— Так вот, сестренки, — начала Этта Мэй Дженкинс, — сегодня у меня и хорошие новости, и плохие. — Этта только что зачитала Положение о целях и задачах движения „Черные женщины Финикса" и протокол прошлого заседания, утвердить который потребовалась целая вечность. Как обычно, Дотти Нокс придиралась к каждому пункту.
Глория сидела за длинным столом вместе с девятью остальными членами правления. Бернадин и Саванна уселись в последнем ряду, а Робин пока еще не подошла. Всего в зале заседаний Первого Федерального банка вице-президентом которого была Этта Мэй, собрались двадцать две темнокожие женщины, и все они были в элегантных, сшитых на заказ деловых костюмах.
— Итак, давайте сначала поприветствуем нового члена нашего консультативного совета Саванну Джексон. Поднимись, сестренка.
Саванна сняла с колен свою пурпурную шляпу, передала ее Бернадин и встала. Все присутствующие захлопали, приветствуя новую активистку.
— Саванна приехала к нам из Денвера и работает на тридцать шестом канале телевидения в отделе информации. Твоим талантам найдется у нас применение, как вы считаете?
В зале засмеялись, и все сказали „да".
— Добро пожаловать, сестренка, — сказала Этта Мэй, и Саванна села на место.
Казначейский отчет зачитала Джуди Лонг-Картер. Похоже, его мало кто понял, пока слово не взяла Этта Мэй.
— Вы слышали эти цифры?
Все кивнули головой.
— Разрешите вот что сказать. С одной стороны, обед на церемонии по случаю награждения, безусловно, удался, но, с другой стороны, он нас серьезно расстроил. Большинству из вас известно, что в этом году народу пришло гораздо меньше, чем в прошлом. Я считаю, что все дело в председателе. Не все со мной согласны, но это сейчас не главное.
— Я знаю одно, — вступила в разговор Бернис Митчелл. — На следующий год нужно искать другого поставщика — я в жизни не ела такого жесткого цыпленка, не говоря уже о мясе, а кофе вообще не дошел до нас.
— Присоединяюсь, — сказала Мэри Коллинз и повернулась к Принсес Чайльдс, руководившей всей подготовкой.
— Послушай, у них хорошая репутация, — ответила Принсес, — они готовят обеды для мэрии и обслуживают другие такие подобные мероприятия. Жалоб никогда на них не было, поэтому я здесь ни при чем. Я свою работу сделала.
— Я могу продолжить? — спросила Этта Мэй. — До церемонии мы располагали шестнадцатью тысячами. Как известно, спонсоров оказалось меньше, чем мы рассчитывали. Объединенный комитет по спонсорству, состоящий из Дженис, Полетт, Мэрлин и Уиноны, чертовски много для нас сделал. Они ездили по компаниям, работали не покладая рук, но все ведь знают, как трудно выбить из них какие-то деньги, когда дело касается наших нужд. Благодаря этим людям в нашей кассе прибавилось еще пять тысяч. На обед нужно двадцать шесть. В прошлом году мы собрали почти пятьдесят. В этом, как видно из отчета, только двадцать восемь. Это стыдно. Как это вообще называется?
— Труба, — сказала Дотти.
— Не совсем, но если мы хотим продолжать поддерживать наши проекты, особенно программы „Выживание черной семьи" и по школьным стипендиям, то в этом году придется отказаться от ежегодной большой вечеринки.
Из зала послышались охи и вздохи.
— Как было сообщено, цель нашего сегодняшнего собрания — сформировать комитет по проведению большой вечеринки, отчитаться о церемонии награждения и получить информацию о наших новых проектах. Начну вот с чего. В последние два года мы ассигновали двадцать пять процентов наших доходов — или шесть тысяч долларов — на стипендии. Сейчас мы не можем это изменить. Все согласны?
За столом закивали.
— Будем голосовать? Кто за то, чтобы оставить двадцать пять процентов нашего дохода или шесть тысяч долларов, а также прибыль от обеда в честь награжденных участников движения на программу студенческих стипендий, прошу поднять руку.
Все десять членов правления подняли руки. Консультативному совету не полагалось голосовать по вопросам, касающимся самой организации.
— Просьба занести в протокол.
— Уже, — отозвалась Уинона.
— Теперь, — продолжала Этта Мэй, — мы должны были бы выбрать комитет по организации большой вечеринки, но необходимость в этом отпадает сама собой.
— А разве обычно мы на этом не зарабатывали? — спросила Глория.
— Да но, к сожалению, на сей раз мы не можем рискнуть всеми имеющимися фондами.
— А сколько понадобится? — опять поинтересовалась Глория.
— В прошлом году истратили около семнадцати тысяч. Только на гостиницу и угощение понадобилось девять, около четырех отдали музыкантам и еще тысячу триста — на аренду оборудования и на питание. Остальное ушло на рекламу. Все упирается в то, что гостиницы требуют полную предоплату, не так, как в культурном центре, где работает Долорес.
— У нас нет связей ни в одной гостинице этого города. Где же мы могли бы провести вечеринку? — не унималась Глория.
— Получается, что нигде. И зал, между прочим, нам нужен больше, чем в прошлом году. Человек на четыреста-пятьсот.
— Что уж действительно мне понравилось в том году, так это музыканты, — выступила Робин. Она тихонько вошла и уселась неподалеку от Бернадин и Саванны.
Бернадин наклонилась к Саванне:
— Она была в комитете по организации развлечений и спала с солистом.
Саванна захихикала и, повернувшись, помахала Робин рукой, а потом поднялась со своего места и села рядом с ней.
— Есть еще комментарии по большой вечеринке? — спросила Этта.
— Надеюсь, на следующий год с деньгами будет получше, — сказала Дотти. — Чем ближе Рождество, тем чаще вспоминаешь о вечеринке — больше ведь ничего не происходит в этом Богом забытом городишке.
— Не могу поверить, что в этом году ничего не будет, — шепнула Робин Саванне.
— И еще. Что случилось с нашим торжественным обедом? — спросила Этта Мэй. — В прошлом году у нас присутствовали тысяча двести черных и около шестисот белых, а в этом всего-то набралось только шестьсот. Что происходит?
В зале переглянулись, сказать было нечего. Этта, в общем, и не ожидала ответа и продолжала:
— Сейчас нас интересует следующее как стать заметнее, как упрочить нашу жизнеспособность? В этом городе просто процветают равнодушие и апатия, и с каждым годом я все больше удивляюсь, как меня вообще угораздило здесь родиться?!
— В стране экономический спад, — сказала Долорес. — У людей просто нет лишних денег, чтобы тратить на такие вещи.
— Билет стоит только сорок пять долларов, — сказала Дотти.
— Сорок пять могут значить много, если приносить домой всего по нескольку сот в неделю и при этом надо кормить детей.
— Очень мало кто подпадает в Финиксе под эту категорию, и ты это знаешь, — не соглашалась Дотти. — Сколько бесплатных билетов ты получила, Долорес?
— Столько же, сколько ты, Дотти.
— Я получила только четыре, а ты, как я знаю, десять.
— Хорошо-хорошо, девочки, — остановила их Этта Мэй. — У нас есть и другие вопросы на повестке. Будем их решать или закроем собрание?
— В следующем году надо пригласить кого-нибудь вроде Опры Уинфри или Майи Энджело, — сказала Долорес.
— А ты знаешь, сколько они запросят?
— Зато будет толк.
— Давайте сделаем так, — предложила Этта Мэй, — пусть все члены правления напишут два имени председателя для церемонии, передадут мне всю информацию, и будет о чем говорить на следующем собрании.
— Я думаю, нам нужно выбить побольше денег из наших старых спонсоров, — заявила Роберта Мейсон.
— А я думаю, нам надо нацелить компанию и отдельных работодателей на закупку наших выставочных стендов и назначить за них хорошую цену, — пришло в голову Долорес. — Украшения и предметы искусства — это одно, а…
— А что мы предложим им взамен? — перебила ее Дотти.
— Бесплатную рекламу в нашем бюллетене, — ответила Долорес.
— Это разумно, — согласилась Роберта. — В прошлом году я послала им всем благодарность, а в этом кое-кто даже не посчитал нужным ответить на телефонный звонок.
— Наверное, решили сократить расходы, — решила Дотти.
— А вот я хочу предложить, — вступила в разговор Глория, — нужно организовать хорошую рекламную кампанию, лучше, чем в прошлые годы, и начать ее раньше, чем обычно.
— Место для бесплатной рекламы получить непросто, — засомневалась Принсес. — Вы не знаете, я уже через это прошла. Выбить эти бесплатные объявления в газетах и на радио можно только чудом, а о телевидении вообще надо забыть.
— На следующий год надо ориентироваться на церковные бюллетени и всякие общественные организации, — предложила Долорес.
— Неплохо, — согласился кто-то.
— Мы можем предложить заплатить им за рекламу, — сказала Дотти, но все посмотрели на нее так выразительно, что она сразу замолчала.
— Не думай, что это дешево, — усмехнулась Долорес.
— Я скажу вот что, — вмешалась Этта Мэй, — по-моему, очень многих привлекали раньше наши семинары.
В зале закивали.
— Из шестнадцати семинаров больше всего народу пришло на шесть: „Как расплатиться с банком", „Кокаин приходит в ваш дом", „Как стареть элегантно", „Родители-одиночки", „Стресс и депрессия у черной женщины" и „Альтернативный бизнес".
— Мне кажется, большинство заплатило только за семинар, а не за ленч, — проворчала Дотти. — Вот для чего они приходили, и поэтому мы не заработали на ленче ни цента.
— Что же, мы определили задачу, и надо ее выполнить, — заключила Этта Мэй и посмотрела на часы.
— Я думаю, очень важно привлечь профессионалов, — сказала Глория, — нам нужен их опыт и репутация, им же только и придется потратить на нас немного своего времени.
— Я тоже так считаю, — согласилась Дотти, — а то сидят себе там, в своем Скоттсдейле, и ничего их не волнует, кроме собственного БМВ, особняка и отпуска на Гавайях.
Бернадин посмотрела на Саванну.
— До некоторых пор, — продолжала Этта Мэй, — наши усилия по улучшению уровня жизни среди черного населения были направлены только на молодежь. Однако старшее поколение также нуждается в нашем внимании.
— Наркотический бизнес выходит из-под контроля, не говоря уж о бандитских группировках. Просто невероятно, что сейчас творится в школах, — заявила Глория.
— Всех проблем нам все равно не осилить, но свою часть работы мы можем выполнять, — сказала Этта Мэй.
— Я думаю, нам надо работать над тем, как пополнить наши ряды, а то все так и кончается на правлении и совете, — заметила Роберта.
— Все будет ускользать из рук. Мы пробовали это еще до того, как ты к нам пришла, Роберта, — ответила Этта, — только несколько сестер появлялись регулярно. Каждый занят своим — работа, семья. Поэтому мы решили оставить правление из десяти человек и сохранить Консультативный совет для специальных проектов. Я думаю, так будет правильно. — И она повернулась к столу правления. Похоже, несогласных не было.
— Работа шла бы гораздо лучше, если б некоторые члены комитетов делали то, что должны и когда должны, вместо того чтобы ждать последней минуты для сдачи отчетов и не укладываться в срок, — опять заворчала Дотти.
— Мне кажется, надо набрать еще добровольцев. Следует пойти в городскую лигу, торговую палату и тому подобное, — предложила Глория.
— Правильно, — согласилась Этта. — Есть ли еще какие-нибудь сообщения?
В зале промолчали.
— Мэрилин, а как насчет помощи пенсионеров в организации нашей Второй лиги?
— Нормально. Нужно сорок человек, у меня уже набралось двадцать шесть. Ищу остальных.
— А что слышно о программе „Здоровые матери, здоровые дети"?
— Все идет по плану, — ответила Роберта. — Я сделаю то, что обещала.
— А футболки 14 июня? — Вопрос был обращен к Дотти.
— Будут готовы через три недели, и плакаты тоже.
— Никто не забыл, что нужно принести по одному блюду на продажу? — напомнила Этта — Неважно, что это будет: пирог или арахисовое масло, — принесите что-нибудь. И кстати, баптисты из Маунт-Калвари сообщили мне, что им нужна наша помощь с обедами для бездомных на День Благодарения и на Рождество, поэтому надо набрать желающих. Не обязательно прямо сейчас, но все равно, держите это у себя в голове. Я знаю, что кто-то уедет из города отдыхать, а тем, кто останется, надо об этом подумать. Так, долгосрочные программы будем выносить сегодня на обсуждение?
Все промолчали.
— Разрешите мне тогда быстро по ним пробежаться, чтобы у вас осталось время на размышление до следующего собрания, которое, кстати, будет в четверг, семнадцатого мая. Запишите себе в календарь. Итак. Долгосрочные программы мы планируем внедрять в срок от одного года до пяти лет. Нашу глобальную задачу можно сформулировать следующим образом: „Как нам дальше жить и как мы можем улучшить положение темнокожих граждан Финикса. Мы намерены использовать все возможные средства для решения в первую очередь женских проблем. Без нас нет будущего у наших детей, без нас не создадутся семьи. Мы говорили с вами о возможности создания банка данных по трудоустройству, что поможет поддерживать связь между бизнесом и нашим обществом. Хотелось бы на постоянной основе проводить программу помощи пенсионерам, свою собственную программу „Старший брат/старшая сестра", создать центр присмотра за детьми в дневное время и воспитательную программу для них же. В дополнение к сказанному, уже пора подумать о своем постоянном периодическом издании. Мы можем оказывать на общество позитивное воздействие, и надо, чтобы о нас знали.
Все загомонили в знак согласия.
— Ну что ж, если вопросов больше нет, на следующем собрании я хотела бы услышать ваши отчеты о только что упомянутых специальных программах. Еще рано подводить итоги, но мне нужно знать, как продвигается работа. Может, есть еще проблемы?
Все промолчали.
— Тогда объявляю собрание закрытым.
Все стали расходиться, только несколько женщин остались кое-что обсудить. Робин увидала какую-то свою знакомую и побежала за ней, чтобы о чем-то поговорить. Бернадин и Саванна вышли в коридор покурить.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Саванна натянув свою шляпу на лоб.
— Гораздо лучше, только сделай одолжение, не рассказывай обо мне Глории и Робин, они не в курсе моих дел.
— Не скажу.
— Никогда больше не возьму в рот эту гадость, даже если будет совсем плохо. Обещаю.
Робин вприпрыжку выскочила из зала.
— Бернадин, Глория просит тебя подойти на минутку. Она сказала что хочет тебя кому-то представить.
Бернадин сделала еще пару затяжек и пошла обратно в зал.
— Я надеюсь, ты ничего не говорила Бернадин о моем кошельке и обо всей этой истории с Троем?
— Нет.
— А Глории?
— Тоже нет.
— Хорошо, — облегченно вздохнула Робин. — Некоторые вещи не хочется им рассказывать.
— Сам-то он больше не объявлялся?
— Нет, — ответила Робин, — зато знаешь что?
— Что?
— Я нашла свой кошелек.
— Да ты что?
— Да, случайно. Он был в багажнике под запасной шиной.
— Ничего из него не пропало?
— Кроме денег, ничего. Там всего-то было около сорока долларов, не такая уж большая потеря. Остальное-то все на месте.
— Ты думаешь, что сама его туда уронила?
— Не помню, честное слово, — сказала она. — А ты носишь смелые шляпы. Я в такой чувствовала бы себя по-дурацки…
Вышли Бернадин и Глория.
— Привет, Робин, привет, Саванна, — улыбнулась Глория. — Жалко, что так получилось с большой вечеринкой. Я не знала, что ее отменят.
— Да ладно, — сказала Саванна. — Черт возьми, мы и сами можем себе ее устроить на Рождество, правда? — повернулась она к подругам.
— Да ну… — сказала Робин.
— А почему ты против? — удивилась Бернадин.
— Я за, — сказала Глория, — но в данный момент я хочу есть. Целый день ничего не ела. Можете торчать здесь до ночи, я пошла домой.
— Мы следом за тобой, — сказала Робин, и засеменила за ней, как утка. Саванна пихнула ее в спину, подталкивая вперед. А Бернадин улыбнулась и подумала, что во всем этом есть большой смысл.