Перед Растом лежала папка со свежей информацией о действиях девятой ударной группы в Париже. Он перечитывал документы уже в четвертый раз, по-прежнему ничего не мог понять, так как думал только о пробирке. Посмотрел на часы. Прошло уже полтора часа, как цилиндр с пробиркой взяли на исследование. Наверное, придется ждать еще полчаса или больше, прежде чем результаты станут известны. Это ожидание просто изматывало его. Раст сделал глоток кофе, который давно остыл, и отставил чашку, собираясь приготовить себе свежий, но в это время раздался стук в дверь. Он посмотрел на стоявший перед ним на столе телемонитор: пришел Шеффер. Раст поспешил открыть дверь.

* * *

Когда Грэхем и Витлок вошли в кабинет, Филпотт разговаривал по телефону и жестом пригласил их садиться.

— Спасибо, что сразу мне сообщили, Жак, — сказал полковник и, положив трубку, обернулся к пришедшим: — Только что стали известны результаты исследования: в пробирке — вода.

— Не могу сказать, что я удивлен, сэр, — заметил Витлок, — как вы говорили, это было бы чересчур просто...

— Влок рассказал вам, что произошло с машиной? — спросил Грэхем.

— Да, я уже вызвал специалистов: они извлекут бомбу и займутся ею. — Филпотт посмотрел на стоящие на столе часы: — У нас остается девяносто минут. Я хочу, чтобы вы немедленно вернулись на свои места и продолжили поиски пробирки.

— Допустим, мы найдем еще одну пробирку, — заметил Грэхем, — но у нас ведь не будет времени послать ее в Цюрих на исследование.

— Я попросил Жака прислать нам контейнер, покрытый углеродистой сталью, вроде тех, что используют для хранения высокотоксичных ядерных отходов, только гораздо меньший по размеру. В течение ближайших тридцати минут вертолет его нам доставит. Если мы найдем пробирку, в этом контейнере она будет в целости и сохранности.

— А если и вторая пробирка окажется не настоящей, что тогда? — спросил Грэхем.

— Давайте-ка сначала ее найдем, — уклончиво ответил Филпотт и связался с Палуцци и Марко, чтобы узнать, где они находятся. Витлок и Грэхем должны были к ним немедленно присоединиться.

Следующие двадцать минут телефон молчал. Потом на протяжении пяти минут раздалось два звонка. Первым позвонил Эмиль, пилот вертолета, сообщивший, что он прилетел в Оффенбах-центр и привез контейнер. Филпотт дал ему указание оставаться в вертолете, на взлетно-посадочной площадке.

Второй звонок был от Мишеля Молинетти. Полковник сразу не мог сообразить, кто это.

— Мне, наверное, надо представиться, я капитан Молинетти из НОЧС, — уточнил тот, почувствовав замешательство Филпотта.

— Вы находитесь в квартире Калвиери в Милане, правильно? — спросил Филпотт, сразу припомнив, кто это.

— Совершенно точно.

— Нашли что-нибудь?

— Телефонную книжку, спрятанную в тайнике под полом в спальне. Там адреса и телефоны всех известных нам террористов Италии, но есть телефоны и какой-то женщины, указаны только ее имя, фамилия, адреса нет. Телефоны — домашний и рабочий. Я справился у телефониста — номера, телефонов Цюриха.

— Цюриха? — переспросил Филпотт и потянулся за ручкой. — Я сейчас же проверю.

— Женщину зовут Хельга Даннхаузер, — сказал Молинетти и назвал номера ее телефонов. — Здесь, в Италии, у нас о ней нет данных. Возможно, она связана с какой-нибудь террористической европейской группой, но никто из нас ничего о ней не слыхал, — добавил он.

— Благодарю вас за звонок, капитан.

— Я только надеюсь, что вам повезет больше, чем нам. Мы проверили абсолютно всех еще до того, как нашли записную книжку Калвиери, и, конечно, довольны, что никто из них не имеет к этому делу никакого отношения. Но больше никакой зацепки у нас нет, так что ситуация, к сожалению, тупиковая.

— Если нам удастся что-нибудь выяснить, я немедленно дам вам знать. Телефон квартиры Калвиери у меня записан.

— В любом случае, полковник Палуцци его знает. До свидания, сэр, и удачи вам.

Положив трубку, Филпотт немедленно вызвал Витлока. Тот, получив сигнал, позвонил ему, и полковник попросил направить к нему Палуцци. Как только Фабио появился, полковник рассказал ему о звонке Молинетти.

— Хельга Даннхаузер? — задумчиво произнес майор, рассматривая листок бумаги, который ему дал Филпотт. — Мне тоже это имя ничего не говорит.

— Позвоните по этим номерам с другого телефона, — попросил Филпотт. — Я бы и сам позвонил, но вы владеете немецким, а я нет.

Пройдя в соседнюю комнату, Палуцци сел за стол секретарши и позвонил по домашнему телефону Хельги, но никто не ответил, потом он набрал ее служебный номер.

— Гутен таг, ЦРФ, — прозвучал в трубке женский голос.

— Я бы хотел поговорить с Хельгой Даннхаузер, — сказал Палуцци по-немецки.

— Вы знаете, в каком отделе она работает?

— Извините, не знаю. В последний раз, когда мы виделись в Берлине, этот телефон дала мне ее приятельница и попросила меня повидаться с Хельгой, когда я окажусь в Цюрихе. Честно говоря, я даже не знаю, что такое «ЦРФ».

— Это «Цюрих Рандфунк фирма» — независимая телевизионная компания. Я лично не знакома с Хельгой, но свяжу вас сейчас с отделом по работе с персоналом. Возможно, Хельга недавно у нас работает.

Но и в отделе Палуцци не очень повезло: ему только сообщили, что в компании никогда не было служащей по имени Хельга Даннхаузер. Поблагодарив за информацию и повесив трубку, он почувствовал какое-то возбуждение: появилось твердое ощущение, что за этим что-то кроется и он напал на верный след. Палуцци тут же позвонил в полицейское управление и попросил выяснить, кому принадлежит домашний телефон Хельги Даннхаузер, по которому он только что звонил. Имя и телефон были введены в компьютер, и буквально через несколько секунд ему сообщили, что данный номер телефона зарегистрирован на мисс Уте Ритлер. Палуцци перезвонил еще раз в «ЦРФ» и попросил Уте Ритлер. Его тут же соединили с отделом новостей. Ответил грубоватый мужской голос.

— Могу я поговорить с Уте Ритлер?

— Уте сейчас нет, — последовал ответ, — она в Берне, освещает европейскую встречу на высшем уровне.

Бросив трубку, Палуцци кинулся в соседнюю комнату: рассказать новости Филпотту.

— За всем этим что-то кроется, — подытожил он, — я чувствую.

— Согласен. Может быть, Калвиери записал номера телефонов под чужим именем в целях конспирации? — Сняв трубку, Филпотт позвонил в комнату прессы и попросил к телефону Уте Ритлер.

— Где-то двадцать минут тому назад мисс Ритлер возвратилась в отель. Ее не будет здесь около часа. Не хотите поговорить с кем-нибудь из ее помощников?

— Нет, у меня к ней личное дело. А в каком отеле она остановилась?

— Я этого не знаю.

— Тогда выясните поскорее, — потребовал Филпотт.

Секретарь, с которой говорил Филпотт, была, по-видимому, смущена, но просьбу его выполнила быстро: сообщила, что Уте Ритлер остановилась в отеле «Амбассадор», который находится на Сефтигенштрассе.

Филпотт записал на листке название отеля, улицу и передал его Палуцци со словами:

— Я хочу, чтобы вы и К.В. немедленно туда поехали. Она — наш последний шанс. И торопитесь, ради всего святого. Остается всего сорок минут.

Сунув листок в карман, Палуцци выскочил из кабинета, Филпотт откинулся на спинку кресла и посмотрел на телефон.

«Ну, кажется, мы наконец-то тебя поймали», — подумал он.

Палуцци нашел место для парковки в квартале от гостиницы «Амбассадор». Он и К.В. бегом кинулись к отелю, поднялись в холл, перепрыгивая через ступеньки, и остановились только у стойки администратора.

— Чем я могу вам помочь? — обратилась к ним, слащаво улыбаясь, молодая блондинка.

— Будьте добры, номер комнаты Уте Ритлер, — попросил Палуцци.

Администратор занесла имя в компьютер:

— Номер двести сорок. Я сейчас скажу, что к ней пришли. Будьте добры, как вас зовут?

— Все в порядке, мы вместе работаем, — ответил Палуцци, выдавив из себя улыбку, — она нас ждет.

— Это на втором этаже. Из лифта направо. — И администратор тут же переключила внимание на кого-то еще.

Оба лифта были заняты. Они бросились вверх, по лестнице. На втором этаже Витлок на мгновение остановился, чтобы взглянуть на часы. Оставалась двадцать одна минута до того момента, когда Беллини должен был объявить о своей отставке. Палуцци уже громко стучал в дверь. Витлок поспешил за ним. Но им никто не ответил.

— Что, если ее здесь нет? — прошептал Витлок.

— Должна быть, — ответил Палуцци и застучал еще сильнее.

— Кто там? — спросил женский голос.

— Полиция.

Дверь приоткрыли, но цепочку не сняли, и тот же голос сказал:

— Предъявите, пожалуйста, ваши документы.

Палуцци протянул фальшивый значок карабинера, а Витлок — удостоверение Скотланд-Ярда, тоже фальшивое, изготовленное в исследовательском центре ЮНАКО в Нью-Йорке.

— Итальянская полиция? И британская? — удивилась женщина. — Но в Швейцарии у вас нет никаких прав.

— Мы приехали в связи с совещанием на высшем уровне. Можем мы задать вам всего несколько вопросов?

Оперативники боялись, что женщина откажется с ними разговаривать, но она открыла дверь и впустила к себе нежданных гостей. Уте Ритлер оказалась привлекательной рыжеволосой молодой женщиной, лет под тридцать. Она была одета в белый купальных халат, но даже в нем видно было, что у нее хорошая фигура.

— Надеюсь, мы не вытащили вас из ванны, — извиняющимся тоном произнес Палуцци.

— Я уже кончила принимать душ, когда вы постучали, — ответила она, закрывая дверь. — Через сорок минут я должна вернуться в Оффенбах-центр. Так что мне очень некогда. Что вы хотели у меня спросить?

— Ваш старый друг, — сказал Палуцци, взяв несколько виноградин из стоявшей на столе вазы, — Тонино Калвиери...

— Кто? — нахмурилась женщина.

Витлок, который внимательно за ней наблюдал, увидел, что это имя не произвело на нее никакого впечатления, даже в глазах ничего не мелькнуло. Но Филпотт, позвонив им прямо в машину, успел сообщить, что Уте — известная ведущая телекомпании ЦРФ, а это значит, что смутить ее не так-то просто. Играть она, во всяком случае, должна уметь хорошо.

— Вы никогда не слыхали о Тонино Калвиери? — переспросил Палуцци.

Сунув руки в карманы халата, женщина задумалась:

— Нет, не слышала. Хотя погодите, не тот ли это террорист, который только что стал новым руководителем «Красных бригад»? Пару дней назад мы передавали о нем короткий сюжет. Но что у него может быть общего со мной?

— Вот это мы и хотим от вас узнать, мисс Уте, — сказал Палуцци.

— Что «это»? — возмутилась она.

— Почему в записной книжке, спрятанной в его квартире в Милане, есть ваш номер телефона?

— Мало ли почему... Я работаю на телевидении... У многих может быть мой телефон.

— Но только не домашний! Поэтому отвечайте, где пробирка, которую вам передал Калвиери? — потребовал ответа Палуцци.

— Хватит молоть чепуху, я вызываю службу охраны гостиницы. — И женщина исчезла в спальне, где был телефон.

— Я бы на вашем месте не торопился, мисс Ритлер, — остановил ее майор, — или лучше называть вас мисс Даннхаузер?

Она напряглась и крепче обхватила пальцами телефонную трубку. Представление было окончено. Присев на край кровати, она положила трубку и опустила глаза вниз.

Палуцци, рассматривая фотографию, стоявшую на тумбочке возле кровати, с удивлением воскликнул:

— Вот это да!

— Что ты нашел в нем особенного? — спросил Витлок и взял в руки фотографию веснушчатого мальчугана.

— Точная копия своего отца, а я-то думал, что знаю о Калвиери абсолютно все.

— Сын Калвиери? — поразился Витлок.

— Он не мог бы больше походить на отца, даже если бы очень захотел, — пробормотал Палуцци и снова обратился к Уте Ритлер: — Он дал вам пробирку, не так ли?

— Я не знаю, о чем вы говорите, — возразила женщина, но в ее голосе уже чувствовалась обреченность.

— Уте, вы должны нам помочь, — мягко произнес Палуцци.

— Я не могу.

— Почему?

— Он пригрозил, что всем расскажет о моем прошлом, если я не выполню то, что он просит.

— То, что вы сейчас говорите, Уте, уже потеряло смысл, — заметил Палуцци, — ваше прошлое известно, во всяком случае, мы все о вас знаем. Поэтому советую вам сотрудничать с нами. Это ваш единственный шанс.

— Я не могу, — еще раз повторила Уте.

— Подумайте, что будет с вашим сыном, если вас приговорят к пожизненному заключению за пособничество террористу? Его отдадут под опеку, и я сомневаюсь, что вы когда-нибудь его увидите. Разве вы этого хотите?

Женщина молчала: видно было, что она борется со своими чувствами, не зная, как поступить. В конце концов Уте заговорила еле слышным голосом:

— Пробирка привязана к шасси нашего микроавтобуса с аппаратурой. Он припаркован у главного входа.

Витлок бросился в соседнюю комнату звонить Филпотту.

— Я не знаю, что в ней, — умоляющим голосом продолжила женщина, — вы должны мне поверить. Тони сказал, что сегодня пробирку у меня заберут — должен кто-то прийти из другой террористической группировки.

— Когда вы встретились с Тони впервые?

— Восемь лет назад, в Риме. Я приехала туда погостить у друзей. Незадолго до этого мои родители погибли в автокатастрофе около Бонна. Мы встретились на демонстрации, которую проводили «Красные бригады». И полюбили друг друга с первого взгляда. По крайней мере, тогда я так думала. Потом узнала, что была просто очередной из его многочисленных подружек. Мы встречались несколько месяцев, и вскоре я поняла, что беременна. Это меня отрезвило: я хотела, чтобы у моего ребенка была настоящая семья и он рос среди нормальных людей. Тони меня понимал, но бросить «бригады» отказался: говорил, что его долг быть с ними. И тогда я решила начать новую жизнь, чтобы Бруно никогда не узнал, кто его отец. Тони помог мне инсценировать собственную смерть — со мной как бы произошел несчастный случай, когда я каталась на лодке в Адриатическом море. Меня считали пропавшей, возможно и погибшей. Тони достал мне новый паспорт на имя Уте Ритлер, и я решила переехать в Швейцарию. Я коротко постриглась, перекрасила волосы и стала носить контактные линзы вместо очков. Потом поступила на работу в телекомпанию ЦРФ. Ну а остальное вы уже знаете, я думаю. До того времени, как он позвонил мне на прошлой неделе и попросил помочь, я с Тони не встречалась и не поддерживала с ним никаких отношений. Я вообще не хотела иметь ничего общего с «Красными бригадами», но он пригрозил, что, если я не соглашусь выполнить его просьбу, он напечатает статью о моем прошлом во всех бульварных газетенках Европы. Какой выбор у меня оставался? Вчера вечером я поехала в его гостиницу и взяла сверток у администратора. Вместе с металлическим цилиндром он передал и инструкцию. Но я не знала, что в нем... — Голос ее совсем упал, она стерла слезу в уголке глаза и спросила: — Вы собираетесь забрать Бруно и отдать его под опеку?

— Нет, — ответил Палуцци, остановившись в дверях и глядя на женщину, — обещаю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы ваше имя не фигурировало в этой истории.

Она слабо улыбнулась и зарыдала, прикрыв лицо руками.

Витлок стоял у окна в соседней комнате и смотрел на улицу отсутствующим взглядом.

— Готово? — спросил у него майор.

— Конечно, ну а вы что еще узнали?

— В машине расскажу, — ответил Палуцци и взглянул на часы: было 4.46.

* * *

Филпотт отправил Грэхема и Марко за пробиркой. Влок договорился, чтобы за ними послали служебный микроавтобус, который уже дожидался их позади здания центра. Марко сразу же сел за руль, завел двигатель, и они с Грэхемом направились прямо туда, где были припаркованы машины средств массовой информации. Однако среди них микроавтобуса, который принадлежал ЦРФ, не оказалось. Марко спросил у охранника, не видел ли он, где стоит эта машина. Охранник просмотрел скрепленные листки бумаги и быстро нашел нужное место на плане, который он составил накануне ночью. Оказалось, микроавтобус ЦРФ стоит прямо на газоне, за первым рядом транспортных средств, расположенных у дороги. Марко поблагодарил охранника, развернулся, проехал метров десять назад, протиснулся между двумя огромными автофургонами и, наконец, оказался на газоне, сплошь покрытом проводами. Ехать дальше было нельзя.

Грэхем выскочил из машины первым и ринулся к стоявшему неподалеку белому микроавтобусу, с каждой стороны которого крупными черными буквами было написано ЦРФ. За ним бежал Марко. Быстро оглянувшись по сторонам, он залез под микроавтобус. Грэхем же, полагая, что вряд ли Уте Ритлер спрятала металлический цилиндр под самым дном машины, так как ей пришлось бы для этого скрючившись ползать по траве, внимательно осматривал ходовые части. В это время к микроавтобусу подошли двое механиков, забрались в него и закрыли за собой дверцу. Оперативников они не заметили, так как те, услышав голоса, подобрали под себя ноги, чтобы они не высовывались из-под машины. Грэхем зажег маленький карманный фонарик, собираясь продолжить осмотр боковых частей. В это время, задняя дверца микроавтобуса открылась снова. Майк выключил фонарик и замер. Вышедший механик остановился у лесенки, буквально в нескольких сантиметрах от того места, где лежал Грэхем. Он что-то крикнул по-немецки. Из открытой дверцы микроавтобуса ему кинули пачку сигарет, но он ее не поймал, и пачка упала на среднюю ступеньку лестницы. Грэхем с ужасом подумал, что она вот-вот соскользнет со ступеньки и упадет совсем рядом с ним. К счастью, этого не произошло — протянулась чья-то рука и подняла пачку. Человек, подобравший сигареты, тут же ушел, и Грэхем, облегченно вздохнув, снова зажег фонарик, но в это время кто-то дернул его за ногу. Майк резко повернул голову и больно стукнулся затылком о выхлопную трубу. Оказалось, что это Марко. Он показал на нагрудный карман своего рабочего халата.

— Нашли? — прошептал Грэхем.

— Цилиндр был под крылом автомобиля.

Грэхем выполз из-под машины, потирая ушибленную голову. Неожиданно из-за соседнего автофургона вышел человек. Он остановился и подозрительно посмотрел на незнакомцев. Марко поднялся, отряхнул траву с халата и озабоченно покачал головой.

— Как же так можно ездить? — возмутился он. — Там же все поржавело. Я бы на вашем месте хорошенько проверил дно.

Человек ничего не ответил, только посмотрел, как Грэхем и Марко садятся в служебный микроавтобус, и ушел, пожав плечами. Марко завел машину, и они быстро выехали на дорогу.

— У нас осталось девять минут, чтобы доставить пробирку в вертолет, — сказал Грэхем. — Черт с ним, с запасным входом, так мы никогда не успеем. Поезжайте к главному входу — это наш единственный шанс.

— Но нам там не проехать — детектор металла нас сразу же засечет, — возразил Марко.

— Другого варианта нет.

Марко объехал стоянку по периметру и остановился у главного входа.

— Бегите изо всех сил по лестнице, — сказал ему Грэхем, — они могут отключить лифт прежде, чем вы подниметесь наверх.

— А вы что собираетесь делать?

— Буду вас прикрывать. Что бы со мной ни случилось, не оборачивайтесь. Бегите не останавливаясь.

Марко кивнул, и Грэхем потрепал его по плечу. Перед ними раскрылись электронные двери центра. Первым вошел Марко. Детектор конечно же заверещал, и Марко бросился бежать. Охранник закричал, требуя, чтобы он остановился, хотел было вынуть пистолет из кобуры, но Грэхем ударил его по плечу, и тот выронил оружие, а после второго удара свалился на пол. Подхватив пистолет, Грэхем побежал вслед за Марко. Два охранника по радио вызвали подмогу, но он уже был на лестнице. К счастью, стрелять охранники побоялись: в холле было слишком много народу. Грэхем перевел дыхание только на пятом этаже. Охранников не было видно, что "его очень удивило. Он глубоко вздохнул и, перепрыгивая через ступеньки, снова побежал вверх. На десятом этаже Грэхем огляделся — по-прежнему ни одного стража порядка. Это было странно. Наверно, они поджидают его на вертолетной площадке. Но откуда они могут знать, куда он бежит? Прижавшись к стене, Грэхем рывком распахнул дверь, ведущую на вертолетную площадку. В него никто ни выстрелил.

— Михаил! — так его называл только Колчинский. Рядом с ним стояли Влок и Марко. — Мы подумали, что вы наверняка пойдете через центральный вход, чтобы сэкономить время, — сказал Колчинский, — так что, когда нам сообщили, что два человека из обслуживающего персонала бегут вверх по лестнице, мы сразу догадались, что это вы. Дитер приказал охране пропустить вас к вертолетной площадке.

— Да, Сергей, вы лишили ребят удовольствия схватить нас, — усмехнувшись, заметил Грэхем.

— У вас в запасе было еще четыре минуты, вполне можно было воспользоваться лифтом, а не бежать сломя голову по лестнице, — улыбнулся Колчинский и пошел к телефону, чтобы сообщить Филпотту о завершении операции.

* * *

— Не хотите к нам присоединиться? — Калвиери предложил Сабрине стул, стоящий перед телевизором.

— Там, где я нахожусь, — воздух гораздо чище, — довольно грубо ответила Сабрина.

— Шутите, даже терпя поражение. Я вами восхищаюсь. — Калвиери уселся перед телевизором, потирая руки. — Этого момента я ждал два года, с тех пор как КПИ пришла к власти. Публичное унижение Энцо Беллини.

— Уже пять, — заметил Убрино, глядя на часы, — он должен вот-вот появиться.

Калвиери кивнул:

— Единственное, чего мне сейчас не хватает, — так это сигареты. Все бы отдал за одну.

— И я тоже, — пробормотал Убрино, доставая из пакетика, который он взял из ящика, еще один мятный леденец.

Они внимательно следили за тем, что происходит на экране: из боковой двери появился и сел за стол президент Швейцарии. Журналисты тут же защелкали камерами, а один даже попытался задать какой-то вопрос, но президент поднял руку, и все стихло.

— Дамы и господа, — начал он свое выступление, — благодарю вас за то, что вы собрались здесь сегодня вечером. Я созвал эту пресс-конференцию специально для того, чтобы покончить со слухами, будто бы премьер-министр Италии Энцо Беллини собирается уйти в отставку по состоянию здоровья. Он действительно плохо почувствовал себя сегодня утром, что, очевидно, и послужило почвой для распространения данных слухов. Но я счастлив сообщить вам, что у него всего лишь грипп, ничего более. Я только что его видел. Синьор Беллини просил меня успокоить вас и сказать, что он не собирается уходить в отставку ни сегодня, ни когда-либо в обозримом будущем...

— Что ты такое говоришь?! — закричал Калвиери, глядя на экран. — Беллини должен уйти. Это часть нашей договоренности.

Раздался телефонный звонок. Калвиери схватил трубку.

— Я решил, вам будет интересно посмотреть начало пресс-конференции, — с усмешкой проговорил Филпотт. — Надеюсь, я не ошибся?

— Что за игру вы затеяли? — прорычал Калвиери, тяжело дыша. — Я же предупреждал вас, что случится, если хоть одно из моих требований не будет выполнено. Вы сделали очень большую ошибку...

— Мы нашли пробирку.

— Где? — недоверчиво спросил Калвиери.

— В мастерской.

Калвиери с облегчением рассмеялся.

— Но, как мы и предполагали, это была лишь попытка сбить нас с толку, — продолжал полковник, — и мы продолжали поиски. Мисс Ритлер очень нам помогла. Или мне лучше называть ее мисс Даннхаузер? Ведь, в конце концов, в вашей записной книжке, которую нам удалось отыскать под полом в вашей квартире, она значилась под этим именем.

Калвиери побледнел. Он с трудом нащупал стул и медленно на него опустился.

— Пятнадцать минут назад мы получили результаты исследования из лаборатории, — Филпотт сознательно блефовал, понимая, что другого выхода у него нет, даже если то, что он собирался сказать, окажется неправдой, — и наши ученые определили, что в пробирке действительно находится вирус. Они не стали пытаться снять магнитный заряд со стенки цилиндра, опасаясь, что вы могли поставить ловушку. Пробирку просто удалили из цилиндра и поместили в специальный контейнер для дальнейших исследований. Она не представляет больше никакой опасности.

Калвиери отер пот с лица.

— Не радуйтесь, полковник! Еще не все кончено. У нас осталась Сабрина. Это наша козырная карта, с помощью которой мы выберемся отсюда. И учтите, нам терять нечего, больше нечего.

— Если с Сабриной что-нибудь случится...

— Ничего не случится, если вы будете делать то, что я скажу. Когда мы составим план действий, я позвоню. И не вздумайте брать нас штурмом или придумывать еще какую-нибудь глупость. Вы же не захотите, полковник, стать причиной ее гибели, не так ли? — Калвиери повесил трубку и потер лоб. Он был раздавлен. Взглянув на Убрино, выдавил сквозь зубы: — Они узнали про Хельгу.

— Но как? — воскликнул Убрино. — Ты же говорил, что это невозможно...

— Я знаю, что я говорил, — оборвал его Калвиери. — Они нашли ее имя и телефон в старой записной книжке, спрятанной в моей квартире, под полом. Я даже не помню, когда я ее там положил. Я был уверен, что уничтожил все, что меня с ней так или иначе связывало. Боже мой, что я наделал?!

— Вот вы и проиграли, я же предупреждала, что так и будет, — радостно проговорила Сабрина, присаживаясь на стул. — Пора сдаваться, Тони, теперь вы — конченый человек, и об этом знаете. Провалы и неудачи никто не любит, даже «Красные бригады».

— Замолчи, гадина! — закричал Убрино, вытаскивая из-за пояса пистолет.

— Оставь ее. — Калвиери схватил Убрино за руку и опустил «беретту» дулом вниз. — Она нужна нам, чтобы отсюда выбраться.

— Может, они просто тянут время? — предположил Убрино.

Калвиери покачал головой:

— Тогда они отложили бы пресс-конференцию. Нет, они не собираются выполнять наши требования. Это совершенно очевидно.

— Тогда нажми кнопку.

— Пробирку уже вынули для исследования. Что за смысл взрывать пустой металлический цилиндр?

— Но мы это знаем только с их слов. А если они тебя дурачат? Нажми кнопку. Нам нечего, терять. Нажми.

— Нет! — закричал Калвиери, сверкая глазами. — Сразу видно, что ты долго работал с Дзокки. Чего бы мы достигли, даже если в пробирка по-прежнему оставалась в цилиндре? Убили бы миллионы невинных людей? А для чего?

Убрино посмотрел на девушку:

— Она была права. Ты никогда и не собирался нажимать на кнопку, верно?

— Да, никогда, — с вызовом ответил Калвиери, — но они этого не знали. Иначе они бы не согласились на наши требования. Это — психологическое давление. Понял?

— Я верил тебе, Тони. А ты этого доверия не оправдал. — Убрино нацелил пистолет на Калвиери. — Отдай мне передатчик.

— Сначала тебе придется меня убить, — с вызовом ответил Калвиери, — а этого ты сделать не можешь, я нужен тебе, чтобы выбраться отсюда. У тебя для этого мозгов не хватит.

— Но когда все закончится, я с тобой рассчитаюсь. — Убрино опустил «беретту».

— Делай, что хочешь. — Калвиери махнул рукой и потянулся к телефону, чтобы звонить Филпотту.

* * *

— Что он сказал? — спросил Витлок, как только полковник повесил трубку.

— Требует, чтобы через двадцать минут был готов вертолет, на котором они улетят отсюда. Сабрину берут с собой как заложницу. Я прошу вас, Палуцци, очистить вертолетную площадку, там должен оставаться только наш вертолет. Дитер будет сопровождать вас, чтобы все прошло гладко, без помех.

Влок кивнул и тут же последовал за Палуцци и его подчиненными.

— Сергей и Майк, проверьте, пожалуйста, пятый этаж. Там, я знаю, никого нет, но сделайте это на всякий случай, чтобы быть уверенным на все сто процентов.

Колчинский и Грэхем тоже ушли.

— А вы, комиссар, возьмите под свой контроль один из лифтов и поставьте охрану на каждом этаже: надо, чтобы Калвиери и Убрино в целости и сохранности добрались до вертолетной площадки.

— Да, я за всем прослежу, — с этими словами Кухлманн отправился выполнять указание Филпотта.

— Остался я один, — недоуменно пожал плечами Витлок, — а мне что прикажете делать?

— Никогда не хотели стать пилотом вертолета? — прищурившись, усмехнулся полковник.

Когда, наконец, раздался телефонный звонок, трубку взял Калвиери.

— Вы опоздали на три минуты, — зло проговорил он.

— Но ведь это вам, а не мне надо выбраться из здания, — ответил Филпотт.

— Вертолет готов?

— Да.

— А лифт?

— Остановлен на пятом этаже, как вы просили.

— Если вы только попытаетесь предпринять что-нибудь против нас...

— Вы убьете Сабрину, это я уже слышал, — оборвал его Филпотт.

— Ну что же, мы с вами друг друга понимаем. Мы ее освободим, как только доберемся куда нам надо, и не причиним ей ни малейшего вреда. Завтра утром я позвоню вам в гостиницу и сообщу, где вы сможете ее забрать. А пока — до свидания. — Калвиери повесил трубку и обратился к Убрино: — Конвоировать Сабрину будешь ты.

— Почему не ты? — возмутился Убрино.

— Я сама себя поведу! — предложила Сабрина.

Убрино схватил девушку за руку и прижал к шее пистолет. Калвиери взял Сабрину за другую руку, и они вывели ее в пустой коридор. Все кабинеты были закрыты. В конце коридора виделся лифт. Стояла странная тишина. Убрино впился пальцами в руку Сабрины, пока они шли к лифту. Калвиери, держа пистолет наготове, внимательно следил за дверями кабинетов. Правда, он не думал, что Филпотт решится что-нибудь предпринять: люди его склада обычно держали свое слово, даже если давали его тем, с кем боролись. Такой тип людей всегда удивлял Калвиери. Сам он был верен только идее, которой служил, и ради «высокой цели» легко мог предать даже своих единомышленников. Взгляд его упал на Убрино: воинственность Дзокки, безусловно, оставила на этом человеке свой отпечаток: он стал опасным. Калвиери отчетливо понимал, что как только они окажутся в воздухе, Убрино попытается его убить, и не мог позволить себе рисковать. Но пока он нуждался в Убрино так же, как Убрино нуждался в нем. Временная взаимозависимость — вот и все, что осталось от некогда крепкой дружбы.

Витлок сидел за пультом управления вертолета. На голове у него была надета фуражка Эмиля, с козырьком. Он посмотрел на двери лифта: что же это они так долго поднимаются? Мысли его снова обратились к брифингу, который проходил в кабинете у Влока. Инструкции Филпотта были чрезвычайно просты: освободить Сабрину так, чтобы не причинить ей ни малейшего вреда. А это означало, что одного из сопровождавших ее людей ему придется убить. А может, и обоих. Самый опасный из них, конечно, Убрино. Он прирожденный убийца. Что касается Калвиери, то о нем было известно, что он никогда ни в кого не стрелял, хотя и был вооружен. Грязную работу он обычно поручал другим. Витлок невольно дотронулся до браунинга, который был засунут у него за пояс, и еще раз оглядел пустую площадку. В Берне стемнело, уже зажглись сигнальные огни. За последний час поднялся ветерок и стало прохладно. К.В. поежился, машинально поправив фуражку, еще раз взглянул на дверь: ну где же они, наконец?

Неожиданно двери лифта раскрылись, первым на площадку осторожно вышел Калвиери. Медленно оглянувшись по сторонам, он сделал Убрино знак выходить. Появился Убрино, крепко прижимавший к себе девушку. Витлок прикусил губу от волнения: задача была очень непростая, ведь малейшая ошибка могла стоить Сабрине жизни. Но вместе с тем он почувствовал и дополнительную уверенность в своих силах.

Калвиери показал на мотор вертолета, давая понять, чтобы Витлок завел мотор. К.В., вспомнив, что показывал ему Эмиль, нажал стартовое зажигание, потом достал браунинг и почувствовал, что руки у него вспотели от напряжения. Калвиери, первым подойдя к открытой дверце, заглянул в кабину. Убедившись, что она пуста, залез в вертолет. Убрино подвел Сабрину к двери. Калвиери схватил ее за руку, чтобы помочь девушке взобраться. Убрино оглянулся, схватился за дверцу и хотел было тоже залезть в машину, но в этот момент Сабрина ударила его ногой по голове. Парень упал на площадку, «беретта» выпала у него из рук. Витлок моментально навел на Калвиери браунинг, но тут заметил краем глаза, что Убрино, поднявшись, хочет подобрать свой пистолет. На мгновение Витлок задумался, что делать дальше. И тут Сабрина плечом ударила Калвиери так, что он отлетел к стенке салона. Он застонал от боли, пистолет выскользнул у него из рук. Витлок, распахнув пинком ноги дверку рядом с местом пассажира, выстрелил в Убрино, пока тот целился Сабрине в спину. Пуля попала ему в голову, сразив насмерть. Тогда Витлок навел браунинг на Калвиери, давая тем временем возможность Сабрине ногой отшвырнуть пистолет Калвиери на вертолетную площадку.

Из двери, ведущей на лестницу, выскочили Грэхем и Палуцци. Привлеченные выстрелами, они бегом бросились к вертолету. Следом за ними появились Филпотт, Колчинский и Кухлманн. Грэхем, подобрав два пистолета «беретта», валявшиеся на площадке, приказал Калвиери выходить. Выпрыгнув из вертолета, Калвиери поднял руки вверх. Палуцци обыскал его, сунул трансмиттер себе в карман, нашел ключ и, освободив Сабрину от наручников, помог ей выбраться из вертолета. Сабрина, взяв у Грэхема пистолет, сунула его в висящую на плече кобуру.

Витлок заглушил мотор и выпрыгнул из кабины пилота.

— Вас не ранили? — спросил он девушку.

— Нет, все в порядке! — ответила она, потирая следы от наручников. — Спасибо, К.В.

Витлок, улыбнувшись ей, подошел к Филпотту.

— Отлично сработано! — заметил тот.

— Благодарю вас, сэр.

— Наденьте на него наручники, — сказал Филпотт, показывая на Калвиери.

— Можно мне? — попросила Сабрина и, взяв у Палуцци наручники, защелкнула их на запястьях Тони.

— Сигаретка не найдется? — обратился Калвиери к Сергею. — У меня уже давно кончились.

После того как Колчинский дал Калвиери закурить, тот, глубоко затянувшись, поднял руки в наручниках и, вынув сигарету, посмотрел на Филпотта:

— Я не собираюсь один за все отвечать, вы можете найти Никки Кароса в его собственном доме на Корфу.

— Что за ерунда? — фыркнул Палуцци. — Кароса убили на наших глазах.

— Это представление было разыграно специально для вас с Майком, — усмехнулся Калвиери.

— Мы вели за домом постоянное наблюдение... — начал было Палуцци.

— Вы думаете, он этого не знает? — оборвал его Калвиери. — Как по-вашему, почему Будиен уволил всех слуг? Для того чтобы все выглядело так, будто Карос действительно умер.

— Да мы сами видели, что он мертв, — возразил Грэхем.

— Я не знаю, что вы там видели, но мне точно известно — Никки Карос жив, я разговаривал с ним сегодня утром.

— Я хочу, чтобы вы и Сабрина проверили то, что он говорит, — обратился Филпотт к Грэхему. — Эмиль доставит вас на Корфу сегодня же вечером.

— Я полечу вместе с ними, Малколм, — сказал Колчинский. — Эмиль все-таки гражданский пилот, а не военный. А если Карос действительно жив, мы можем попасть под огонь.

— Хорошо, — согласился полковник, подумав минуту, и подозвал к себе Витлока и Палуцци. — Комиссар Кухлманн согласился дать нам два часа до того, как мы передадим Калвиери местной полиции. За это время я бы хотел, чтобы вы вытянули из него как можно больше.

— Где мы можем его допросить? — спросил Палуцци.

— Используйте кабинет Влока.

— А как насчет Убрино? — поинтересовался Витлок.

— Скоро сюда прибудет полиция. Комиссар останется здесь, и мы с ним обсудим ситуацию. Пока не приехала полиция, надо увести отсюда Калвиери, так что поторапливайтесь.

Витлок и Палуцци увели Калвиери. Колчинский, посмотрев на часы, бросил сигарету на землю и обратился к Сабрине:

— Дорога — дальняя, так что нам лучше отправиться как можно скорее.

— За сколько времени мы доберемся до Корфу? — поинтересовалась девушка.

— Вы — мои штурманы, так что вам это и определять, — улыбнулся Сергей и направился к вертолету.

Грэхем и Сабрина, обменявшись очень выразительными взглядами, пошли за ним.

Калвиери сел на предложенный ему стул около рабочего стола Влока и попросил Витлока снять с него наручники, но тот отказался сделать это.

— В чем же тогда смысл нашей сделки? — поинтересовался Калвиери.

— Сделки? — удивился Палуцци.

— Ну да. А почему же тогда я здесь? Почему вы не передали меня местной полиции?

— Передадим через два часа, — сказал Витлок, — и с этого момента вы будете считаться арестованным.

— А до этого?

— До этого, надеюсь, вы не откажетесь с нами сотрудничать, — заметил Витлок, — это вам, конечно, зачтется в дальнейшем.

— Что вы имеете в виду под «сотрудничеством»?

— Полное и чистосердечное признание, — резко ответил Палуцци.

— А что мне с этого будет? Вряд ли я могу рассчитывать на то, что меня простят, не так ли?

— Сокращение срока, — сказал Витлок. Калвиери откинулся назад и произнес с усмешкой:

— Ну да, три пожизненных срока вместо четырех. Меня это, конечно, очень вдохновляет!

Палуцци, положив руки на стол, пристально взглянул в лицо Калвиери.

— Часть своего срока вы должны будете отсидеть в итальянской тюрьме, ну а там вам потребуется помощь. Мне ведь достаточно только сделать один звонок, и все заключенные — члены «бригад» будут переведены в другие тюрьмы еще до вашего прибытия. Можете себе представить, как с вами разделаются заключенные-неофашисты? Тюремщики же и пальцем не пошевелят...

— Довольно, я вас понял. — В глазах Калвиери промелькнул испуг. — Будьте добры, дайте мне еще сигарету, — обратился он к Палуцци, который направился в соседний кабинет за бумагой.

— Посмотрю, что можно будет сделать, — сказал майор «бригадисту», закрывая за собой дверь.

Витлок сел на диван, взглянул на Калвиери и начал допрос:

— Что заставило вас объединиться с Каросом? Ведь вы совершенно разные люди.

— Мы были необходимы друг другу. Мне он был нужен, чтобы финансировать операцию, а ему нужны были деньги, чтобы начать новую жизнь где-нибудь на другом конце света. Я не знаю всего в деталях, но, по-видимому, несколько человек хотели его убить. Рано или поздно, но это обязательно бы случилось.

— Тогда они разыграл собственную «гибель», причем на глазах у властей для пущей убедительности?

Калвиери кивнул:

— Карос понимал, что таким образом ему удастся избавиться от преследования и он сможет начать заново, уехав с Корфу.

— И какова должна была быть его доля?

— Двадцать миллионов.

— Но откуда? Вы же хотели поделить сто миллионов между пятью террористическими организациями... О да, конечно, — догадался Витлок, — вы на самом деле намеревались отдать деньги только четырем организациям, пятая же часть предназначалась для Кароса.

— Верно. Немецкая группировка «Красная Армия» не участвовала в нашем соглашении. У Кароса был человек в Берлине, который должен был получить для него деньги.

— Кто нанял братьев Франча?

— Карос. Они уже и раньше на него работали. Я их никогда не встречал. Только раз говорил с Карло по телефону, чтобы обсудить так называемое нападение на нас с Сабриной в Венеции, благодаря которому я остался вне подозрения, вот и все.

Витлок нахмурился:

— Есть все-таки одна вещь, которую я не понимаю: как вам удалось предупредить Убрино, что Майк, Сабрина и. Фабио направляются в шале?

— У меня все время было с собой передающее устройство, а принимающее — у Убрино, в шале. Мы договорились, что я им воспользуюсь только в случае крайней необходимости. Узнав от меня, что группа направляется в горы, он тут же связался с братьями Франча, ну а остальное вы уже знаете. — Калвиери наклонился вперед, положил на стол руки в наручниках и спросил: — А вы — Александр, правильно? Я сразу понял, как только увидел вас на вертолетной площадке. Мне дали точное описание вашей внешности. А кто был Ярдли?

— Не понимаю, о чем вы говорите? — пожал плечами Витлок, выдержав взгляд Калвиери.

— Прекрасно вы все понимаете! — пробормотал Калвиери и откинулся на спинку стула.

Вернувшись в кабинет, Палуцци положил на стол перед Калвиери блокнот, пачку сигарет и зажигалку, потом снял с него наручники и сказал:

— Ну а теперь — за работу!