В повисшем молчании гости переваривали новости.

— Черт побери! — выругался Люсьен. Какое жуткое совпадение и как же не вовремя. Он подошел к окну, чтобы узнать, кто нарушил чары. — Где чаша сейчас?

Снаружи ничего не было, лишь легкая дымка в роскошном розовом саду. Щупальца тумана ползли к дому, словно на что-то охотились.

— Надежно спрятана. — Леди Эберхард повернулась и позвонила в колокольчик.

— Полагаю, на дом наложена хорошая магическая защита, — попыталась успокоить всех Ианта.

— Дом Дрейка тоже был защищен.

— Они еще стреляют? — спросил Люсьен, подходя к шкафчику с охотничьими пистолетами леди Эберхард.

Женщины удивленно посмотрели на него, затем леди Эберхард кивнула. Люк зарядил два пистолета и бросил пару обойм в карман.

К тому времени его собеседницы уже вышли в коридор. Люсьен тихонько выругался и поспешил следом.

— Позвольте, я пойду впереди, у меня ведь браслет-щит, — напомнил он, схватив Ианту за руку.

Она округлила голубые глаза, но махнула, пропуская его. Они пошли по лестнице под шелест дамских юбок. Леди Эберхард выступила вперед и провела клинком по своей широкой ладони — из аккуратного пореза просочилась кровь, — затем стиснула пальцы в кулак и резко разжала, окропляя порог, стеклянную дверь и сияющие мраморные плиты алыми каплями. Люсьен ощутил покалывание.

— Восстань!

Дверь и окна затрещали, будто дом медленно просыпался, повинуясь воле хозяйки. Давно спящие защитные чары активизировались, засияв яркими, тонкими, как паутинка, покровами на окнах и у входа. Леди Эберхард наверняка месяцами плела эти охранные чары. Люсьен едва видел каскад мерцающего колдовства, потому что боль пронзила левый висок.

«Когда же это кончится?»

Сейчас не время для слабости, когда вокруг столько чар.

Проведя окровавленной рукой по мраморным львам в прихожей, леди Эберхард прошла дальше. Первый лев оторвал голову от каменных лап, его глаза зажглись золотистым светом. Кусочки мрамора посыпались на пол, когда зверь тряхнул гривой и издал громкий рык. Его близнец напротив молча потянулся, сбрасывая лишнее. Они спрыгнули и двинулись за хозяйкой. Плиты трескались под их тяжелыми лапами.

Магические конструкты — энергетические создания, у которых нет свободы, нет разума и собственной воли. Люсьен слышал о големах, созданных из глины раввинами с помощью колдовского слова, вырезанного у них на лбу для оживления, и эти звери слегка их напоминали.

Конструктов можно создать из чего угодно — листьев и грязи, металлов, камней, теней, иногда даже из плоти и крови, если колдун увлекается замогильным искусством. Вот такими конструктами сложнее всего управлять, так как плоть еще не забыла о жизни и жаждала ее попробовать. Девять лет назад сэр Аластор Уолтон оживил десяток зомби-конструктов, и когда потерял над ними власть, они устроили погром в Ист-энде. Понадобилось сорок чародеев, чтобы уничтожить тварей, так как отрезанные части пытались перестроиться, и в конце концов пришлось все сжечь. Сэра Аластора осудили в Ордене и казнили, а Верховный поклялся королеве, что с этих пор создание конструктов из плоти запрещено и больше подобного не повторится.

Бум! Бум! Бум!

От первой атаки на защитные чары весь дом содрогнулся.

Концентрация заклинаний едва не поставила Люсьена на колени. Выставив внутренние барьеры, он на мгновение вцепился в перила, пока с крыши сыпалась пыль, а в окнах сиял зловещий зеленый свет.

— Ты в порядке? — спросила Ианта.

Когда к нему вернулось обычное зрение, Люсьен заметил, что она сжала его рукав и внимательно всматривается в лицо.

Он не мог позволить ей увидеть его слабость.

— В порядке, — угрюмо ответил Люк и пошатнулся, когда что-то ударило в дом и срикошетило от чар.

Взрыв актинического света снаружи напоминал ореол. Люсьен закрыл глаза рукой и зажмурился. От чар кровь вскипела, разум охватил огонь, с губ сорвался крик.

«Мать честная!».

— Какого черта там происходит? Явилась тварь из ада?

Легкое прикосновение сгладило силу ощущений, связь якоря и щита активизировалась. Когда Ианта попыталась отойти, Люсьен стиснул ее ладонь. Они обменялись взглядами. Люк моргнул, а она приоткрыла губы. Они словно оказались в непроницаемом пузыре. Вот теперь Люсьен снова смог дышать.

— Боюсь, сейчас я не в силах обеспечить тебе должную защиту, — признался он к своему раздражению. — Меня освободили слишком недавно, я ослаб от недостатка пищи и условий заключения. А еще не пользовался колдовством больше года, если не считать сегодняшнего утра. Все это… давит.

Ианта перестала хмурить брови и сжала его руку:

— Так позволь мне быть твоим якорем. Мог бы и раньше сказать.

Люсьен небрежно пожал плечами. В нем все противилось тому, чтобы отдаться на ее милость, но реликвии важнее. Даже он, который и слезинки не прольет, если Верховный лишится своего поста, знал, насколько эти артефакты опасны, попади они не в те руки.

Прохладное заклинание легонько скользнуло по его коже под одеждой, формируя защиту. Как только она замкнулась, давящее ощущение магии исчезло. Люк снова смог дышать и видеть.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Они долгую минуту смотрели друг на друга.

Входная дверь распахнулась, и Люсьен, загородив собой Ианту, в мгновение ока выхватил кинжал из рукава и метнул.

Незнакомец скрестил руки у лица, клинок с зеленоватой вспышкой ударился о щит и со звоном упал на пол.

— Какое гостеприимство, — протянул новоприбывший, опуская руки.

Он был одет в пальто и низко надвинутую касторовую шляпу. Часть пальто все еще тлела. За плечом гостя вспыхнул энергетический пожар, когда что-то бросилось на ступеньки, а потом исчезло в треске обжигающего белого света.

Ианта схватила Люка за рукав:

— Не надо, он на нашей стороне. Мистер Бишоп, как вы поживаете?

— Кто мне объяснит, почему на дом напали бесы?

Улыбка Бишопа, несомненно, похитила не одно сердце; лицо выглядело молодо, но голос звучал хрипло, словно что-то повредило его связки, а в глазах мерцал холодный мрак. Там таились тени, неведомые грехи и тьма. А в сочетании с крупными обсидиановыми кольцами на пальцах это значило, что Бишоп — адепт седьмого уровня и наверняка опасен. Седьмой — наивысший ранг подмастерьев, над ним только советники Ордена и Верховный колдун с девятым уровнем.

— Есть у меня кое-какие предположения, — ответила вернувшаяся леди Эберхард. За ней шел лишь один из львов. — Закрой дверь, да поживее. Защита сейчас спадет, и на нас ринется толпа адских тварей. Кто-то вытащил их из теневого измерения.

Бишоп переступил порог, тяжело шагнув на пол. Мрамор содрогнулся. Трещина, словно линия подземного разлома, пробежала от ног Бишопа к сапогам Люсьена, где и замерла.

Какого черта? Люк опустил взгляд. Ничего не случилось, но он не мог стряхнуть ощущение дежавю, будто уже видел этот момент в замедленном темпе снова и снова, а возможно, шел к этой минуте всю свою жизнь.

Да и Бишоп остановился, явно тоже что-то ощутив.

— Что ты такое? — Словно для уверенности Бишоп коснулся ножа, заткнутого за ремень.

Их взгляды встретились. В воздухе остро чувствовалось напряжение, опасность и подспудный черный поток чар, пока мужчины брали себя в руки.

— А ты что такое? — спросил Люсьен в ответ, сделав шаг вперед.

— Довольно, вы двое, мы разберемся в вашей ситуации позже. Сейчас у нас на подходе десяток бесов, — напомнила леди Эберхард, выступая вперед с кочергой. — Бишоп, ты как всегда вовремя. — Она выглянула через боковые стеклянные дверные панели. — Твари разрушили первый круг чар. — Она погладила по голове каменного льва, который ее сопровождал. — Похоже, собираются брать штурмом парадный вход. Наверное, почувствовали брешь во втором круге после последней атаки.

— А мы можем чем-то помочь? — спросила Ианта.

Леди Эберхард угрожающе улыбнулась:

— Не мешайте мне и отгоняйте от меня тварей.

Где-то сбоку разбилось стекло.

— Я займусь, — заявил Бишоп, отправляясь на шум.

На ходу он соорудил из воздуха бело-синие кинжалы, с которых срывались небольшие разряды.

Люсьен смотрел ему вслед, все больше убеждаясь в опасности гостя. Он не был уверен, кто такой Бишоп, но узнал в нем хищника, а момент его появления так и остался в памяти, повторяясь снова и снова, будто высеченный на сетчатке. Опять раздался звон стекла, где-то в глубине дома.

— Идите! — приказала леди Эберхард, и перед ней сформировался красный шар чистой энергии.

Определенно пришла пора оставить леди одну. Она явно знала, что делает.

— Прикрой мне спину! — Ианта, тяжело дыша, схватила Люсьена за руку и потащила его в глубину дома мимо лестницы.

Люк держал один из пистолетов наготове, ощущая себя невероятно бесполезным. Что же делать? Сейчас его магия ничем не поможет: ноги как свинец, а бес сглотнет пулю и выплюнет обратно в стрелка.

— Ты справишься?

— А как же. — Ианта улыбнулась через плечо, открыла дверь на кухню и вошла, шурша лавандовыми юбками.

Бес запрыгнул на кухонный стол и зашипел. Его кожа мерцала тускло-бронзовым цветом, и даже одетого в мальчишечью куртку и штаны, его можно было узнать по черным глазам и острым как бритва зубам. Тонкий хвост мотался из стороны в сторону, будто у кота, выслеживающего добычу.

Низший демон все равно черпает огромную силу из теневого измерения. Люсьен направил пистолет прямо твари в лоб и выстрелил.

Бес зашипел, когда пуля вошла в голову. Черная дыра зияла, напоминая третий глаз. Затем стала затягиваться, покрываясь гладкой кожей без следа повреждения.

— Какую часть команды «прикрой мне спину» ты не понял? — Ианта застыла посреди комнаты, вытянув руки в стороны, и зашептала заклинания.

Температура упала, бес зашипел на появившийся магический шар размером с кулак, сиявший точно синяя молния. Опасный, но не жаждущий крови, как творение леди Эберхард.

Молния вылетела из сферы, целя в беса. Тот побежал, цокая когтями по полке с кастрюлями и по пути бросаясь в Ианту различной кухонной утварью, затем, когда к нему понеслась другая молния, развернулся и спрыгнул к раковине. Люсьен схватил сковородку, отбивая ножи и кастрюли. Только так он мог помочь — дать Ианте время сосредоточиться.

— Где ты этому… научилась? — выдохнул Люк, когда очередная молния зашипела, оставляя дымящиеся следы на потертых деревянных столах.

Большинство боевых шаров — это всего лишь энергетические сферы, которыми швырялись в противника. Умения Ианты в телекинезе впечатляли.

— У Дрейка. — В ее глазах блестела сила. — Я предрасположена к телекинезу, а не к телепатии.

«В отличие от меня». Люк обучился телекинезу, но телепатия была его врожденным талантом, его силой.

Бес окинул их хитрым взглядом и схватил огромную чугунную сковородку. Но вместо того чтобы швырнуть ее в людей, он бросил ее как диск в магический шар. От соприкосновения с металлом электричество заискрилось и зашипело, заставив Ианту и Люсьена отшатнуться, а затем шар пропал.

— Ианта!

— Я в порядке. — Она заморгала, переживая откат и вдруг оттолкнула Люка в сторону. — Поберегись!

Когти чиркнули по кухонной тележке на колесиках, и та по инерции покатилась на них, сбив Ианту. Тварь, перепрыгнув через нее, взмыла вверх.

— Ианта…

Бес оттолкнулся со стены, собираясь напасть сзади.

Люсьен действовал без раздумий: огромный боевой шар искрящегося красного цвета слетел с его рук прямиком в беса. Штукатурка треснула, тварь взорвалась, и Люк пошатнулся, чувствуя, как из него хлещет сила. Он осознал, что наделал. В комнате вылетели все стекла, горшки, сковородки и ножи, ударившись о стены, упали на пол. На штукатурке осталось пятно эктоплазмы медного цвета.

Мир задрожал, и Люсьен оперся на стол и моргнул. Голова словно наполнилась расплавленной лавой, обоняние пропало. В ушах звенело. Все вокруг было… слишком ярким, слишком громким. Созданный Иантой защитный блок, приглушавший органы чувств, рассеялся.

— Пригнись. Тут еще один!

Ианта в прыжке сбила его с ног. Люсьен рухнул в облаке фиолетового шелка, когда бес пролетел там, где он только что стоял. Тварь прокатилась по плитке, царапая когтями пол и срезая стружки, пока не остановилась.

Затем вновь бросилась на них. Люсьен попытался столкнуть Ианту прочь, и…

Огромный каменный лев выпрыгнул из ниоткуда и откусил бесу голову. Замотав мордой, хищник разбрызгал капли расплавленной медной жидкости по стенам и потолку. Эктоплазма зашипела и стекла по прозрачному мигающему куполу, который их защищал, оставляя лужицы на полу.

— Пронесло, — выдавила придавленная Люсьеном Ианта.

Взглянув на нее, он осознал, что от боли не очень хорошо видит правым глазом.

Люк поднес руку к носу и заметил кровь.

— Ты в порядке? — спросила Ианта, касаясь щетины на его щеке.

Она снова наложила чары, забирая большую часть боли.

— Да, — решительно ответил он, вставая на колени, когда окружающий мир перестал вращаться.

Зрение вернулось, в глазах больше не двоилось. «Боже…»

— Ретберн… ты использовал экспрессию.

От отчаяния Люк бросил в беса заряд энергии, вместо того чтобы сформировать ритуальное заклинание, которому его учили. Экспрессия всегда связана с эмоциями и потому опасна. Но какое же чувство настолько выбило его из колеи, что заставило забыть годы учебы и ритуальной практики?

Люсьен как наяву опять увидел случившееся: сбитая с ног Ианта, бес, перепрыгивающий по стенам к ней. Как сердце подскочило к горлу…

Люк покачал головой, отбросив мысль. Он поклялся защищать Ианту, вот и все, но сама вспышка несвойственной ему кровожадности потрясала. Он до странного сильно отреагировал на атаку, но об этом можно подумать и позже.

— Больше этого не повторится. Мне нужно время, чтобы собраться с силами и помедитировать.

— Уверен?

— Закончили? — Леди Эберхард открыла дверь и оглядела поле боя, а заодно, слава богу, спасла Люсьена от расспросов. — Только взгляните на эту грязь. Бедным Максвелу и горничным придется потрудиться.

Лев боднул головой бедро хозяйки, едва не сбив ее с ног.

— Закончили, — ответил Люсьен, помогая Ианте подняться.

Судя по взгляду, позже она собиралась вернуться к разговору.

«Через мой труп». Последнее, чего хотел Люк — это признаться в своем страхе, что он больше не сможет владеть магией, как надо. Или объяснять, мол, увидев, как на Ианту напали, он вдруг будто стал зеленым адептом, который только и умел, что выдавать экспрессию.

Леди Эберхард выдернула нож из стены.

— Хорошо. Давайте вернемся к беседе в библиотеке. Теперь, когда непосредственная угроза миновала, можно полакомиться пирогом с печеньем и выпить чаю. Не знаю как вы, а я умираю с голоду. Схватка с тварями из теневого измерения способствует аппетиту.

— Дайте нам пару минут привести себя в порядок, и мы встретимся там, — ответила Ианта.

Однако Люсьен поспешил к двери, стараясь сбежать, что, конечно, не осталось незамеченным.

По библиотеке словно тайфун промчался. Один из мраморных львов лежал разбитый на полу. Осколки вонзились в потолок и стены, как если бы он взорвался, а три лужицы расплавленной медной эктоплазмы повествовали о судьбе нескольких бесов.

— Бедняга Аврелий, — прошептала леди Эберхард, сбросив мраморные осколки с кушетки.

Второй мраморный лев грустно положил голову ей на колени, будто разделяя горе усевшейся хозяйки.

Люсьен переглянулся с Иантой, которая хранила впечатляющую невозмутимость.

— Мы всех перебили, — сообщил Бишоп, входя в библиотеку.

При такой комплекции двигался он на удивление тихо, и это тревожило. Люк следил за ним как змея. От ощущений, возникших при их первой встрече, не осталось и следа, но в крови бурлило некое знание, дурное предчувствие.

Этот мужчина несет угрозу, и что бы Люк тут ни узнал, они оба окажутся на опасной тропе.

— Чаю, сэр? — спросил Максвел.

Люсьен кивнул, не отрывая глаз от Бишопа. Тот уселся напротив, положив руки на подлокотники кресла, и в кольце мигнул черный обсидиан. Итак, кое-кто занимается темными искусствами.

— У меня чувство, будто мы знакомы, — сказал Бишоп своим хриплым голосом. — Уверен, что запомнил бы тебя, окажись оно так.

— Вы не встречались. — Леди Эберхард быстро раздала им по большому куску имбирного пирога со сливками. — Было решено, что лучше держать вас порознь, пока не возникнет необходимость.

— Держать порознь? — переспросил Люсьен.

— Познакомься с Эдрианом Бишопом, бастардом Верховного от миссис Амелии Бишоп, родившимся через несколько лет после развода Дрейка, — промурлыкала Леди Эберхард, присев и внимательно разглядывая мужчин. — Эдриан один из сикариев Ордена и когда-то был моим учеником.

— Агата, — укоризненно протянул Бишоп, будто она его предала.

Бастард Верховного. Люсьен замер. Слова отразились в голове, словно звон стали. «Не может быть…» Леди Эберхард наверняка шутит. Наверняка. Ведь иначе получается, что этот мужчина — его младший брат.

Не только… брат, но еще и опасный тип.

Теневой серп, убийца. Люк еще не сталкивался с такими, но многое о них слышал. Считалось, что их в Ордене пятеро, колдунов, практикующих замогильное искусство и убивающих по указке Верховного. Немногие знали, кто такие сикарии на самом деле.

Бишоп сжал губы:

— Я так понимаю, у тебя веская причина раскрывать столько информации?

— Очень веская. — Леди Эберхард явно не закончила, так как указала рукой на Люсьена, и тот внезапно занервничал. — А это Люсьен Деверо, граф Ретберн, и первый бастард Верховного. — Хозяйка дома по-кошачьи улыбнулась. — Поздоровайтесь, мальчики.

Бишоп резко и недоверчиво уставился на Люсьена, шрамы на его висках дернулись.

Шрамы… пожалуй, единственное, в чем они похожи.

— Значит, он мой брат? — уточнил Бишоп.

— Почему они не знают друг о друге? Кто так решил? — вмешалась Ианта.

— Тогдашняя Кассандра, мать Люсьена, сделала предсказание к его рождению. Дрейк зачнет троих сыновей, но узнает их слишком поздно. И они не должны знать друг о друге. Ибо как только кто-то из его сыновей столкнется с другим, Орден и мальчиков ждет катастрофа. — Леди Эберхард глотнула чаю, поглядывая на остальных над краем чашки.

— Катастрофа? Тогда зачем вы устроили эту встречу?

— Потому что несчастье уже случилось. — Она вдруг заговорила чужим голосом: — Когда красная комета появится в небесах, Верховный падет. Новый Верховный встанет во главе Ордена. Три сына. Три реликвии. Три жертвы. Только так удастся сместить Верховного. Но есть шанс их спасти. Змея, пригретая на груди, первой бросит кости, начав игру, но может стать единственной, кто сдержит наплыв безумия. У Воровки будет фальшивое лицо, но правдивое сердце; и только Слепая увидит, как спасти сердце зеркала.

На комнату будто опустился покров тишины, на фоне которого ровное тиканье часов на каминной полке казалось очень громким.

— И что все это значит? — спросил Бишоп.

Леди Эберхард пожала плечами:

— Ничего не понятно, знаю. Так обычно и бывает с предсказанием. Я размышляла об этом годами и единственное, что осознала: сыновья — дети Дрейка, и если принести их в жертву, используя реликвии преисподней, Верховный падет.

Повисло молчание.

Весь год после того, как узнал правду о своих родителях, Люсьен мечтал о мести. Иногда во снах он видел, как отец падает у его ног, но теперь, услышав эти новости, задумался, в самом ли деле то были сны, а не проявления пророческого дара.

Его отец ползал по полю, усеянному черепами, впалое лицо было иссечено порезами. Тут он вцепился в сапоги Люсьена. С трех алтарей капала кровь двух мужчин, лиц которых он не мог рассмотреть.

— Беги, — прошептал Верховный. — Тебя здесь быть не должно. Ты никогда не должен был увидеть это.

Повторяющийся сон. Люк сглотнул. Одно дело желать зла отцу, и совсем другое осознать, что сам каким-то образом приложишь к этому руку.

Ианта побелела:

— Дрейк сказал, что для ритуала по пробуждению реликвий преисподней нужна замогильная жертва, чтобы открыть ворота в измерения теней. Если они призовут высшего демона в этот мир без обычных ограничений, то легко разберутся с Дрейком. И никто не сможет этому помешать.

— В самом деле, — загадочно протянула леди Эберхард.

— А кто третий сын? — прищурил черные глаза Бишоп.

— Увы, много лет назад произошел выкидыш. — Леди Эберхард со вздохом поставила чашку. — Младенец не выжил.

— Значит, одного сына уже принесли в жертву, — задумчиво протянул Бишоп, будто не переживая, что может стать следующим.

— Двое на очереди, — прохрипел Люсьен, встретившись с ним взглядом.

— Меня не так уж легко убить, — ответил Бишоп.

Его — да, но от Люсьена сейчас избавиться — раз плюнуть.

— Всех можно уничтожить.

— Потом обсудим, сейчас не время. — Леди Эберхард крепко сжала жемчужное ожерелье. — Бишоп, я вызвала тебя не просто так. Моргана вернулась и охотится за третьей реликвией, чашей, которую я храню. Нужно, чтобы ты забрал ее и защитил даже ценой собственной жизни.

— А как же вы? Она вернется, если считает, что чаша здесь, — уточнил Бишоп.

— Я справлюсь, — отмахнулась она. — Лучше переживай за свою шкуру, она мне дорога, мой милый мальчик. Не хотелось бы ставить тебя под удар, но, кажется, никто лучше не сохранит этот артефакт.

— Агата… — предупреждающе начал он.

Этих двоих явно связывали сильные чувства.

— Решено, — сказала леди Эберхард, ставя точку в разговоре, и обратила проницательный взгляд на Ианту и Люсьена. — Удачи с поисками кинжала. Думаю, она вам понадобится. И держите меня в курсе. Когда наступит время ловить Моргану — зовите, у меня к ней серьезные счеты.