Конан открыл глаза.
Да, Конан — теперь ему хотелось слышать свое имя именно таким.
Но сейчас…
Хотя он ведь не принял последнюю порцию Энергии — а передал ее… И что из этого получится — не знал даже он…
В общем, сейчас он ощущал себя так, как и должно чувствовать после длительного и трудного боя. Усталость положила ему на плечи свои медвежьей тяжести лапы. И когда сзади послышался приближающийся топот — он едва нашел в себе силы повернуться на звук. Впрочем, он уже знал, что приближается не враг…
Луиза Маркос стояла перед ним, и в опущенной руке ее подрагивал странный предмет.
Бластер первого из убитых.
— Я думала… Думала, тебе нужно помочь… — произнесла она с какой-то неловкостью.
— Он разряжен. Не может не быть разряжен — как и все источники энергии на сто ярдов вокруг. Но все равно спасибо…
— Кто ты? — прошептала Луиза, пряча глаза.
— Я Конан — или Карл, называй, как угодно, — Мак-Лауд по прозвищу Клеймора. Я пришел в этот мир пять веков назад… — Мак-Лауд помедлил: — И вот мне снова не удалось умереть… — закончил он чуть слышно…
Не сразу Конан понял причину возникшей между ними неловкости. Но поняв — удивился своей слепоте.
Ведь так все просто! Раньше Бренда смотрела на него совсем другими глазами. Он был для нее дряхлым, склеротическим старикашкой. В лучшем случае возможным союзником. И не более того.
Но сейчас…
Да, сейчас…
(Бренда? Он сказал — Бренда?! Не сказал — подумал… Ну, это все равно…)
Значит, сейчас и он тоже — в новом своем естестве — смотрит на нее иными глазами.
И он понял, что это судьба…
Конан протянул к Луизе руку — медленно и осторожно, очень осторожно он коснулся ее щеки…
Ее просто швырнуло к нему. Стыдясь себя самой, стыдясь внезапного порыва, она спрятала лицо у него на груди.
Когда Мак-Лауд обнял ее, в его правой руке все еще был зажат меч.
— И все-таки я не понимаю… — Луиза расхаживала по комнате в его халате (ее одежда, после пребывания в мусорном контейнере, уже никуда не годилась) и говорила нарочито бурно, почти резко — чтобы скрыть свою растерянность. — Хорошо. Предположим, ты действительно прилетел с другой планеты…
— Прилетел — не совсем то слово.
— Ну пусть пришел, хотя это слово еще более «не то». Приехал. Прибежал. Приплыл…
Мак-Лауд улыбнулся — и Луиза тут же сбавила накал.
— Ладно. Значит, прибыл — а потом в компании со своими «хорошими ребятами» перебил всех «плохих ребят», причем из «хороших» ты тоже остался один… Так?
Конан молча кивнул, не убирая с лица улыбку.
— И что, теперь ты снова хочешь туда улететь?
— Опять «улететь»… Впрочем, ты права: неважно, каким образом я преодолею этот путь. Главное — хочу ли я его преодолеть…
— А ты хочешь?
— Не знаю…
Брови Луизы сошлись к переносице:
— Помни: там ты можешь умереть. А здесь — нет…
— Ты не хочешь, чтобы я умирал? — Мак-Лауд следил за ней все с той же улыбкой.
— Нет… — прошептала она. — Нет, нет, нет…
А потом они лежали рядом и Луиза, ласково и с нежностью поглаживала его тело.
Когда пальцы прошлись вдоль его живота, Конан вздрогнул: Бренда любила делать это, осторожно ведя пальцем вдоль шрама…
Шрама?
Его рука накрыла ладонь Луизы. Потом бережно отодвинула ее, ощупывая живот.
Кожа на этом месте была гладкой. Абсолютно гладкой.
Шрам исчез.
И дрема, смешанная с видениями, окутала Конана…