Все еще день похорон. 20.43
Первый вечер в ее новом доме. Первый день одиночества.
_____
Стирка закончена, пыль вытерта, сэндвич съеден, список покупок составлен. Джейни сидит на своей новой кровати с обувной коробкой Генри, полной воспоминаний.
Содержимое:
— четырнадцать писем от Дотти;
— пять нераспечатанных писем от Генри, адресованных Дотти, с пометкой «Возвращено отправителю»;
— маленькая потускневшая медаль участника школьной команды по кроссу по пересеченной местности;
— кольцо выпускника;
— два конверта с фотографиями;
— канадская монетка и серебряный доллар;
— девять канцелярских скрепок;
— старые водительские права;
— сложенный листок бумаги.
Джейни осторожно вынимает фотографии из конвертов и разглядывает их. На всех снимках Доротея или они вдвоем. Веселые, счастливые. Вот они на пляже, целуются, на лицах блаженные улыбки. Вот они на огромных серых скалах возле озера Мичиган, на фоне плаката «Пирс Военно-морских сил». Они потрясающе смотрятся вместе. Доротея просто очаровательна, особенно когда улыбается. Трудно в это поверить.
А еще Джейни узнает на фотографиях знакомую гостиную. Генри сидит, закинув ноги на тот же столик, на окнах те же занавески. Доротея лежит на той же старой кушетке — правда, на снимках она выглядит новехонькой. Все то же самое. Девушка снова смотрит на счастливую пару на снимках.
«Ну, может, не все то же самое».
Джейни раскладывает фотографии в хронологическом порядке, в соответствии с красными штампами, проставленными в углу каждого снимка, и представляет себе, как развивался их роман. Бурное лето тысяча девятьсот восемьдесят шестого, когда они вместе работали у Луи в Чикаго, потом перерыв осенью — наверное, на это время они разлучались: Дотти пошла в школу, Генри отправился на занятия в Мичиганский университет.
Джейни достает из коробки письма от Доротеи и смотрит на почтовые штемпели на каждом вскрытом конверте. Даты — начиная с двадцать седьмого августа и до конца октября того же года.
«Четырнадцать писем от руки за два месяца», — думает Джейни.
Вот это любовь.
Следующая подборка фотографий начинается с середины ноября тысяча девятьсот восемьдесят шестого года, а последний снимок датирован первым апреля тысяча девятьсот восемьдесят седьмого.
День смеха. Ну и ну! Джейни быстро делает обратный подсчет от даты своего рождения, девятого января тысяча девятьсот восемьдесят восьмого. Да, похоже на правду. Девять месяцев приходится как раз на девятое апреля тысяча девятьсот восемьдесят седьмого. Снялись вместе напоследок, сделали ребенка и разбежались.
Она перебирает письма, одолеваемая любопытством. Жгучим любопытством. Нестерпимым. Она даже засовывает в один конверт указательный палец, трогает сложенный внутри листок бумаги. Но дальше этого дело не идет.
Эти письма словно священные реликвии.
А еще ей страшно. Вдруг в этих письмах какие-нибудь непристойности. Это может оказаться даже хуже, чем мамашин эротический сон. Фу, гадость какая! Прочтешь, а потом как забудешь-то?
Джейни складывает письма и фотографии обратно в коробку и берет в руки канадский доллар. Когда это отец успел побывать в Канаде? Она улыбается, кладет монетку рядом с серебряным долларом и начинает разглядывать медаль за участие в кроссе. Вертит ее перед самым носом, щурится, разглядывая все потертости и царапины.
«Я ведь тоже бегаю, — думает она с нежностью. — Правда, по дорогам. Это немного другое».
Девушка прижимает металлический кружок к груди и прячет в свой рюкзак.
Потом Джейни рассматривает водительские права. Его первые права, давным-давно просроченные. На фотографии веселая юная физиономия, и даже подпись кажется мальчишеской версией той, которую она видела в доме на множестве документов.
Наконец она берет кольцо выпускника. С одной стороны на нем гравировка «1985», с другой — аббревиатура названия учебного заведения, под буквами выгравирован крошечный бегун. Кольцо золотое, с рубином, красивое. Джейни представляет его на пальце Генри, потом возвращается к фотографиям и находит кольцо там, на его правой руке. Примеривает на себя — на указательный велико, а на большой в самый раз. Снимает, кладет в коробку.
И вынимает снова.
Снова надевает на большой палец.
Ей нравится ощущать его на руке.
_____
23.10
Еще раз просмотрев все, кроме писем, Джейни берет в руки сложенный листок бумаги с отпечатанным текстом. Открывает.
ВИЛКА МОРТОНА
1889, в пам. о Джоне Мортоне (1420-1500), архиепископе Кентерберийском, который собирал подати в пользу короля Генриха VII, объясняя, что богатые в состоянии платить, раз они живут в роскоши, а бедные, поскольку живут экономно, должны иметь сбережения, а стало быть, в состоянии платить тоже.
Источникs Американская ассоциация психологов.
ВИЛКА МОРТОНА (дата не указана). Сетевой этимологический словарь.
Найдено на сайте:
Адрес сайта: browse/Morton\'s fork
Джейни еще раз перечитывает текст. Вспоминает закладку в книге и в компьютере. Потом вспоминает записку от мисс Стьюбин, где говорилось о том, что Генри хотел, чтобы Джейни подумала о вилке Мортона.
«Ну что ж, Генри, я уже подумала. Ты сделал свой выбор. Я тоже».
Собственно говоря, она думала об этом миллион раз, задолго до того, как узнала о существовании Генри. Просто у бедняги Генри не было зеленой тетрадки мисс Стьюбин. Он даже не знал, какой выбор ему приходится делать на самом деле.
— Тут я тебя обскакала, старина, — бормочет она.
Джейни знает, какой выбор для нее предпочтительнее. Иначе бы ее здесь не было.
Она комкает бумажку и бросает в мусорную корзину.
_____
Последний раз смотрит на письма. Оставляет их на месте.
Выключает свет.
Долго ворочается без сна, думая о завтрашнем нелегком дне.
* * *
6.11
Она спит, и ей снится сон.
Генри стоит на вершине гигантской скалы, над стремительным водопадом.
Волосы его превратились в рой шершней. Они сердито жужжат и жалят.
Если он бросится вниз, то избавится от шершней, но тогда погибнет в водопаде.
Если останется на скале, его зажалят до смерти.
_____
Джейни смотрит на него. На одном берегу потока стоит Смерть, ее длинный черный плащ не шевелится под сильным ветром. На другом берегу — мисс Стьюбин в инвалидном кресле. Слепая, скрюченная.
Генри ложится на живот и пытается окунуть голову в воду, чтобы отпугнуть шершней, но это лишь добавляет рою ярости. Они нещадно жалят его, он истошно кричит, машет руками, тщетно силясь их отогнать. Наконец он теряет равновесие, падает с края скалы и летит вниз. Навстречу своей гибели.
* * *
Джейни резко просыпается и садится на кровати, дыхание у нее сбито, голова в тумане. Она сидит, откинувшись на подушку, и пытается успокоить неистово бьющееся сердце.
И думает.
_____
Напряженно думает.
_____
А потом бросается к компьютеру и в рассветном холоде с нетерпением ждет, когда он загрузится и соединится с Интернетом.
Заново читает все о вилке Мортона.
«И какого черта я морочу себе голову этой вилкой Мортона? Зачем снова возвращаюсь к этому дурацкому парадоксу? Я ведь все знаю. Все и так понятно. Я с самого начала знала об этом больше Генри».
_____
Она находит нужный раздел. Перечитывает, затаив дыхание.
«Неизбежный выбор между двумя равно неблагоприятными возможностями».
Ладно, ладно, правильно. Это я знаю.
Однако снова возвращается к этому, боясь, что пропустила нечто важное.
Думает о Генри.
Вилка Мортона для Генри была очевидна. Он предпочел затворничество мукам и непредсказуемой природе чужих снов. Таков был его выбор. Сделанный на основании того, что он знал.
Но как быть с «равно неблагоприятными» возможностями?
Да уж. Джейни могла бы поспорить с тем, что он сознательно выбирал между равно неблагоприятными возможностями. В его случае это была своего рода лотерея. Он мог двинуться по любому пути.
Она думает о Марте Стьюбин. О том, что в молодости она оказалась перед таким же выбором, что и Генри, и избрала иную тропу. Но, делая свой выбор, она не знала, к чему он приведет в будущем. А в итоге утратила зрение и способность владеть руками.
Значит, для Джейни вилка Мортона уже другая, ведь она знает, какое будущее ее ждет.
Впрочем, это не новость. С тех пор как она нашла зеленую тетрадь, она уже знала об этом.
_____
«Равно неблагоприятные».
Это определение никак не дает ей покоя, и Джейни нервно ходит по комнате, чувствуя босыми ногами прохладу гладкого деревянного пола.
Она машинально открывает холодильник, смотрит внутрь невидящим взглядом и думает о своих «возможностях».
Спорит сама с собой.
Да, конечно, их можно признать «равно неблагоприятными». Оставить Кейбела, оборвать все связи с миром и жить одной в жалкой лачуге. Да уж, перспективка та еще. Такая же ужасная, как слепота и немощь? Конечно.
Разве не так?
_____
А если бы не было Кейба?
Одиночество. Такую жизнь предпочитают отшельники. Или монахи. Иными словами, есть люди, которые сознательно делают такой выбор. Чтобы жить в уединении.
А вот слепоту и уродство никто в здравом уме не предпочтет, даже после долгих раздумий. Марта Стьюбин не выбирала свою участь — так сложилась ее судьба. Она не знала своего будущего. Никто и никогда не сделал бы такой выбор.
Никто.
Если только единственная альтернатива не окажется ничуть не лучше.
_____
Девушка думает. Думает о Генри. О его жизни. И о его смерти. О том, как он обрел долгожданный покой — только после того, как попал в сон Джейни.
«Лучшего нет», — сказал Генри раньше, в своем сне. Держась за голову. Вырывая клочьями волосы. Но он говорил о своей версии вилки Мортона. О своем выборе. Джейни знает, что Генри не мог ничего знать о реальных альтернативах, он слышать не слышал о мисс Стьюбин, о ее проблемах со зрением и руками. Не исключено, что не знает и сейчас, если она ему не рассказала. Уже после всего.
_____
7.03
Джейни никак не может успокоиться.
А что, если?..
Что, если возникшая у Генри проблема с мозгом не была настоящей патологией вроде опухоли или аневризмы, какие бывают у обычных людей?
Что, если это... последствие?
Он страдал от нестерпимой боли, мучился мигренями. Даже рвал на себе волосы, словно не мог дольше терпеть чудовищное давление.
Оттого, что не использовал свой дар.
И не входил в сны других людей.
_____
И это давление оказалось таким сильным, что мозг не выдержал.
_____
— Не может быть, — тихо шепчет Джейни.
Сидит, застыв на месте.
От потрясения.
А потом опускает голову. Ложится щекой на стол.
Стонет.
— Ну ты и дерьмо, Генри! — едва слышно говорит она.
Вздыхает, закрывает глаза, чувствуя, как выступают горячие слезы.
— И ты, и твоя долбаная вилка Мортона.