Калл ждал, что Гас вернется через день-другой. Может, он найдет женщину, а может, и нет, но вряд ли за держится надолго. Гас ездил без устали и обычно быстро догонял того, за кем гнался, арестовывал или убивал и возвращался назад.
Первые пару дней Калл не задумывался об отсутствии Гаса. Он злился на Джейка Спуна за то, что тот доставил всем столько беспокойства и неприятностей, но тут он и сам не без вины. Ему следовало направить Джейка на путь истинный еще в Лоунсам Дав, категорически запретить ему брать с собой девушку.
Когда прошел третий день, а Гас все еще не вернулся, Калл начал беспокоиться. Августу удавалось выжить в таких обстоятельствах, что Калл не слишком волновался по поводу его безопасности. Даже люди, привыкшие к зрелищу внезапной смерти, не считали, что такое может случиться с Августом Маккрае. С простыми смертными могло случиться все, что угодно, но Гас как говорил, так и будет говорить.
Но прошло пять дней, потом неделя, а он не вернулся. Стадо переправилось через Бразос без приключений, потом через Тринити, а Гаса все не было.
Они разбили лагерь к западу от Форт-Уэрта, и Калл разрешил парням пойти в город. Это был их последний город до Огаллалы, а ведь вполне могло случиться, что некоторые из них не доживут до конечного пункта. Он оставил при себе только мальчишек, чтобы присмотреть за стадом, а остальных отпустил. Диш Боггетт тоже предложил остаться. Он все время думал о Лорене и не собирался покидать лагерь, пока есть шанс, что приедет Гас и привезет ее.
– Черт, ты ведешь себя, как священник, – заметил Соупи. – Того и гляди, проповеди читать начнешь.
Нидл Нельсон ему посочувствовал.
– Он просто влюблен, – пояснил он. – Он не хочет вместе с нами блудить.
– Готов поклясться, он об этом пожалеет к тому времени, как мы доберемся до Небраски, – вмешался Джаспер Фант. – Меня вам ждать не придется. Я собираюсь выпить парочку бутылок хорошего виски, прежде чем полезу в эти холодные реки. Я слышал, у них там на севере по-настоящему холодные реки. На некоторых даже лед, так мне говорили.
– Если я замечу кусок льда в реке, я накину на него лассо, и мы сможем класть лед в виски, – похвастался Берт Борум.
Все считали, что Берт чересчур гордился своим умением бросать лассо. Он был быстр и точен, что верно, то верно, но ребятам надоела его похвальба, и все постоянно разыскивали предметы, на которые он не смог бы накинуть лассо с первого раза. Однажды Берт за ставил их заткнуться на целый день, с первого раза набросив лассо на койота, но вынудить их замолчать надолго было невозможно.
– Зааркань этого чертова быка, если ты такой ловкий, – предложил Нидл Нельсон, подразумевая техасского быка. Создавалось впечатление, что быку не нравилось, когда ковбои усаживались группой. В этих случаях он останавливался футах в пятидесяти и принимался рыть копытами землю и реветь. Нидлу страшно хотелось его пристрелить, но Калл не разрешал.
– Я этого сукина сына быстро заарканю, – сказал Берт. – Вот только кто потом будет снимать с него лассо?
– Ты лучше спроси, кто будет тебя хоронить, если ты заарканишь этого быка, – заметил Диш. То, что он предпочел воздержаться и не напиваться в Форт-Уэрте, еще больше возвысило его в собственных глазах, но большая часть ковбоев уже была сыта по горло превосходством Диша, особенно если учесть, что он воздерживался из-за любви к молодой женщине, которая даже не смотрела в его сторону.
– Если ты уж так влюблен, то чего не поехал за ней сам, а Гас пусть бы оставался здесь? – спросил Джаспер. – С Гасом куда веселее, чем с тобой, Диш.
В ответ Диш повернулся и набросился на него с кулаками, но Калл немедленно положил конец драке.
– Если собираетесь драться, забирайте свое жалованье и катитесь на все четыре стороны, – отрезал он.
Братья Рейни чувствовали себя вполне взрослыми и уговаривали Ньюта попросить капитана отпустить их в город.
– Я хотел бы поиметь шлюху, – заявил Бен Рейни. Ньют отказался выполнить их просьбу.
– Ты просто спроси, – настаивал Бен.
– Спрошу, когда приедем в Небраску, – пообещал Ньют.
– Ага, а если я утону в Ред-Ривер, то так никогда и не попробую женщину, – сказал Бен.
Калл начинал беспокоиться по поводу Гаса. Для него было необычным так долго гоняться всего лишь за одним человеком. Разумеется, у Синего Селезня могла быть шайка и Гас мог нарваться на засаду. Он ведь последние годы всерьез не сражался. Даже Пи Ай начал волноваться.
– Смотрите-ка, мы уже у Форт-Уэрта, а Гаса все нет.
По Кампо тоже не поехал в Форт-Уэрт. Он сидел, прислонившись спиной к колесу фургона, и обстругивал одну из женских фигурок, которые любил вырезать. Пока он шел днем, то высматривал подходящие куски дерева, а потом складывал их в фургон. Вечерами же он вырезал. Начав с довольно объемистого куска, он в конечном итоге вырезал из него крошечную фигурку женщины, не более двух дюймов высотой.
– Надеюсь, он вернется, – произнес По Кампо. – Мне приятно его общество, хотя ему не нравится, как я готовлю.
– Ну, когда ты появился, он еще не привык есть жуков и все такое, – заметил Пи Ай. – Я думаю, ему постепенно понравится, когда он вернется. Он всегда быстро ловил бандитов.
– Он не поймает Синего Селезня, – уверил По Кампо.
– Почему? Ты что, его знаешь? – удивленно спросил Калл.
– Я его знаю, – ответил По Кампо. – Хуже этого человека нет. Только дьявол хуже, а дьявола нам в этом путешествии не приходится опасаться.
Разговор был странным, и Калл внимательнее посмотрел на старика, но тот сидел у колеса фургона, и стружки покрывали его короткие ноги. Он заметил взгляд Калла и улыбнулся.
– Я однажды жил на llano, – сказал он. – Я хотел выращивать овец, но оказался дураком. Волки резали их, команчи убивали, погода доканывала. Потом Синий Селезень убил троих моих сыновей. После этого я по кинул llano.
– Откуда ты знаешь, что Гас его не поймает? – спросил Калл.
По Кампо подумал над вопросом. Дитц сидел рядом. Ему нравилось наблюдать, как старик вырезает. Дитцу казалось чудом, что По может взять простой кусок дерева и превратить его в маленькую женскую фигурку. Он смотрел, чтобы понять, как это происходит, но до сих пор так и не разобрался. По Кампо поворачивал дерево в руках, стружки падали на колени, и неожиданно фигурка оказывалась готовой.
– Мне не нравится лошадь, на которой поехал капитан Гас, – объяснил По Кампо. – На этой лошади ему Синего Селезня не догнать. У того всегда самая лучшая лошадь в округе, именно поэтому ему и удавалось уйти.
– У него не лучшая лошадь в округе, – заметил Калл. – Лучшая у меня.
– Да, верно, хорошая кобылка, – согласился По. – Вы, возможно, и догнали бы его, но капитан Гас не сможет. Синий Селезень продаст женщину. Возможно, капитан Гас и отберет ее назад, если его индейцы не прикончат. Я бы тут не стал биться об заклад.
– Я бы стал, будь у меня деньги, – упрямился Дитц. – У мистера Гаса все будет в порядке.
– Мне кажется, индейцев осталось совсем мало, – заметил Калл.
– Есть еще молодые бандиты, – продолжал По. – Синему Селезню всегда удается их найти. llano – оно большое.
Он был прав. Калл вспомнил несколько случаев, когда ему приходилось туда забираться. Через день-другой люди начинали дергаться, так на них действовала пустота.
– Слишком уж много этого ничего, – так выразился Пи. Он повторял это по два или три раза ежедневно, как припев, а вдалеке мелькали и мелькали миражи. Даже человек, умеющий держать направление, мог по теряться там, где практически не имелось ориентиров. И редко встречалась вода.
– Я соскучился по Гасу, – заявил Пи Ай. – Все жду, вот он заговорит, а его нет и нет. Мои уши вроде как опустели.
Калл должен был признать, что и ему не хватает Августа и что он беспокоится. За те годы, что Калл знал Гаса, они каждый день по меньшей мере один раз спорили. Гас никогда не давал прямого ответа на вопрос, но на нем всегда можно было опробовать свое решение, если знаешь, как подступиться. Калл все больше и больше ощущал его отсутствие, хотя, к счастью, дела шли пока гладко – скот уже пообвык и не доставлял больших хлопот. Ребята по большей части вели себя прилично, во всяком случае, спорили и раздражались не больше членов любой другой команды. Погода стояла идеальная, вода имелась в изобилии, а весенняя трава служила прекрасным кормом скоту.
Больше всего Калла мучила мысль, что он допустил, чтобы Гас поехал один выполнять работу, которая могла оказаться ему не по зубам, работу, которую они обязаны были доделать вместе. Часто днем он ехал впереди стада и посматривал на северо-запад, надеясь заметить возвращающегося Гаса. Все чаще ему приходило в голову, что Гас, возможно, погиб. Много людей просто исчезали в llano, умирали где-то и оставались лежать непогребенными, а кости их растаскивали звери. Разумеется, Гас по-своему был человеком знаменитым. Если Синий Селезень убил его, то у него могло возникнуть желание похвастаться, так что рано или поздно слух должен дойти и до них. Но что, если его убил какой-нибудь молодой бандит, который и понятия не имеет, кто он такой? Тогда Гас просто исчезнет.
Мысль о том, что Гас мертв, стала угнетать Калла. Он думал об этом по нескольку раз в день, что приводило его в странное состояние. Они почти не поговорили перед отъездом Августа. Ничего не сказали друг другу. Он пожалел, что они не обсудили некоторые вещи. Разумеется, от смерти ждать уважения не приходится. Люди умирают, где придется, вне зависимости от того, завершены их дела или нет. Но его преследовала мысль, что вот Гас уехал и может не вернуться. Он наблюдал за растянувшимся по прерии скотом, и все казалось ему бесполезным и даже абсурдным. Иногда ему даже хотелось распустить весь скот, расплатиться с работниками, взять с собой Дитца, Пи Ая и, может, мальчишку и отправиться искать Гаса, пока они его не найдут.
Команда вернулась из Форт-Уэрта в подавленном состоянии с похмелья. Голова у Джаспера Фанта так раскалывалась, что он не мог ехать верхом, слез с лошади и последние две мили прошел пешком, время от времени останавливаясь, чтобы поблевать. Он пытался заставить остальных ребят подождать его, уверяя их, что в таком состоянии его спокойно могут ограбить и избить, но товарищи остались равнодушными к его судьбе. У них у самих разламывалась голова.
– Можешь хоть в Китай топать, мне плевать, – заявил Нидл, выражая мнение всех остальных. Они по ехали дальше, оставив Джаспера передвигаться самостоятельно по мере сил и возможностей.
По Кампо предвидел, в каком состоянии они вернутся, и приготовил для них сюрприз – сладкий напиток из ежевики, которую он сам насобирал.
– Сахар помогает при похмелье, – объявил он. – Пейте побольше и немного полежите потом.
– Джаспер, что, уволился? – поинтересовался Калл.
– Да нет, он выворачивается наизнанку где-то по дороге от города сюда, – объяснил Соупи Джонс. – Последний раз, когда я его слышал, мне показалось, что он собирается выблевать свои носки.
– Что нового насчет Джейка? – спросил Калл. Вопрос вызвал целую серию злобных взглядов.
– Этот наглый сукин сын, – высказался Берт Борум, – вел себя так, будто никого из нас не знает.
– Сказал мне, что от меня навозом воняет, – пожаловался Нидл. – Он там играл, а возле него шлюха крутилась.
– Нельзя сказать, чтобы он скучал по той, что украли, – заметил Соупи.
Наконец приплелся Джаспер Фант. Все стояли и усмехались, хотя он понять не мог, по какой причине.
– Видать, тут произошло что-то позабавнее того, чем я занимался, – сказал он.
– Да многое забавнее, чем блевать, – заметил Пи Ай.
– Джаспер прозевал пойло, вот в чем смех, – объяснил Аллен О'Брайен, который и сам не чувствовал себя уж очень хорошо. – Я как-то лучше переносил похмелье дома, в Ирландии, – сказал он. – Разумеется, там оно меня каждый день мучило. Здесь у меня мало практики.
Джаспер понял, что прозевал напиток из ежевики, который до смерти любил, и даже пригрозил уволиться, раз они такие свиньи. Но был слишком слаб, чтобы привести свою угрозу в исполнение. По Кампо заставил его съесть большую ложку патоки в качестве лечения от похмелья, а остальные тем временем отправились поднимать скот.
– Полагаю, следующее развлечение нас ждет на старушке Ред, – проговорил Диш Боггетт, занимая свое место впереди стада.