Блейк

День выпускного.

Последний день с Хлоей.

Это отстой.

Практически с самого утра, как только я проснулся и открыл глаза, отец начал беситься по поводу того, как я был одет. В качестве подарка я получил баскетбольный мяч и джерси с эмблемой Синих Дьяволов Дьюка.

— Что это еще за херня?

На долю секунды я почувствовал страх. Я позволил ему испугать себя. А потом я вспомнил Хлою, и вдруг все связанное с отцом перестало так угнетать. Особенно по сравнению с тем, что мне нужны было сказать ей «прощай».

— А на что это похоже? — Решившись, я подошел к нему и встал нос к носу с ним.

Всего на долю секунды его глаза расширились от удивления, но вскоре он пришел в себя и пристально посмотрел на меня. Из его рта вырвался рык, когда он сказал:

— Ты сказал им, что собираешься записаться в армию? Баскетбол не твое будущее, Хантер. Чему, нахрен, можно научиться и чего достичь, бросая повсюду этот гребанный мяч? — с каждым словом его голос становился все громче.

Дело в том, что если бы отец просто сел рядом со мной и попытался поговорить и привести доводы, почему я должен выбрать армию вместо игры в мяч в колледже, я бы записался. Я бы выслушал его, обдумал бы его точку зрения. Но все, что он сделал, — это заставил меня попросить отвалить к черту, поскольку он ни черта не знал о моей жизни. Поэтому я прикусил язык и обуздал всю ярость, которая так долго росла во мне. Потом я прошел мимо него, принял душ и одел на себя дурацкую мантию выпускника.

Остался один день.

Я мог упустить свой шанс.

Хлоя

Мою талию обернули чьи-то руки. На секунду я запаниковала, но потом узнала эти объятия. Блейк. Я оказалась в воздухе. Мои ноги взлетели вверх, пока я приносила извинения семье, которой я только что начала накладывать мороженое. Я перестала отбиваться и пустила все на самотек.

Солнечный свет ударил в глаза, когда открылась дверь подсобки, которая вела к улочке позади здания.

Блейк аккуратно поставил меня на ноги.

— Я не видел тебя на церемонии, — сказал он.

— Я же говорила тебе, что не пойду. Я работаю сегодня полсмены и мне хотелось еще немного времени провести с Дином и Мэри.

— Довольно честно. А как же провести время со мной? — надул он губы.

Я прислонилась к стене, оставив руки за спиной.

— Прости меня.

Правда в том, что я избегала его. Не знаю, как бы я повела себя, придя на церемонию. Я ненавидела прощаться. Ненавидела настолько сильно, что избегала всяческих прощаний. К счастью, у меня были годы для того, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что я покину их всех. Когда дети отказались идти в школу, я сказала им, что мы скоро встретимся. Дин, Мэри и я вместе пообедали, а потом я отправилась на работу. Мэри плакала, когда садилась в машину. Я знаю это, потому что смотрела на нее. Позволить им уехать было не так тяжело, как я ожидала, особенно, когда я пообещала Гарри оставаться на связи, и я была полна решимости сдержать свое слово. Я не сказала, как часто буду выходить на связь, но планировала делать это достаточно часто, чтобы они были уверены, что я здорова.

Настал самый сложный момент: попрощаться с Блейком.

— Мы должны сделать это по-быстрому, — прервал Джош мои размышления.

— У нас кое-что есть для тебя. Прощальный подарок, я полагаю.

Мое сердце упало.

— Вы не должны были мне что-то дарить.

— Да, что ж… — он пожал плечами. — Это кое-что, чтобы ты помнила о нас.

Джош протянул что-то длинное и плоское, завернутое в газету. Не разворачивая его, я уже догадалась что это. Сделав шаг вперед, я взяла подарок.

Он толкнул меня в плечо.

— Открой его.

Тихий смех Блейка заставил мою грудь сжаться еще сильнее. Он толкнул меня в другое плечо.

— Да, открой.

Джош рассмеялся, толкнув меня еще раз.

— Ага, открывай.

Я улыбнулась и потрясла головой.

— Что с вами не так, парни?

— Просто сделай это, — сказал Блейк. Его голос был низким и серьезным.

Развернув газету, я сделала вид, что удивлена, находившемуся так скейтборду.

— Это потрясающе!

Дверь от подсобки открылась, и появился Трент, парень, которого взяли на мое место.

— Это трудно. Я вообще ни хрена не пониманию, что я делаю.

— Ладно, тупица. Успокой свои сиськи, — закричал Джош.

Трент зашел внутрь, не сказав ни слова.

Я рассмеялась.

— Грубовато, тебе не кажется?

Он затряс головой.

— Я ненавидел этого парня еще со времен учебы в школе.

Мои брови поднялись вверх, когда я посмотрела на Блейка.

— Он ходит в нашу школу?

Он закатил глаза и потряс головой.

— Хлоя, ты же видела его там! Как ты не узнала его?

Я пожала плечами.

Потом я оказалась в объятиях Джоша.

— Я знаю, что ты не собиралась прощаться, — прошептал он мне на ухо. — Поэтому я и не собираюсь говорить этого. Я лишь хочу сказать, что безмерно благодарен за встречу с тобой. И я всегда буду помнить тебя, Хлоя. — Он разжал объятия и сделал шаг назад.

Я вытерла глаза наружной стороной руки, стараясь удержать рыдания, которые грозили вырваться из меня. Я удерживала их весь день. Я не плакала в присутствии детей, Мэри и Дина. Но сейчас я была на грани, и я не хотела, чтобы Блейк это увидел.

Джош кивнул лишь раз, а потом ушел.

— На нем написано твое имя, — пробормотал Блейк.

— Что?

— Доска. На обороте. Там твое имя.

Я посмотрела на доску, чтобы понять, о чем он говорит. А потом я ее перевернула. Ярко-красными буквами было написано: Не Эбби.

Я засмеялась.

— Всегда красными чернилами, — сказала я вслух и посмотрела на него. — Ты всегда использовал красную ручку. Почему?

Он грустно улыбнулся. — Из-за тебя.

— Меня?

— Да. — Он сделал шаг вперед и положил свою руку на мою талию, прислоняя меня к стене.

Я поставила доску рядом с собой.

— Что это значит?

— Дни, когда пишешь красным цветом. Это значит, что произошло что-то неожиданное и невероятное.

Рыдания начали душить меня.

— Ты мое неожиданное и невероятное, Хлоя. Ты мои дни в красном цвете.

Я уронила голову ему на грудь, но его пальцы зарылись в моих волосах и потянули назад, чтобы я посмотрела ему в глаза, как он делал много раз. Его глаза пробежались по моему лицу в поисках того, чего там не было.

— Меня все еще недостаточно, верно?

Мое молчание стало для него ответом.

— Никаких прощаний, так? — сказал он.

Я потрясла головой.

— Никаких прощаний.

— Хорошо, — прошептал он, прикоснувшись ко мне губами. — Тогда, полагаю, я должен поцеловать тебя.

Положив одну руку на мои волосы, а второй сжав мою талию, он поцеловал меня. Могли бы пройти секунды, минуты, часы — но этого было бы все равно недостаточно.

Когда Джош открыл входную дверь с выражением сожаления на лице, извиняясь за то, что прервал нас, мы поняли, что время пришло.

Этот последний поцелуй был нашим идеальным прощанием.

Блейк

У меня было столько дней, чтобы подобрать нужные слова — что-то большее и значимое, чем Я люблю тебя — но я стоял там, в последние наши моменты вместе, и не сказал ничего. А потом она спросила про красные чернила, красные письма, и так я сказал ей, что она была моим неожиданным и невероятным.

Но этого все равно было недостаточно.

Не сказав ни слова после нашего поцелуя, мы молча согласились, что это было прощание.

Я смотрел на секундную стрелку на часах, ожидая, пока все, связанное с ней, закончится. Я был так сосредоточен на настенных часах, что тиканье секундной стрелки начало отдаваться у меня в груди. Потом Джош подтолкнул меня локтем.

— Она уезжает.

Мои глаза быстро обратились в сторону выхода, через который она выходила, держа скейтборд подмышкой.

Мое сердце замерло, но тиканье становилось все громче.

Или мне так казалось.

Я ошибся.

Тиканье прекратилось, зато сердце стучало все сильнее.

И вдруг, все, что случилось за последние три месяца, пронеслось у меня перед глазами. Как предсмертное слайд-шоу. Правда, это не была смерть. Это была Хлоя. Только Хлоя.

Я вскочил на ноги.

И отвернулся от часов.

Посмотрел на дверь.

Потом снова на часы.

На дверь.

Мои руки сжались в кулаки.

Тело стало неподвижным.

Я повернулся к Джошу.

Он ухмылялся.

— Джош…

Этого было достаточно, чтобы его ухмылка стала еще шире.

— Поторопись, чувак! Она уезжает!

А потом я побежал.

Через выход.

По парковочной стоянке.

К ее машине.

Она выезжала со стоянки.

Я запрыгнул на пассажирское сидение.

Литературно выражаясь, запрыгнул.

Она ударила по тормозам, ее глаза расширились. — Какого черта ты делаешь?

— Дорога.

— Что?

— Просто поезжай!

Она смотрела на меня какое-то мгновение перед тем, как на ее лице появилась широкая улыбка.

— Ты уверен?

Адреналин бежал по моим венам.

— Просто поезжай, Хлоя. — И тут я запаниковал. Возможно, она не хотела, чтобы я поехал с ней. — Пожалуйста.

Ее глаза загорелись.

— О, боже мой, — пробормотала она, перед тем как она ударила по газам и выехала с парковки.

Мы ехали около двадцати минут по направлению из города, пока она не съехала на обочину. Она все также улыбалась, продолжая молчать. Но когда машина полностью остановилась, в моих ушах раздался пронзительный визг от ее ручного тормоза. Я занервничал.

Она открыла дверь и вышла наружу.

Я последовал за ней.

Она начала быстро идти по заросшей тропинке и только тогда я понял, где мы находились. На озере ее мамы. Я был так занят, разглядывая ее, пока она вела машину, и ожидая того, что она остановится и вышвырнет меня оттуда, что не заметил, где мы были.

Она остановилась на секунду, когда деревьев стало меньше, и озеро появилось перед нашими глазами. Я увидел, как поднялись ее плечи и мог точно сказать, что она делала. Скорее всего, она закрыла глаза и вдохнула полной грудью свежий воздух, окружающий нас.

Я прочистил горло и встал возле нее.

— Хлоя?

Она повернулась ко мне, озадаченно посмотрев на меня, а потом на ее губах появился намек на улыбку. Она взяла меня за руку, переплела наши пальцы и повела к нашему камню. Ну, или это я его так называл. Плоская поверхность, возвышающаяся у края воды. Мы сидели там, вместе, как делали много раз за последние девять недель, больше, чем кто-либо за всю жизнь. Она опустилась вниз, скрестив, как обычно, ноги и потянула меня за собой. Я сел сзади нее, вытянув ноги по бокам, и обнял за талию.

Идеально.

Всего лишь на момент.

— Что ты делаешь, Блейк? — Ее голос звучал грустно, я почти пожалел, что сел к ней в машину. Почти.

— Я не готов потерять тебя.

Она запрокинула голову, чтобы посмотреть на меня. Я поцеловал ее. Всего лишь раз. Не смог удержаться. Она опять улыбнулась у моих губ, но потом отпрянула. Ее улыбка испарилась, а вместо нее появилась грусть, которая разрушала меня.

— Это не ответ, — сказала она.

Я напрягся. Она была права. Я подумал об ответе, который удовлетворил бы ее.

— У меня есть предложение, — сказал я.

— Мне нравится, как это звучит, — пошутила она.

— Ты будешь вести себя, как свинья?

— Да.

Мы оба рассмеялись.

— Осенний семестр в Дьюке начинается 19 августа. После…

— Согласна, — прервала она. — Я приму все, что ты мне предложишь.

Хлоя

Мне было не понятно. Я не понимала, почему он последовал за мной или почему он был здесь. Он знал меня. Знал мою историю. Он знал все.

— Прекрати, — пробормотал он мне на ухо.

— Ты о чем? — Я сжала его руки и прижала еще сильнее к своей талии.

— Я вижу, как в твоей голове крутятся мысли, и о чем бы ты ни думала, прекрати это.

— Ладно, — быстро сказала я. — Что дальше? Куда мы едем?

Он засмеялся. — Это твое путешествие, Хлоя. Я здесь только ради поездки. Все, что ты захочешь.

— У меня не было плана, как такового, — сказала я ему. — Я просто собиралась ехать вперед.

Он прижался носом к изгибу моей шеи.

— Звучит как идеальный план.

И это действительно так.

Не прошло и двух часов езды по шоссе, как он начал ерзать на сиденье. Он кучу раз сменил радиостанцию, поискал на своем телефоне, как подключить его Айпод к моему стерео, попытался заполнить мои пробелы касательно спорта, а также починить всегда-сломанную консоль с помощью палки и жвачки.

Затем он начал ерзать на своем сиденье, кусая ногти. По-моему, он никогда не кусал ногти.

— Ты знала, что человеческая голова весит восемь фунтов? (Прим. пер.: приблизительно 3,6 кг)

Я тут же перевела на него взгляд.

— Вообще-то, знала. Парень из «Джерри Магуайер» говорил об этом.

— Мне нравился этот парень!

— Мне тоже!

— После этого фильма я захотел стать спортивным агентом. Ну, знаешь, если не сладится с баскетболом.

— Правда?

Он кивнул с энтузиазмом.

— Ага! А до этого я хотел стать пожарным. И гонщиком. О! И дрессировщиком львов. Насколько бы это было круто? Дрессировщик львов. Я бы назвал своего льва Лёброном, и мы бы всегда ходили вместе. Он бы был моим лучшим другом, и мы бы ходили в парки и смеялись над теми людьми с их милыми собачками, а у меня был бы наикрутейший лев. Так я и сделаю. Как думаешь, есть ли такие законы? Или программа по усыновлению? Всем львам тоже нужна любовь. Возможно, я бы нашел слепого льва. Его было бы сложнее дрессировать, но он бы стал лучше, благодаря…

— О, боже мой, — рассмеялась я и сильно сжала его ногу, чтобы он перестал трястись. — Да что с тобой?

Он замер, но посмотрел на меня со своего места. Затем он глубоко вздохнул.

— Хлоя, мне скучно.

Я посмотрела на часы на приборной панели.

— Мы едем всего пару часов.

— Я знаю, просто я не привык только сидеть. Я всегда чем-то занимаюсь.

— Ладно, — попыталась я успокоить его. — Что ты обычно делаешь? Что мы можем сделать, чтобы прекратить твою тоску?

Он закатил глаза.

— Для начала, прекрати разговаривать со мной, как с ребенком.

Я хихикнула

— Ладно, скажи мне, чем ты обычно занимаешься?

Он пожал плечами.

— Не знаю. Бросаю мяч, катаюсь на скейте, бегаю, трахаюсь.

Я втянула в себя воздух.

Его глаза сузились.

— Забудь про последний пункт.

Уже.

— Не передашь мне мой рюкзак?

Он дотянулся до заднего сиденья и протянул мне рюкзак. Я достала леденец на палочке, разорвала обертку зубами и подняла напротив его рта.

— Леденец? — застонал он. — Серьезно?

— Это чтобы ты заткнулся.

— Я же не Сэмми! — Но, в любом случае, он раскрыл рот и взял его.

Две секунды спустя он помахал перед моим лицом палочкой, на которой уже не было леденца.

— Его хватило ненадолго. Что еще у тебя есть?

— Это же леденец. Предполагается, что его надо сосать, а не кусать.

— Это и есть его девиз.

— Ты свинья. — Я вытащила еще один из рюкзака. — На этот раз соси его. Пока он не закончится.

Он взял леденец из моих рук.

— Это и ест…

— Заткнись.

Он рассмеялся, но засунул леденец себе в рот и скрестил руки на груди. Даже то, что он вел себя как ребенок, не делало его менее сексуальным.

Блейк

Мы нашли отель, который находился в Миртл Бич. Хотя он и был в полутора часах езды от дома, дорога до него заняла четыре часа. По большей части из-за того, что она не верила картам.

— Ты хочешь остаться только на одну ночь, Блейк?

Я пожал плечами.

— Как захочешь ты.

— Мы можем забронировать на две, а потом отправиться дальше.

Леди, стоящая на ресепшен, кивнула и взяла у Хлои кредитную карточку. Я предложил ей заплатить самому. Но она отказалась. Что-то было не так, женщина продолжала странно смотреть на меня, и мне пришлось прикусить язык, чтобы не спросить, в чем ее чертова проблема.

Хорошо, я был на пределе.

Я провел в машине около четырех часов, и мой мозг постепенно становился безумным. Я был счастлив быть рядом с Хлоей — не поймите меня неправильно. Но я оставил дома кучу незаконченных дел. И я оставил кучу вещей прямо дома. Одежда, например. Кроссовки для бега. Джош. Томми. Мама.

— Не примите на свой счет, но вы в бегах? — спросила женщина.

Хлоя засмеялась.

— Нет, мэм. На самом деле, у нас медовый месяц.

Мои глаза стали огромными, но я постарался скрыть это, когда женщина улыбнулась нам, а Хлоя обняла меня.

— Так что ж вы сразу не сказали? — спросила она. Ее звали Миртл. Без шуток. — Я дам вам номер получше. Никаких возражений. — Она положила руку себе на сердце. — Юношеская любовь, — пропела она. — Благослови господь ваши сердца.

Я кинул рюкзак Хлои на середину кровати.

Она села на край кровати, сложив ноги перед собой.

— Что тебя тревожит?

— Ничего, — соврал я.

— Я могу снять другую комнату, — быстро сказала она. — А утром отвезу тебя домой.

— Что? — Я повернул голову в ее сторону, но ее лицо было опущено, она наблюдала за движением своей ноги взад-вперед. — Почему ты так говоришь?

— Я не знаю. Ты просто выглядишь так, будто жалеешь, что находишься здесь.

Мои глаза широко раскрылись, а плечи поникли. Я почувствовал себя придурком.

— Я не жалею об этом, Хлоя. Ни на секунду. — Я откинул простыни с одной стороны кровати и разделся до боксеров. Забравшись на кровать, я подождал, пока Хлоя сделает то же самое, но она этого не сделала. Она просто сидела там, застыв на месте. — Хлоя?

На этот раз она повернулась ко мне, ее лицо выглядело нахмуренным. Мои внутренности перекрутились, и я возненавидел себя, потому знал, что именно я был тому причиной. Я села на колени, поднял ее с кровати и усадил к себе на колени под покрывалом.

— Я придурок.

— Немного. — Она развернулась ко мне так, что мы оказались лицом друг к другу. — Поговори со мной.

— Я не сожалею о том, что я здесь с тобой. Абсолютно. Это именно то место, где бы я хотел находиться прямо сейчас. Поверь мне. Полагаю, я просто не продумал всех вещей.

— Например?

— Например, одежда, у меня нет одежды. Прямо сейчас я хочу пойти на пробежку, чтобы избавиться от боли после долгого сидения в машине, но у меня есть только рабочая форма. И работа, я просто ушел. Это был мой единственный способ заработать деньги, и теперь его нет. Дерьмо. У меня нет денег. Я не могу заплатить за что-либо! Мне просто нужно…

— Блейк, — прервала она меня, — Есть магазины. Магазины, где продается одежда. Мы можем купить одежду. Найти новую работу не составит труда. А деньги — у меня есть деньги. Много.

— Где… Я имею в виду, откуда у тебя все эти деньги?

Она пожала плечами.

— Мои мама и тетя оставили их мне. А их родители оставили им. Они обе умерли настолько молодыми, что у них даже не было шанса потратить их.

Я нахмурился, задумавшись на какой-то момент, а будет ли у нее самой шанс потратить их. Я отбросил боль, которая начала распространяться внутри меня.

— Так или иначе, ты не можешь платить за меня.

— На самом деле, твое пребывание здесь не будет стоить так дорого. Отели, газ — это и так на двоих. Но, как я сказала раньше, завтра я могу отвезти тебя домой…

— Нет. Черт, Хлоя. Я не хочу быть без тебя. Вот почему я здесь. — Отчаяние в моем голосе было очевидным, поскольку это была правда. Потому что я чертовски боялся того дня, когда однажды проснусь, а ее не будет рядом.

— Хорошо, — сказала она.

Но воздух вокруг нас до сих пор был густым, а настроение все так же угнетенным.

— Хлоя?

— Ммм? — сказала она у моей груди.

Я отодвинулся назад и приподнял ее подбородок своим пальцем. Я убедился, что она смотрит именно на меня, когда заговорил.

— Я больше никогда не хочу, чтобы ты спрашивала меня о причинах, почему я здесь, и хочу ли я находиться здесь или нет. Никогда больше не спрашивай. Я здесь, потому что хочу этого. Потому что я всегда буду хотеть тебя.

Ее дыхание стало прерывистым.

— Может, ты уже поцелуешь меня?

Я улыбнулся.

— Тебе никогда не нужно просить меня об этом.