Включив автоответчик, я услышала голос Троя: „Робин, я осознал свою ошибку и хочу с тобой увидеться. Это серьезно. Позвони мне".

— Жди, — ответила я.

Майкл тоже решил оставить сообщение: „Привет, Робин. Где это ты прячешься? Ты что, никогда не перезваниваешь? Хотелось бы встретиться на выходные. Я очень скучаю. Пожалуйста, позвони".

Ты все еще не научился заниматься непристойностями, Майкл? Все такой же скучный и такой же толстый?

Но то, что я услышала дальше, было просто ударом: это был Рассел. Я звонила ему несколько раз, но с той самой ночи от него не было никаких вестей. „Робин, сделай одолжение, — начал он, — и мне и себе. Пожалуйста, перестань звонить мне домой! Это создает мне много сложностей, и жене не нравится, что моя бывшая подруга запросто набирает наш номер. Извини, что приходится это выкладывать. Надеюсь, у тебя все хорошо".

В ушах появилась боль и какой-то скрипучий звук. Сердце, казалось, остановилось на несколько минут, а потом заныло, будто кто-то засунул мне в грудь руку и сильно надавил на него. Я чувствовала пульсацию во всем теле, в каждом сосуде и каждом мускуле. Он, кажется, сказал „жена"? Я ставила запись снова и снова, и с каждым разом рыдания разрывали меня все сильнее и сильнее. Устав слушать, я стерла всю кассету и в изнеможении упала на кушетку. Мне казалось, что я нахожусь в этом состоянии уже несколько часов. Сердце перестало бешено стучать — в какой-то момент я вообще его не ощущала, — тело совсем онемело. Наконец я увидела как моя рука тянется к пачке с почтой. Там было по крайней мере шесть каталогов. Надеюсь, они когда-нибудь перестанут присылать мне всю дребедень. Женат?

А ты ведь по уши в вонючей грязи, Рассел. Это уже слишком подло. Помнишь, что ты говорил мне в прошлый раз? Что до сих пор любишь меня, что стыдишься за свою ошибку, что попробуешь все исправить. Ты тогда сказал, что мне надо „только чуть-чуть подождать", разве не так? Сволочь. И куда я смотрела все эти проклятые два года, когда предполагалось, что ты без ума от меня?! Как тебе удалось так долго морочить мне голову? Что же такое есть в Каролин, чего нет во мне? Она дает тебе что-то, что не могу дать я? Как можно быть таким жестоким? Звонить сюда, говорить такие вещи! Значит, твоей жене не нравятся мои звонки. Знаешь, а я тебе не верю. Слишком долго была дурой. Но ты преподал мне хороший урок, Рассел. Хуже этого ты ничего не мог сделать.

Я знаю, что надо наплевать на все это, но ничего не могу с собой поделать. То, что перестаешь с кем-то встречаться, еще не значит, что ты больше его не любишь. Похоже, тебе-то не слишком трудно было пережить расставание со мной. Тебе не кажется, что ты хладнокровно нанес подлый удар той, с которой всего год назад жил вместе. И подумать только, что я позволяла тебе жить за мой счет все это время? Разрешала пользоваться своими кредитными карточками, оформила тебе приличную страховку, помогла купить эту чертову машину! Ты все еще должен мне триста восемьдесят шесть долларов, сукин сын. Интересно, будет ли у нее ребенок, как все только и судачат об этом. У меня могло быть двое твоих детей, скотина, но ты сказал мне, что еще не готов стать отцом. Сказал, что тебе еще нужно утрясти свои дела, упрочить финансовое положение перед тем, как думать о женитьбе не говоря уже об отцовстве. Что же она такое сделала чего не смогла я? Почему ты просто не мог сказать, что я делаю не так, я могла бы все исправить. Что со мной не так, Рассел? А? Что?!

Я отбросила каталоги и попробовала вскрыть конверт. Поняв, что это счет от „Шпигеля", я швырнула его об стену и поднялась. Музыка. Вот что сейчас нужно. Я включила радио, где Лиза Стэнсфилд жаловалась на то, что „обошла весь свет и не может найти любимого". Сейчас мне это совершенно ни к чему, поэтому я включила магнитофон. Я не знала, что за кассета в нем стоит, но это не имело значения. Это был Принц, с песней „Воры в храме". Классная вещь, но только не сегодня. Тогда я поставила Полу Абдул.

Я уже шла в спальню переодеваться, когда зазвонил телефон.

— Алло, — сказала я.

— Алло, — ответил мне какой-то механический голос, — мы проводим исследование…

Я бросила трубку. Телефон зазвонил снова.

— Да! — рявкнула я, решив, что это снова „исследователи", но ошиблась. Это была моя „любимая" женщина, сучка из агентства по студенческим кредитам.

— Привет, Кэрол, — сказала я.

— Робин, мы не получили от тебя перевод за этот месяц.

— Я знаю.

— В чем дело?

— В том, что у меня нет денег.

— И когда они у тебя будут?

— В следующем месяце.

— Какого числа?

— Не знаю точно. Я сказала, в следующем месяце.

— Мне нужно число.

— Выбирай его сама.

— Робин… — Она вздохнула.

— Что?

— Ты знаешь, как долго мы уже тянем кота за хвост?

— Можешь рассказать.

— Тебе еще не надоели мои звонки?

— Нет. Я люблю, когда мне звонят и требуют денег, которых у меня нет. Я серьезно.

— Почему бы тебе не начать думать об оплате кредита самой, и ты никогда не услышишь больше моего голоса.

— Ты что, не слышала, что я сказала? Я сказала, у меня нет денег.

— Робин, ты ездишь на такой хорошей машине и никак не можешь выплатить долг в тысячу сто долларов? Тебе все равно придется это сделать.

— Тебя не касается, какая у меня машина.

— Нет, дорогуша, очень даже касается. Ты должна решить, какие у тебя приоритеты, и сделать это прямо сейчас, Робин.

— Послушай, мой отец полупарализован, мне нужно платить сиделке, а это поважнее, чем твой дурацкий студенческий кредит.

— Мне очень жаль, я сочувствую тебе, Робин, но кто будет следующим? Твоя мать? Какую смертельную болезнь ты придумаешь для нее?

— Следи за тем, что несешь.

— Следить надо тебе. У тебя кредитная карточка „Виза", ты ведь можешь снять деньги оттуда?

— Все-таки у тебя определенно плохо со слухом, Кэрол.

— Слушай, мне это надоело. Мой клиент тоже устал. Или ты называешь число, или я передаю бумаги в суд.

— Как насчет пятнадцатого?

— Желаю приятного вечера, Робин.

Я швырнула трубку. Вот дрянь!

Сняв и повесив одежду, я совершенно не знала, чем заняться. Не могла найти себе места, все было так противно, и я чувствовала себя такой несчастной и жалкой. Зачем было звонить и вываливать все это дерьмо на меня? Женат? Что же со мной не так? Может, я недостаточно красива для него? Недостаточно чувствительна, умна? Никуда не гожусь в постели? Что со мной не так? Почему ты не захотел на мне жениться, Рассел? Почему?

Надев какие-то старые леггинсы и какую-то совершенно безразмерную футболку, я вернулась в гостиную, выключила Полу Абдул и включила телевизор. Я уселась перед телевизором, смотрела все подряд, но спросите меня что — не ответила бы. Сходила на кухню, палила себе вина и залпом выпила весь бокал. Потом поплелась к зеркалу в ванной — лицо опухло, глаза стеклянные, губы дрожат. Каждой клеточкой тела я испытывала боль и, хотя я не хотела плакать и очень старалась сдержаться, снова разрыдалась. А что еще можно ожидать от человека, когда он узнает такие вещи? Как можно притворяться, что тебя это не волнует? Как приказать сердцу не болеть? Как?

В туалете я просидела долго. Силы совершенно оставили меня. Голова была такая легкая, будто бы я совсем не здесь, а где-то в другом месте. Но в следующую секунду я ощутила, что выжата как лимон и не могу встать. „Это неправильно, — подумала я, — то, что он может вот так звонить и говорить гадости. Он, что же, решил, что я чемпион по выдержке и спокойствию? Что меня совсем не затронет его небольшое заявление? Он, видите ли, женат". И тут я начала смеяться. Ничего другого больше не оставалось.

Наконец я встала, вернулась на кухню и налила еще бокал. Раскрыв один из каталогов, я неожиданно для себя стала набирать номер „Виктории сикрет". Когда на том конце провода ответили, до меня дошло, что я не знаю, что хочу заказать. Я положила трубку. Майкл. Вот кто мне сейчас нужен.

Я набрала его номер. К телефону подошла женщина. Я решила, что нас неправильно соединили, положила трубку и набрала снова. Она опять подняла трубку.

— Это дом Майкла Дэвенпорта? — спросила я.

— Да, а кто говорит?

— Робин.

— Какая Робин?

— Робин Стоукс.

— Вы знаете, Майкла сейчас нет. Но я передам, что вы звонили, когда он придет.

— А вы знаете, когда он должен прийти?

— Около десяти.

— Спасибо.

— До свидания.

Я не знала, что подумать. Я же знаю, что Майкл живет один. Может, это его родственница, она ведь была довольно приветлива. Сестра или еще кто-нибудь. Кто знает? И какая, к черту, разница?

Саванна не могла поверить в то, что сделал Рассел и как он это сделал. Бернадин сказала, что в любом случае он всегда был низкой тварью и, может быть, теперь я наконец выкину его из головы. Глория заметила, что от Рассела можно всего ожидать. Они хотели вытащить меня куда-нибудь пообедать и хоть немного развеселить, но мне не хотелось разговоров на эту тему. Все мои мысли были заняты тем, что я старалась перестать об этом думать.

Майкл не звонил. Прошло уже два дня, с тех пор как я звонила ему. Наверно, это все-таки была не родственница. Не думаю, что она что-нибудь передавала ему. На работе он тоже не появлялся, и я решила снова позвонить ему домой.

— Майкл?

— Робин, здравствуй, как ты? Я думал, ты исчезла с лица земли.

— Тебе передали, что я вчера вечером звонила?

— Нет, ничего не передавали.

— А что за женщина разговаривала со мной?

— А, это Джина. Моя старая приятельница, она у меня остановилась. Ей пока негде жить, впрочем, это длинная история. Я сейчас как-то стараюсь помочь ей встать на ноги.

— Значит, она сейчас живет у тебя?

— Временно. Она просто подруга, Робин.

— А где она спит?

— Робин, ты ли это? Если я правильно расслышал, могу поклясться, что ты ревнуешь.

— Я не ревную. С чего мне тебя ревновать? Я никого никогда не ревную.

— Я знаю.

— И сколько она собирается у тебя оставаться?

— Возможно, до конца месяца.

— Целый месяц?!

Он уже хихикал.

— Робин, успокойся. Знаешь, ты доставляешь мне массу удовольствия.

— Я звоню не для того, чтобы доставлять тебе удовольствие. Я думала, ты хочешь меня увидеть.

— Ужасно хочу.

— А она будет в это время у тебя?

— Она спит в комнате для гостей, если это может тебя успокоить.

— Ночью женщины могут ползать не хуже мужчин.

— Послушай, разреши пригласить тебя в пятницу пообедать, и я объясню тебе весь расклад.

— Во сколько?

— В семь ты сможешь?

— Да.

— Тогда я подъеду к семи, — сказал он. Было слышно, что он все еще потешается.

Не знаю, зачем я согласилась с ним обедать, мне совсем этого не хотелось. Может быть, чтобы как-то себя занять, нарушить этот монотонный ритм. И тогда я перестану думать о Расселе…

В пятницу в семь часов я просматривала последний каталог „Шпигеля" и ждала Майкла. К половине восьмого уголки страниц с картинками сексуального нижнего белья и шифоновых ночных рубашек были уже похожи неизвестно на что. К семи сорока пяти я уже заказала все понравившиеся мне вещи по кредитной карточке „Америкэн Экспресс", хорошо сознавая, что ничего из них не могу себе позволить. Но в восемь я была уже вне себя. Он что, пальцы себе сломал, не может позвонить, что опаздывает?

Я подняла трубку и набрала его номер. Та же женщина ответила мне снова.

— Здравствуйте, это Робин. Майкл дома?

— Да, одну минутку, — сказала она. Это было невероятно!

Майкл подошел к телефону.

— Ну? — сказала я.

— Что „ну"? — ответил он.

— Уже восемь часов.

— Я знаю, Робин. А в чем дело? У тебя такой нервный голос.

— Майкл, сегодня в семь ты должен был быть у меня.

— Черт! Я чувствовал, что что-то забыл. Извини, пожалуйста, Робин, извини. На работе такая лихорадка, совсем вылетело из головы. На какой день перенесем?

— Перенесем? Ты хочешь сказать, что не можешь прийти?

— Я обедаю.

— С этой твоей… как ее?..

— Ее зовут Джина.

— Неважно, — сказала я.

— Послушай, Робин, она приготовила мне еду, некрасиво так все бросить и уйти.

— Я понимаю, да. Но что же мне-то делать, пока ты обедаешь со своей приятельницей.

— Я же извинился, чего ты еще хочешь от меня услышать?

— Ладно, забудем это.

— Как насчет конца следующей недели?

— Конца недели?

— В понедельник мне надо съездить в Лос-Анджелес дня на два, а после этого у меня намечены сплошные встречи с клиентами. До четверга никак не освобожусь.

— Так какой день тебе подойдет?

— Может, в пятницу?

— Приятного аппетита, — сказала я. — Увидимся в пятницу.

Просто не могу поверить, что ревную его к этой женщине. Видно, я в полном отчаянии, если так отношусь к этому? Однако следующая неделя это следующая неделя. А что же сегодня? Сегодня мне просто необходим кто-нибудь.

Трой поднял трубку еще до того, как я осознала, что набрала его номер и что вообще собиралась ему звонить.

— Робин, — обрадовался он, — как приятно тебя слышать. Я все время о тебе думаю. Как дела?

— Что ты сейчас делаешь? — спросила я.

— Смотрю бейсбол. Расслабляюсь. А ты можешь что-нибудь предложить?

— Не хочешь посмотреть этот матч у меня?

— Уже еду.