засадить всех нонконформистов из этого штата, тогда половина его населения окажется за решеткой.

– И может быть, не та, что надо, – задумчиво произнес Данн. – Вы упомянули слово «организованные». У нас действительно есть группы организованных и преуспевающих чудаков.

– Возмутителей спокойствия?

– Нет, просто странных типов, которые умудрились объединиться вполне приемлемым и понятным образом. То есть приемлемым и понятным для них самих.

– И много таких «организованных» групп?

– Я уже давно не видел этого списка. Примерно сотни две.

– Жалкая горстка. Небось, ни перед чем не останавливаются?

– И используют все возможности. Я достану список. Но это не то, что вас интересует. Теперь о Моро. Имя, безусловно, вымышленное. Могут быть обезображены или повреждены руки и правый глаз. Все понятно. А что там у вас идет в-четвертых?

– Это скорее личное, майор. – Райдер положил на стол фотографию и листок бумаги. – Я хочу, чтобы этому человеку обеспечили безопасность.

Данн внимательно посмотрел на фотографию.

– Прелестная девушка. Явно не ваша родственница, так в чем же дело?

– Это Пегги. Моя дочь.

– А! – Данна было не так-то легко сбить с толку. – Видимо, миссис Райдер – настоящая красавица.

– Вы очень любезны, – улыбнулся Райдер. – Моя дочь – студентка второго курса университета в Сан-Диего. Вот адрес квартиры, которую она снимает вместе с тремя другими девушками. Я пытался дозвониться до нее – это номер ее телефона, – но никто не отвечает. Уверен, ваш человек быстро выяснит, где она находится. Мне бы хотелось, чтобы о происшедшем она узнала от меня, а не по радио или телевидению в какой-нибудь переполненной дискотеке.

– Нет проблем. Но это не все, как я понимаю. Вы ведь просили обеспечить безопасность?

– Они уже взяли мою жену. Если Донахью в этом замешан – я узнаю обо всем через час, – тогда Моро и его друзья могут иметь на меня зуб.

– Просьба необычна.

– Необычны и обстоятельства.

Данн явно колебался.

– У вас есть дети, майор?

– Черт побери, конечно есть. Сколько лет вашей Пегги?

– Восемнадцать.

– Столько же, сколько моей Джейн. Это шантаж, сержант, чистой воды шантаж. Ну хорошо, хорошо. Но, как вам известно, я должен работать в тесном взаимодействии с Донахью. Вы ставите меня в сложное положение.

– А в каком положении я, как вы думаете?

Тут Райдер поднял глаза на обладателя розовых брюк, который приблизился к их столу и обратился к Райдеру:

– Вы мистер Грин?

– Да. А как вы узнали?

– Звонивший попросил позвать крупного мужчину в темном костюме. Вы здесь единственный крупный мужчина в темном костюме. Я провожу вас к телефону.

Райдер последовал за розовыми брюками и взял телефонную трубку:

– Мальчик мой, я не крупный, а хорошо сложенный. Что нового?

– Раминов был здесь и уже удалился. Его повез слуга. У Раминова все еще идет кровь. Наверное, поехали к какому-нибудь костоправу.

– А Донахью дома?

– Не могу представить, чтобы Раминов целых пять минут разговаривал со слугой.

– Встречаемся на углу Четвертой и Хоторна. Минут через десять – пятнадцать.

Райдер вернулся за столик, но не успел он сесть, как розовые брюки вновь возникли перед ним.

– Вас опять к телефону, мистер Грин.

Райдер вернулся через минуту, сел и снова достал свою фляжку.

– Было два звонка. «Хвост» отчитался перед Донахью. Отправляюсь туда через минуту. – Под озадаченным взглядом Данна Райдер осушил полный стакан. – Второй звонок был от Джона Аарона. Знаете его?

– Из «Экземинера»? Знаю.

– Ассошиэйтед пресс и Рейтер обрывают телефонные провода. Им позвонил некий, господин. Ни за что не догадаетесь, каким именем он назвался.

– Моро?

– Вот именно. Заявил, что он устроил налет на Сан-Руфино, о чем они, разумеется, ничего не знали. Сообщил точные цифры похищенного урана-235 и плутония и предложил всем заинтересованным лицам проверить эти данные на указанной станции. Кроме того, назвал имена и адреса всех заложников и предложил всем заинтересованным лицам связаться с родственниками похищенных и проверить эти данные.

Данн сохранял спокойствие.

– Примерно этого вы и ожидали. Ваш телефон сейчас, наверное, надрывается от звонков. Были какие-нибудь угрозы?

– Нет. Думаю, он решил дать нам время, чтобы мы сами представили, какие могут быть осложнения.

– Аарон не сказал, когда будет обнародована эта новость?

– Не раньше чем через час. Теле– и радиостанции в панике. Никто не знает, розыгрыш это или нет, и никому не хочется становиться самыми крупными идиотами на Западе. И даже если эта информация правдива, никто не уверен, что не нарушит инструкции о национальной безопасности. Лично я никогда не слышал ни о каких подобных инструкциях. Видимо, все надеются получить подтверждение и разъяснение со стороны Комиссии по атомной энергии. Если они его получат, то в одиннадцать часов вечера сообщение пройдет по всем каналам штата.

– Ясно. Значит, у меня еще есть время приставить своего человека к вашей Пегги.

– Очень благодарен вам за это. При данных обстоятельствах большинство людей просто забыли бы о какой-то девочке.

– Я же говорил, у меня такая же. Вы на машине?

Райдер кивнул.

– Если вы подбросите меня к дому, я сразу же свяжусь с Сан-Диего и в течение десяти минут приставлю двоих парней к вашей дочери. И никаких волнений. – Данн принял задумчивый вид. – Чего не скажешь о гражданах нашего штата. Завтра им придется поволноваться. Умный парень этот Моро. Я его недооценил. Как ловко он вывернул старый афоризм «Лучше известное зло, чем неизвестное»! Теперь получается так: «Хуже неизвестное зло, чем известное». Да, он всех нас заставит испытать потрясение.

– Это точно. Жители Сан-Диего, Лос-Анджелеса, Сан-Франциско и Сакраменто будут теряться в догадках, кто же испарится первым, и каждый город будет надеяться, что это произойдет с одним из трех остальных.

– Вы серьезно так думаете, сержант?

– У меня на самом деле не было времени думать об этом. Я просто пытаюсь представить, как будут рассуждать другие люди. Если же говорить серьезно, то я так не думаю. У умников вроде нашего друга Моро всегда на уме какая-нибудь конкретная цель, которой не достигнуть поголовным истреблением людей. Угроз будет вполне достаточно.

– Мне тоже так кажется. Но тогда людям нужно какое-то время, чтобы понять (если, конечно, они способны это сделать), что мы имеем дело с умным и коварным врагом...

– Для которого такой психологический климат в самый раз, лучше и не придумаешь. – Райдер стал загибать пальцы. – Сначала нас пугали бубонной чумой. К счастью, все обошлось, но половина населения штата перепугалась до безумия. Затем – свиная лихорадка, и повторилось то же самое. Сейчас практически все в этом штате, особенно те, кто живет на побережье, с одержимостью и пара... как же это слово?

– Параноидальным?

– Я в колледж не ходил. С параноидальным страхом ожидают следующего, самого большого и, возможно, самого последнего землетрясения. А теперь еще и это. Ядерная катастрофа. Мы знаем – или думаем, что знаем, – что подобного не произойдет. Но попытайтесь убедить в этом людей. – Райдер положил на стол деньги. – По крайней мере, это на какое-то время заставит их забыть о землетрясениях.

* * *

Райдер и Джефф встретились в условленном месте. Они оставили машины на перекрестке и пешком поднялись по Хоторн-драйв, крутому, узкому и извилистому переулку, усаженному пальмами.

– Слуга вернулся, – сказал Джефф. – Причем вернулся один. Как я понимаю, Раминову поставили нос на место либо его оставили на ночь в отделении неотложной помощи. Слуга и его жена спят не в доме, а в небольшом бунгало в конце сада. Сейчас они оба там, готовятся ко сну. Нам вверх по этому склону.

Они вскарабкались по травянистому склону, перелезли через стену и продрались сквозь кусты роз. Дом Донахью был выстроен по трем сторонам вытянутого бассейна. Центральную часть его занимала длинная гостиная, сейчас ярко освещенная. Ночи стали прохладными, и над бассейном неподвижно висел в воздухе полупрозрачный туман, сквозь который было видно, как Донахью со стаканом в руке тяжело ходит из угла в угол. Скользящие стеклянные двери были широко открыты.

– Спустись вон в тот угол, – прошептал Райдер. – Спрячься в кустах. Я постараюсь подобраться как можно ближе к тому шезлонгу. Когда я взмахну рукой, отвлеки его внимание.

Они заняли позиции: Джефф – в розовых кустах, Райдер – на другой стороне бассейна, в тени двух тисов. (Калифорнийцы, в отличие от европейцев, не понижают тисы и кипарисы до должности кладбищенских деревьев.) Джефф издал громкий стонущий звук. Донахью перестал вышагивать, прислушался, подошел к стеклянным дверям и еще раз прислушался. Джефф вновь застонал. Донахью сбросил туфли и, вооружившись пистолетом, стал тихо красться вперед по плиткам возле бассейна. Не успел он сделать и пяти шагов, как рукоятка «смит-вессона» достала его прямо за правым ухом.

Райдеры приковали Донахью к стояку радиатора с помощью его собственных наручников, залепили ему рот скотчем и завязали глаза салфеткой со стола.

– Главный вход с задней стороны дома, – сказал Райдер. – Спустись к бунгало и убедись, что слуга со своей женой все еще там. Когда вернешься обратно, запри дом, а если кто будет звонить, не открывай. Закрой все двери и окна в доме. Задерни здесь занавески и начинай вон с того стола. Я буду в спальне. Если в доме что-то спрятано, то в одной из этих двух комнат.

– Так ты до сих пор не знаешь, что искать?

– Не знаю. Что-нибудь такое, от чего у тебя глаза полезли бы на лоб, если бы ты увидел это в моем или в своем доме. – Он оглядел комнату. – Никаких следов сейфа, а секретных стенных сейфов в деревянных домах не делают.

– Если бы у меня на совести было столько всякого, как у него, я не стал бы ничего держать в доме, а положил бы в банк, в депозитный сейф. Ну что ж, по крайней мере, ты должен получить удовольствие от сознания, что у него разболится голова, когда он придет в себя. – Джефф немного подумал. – У него тут может быть кабинет или рабочая комната, как во всех домах.

Райдер кивнул и вышел из гостиной. Кабинета в доме не существовало. Первая спальня, в которую он вошел, была нежилой. Вторую занимал Донахью. Райдер включил небольшой фонарик, установил, что портьеры на окнах раздвинуты, задернул их и включил верхний свет и лампу на ночном столике.

Судя по чистоте в комнате, которая облегчала Райдеру выполнение задачи, уборку здесь производила жена слуги. Райдер методично и тщательно в течение пятнадцати минут осматривал спальню, но так ничего и не нашел, потому что нечего было искать. Тем не менее он сделал весьма интересное открытие. В одном из стенных шкафов находился настоящий оружейный склад: револьверы, автоматы, дробовики и винтовки с внушительным запасом патронов. В этом не было ничего плохого: у многих американских любителей оружия имелись свои частные коллекции, и для них иногда выделялись даже отдельные комнаты. Но внимание Райдера привлекли два особых экземпляра – легкие автоматы своеобразной формы, которых не купишь в американских оружейных магазинах. Он прихватил с собой оба автомата, коробку боеприпасов к ним да еще три пары из великолепной коллекции наручников, свисавших с крюков на стене шкафа. Все эти вещи он положил на постель, а сам пошел осматривать ванную. Как и следовало ожидать, ничего интересного там не оказалось. Райдер взял с кровати благоприобретенное имущество и вернулся к Джеффу.

Донахью, уронивший голову на грудь, казался спящим. Прикладом автомата Райдер бесцеремонно ткнул его в солнечное сплетение, но Донахью не пришел в себя.

Джефф сидел за письменным столом и разглядывал содержимое выдвинутого ящика. Райдер спросил:

– Что-нибудь есть?

– Да, – ответил Джефф, явно довольный собой. – Я, может, долго запрягаю, но уж когда поеду...

– Что ты хочешь этим сказать?

– Стол был заперт. Пришлось попотеть, пока нашелся ключ – он оказался на дне кобуры у жирнюги.

Джефф выложил на стол пачку долларов, разделенных на восемь частей, каждая из которых была перевязана резинкой.

– Несколько сотен банкнот, и вроде бы все малого достоинства. Интересно, что Донахью делает с ними?

– Весьма интересно. Перчатки у тебя есть?

– И ты только сейчас спрашиваешь, есть ли у меня перчатки? Маски, вернее, капюшоны есть, потому что ты мне о них говорил. А теперь, когда мы с тобой уже оставили по всей квартире свои отпечатки пальцев, ты вдруг заговорил о перчатках?

– Наши отпечатки не имеют значения. Неужели ты думаешь, что Донахью сообщит о случившемся и подаст жалобу об исчезновении денег, которые мы, естественно, заберем? Я просто хочу, чтобы ты пересчитал их и при этом не смазал отпечатки пальцев. Старые банкноты не так важны, они побывали в сотнях рук, а вот на новых что-нибудь найдется. Считай, перелистывая купюры снизу слева. Большинство людей и многие кассиры обычно считают сверху справа.

– Где ты нашел эти игрушки?

– В игрушечном магазине Донахью. – Райдер посмотрел на два автомата. – Я всегда мечтал иметь такой. Подумал, что и тебе пригодится.

– У тебя ведь уже есть автоматические винтовки.

– Но не такие. Таких я никогда еще не видел, разве что на схемах.

– Что в них особенного?

– Ты очень удивишься. В нашей стране их достать невозможно. Мы думаем, что изготавливаем лучшие в мире автоматы. Точно так же думают британцы и бельгийцы о своих натовских винтовках. Мы не только думаем так, но и говорим. Однако всем хорошо известно, что эти автоматы – лучшие. Легкие, необыкновенно точные, разбираются за несколько секунд и легко помещаются в карманах куртки. Лучшего оружия для террористов не придумаешь. В Северной Ирландии британские солдаты испытали его на своей собственной шкуре.

– Значит, у ИРАони на вооружении?

– Да. Они называются автоматами Калашникова. Если кто-то охотится за тобой ночью с таким автоматом, снабженным инфракрасным оптическим прицелом, то ты можешь сразу застрелиться. Так, по крайней мере, говорят.

– Русского производства?

– Точно.

– Католики и коммунисты – странная дружба!

– Люди, использующие это оружие в Северной Ирландии, – протестанты. Отколовшаяся экстремистская группировка, от которой ИРА официально отреклась. Коммунистов не особенно беспокоит, с кем иметь дело. Главное, чтобы беспорядки продолжались.

Джефф взял один из автоматов, внимательно его осмотрел, бросил взгляд на бесчувственного Донахью, а затем взглянул на отца. Райдер сразу же откликнулся:

– И не спрашивай меня. Я знаю только, что наш друг – потомок первых американских поселенцев.

– Из Северной Ирландии?

– Да, оттуда. Все совпадает. Возможно, даже слишком хорошо совпадает.

– Донахью – коммунист?

– Нельзя искать красных под каждым кустом. Закон не запрещает быть коммунистом, по крайней мере с тех пор, как сошел со сцены Маккарти. Тем не менее я не думаю, что он коммунист. Слишком глуп и эгоистичен, чтобы интересоваться какими-нибудь идеологиями. Но это не означает, что он откажется принимать от них деньги. Сосчитай все банкноты и проверь другие ящики. Я займусь остальным в этой комнате.

Пока Джефф считал, Райдер осматривал гостиную. Через несколько минут Джефф с сияющим видом поднял голову.

– Слушай, это интересно. Восемь пачек банкнот, в каждой по тысяча двести пятьдесят долларов. Всего десять тысяч.

– Значит, я ошибался. У него теперь есть восьмой неофициальный счет в банке. Очень любопытно, должен признать. Хотя ничего особенно захватывающего.

– Разве? В каждой упаковке несколько новых купюр. Я бросил лишь беглый взгляд, но вроде бы они идут сериями. Причем это двухдолларовые банкноты с номерами, начинающимися с цифры 200.

– А, это уже интереснее. Деньги, от которых отказался неблагодарный американский народ. Казначейство напечатало несколько партий таких банкнот, но только небольшой процент из них находится в обращении. Если они действительно идут сериями, то ФБР не составит особого труда установить, откуда они поступили.

Больше ничего не обнаружилось, и минут через пять они покинули дом, сняв с приходящего в себя Донахью наручники, кляп и повязку.

* * *

Майор Данн все еще сидел в своем кабинете, пытаясь отвечать одновременно по двум телефонам. Когда он положил трубки, Райдер спросил:

– Так еще и не ложились спать?

– Нет. И вряд ли придется, во всяком случае не сегодня. У меня много товарищей по несчастью. Общая тревога, круглосуточный режим работы, подняты на ноги все, кто еще способен ходить. Описание Моро размножено и по телексу отправлено во все концы штата. Я договорился, что мне предоставят список организованных чудаков, но не раньше завтрашнего утра. О вашей Пегги тоже позаботились.

– О нашей Пегги?! – спросил Джефф у Райдера.

– Совершенно забыл сказать тебе. Похитители сделали заявление агентствам Ассошиэйтед пресс и Рейтер. Никаких угроз, только описание украденных материалов и имена людей, захваченных в заложники. Сообщение об этом будет передаваться в одиннадцать вечера. – Сержант посмотрел на часы. – Через полчаса. Я не хотел, чтобы твоя сестра испытала потрясение, услышав о похищении матери по телевидению или радио. Майор Данн любезно обещал обо всем позаботиться.

Джефф перевел взгляд с одного мужчины на другого и сказал:

– Это, конечно, только предположение, но вы не думали о том, что Пегги может оказаться в опасности?

– Во-первых, это только предположение, во-вторых, мы думали об этом. – Ответы Данна всегда отличались исчерпывающей точностью. – Об этом тоже позаботились. – Он уставился на автоматы в руке Райдера. – Поздновато ходить по магазинам.

– Мы позаимствовали их у нашего приятеля Донахью.

– Ага. Ну и как он?

– Пока без сознания. Собственно, это не сильно отличается от его обычного состояния. Он ударился головой о приклад автомата.

Данн просиял:

– Какой позор! У вас были причины забирать эти автоматы? Какие-нибудь особенные причины?

– В общем, да. Это же автоматы Калашникова. Русские. Надо связаться с Вашингтоном, с группой контроля по импорту, и выяснить, есть ли разрешение на ввоз подобных автоматов. Я в этом очень сомневаюсь. Русские любят продавать оружие тем, кто готов заплатить звонкой монетой, но даже они не станут торговать своим самым совершенным оружием.

– Значит, незаконное владение? Тогда ему грозит стать бывшим начальником полиции.

– Независимо от этого он все равно вскоре станет бывшим.

– Может, он коммунист?

– Маловероятно. Хотя, думаю, он из тех, кто готов обратиться в любую веру, лишь бы хорошо заплатили.

– Мне бы тоже хотелось иметь такой автомат.

– Извините, но что нами найдено, то наше. Вы готовы подтвердить в суде, что помогли нам вторгнуться в чужое жилище? Да не хмурьтесь же. Джефф приготовил для вас подарок.

Джефф выложил на стол пачку банкнот.

– Ровно десять тысяч долларов. Все ваши. Джефф, сколько здесь новеньких двухдолларовых банкнот с последовательными номерами?

– Сорок.

– Да это же манна небесная! – с благоговением воскликнул Данн. – У меня уже завтра к полудню будут название банка и фамилии кассира и транссанта. Жаль, что вы не смогли выяснить фамилию кассира.

– Я же говорил вам: Донахью отключился. Вернусь к нему позже и спрошу обо всем.

– Тем же способом? Не искушайте судьбу, сержант.

– Все это ерунда. Я имею несчастье знать Донахью дольше, чем вы. Этот человек хулиган. Считается, что все хулиганы – трусы. Это не вполне соответствует истине, но в данном случае именно так. Взгляните только на его лицо – кошмар какой-то, но другого у него нет, и, надеюсь, он дорожит им. Он видел, что произошло сегодня ночью с лицом его соратника.

– Гм. – Мимолетная радость на лице Данна сменилась хмуростью, но не из-за того, что сказал Райдер. Он постучал пальцем по пачке банкнот. – А вот это? Как я объясню их появление? В смысле, как они попали ко мне в руки?

– Да-а. – На сей раз нахмурился Джефф. – Я как-то не подумал.

– Очень просто, – сказал Райдер. – Донахью отдал их вам.

– Что-что?

– Несмотря на то что у него хранится с полмиллиона неправедных денег под семью или восьмью чужими именами, мы все знаем, что в целом это честный, порядочный, искренний, глубоко преданный делу человек, работающий в духе закона и безжалостно расправляющийся со взяточничеством и коррупцией, где бы она ни поднимала свою мерзкую голову. С ним связался преступный синдикат, ответственный за налет на Сан-Руфино, и предложил деньги в обмен на подробную информацию о шагах, предпринимаемых властями штата и федеральными организациями при расследовании дела. Вы вместе с ним разработали план, цель которого – путем ложной информации сбить негодяев с толку. Естественно, он передал вам эти грязные деньги на сохранение. Вы восхищаетесь неподкупностью и порядочностью этого человека.

– Гениально, но вы упустили из виду главное. Он может попросту все отрицать.

– Учитывая, что на всех банкнотах, и особенно на новых, есть отпечатки его пальцев? Ему придется либо придерживаться моей версии, либо признаться, что банкноты хранились у него дома. В таком случае перед ним встанет трудная задача – объяснить, как деньги попали к нему. Как вы думаете, на чем он остановится?

– У вас дьявольски изощренный ум, – с восхищением признал Данн.

– Вор вора скорее поймает, – улыбнулся Райдер. – И еще. Две вещи, майор. Во-первых, когда вы или кто-то другой будете передавать эти банкноты, не касайтесь их верхнего правого угла. Там отпечатки пальцев, особенно на двухдолларовых купюрах.

Данн посмотрел на деньги.

– Здесь примерно две тысячи банкнот, – сказал он. – Вы хотите, чтобы я проверил их все на отпечатки пальцев?

– Вы или кто-нибудь другой.

– Ну ладно. А во-вторых?

– У вас здесь есть наборы для снятия отпечатков?

– Сколько угодно. А что?

– Да так, ничего, – туманно заметил Райдер. – Никогда не знаешь, что может понадобиться.

* * *

Судья Левинтер проживал в великолепном здании, приличествующем человеку, которого все уже считали новым главой Верховного суда штата. Калифорнийское побережье на протяжении нескольких миль застроено самыми разнообразными образцами архитектуры, но даже по этим меркам жилище Левинтера выделялось своей необычностью. Это была точная копия алабамского дома середины девятнадцатого века: ослепительная белизна, двухэтажный портик с колоннами, многочисленные балконы, роскошь окружающих магнолий, изобилие белых дубов и длинных нитей испанского мха, которым здесь, в этих климатических условиях, было совсем не место. В такой роскошной резиденции, которую никто не осмеливался называть просто домом, мог проживать только столп правосудия и нравственности. Но это не соответствовало действительности.

Когда Райдер с сыном без всякого стука проникли в спальню, они увидели, что защитник нравственности лежит в постели, но не один и даже не со своей женой. Тем не менее судья, бронзовый от загара, седовласый, с белыми усами мужчина, несмотря на бросающееся в глаза отсутствие белого воротничка и черного галстука-ленточки, чувствовал себя уютно на позолоченной викторианской кровати. Этого нельзя было сказать о его подруге, сильно накрашенной молоденькой даме полусвета, которая принадлежала совершенно к другому кругу, к самым, если выразиться деликатно, краям общества. Оба они ошарашенно уставились широко раскрытыми глазами на двух вооруженных людей в масках. У девушки удивленное выражение постепенно сменилось на виноватое в смеси со страхом, судья же, как и следовало предполагать, пришел в ярость. Его реакцию было нетрудно предугадать.

– Что за дьявольщина! Да кто вы такие?

– Ясное дело, не ваши друзья, – ответил Райдер. – Вам представляться не надо, а вот кто эта молодая дама? – Не дожидаясь ответа, он обратился к Джеффу. – Перкинс, вы прихватили с собой камеру?

– Забыл. Простите.

– Жаль, – Он посмотрел на Левинтера. – Думаю, вам было бы приятно послать вашей жене фотографию, которая продемонстрировала бы ей, что в ее отсутствие вы не изнываете от скуки.

Гнев судьи сразу утих.

– Ладно, Перкинс, снимите отпечатки пальцев.

Джефф не был специалистом, но он сравнительно недавно закончил школу полиции и еще помнил, как берут отпечатки пальцев. Притихший Левинтер отчетливо сознавал, что ситуация ему совершенно неподвластна, поэтому даже не стал возражать и сопротивляться. Закончив с ним, Джефф взглянул на девушку, затем на Райдера, который, помедлив, кивнул головой и сказал, обращаясь к девушке:

– Никто не причинит вам вреда, мисс. Как ваше имя?

Она плотно сжала губы и отвернулась. Райдер вздохнул, поднял сумочку, которая могла принадлежать только даме, и вытряхнул содержимое на туалетный столик. Среди предметов нашел конверт и прочитал адрес на нем:

– Беттина Айвенхоу, восемьсот восемьдесят восемь, Саут-Мейпл.

Он посмотрел на испуганную девушку, светловолосую, с высокими и довольно широкими славянскими скулами. Если бы не ее усилия усовершенствовать природу с помощью макияжа, она была бы совершенно очаровательна.

– Айвенхоу? Иванова было бы правильнее. Русская?

– Нет. Я родилась здесь.

– Зато ваши родители, готов поспорить, родились где-то в другом месте.

Девушка ничего не ответила. Райдер еще раз просмотрел содержимое ее сумочки и нашел две небольшие фотографии, каждая с изображением ее и Левинтера. Значит, она была здесь не случайным визитером. Разница в возрасте у любовников составляла сорок лет.

– Дарби и Джоан, – бросил Райдер. Отвращение в его голосе соответствовало жесту, с которым он бросил фотографии на пол.

– Это шантаж? – Левинтер попытался произнести эти слова с презрением, но у него ничего не вышло. – Вымогательство, да?

Райдер бесстрастно заметил:

– Я буду шантажировать вас до самой смерти, если вы действительно таковы, как я думаю. А могу отправить на тот свет, даже не прибегая к шантажу. – Леденящие душу слова повисли в воздухе. – Но сейчас меня интересует нечто другое. Где находится ваш сейф и ключ от него?

Левинтер невольно фыркнул, почувствовав облегчение.

– Дешевый воришка!

– Неподобающие выражения для законника. – Райдер открыл перочинный нож и подошел к девушке. – Ну так что, Левинтер?

Левинтер с решительным видом сложил руки на груди.

– И это цвет южного рыцарства!

Райдер бросил нож Джеффу, который тут же приставил острый конец лезвия ко второму подбородку Левинтера и слегка нажал.

– Она красная, – сказал Джефф, – такая же красная, как у всех нас. Может, надо было простерилизовать нож?

– Теперь вниз и вправо, – подсказал Райдер. – Именно там находится яремная вена.

Джефф передвинул нож и посмотрел на него. Кровь была только на самом кончике узкого лезвия, но Левинтеру, окончательно утратившему всю свою решимость, по-видимому, казалось, что кровь из него так и хлещет.

– Сейф находится у меня в кабинете, внизу, – хрипло произнес он. – Ключ в ванной.

– Где именно? – спросил Райдер.

– В стаканчике, где разводят мыло для бритья.

– Странное место выбирают честные люди для хранения ключа. Содержимое этого сейфа наверняка представляет интерес. – Сержант отправился в ванную комнату и вернулся через несколько секунд с ключом в руке. – В доме есть прислуга?

– Нет.

– Видимо, действительно нет. Представляю, какие волнующие истории они могли бы рассказать вашей жене. Ты ему веришь, Перкинс?

– В принципе, нет.

– Я тоже.

Райдер вынул три пары наручников, еще недавно принадлежавших начальнику полиции. Одну пару он использовал, чтобы приковать правую руку девушки к столбику кровати, вторую – чтобы приковать левую руку Левинтера к другому столбику, а третьей, пропустив ее через ажурную спинку кровати, сковал их свободные запястья. В качестве кляпа он воспользовался наволочками. Прежде чем вставить кляп Левинтеру, Райдер сказал:

– У такого лицемера, как вы, произносящего гневные речи против вашингтонского оружейного лобби, наверняка полно оружия. Где его искать?

– В кабинете.

Джефф начал методически обыскивать комнату. Райдер спустился вниз, отыскал кабинет, нашел шкаф с оружием и открыл его. Никаких автоматов Калашникова. Зато обнаружился необычный пистолет незнакомой марки. Райдер завернул его в носовой платок и опустил в один из карманов своего необъятного пиджака.

Массивный сейф размером один на два метра и весом не менее четверти тонны был установлен еще в те незапамятные времена, когда у взломщиков не было современной изощренной техники. Запорный механизм и ключ вопиюще не соответствовали своему назначению. Если бы сейф стоял отдельно, Райдер вставил бы ключ без всяких колебаний, но он входил в кирпичную стену на глубину в несколько сантиметров, что выглядело странно для сейфов подобного типа. Райдер поднялся наверх, вынул у Левинтера кляп изо рта и показал нож.

– Как отключить сигнализацию сейфа?

– Что еще за сигнализация?

– Вы слишком быстро сказали мне, где находится ключ. Хотели, чтобы я открыл сейф?

Второй раз за эту ночь Левинтер почувствовал нечто более ужасное, чем просто боль, когда кончик ножа проткнул кожу на его шее.

– Так как отключить сигнализацию, чтобы не беспокоить местного шерифа?

На сей раз Левинтер посопротивлялся, но совсем недолго. Райдер спустился вниз, отодвинул в сторону панель, расположенную сразу за дверью в кабинет, и обнаружил обычный выключатель. Он нажал на него и открыл сейф. Половина сейфа служила шкафом для хранения документов, в котором дела были подвешены на металлических зажимах, передвигающихся по параллельным направляющим. Почти все они были с пометками на страницах и касались разбирательств, которые ранее вел Левинтер. На двух папках значилось: «Личная переписка», хотя личного там ничего не могло быть, поскольку почти все письма оказались подписанными от имени Левинтера его секретаршей, мисс Айвенхоу. Видимо, молодая девушка, находившаяся сейчас в комнате наверху, была настолько предана боссу, что расширила границы своих обязанностей. В верхнем отделении сейфа внимание Райдера привлекли только три вещи: список имен с номерами телефонов, книга Вальтера Скотта «Айвенго»в кожаном переплете и зеленая записная книжка, тоже в кожаном переплете.

Записная книжка была довольно большой, двадцать на двенадцать сантиметров, и запиралась на латунный замочек – вполне достаточная мера предосторожности от любопытных, но сущий пустяк для людей с дурными наклонностями, обладающих ножом. Райдер открыл книжку и быстро перелистал страницы – они были заполнены цифрами, которые ни о чем ему не говорили. Сержант не стал тратить время впустую. Сам он понятия не имел о криптографии, но это его ничуть не волновало: в ФБР имелся специализированный отдел по дешифровке, сотрудники которого могли расшифровать все, что угодно, за исключением сложных военных кодов, но даже и они поддавались расшифровке при наличии у шифровальщиков достаточного времени. Время. Райдер посмотрел на часы – без минуты одиннадцать.

Поднявшись в спальню, он увидел, как Джефф методически просматривает карманы многочисленных костюмов, принадлежавших Левинтеру. Сам Левинтер с девушкой продолжали «отдыхать» на кровати. Не обращая на них внимания, Райдер включил телевизор. Он не стал переключать каналы, поскольку сообщение должно было прозвучать по всем программам. Он вообще не стал смотреть на экран. Его ничто не интересовало, кроме парочки на кровати, за которой он пристально следил краем глаза.

Диктор, будто намеренно одетый в черный костюм и галстук, начал передавать сообщение похоронным голосом. Он ограничился только перечислением фактов: сообщил, что атомная станция Сан-Руфино днем подверглась нападению, что преступникам, похитившим радиоактивные материалы и захватившим заложников, удалось скрыться, затем назвал точное количество похищенных материалов, а также имена, адреса и должности заложников. Не забыл упомянуть о том, что источник информации неизвестен, но подлинность ее подтверждают власти, те самые власти, которые в данный момент интенсивно проводят следствие. «Пустая болтовня, – подумал Райдер. – Какое может быть следствие, если ухватиться не за что!» Он выключил телевизор и посмотрел на Джеффа.

– Что-нибудь заметил, Перкинс?

– То же, что и ты. Лицо этого казановы даже не дрогнуло. Никакой реакции. В общем, виновен по всем статьям.

– Считай, признание налицо. Для него эта новость – вовсе не новость. – Райдер перевел взгляд на Левинтера, на мгновение задумался и изрек: – Я решил, кто будет вашими избавителями. Пошлю сюда репортера и фотографа из журнала «Глоб».

– Ну разве это не любопытно? – подхватил Джефф. – Готов поклясться, наш донжуан слегка изменился в лице.

Лицо Левинтера действительно претерпело заметные изменения: его бронзовая кожа приобрела сероватый оттенок, а внезапно округлившиеся глаза чуть не выскочили из орбит. Главная прелесть «Глоб» состояла в том, что его вовсе не обязательно было читать. Журнал специализировался на художественных фотографиях обнаженных красоток, якобы читающих по вечерам Софокла в подлиннике; публиковал снимки, сделанные скрытой камерой, на которых известные всем лица оказываются в недостойных и компрометирующих ситуациях; для самых умных своих читателей журнал готовил статьи с разоблачением различных махинаций, состряпанные в духе крестовых походов против попрания морали и написанные очень доходчивым языком. Редакция трудилась в поте лица, стараясь выполнить свое социальное предназначение и донести благую весть, поэтому неудивительно, что журналисты частенько умалчивали или даже просто забывали о таких пустяках, как международные новости, а из местных событий их внимания удостаивались только самые непристойные происшествия. Не надо было обладать телепатическими способностями, чтобы представить себе, в каком направлении работает мозг судьи: в своем воображении он уже видел первую страницу этого журнала, на которой помещена без всякой ретуши огромная фотография скованных наручниками любовников, снабженная убийственной подписью.

Вновь спустившись в кабинет, Райдер сказал сыну:

– Обрати внимание вон на те судебные дела. Возможно, там отыщется что-нибудь интересное, хотя вряд ли. А я пока позвоню.

Он набрал номер и в ожидании ответа стал просматривать список имен и телефонных номеров, который изъял из сейфа. Наконец он дозвонился и попросил позвать к телефону мистера Джемисона, ночного управляющего телефонной станции. Джемисон подошел почти сразу.

– У телефона сержант Райдер. Это чрезвычайно важно и конфиденциально, мистер Джемисон. – Джемисон питал иллюзии относительно значимости своей персоны и любил, когда к нему обращались соответствующим образом. – Очень прошу вас помочь мне выяснить адрес по телефонному номеру. – Он назвал номер, подождал, пока его повторили, а затем добавил: – Я думаю, это домашний телефон шерифа Хартмана. Не могли бы вы это проверить и дать его домашний адрес? У меня его нет.

– Говорите, чрезвычайно важно? – жадно спросил Джемисон. – И совершенно секретно?

– Вы даже не представляете, насколько важно. Слышали последние новости?

– Насчет Сан-Руфино? Господи, конечно слышал. Сейчас, сейчас. Неужели все так плохо?

– Хуже, чем вы можете вообразить. – Райдер терпеливо дождался возвращения Джемисона. – Ну что?

– Это и в самом деле телефон шерифа. Почему-то засекреченный. Роуэна, сто восемнадцать.

Райдер поблагодарил и положил трубку.

– Кто такой Хартман? – спросил Джефф.

– Местный шериф. Сигнализация от сейфа была проведена к нему. Ты что-то упустил, верно?

– Знаю.

– Откуда?

– Если бы я не упустил, ты бы не стал спрашивать.

– Ты обратил внимание, как легко Левинтер расстался со своим ключом? Что этот факт говорит тебе о шерифе Хартмане?

– Ничего особенного. Точнее, ничего хорошего.

– Вот именно. Число людей, относительно которых Левинтер может оказаться в скандальной, щепетильной ситуации, по всей видимости, достаточно велико. Но он уверен, что шериф Хартман будет молчать. Значит, между ними существует связь.

– У Левинтера вполне может быть друг-полицейский.

– Мы говорим не о том, что может быть, а о том, что наверняка есть. Шантаж? Маловероятно. Если бы судья шантажировал Хартмана, то шерифу наконец представилась бы редкая возможность положить шантажу конец раз и навсегда. Левинтер сам может быть жертвой шантажа, но какой в этом смысл? Скорее всего, они повязаны каким-то очень доходным делом. Преступным делом. Честный судья никогда не стал бы компрометировать себя деловыми связями с полицейским. Как бы то ни было, я знаю, что Левинтер продался. О Хартмане мне ничего не известно, но похоже, они одного поля ягоды.

– Как честные, хоть и безработные полицейские мы должны выяснить, на чем сломался Хартман. Возможно, здесь это уже стало привычным делом.

Райдер кивнул.

– А Донахью может подождать? – забеспокоился Джефф.

– Конечно. Ты что-нибудь выкопал?

– Полный ноль. Все эти «принимая во внимание», «из которого вытекает» и «вследствие чего» сбивают меня с толку.

– Забудь об этом. Даже Левинтер не стал бы выражать свои потаенные мысли или преступные намерения на юридическом жаргоне.

Райдер набрал по телефону еще один номер, подождал немного и сказал:

– Мистер Аарон? Сержант Райдер беспокоит. Не поймите меня неправильно, но как вы смотрите на то, чтобы послать вашего фотографа сделать снимок уважаемого гражданина, застигнутого в пикантной ситуации?

Аарон ответил с недоумением, но без неприязни:

– Я удивлен, сержант. Вы прекрасно знаете, что «Экземинер» – не бульварная газетка.

– Жаль, а я думал, вы заинтересуетесь грешками судьи Левинтера.

– Вот как?! – В списке главных мишеней для критических редакционных статей Аарона имена Левинтера и Донахью стояли рядом. – Ну и куда прыгнул этот старый козел на сей раз?

– Он вообще-то не прыгнул. Он лежит. Лежит в постели со своей секретаршей, которая по возрасту годится ему во внучки. Он прикован к ней наручниками, и оба прикованы наручниками к кровати.

– О господи! – Аарон закашлялся, пытаясь сдержать смех. – Это меня очень сильно заинтриговало, сержант. Но боюсь, мы все равно не сможем...

– Никто не просит вас это публиковать. Просто сделайте фотографии.

– Понимаю. – Наступило молчание. – Вы просто хотите, чтобы он знал, что сделаны фотографии?

– Вот именно. Я буду очень благодарен, если ваши ребята поддержат мою версию. Я сказал ему, что собираюсь вызвать людей из «Глоб».

На этот раз Аарон откровенно захихикал.

– Он, наверное, на седьмом небе от счастья!

– У него истерика. Огромное вам спасибо. Ключи от наручников я оставлю в кабинете на столе.

Данн, как и обещал, все еще был в кабинете, когда Райдеры вернулись к нему.

– Продвигаемся вперед? – поинтересовался Райдер.

– Не особенно. Почти все время звонят. После того как в новостях сообщили о происшедшем, коммутатор не успевает отвечать. Уже чуть ли не сотни людей видели преступников – и, как обычно, в сотне различных мест. Ну а у вас как?

– Не знаю. Нам бы очень пригодилась ваша помощь. Во-первых, вот отпечатки пальцев судьи Левинтера.

Данн недоверчиво посмотрел на них:

– Он разрешил снять отпечатки со своих пальцев?

– Вроде того.

– Должен предупредить вас, Райдер. Если вы свяжетесь с этой старой крысой, то полетите вниз. У Донахью полно влиятельных друзей, но на местном уровне, а вот у Левинтера – во всем округе вплоть до Сакраменто. Только не говорите мне, что вам опять пришлось прибегать к насилию.

– Конечно нет. Оставили его мирно лежащим в постели без единой царапины.

– Он вас узнал?

– Нет. Мы были в масках.

– Ну, спасибо вам большое! Как будто у меня других дел нет. Вы хоть понимаете, какое осиное гнездо разворошили? И кто будет виноват, когда все это кончится? Разумеется, я. – Он закрыл глаза. – Догадываюсь, кто сделает следующий звонок по этому чертову телефону.

– Только не Левинтер. Он сейчас несколько ограничен в передвижении. Мы оставили его вместе с секретаршей, приковав наручниками к постели. Кстати, она русская.

Данн вновь закрыл глаза. Переварив все и подготовившись к неизбежному, он осторожно спросил:

– Ну и?..

– Вот самое интересное. – Райдер развернул носовой платок и положил на стол перед Данном пистолет. – Возникает вопрос: зачем честному судье пистолет с глушителем? Вы можете проверить его на отпечатки пальцев? Кстати, пальчики девушки тоже у нас есть. А вот и записная книжка, закодированная. Мне кажется, ключ следует искать в этом экземпляре «Айвенго». Возможно, ФБР удастся это сделать. И наконец, список телефонов. Некоторые из них, скорее всего, не имеют никакого значения, но у меня не было времени выяснять.

– Еще чем-нибудь я могу быть вам полезен? – с сарказмом произнес Данн.

– Безусловно. Мне необходима копия личного дела Левинтера.

Данн отрицательно покачал головой:

– К нему допущены только работники ФБР.

– Нет, вы послушайте его, – возмутился Джефф. – После всей этой работы, которую мы для него проделали, после всех ценных улик, что мы ему предоставили прямо в руки...

– Ну хорошо, хорошо. Но я ничего не обещаю. Куда вы теперь?

– Еще к одному стражу порядка.

– Заранее сочувствую ему. Я его знаю?

– Нет. И я не знаю. Это Хартман. Наверное, он недавно у нас.

– Чем же этот несчастный навлек на себя ваше недовольство?

– Он приятель Левинтера.

– Это, конечно, все объясняет.

* * *

Хартман жил в небольшом простеньком бунгало на самой окраине города. С точки зрения калифорнийцев, его дом был настоящей трущобой, так как отсутствовал плавательный бассейн. Райдер заметил:

– Похоже, с Левинтером он подружился совсем недавно.

– Да, тут он подкачал. Смотри, дверь открыта. Стучать будем?

– Нет, черт побери.

Они обнаружили Хартмана сидящим за письменным столом в небольшом кабинете. Это был высокий, могучего телосложения мужчина ростом, наверное, чуть более ста восьмидесяти сантиметров. Но уточнить рост не представлялось возможным, поскольку шериф Хартман был не в состоянии подняться. Кто-то заботливо надпилил пулю с мягким наконечником, которая вошла в голову шерифа через левую щеку и благодаря разрывному эффекту напрочь снесла заднюю часть черепа.

Обыскивать дом было бесполезно. Тот, кто явился до них, безусловно, изъял все, что могло бы скомпрометировать третью сторону.

Райдеры сняли у убитого отпечатки пальцев и ушли.