Лэйни пригладила края своей ярко-розовой блузки, подсовывая мягкий материал под ремень белых шорт. Она внимательно изучила себя в большом, во весь рост, зеркале, стоящем у нее в спальне. Гаррет готовился к пикнику на заднем дворе, а Лэйни отправилась наверх, чтобы переодеться. Она распустила волосы и расчесала их. Теперь они ниспадали ей на плечи крупными волнами.

Она повернулась к зеркалу боком и придирчиво осмотрела свой живот. Теперь он уже никогда не станет таким же плоским, каким был до рождения Далтона. Но благодаря тому, что кормила грудью, она уже успела потерять достаточно веса, набранного за время беременности. Далтон был любителем поесть. Оставшийся вес добавил объема ее бедрам и груди.

Теперь у нее было тело женщины, а не девушки. Но сегодня она ощущала себя совсем девчонкой. Ей было не больше шестнадцати. Сердце как бешеное колотилось в груди, волнение сковывало живот, щеки горели, а в глазах был радостный блеск. Все ее тело что-то предвкушало.

Гаррет… Она была благодарна ему за внимание, которое он уделял Далтону. Но знала, что это не объясняло всех ее чувств.

И это значило, что у нее есть проблема. Большая проблема.

Далтон мирно посапывал в своей кроватке, когда она заглянула к нему. Лэйни взяла с собой детский передатчик и радиоприемник. На заднем дворе Гаррет расстилал стеганое одеяло, которое она дала ему для их маленького пикника. Он выбрал ровное место под деревом. Уже начинало смеркаться, и на небе появился месяц. Вечерний воздух был теплым, но, когда Гаррет выпрямился и посмотрел на Лэйни, по ее телу пробежала легкая дрожь.

— Привет, — она прошла по веранде и спустилась во двор. — Далтон еще спит. Но будем надеяться, скоро проснется.

— Хорошо, — Гаррет одарил ее улыбкой.

— Я принесла радиоприемник, — сообщила она, немного нервничая.

Лэйни боялась оставаться наедине с Гарретом и подумала, что радио сможет ей чем-то помочь. Она включила его на своей любимой волне с музыкой «кантри». Полилась быстрая песня. Как же она была благодарна этим звукам!

— Ты хочешь есть? — спросил Гаррет.

— Да, я бы с удовольствием чего-нибудь съела.

Она села, подогнув под себя ноги. Гаррет наклонился, чтобы распаковать корзину. Она была набита сандвичами, всевозможными салатами и прохладительными напитками. Стаканы со льдом, тарелки и столовое серебро он уже успел принести с кухни.

— Я в последнее время постоянно хочу есть, — призналась Лэйни. — Это из-за ребенка.

Она чувствовала легкое головокружение, но знала, что причиной этого был не голод. Самоконтроль постепенно покидал ее, и нужно было срочно взять себя в руки.

Как раз тогда, когда Гаррет протягивал ей тарелку, из передатчика раздался детский плач. Лэйни готова была подпрыгнуть от радости: уж слишком романтичной была обстановка вокруг.

— Я схожу за ним. — Лэйни стала подниматься, но Гаррет остановил ее.

— Позволь, я это сделаю. Ты не возражаешь?

— Нет.

Она смотрела, как он шел к дому, любуясь его подтянутым, мускулистым телом и гордой величавостью, с которой он нес себя. Она вновь ощутила прилив желания.

Лэйни сделала большой глоток и мысленно поблагодарила Гаррета, что он купил безалкогольные напитки: она и так уже была достаточно пьяна от одного его вида. Но он не должен был знать это. Ведь он устанавливал отношения с Далтоном, а не с ней.

Чуть позже вернулся Гаррет, с благоговением неся Далтона. Личико малыша округлилось, на щеках играл здоровый румянец, глазки блестели, темные волосы были взъерошены. Мать надела на него хлопчатобумажный костюмчик, украшенный разноцветными динозаврами. Уютно устроившись на руках Гаррета, он тихо агукал, пускал пузыри и вообще казался очень довольным жизнью.

— Давай его мне, — предложила Лэйни, когда они подошли к ней.

— По-моему, он еще не голоден, — ответил Гаррет. — Ничего, если я подержу этого мальчишку, пока он не захочет к тебе?

— О, конечно!

Она наблюдала, как Гаррет усаживался напротив нее, переложив Далтона себе на плечо. Он держал ребенка одной рукой, в то время как другой взял свой стакан и отхлебнул немного воды.

Лэйни откусила кусочек сандвича. Он был очень вкусный, но она поняла, что не голодна, хотя и говорила Гаррету правду про свой аппетит. Однако сейчас она нервничала, поэтому сложно было сконцентрироваться на еде.

— Ты так боялся взять его на руки, когда он родился. А теперь кажется, будто это твое обычное занятие, — прокомментировала Лэйни.

Нежность, с которой Гаррет держал ее сына, пронзила ее. Как обидно, жутко обидно, вдруг подумала она, что Гаррет не верит в любовь. Ведь у него все данные лучшего в мире отца.

Вдруг ей пришло в голову, что, если так пойдет, очень скоро он сможет оставаться с Далтоном и один, вполне обойдется без ее помощи. Эта мысль расстроила ее.

— Я бы не сказал, что это для меня обычно. Но я хороший ученик, — ответил Гаррет. Он тоже принялся за еду, положив Далтона на другое плечо. Прожевав, он добавил: — А этот малыш умеет вести себя прилично, не так ли? — Он тепло и шутливо улыбнулся Лэйни.

— Конечно, только ты не был здесь часа в два ночи, — ответила Лэйни, стараясь сказать это как можно беспечнее. Глаза Гаррета вспыхнули, и Лэйни поняла, что безобидное замечание привело к неожиданному результату. Да, он не был здесь в два часа ночи, но был бы не против это исправить, как, впрочем, и она. Женщина поняла также, что они затронули такую тему, которой не стоило бы касаться.

Лэйни пыталась найти другую тему для разговора. Но тут Далтон стал ворочаться, и Гаррет, положив свой сандвич, принялся качать его на руках. Далтон успокоился и улыбнулся. И в следующий момент срыгнул прямо Гаррету на рубашку.

— О, нет! — выдохнула Лэйни.

— С ним что-то не так? — в испуге спросил Гаррет. Он поднял ребенка на вытянутых руках, с изумлением посмотрев на мокрое пятно.

— Извини! — Лэйни наклонилась и взяла Далтона. — Извини, — повторила она. — Не волнуйся, с ним все в порядке. Он все время так делает. Понимаешь, это просто… так делают все дети.

— Я не знал.

Гаррет поднялся, расстегивая и снимая намокшую рубашку. Лэйни тоже встала с Далтоном на руках.

— Я найду тебе какую-нибудь одежду, — предложила она. — Я могу постирать твою рубашку, пока ты здесь. И брюки тоже.

— Да, было бы неплохо, — сухо ответил Гаррет.

Лэйни почувствовала комок в горле, но в следующую секунду уже не могла удержаться от смеха. Слава Богу, Гаррет смеялся вместе с ней.

— Извини, — выговорила Лэйни сквозь смех. Она пыталась успокоиться и прикусила нижнюю губу, чтобы не расхохотаться снова.

И тут ее взгляд упал на обнаженную грудь Гаррета. По женщине как будто пробежал ток. Вдруг его мышцы едва заметно напряглись. Лэйни подняла глаза и увидела, что он смотрит на нее.

— Надо переодеть Далтона и положить одежду в машину, — быстро сказала она. — Пойдем. — Она прошла в дом, довольная тем, что наконец-то может чем-то занять себя. — Мне действительно очень жаль, что так получилось.

Гаррет остановил ее, взяв под локоть.

— Перестань извиняться, — строго сказал он. — Все нормально. Ведь ты же сама сказала, что это случается со всеми детьми. Я не возражаю.

— Ты не возражаешь против того, что ребенок срыгнул на тебя? Даже я возражаю против этого, а это мой…

Гаррет успокоил ее, нежно прижав пальцы к ее губам. И этот жест был таким непринужденным, будто они знали друг друга уже много лет, таким пленительно интимным…

Все обернулось еще более пленительным, когда он наклонился близко к ней, провел большим пальцем по ее скулам… она предвкушала, что он снова поцелует ее, но тут раздались какие-то звуки, и они вспомнили о Далтоне. Гаррет убрал руку и отступил назад.

Разочарованию Лэйни не было конца. Несколько тревожных секунд она простояла, вспоминая, что должна делать. Стирка. Она собиралась найти Гаррету чистую одежду и постирать ту, которую испачкал Далтон.

— Подожди здесь, пока я найду тебе что-нибудь, — сказала она и повернулась к лестнице.

Она переодела Далтона в чистый костюмчик и взяла футболку и шорты для Гаррета в одной из коробок с вещами Бена.

Гаррет быстро переоделся в ванной на первом этаже, потом отправился с Далтоном на улицу, пока Лэйни загружала стиральную машину.

Когда она вышла на веранду, ее взору предстала потрясающая сцена: Гаррет танцевал с Далтоном в вечерней тени дерева. Гаррет медленно кружился под музыку, держа малыша на груди. Далтон радостно покрикивал, его большие светлые глаза сияли от счастья.

Лэйни просто стояла около двери, наблюдая за Гарретом и Далтоном. Цветок любви вырос в ее сердце и распространил свое благоухание по всему телу.

Она не хотела признаваться себе в этом. Но факт был налицо. Осознание случившегося принесло с собой волнующую дрожь, восторженный трепет.

Что же ей теперь делать? Каждый момент рядом с Гарретом становился все более и более опасным. Лэйни не переставала вспоминать, как он сказал ей, что она заставляет его поверить в сказку. Интересно, может ли она добиться, чтобы он снова поверил в любовь?

Она прижала руку к губам. Это была сумасшедшая, безумная мысль… Но почему так сложно избавиться от нее?

Гаррет заметил Лэйни и остановился. Пройдя с Далтоном через двор, он оказался рядом с ней. Малыш протянул к ней ручки, и она взяла его. Смешанные чувства все еще владели всем ее существом. Ей срочно надо было сконцентрироваться на чем-то. Как ей повезло, что они почти не притронулись к еде.

— Что ж, теперь я жутко голодна, — объявила она, опускаясь на одеяло.

Они ели, слушали радио и разговаривали на нейтральные темы. Далтон мирно гукал на руках у Лэйни.

Гаррет спросил ее о веранде. Она рассказала, как ее начали строить год назад, но пока не закончили. Лэйни надеялась, что у нее хватит средств, чтобы расширить веранду. У нее было много различных планов.

Лэйни задумалась, какое место может Гаррет занять в ее планах, в ее будущем. И может ли он вообще занять там какое-то место?

Потом Лэйни пошла в дом, чтобы высушить вещи Гаррета и в уединении покормить ребенка. Когда она вернулась, Гаррет сидел на подвесном диванчике на веранде. Она села рядом с ним, положив Далтона на колени. Женщина всей грудью вдохнула освежающий аромат ночи.

— Думаю, Далтон скоро захочет спать, — сообщила Лэйни. — Укачаешь его в детской перед отъездом?

— С удовольствием. Спасибо.

— Отлично. Твои вещи уже сохнут.

— Все было так мило, — поделился с ней своим мнением Гаррет пару минут спустя.

Гаррет понимал, что, говоря так, он о многом умалчивал. У него давно уже не было такого приятного вечера. Рядом с Лэйни он ценил в жизни все, даже такие мелочи, как улыбка ребенка.

Она пробуждала его к жизни. Самое смешное — до этого он и не представлял себе, что был мертв. До того, как увидел ее. Тогда все и началось. Именно тогда… когда она открыла ему дверь в первый раз.

— Думаешь о детских отрыжках? — поддразнила его Лэйни, сразив при этом своей ангельской улыбкой.

— Да.

Он повернулся и взял ее руку. Она посмотрела на него с внезапной серьезностью и страхом в глазах. Он тут же отпустил ее руку, догадавшись, что именно его прикосновение вызвало такую реакцию.

— Это было только прикосновение, Лэйни. Больше никаких поцелуев. Я не забыл. Я помню правила игры, — он постарался снять напряжение. — Конечно, если ты передумаешь и захочешь поцеловаться, всегда пожалуйста, — добавил он с наигранной веселостью, но в этом была только доля шутки.

— Перестань! — Она улыбнулась, но испуг еще оставался в глазах. — Я просто хочу, чтобы мы не забывали, что здесь имеет наибольшее значение — Далтон. Мы с тобой ни при чем.

Гаррет тут же согласно кивнул, хотя задумался, не было ли уже слишком поздно. Или было как раз подходящее время, чтобы их с Лэйни отношения приобрели такое же значение, как и Далтон.

— Мы должны вместе делать все для того, чтобы Далтону было хорошо, — заметила Лэйни. Голос ее звучал несколько натянуто. Гаррет обратил внимание, что она не смотрит ему в глаза.

— Что тебя так пугает в нашем поцелуе? — спросил он, переводя разговор на другую тему.

Теперь она посмотрела ему в глаза.

— Что?

— Почему ты боишься поцелуев? — повторил он. — Это же нормальная человеческая потребность.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — ответила она, еще больше испугавшись.

— Я имею в виду поцелуи, такие, как, например, этот. — И прежде чем она успела сообразить, что он собирается делать, Гаррет наклонил голову и нежно прижал свои губы к ее губам, а потом отстранился от нее. — Видишь? Это же просто поцелуй. Здесь нечего бояться.

Гаррет решил, что им пора признаться во влечении друг к другу, перестать сторониться этого. Он и так уже слишком долго избегал каких-либо чувств. Больше он этого не хотел. Лэйни заставила его раскрыться, пробудила в нем жажду жизни.

Она просто смотрела на него огромными и темными в свете окутывавшей их ночи глазами. Он наклонился и снова поймал ее губы. На этот раз он жадно проник дальше, и она не сопротивлялась. Он хотел рассеять все ее сомнения и страхи в порыве сжигающей страсти. Томный, тихий звук, изданный ею, вскружил Гаррету голову. Он знал, чего хочет — сумасшедшего, дикого секса, который бы все расставил по своим местам. И хотел он этого именно с Лэйни.

Она вырвалась из его объятий.

— Нет, остановись, — тяжело дыша, прошептала она, упираясь рукой в его грудь.

— Почему? — спросил он изумленно.

— Потому что я не целуюсь с мужчинами, с которыми не встречаюсь, — ответила она. В ее глазах читалась паника. Она схватила Далтона с коленей и прижала к вздымающейся груди. — А мы уже договорились, что никаких отношений у нас не будет.

— Возможно, пора передоговориться, — возразил он, стараясь успокоить собственное сердце. — Послушай, я серьезно хочу встречаться с Далтоном. А это значит, что мы с тобой будем проводить много времени вместе. Тебе не кажется, что просто глупо притворяться, будто нас не тянет друг к другу? Может, хватит? Что ты об этом думаешь?

Лэйни пристально посмотрела на него, не зная, что же ему ответить. Она хотела отринуть все сомнения, но боялась.

— Я не совсем понимаю тебя, — наконец произнесла она.

— Я тоже, — признал он. — Я уже давно не ухаживал за женщиной. Давно не хотел ухаживать за женщиной. Но я чувствую, что готов начать новую главу своей жизни, начать все с чистого листа.

Лэйни заглянула в его глаза и увидела там искреннее чувство. Сомнение и восторг столкнулись в ее сердце. Он был с ней честен, полностью откровенен, в этом она была уверена.

Она поняла, что он снова собирается поцеловать ее. И ей совсем не хотелось сопротивляться. Она жаждала его поцелуя. Она сгорала от желания.

И вот она целовала его, отдаваясь сладостному плену его рта. Теперь запротестовал Далтон, оказавшийся зажатым с двух сторон.

Гаррет поднялся с Далтоном наверх, чтобы укачать его, как они и договаривались. Потом он вернулся, и они вместе с Лэйни убрали все после пикника.

Это был простой вечер, какой обычно проводят вместе муж и жена — дома со своим ребенком. Только они не были мужем и женой, и Гаррету нужно было уезжать. Лэйни принесла ему высушенную одежду, и он переоделся.

Она проводила его до двери, борясь с мучительным желанием оставить его у себя, продвинуть их отношения хоть на шаг в эту ночь вспыхнувшей надежды. Она хотела заняться с ним любовью, хотела почувствовать сильное тело Гаррета, его близость.

Но это уже был бы не маленький шаг, а гигантский прыжок. К тому же для одного вечера она и так совершила более чем достаточно опрометчивых поступков. Еще оставалось множество нюансов, в которых она не была уверена. И мнимая близость физического единения не смогла бы ответить на все ее вопросы.

И все же жаркая волна окатила ее, когда она остановилась и встретилась глазами с Гарретом в темноте парадного холла. Он прижал ее к себе, и она почувствовала, как он возбужден.

И он повлек ее за собой в долгий, долгий поцелуй, который унес с собой все ее мысли. Это было восхитительно. Когда поцелуй закончился, Лэйни уже не могла ни о чем думать.

— Спокойной ночи, — прошептал он ей на ухо.

И она простояла у двери целую вечность, уже после того, как его машина скрылась из виду.

— Я люблю гиппопотамов. Они такие беззаботные! Они толстые и неаккуратные. И им ни до чего нет дела.

Лэйни положила голову на плечо Гаррета. Они присели отдохнуть на лавочку напротив вольера с гиппопотамами. Сегодня они с Далтоном встретились с Гарретом, чтобы сходить в зоопарк Остина. Уже больше недели прошло с того памятного пикника. Стоял будничный полдень, и народу в зоопарке было немного.

Лэйни знала, что она готова к серьезным отношениям с Гарретом. Практически она уже была влюблена в него. Обычно не скрывающая своих чувств, теперь она старалась сделать это. Она боялась почувствовать слишком многое, слишком быстро. Гаррет говорил, что готов начать новую главу своей жизни, но не говорил ничего о любви и доверии. Она убеждала себя, что следует немного подождать и посмотреть, как будут продвигаться их отношения… Согласиться на это не составляло труда для ее разума, но не для сердца…

Ей бы сейчас очень пригодилась беззаботность гиппопотама, но… Ей надо было хорошенько подумать в спокойной обстановке, есть ли у них с Гарретом какое-то будущее. Она не могла позволить себе полюбить его без твердой уверенности в том, что он ответит ей тем же. Однажды она уже пошла по такой дорожке с Беном, и ей не хотелось снова страдать.

— Когда я был маленьким, моим любимым животным был лев, — лениво произнес Гаррет. Одной рукой он покачивал коляску со спящим Далтоном.

— Ну конечно, царь зверей, я могла бы и сама догадаться, — съязвила Лэйни, поднимая на Гаррета смеющийся взгляд. — Вы же, Блэкморы, любите власть, да?

— И что в этом плохого? — легко спросил он. — Это очень помогает в бизнесе.

— Не сомневаюсь, что это именно так, — Лэйни, уютно устроившись рядом с Гарретом в тени дерева, закрыла глаза, наслаждаясь теплым ветерком. Бен, должно быть, пошел по стопам своей матери. Он как-то утратил блэкморовский инстинкт убийцы.

— Инстинкт убийцы? Тогда уж инстинкт завоевателя. Я предпочитаю неотступный натиск.

— Неотступный натиск? Что ж, пусть будет так, — Лэйни улыбнулась, представляя, как Гаррет ведет себя в зале заседаний совета директоров, если его поцелуй можно считать частью неотступного натиска.

Лэйни нравилось ощущать на себе легкий ветерок, а ощущать плечо Гаррета было еще приятнее. Рядом с ним она чувствовала себя превосходно.

— Я плохо помню маму Бена, — тихо сказал Гаррет. — Знаешь, Уолтер безумно ее любил. Она умерла от каких-то осложнений после родов.

Глаза Лэйни расширились от удивления. Она выпрямилась и, не произнеся ни слова, ждала, когда Гаррет продолжит. Серьезные нотки в его голосе говорили ей, что он собирается рассказать что-то очень важное, если только она выслушает его и поймет.

— Мне тогда было пять лет, — продолжил он. — Но я помню, как мои родители обсуждали перемену, произошедшую в Уолтере после ее смерти. В это время дела его пошли в гору. Потом погибли мои родители, и Уолтеру пришлось одному воспитывать и Бена, и меня.

— Что ты чувствовал, когда стал жить с Уолтером?

Гаррет немного помолчал, покачивая коляску, потом ответил:

— Сначала было как-то странно. Я не очень-то хорошо знал его. А Уолтер не любил показывать свои чувства. Я тогда переживал гибель родителей, и, думаю, ему нелегко было ко мне подступиться. Было лето, и он часто брал нас с Беном в офис.

Гаррет уставился на гиппопотамов, но Лэйни понимала, что мыслями он уже далеко отсюда.

Она молчала, и спустя какое-то время он продолжил:

— Мы с Беном здорово играли там, по очереди становясь директорами компании. Это позволяло мне сосредоточиться на чем-то, что сильно отличалось от моей прежней жизни. По мере того как я взрослел, меня все больше затягивала эта игра, и постепенно она превратилась в настоящую жизнь.

— Уолтер, наверное, был рад этому, — осторожно заметила Лэйни, предугадывая, что может многое узнать сейчас о жизни Гаррета, и боясь сказать что-нибудь не то, заставить его замолчать.

— Я в большом долгу перед Уолтером: он вырастил меня, — тихо ответил Гаррет. — Я обожаю его. Да, он кажется резким и холодным, но у него есть чувства. Просто ты не знаешь его. Уверяю тебя, он очень переживает за Далтона. Он не перестает говорить о нем. — Гаррет посмотрел Лэйни в глаза. — Не собираюсь давить на тебя с этими тестами, но просто хочу, чтобы ты поняла: Уолтер никому не открывает своего сердца, но это вовсе не означает, что у него его нет.

Лэйни смотрела, как большая сильная рука Гаррета похлопывала Далтона, когда малыш проснулся. В этом обычном жесте было столько ласки и заботы! Она вдруг ясно осознала: то, что Гаррет говорил об Уолтере, он мог бы сказать и о себе самом. Любовь ранила Гаррета, так же как и Уолтера. Возможно, поэтому он так хорошо понимал своего дядю.

Сможет ли Лэйни вылечить их обоих?